* В. Лей. Ракеты и полеты в космос. Воениздат, 1961 г., стр. 424, цена 1 руб. 10 коп.

Книга написана живо. В ней много фактов. Но, к сожалению, автор не совсем объективен. Преследуя свои цели, он кое-что не договаривает, кое-что искажает, одни исторические факты выпячивает, ставит на первый план, о других умалчивает. В результате читатель, не знакомый с предметом, получит неправильное, искаженное представление об истории космонавтики и прежде всего о той роли, которую сыграли в развитии ракетной техники наши соотечественники — русские ученые, изобретатели, конструкторы.

Причина такой необъективности заключается в том, что Лей — буржуазный писатель, находящийся в течение ряда десятилетий на службе у своих империалистических хозяев. Из послесловия, написанного редактором русского издания, мы узнаем, что Вилли Лей до второй мировой войны работал на германских империалистов, а затем перешел на службу к монополистам США и изо всех сил старается прослыть усердным слугой своих хозяев. Он прилагает максимум усилий, чтобы замаскировать, скрыть от читателя захватнические, агрессивные устремления империалистов.

Взяв на себя роль исследователя истории космонавтики, Лей пытается доказать приоритет немецких и американских ученых в решении многих вопросов ракетной техники. Поскольку факты неопровержимо свидетельствуют о другом, Лею не приходится останавливаться перед прямой их подтасовкой. В короткой рецензии не перечислишь всех ошибок, передержек и искажений, имеющихся в книге. Отметим лишь наиболее характерные.

Лей кратко упомянул о проекте русского революционера Н. И. Кибальчича. Но он допустил неточности как в биографии ученого, так и в изложении его проекта. Несправедливо и сравнение достижений Кибальчича с работами немецкого студента Гансвиндта.

На стр. 74 автор довольно невнятно пишет, что «у двух людей» одна и та же идея зародилась почти одновременно. Сравнивается ли здесь Кибальчич с Гансвиндтом или Гансвиндт с Циолковским, понять трудно. В дальнейшем выясняется, что речь идет о «сходстве» идей Циолковского и Гансвиндта. Позже приводится описание проекта, созданного Гансвиндтом. Но он мало отличается от проекта Кибальчича. Очевидно, поэтому Лей и пишет: «...эта идея почти одновременно зародилась у двух людей».

Исторические же факты показывают другое. Кибальчич создал свой проект в 1881 году. На стр. 75 книги Лея говорится, что Гансвиндт получил патент на «свой проект» в 1883 году. Но Гансвиндт был студентом права, а эта категория людей, как известно, внимательно следит за периодикой. Он мог встретить изданную в 1882 году в Петербурге Л. Тихомировым брошюру, в которой говорится о проекте Кибальчича. Таким образом, вместо «почти одновременного» зарождения идей вырисовывается следующая логическая цепь событий: революционер Кибальчич перед казнью в 1881 году создает проект, Л. Тихомиров в 1882 году упоминает об этом в брошюре, а немецкий студент права Гансвиндт получает в 1883 году патент.

Поскольку в книге Лея, как, впрочем, и в ряде других работ, при описании истории создания проекта летательного аппарата Кибальчичем допускаются ошибки, расскажем кратко о судьбе этого замечательного революционера и изобретателя.

Николай Иванович Кибальчич родился 19(31) октября 1853 года в городе Короп, расположенном на левом берегу Десны. Еще гимназистом он активно участвует в создании тайных библиотек с книгами Писарева, Чернышевского, Герцена, Огарева. В рукописном журнале, издаваемом в гимназии, помещает свои статьи о Степане Разине, Емельяне Пугачеве, о французской революции. В 1871 году Кибальчич поступает в Петербургский институт путей сообщения, а в 1873 году — в Медико-хирургическую академию. В 1875 году он был арестован за революционную пропаганду, которую вел среди крестьян. После освобождения из-под ареста примкнул к тайному обществу «Народная воля». В этот же период Кибальчич изучает возможности применения пороха для создания летательных аппаратов. Одной из изготовленный им бомб был убит царь Александр II, и 17(29) марта 1881 года Н. И. Кибальчич был арестован, а 3 апреля казнен.

Исследованиями Беловой и Барабановой — сотрудников Государственного музея истории Ленинграда — установлено, что первоначально Николай Иванович содержался в секретном отделении градоначальства, откуда переведен в департамент полиции, а после 24 марта — в дом предварительного заключения, где и остался до дня казни.

23 марта 1881 года в камере уже приговоренный к смерти Николай Иванович Кибальчич совершает бессмертный подвиг — заканчивает описание своего проекта, в котором впервые рассматривает важнейшие основы теории полета человека с помощью ракеты. На современном языке аппарат Кибальчича следует назвать воздушно-космическим самолетом. Обосновывая выбор рабочего тела, Кибальчич впервые говорит о применении бронированных порохов, о необходимости программного режима горения. В проекте рассматривается даже вопрос о зажигании. Подавать пороховые шашки в камеру Николай Иванович предполагал с помощью автоматически действующих механизмов. В проекте, опять-таки впервые в истории техники, говорится о применении многокамерных аппаратов. Переходя к условиям, обеспечивающим устойчивость полета, Кибальчич упоминает о воздушных крыльях (стабилизаторах) и о необходимости придерживаться вполне определенного расположения масс конструкции и топлива. В проекте нашла отражение проблема торможения аппарата при спуске.

В конце пояснительной записки Кибальчич приходит к выводу, что успех зависит от правильного выбора соотношения между весом полезного груза, габаритом пороховых шашек и геометрическими размерами основной части аппарата — камеры сгорания. Это показывает, что Николай Иванович находился на грани открытия основного закона ракетодинамики.

Так, за 11 дней до казни образованнейший человек того времени — Н. И. Кибальчич — оставил нам замечательный труд, указывающий человечеству путь к звездам. И конечно, проект Кибальчича совершенно несравним с работами Гансвиндта. Какое уж тут сравнение, если сам Лей вынужден признать: «Хотя Гансвиндт интуитивно и постиг принцип реактивного движения, он так и не смог осмыслить его математически» (стр. 77).

Далее, Лей ставит в один ряд Гансвиндта и Циолковского. Более того, он отдает предпочтение Гансвиндту. Но лицо этого «основоположника ракетной техники» вырисовывается в книге весьма ясно. «Он сделал попытку, — пишет Лей, — сколотить капитал путем организации какого-то общества... Это не принесло большого успеха, и он решил целиком заняться изобретательской деятельностью». Или: «Он утверждал, что пиротехнические ракеты движутся в основном за счет отталкивания от воздуха» (?!). Вот кого Лей ставит рядом с Циолковским. Какая уж тут объективность!

При изложении биографии и деятельности Константина Эдуардовича Циолковского Лей на редкость лаконичен. Правда, он останавливается на отдельных эпизодах жизни ученого, но не называет хотя бы основных его научных достижений и заслуг.

А ведь именно Циолковский, наш великий соотечественник, впервые научно доказал возможность космических полетов с помощью ракетного двигателя на жидком топливе. Он установил зависимость между скоростью полета, параметрами двигателя и ракеты. Как известно, формула, носящая имя Циолковского, показывает, что скорость ракеты зависит от скорости истечения продуктов сгорания и отношения веса ракеты к весу топлива, сгорающего во время полета. При рассмотрении условий полета Лей путем рассуждений (стр. 250) выводит формулу Циолковского. Но так как он не называет ее автора, то неискушенный читатель может подумать, что формула принадлежит самому Лею.

На стр. 310 Лей подробно описывает работы Пирке, посвященные исследованию возможностей одно— и двухступенчатых ракет, но ни слова не говорит о том, что идея многоступенчатых ракет принадлежит Циолковскому.

Рассматривая ряд проектов космических станций (стр. 314), созданных иностранными учеными, в том числе фон Брауном, Лей совершенно замалчивает замечательные исследования Циолковского в этой области. Между тем труды К. Э. Циолковского, посвященные условиям жизни человека в космосе, на космических кораблях и межпланетных станциях, хорошо известны.

Нигде не говорит автор книги и о том, что Константин Эдуардович заложил основы теории ЖРД и полета космических ракет, создал школу советских ракетчиков, среди которых блистают имена Ф. А. Цандера и многих других его последователей.

Лей ошибается, утверждая, будто «красноречие Перельмана сделало имя Циолковского широко известным его соотечественникам» (стр. 81). Профессор Перельман действительно был крупным популяризатором и ученым. Но труды Циолковского, столь яркие, значительные и жизненные, не могли оставаться не замеченными не только русскими, но и иностранными учеными того времени. Они изучали Циолковского и, опираясь на его идеи, двигали вперед науку о космических полетах. В музее Циолковского в Калуге хранится, например, письмо известного немецкого ученого Оберта, который отмечает приоритет Циолковского в ряде важнейших вопросов ракетной техники.

Между тем Лей, упомянув о вышедшей в 1923 году книге Оберта «Ракета как средство межпланетного полета», утверждает, что эта «книга стала основной базой всех позднейших идей о межпланетных полетах» (стр. 87).

Стремясь казаться объективным, автор книги упоминает о советской группе изучения реактивного движения (ГИРД). Однако ничего не говорит о деятельности этой группы, достигшей больших практических результатов. Успехи ГИРД замалчиваются умышленно. Это нужно автору для того, чтобы в дальнейшем сделать вывод, что немецкая ракета «Фау-2» впервые открыла человеку дорогу в космос (стр. 208—209). Но ведь первый пуск «Фау-2», к тому же неудачный, состоялся только 13 июня 1942 г., а за девять лет до этого, 17 августа 1933 года, поднялась в воздух первая советская ракета «09», созданная коллективом ГИРД. Двигатель ее работал на жидком кислороде и консистентном горючем — «твердом бензине», заправляемом во внутреннюю полость камеры.

25 ноября того же года поднимается в воздух советская ракета, работавшая на жидких компонентах — этиловом спирте и жидком кислороде. Эта ракета — «ГИРД-Х» была также создана коллективом ГИРД под руководством Ф. А. Цандера.

17 ноября следующего года гирдовцы запускают третью ракету на жидком топливе — «07».

Затем была предпринята еще серия пусков ракет на жидком топливе. Позднее запуски ракет на жидком топливе в СССР стали плановыми.

Советские ракеты того времени были по калибру гораздо меньше, чем «Фау-2», поскольку они предназначались для научно-исследовательских целей. Немецкие же ученые, конструируя «Фау-2», преследовали далеко не мирные цели. Они не только создавали оружие массового уничтожения, но и усердно добивались принятия его на вооружение немецко-фашистской армии. Лей не скрывает, что именно немецкие специалисты, в частности Дорнбергер и Браун, стремились заинтересовать Гитлера и его приспешников ракетами и убедить в необходимости начать их производство (стр. 164, 176). Фон Браун лично знакомил Гитлера с технической стороной ракеты «А-4», позднее названной «Фау-2».

Совершенно неправ Лей также, когда он утверждает, будто 24 февраля 1949 года человек впервые шагнул в космос (стр. 237), имея в виду запуск в США на полигоне Уайт Сэндз двухступенчатой ракеты «Фау-2 — ВАК-Капрал». В действительности, если говорить о полетах ракет на жидком топливе, то первый шаг делали гирдовцы в 1933 году. Первый в истории человечества искусственный спутник Земли был запущен в космос также в Советском Союзе, а первый полет человека в космос был совершен на советском космическом корабле «Восток» гражданином Советского Союза!

Путая и искажая многие важнейшие события истории, Лей оказывается беспомощным, когда берется за теорию. При рассмотрении полета ракеты «Фау-2» с «ВАК-Капрал» Лей, опираясь на устаревшие взгляды, пространно и неудачно доказывает, почему отрыв второй ступени от первой выгоднее при достижении максимальной высоты.

Неудачен экскурс В. Лея в теорию гравитационного поля. Объяснение работ и достижений Эйнштейна дано поверхностно и неверно. Здесь автор книги много говорит о псевдонаучном понятии «ультраземных корпускул», но полностью обходит взгляды современных ученых, Конечно, трудно изложить популярно то, что можно представить, применяя теорию поля, но если такая задача автору не по плечу, то незачем перечислять устаревшие концепции.

В книге Лея много и других неправильно освещенных исторических событий и технических вопросов. Разобрать их в одной рецензии невозможно. Поэтому при чтении книги нужно помнить, кем она написана, и критически подходить к положениям и выводам автора.

Советский читатель ждет настоящую, хорошую и правдивую книгу по истории развития ракетной техники, по истории космонавтики. Прежде всего должна быть описана история отечественных ракет. Долг специалистов, историков и писателей — поскорее создать эту очень нужную сегодня книгу.

Инженер-полковник Е. МОШКИН,
доктор технических наук