«Техника-молодежи» 1980 №12, с.8-9

ГЛАВНОЕ — ЧЕЛОВЕК Валентин ЛЕБЕДЕВ, Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, кандидат технических наук

Валентин Витальевич Лебедев родился 14 апреля 1942 года в Москве. Окончил летное училище и Московский авиационный институт. Член КПСС с 1971 года.

Космический полет совершил 18—26 декабря 1973 года совместно с Петром Ильичам Климуком в качестве бортинженера космического корабля «Союза-13».

В ходе полета выполнена обширная программа астрофизических исследований. Экипаж проводил также спектрографирование и многозональную съемку поверхности территории СССР, медико-биологические эксперименты.

Ответы космонавта на вопросы журнала записал В. Егоров.

1

Скоро мы будем отмечать 20-летний юбилей полета Юрия Гагарина, годом позже — 25-летие запуска первого спутника. Даты, что и говорить, солидные, значит, пора подводить итоги. Итоги эти, в общем-то, радуют: космонавтика стала ныне настоящей отраслью народного хозяйства, и не за горами время, когда средства, которые мы в нее вкладываем, будут полностью окупаться.

Главные проблемы более отдаленного будущего связаны, по-моему, с человеком. Что греха таить: человеческое сознание зачастую отстает пока от наших величественных свершений. Человек должен научиться управлять собой, своими слабостями. Будущее Земли нужно рассматривать как производное этого непростого процесса. Я не сомневаюсь, что это будущее будет светлым и радостным.

2

Огромное желание летать сформировала во мне литература. Я вырос в послевоенные годы, тогда издавалось много книг о войне. Учился в летном училище, потом в МАИ, летал, Когда стартовал Гагарин, а за ним другие, созрело решение освоить профессию космонавта. В это время я работал по распределению в КБ Королева.

В жизни космонавта случается иногда, что колоссальная предполетная подготовка может пойти вхолостую. Мы с Лешей Поповым готовились к полету три года. Казалось, все позади. И вдруг перед самым отъездом на старт я повредил на батуте ногу и весь свой труд, по сути, свел к нулю. Мне хотелось бы сказать читателям «ТМ», что в жизни, если уж ты упал, нужно уметь вставать. Нужно найти в себе силы встать, не дожидаясь, пока тебя поднимут. Не ждать каких-то слов жалости, а находить самому в себе эти силы. Это своего рода проверка на жизнеспособность, на преданность избранной профессии. Жизнь человека все-таки складывается не из внешнего признания, а из внутреннего удовлетворения; если он сам себя уважает, если видит, что поступил честно, то он будет спокойно жить и работать дальше.

3

Несмотря на тренировки, самой большой неожиданностью для меня оказалась невесомость. Нам с Петром Климуком показалось, будто мы перевернулись вниз головой, и первая моя мысль была: «Неужели весь полет так и придется висеть на ремнях?» Неожиданно и даже немного смешно. Есть и другие элементы, которые почти невозможно имитировать на Земле. Например, ввод парашютной системы. Это же эмоциональный момент — сидишь и думаешь: «Раскроется или не раскроется?» От тебя-то уже ничего не зависит. А когда языки пламени лижут иллюминатор! Тоже новое, ни с чем не сравнимое ощущение. А соприкосновение с Землей! Мы говорим — «мягкая посадка», но у многих она получалась не очень мягкой: ведь в Казахстане дуют сильные ветры, а двигатели гасят только вертикальную составляющую скорости. Вот и получаются синяки да шишки,

Мы живем в потоке стольких открытий и новых явлений, что относимся всерьез ко всему. Возьмем саму космонавтику. Помню мультфильм, в котором по Луне прыгали смешные человечки. Думал ли я в те времена, что стану космонавтом? Нет, никогда.

В. ЛЕБЕДЕВ с семьей на прогулке.

Мне и моим товарищам с инопланетянами встречаться не приходилось. Интересно, кстати, почему именно сейчас очень много разговоров о НЛО? Мне кажется, что сознание людей должно быть всегда взбудоражено чем-то необычным. Тема инопланетян как раз и является ярким тому примером.

4

Несомненно, космонавтика стала бы развиваться более интенсивно. Приведу только один пример. Вся американская программа полетов на Луну обошлась в 27 млрд. долларов, а программа вооружений поглощает ныне в США вчетверо больше.

5

Космос будет заселяться отнюдь не случайными людьми. В первую очередь туда полетят и уже летают специалисты. Туда полетят и женщины — врачи, ученые. Полетят и целые семьи — жизнь есть жизнь. Для жизни в космических поселениях будут, конечно, в первую очередь отбираться те семьи, где и муж и жена смогут принести максимальную пользу. Кстати, и на отдаленных, труднодоступных маяках в настоящее время живут, как правило, семьи, а раньше работали одиночки-отшельники.

6

Во время нашего с Климуком полета был такой случай. Легли мы с ним спать, и вдруг сирена. А у нас ассоциация: сирена — значит, авария. Буквально вылетели мы из спальных мешков, нырнули в спускаемый аппарат и давай по пультам глазами шарить — «снимать информацию». Видим — горит транспарант «Вызов на связь». Произошло, оказывается, вот что. В это время мы пролетали над кораблем «Академик Сергей Королев», так ребята оттуда решили поинтересоваться, не хотим ли мы послушать музыку. Но спросонья нас эта «музыка» изрядно напугала.

Второй похожий случай был незадолго до старта. Прилетели мы с Петром Климуком в Байконур, легли спать, и вдруг под окном кто-то врубает перфоратор. Ну, думаем, идет проверка нашей психики. Космонавты ведь, говорят, должны засыпать в любых условиях. Но не получается. Мы и подушками закрывались — не помогает. Грохочет этот молоток окаянный, никаких сил нет. Часа в два ночи я и говорю: «Знаешь, Петя, не могу больше. Пойду узнать, в чем дело». Выхожу на мороз — а это в декабре было, — гляжу: рабочий долбит фундамент. Я к нему: «Скажи, брат, почему так громко работаешь? Другим-то завтра тоже работать». Он посылает меня к прорабу, а тот мне все объясняет: «Понимаете, — говорит, — в чем дело, тут космонавты должны на днях прилететь! Вот мы и торопимся, чтобы космонавтов не беспокоить». Мне как-то неудобно сало признаваться, что я-то и есть тот самый космонавт. «Хоть на полчасика, — прошу, — прервитесь, спать очень хочется». — «Ладно, прервусь с половины третьего до трех». Я скорее наверх, а тут и перфоратор умолк. «Давай, — говорю, — Петя, скорее засыпай. Полчаса нам с тобой подарили». Ну а разбудить нас, естественно, не смогла бы и дюжина перфораторов.