Аппарат готов к полету; авиатор со своими механиками заканчивает последний осмотр.

Несметная толпа, сдерживаемая барьером аэродрома, волнуется и шумит: каждому хочется посмотреть на человека, решившаго оспаривать всемирный рекорд высоты.

Все напряженно желают, чтобы рекорд действительно был побит, и это напряжение передается авиатору, электризует его и дает ему непобедимую уверенность в успехе.

Наконец все осмотрено. Проба мотора.

К авиатору подходит группа судей и вешает ему на грудь запечатанный барограф, который будет верным спутником полета и отметит рекордную высоту.

Несколько секунд мотор гудит, затем авиатор, быстро рванувшись на своем аппарате вперед, незаметно отделяется от земли при неистовых криках и рукоплесканиях толпы.

Ряд красивых кругов над аэродромом еще более усиливает энтузиазм толпы.

Крики становятся громче. Возбуждение растет.

Но авиатор уже не слышит несущияся ему вслед пожелания.

Толпа ему кажется небольшим пестрым пятном на фоне светлаго аэродрома.

Все выше и выше поднимается смелый авиатор. Равномерно гудит мотор. Сильный встречный ветер холодить возбужденное лицо.

„Спокойствия, больше спокойствия“, мысленно подбадривает себя несущийся в высь человек, и уверенно поднимает руль высоты.

Вот белое облако быстро несется на встречу аппарату и окутывает его точно саваном.

Ничего не видно. Аппарат неподвижен и только мотор, ветер, да поднятый руль напоминают авиатору о быстром подъеме.

Все выше и выше поднимается волшебная птица. В мозгу авиатора проносятся мысленно: рекорд Шавэ, рекорд Джонстона, наконец „мой рекорд“.

Для окончательной победы надо подниматься еще выше и выше.

Но что это? В ушах звон, кровь приливает к голове?

Ничего, — сильный встречный ветер холодит лицо.

Спускаться еще рано.

Авиатор уже значительно выше облаков, земли не видно.

Где будет спуск? может быть аппарат несется над неудобной для спуска местностью, далеко от аэродрома?

Эти назойливыя мысли о спуске отгоняются страстным желанием подняться выше и выше.

Спуск безразличен: это — потом. В крайности барограмма одна докажет победу погибшаго человека.

Теперь нужно в высь и только в высь.

В голове стучит. В глазах круги.

„Пора вниз“, нашептывает какой то внутренний голос.

„Нет, ни за что, пока работает мотор иди вверх“, настойчиво твердит другой. „Слава твоя: погибнешь, мертвым упадешь на землю, мертвым, но победителем. Борись, до конца“!

Туман застилает глаза. Аппарат идет тяжело. Что то давит руль высоты книзу. Давить настойчиво, властно.

Точно большой мрачный призрак ставить свое veto человеческой победе.

„Вниз, - ни за что! Вверх и только вверх!“ проносится в ослабевающем мозгу авиатора, но сердце бьется так громко, что заглушает шум мотора. Вот он замолк.

„Что это - смерть?

Нет, верно, прилив крови“. Сердце стучит сильнее и сильнее.

Встречный ветер доказывает движение аппарата, но мысли путаются. Ветер уже не холодить лицо. Трудно дышать.

Вдруг по всему телу разлилась страшная усталость, и неземное блаженство озарило лицо авиатора.

Глаза закрылись и губы прошептали;

„..Но слава за мной“ ......

И аппарат, как камень, ринулся вниз.

Гр. Злынский.