«Земля и Вселенная» 1991 г №3 (май - июнь)
Наши интервью Ирина Пронина: «На Марс полетит сын» |
«При старте советского космического корабля «Союз Т» 27 сентября 1983 г. произошел пожар ракеты-носителя. Командир Владимир Титов и бортинженер Геннадий Стрекалов возвратились на Землю. Судьба женщины-космонавта по имени Ирина, входившей в экипаж, неизвестна».
Нет, это не начало фантастического романа на космическую тему. Такую «информацию» передали семь с лишним лет назад зарубежные «голоса». Несколько позже подобное сообщение было опубликовано и в иностранной прессе, в частности, в одном из американских журналов, который я держала в своих руках.
Мои заокеанские коллеги, мягко говоря, несколько сместили события, подтасовали факты. Хотя действительно был и неудачный старт советского космического корабля, и пожар ракеты-носителя. Вот только история с пропавшей женщиной...
Действительно, в отряде космонавтов в Звездном городке есть женщина по имени Ирина. Фамилия ее Пронина. Ирина Рудольфовна Пронина входила в экипаж, дублирующий тот, в составе которого осуществила свой первый космический полет Светлана Савицкая в августе 1982 г. На борту «Союза Т», стартовавшего 27 сентября 1983 г., ее и не могло быть — Ирина не входила в тот экипаж.
Вот что Ирина Пронина рассказала мне о своей работе в отряде космонавтов, — о днях ожидания своего «звездного часа», разочарованиях и надеждах, своем каждодневном нелегком труде.
— Ирина, а как же все было на самом деле в сентябре 1983 г.?
— Раз уж мы вспомнили то печальное осеннее утро, скажу, что я тогда была далеко от Байконура — на Камчатке. Обычная командировка. И хотите верьте — хотите нет, мне приснился сон. Я видела космодром, ракету, ребят. И вдруг — нештатная ситуация. Внезапно загорелась ракета. Проснулась, похолодев от ужаса. А когда приехала в Звездный, то, просмотрев «ролик» видеомагнитофона, пришла в еще большее смятение — нечто подобное было в моем жутком сновидении. Это просто счастье, что один из операторов буквально за считанные секунды до старта обратил внимание на огонь, который вполне можно было принять за обычное явление в этой ситуации: так полыхает ракета при старте. «Какое счастье, что с ребятами все в порядке», — подумала я.
— Тема дублеров, не летающих в космос, для журналистов по каким-то совершенно непонятным причинам была закрыта. Просто удивительно, что какая-то, пусть искаженная, информация просочилась в зарубежную прессу.
Помню даже на пресс-конференции, посвященной завершению полета первого смешанного экипажа в августе 1982 г. — Леонида Попова, Александра Сереброва, Светланы Савицкой, — Вас не было в пресс-центре. Один из иностранных корреспондентов спросил о дублере Светланы Савицкой. Георгий Тимофеевич Береговой, тогдашний начальник Центра подготовки космонавтов, уклончиво отметил: «Это очаровательная женщина с роскошными светлыми волосами, носящая обувь тридцать шестого размера»... Признаться, не очень-то исчерпывающая информация. Поэтому хочется, чтобы Вы немного рассказали о себе.
— Родилась я 14 апреля 1953 г. в Москве. Когда я узнала о полете Юрия Гагарина в 1961 г., то вместе с радостью это принесло мне и огорчение. «Как же так, — думала я, — почему же всего на два дня такое событие не совпало с моим днем рождения?» Очень мне было обидно. Конечно, это — огорчения детских лет. Теперь же, каждый раз, когда мы всей «космической семьей» собираемся 12 апреля в Звездном городке у памятника Гагарину, я чувствую благодарность за то, что «он всех нас позвал за собой в космос», как сказал американский астронавт Нил Армстронг.
— А родилась я в семье студентов Московского высшего технического училища им. Баумана. После окончания школы поступила туда же на факультет энергомашиностроения (кафедра двигателей летательных аппаратов). О космосе, разумеется, и не помышляла. Всегда была твердо уверена, что путь к прогрессу для нашей страны должны проложить люди, отлично знающие технику, обладающие высоким научным потенциалом, умные, высокообразованные. Это я всем и сейчас говорю, причем без всякой иронии.
— Все было хорошо и в школе, и в вузе, но меня подводила всегда моя внешность. Педагоги на экзаменах, зачетах не хотели верить, что задачи я решала сама, а чертежи, выполненные аккуратно и точно, сделаны вот этими моими руками. Преподавателей вводили в заблуждение мое модное платье, прическа, свежий маникюр. Правда, внутренне утешала себя, вспоминая слова Пушкина, когда-то сказавшего, что можно быть дельным человеком и думать о красе ногтей. Но мне не верили и ставили вместо «отлично» на балл ниже.
— А как вы попали в отряд космонавтов!
— С космосом связана работа моего отца. Как-то он мне сказал, что набирают женщин в отряд космонавтов. Муж отнесся к этому сообщению скептически и произнес нечто вроде: «Иди, иди, там только таких и берут...»
— Я не стала вдаваться в подробности, что он имел в виду, но когда вернулась с очередной комиссии, он спросил: «Ну что, взяли?» «Взяли», — ответила я, сохраняя при этом внешнее спокойствие.
— Были и взлеты, и огорчения, хотя последних, пожалуй, больше. Но я очень люблю свою работу, и ни на какую другую ее не променяю. Всю ответственность я почувствовала в тот момент, когда стояла перед стартом на смотровой площадке и смотрела, как направляются к ракете Леонид Попов, Александр Серебров, Светлана Савицкая. Скажу откровенно: я знала, что психологически я все-таки еще в дублирующем экипаже. Понимая это, пыталась поставить себя на место Светланы.
 Ирина Пронина во время тренировки по аэрофотосъемке |
— Ирина, несомненно, надо иметь достаточно мужества, чтобы трезво оценить свои силы и возможности, причем сделать это просто, без тени и рисовки.
— Да, но это было действительно так. В свое время хорошо сказал о дублерах космонавт Александр Волков: «Ракета дышит, и клубы белого пара обтекают ее стройное тело, укрытое подвенечным платьем инея. Она ждет нас, а мы идем к ней. Дублеры все время рядом, шутят, но в глазах видна грусть. Готовились к полету вместе, но на работу в космос уходят одни, а другие остаются. Они снова ждут своего часа».
— «Что же касается моего «звездного часа», скажу так. Берт Виз, коллекционер из Нидерландов, ведущий таблицу дублирующих экипажей от «Востока-1», прогнозирует таким образом: «Ирина Пронина примет участие в космическом полете на станцию «Мир» в 1991 г.». Сама я считаю, что в нашей работе много неожиданного, поэтому вероятность полета может появиться в любой момент. Ну, а если не удастся слетать мне, то я постараюсь, чтобы на Марс полетел мой сын Алешка. Сейчас ему пять лет. Он очень смышленный мальчик, любит конструировать игрушечные космические модели, бывать на ВДНХ СССР. Есть у меня и четырнадцатилетняя дочь-школьница Таня.
— А сами Вы готовы полететь на Марс?
— Вы знаете, как-то на комиссии жену одного из космонавтов, поступающую в наш отряд, спросили, хотела бы она полететь на Марс. На это женщина ответила:
«Если с мужем, то готова отправиться в эту экспедицию». Что касается меня, то я бы еще подумала, лететь ли на Марс с мужем, даже, если бы он был космонавтом. Просто, знаете, детей жалко. Кто о них на Земле так побеспокоится, как мать? Пусть лучше летит Алешка!
 Ирина Пронина с членами дублирующего экипажа после полета в самолете-лаборатории |
— Ирина, но ведь Вам, как и всем космонавтам, приходится выдерживать огромные перегрузки на центрифугах, работать на многочисленных тренажерах, в гидролаборатории, одним словом, наверное, ох, как непросто!
— Да, мне и сегодня часто снится невесомость, которую многократно приходится испытывать в самолетах-лабораториях во время полетных тренировок.
Каждый день у нас обычно начинается с физзарядки. Вот уже на протяжении последних десяти лет — непрерывные систематические занятия теннисом, плаванием, водными лыжами. Периодические сборы в горах. Все это необходимо, как говорят космонавты, для поддержания формы. Не зря же год занятий в космическом отряде засчитывается за два года обычного трудового стажа. А системы космических кораблей я изучила уже как свои пять пальцев, сотни раз пришлось «проигрывать» разнообразные ситуации космического полета. Это необходимо и сегодня, когда, скажем, в Центре управления полетом вдруг становится нужной твоя помощь тем космонавтам, которые находятся на орбите. Это наш постоянный каждодневный труд в отряде. Кроме того, я работаю над диссертацией на соискание ученой степени кандидата технических наук...
— Вот Вы сказали, что огорчений было больше...
— Да, но обычно так в жизни и бывает, и к этому надо относиться спокойно, тем более, что я по натуре оптимистка.
— Что же касается огорчений, то они начались прямо с «космического ателье», куда я приехала, чтобы заказать скафандр. С меня даже мерки не захотели снимать, так как вначале в дублирующий экипаж была зачислена другая женщина. Она заболела гриппом, поэтому затем взяли меня.
— Или, представляете (это было уже после первого полета Светланы Савицкой), вдруг объявляют практически незадолго до намеченного старта: «Ты не полетишь». Меня снимают с подготовки под тем предлогом, что изменилась программа полета. Вижу, как ребята отводят глаза, произнося слова: «Ира, понимаешь, тебя с полета сняли... Что ты будешь делать?» «Что буду делать, — говорю, — люстру хрустальную повешу дома». А сама все-таки с грустью думала о том, что и «чемоданчик» мой уже на станции... А там футболки, маечки, такие мягкие, теплые,с персональными наклейками, косметика. Специалисты даже советовались перед тем, как изготовить космические средства, какие им придать запахи — фантазийные ли, цветочные. Вот так...
— А утром приехала я в Звездный как ни в чем не бывало. Нужно же было проводить ребят: ведь мы столько работали вместе. К тому же они шли на такой риск. Во время прощального завтрака говорила им ободряющие напутственные слова. Своя обида осталась в стороне.
— В конце концов, это моя работа. И я готова быть хоть в двадцать пятом экипаже, все равно отдам все силы делу, которое мне доверили. Сегодня мне говорят — не летишь, а завтра, быть может, понадобится моя помощь. Нет, я себя не чувствую и не считаю обиженной, обойденной судьбою. Это я говорю совершенно откровенно.
— Да, Светлана Савицкая дважды летала в космос, и я просто рада за нее. Искренне считаю, что она всегда была на голову выше всех нас, женщин, входивших в отряд космонавтов.
— Я хочу напомнить, что и Светлана Евгеньевна в своей книге «Вчера и всегда», выпущенной в 1988 г. издательством «Новости», вспоминает о работе с Вами: «Ирина пришла в отряд, не имея никакого летного опыта, навыков работы с техникой. Поэтому, естественно, поначалу ей приходилось непросто. Однако благодаря своей настойчивости, большой работоспособности, она вполне освоила профессию космонавта-исследователя. Через многое нам с ней довелось пройти вместе. Бывали ситуации, когда не было стопроцентной гарантии, что полет смешанного экипажа состоится. Нас с Ирой в таких случаях выручала внутренняя уверенность в обратном, да еще, пожалуй, чувство юмора. Оба наших экипажа готовились к полету, не обращая внимания на скептиков».
— Я должна сказать, что в наших смешанных экипажах царил какой-то особый микроклимат, среди мужчин витал этакий «дух рыцарства», юмора, как говорит Светлана, было предостаточно. Я, помнится, тогда переложила наши инструкции на «вирши». В стихотворной форме удобнее было запоминать все предписания, адресованные нам.
— Как-то вечером гуляли мы возле пруда в Звездном. Обсуждали, что было сделано за день. Вдруг Толя Соловьев издает истошный крик: «Рыба плывет!» — кидается в своем тренировочном космическом костюме с эмблемами в воду. Как он изловчился, не знаю, но рыбу поймал. Нам ее в столовой зажарили. До сих пор помню аромат этой рыбы, кажется, ничего в жизни вкуснее не ела!
— Ира, а в личной жизни Вы счастливы? Хотя, возможно, столь прямой вопрос не вполне уместен...
Я действительно счастливый человек. У меня прекрасная работа, которую я очень люблю вне зависимости от того, полечу или не полечу в космос. Дома с мужем у меня вообще нет никаких проблем. Кстати, он у меня работает маляром. Я домой иду всегда с радостью. Считаю, что самое главное в семейной жизни — это с удовольствием идти домой. Когда ты стремишься домой — ну, что еще может быть лучше? Я всегда знаю: какой бы я ни пришла — уставшей, измотанной, — все равно меня встретит ласковая улыбка. Это ли не счастье?
— Помню, когда завершился полет американского корабля многоразового использования «Дискавери» по
программе «Спейс-Шаттл», я искренне порадовалась за Кэтрин Салливан, с которой доводилось встречаться в Москве, брать у нее интервью. Невольно подумалось: а что же наши женщины-космонавты? Разве уже не находится для них работы на орбите? Каково ваше мнение на этот счет?
На пресс-конференции в Звездном городке перед первым полетом Светланы Савицкой (Ирина Пронина, Георгий Береговой, Светлана Савицкая)
— Хотя Советский Союз был первым государством, пославшим в космос женщину, а в последние годы советская программа действительно предусматривает полеты чисто мужских экипажей. После старта первой женщины-космонавта Валентины Терешковой в 1963 г. и работы на орбите Светланы Савицкой, стартовавшей в космос дважды — в 1982 и 1984 гг. — советских женщин в космосе не было. А вот в рамках американской космической программы осуществляются полеты смешанных экипажей.
— Что я тут могу сказать? Если говорить лично обо мне, то готова лететь хоть сейчас, и сроки меня не смущают — пусть на полгода, даже на год. Могла бы работать на орбите в качестве космонавта-исследователя или бортинженера. Никакие трудности программы меня не страшат. Единственно, признаюсь вам чистосердечно, что несколько опасаюсь выхода в открытый космос. Даже для мужчин это занятие не из легких. Как говорят коллеги, ступившие в космическое безмолвие, ощущение при этом такое, словно проваливаешься в бездну, кажется: еще миг — и полетишь в пропасть!
— Да, все знают, что Светлана Савицкая работала в открытом космосе вместе с командиром экипажа Владимиром Джанибековым во время своего второго полета. Но, как сказал руководитель подготовки гражданских космонавтов Александр Александров, снова подвергать наших женщин таким испытаниям было бы просто не по-джентльменски. Разумеется, он отшутился, как бы закрывая эту тему, но с ним трудно не согласиться. Верно и то, что теперь практически ни одна из последних экспедиций не обходится без неоднократных выходов в открытое космическое пространство.
— Я, например, считаю, что вполне допустимо участие женщин в краткосрочных полетах, в экспедициях посещения.
— Когда речь заходит о длительном пребывании на орбите мужчины и женщины, то, конечно, возникают морально-этические проблемы. Не скрою, возможность подбора семейного космического экипажа уже обсуждалась, но, по-моему, до сих пор такой пары не нашлось... В недалеком будущем, несомненно в космосе будут одновременно работать большие интернациональные экипажи. Там всем хватит работы.
Беседу вела Р. КУЗНЕЦОВА,
корреспондент ТАСС