На рубеже текущего столетия К. Э. Циолковским были сформулированы основные принципы освоения космического пространства с использованием ракет, но в течение 20-30 лет эти идеи пропагандировались и развивались в основном в чисто теоретическом плане энтузиастами, которые сами считали их осуществимыми лишь в отдаленном будущем.
Для того, чтобы перенести работы по созданию мощных ракет из научно-фантастической и теоретической области в область человеческой практики, нужны были люди, способные увидеть в современной им технике те элементы, из которых могла вырасти техника космического полета. Одним из таких людей был Сергей Павлович Королев, который вошел в ракетную технику как активный деятель в самом начале 30-х годов и стал одним из пионеров современного ракетостроения.
Учение Циолковского о покорении космического пространства поражало грандиозностью открываемых перед человечеством перспектив, увлекало смелых и талантливых людей возможностью приложить к этому романтическому делу свои силы, показывало принципиальную осуществимость этого замысла и давало наметки путей, которыми следовало идти к его осуществлению. Но учение основоположника теоретической космонавтики не содержало ответа на вопрос: целесообразно ли заниматься проблемой практического осуществления космического полета при современном уровне техники или же следует оставить это на будущее.
Перед каждым, кто начинал заниматься тогда разработкой проблем космонавтики, вставал этот вопрос. Уже в начале 20-х годов в нашей стране было немало людей, причем в основном не сформировавшихся ученых, а творческой молодежи, которые считали необходимым немедленное развертывание работ по завоеванию космического пространства. Большинство этих людей не представляло себе всех действительных сложностей проблемы и, повзрослев и испытав первые трудности, оставляло это дело. Так распались Общество изучения межпланетных сообщений (1924-1925 гг.), затем межпланетная секция Ассоциации изобретателей-инвентистов (1927 г.) и другие кружки и группы энтузиастов космонавтики. Для практического развития ракетной техники были необходимы средства, причем значительные. Вполне естественно, что в те годы страна могла выделить такие средства лишь для решения реальных задач, осуществимых в короткое время, но никак не для межпланетных кораблей.
Получался замкнутый круг. Для реализации идеи ракетного полета нужно было добиться ее общественного признания, которое дало бы необходимые средства для ее осуществления. С другой стороны, лучший и в то время единственный путь получить общественное признание идеи реактивного движения заключался именно в осуществлении ракетного полета на практике.
В разрыве этого замкнутого круга и проявилась впервые решающая роль С. П. Королева, который понял, что сложнейшую проблему освоения космоса надо решать поэтапно, сначала разрабатывая ракеты для полета на небольшие высоты, затем для полетов в стратосферу и лишь позже, после накопления опыта — за пределы атмосферы. Познакомившись с Ф. А. Цандером и увидев, насколько мечты и цели Цандера совпадают с его собственными и насколько Цандер, занимавшийся проблемами космонавтики уже свыше двадцати лет, превосходит его в отношении знаний и опыта в этой области, Королев прежде всего направил свою энергию на воплощение в жизнь проектов Цандера. В проекте двигателя ОР-2 Королев увидел недостающее звено для осуществления своей идеи ракетоплана и реальную предпосылку для широкого развития практических работ по осуществлению ракетного полета и предложил приступить к созданию простейшего летательного аппарата с двигателем ОР-2 на общественных началах — на тех же условиях, на которых многие молодые конструкторы и сам Королев создавали тогда планеры и легкие самолеты оригинальных конструкций.
Эта идея Королева послужила основой, вокруг которой в сентябре 1931 г. организационно сформировалась Группа изучения реактивного движения — ГИРД (первая в СССР группа по изысканию практических возможностей для осуществления пилотируемого аппарата с ЖРД). Научным руководителем группы был назначен Ф. А. Цандер, а начальником работ по ракетоплану — С. П. Королев,
За конструктивную основу ракетоплана был взят новый бесхвостый планер Б. И. Черановского (БИЧ-11), выполненный, как и предшествовавший ему планер БИЧ-8. Королев, который был не только авиационным инженером, но и летчиком, незадолго до этого совершил испытательные полеты [1]. Планер БИЧ-11 был передан в ГИРД уже в феврале 1932 г., но двигатель ОР-2 в короткий срок разработать не удалось. Не хватало ни средств, ни квалифицированных работников, а казавшаяся вначале легкой задача создания ЖРД и его установки на планер в процессе работы над нею превратились в целый комплекс сложнейших научно-исследовательских проблем. Необходимо было привлечь новых специалистов, причем таких, которые не просто интересовались проблемой межпланетных полетов, а могли бы принести пользу практическому развитию ракетной техники.
Так на практике определилась задача воспитания кадров специалистов ракетной техники и изменения характера его пропаганды. Если раньше в основном пропагандировалась идея космических полетов, их большое значение в будущем, принципиальная осуществимость, то теперь была нужна пропаганда научно-технических знаний, необходимых при практическом создании ракетной техники. Особо ощутимой явилась проблема подготовки кадров специалистов ракетной техники. Королев, имея опыт пропагандиста практических авиационно-технических знаний еще со школьной скамьи, играл в ГИРДе ведущую роль в их распространении. Он рано понял, что как авиационная, так и в еще большей степени, ракетная техника, требуют усилий больших коллективов людей различных специальностей, и поэтому всегда чрезвычайно внимательно относился к делу привлечения, подготовки и отбора кадров. В результате при ГИРДе были организованы первые в мире курсы по реактивному движению, и изменился общий характер пропаганды, цели которой Королев четко изложил в письме популяризатору космонавтики Я. И. Перельману от 31 июля 1932 г.: «Несмотря на большую нагрузку по линии разных экспериментальных работ, — писал Королев, — все мы очень озабочены развитием нашей массовой работы... нам надо не зевать, а всю громадную инициативу мест так принять и направить, чтобы создать определенное положительное общественное мнение вокруг проблемы реактивного дела, стратосферных полетов, а в будущем и межпланетных путешествий. Нужна, конечно, в первую голову и литература. А ее нет, исключая 2-3-х книжек, да и то не всюду имеющихся.
Мы думаем, что вполне своевременно будет издать целую серию (10-15 штук) небольших популярных книжечек по Р. Д., причем в каждой книге осветить какой-либо один вопрос, например, «Что такое Р. Д.»,— «Топливо для Р. Д.», «Применение Р. Д.» и т. д., но популярных и в то же время технических книг, в дальнейшем могущих быть замененными серией более специальной литературы...» [2].
Стремясь дать такой материал, Королев уделяет большое внимание работе пропагандистского отдела ГИРДа, выступает с рядом лекций и статей, ставит вопрос об издании журнала «Советская ракета» и, наконец, пишет книгу «Ракетный полет в стратосфере» [3]. Эта книга, несмотря на научно-популярный характер, явилась в то время одной из существенных работ по ракетной технике. «Книжка разумная, содержательная и полезная», — писал о ней Циолковский [4].
Придавая большое значение массовой работе, Королев уделял очень много внимания и индивидуальному подбору кадров. В результате ГИРД постепенно превратился в крепкий работоспособный коллектив, состоявший в основном из специалистов: инженеров, конструкторов, механиков, пришедших из авиационной промышленности, многие из которых давно были связаны с Королевым по совместной работе. Это принесло в ГИРД, а через него и в отечественную ракетную технику высокую авиационную техническую культуру.
Коллеги Королева с самого начала высоко ценили его вклад в развитие отечественного ракетостроения. Так, секретарь ГИРДа писал Циолковскому: «...Наши опытные работы по ракетному самолету — ракетоплану «ГИРД-РП-1» подходят к концу... У нас работает много высококвалифицированных инженеров, но лучшим из лучших является председатель нашего Техсовета инженер С. П. Королев... Уже теперь он сделал для нас всех много и много. Он-то и будет пилотировать первый ракетоплан...» [5].
Упор в пропаганде на ближайшие практические цели ракетной техники, на решение с ее помощью актуальных задач науки и техники полета быстро принес ГИРДу признание, тем более, что у него появился уже весьма веский аргумент в виде почти готового, как тогда представлялось, ракетоплана РП-1. На проведение нужных работ были получены значительные средства, и добровольное оборонное общество, занимавшееся, в частности, авиационно-техническими видами спорта, финансировавшее строительство планеров и спортивных самолетов (ОСОАВИАХИМ), приняло весной 1932 г. постановление об организации при ГИРДе производственной базы, получившей название «Опытный завод ГИРДа», а С. П. Королев был назначен его начальником и руководителем всего ГИРДа. Так был создан центр с существенными проектно-конструкторскими, исследовательскими и производственными возможностями. И решающую роль во всем этом сыграл организаторский талант С. П. Королева.
Говоря об упоре в пропагандистской и производственной работе ГИРДа на ближайшие практические проблемы ракетной техники, следует остановиться на вопросе: как в действительности Королев относился в то время к проблеме межпланетных полетов. Ознакомление с официальными документами, с его выступлениями в печати показывает, что в эти годы он призывал сосредоточить внимание на практическом, «земном» применении ракет, указывая, что «именно это надо особенно учесть всем интересующимся данной областью, а не беспочвенные пока фантазии о лунных перелетах и рекордах скорости несуществующих ракетных самолетов» [3, стр. 107].
Это, казалось бы, резко противоречит тому образу величайшего энтузиаста и поборника космонавтики, которым С. П. Королев остался в истории. На самом же деле это говорит только о сложности условий, в которых приходилось начинать работу пионерам космонавтики. Поняв, что разговоры о космических полетах на том этапе компрометируют ракетную технику в глазах многих не слишком прозорливых людей, Королев предпочитал лучше не упоминать о космонавтике и делать все возможное для ее развития, чем много говорить о межпланетных полетах, практически не приблизив их ни на шаг. Свое отношение к этому вопросу он очень точно изложил в письме к Перельману от 18 апреля 1936 г., где он писал: «Хотелось бы только, чтобы Вы в своей дальнейшей работе, как знающий ракетное дело специалист и автор ряда прекрасных книжек, больше уделили бы внимания не межпланетным вопросам, а самому ракетному двигателю, стратосферной ракете и т. п., т. к. все это ближе, понятнее и более необходимо нам сейчас.
...Очень бы хотелось видеть и Ваши прекрасные книжки в рядах тех работ, которые агитируют за ракетное дело, учат и борются за его процветание. А если это будет, то будет и время, когда первый земной корабль впервые покинет Землю. Пусть мы не доживем до этого, пусть нам суждено копошиться глубоко внизу — все равно, только на этой почве будут возможны успехи» [6].
Но допуская возможность того, что космические полеты состоятся и не при его жизни, Королев в то же время как истинный борец за идею, делал все от него зависящее для того, чтобы приблизить время практического завоевания космоса. Об этом свидетельствуют воспоминания участников работ ГИРДа, которые говорят, что он был увлечен идеей межпланетного полета не меньше Цандера и особенно мечтал о полете на Луну. А главное, об этом четко говорит тематика работ, проводившихся в ГИРДе, которая преследовала три цели: ближайшую — доказательство на практике реальности и целесообразности осуществления реактивного полета в то время; основную — проведение широких исследований, которые в конечном счете обеспечили бы наиболее правильный выбор оптимального пути к цели и дали бы большой практический выход в виде новых образцов летательных аппаратов; и перспективную — особенно внимательное, исследование тех проблем ракетной техники, относительно которых уже тогда было ясно, что без их решения космические полеты не будут осуществлены. Такими проблемами были: использование жидкого кислорода как наиболее перспективного ракетного окислителя, исследование проблемы полета человека на ракетном аппарате (как с технической, так и с медико-биологической точки зрения), и, наконец, исследование проблемы использования металлического горючего и проблемы создания воздушно-реактивного двигателя для разгона летательного аппарата в атмосфере.
В результате целеустремленной деятельности начальника ГИРДа С. П. Королева, руководителей бригад Ф. А. Цандера, М. К. Тихонравова, Ю. А. Победоносцева и всего коллектива «завод ГИРД» заработал, и первые проекты двигателей, ракет, экспериментальных установок стали воплощаться в металл и проходить наземную и летную отработку. Выявившиеся в процессе работы над ракетопланом РП-1 трудности, в основном связанные с отработкой двигателя ОР-2, запроектированного в виде сложного регулируемого авиационного ЖРД, привели сначала к затяжке этих работ, а затем к их полному прекращению. Но это не оказало отрицательного влияния на работу ГИРДа, т. к. к этому времени работа над ракетопланом РП-1 стала лишь одним из многих пунктов его рабочего плана, большинство из которых успешно выполнялись. Так, 17 августа 1933 г. был осуществлен полет первой советской жидкостной ракеты, а 25 ноября того же года — полет ракеты ГИРД-Х — первой советской ракеты с ЖРД.
В конце 1933 г. на базе работавшего в Москве ГИРДа и переведенной из Ленинграда Газодинамической лаборатории (ГДЛ) благодаря вниманию, которое уделяло правительство развитию перспективных отраслей науки и техники, достижениям в области индустриализации страны, а также практическим успехам ГДЛ и ГИРД в разработке ракетных двигателей и ракет различного назначения был создан большой для того времени Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) — первый в мире государственный НИИ по ракетной технике, в котором С. П. Королев сосредоточил все свои усилия на решении задач научно-технического характера, возглавив научное направление по созданию ракетных летательных аппаратов.
Учитывая опыт ГИРДа, в начальный период работы в РНИИ Королев считал, что главной задачей ближайшего будущего является создание надежно работающего ракетного двигателя. В своей книге он писал: «Перед всяким исследователем, перед каждым работником в этой области должен стоять в центре внимания мотор. Все остальные, пусть даже самые сложные вопросы в процессе работы с летающими моделями объектов и целыми объектами (а летать они будут наверняка в том случае, если есть надежный двигатель) несомненно будут своевременно и достаточно полно разрешены» [3, стр. 90].
Однако сам Королев не стал конструктором ракетных двигателей, а продолжал работать над ракетными летательными аппаратами, охватывая все проблемы их создания в комплексе. Такая его позиция становится понятной, если учесть, что к 1936-1937 гг. в РНИИ удалось создать ракетные двигатели, отвечавшие нужным требованиям, например азотнокислотный ЖРД ОРМ-65 с тягой 150 кг и кислородный ЖРД 12/К с тягой 300 кг с достаточным ресурсом работы. В результате проблема создания ракетного двигателя стала менее острой. В беседах, которые Королев вел со своими ближайшими сотрудниками в это время, он утверждал, что теперь первоочередными становятся вопросы динамики полета и устойчивости. Поэтому основные силы нужно направить на создание экспериментальных летательных аппаратов с системами стабилизации и управления, построенными на самых различных принципах. Ведь дальнейшее совершенствование двигательных установок можно вести в наземных условиях на испытательных стендах, в то время как вопросы динамики полета могут быть решены лишь при проведении летных испытаний. Основной же перспективной задачей Королев продолжал считать осуществление полета пилотируемых ракетных аппаратов. Так, в 1934 г. на Всесоюзной конференции по изучению стратосферы, созванной Академией наук СССР, он делает доклад, посвященный проблемам пилотируемого ракетного полета [7].
В марте 1935 г. по инициативе С. П. Королева РНИИ и Авиационное отделение Всесоюзного научного инженерно-технического общества провели Всесоюзную конференцию по применению реактивных летательных аппаратов к освоению стратосферы. На этой конференции Королев выступил с подробным докладом «Крылатая ракета для полета человека», в котором изложил результаты своих исследований, впервые показав особенности и возможные схемы ракетоплана, представив данные по весовому анализу конструкции ракетоплана и анализу его летных характеристик. В докладе была поставлена задача создания ракетоплана-лаборатории для полетов чисто экспериментального характера, на котором «можно было бы систематически производить изучение работы различных ракетных агрегатов в воздухе. На нем же можно было бы поставить первые опыты с ВРД и целую серию иных опытов, забуксировывая предварительно аппарат на нужную высоту» [8].
Большое внимание С. П. Королева в то время к крылатым, а не к баллистическим ракетам объясняется не тем, что он был авиаконструктором, а возможностями ракетного двигателестроения тех лет. Весьма скромные по современным представлениям характеристики существовавших и проектировавшихся тогда ЖРД (тяги порядка 100— 300 кг, удельные тяги около 210-230 сек) делали возможным создание только сравнительно малых бескрылых ракет экспериментального назначения (такие ракеты и создавались, в том числе и для исследования стратосферы), а для подъема значительных грузов (в частности, человека) единственной реальной возможностью было использование крылатых летательных аппаратов. Разработка и летные испытания таких крылатых ракет полностью соответствовали основной идее Королева о необходимости поэтапного развития ракетной техники; при создании пилотируемых крылатых ракет должны были решаться вопросы разработки сверхлегких конструкций, вопросы, связанные с получением совершенных, безотказных и безопасных двигательных установок (включая топливные баки и систему подачи компонентов), вопросы герметизации кабины, аэродинамики больших (сверхзвуковых) скоростей, динамики полета — т. е. вопросы, сохраняющие свою актуальность при создании ракет-носителей и космических кораблей.
Понимая, что ряд технических проблем можно решать и на беспилотных летательных аппаратах, Королев организовал в РНИИ испытания многочисленных крылатых ракет сравнительно скромных размеров. Первая такая ракета 06 совершила полет в мае 1934 г. Наиболее известной ракетой подобного типа была ракета 212, на которой был установлен уже упоминавшийся двигатель ОРМ-65 и трехстепенной гироскопический автомат стабилизации. Расчетная дальность ракеты 212 составляла 80 км. Ее старт производился с ракетных салазок, разгоняемых по рельсовому пути мощным пороховым ускорителем. Летные испытания ракеты 212 производились в 1939 г.
При создании беспилотных крылатых ракет наиболее сложной долго оставалась проблема обеспечения устойчивости полетов. Королев решил обратиться за помощью к специалистам в области механики. В 1936 г. на одном из заседаний в Научно-исследовательском институте механики Московского государственного университета он сделал подробный доклад о работах над крылатыми ракетами и поставил перед учеными задачу исследования движения неуправляемых и управляемых крылатых ракет и отыскания способов обеспечения устойчивости их движения. В результате был заключен договор о выполнении этого исследования группой молодых специалистов по техническому заданию, полученному от РНИИ. Это был первый случай привлечения сил чистой науки к решению практических проблем ракетной техники.
Не ограничиваясь передачей проблемных вопросов механики для изучения их в Московский университет, Королев привлекал к работе в качестве постоянных консультантов видных ученых. Кроме того, он организовал соответствующие работы в РНИИ.
Правильно оценивая огромную роль, которую должны играть в ракетной технике системы автоматического управления полетом, он создал специальное подразделение для разработки, изготовления и наладки гироскопических приборов управления. Согласование характеристик этих приборов с динамическими свойствами ракеты было в то время новой и трудной теоретической проблемой, которая решалась сотрудниками его отдела. Интересно отметить, что в разработке ряда вопросов динамики автоматического управления крылатыми летательными аппаратами его отдел шел впереди соответствующих работ, проводившихся тогда в авиационной промышленности.
После получения необходимого опыта и отработки подходящих двигателей в РНИИ появилась возможность продолжить и практическую работу над ракетопланом; причем если практические работы по сравнительно малым беспилотным ракетам велись широким фронтом, то создание пилотируемого летательного аппарата с ракетным двигателем, требовавшее более значительных средств и более концентрированных усилий, велось так, чтобы силы сотрудников были сосредоточены на осуществлении одного проекта — экспериментального ракетоплана, на базе которого в дальнейшем быстро можно было бы создать ракетный самолет практического назначения. Основой для его проектирования был опыт, полученный при попытке создания ракетоплана РП-1 и при испытаниях беспилотных крылатых ракет. Но, поскольку некоторые вопросы пилотируемого ракетного полета оставались открытыми, для их исследования было решено создать упрощенный ракетоплан-лабораторию. Королев пришел к выводу, что для полета с ракетным двигателем нет необходимости использовать схему «летающего крыла», что приспособление уже существующих планеров к установке ЖРД неоправданно усложняет задачу и поэтому надо создавать специально спроектированный для этой цели планер нормальной схемы.
Верный и в этом вопросе своему методу поэтапной отработки поставленной задачи, Королев заранее в инициативном порядке проектирует и строит двухместный планер СК-9 и представляет его на Всесоюзный слет планеристов в Крыму в 1935 г.
Планер этот вызвал у участников слета, не осведомленных о планах его автора, чувство некоторого недоумения. Он казался излишне прочным, перетяжеленным, с относительно небольшой площадью крыла, с неудобно расположенным местом второго пилота. Однако все эти кажущиеся недостатки в конструкции планера стали впоследствии преимуществами, как только на место второго пилота были установлены баки с ракетным топливом, а повышенная прочность позволила развить в ракетном полете скорость, недостижимую для обычных планеров.
При длительных полетах на буксире за самолетом и тщательных летных испытаниях в Крыму, которые Королев в основном проводил лично, были отработаны все задачи, которые он считал первым этапом в создании ракетопланера.
После всесторонних испытаний планера СК-9 Технический совет РНИИ рассмотрел предложенный Королевым эскизный проект ракетоплана-лаборатории на базе этого планера и программу ближайших работ. В результате было принято решение считать в 1937 г. работу над ракетопланом одной из основных работ РНИИ [9]. В 1937 г. в институт был привезен планер СК-9, и на нем была смонтирована двигательная установка с ЖРД ОРМ-65. Машина получила обозначение РП-318-1 и должна была служить экспериментальной лабораторией для проверки и разработки идей, закладываемых в проект будущего высотного ракетоплана РП-318. В конце года начались огневые испытания установленной на планере двигательной установки, которых всего было проведено несколько десятков [10].
В феврале 1938 г. в докладе «Научно-исследовательские работы по ракетному самолету» [11], подготовленном совместно с Е. С. Щетинковым, Королев впервые определил целевое назначение ракетных самолетов, рациональные области их применения и сформулировал основные задачи дальнейшей работы. Научно была обоснована идея создания истребителя-перехватчика и экспериментального самолета для исследования стратосферы и аэродинамики больших скоростей. Было предложено четыре этапных проекта такого самолета: исходный вариант, в котором целиком были воплощены уже достигнутые в РНИИ результаты и который при старте с Земли должен был достигать высоты 9 км, а при старте с высоты 8 км — высоты 25 км; модифицированный вариант, рассчитанный на более продолжительный полет; рекордный вариант и четвертый — перспективный вариант. В этом варианте ракетоплан должен был при подъеме «самолетом-маткой» достигать в ракетном полете высоты 53 км. В проекте было предвосхищено многое, ставшее характерным для экспериментальных самолетов нашего времени.
В 1939 г. на ракетоплан РП-318-1 был установлен ракетный двигатель РДА-1-150, и 28 февраля 1940 г. летчик В. П. Федоров выполнил первый в СССР полет на летательном аппарате с ЖРД.
Успешные полеты РП-318-1 привели к тому, что работам над ракетопланом в РНИИ стали уделять первоочередное внимание. Они привлекли к проблеме ракетного самолета внимание и ряда других творческих организаций, и уже в 1942 г. в результате совместной работы института и авиационной промышленности первый советский ракетный истребитель БИ-1, созданный под руководством В. Ф. Болховитинова, совершил успешный полет.
Вышеизложенное показывает, что роль С. П. Королева в зарождении и становлении советской ракетной техники, являющейся ведущей частью мировой техники, очень велика. Он внес свой большой вклад и как пропагандист и популяризатор ракетной техники, и как воспитатель кадров ракетчиков, и как выдающийся организатор и руководитель, и как ученый-исследователь и конструктор — ведущий специалист в области развития ракетных летательных аппаратов. Все эти качества предопределили его выдающуюся роль в развитии ракетной техники и космонавтики на решающем этапе открытия космической эры человечества. Имя Сергея Павловича Королева навсегда вписано в историю человеческого прогресса как имя основоположника практической космонавтики.
1. «Самолет», 1931, № 11-12, стр. 36.
2. Архив АН СССР, ф. 796, оп. 3, д. 36, л. 271.
3. С. П. Королев. Ракетный полет в стратосфере. М., 1934.
4. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 3, д. 152, л. 10-11 об.
5. Архив АН СССР, ф. 555, оп. 4, д. 652, л. 15-15 об.
6. Архив АН СССР, ф. 796, оп. 3, д. 36, л. 234-235.
7. С. П. Королев. Полет реактивных аппаратов в стратосфере. — Труды Всесоюзной конференции по изучению стратосферы. 31 марта-6 апреля 1934 г., Л.-М., 1935, стр. 849-855.
8. «Техника воздушного флота», 1935, № 7, стр. 35-56.
9. Архив АН СССР, разр. 4, оп. 14, д. 105, л. 9.
10. «Вестник воздушного флота», 1357, № 9, стр. 68-73.
11. Архив АН СССР, разр. 4, оп. 14, д. 103, л. 83-95.