"Знание - сила" №7 1976 год

С каждым годом все дальше и дальше уходит в глубь истории день 12 апреля 1961 года. Пятнадцать лет минуло с той поры, когда Юрий Алексеевич Гагарин вырвался за пределы земной атмосферы. Единицами в истории человечества насчитываются люди, чьи подвиги еще при их жизни называют легендарными, кто сам становится живой легендой. Таков был капитан первого космического корабля, открывший эру освоения космического пространства пилотируемыми средствами.

А. САДОВНИКОВ

Пожалуй, нет на нашей планете жителя, кто не знал бы в лицо первого космонавта. А в тот день, с которого начинается наше короткое документальное повествование, знали его немногие и не как легендарного героя. Был он для одних хорошим компанейским парнем, для других — способным летчиком, для третьих — воспитанником Центра подготовки космонавтов.

...В просторном зале монтажно-испытательного корпуса собралась Государственная комиссия — ученые, главные конструкторы, медики, руководители космодрома, инженеры-испытатели. Рядом с председателем — академики М. В. Келдыш, С. П. Королев, В. В. Парин, генерал Н. П. Каманин, доктор В. И. Яздовский и другие. В парадной форме — офицеры Военно-Воздушных Сил. Сплошь старшие лейтенанты, только Попович — капитан. Подобранные, сосредоточенные.

Этих космонавтов отобрали из числа летчиков-истребителей. Самых выносливых и одаренных. Каждый из них в полном объеме подготовлен к полету в космос. Сегодня комиссия собралась, чтобы официально объявить, кто полетит первым и кто будет дублером.

Заседание началось с краткого доклада Сергея Павловича Королева. Ракета-носитель и космический корабль «Восток» прошли полный цикл испытаний на заводе-изготовителе и на космодроме. Замечаний по работе систем нет. Просьба к Государственной комиссии: утвердить пуск на 12 апреля в 9 часов 07 минут по московскому времени.

Сегодня на этом торжественном заседании комиссии о трудностях и проблемах не говорили.

Полету Юрия Гагарина предшествовал запуск пяти кораблей-спутников для отработки техники и проверки всего, от чего зависит безопасность старта, полета и посадки. Не все они прошли гладко. Во время спуска третьего с собаками Пчелкой и Мушкой спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы по нерасчетной траектории и разрушился. Были сделаны соответствующие доработки. Два последующих пуска были зачетными и прошли, как говорится, без сучка и задоринки. В четвертом корабле было установлено катапультируемое кресло космонавта, в котором помещался манекен. Полет этого корабля проходил по «гагаринской» программе: виток вокруг Земли. При запуске пятого корабля с собакой Чернушкой на старте присутствовали космонавты. Старт, полет и посадка последнего корабля прошли безукоризненно.

Можно было оптимистически прогнозировать будущее. И Королев заключил:

— Дорогие товарищи! Не прошло и четырех лет с момента запуска первого спутника Земли, а мы уже готовы к первому полету человека в космос. Здесь присутствует группа космонавтов. Пока полетит один из вас, а потом и все вы по очереди. Уже в этом году будет подготовлено несколько «Востоков». Придет время, и мы будем иметь двух- и трехместные корабли... Я думаю, что вы, товарищи, не откажете и нам в просьбе слетать с вами на космические орбиты.

Все рассмеялись, нарушив торжественную тишину.

Потом Николай Петрович Каманин говорил о том, что все присутствующие здесь космонавты успешно прошли весь цикл обучения и достойны быть кандидатами на первый полет.

И он, и Королев между тем уже знали, чье имя будет названо, и во время каманинского доклада оба посматривали украдкой в сторону Гагарина. У того губы сжались, казалось, он дышать перестал.

Знал ли Гагарин, что сейчас Каманин назовет его фамилию? И да, и нет. Еще до приезда на космодром ребята ему говорили, что будь они в комиссии, решили бы в его пользу. Кроме того, вчера Николай Петрович шепнул ему на ухо, что-де есть такое мнение. Но то было вчера, а сегодня Государственная комиссия должна окончательно утвердить первого кандидата. До самого последнего момента Гагарин считал шансы свои и Германа Титова равными. Однако кроме объективно равных качеств, взвешенных врачами, психологами и инженерами, было еще и субъективное — неотразимое гагаринское обаяние.

Молодой ясноглазый летчик уже давно приглянулся Сергею Павловичу. И он сказал своим помощникам:

— Этот паренек Гагарин мне нравится. Какой-то собранный, ладный и, прямо скажу, от природы одаренный и умный. Другие ребята тоже хороши, но Гагарин мне особенно нравится. Буду предлагать его кандидатуру...

Как ни ждал Юрий этого момента, как ни готовился к нему, сколько ни сдерживал себя, но все равно, когда услышал свою фамилию, у него на мгновение перехватило дыхание. Вызванный выступить, он несколько секунд стоял молча, потом, подыскав нужные слова, сказал коротко, решительно. Затем выступил Герман Титов.

Стремительно ворвалась в том году на космодром весна. Уже в первых числах апреля ее теплое дыхание согрело неоглядную казахстанскую степь. От разбуженной земли струился теплый воздух, шел свежий запах. Степь покрылась ровным зеленым ковром со щедрой россыпью тюльпанов и маков.

Два маленьких сборных деревянных домика на космодроме. В одном из них спят два космонавта. Гагарин уснул быстро — умел себя настроить: завтра предстоит трудный день, поэтому необходимо хорошо выспаться. В сон его, как всегда спокойный, глубокий, без сновидений, вошел едва уловимый запах весны, мягкий шорох степного ветра.

Космонавты спали, а на стартовой площадке кипела напряженная работа. Стартовые расчеты проводили последние проверки ракеты, корабля и наземного оборудования, шли подготовительные операции к заправке ракеты. Не спал в ту длинную для него ночь доктор Евгений Анатольевич, бдительно оберегая покой своих подопечных. В соседнем домике не сомкнул глаз и Сергей Павлович.

В три часа после полуночи по узкой тропинке он неторопливо прошел к домику, в котором спали космонавты, осторожно приоткрыл дверь в комнату, освещенную тусклым светом от настольной лампы. Постоял, послушал ровное дыхание двух спящих — Гагарина и Титова.

В половине шестого, когда над степью едва светало, доктор коснулся плеча Гагарина:

— Юра, пора вставать. Как спалось?

— Как учили,— ответил Гагарин, и лицо его расплылось в неудержимой улыбке.

Ракета, возвышающаяся над плоской равниной, озарена косыми лучами утреннего солнца. На острие ее под белоснежным обтекателем укрыт космический корабль, в кабине которого и должен занять свое место Юрий Гагарин. На старте все готово к приему космонавта.

Гагарин занял свое место в кабине за два часа до намеченного времени. Эти два часа, томительных и длинных на Земле, были заполнены у Гагарина проверкой бортовых систем и оборудования корабля. Он то и дело докладывал «Заре», на командный пункт старта, о проверке скафандра, работе радиосредств и других бортовых систем.

Включаем запись:

ГАГАРИН. Как слышите меня?

«ЗАРЯ». Слышу хорошо. Приступайте к проверке скафандра. Как поняли меня?

ГАГАРИН. Вас понял: приступать к проверке скафандра. Через три минуты. Сейчас занят.

«ЗАРЯ». Вас понял...

ГАГАРИН. Проверку скафандра закончил.

«ЗАРЯ». Вас понял. Проверьте УКВ связь.

ГАГАРИН. Как слышите меня?

«ЗАРЯ». Слышу вас отлично. Как чувствуете себя, Юрий Алексеевич?

ГАГАРИН. Чувствую себя превосходно. Проверка телефонов и динамиков прошла нормально, перехожу на телефон.

«ЗАРЯ». Понял вас. Машина готовится нормально, все нормально.

ГАГАРИН. Понял. Я так и знал. Проверку связи закончил. Исходное положение тумблеров на пульте управления заданное.

«ЗАРЯ». Отлично. Данные ваши все принял, подтверждаю. Готовность к старту принял. У нас все идет нормально. Шесть минуток будет, так сказать, всяких дел... Юра, как дела?

ГАГАРИН. Как учили...

На командном пункте старта раздается дружный смех. Здесь, в бункере, царит деловая сосредоточенность. Отсюда протянулась густая сеть невидимых проводов, связывающих воедино наземный стартовый комплекс и ракету. Стены этого помещения плотно заставлены пультами с электронной аппаратурой контроля и управления запуском ракеты. Перед каждым пультом спиной к проходу сидит оператор. А одно из помещений напоминает центральный пост подводной лодки: два перископа, стеклянные очки которых уставились на ракету. Это святая святых бункера — пультовая. Отсюда будут подаваться команды, сюда сейчас стекается вся информация о ракете.

Идет контрольная проверка сложной и многочисленной аппаратуры. На экранах осциллографов бьются, пульсируют зеленоватые столбики-палочки, струятся извивающиеся змейками кривые. Слышатся доклады: «К работе готов! К работе готов!»

В бункере, в пультовой, откуда будет подана команда на старт, прильнув к окулярам перископов, застыли руководители, непосредственно отвечающие за выполнение самого пуска. Только что сюда со стартовой площадки прибыл Королев. Чуть поодаль от него — Н. П. Каманин, П. Р. Попович.

ГАГАРИН. Прошу «двадцатого» на связь.

КОРОЛЕВ. «Двадцатый» — на связи.

ГАГАРИН. Прошу при надежной связи на активном участке сообщить время.

КОРОЛЕВ. Понял вас. Ваша просьба будет выполнена, Юрий Алексеевич.

Сергей Павлович сидел в это время за небольшим столиком, на котором было установлено радиопереговорное устройство для связи с космонавтом. Воплощение спокойствия. Не зря подчиненные называли его за глаза «Железный Король».

«ЗАРЯ» Ребята все очень довольны тем, что у тебя все хорошо и все нормально. Понял?

ГАГАРИН. Понял. Сердечный привет всем.

«ЗАРЯ». Герметичность проверена. Все в норме, в полном порядке. Как поняли?

ГАГАРИН. Вас понял, герметичность в порядке.

«ЗАРЯ». Смотрим сейчас вас по телевидению - все нормально. Вид ваш порадовал нас: бодрый. Как слышите меня?

ГАГАРИН. Вас слышу хорошо. Самочувствие хорошее, настроение бодрое, к старту готов.

«ЗАРЯ» Юра. Тебе тут все желают самого хорошего, подходят, чтобы передать тебе счастливого пути. Все понял? Все желают тебе только добра.

ГАГАРИН. Понял. Большое спасибо. Сердечное спасибо...

«ЗАРЯ». Займите исходное положение для регистрации физиологических функций.

ГАГАРИН. Исходное положение для регистрации физиологических функций занял.

«ЗАРЯ». Ну вот, все нормально: все идет по графику, на машине все идет хорошо.

ГАГАРИН. Как по данным медицины - сердце бьется?

«ЗАРЯ». Пульс у вас шестьдесят четыре, дыхание двадцать четыре. Все идет нормально.

Услышав последние слова, Сергей Павлович сказал: «Прямо-таки настоящее олимпийское спокойствие».

«ЗАРЯ». Объявлена десятиминутная готовность. Как у вас гермошлем, закрыт? Закройте гермошлем, доложите.

ГАГАРИН. Вас понял: объявлена десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Все нормально, самочувствие хорошее, к старту готов.

«ЗАРЯ». Готовность пять минут.

ГАГАРИН. Вас понял: объявлена пятиминутная готовность.

Подана команда: «Ключ на старт!» Начался автоматический цикл операций, обеспечивающих включение двигательных установок ракеты в строго заданное время. Напряжение в бункере растет.

«ЗАРЯ». Готовность одна минута.

Гагарин бросил беглый взгляд на часы, размещенные на приборной доске, потом глянул на свои, сверяя время, повернул голову и посмотрел в телекамеру. По телевизору видно, что он начал говорить.

ГАГАРИН. Вас понял: минутная готовность. Занял исходное положение. Настроение бодрое, самочувствие хорошее, к старту готов.

«ЗАРЯ». Отлично.

На стартовой площадке все замерло, даже ракета перестала парить: закрылись дренажные клапаны. Отсчитывает секунды хронометр. Их повторяет оператор: 30, 25, 20 секунд...

КОРОЛЕВ. Дается зажигание.

ГАГАРИН. Понял: дается зажигание.

И вот он, долгожданный момент: короткая ослепительная вспышка. Под ракетой неистово заметалось густое красное пламя вперемежку с черными клубами дыма. Пламя крутится, клокочет, беснуется. Могучий гром разносится по примолкшей степи. Ракета, напрягшись всеми своими двадцатью миллионами лошадиных сил, мелко вибрирует. Еще мгновение, и она нехотя отрывается от стартового стола.

КОРОЛЕВ. Подъем!

В этот момент Гагарин, услышав короткое, как выстрел, слово, успел, перекрывая ракетный гром, бросить в эфир знаменитое: «Ну, поехали!»

III.

С нарастающей скоростью уходила ракета.

ГАГАРИН. Вибрация учащается, растет перегрузка.

КОРОЛЕВ. Время 70. (70 секунд от начала старта).

ГАГАРИН. Понял, 70. Растут перегрузки, все хорошо.

КОРОЛЕВ. По скорости и времени все нормально.

ГАГАРИН. Продолжаю полет. Все отлично.

На расчетной высоте выключилась, отработав свое время, первая ступень. Тотчас же, как лепестки гигантского тюльпана, отделились и разлетелись в стороны боковые блоки ракеты.

ГАГАРИН. Кончила работу первая ступень. Спали перегрузки и вибрации. Работает вторая ступень.

За пределами плотных слоев атмосферы «отпочковались» раскаленные створки носового обтекателя, защитившего корабль от воздействия аэродинамических нагрузок и тепловых потоков.

КОРОЛЕВ. Сброшен конус. Как самочувствие?

ГАГАРИН. Во «Взор» вижу Землю. Несколько растут перегрузки. Самочувствие отличное.

КОРОЛЕВ. Молодец! Все идет хорошо.

Ракета неслась уже в аспидно-черной глубине космоса. Космонавт увидел родную планету с высоты, на которую еще никто из землян не поднимался.

ГАГАРИН. Вижу реки... Отлично все видно. Различаю складки местности, снег, лес, облака над Землей - мелкие кучевые - и тени от них. Красота!

КОРОЛЕВ. Последний этап. Все нормально.

ГАГАРИН. Вас понял. Самочувствие отличное. Видимость хорошая. Работает третья ступень. Работает телевидение. Все проходит хорошо. Вижу Землю, горизонт...

КОРОЛЕВ. Как самочувствие?

ГАГАРИН. Самочувствие отличное.

«ЗАРЯ». Вас понял. (Микрофон взял Павел Попович).

ГАГАРИН. Понял. Знаю, с кем связь имею. Привет!.. Произошло разделение, наступило состояние невесомости. Самочувствие хорошее. Наблюдаю некоторое вращение корабля вокруг осей. Чувство невесомости никаких явлений не вызывает. Вот сейчас через «Взор» проходит Солнце, немножко резковат его свет. Небо черное, но звезд не видно. Может, мешает освещение. Переключаю освещение на рабочее.

«ЗАРЯ». Вас понял.

ГАГАРИН. Произошло разделение с носителем в 9 часов 18 минут 07 секунд, согласно заданию. Самочувствие хорошее. Включился «Спуск—1»... Параметры кабины: давление единица, влажность 65, температура 20. Чувство невесомости переносится хорошо, приятно. Продолжаю полет... Чувство невесомости интересно. Все плавает. Плавает все. Интересно!

Пролетев над Южной Америкой, Юрий Алексеевич передал очередное сообщение уже по коротковолновой связи.

ГАГАРИН. 10 часов 04 минуты. Нахожусь в тени Земли... Внимание! Вижу горизонт Земли. Очень красивый такой нежно-голубой ореол. Сначала радуга от самой поверхности и вниз. Очень красиво! Вижу звезды. Очень красивое зрелище. Продолжаю полет в тени Земли. В правый иллюминатор сейчас наблюдаю звезду. Она проходит слева направо по иллюминатору. Уходит звездочка, уходит...

«ВЕСНА». Вас понял. («Весна» — это позывной Земли по коротковолновой связи.)

ГАГАРИН. Внимание, внимание! 10 часов 09 минут 15 секунд. Через «Взор» видно, как появилось Солнце. Объект вращается. Работает солнечная система ориентации. Пролетаю над морем. Направление движения над морем определить вполне возможно, движусь правым боком. Сориентировать объект вполне можно.

«ВЕСНА». Понял вас.

Наступает самый ответственный момент: вот-вот должна включиться двигательная установка.

ГАГАРИН. «Весна», я — «Кедр» (это позывной Гагарина). Полет проходит успешно. Самочувствие отличное. Все системы работают хорошо. В 10 часов 23 минуты давление в кабине единица, влажность 65, температура 20. Продолжаю полет.

В 10 часов 30 минут где-то над тропической Атлантикой включилась тормозная двигательная установка, и космический корабль пошел на спуск. Когда он вошел в плотные слои атмосферы, связь с ним прекратилась. Спуск и приземление прошли нормально. После 108 минут стремительного полета вокруг земного шара Юрий Гагарин приземлился неподалеку от села Смеловка Саратовской области.

В космосе люди живут теперь месяцами, будут жить годами. Но нужны были сто с лишним минут, прожитых Гагариным, чтобы стало возможным все остальное. Дорога в космос, проложенная первым капитаном звездного корабля, становится все шире и длиннее.