ПОДГОТОВКА

Комплексные физиологические опыты

Итак, собаки прошли все виды испытаний. Они могут длительно находиться в кабине без движения, могут переносить большие перегрузки, вибрации. Животные не пугаются различных шумов, умеют сидеть во всем экспериментальном снаряжении, давая возможность записывать биотоки сердца, мышц, мозга, характер дыхания, артериального давления и т. д. Собак приучили к каждому из необходимых воздействий в отдельности.

И вот, после заслуженного отдыха, когда животные восстановят свои силы, им предстоит еще одно ответственное испытание — комплексный физиологический эксперимент. Животных будут подвергать одновременно многим воздействиям и систематически производить регистрацию различных функций их организма. Такой комплексный опыт проводится в обстановке, максимально приближенной к условиям космического полета, он является как бы генеральной репетицией большого эксперимента.

Комплексный эксперимент долго и тщательно готовится научными работниками как серьезное лабораторное испытание. И это понятно, ведь здесь определяется ценность каждого отдельного участка работы, и любая мелочь имеет большое значение. Хочется, чтобы то или иное достижение, проверенное до этого во многих одиночных опытах, было согласовано с другими результатами, органически вплелось в большой эксперимент, стало необходимым для него. Неудача такого опыта, даже мелкие погрешности в его проведении могут поставить под угрозу возможность полета, полет не прощает даже мелочей.

Перенесемся в обстановку подготовки и проведения такого комплексного опыта. Большая, с высоким потолком, пронизанная солнцем комната — сейчас центр деловой суматохи. Здесь 5—6 инженеров и техников, медики в белых халатах, биологи, химики. Все это — люди, отвечающие за различные участки работы: за состояние животных, за исправную работу отдельных механизмов и приборов.

В центре комнаты стоит раскрытая камера, формой напоминающая колокол. Высотою она примерно в два человеческих роста. В ее основании расположены твердые коробки из металла, две стенки их напоминают радиатор автомобиля — это регенерационная установка с химическим веществом, способным поглощать углекислый газ и выделять кислород. Выше — автомат питания и затем — небольшая кабина для животных с сетчатыми стенками и пробковым полом. Всюду различные приборы. Заключенные в светло-серые корпуса, они подвешены сверху, с боков, уложены внизу. Масса проводов: ярких и разного цвета — желтого, синего, зеленого. Это позволяет легко проследить правильность соединения приборов. Рядом с камерой поблескивает ее серебристая конусообразная крышка.

Один техник устанавливает пульт, другой — возится с вентилятором, третий — напаивает провода. Слышится скрежет напильника, звуки дрели. Примеряют отдельные детали, прикручивают бачки, укрепляют термодатчики.

В помещении рядом готовят собак: в камеру посадят Стрелку и Белку. Их моют в двух водах мылом, мягкой щеткой, ополаскивают, затем сушат перед рефлектором. Чистые, высушенные и расчесанные, они попадают в операционную. Здесь тщательно смазывают места выхода электродов, перебинтовывают животных, поверх надевают зеленую из тонкой материи «рубашку», предохраняющую бинт от загрязнения и раскручивания. Собаки, привыкшие к таким процедурам, переносят их спокойно: стоят смирно, изредка помахивают хвостом.

После этого на животных надевают датчик дыхания — «лифчик», плотно облегающий грудную клетку, потом ассенизационную и фиксирующую одежду. К фиксирующей одежде пришивают датчики движения. Из зеленой одежды торчат лапы, морда и хвост собаки, сзади свисает резиновый патрубок, со спины, с боков — многочисленные разноцветные провода.

Кругом идут последние приготовления. Прилаживается ассенизационный бак. Животных берут на руки, поднимают и помещают в камеру. Патрубок ассенизационной одежды надевается на горловину и крепко закрепляется. Собаки спокойно стоят, пока люди разбирают отходящие от их тела провода, натягивают нужным образом лямки, закрепляют цепочки. В самый последний момент на сонную артерию, которая, как рассказывалось выше, выведена в кожный лоскут, надевается манжетка, позволяющая регистрировать артериальное давление. Техник, забравшийся с паяльником на камеру, припаивает к специальной колодке провода для записи биотоков. Проверяется соединение этих проводов, измеряется сопротивление.

Но вот наступает момент, когда все кажется сделанным. Рабочие звуки замолкают. Теперь слово за ответственным по опыту. Он тщательно просматривает один участок работы за другим, дает последние указания, по каждому участку в блокноте появляется отметка «сделано». Затем качество работы быстро, опытным взглядом оценивает начальник лаборатории, и если у него нет никаких поправок, раздается спокойный голос: «Ну что же, я думаю, можно приступить к герметизации».

И снова около камеры возникает движение. Крышка камеры поднимается и затем медленно накрывает камеру. Последний раз видны в надвигающейся тьме «недоумевающие» собаки. Хотя спуск колпака ничем не грозит им, они рвутся с крепких привязей, лают. И вот уже посередине комнаты стоит закрытая камера. Она кажется шапкой великана, конусообразной, блестящей, с алмазом — иллюминатором. Странно видеть гладкую поверхность на том месте, где только что в одном агрегате было соединено столько разнородных форм в их сложнейших сплетениях, трубок, проводов. Комплексный опыт начат.

Камера будет действовать многие сутки: десять, пятнадцать, двадцать, сколько точно — это каждый раз зависит от задания.

Все в камере максимально автоматизировано, она превратилась теперь как бы в само себя обеспечивающее существо. Связь с внешним миром осуществляется посредством сигналов, которые рассказывают о процессах, происходящих внутри камеры. Вот зажигается красная лампочка. Это значит, что в камере повысилось давление. И сразу же за ней—зеленая, как бы докладывающая о том, что введено в действие химическое вещество, поглощающее углекислоту и водяные пары; оно восстановит нормальное давление. Проходит некоторое время, и «угрожающая» лампочка гаснет.

Исследователи накапливают данные, характеризующие изменения режима температуры в камере, степень влажности воздуха, вентилирование и т. д.

Во время этого опыта дежурные круглосуточно заполняют специальный журнал, сидя за столом перед большим пультом, на котором расположены сигнальные лампочки и приборы.

О состоянии собак в каждый данный момент можно судить по показаниям различных аппаратов. По определенной программе врачи и биологи включают для записи физиологических функций регистрирующие приборы. Вот научный сотрудник поворотом выключателя, под которым написано « ЭКГ Стрелка», водит в действие прибор. Поползла широкая бумажная лента, на которой тонкие писчики вычерчивают кривую биотоков сердца. Через каждые полчаса подсчитывается количество дыхательных движений, частота пульса. Стоит перевести ручку прибора, повернуть выключатель, и перед тобой, как по волшебству, возникают сложные кривые, посмотрев на которые опытный глаз может судить о многих физиологических функциях животного. Все это будет расшифровано и превратится в ряд цифр, которые расскажут исследователям о физиологических процессах, протекающих в живом организме.

Специальный небольшой приборчик щелканьем возвещает о движениях Стрелки. Смотрим через его стекло. Оказывается, звуки возникают потому, что вверх сильно подскакивает специальное перышко. Двигаясь, оно прочерчивает вертикальную линию. Вот перышко не спадает. Значит, собака сдвинулась со средней линии вперед и улеглась в другом положении. Приборчик скажет нам, сколько времени она пролежала, когда изменила позу.

Площадь жилого помещения собак в камере — менее метра. Животные здесь не имеют возможности двигаться, как обычно. При этих условиях можно ожидать появления неблагоприятных симптомов, свидетельствующих о неблагополучии в организме животного.

Как же чувствуют себя экспериментальные собаки в этих условиях?

Оказывается — не плохо. Об этом говорят, прежде всего, вегетативные показатели. У животных хороший пульс, дыхание, нормальное кровяное давление, температура тела. Биотоки мышц, сердца, мозга мало отличаются от обычных, записанных до опыта.

Жесткий лимит жилого пространства существенно изменяет только поведение собак. Видели ли вы когда-нибудь здоровых собак, которые большую часть времени лежат? Наверное, нет, а тут вы можете их увидеть.

Животные, помещенные в камеру, чаще всего лежат на животе. У многих в дневное время выдвинуты вперед лапы, приподнята голова (такие активные лежачие позы характерны для собак, когда они не спят и в любую минуту готовы вскочить).

Изредка животные поднимаются, сладко потягиваются. Одни собаки после этого остаются некоторое время стоять, другие садятся или ложатся, принимая иную позу. Иногда вся камера мелко дрожит, потому что животные, не изменяя своим собачьим привычкам, отряхиваются как обычно.

Словом, собаки активно воспроизводят все движения, возможные в условиях жесткого лимита места. Очевидно, эпизодические движения и, главное, смена поз предотвращают возможные застои кровообращения, которые могли бы иметь место при сильном ограничении подвижности собак.

Особенно активно животные ведут себя в часы перед кормлением. От нетерпения они переступают лапами, заинтересованно заглядывают в пустую кормушку. Стрелка нюхает ее, Белка неуверенно трогает лапой. Пушок, приглядываясь к крышкам, двигающимся во время работы автомата, смешно ворочает головой с боку на бок и вдруг начинает лаять на кормушку, как на живое существо.

Все эти реакции усиливаются, когда в работу вступает автомат кормления. Медленно, сопровождаемая характерным шумом, начинает двигаться открытая пустая коробка, пища из которой уже съедена. Щелчок, и она закрывается, а на смену ей ползет другая, наполненная едой. Собаки убирают лапы и настораживаются: их жадные глаза неотрывно смотрят в расширяющуюся щель крышки, ноздри тянут вкусный запах, чуткие уши ловят звуки. Когда перед животными появляется коробка, они сразу же начинают хватать зубами желеобразную еду. Как видите, у собак в кабине, несмотря на условия длительного изолированного опыта, сохраняются яркие, интенсивные пищевые реакции.

Иногда удается подсмотреть «неэтичные» формы поведения. Низко пригнув морду к коробке с едой, собаки защищают свою кормушку от «покушений» соседа, отгороженного сеткой. С остервенением лают друг на друга, рычат, скалят зубы. Но ученых это радует и вот почему. Если в маленькой, изолированной камере у животных появляются подобные эмоциональные реакции, значит собаки чувствуют себя хорошо.

Бежит день за днем и состояние животных не ухудшается. По-прежнему, приборы сообщают о нормальном течении основных физиологических процессов подопытных животных. По-прежнему, а может быть, даже лучше они ведут себя, сказывается привычка. Собаки не пытаются делать интенсивных движений, не грызут приборов, меняют позы, хорошо высыпаются, «разглядывают» через иллюминатор людей, но, имея перед собой такую солидную преграду, не тянутся к ним. Впечатление такое, как будто они «узнали», что можно, чего нельзя, и теперь ведут себя спокойно, в соответствии с этими практически усвоенными возможностями. Все это вполне объяснимо, ведь собаки уже прошли подготовительные тренировки.

Когда дается сигнал к окончанию опыта, комната снова наполняется людьми. Камера открывается, и теперь к животным опять можно подойти. Сколько взаимной радости! Собаки лают, тянутся к рукам экспериментаторов, приходят в невероятное возбуждение. Люди трогают, ласкают их, то и дело раздается: Стрелка, Белка! Лаборантка освобождает своих любимцев от проводов, техник стягивает патрубок, и вот уже собака на руках радостного экспериментатора.

Теперь ее будут осматривать, сделают рентгеновский снимок, исследуют кровь. Через полчаса, встретив лаборанта с собаками на руках и опросив его, как изменился вес животных, мы слышим, что одна собака прибавила 270 г, другая 300. «Как на курорте!» — весело смеется лаборант. Лишенные возможности тратить энергию в движениях, находясь в то же время в хорошем состоянии, собаки зачастую в условиях такого опыта интенсивно прибавляют в весе.

Так было не всегда. В начале собак вынимали в плохом состоянии, бывали и такие случаи, когда для спасения жизни животных приходилось прекращать комплексный опыт. И если теперь начинаешь думать о той большой работе, которая предшествовала созданию в камере всех необходимых для нормальной жизнедеятельности условий, невольно проникаешься уважением к людям, сумевшим создать все это. Ведь такой опыт — это генеральная репетиция космического полета.

Далее…

ЭКГ — электрокардиограмма