Однако сообщение в средствах массовой информации, по радио и центральному телевидению, в некоторых газетах о событиях на космодроме всколыхнули семьи военнослужащих во всех уголках страны. За короткий срок, с 27 февраля по 9 марта на Байконур прибыли родители и родственники более чем к тремстам солдатам, преимущественно молодежи последнего призыва.

Руководство космодрома предвидело такой оборот событий, поэтому заблаговременно был создан специальный комитет по встрече солдатских родителей. Члены комитета работали круглосуточно, встречая и размещая родителей на космодроме, организуя их встречи с сыновьями, удовлетворяя просьбы, разбираясь с жалобами.

Работа комитета раскрыла весь драматизм ситуации, сложившейся в Военно-космических частях, особенно по проблеме глумлений и издевательств.

Стало ясно, что многие командиры, офицеры-воспитатели не вникают в эту проблему не только в ходе повседневной жизни, но даже тогда, когда этого требуют родители, приехавшие к своим сыновьям-солдатам.

В частности, командир сантехнического батальона космодрома. К одному из его подчиненных рядовому Коновалову Евгению Юрьевичу приехал отец Коновалов Ю.М. Причина более чем весомая — сыну в ходе издевательств над ним проломили грудину, произошло искривление позвоночника. Военно-врачебная комиссия вчистую комиссовала солдата-инвалида. Однако отец три недели жил на Байконуре и не мог добиться, чтобы увезти искалеченного солдата домой. Командир батальона не хотел заниматься отправкой сына. За три недели отец истратил более пяти тысяч рублей на проживание и уход за сыном.

— Только вчера привезли из батальона в госпиталь парадную форму одежды, — говорит с горечью отец солдата, — причем без петлиц и погон. Не переживших трагедии при взрывах ракет. Уточнить адреса, места службы. И, как говорит полковник Анищенко, снять с них воспоминания.

— Уже сделано, Анатолий Григорьевич. Подполковник Стрелец Ч.И. помог много. Чеслав Иванович сказал, что свидетелей мартовской катастрофы осталось мало в строю. Но один для вас будет сюрпризом. Ваш подчиненный.

— Кто? Почему не признавался?

— Подполковник Алябьев. Они со Стрельцом служили в Плесецке и здесь тоже держатся вместе. Отличные офицеры.

— Ладно-ладно, Игорек, у тебя, если из Плесецка, значит отличные, а из других частей — значит похуже.

— Сами учили пропагандировать то, что хорошо знаешь. В Плесецке испытатели не меньше страдали, чем на Байконуре, но немногие это знают.

— Скоро узнают, Игорь, — Белоцерковец в добром расположении духа ушел к себе.