вернёмся в начало?


ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБОК ВЕЛИКИХ

Начиная с 1946 года в США регулярно разрабатывались планы ядерного нападения на Советский Союз. Российский федеральный ядерный центр (ВНИИ экспериментальной физики), или Арзамас-16, приводит данные из публикации американских физиков о секретных планах ядерного нападения на СССР. В июле 1946 года планом Пентагона под кодовым названием "Pincers" ("Клещи"') предусматривалось применение 50 ядерных авиабомб по 20 городам СССР. В плане "Sizzle" ("Испепеляющий жар"), принятом в 1948 году, предусматривалось уже применение 133 ядерных авиабомб по 70 городам СССР. Всего через год планом "Drop-shock" ("Моментальный удар") эти цифры увеличивались до 300 авиабомб, сбрасываемых на 200 городов СССР. В декабре 1960 года Пентагоном был разработан и утвержден очередной план под кодовым наименованием "СИОП-62", предусматривавший ядерный удар по 3423 целям на территории СССР. СССР рассматривался как главный источник угрозы США и их союзникам.

В первой половине шестидесятых годов наш приоритет в космосе был неоспорим, но, несмотря на трудовой героизм коллективов Королева, Янгеля, Челомея, Макеева и присоединенных к ним смежных организаций и производств, отставание по боевым межконтинентальным ракетам прогрессировало.

Наша ракетно-космическая пропаганда, опираясь не только на внутренние восторги, но и на зарубежные авторитеты, преждевременно создала миф о нашем подавляющем ракетно-ядерном превосходстве. Только узкий круг ракетных специалистов не
101
строил иллюзий по поводу действительного соотношения межконтинентальных ракетно-ядерных сил.

Наши опережающие успехи в космосе определялись отнюдь не общим экономическим и технологическим превосходством над США. На данном конкретном участке научно-технического прогресса нам удалось создать интеллектуальное, концептуальное и организационное преимущество в значительной мере благодаря инициативам и монопольному положению королевского ОКБ-1.

Эффектные космические сенсации были доступнее сознанию высшего политического руководства страны, чем спорные и сложные проблемы выбора конкретных средств стратегических вооружений. Во времена правления Хрущева ракетам был отдан бесспорный приоритет над всеми другими видами стратегических вооруженных сил. Но каким ракетам?

Справедливости ради надо признать, что американцы должны поделиться своими успехами шестидесятых годов в космосе с немецкими специалистами. Но той же справедливости ради надо признать, что с приходом эры крупносерийного производства межконтинентальных боевых ракет и ракет для подводных лодок американцы пошли своим путем. Здесь они на протяжении шестидесятых и первой половины семидесятых годов имели бесспорное преимущество.

Общее число установленных в шахтах межконтинентальных ракет к концу 1965 года в США достигло 850. Суммарная ядерная мощность зарядов составляла примерно 1000- 1200 мегатонн. Учитывая надежность ракет того времени, СССР в 1965 году мог быть дважды уничтожен только американской ракетной техникой!

К этому времени наш возможный ответ не превышал суммарно 150 межконтинентальных ракет с общей ядерной мощностью (даже вместе с баллистическими ракетами подводных лодок) 250 мегатонн. Американские ракетно-ядерные стратегические наступательные вооружения превышали наши по меньшей мере в четыре раза! Если к этому добавить ядерные заряды стратегической авиации, то подавляющее превосходство достигало пяти-шести раз.

Изучение темпов количественного роста межконтинентальных стратегических ракет показывает ошибочность тезиса, что американцы рассчитывали на стратегическую авиацию и потому не придавали ракетам значения в той мере, как это было у нас. Возможно, что так и было, но до запуска нашего первого спутника, до 1957 года.

В США в 1957-1958 годах шло проектирование, с 1959 года - производство, и в 1961 начали поступать на вооружение ШПУ с твердотопливными ракетами "Минитмен-1". Уже к концу 1963 года
102
на дежурстве в шахтах стояло 450 ракет! С 1963 года "Минитмен-1" постепенно заменяется более совершенной ракетой "Минитмен-2", а впоследствии еще более совершенной "Минитмен-3". Быстрыми темпами шло строительство и вооружение подводных лодок. В 1963 году на подводных лодках США находилось на вооружении 160 твердотопливных ракет "Поларис".

Кроме подавляющего количественного превосходства еще одним преимуществом американцев была точность. КВО у "Минитменов" при чисто инерциальной системе управления составляло от 1000 до 1500 метров, у "Поларисов" - 1600 метров. Наша Р-9А по согласованным тактико-техническим требованиям с использованием радиокорректирующей системы имела ошибку в три раза большую. Янгелевская Р-16 с чисто инерциальной системой была в два раза хуже "Минитмена". Американцы получили количественное и качественное превосходство, прежде всего, благодаря тому, что у них не было внутренних разногласий по поводу преимуществ или недостатков низко- и высококипящих топлив для боевых ракет. Янгель с пафосом утверждал, что Королев, увлекаясь кислородом, заводит нашу ракетную технику в тупик.

Теперь, ссылаясь на многолетний американский опыт, с таким же пафосом можно утверждать, что не только Королев, но и сам Янгель, а впоследствии и Челомей, если и не заводили ракетную технику в тупик, то пошли по неоправданно сложному пути.

Великие главные и генеральные Королев, Янгель и Челомей допустили одну общую ошибку. Первым понял и попытался ее исправить Королев.

Американцы неожиданно обошли нас там, где после войны мы считали себя самыми сильными. Мы по праву гордились "катюшами". Наши военные историки утверждали, что ни немцам, ни нашим союзникам не удалось во время и непосредственно после войны создать столь же эффективные реактивные твердотопливные снаряды на специальном нитроглицериновом пороховом топливе. Действительно, наши снаряды имели ракетные двигатели на твердом топливе (РДТТ) гораздо более простые, надежные и дешевые по сравнению с любым видом жидкостных.

Историю создания пороховых двигателей обычно начинают излагать с того, что РДТТ был вообще первым, нашедшим практическое применение в ракетной технике. Я не хочу повторять хрестоматийное повествование от китайских фейерверков до "катюши". Напомню только, что одна из проблем создания твердотопливных двигателей снарядов "катюши" заключалась в безвзрывном горении. Процесс горения стал стабильным в течение нескольких секунд после разработки технологии изготовления шашек диаметром до 150 -
103
200 мм. Этими порохами по праву гордились наши химики - специалисты по взрывчатым веществам. Но для ракеты, активный участок полета которой имеет длительность десятки или сотни секунд, они оказались совершенно не пригодными. Заряд, составляющий в твердотопливных ракетах единое целое с двигателем, в процессе горения не может охлаждать сопло, как это делает горючее в ЖРД. Интенсивность теплового воздействия продуктов сгорания на оболочку корпуса РД с большой продолжительностью работы достигает недопустимо высокого уровня. Кроме того, топливный заряд при длительном хранении или воздействии рабочего давления растрескивался, боковые поверхности заряда воспламенялись и температура была столь высока, что корпус прогорал. Заряды из стабильного бездымного шашечного пороха на специальных растворителях оказались хороши для ракетных снарядов, но совершенно не пригодны для больших ракет. Обычные РДТТ имели по сравнению с ЖРД низкий удельный импульс тяги.

Со времен классических трудов пионеров ракетной техники считалась незыблемой истина, что твердое топливо - разновидности порохов - применяется в тех случаях, "когда требуется простой, дешевый, кратковременно действующий движитель"*. Для ракет дальнего действия должно использоваться только жидкое топливо. Так продолжалось до начала 1950-х годов, пока лаборатория реактивного движения Калифорнийского технологического института не разработала смесевое твердое ракетное топливо. Это был совсем не порох. Общим с порохами являлось только то, что горючему не требовался посторонний окислитель - он содержался в составе самого топлива.

*Лангемак Б.Э., Глушко В.П. Ракеты, их устройство и применение. М.-Л., 1935.

Смесевое твердое топливо, изобретенное в США, по своим энергетическим характеристикам намного превосходило все сорта наших порохов, применявшиеся в ракетной артиллерии. Мощная американская химическая промышленность с подсказки ракетчиков оценила перспективность открытия и разработала технологию крупномасштабного производства.

Смесевое твердое ракетное топливо представляет собой механическую смесь твердых мелких частиц окислителя, порошка металла или его гидрида, равномерно распределенных в органическом полимере, и содержит до 10-12 компонентов. В качестве окислителей применяются богатые кислородом соли азотной (нитраты) и хлорной (перхлораты) кислот и органические нитросоединения.

Основным горючим является металл в виде высокодисперсных порошков. Наиболее дешевое и распространенное горючее - порошок
104
алюминия. Смесевые топлива даже при хорошо налаженной технологии остаются значительно более дорогими по сравнению с лучшими по энергетическим показателям жидкими компонентами.

При заливке в корпус ракеты формируется внутренний канал горения. Корпус двигателя дополнительно защищается от теплового воздействия слоем топлива. Стало возможным создание РДТТ со временем работы в десятки и сотни секунд.

Новая технология снаряжения, большая безопасность, способность смесевых топлив к устойчивому горению дали возможность изготавливать заряды больших размеров и тем самым создавать высокое значение коэффициента массового совершенства, несмотря на то, что удельный импульс тяги РДТТ даже у лучших смесевых рецептов существенно ниже, чем у современных ЖРД - жидкостных ракетных двигателей. Однако, конструктивная простота: отсутствие турбонасосного агрегата, сложной арматуры, трубопроводов - при высокой плотности твердого топлива позволяет создавать ракету с более высоким числом Циолковского.

Не только противоречия между Королевьм и Янгелем, но и последовавшая "гражданская война" - соревнование школ Янгеля и Челомея - могли иметь совершенно другой характер, если бы смесевое твердое топливо было освоено нашей промышленностью лет на пять раньше.

Первую попытку создать баллистическую ракету дальнего действия на твердом топливе предприняли в НИИ-4 в период 1955-1959 годов. В это время начальником НИИ-4 был генерал Соколов, а его заместителем полковник Тюлин.

Под руководством доктора технических наук Бориса Житкова была разработана твердотопливная ракета ПР-1 с дальностью 60-70 км. В 1959 году эта ракета была успешно испытана в Капъяре. НИИ-4 добился в 1959 году выпуска специального постановления Совета Министров на разработку пороховой управляемой ракеты ПР-2. При массе ракеты 6,2 тонны она была способна нести боевую головку массой 900 кг на дальность 250 км. Эта ракета была твердотопливным аналогом жидкостной Р-11, созданной королевским ОКБ-1.

В ходе работ над этими проектами были созданы рецептуры высокоэнергетических смесевых топлив, разработаны теплозащитные покрытия, эрозиостойкие материалы, разработаны управляющие поворотные сопла.

Однако инициатива ученых НИИ-4 не была поддержана ни промышленностью, ни самим Министерством обороны.

Королев понимал, что в соревновании с Янгелем и Челомеем ракета Р-9 и любые ее модификации проигрывают уже потому,
105
что "высококипящие" ракеты хранятся в заправленном виде. Их готовность всегда будет выше. Нужен был детонатор - толчок для начала процесса выбора, поиска принципиально иного, третьего, пути.

Королев получил не один, а сразу три импульса, заставивших его первым из наших главных конструкторов и ракетных стратегов переосмыслить, изменить выбор, при котором стратегические ракетные вооружения ориентировались исключительно на жидкостные ракеты.

По разным причинам в исторических трудах по ракетно-космической технике и исследованиях творческого наследия Королева этой его работе уделяется несправедливо малое внимание.

Первым толчком к началу работ в ОКБ-1 над твердотопливными ракетами была обильно посыпавшаяся в начале 1958 года информация о намерении американцев создать новый тип межконтинентальной трехступенчатой ракеты. Не помню сейчас, когда мы получили первую информацию о "Минитменах", но, оказавшись по каким-то делам в кабинете Мишина, я был свидетелем разговора о достоверности этой информации. Кто-то из проектантов докладывал ему о соответствии полученной информации нашим тогдашним представлениям о возможностях твердотопливных ракет. Общее мнение оказалось единодушным: создать ракету стартовой массой всего в 30 тонн при массе головной части 0,5 тонны на дальность 10 000 км в наше время невозможно.

На том временно и успокоились. Но ненадолго. По дороге на Северный флот к нам заехал Виктор Макеев. Он был у Королева и Мишина, рассказывал о морских делах и проблемах, потом со своими управленцами зашел ко мне. Речь шла о нашей помощи в разработке более мощных рулевых машин. По этому вопросу мы быстро договорились. В конце встречи он сказал, что передал СП информацию об американской ракете "Поларис". Если это была не дезинформация, то получалось, что американцы имели возможность сразу вооружать свои подводные лодки твердотопливными ракетами, которые для морских условий куда как приятнее.

- Представляешь, нигде ничего не течет, не газит, не парит. Под водой ходи сколько хочешь, и никаких пугающих запахов.

Макеев уже хлебнул забот с нашим наследием - "азотнокислыми" Р-11ФМ, потом уже со своими Р-13. Последний проект, на который воодушевил его Исаев, - ракета с двигателем-"утопленником". Исаев предложил для уменьшения общей длины ракеты "утопить" всю двигательную установку в топливный бак. Но проблемы заправки, хранения, коррозии, герметичности все равно оставались.
106

- Я почувствовал, - сказал Макеев, - что наш СП не знает, можно ли верить этой информации о "Поларисе".

Второй толчок для начала работ по твердотопливным ракетам последовал от старого соратника по ГИРДу, РНИИ и НИИ-88 Победоносцева. Узнать об этом мне помогла случайная встреча в Сокольниках.

Старое жилье на улице Короленко и новое в Останкино были очень удобными для коротких лыжных прогулок. Через пять минут после выхода из дома уже можно было становиться на лыжи. С мальчишками, если выпадало свободное воскресенье, иногда ходили через Сокольники в далекий лесопарк Лосиного острова. Вспоминаю, как однажды с двумя одиннадцатилетними мальчиками - сыном Михаилом и его другом по квартире и школе Игорем Щенниковым - мы зашли так далеко, что на обратном пути в сильную метель заблудились. Я привел ребят домой совершенно обессиленных, за что получил от матерей заслуженную нахлобучку. Между прочим, этот эпизод тоже имеет отношение к твердотопливным ракетам. Через 30 лет один из ведущих проектантов твердотопливных ракет Игорь Щенников все еще вспоминал о том лыжном походе.

В начале марта 1958 года для лыжников в Сокольниках еще был достаточный снежный покров. Во время очередной лыжной прогулки я неожиданно встретил Победоносцева. Он гулял с женой по расчищенной аллее, а я шел навстречу по параллельно проложенной лыжне. Мы оба были очень рады. Я снял лыжи, и мы пошли рядом. За десять лет до этой встречи я был заместителем главного инженера НИИ-88 Юрия Александровича Победоносцева. Общаться с ним было легко и интересно. Оптимизм не покидал его в самых трудных ситуациях первых лет становления НИИ-88. Своим оптимизмом он заряжал и меня.

Из НИИ-88 Победоносцев ушел на пост проректора Академии руководящих кадров оборонной промышленности. При выделении ОКБ-1 в самостоятельную организацию ходили слухи о его возвращении, но уже не в НИИ-88, а к Королеву. Однако старые соратники решили, что для сохранения добрых отношений лучше, чтобы один другому не подчинялся. Во время пребывания в Германии Победоносцев демонстрировал отличное здоровье. Он оказался единственным, кто отваживался весной и осенью 1945 года в Пенемюнде плавать в холодной воде Балтийского моря.

Во время длительных экспедиций в Капустин Яр Победоносцев не упускал случая побегать по степи, в то время как мы предпочитали "горизонтальные испытания" в купе нашего спецпоезда.

Теперь он пожаловался, что сердце начало сдавать, но сам он не сдается.
107

- Читаю студентам, - сказал Победоносцев, - и работаю в НИИ-125 у Бориса Петровича Жукова. Пытаюсь реанимировать старые идеи с помощью новой пороховой технологии. Я пару раз встречался с Сергеем, уговорил его заняться вместе с нами твердотопливным вариантом. Огорчает только непримиримость Мишина, который слышать не хочет о наших предложениях. Сергей обещал мне подобрать группу, которая будет подчинена ему непосредственно. Если дело продвинется, мы с вами встретимся и обсудим проблемы управления. Они будут во многом отличными от жидкостных систем.

Вскоре я вспомнил о встрече в Сокольниках, получив прямое указание от Королева. По телефону он спросил, знаком ли я с Садовским. Я подтвердил, что не только знаком, но молодого и красивого Игоря Садовского хорошо знаю по НИИ-88. Садовский в 1948 году пытался меня соблазнить тематикой управления зенитными ракетами. Он работал проектантом по этим проблемам, пока тематика не ушла в МАП.

- Так вот, - перебил меня СП, - он хотел стать Председателем Совета Министров, потом министром среднего машиностроения, но ни то, ни другое у него не получилось. Он вернулся к нам и работает у Лаврова на более скромной должности. Зато по интересной новой теме.

Я понял, что Садовский находится в кабинете Королева и слушает наш разговор.

- Через неделю-другую он тебе сам все расскажет. Подумай, кого из твоих толковых людей подключить к нему для консультаций. Пока только для советов, а там видно будет.

Через неделю Садовский зашел ко мне и рассказал, о чем шла речь.

Последние годы он действительно работал в аппарате Совета Министров, а потом в Министерстве среднего машиностроения - атомном министерстве. Но его снова уж очень потянуло в ракетную технику. Он понял, что аппаратная деятельность не для него. С Королевым он быстро договорился и был назначен заместителем Святослава Лаврова, начальника проектно-баллистического отдела. Садовский подговорил добровольцев и собрал небольшую "нелегальную" группу для подготовки предложений по баллистическим ракетам твердого топлива (БРТТ). Основное ядро - три молодых специалиста: Вербин, Сунгуров и Титов.

- Ребята еще зеленые, но очень толковые, - сказал Садовский. - Я распределил между ними три главные задачи: внутренняя баллистика, внешняя баллистика и конструкция. Прежние аппаратные связи мне помогли, удалось договориться с Борисом Петровичем
108
Жуковым, начальником НИИ-125 (это наш главный институт по ракетным и специальным порохам), о совместной пока что теоретической проработке. А в НИИ-125 наш старый общий начальник Победоносцев руководит лабораторией, где уже работают не только на бумаге, но и экспериментируют над созданием пороховых шашек нового состава и больших размеров. Садовский рассказал о своей "подпольной" деятельности Королеву.

Королев немедленно договорился с Жуковым и Победоносцевым о "выходе из подполья", и начались разработки проекта твердотопливной ракеты средней дальности.

Я рассказал Садовскому о встрече с Победоносцевым.

- Вот я и есть та самая "особая инициативная группа", которую СП обещал Победоносцеву организовать в ОКБ-1 для совместной работы.

Рискуя утомить читателя, я остановился на, казалось бы, не особо интересных встречах и разговорах. Но теперь они мне представляются в историческом плане достаточно важными. Я пытаюсь восстановить историческую справедливость и утверждаю, что Королев, Победоносцев, Садовский и Жуков - именно такой порядок мне кажется наиболее правильным - были первыми активными фигурами, благодаря которым в Советском Союзе возрождалась техника твердотопливных баллистических ракет дальнего действия.

Что касается упомянутой выше работы НИИ-4, то она является примером, когда инициатива военных инженеров, не поддержанная их собственным министром и не подхваченная ни одним из "могучих" конструкторов промышленности, заглохла. До 1959 года все главные были настолько увлечены соревнованием по созданию ракет на ЖРД, что от работ НИИ-4 просто отмахнулись, несмотря на уже имевшуюся достоверную информацию об американских проектах "Минитмен" и "Поларис".

Вслед за именами наших "твердотопливных пионеров" я бы назвал Пилюгина, Трегуба, Финогеева, Надирадзе и, наконец, Устинова. Секретарь ЦК КПСС Устинов был первым из крупных политических руководителей, который оценил перспективу нового и в то же время самого старого направления.

Иногда кажущиеся незначительными на первый взгляд действия играют в истории роль детонатора. И, действительно, дальше пошел уже лавинообразный процесс создания ракет. Так называемая группа, в которой самым опытным "пороховиком" был сорокалетний Садовский, совместно с НИИ-125 выпустила трехтомный отчет, доказывавший возможность создания ракеты средней дальности на баллистном порохе, который должен был выпускаться в виде прессованных шашек большого диаметра. Порох для баллистических ракет назвали
109
"баллистным", а не "баллистическим". Это, как объяснили теоретики, дань артиллерийским традициям.

Для Победоносцева как бы замыкался круг его инженерного творчества. В период 1934- 1935 годов молодой инженер Победоносцев участвовал в испытаниях пороховых реактивных снарядов и изучал теорию горения различных порохов.

В годы Великой Отечественной войны поистине героическим трудом ученых, инженеров и рабочих - "пороховиков" были разработаны нитроглицериновые баллистные пороха и создана высокопроизводительная технология изготовления зарядов. Это позволило применить реактивные снаряды на твердом топливе в массовом масштабе с высочайшей эффективностью.

После войны продолжалось совершенствование технологии изготовления зарядов для ракетной артиллерии залпового огня, развивавшейся на базе боевого опыта "катюши". Эти работы проводились в головном институте пороховой промышленности - НИИ-125. Юрий Победоносцев снова вернулся к тематике РНИИ.

Победоносцев был одним из инициаторов разработки в НИИ-125 технологии изготовления зарядов в виде набора шашек диаметром до 0,8 - 1 метра и общей длиной до 6 метров.

В отличие от жидкостных "твердые" ракеты потребовали решения еще целого ряда новых проблем. Прежде всего надо было найти готовые или разработать новые температуростойкие материалы и конструкции сопловых блоков, придумать методы управления без газоструйных рулей. В отличие от жидкостных двигателей твердотопливные регулированию и выключению не поддавались, что затрудняло точное управление дальностью полета. "Уж если зажгли, то жди, когда все выгорит", - так на первых порах объясняли нам молодые специалисты из группы Садовского. Не было пока стендовой и экспериментальной базы для отработки пороховых двигателей нужных размеров. Была опасность, что процесс проектирования не получит развития и заглохнет, тем более что Мишин и другие наши проектанты, настроенные скептически, находились в оппозиции.

Королев предпринял рискованный по тем временам, но, как говорят шахматисты, "очень сильный ход". Буквально через дней десять после выхода приказа о нашем объединении с НИИ-58 он попросил собрать в Красном зале за бывшим кабинетом Грабина всех специалистов по снарядам, порохам и баллистике. Я не был на том собрании. Позднее Садовский с воодушевлением рассказывал, что в маленький зал "набилось под сотню грабинских людей".

Королев приехал на это собрание с Садовским. Он начал с рассказа об американских "Минитмене" и "Поларисе", помахивая бумагой, на
110
которой были расписаны их характеристики. Обращаясь к грабинским специалистам, Королев призвал их включиться в работу по созданию советских ракет на твердом топливе. Он подчеркивал, что, имея явное преимущество в жидкостных, по твердотопливным ракетам мы не только отстаем, но просто ничего пока не имеем.

Королев представил Садовского как руководителя работ и заявил, что он будет его, Королева, заместителем по этой новой тематике.

Люди Грабина, опасавшиеся после объединения с ОКБ-1 остаться без любимой работы, неожиданно увидели многообещающую перспективу для творческой деятельности. Предложение было встречено с энтузиазмом.

В течение нескольких дней были сформированы под общим руководством Садовского два отдела: проектно-конструкторский и испытаний. Вместе с Садовским и Юрасовым мы поехали к Пилюгину уговаривать его взять на себя проблемы управления. Оказалось, что Королев предварительно его уже обработал. И мы не столько уговаривали, сколько обсуждали с ним ближайшие и неотложные задачи. Не упустил случая задать трудный вопрос "на засыпку" заместитель Пилюгина - Михаил Хитрик:

- Американцы строят "Минитмены" на дальность десять тысяч массой всего 30 тонн. А вы при большей стартовой массе получаете всего две тысячи. В чем дело? Между прочим, и у них, и у вас три ступени.

Садовский уже был достаточно подготовлен, чтобы убедительно отвечать на вопрос, который не впервые задавали оппоненты.

- Американцы не врут. Им удалось разработать принципиально новое высокоэффективное топливо, которое химики называют смесевым. Наша промышленность делать заряды из такого топлива пока не умеет. По нашей инициативе исследования только начинаются. Может быть, года через два рецепты и технология для смесевых зарядов будут разработаны. А пока мы пользуемся достижениями НИИ-125. Будем применять шашки из баллистного пороха и не заливать, как это делают американцы, а вкладывать заряды в корпус ракеты, имеющей уже готовое сопло, то есть ракета уже и есть двигатель.

Тут же у Пилюгина договорились и о методах управления дальностью: на переднем днище каждого двигателя каждой ступени делаются сопла противотяги, которые вскрываются по команде системы управления с помощью детонирующего шнура. Таким образом, сразу по одной команде мы получим обнуление тяги и обеспечим точность по дальности, которая не будет испорчена импульсом последействия, который всегда имеется у ЖРД. Что касается рулей, то будем проектировать специальные рулевые пороховые двигатели, вынесенные
111
наружу, и качать мощными рулевыми машинами. Для этого поклонимся в ножки Лидоренко, чтобы подумал о специальных батареях на большие токи.

Работы у Пилюгина начались до выхода всяких приказов также на энтузиазме.

В ноябре 1959 года пробивная сила Королева и раздражающая информация из-за океана сработали на высшем уровне. Вышло постановление правительства о разработке ракеты на дальность 2500 км с использованием зарядов из баллистных порохов с массой головной части 800кг. Ракета именовалась РТ-1. Это было постановление правительства о создании в Советском Союзе БРДД на твердом топливе, главным конструктором которой был Королев. Сразу по выходе постановления ей был присвоен индекс 8К95.

В начале 1960 года в ОКБ-1, несмотря на возмущение Мишина, над этой ракетой уже работало полтысячи человек. Во время визита в ОКБ-1 Брежнева макет ракеты был выставлен в цехе № 39 и Садовский был удостоен чести сделать доклад секретарю ЦК КПСС. По инициативе Мишина там был выставлен макет конкурирующего проекта - "пузырь" на ЖРД Исаева. Королев пошел в данном случае на уступки, желая продемонстрировать свою объективность. Сам Исаев от этого был не в восторге. "Пузырь" дальше выставки так и не пошел. РТ-1 была в необычайно короткие сроки спроектирована и запущена в производство в новой для ракетной промышленности кооперации.

Впервые технология изготовления ракеты определялась не машиностроителями, а химиками, пороховиками, специалистами тканевой технологии изготовления стеклопластиковых корпусов. Все приборное оборудование системы управления изготавливал НИИ-885, а телеметрию "Трал" поставляло ОКБ МЭИ. В моих отделах проектировались рулевые машины и система АПР - автоматического подрыва ракеты. 1961 год ушел на производство и стендовую отработку. Весной 1962 года Королев назначил Шабарова руководителем летных испытаний на Государственном центральном полигоне (ГЦП) в Капустином Яре. Председателем Госкомиссии согласился быть бессменный начальник ГЦП генерал Вознюк.

В Капъяр впервые отправились на ЛКИ трехступенчатые твердотопливные ракеты. При стартовой массе 35,5 тонны ракета была рассчитана на дальность 2500 км. Каждая из трех ступеней ракеты представляла собой механическую и огневую связку из четырех твердотопливных двигателей. Диаметр пороховых шашек каждого двигателя на первой ступени составлял 800 мм, у второй и третьей ступеней - 700 мм. Органами управления первой и третьей ступеней
112
были поворотные двигатели, а второй ступени - аэродинамические рули.

Испытатели жидкостных ракет на полигонах считают заправку самым опасным и неприятным процессом. "Заправка" РТ-1 вызывала у испытателей восхищение. Из НИИ-125 прибывали готовые пороховые шашки, которые до закладки в корпуса каждого ракетного блока по инструкции полагалось тщательно обтереть медицинским спиртом. Вполне естественно, что аромат спирта вызывал эмоции гораздо более положительные, чем жгучие испарения азотной кислоты и надоевший запах керосина.

28 апреля 1962 года был проведен первый пуск РТ-1 - первой советской твердотопливной ракеты средней дальности.

Первый и последующие два пуска аварийно прекращались по команде разработанной нами системы АПР. Она подрывала детонирующие шнуры, которые вскрывали двигатели и "обнуляли" тягу. Выявилась потребность в доработках зарядов и системы управления.

ЛКИ возобновились только в марте 1963 года. Всего было испытано в полете девять ракет. Последний пуск состоялся в июне 1963 года. Головная часть достигла цели с отклонением вправо на 2,7 км и с перелетом по дальности 12,4км. Результаты по точности были разочаровывающими.

ВПК и командованию РВСН надо было решать: продолжать ли дальше работы по доводке РТ-1. На вооружении уже находились две ракеты средней дальности: янгелевские Р-12 и Р-14. Горячих сторонников принятия на вооружение еще одной "средней" ракеты не нашлось. К этому времени Королев и Садовский добились постановления Совета Министров об организации широкомасштабных работ по смесевому топливу.

Головной организацией по разработке смесевых топлив был определен Государственный институт прикладной химии (ГИПХ), возглавлявшийся директором и главным конструктором Владимиром Степановичем Шпаком.

Поиски рецептов и разработка технологии промышленного производства смесевых топлив развернулась "от южных гор до северных морей". Работали институты, КБ и заводы в Бийске, Перми, Москве, Ленинграде, Воткинске и подмосковном Краснозаводске. Появились новые главные конструкторы блоков первой и второй ступеней. Каждый мечтал первым выхватить перо жар-птицы! Осложнились отношения и с НИИ-125, который почувствовал, что рискует потерять ведущую роль, настаивая на продолжении работ над большими шашками баллистного пороха.
113

Начиная работать над новой темой, Королев проявлял иногда раздражавшую высоких чиновников широту охвата проблемы. Он не терпел принципа "начнем, а там после разберемся", которому иногда следовали весьма авторитетные деятели. С самого начала работы над новой проблемой Королев стремился привлечь как можно больше новых организаций, компетентных специалистов, поощрял разработку ради достижения одной цели нескольких альтернативных вариантов.

Такой метод широкого охвата проблемы часто приводил к тому, что "по дороге" к конечной цели решались другие, ранее не запланированные задачи.

Постановление о создании межконтинентальной твердотопливной ракеты РТ-2 может служить примером такого широкого охвата проблемы. По пути к конечной задаче решались еще две: из трех ступеней межконтинентальной ракеты составляли ракеты средней и "меньшей" дальности. Постановление от 04.01.61 года, вышедшее до окончания испытаний ракеты РТ-1 (8К95), готовилось долго. Королев терпеливо проводил сложные утомительные переговоры с новыми для него людьми и руководителями не всегда лояльных ведомств. Постановлением был утвержден и принят для реализации оригинальный проект, предусматривавший три взаимосвязанных решения по твердотопливным двигателям, дававших возможность создать три взаимодополняющие друг друга ракетных комплекса:

1. Межконтинентальный ракетный комплекс РТ-2, шахтного и наземного базирования, с трехступенчатой ракетой на твердом смесевом топливе, на дальность не менее 10 тысяч километров с инерциальной системой управления. Ракете комплекса РТ-2 первоначально предназначалась унифицированная головная часть с тем же боевым зарядом, что был разработан для Р-9 и Р-16, мощностью 1,65 мегатонн. Главным конструктором ракетного комплекса по постановлению был Королев.

2. Ракетный комплекс на среднюю дальность - до 5000 километров, наземного базирования с использованием первой и третьей ступеней 8К98. Этой ракете был присвоен индекс 8К97. Главным конструктором комплекса средней дальности был назначен главный конструктор пермского КБ машиностроения Михаил Цирульников, он же был разработчиком двигателей первой и третьей ступени для 8К98.

3. Подвижный ракетный комплекс РТ-15, на гусеничном ходу, с возможным пуском из шахт, на дальность до 2500 километров. Ракете подвижного старта был присвоен индекс 8К96. Для нее использовались двигатели второй и третьей ступеней 8К98. Головной организацией по разработке подвижного комплекса было определено
114
ЦКБ-7, а главным конструктором - Петр Тюрин. ЦКБ-7 (вскоре переименованное в КБ "Арсенал") к началу работ по ракетостроению имело большой опыт создания артиллерийских систем для ВМФ. По всем трем ракетным комплексам Королев был председателем Совета главных конструкторов.

В процессе проектных работ выяснилось, что ракету 8К97 создавать нет смысла, так как дальность 5000 километров обеспечивалась ракетой 8К98 при перенастройке системы управления.

По эскизному проекту РТ-2 имела стартовую массу 46,1 тонны и наибольшую дальность 10 500 км. Даже в самом ОКБ-1 было достаточно скептиков, которые не верили, что на такую дальность можно построить ракету вдвое более легкую, чем Р-9. Предусматривалась установка на РТ-2 и более мощного заряда. В этом случае дальность уменьшалась до 4500 км.

Несмотря на успешные результаты институтских исследований, промышленное производство смесевого топлива нужной эффективности затягивалось. Труднейшей проблемой оказалось получение топлива высокой удельной тяги, способного в течение многих лет сохранять эластичные свойства. Одним из влиятельных противников твердотопливных ракет выступил Челомей, заявивший, что при длительном хранении в зарядах обязательно будут образовываться трещины, что сделает их непригодными для использования. Перед пуском обнаружить наличие трещин невозможно. Поэтому якобы мы рискуем "уронить" ракету с ядерными зарядами на свою территорию. Аргументы были пугающие.

Однако кипучая деятельность, которую Королев и Садовский развивали на поприще создания смесевых зарядов, давала свои плоды. Резко увеличилось число незнакомых нам ранее посетителей, заходивших в кабинет Королева по этим новым проблемам.

Королев сказал, что скоро всем нам надо будет найти время и всерьез заняться 8К98. Это и была РТ-2.

Проектные работы проводились одновременно по всему ракетному комплексу. Садовский из проектанта и разработчика все больше превращался в координатора и куратора. Реальная власть переходила к разработчикам конструкции и конкретных систем. Но боевой ракетный комплекс некоторое время не имел настоящего хозяина.

Специальных твердотопливных отделов, которыми руководили Донской и Смердов - специалисты в области артиллерийских систем бывшего НИИ Грабина, уже не хватало. Королев возложил дополнительную ответственность за конструкторские работы на "Серегу" - Охапкина, который со свойственной ему кипучей оперативностью
115
привлек к работе конструкторов своих отделов, материаловедов Северова и технологов завода.

Трудность проектирования состояла не столько в конкретной разработке технической документации для производства, сколько в резко возросшем объеме согласований между КБ, расположенными в различных городах.

В конструкторской разработке третьей ступени Охапкину оказывал помощь главный конструктор ЦКБ-7 Тюрин. Вторую и третью ступень изготавливали на Пермском машиностроительном заводе. После долгих исследований лучшим смесевым топливом оказался так называемый бутилкаучук, предложенный бийскими пороховиками. Шахтные пусковые установки и командные пункты проектировались в Ленинграде. Комплексные электрические испытания всей ракеты проводились на нашем ЗЭМе - заводе экспериментального машиностроения - в КИСе цеха № 39.

Пилюгин развернул работу по системе управления уже на своей новой базе на юго-западе Москвы. Получив задание разработать полностью автоматизированную систему подготовки пуска с временем готовности не более трех минут, он решил захватить и необязательную для его организации тематику: СДУК - систему дистанционного управления и контроля. Эта система должна была охватить контролем, диагностикой и выдачей команд все шахты и связать командные пункты всех разрозненных районов со штабом РВСН. Различные идеи приводили к профессиональным конфликтам: у каждого разработчика были доказательства надежности своего предложения и непригодности структуры или элементной базы системы конкурента.

Двадцати дней не хватило Королеву, чтобы увидеть мягкую посадку на Луну, сорока пяти дней, чтобы убедиться, что вымпел Советского Союза достиг Венеры, и десяти месяцев, чтобы увидеть первый пуск им задуманной и созданной по его инициативе советской межконтинентальной твердотопливной ракеты. Полигонные испытания ракетного комплекса РТ-2 были начаты на ГЦП в Капъяре. Первый пуск в ноябре 1966 года был удачным.

После смерти Королева на время наступило ослабление напряжения по работе над всем ракетным комплексом 8К98. ВПК, MOM и командование РВСН настолько были загружены выполнением планов производства, строительства сотен новых ШПУ и сдачи на боевое дежурство ракетных комплексов Янгеля и Челомея, что срыв сроков начала ЛКИ по 8К98 их не очень волновал. Мишин считал, что следовало сохранить традиции Королева и для серийного производства создать самостоятельный филиал. Так Королев поступал со всеми ракетами: Р-1, Р-2, Р-5, Р-5М были переданы в Днепропетровск,
116
Р-7 и Р-9 - в Куйбышев, Р-11 - в Красноярск, Р-11ФМ и вся морская тематика - в Миасс. Для РТ-2 также предполагалось создание филиала и ОКБ серийного производства в Горьком. Королев не успел реализовать эту идею. Однако Садовский, получив предложение взять на себя руководство филиалом в Горьком и в перспективе стать главным конструктором, восторга по этому поводу не проявил. Переезд в Горький, связанный с обустройством на новом месте, никого не соблазнял.

Садовский не скрывал своих опасений, что Мишин не будет поддерживать твердотопливную тематику и, пользуясь ее непопулярностью в еще не окрепшем новом МОМе, не будет отстаивать ее право на жизнь с той же страстью, как это делал Королев. При разработке новых двигателей на смесевых топливах осложнились отношения между Садовским и Жуковым. Жуков начал поиски новых союзников и вскоре нашел поддержку в Министерстве оборонной промышленности. Там велись работы над ракетами средней дальности под руководством талантливого ученого-изобретателя Александра Надирадзе.

Создавалась реальная опасность, что РТ-2 так и не полетит по причине потери настоящего хозяина. Однако дело зашло уже слишком далеко. Работали десятки научно-исследовательских организаций и заводов. У всех были планы, графики, обязательства и отчеты перед вышестоящими органами.

В этой критической ситуации истинно бойцовские качества проявил новый заместитель главного конструктора ОКБ-1 по испытаниям Яков Исаевич Трегуб.

Читатели моей первой книги "Ракеты и люди" помнят, что капитан Трегуб был откомандирован в распоряжение генерала Тверецкого, командира БОН - бригады особого назначения, - еще в Германии. В 1945 году в Капъяре генерал Вознюк назначил майора Трегуба начальником первой стартовой команды. Состав первого электроогневого отделения: Воскресенский, Пилюгин, Черток и Смирницкий - был в непосредственном подчинении Трегуба во время пусков.

С началом широкомасштабных работ по созданию ракетных средств ПВО недалеко от ГЦП - нашего первого ракетного полигона - начал создаваться и первый полигон для испытаний ракетных комплексов ПВО. Трегуб был переведен на этот полигон, и до 1964 года вся его жизнь была связана с разработкой и испытаниями комплексов противовоздушной и противоракетной обороны. Пройдя по ступеням военно-инженерной иерархии, участник Великой Отечественной войны, первых пусков БРДД, испытатель радиолокационных ракетных систем ПВО занял в начале 1960-х годов
117
руководящую должность в головном НИИ средств ПВО Министерства обороны. По долгу службы он знакомился с нашими ракетно-космическими проектами и находил слабые места в системных построениях. Работа в НИИ была явно не по душе генерал-майору Трегубу.

В 1964 году после его переговоров с Королевым и Мишиным было найдено полное взаимопонимание. Королев лично обратился к Главнокомандующему Войсками ПВО страны с просьбой вернуть Трегуба в лоно ракетной техники. Маршал Батицкий согласился. Таким образом, в ОКБ-1 в последний год жизни Королева, а затем и при Мишине до 1973 года заместителем по испытаниям был генерал-майор Яков Исаевич Трегуб.

Ознакомившись с состоянием дел по РТ-2, Трегуб убедился, что над проблемами двигателей, топлив, материалов работает вполне достаточное число компетентных специалистов и Садовский обеспечивает головную роль в этой деятельности. С не растерянной со времен Капъяра энергией и энтузиазмом Трегуб принял на себя ответственность за боевой ракетный комплекс в целом, включая строительство шахт, организацию позиционных районов, систем автоматического дистанционного управления и контроля. Меня Трегуб уговорил передать ему текущие вопросы курирования системы управления полетом, радиоизмерений, прицеливания и энергообеспечения ракетного комплекса.

В аппарате министерства, обремененном многочисленными постановлениями о строительстве шахт, потребовалось создание специального "шахтоуправления". Персональная ответственность за создание ШПУ всех ракетных систем была возложена на заместителя министра Григория Рафаиловича Ударова. В его подчинении находились десятки проектных и строительных организаций.

Ударов относился к поколению комсомольцев двадцатых годов, почти начисто истребленному во времена репрессий 1937 - 1938 годов. Он сам удивлялся, что уцелел. Старейший по возрасту в МОМе руководитель организовал работы по строительству шахт в стиле ударных комсомольских строек. Проектирование ШПУ для 8К98 Ударов поручил ленинградскому ЦКБ-34, возглавляемому Шаховым.

Инициативная деятельность Трегуба, охватывавшая весь комплекс проблем, вплоть до сдачи "под ключ" первых трех ШПУ для ЛКИ со своим КП и позиционного района из десяти шахт с одним общим КП, была поддержана Ударовым. Для 8К98 не требовались никакие хранилища компонентов топлива - ракеты поступали для установки на длительное дежурство или для очередного пуска в
118
заправленном виде. Шахтам не угрожала опасная загазованность кислородом или токсичными парами высококипящих топлив.

Еще Королеву в 1965 году довелось быть арбитром в конфликте по выбору разработчика системы дистанционного управления и контроля. Первым откликнулся на нужды 8К98 в автоматической системе контроля и управления пуском Константин Маркс. Все виды изобретенных систем и автоматики опорожнения уже летали, надо было вкладывать творческую энергию в новую область.

Маркс вместе с КБ автоматизации из Запорожья предложил свой вариант автоматической подготовки и пуска 8К98 на принципах чисто релейной техники. Возможно, что его вариант и был бы принят, но в это время к нам в гости заехал друг по Германии и Капъяру полковник Григорий Иоффе. Капитан Иоффе в Капъяре был известен не только как ведущий военный специалист по электроиспытаниям ракет, но и как фанатик тихой рыбалки на Ахтубе.

Мне всего раза три удалось за время командировок в Капъяр составить компанию Иоффе на рыбалке. Я восхищался его умением, сосредоточив внимание на поплавке, неподвижно выдерживать нападения комариных полчищ. В отличие от меня его терпение вознаграждалось уловом из благородных осетровых для замечательной тройной ухи.

Полковник Иоффе, узнав о наших заботах, развеселился и рассказал, что он служит старшим военным представителем в ОКБ Тараса Соколова, созданном при Ленинградском политехническом институте. Соколов уже разработал систему "Сигнал" - СДУК на ферритовых бесконтактных элементах.

- В Москве вы набираете код, нажимаете несколько кнопок, и по вашему желанию вылетают из шахт в одиночку или залпом ракеты выбранного позиционного района. Система по заданию Министерства обороны разрабатывается для управления пуском "соток".

Мы тут же договорились со старым другом и отправили в Ленинград к Соколову вполне компетентных и объективных специалистов Петра Куприянчика и Вячеслава Хорунова. Вернувшись, они выступили за создание системы по идеям Соколова и предложили отказаться от работ с Запорожьем. Разногласия были доложены Королеву, и он распорядился создать специальную комиссию для выбора смежника. Комиссия во главе с Трегубом при яростном сопротивлении Маркса высказалась за ленинградский вариант. Королев принял решение финансировать оба варианта и окончательный выбор сделать по результатам сравнительных испытаний.

Первые образцы аппаратуры были представлены на сравнительные испытания, когда Королева уже не было. Испытатели подтвердили преимущества ленинградского варианта, тем более что
119
внутренняя автоматика управления, диагностики и проверки готовности каждой ракеты сопрягалась с уже разработанной Соколовым системой связи и телеуправления.

Маркс с решениями комиссии не согласился и заявил Мишину, что если предложенную им совместно с запорожским КБ систему боевого управления не примут для реализации, он работать не будет. Мишин вспылил: "Не хочешь работать, подавай заявление!"

Маркс без задержки написал заявление, на котором тут же появилась резолюция Мишина, согласившегося на его увольнение по собственному желанию.

Немного позднее, когда страсти улеглись, Маркс оформил перевод в ГСКБ Спецмаш к Бармину. Он и здесь не успокоился и самостоятельно разработал свой вариант СДУКа. Преимущества своей системы Маркс доложил министру. Но было уже поздно. Промышленность и монтажные организации на сотнях разных шахт были заняты установкой аппаратуры Соколова. Однако "маленькая гражданская война" по поводу СДУКов на этом не кончилась.

В 1967 году секретарь ЦК КПСС Устинов пригласил к себе Пилюгина и предложил ему стать главным конструктором системы управления полетом твердотопливных ракет подвижного старта, которые начал разрабатывать пока малоизвестный главный конструктор Надирадзе, подчиненный Министерству оборонной промышленности. Пилюгин ответил, что он сильно загружен, свой министр Афанасьев ему не очень помогает, а если он еще возьмет разработку системы для чужого министерства, то обращаться в свой MOM уже будет невозможно. Устинов успокоил, что все это будет улажено. Но получилось не так гладко. Афанасьев долго припоминал Пилюгину, что тот принял работу в обход своего родного министерства.

Когда Надирадзе приехал для согласования технического задания к Пилюгину, тот поставил условие: "Разработку принимаю только вместе с системой боевого управления". По идеям самого Пилюгина его заместитель Николай Тищенко разрабатывал третий вариант СДУКа, который вскоре попытались навязать модернизируемому варианту 8К98. На этот раз уже нам с Трегубом пришлось отстаивать систему, разработанную в Ленинграде Соколовым.

Вернемся к истории РТ-2. Приближалась 49-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. К этой дате все готовили трудовые подарки. По нашим обязательствам предстояло до годовщины начать летные испытания РТ-2.

Первые пуски ранее разработанных межконтинентальных ракет обычно проходили по известному правилу "первый блин комом".
120

Первый пуск 8К98 4 ноября 1966 года из ШПУ плесецкого полигона прошел успешно. Правда, головная часть вышла за границы КВО, объявленного для "Минитменов". Но никто не придал этому особого значения.

Председателем Госкомиссии начавшихся испытаний был генерал-майор Васильев, бывший заместитель Вознюка, возглавивший Военно-инженерную академию имени А.Ф. Можайского. Техническим руководителем на правах главного конструктора был Садовский. Руководство подготовкой и пуском осуществлял Трегуб.

На первый пуск твердотопливной ракеты приехал Охапкин. Он заявил, что Мишин якобы приказал ему ехать. На самом деле обладавший настоящим чутьем и здравым смыслом опытного конструктора Охапкин быстро понял перспективность твердотопливных ракет.

Последовавшие в декабре 1966 года два пуска были аварийными. После двух неудач возникли настроения прекратить пуски и перейти к длительной наземной отработке двигателей и системы управления.

Трегуб категорически возражал. Он мотивировал это тем, что наземная экспериментальная база очень примитивна, а каждый пуск дает нам неоценимый опыт. Производство ракет уже налажено, и доводка ракет в процессе ЛКИ с точки зрения сокращения цикла отработки экономически и политически выгодна. В данном случае он был прав и председатель Госкомиссии Васильев его поддержал.

Всего за период с 4 ноября 1966 года по 3 октября 1968 года в процессе ЛКИ было проведено 25 пусков, из них 16 были успешными. Семь ракет были отобраны и поставлены в шахты на длительное дежурство с последующей проверкой отстрелом.

В 1968 году ракеты 8К98 были приняты на вооружение и началась установка их в шахты на территории России. Ракетами РТ-2, стоящими на боевом дежурстве, была вооружена ракетная дивизия из шести полков. Одна ракетная дивизия, о которой идет речь, по своей огневой мощи во много раз превосходила огневую мощь всех дивизий второй мировой войны с обеих сторон вместе взятых!

Первая советская твердотопливная стратегическая межконтинентальная ракета появилась на семь лет позже первой американской. К этому времени на боевом дежурстве в штатах Монтана, Южная Дакота, Северная Дакота, Миссури, Вайоминг на боевом дежурстве находились 1000 ракет "Минитмен-1" и "Минитмен-2" с ядерными боевыми зарядами тротилового эквивалента от 0,5 до 1 мегатонны. Те самые 400 мегатонн, о которых говорил Макнамара, с лихвой были перекрыты только "Минитменами". В запасе "для верности" к этому времени на 41 подводной лодке находилось
121
на вооружении свыше 650 твердотопливных ракет "Поларис" с общим тротиловым эквивалентом 400 мегатонн.

Участники летных испытаний РТ-2 решились на один очень впечатляющий эксперимент: проверку СДУКа в залповом варианте. Через 20 секунд после "нажатия кнопки" в Москве из трех шахт плесецкого полигона одновременно вылетели и ушли на цели три ракеты. К такому "ведению огня" была готова теперь и новая ракетная дивизия.

Подобные репетиции достаточно наглядно подтверждали возможность начала третьей мировой войны не с нападения десятков бронетанковых дивизий и вылета тысячи самолетов, а с последовательного нажатия нескольких кнопок. Для предупреждения такого события обе стороны и разрабатывали сходные доктрины сдерживания, основанные на неотвратимости ответного удара возмездия, который тоже может быть таким же "кнопочным". Появившиеся в эти годы прогнозы, что мировую катастрофу можно вызвать провокационным "нажатием кнопки", остаются и по сей день не такими уж абсурдными. И вовсе не обязательно сразу выпускать тысячи ракет. Межконтинентальная баллистическая ракета первого удара MX, пришедшая на смену "Минитмен-3", несет на себе десять ядерных боеголовок общей мощностью 6 мегатонн, что превышает мощность всех боеприпасов, взорванных в годы второй мировой войны. Хватит одной шахты!

С октября 1968 года с плесецкого полигона начались регулярные отстрелы ракет для проверки теории растрескивания твердого топлива, которое предсказывал Челомей. Для этого выбирались ракеты с различными сроками хранения. Теория растрескивания не подтвердилась.

С января 1970 по конец 1972 года проводилась замена первых партий 8К98 на модернизированные РТ-2П (8К98П). Значительную часть работ по модернизации РТ-2 провело самостоятельно ЦКБ-7.

Модернизированные ракеты имели стартовую массу 51 тонну. Новая система инерциального управления, созданная в пилюгинском НИИАПе, имела прецизионную гироплатформу с троированными поплавковыми акселерометрами и вычислительную машину, обеспечившие КВО не более 1500 метров.

Для РТ-2П была разработана совершенно новая головная часть. Главный конструктор из Арзамаса-16 Самвел Кочерянц создал более компактный ядерный заряд. Кроме того, ракета оснащалась ложными целями для преодоления системы ПРО. Модернизированная ракета была принята на вооружение в 1972 году.

В 1973 году началась передача документации и технических прав главного конструктора ленинградскому "Арсеналу". За ЦКБЭМ, а
122
затем за НПО "Энергия" оставалась обязанность авторского надзора за ракетами, дежурившими в позиционных районах.

Первоначально гарантированный срок службы ракеты РТ-2 был определен в семь лет. В процессе отстрелов стоявших на дежурстве ракет была проверена их надежность после пятнадцати лет хранения!

Всего за период отработки и регулярных отстрелов по 1994 год было пущено на промежуточные и полные дальности 100 ракет. Начиная с семидесятых годов ракета РТ-2П зарекомендовала себя как одна из самых надежных.

Ракетный арсенал страны к восьмидесятым годам был перенасыщен и производство РТ-2П постепенно свертывалось. Только в 1995 году закончилось боевое дежурство шестидесяти ракет РТ-2П (8К98П). 25 лет эти ракетные комплексы честно дежурили, обеспечивая совместно с другими "жидкими" и "твердыми" стратегический паритет как гарантию мира.

Однако для истории отечественного ракетостроения главным было не число шахт, занятых ракетами РТ-2, а то, что РТ-2 проложила дорогу другим типам твердотопливных ракет. Убедившись в преимуществах твердотопливных ракет, Устинов, еще будучи секретарем ЦК КПСС, сделал все возможное для развития новой фирмы НИИ Теплотехники генерального конструктора Александра Давидовича Надирадзе. Будущий академик и дважды Герой Социалистического Труда Надирадзе не стал конкурировать с Янгелем и Челомеем, укрывшими свои ракеты в шахты. Он положил ракеты на колеса, и таким образом появились подвижные старты - "сухопутные подводные лодки". Предполагалось, что в "особый период" ракетные самоходки покидают свои ангары и перед пуском укатывают в неизвестном и неожиданном для потенциального противника направлении. Именно это, а не укрепленная шахта, должно спасти их от возможного ядерного удара.

Подвижные ракетные комплексы внесли некоторое умиротворение в затянувшуюся "гражданскую войну" между ракетными школами Янгеля и Челомея. Дело в том, что постоянное ужесточение требований к живучести приводило к упорному соревнованию в строительстве защищенных шахтных пусковых установок для гарантированного ответного удара возмездия. Военные руководители НИИ-4 доказывали бесперспективность дальнейших крупномасштабных работ по повышению защиты шахтных пусковых установок и настаивали на необходимости развертывания более живучих подвижных грунтовых и железнодорожных комплексов. Эта концепция утвердилась после того, как Министерство обороны возглавил Устинов.
123

Одной из труднейших для подвижного старта являлась проблема системы управления. Для координации всех работ по управлению новым видом ракетных комплексов Устинов предложил заместителю Пилюгина Финогееву пост заместителя министра оборонной промышленности. Получив согласие Пилюгина, Владлен Финогеев занял столь ответственное кресло и помогал рождению "Темпа", "Пионера", "Старта" и "Тополя", которые впоследствии получили натовские номера СС-20, СС-24, СС-25 и др.

Сейчас фирма НИИ теплотехники ищет покупателей для своих снятых с вооружения и дежурства четырех- и пятиступенчатых носителей, способных выводить малые космические объекты. РТ-2 не дожила до сезона дешевой распродажи стратегических ракет.

Не устояло перед "твердотопливными" идеями и КБ "Южное". Разработку твердотопливной ракеты в этом традиционно "жидкостном" КБ начали еще при жизни Янгеля. Новый генеральный конструктор Владимир Уткин реализовал идею в виде стационарного и железнодорожного (подвижного) комплекса РТ-23 (PC-22). Ракета РТ-23, трехступенчатая с 10 боеголовками индивидуального наведения, явилась аналогом американской MX.

Петр Тюрин, получивший богатый опыт по твердотопливным ракетам наземного базирования, включился в соревнование с Макеевым и разработал в КБ "Арсенал" первую отечественную твердотопливную ракету для подводной лодки. Проект Тюрина, получивший индекс Д-11, был реализован на одной-единственной подводной лодке, которая закончила свою службу в 1991 году.

Несмотря на реальные успехи в создании отечественных твердотопливных ракет, Макеев при самой активной поддержке Исаева упорно совершенствовал для подводных лодок жидкостные ракеты. На этом направлении коллективами Макеева, Исаева и всей связанной с ними кооперации были получены поистине замечательные результаты. Жидкостная баллистическая ракета подводных лодок (БРПЛ) последней разработки РСМ-54 по своему энергомассовому совершенству и другим характеристикам не имеет равных в мире.

Тем не менее, хоть и с большим опозданием, коллектив Макеева разработал межконтинентальную БРПЛ на твердом топливе РСМ-52. Ракеты этого типа были приняты на вооружение в 1980 году. Они устанавливались на подводных ракетоносцах третьего поколения типа "Тайфун". Лодки типа "Тайфун" являлись крупнейшими атомными подводными лодками в истории подводного флота. Каждая лодка была вооружена двадцатью ракетами РСМ-52.

Окончание "холодной войны" отнюдь не означало прекращения работ по совершенствованию межконтинентальных стратегических ракетных вооружений. С отставанием почти в 10 лет американцы
124
пришли к сходной с нами концепции подвижных стратегических позиций и разработали МБР "Миджитмен". Мобильные "Миджитмены" должны были стать единственными стратегическими ракетами наземного базирования США, рассчитанными на выживаемость в условиях ракетно-ядерного нападения. Предусматривалось, что, получив информацию о ракетном нападении, транспортно-пусковые установки с ракетами выходят из укрытий на систему дорог, рассредоточиваются на безопасном расстоянии от базы за то время, которое требуется ракетам противника для достижения территории США. Рассредоточение может быть произведено так быстро, что единственным способом поразить систему ракет может быть огневой ядерный вал, что делает нападение на эти ракеты маловероятным. В мирное время транспортно-пусковые установки с ракетами должны из одного места своего базирования перемещаться по случайному закону в другое, чтобы потенциальный противник не знал их местоположения*.

*Aviation Week and Space Technology. Vol. 126.№20. 1987.P.47.

Благодаря продолжающемуся совершенствованию ракетных систем обе ракетные державы - США и Россия - обладают сухопутными и морскими подвижными стратегическими ядерными средствами, которые могут уцелеть после "нажатия кнопок" по обе стороны. Человечеству представится случай начать все сначала.

далее
в начало
назад