Очень часто писателю и журналисту приходится оправдываться за ошибки, которые он не совершал.

Не избежал этой участи и я...

Оговорюсь сразу: почти за полвека работы научным журналистом погрешностей (грубее говорить не хочется!) было множество. За некоторые удалось покаяться, за иные нет, но все-таки в общем краснеть за написанное приходилось довольно редко... Но один случай тяжелым камнем лежит на душе. Я имею в виду "Воспоминания" Л. И. Брежнева и ту их часть, что была названа мною "Космический Октябрь".

Постепенно стали известны те журналисты и писатели, которые работали над "Воспоминаниями" Генерального секретаря ЦК КПСС. Называлась и моя фамилия, а потому от очень разных людей — от академиков до коллег — я услышал упреки: мол, почему в главу о космосе закрались ошибки, а подчас и совершеннейшие нелепицы, которые недопустимы в подобного рода книгах.

Я полностью согласен с критиками: действительно, лгать в мемуарах руководителей страны недопустимо, так как это прямо или косвенно принижает роль истинных героев и возвышает тех, кто такого недостоин. И ссылки на субъективизм уже не оправдывают искажение истины.

Я работал научным обозревателем "Правды", когда получил специальное задание. Во время встречи в ЦК партии мне предложили написать "космическую часть" мемуаров. Но в отличие от других коллег — Анатолия Аграновского, Аркадия Сахнина, Александра Мурзина и Виталия Ганюшкина, которые писали "Малую землю", "Целину" и другие главы "Воспоминаний", меня отправили в "самостоятельное плавание". То есть я должен добывать информацию, не пользуясь ни архивами ЦК и Совета Министров и не упоминая о том, что работаю над мемуарами. "Правда" была прекрасным прикрытием, тем более что у меня появилась возможность публиковать интереснейшие материалы, которые скрывались под грифом "совершенно секретно". Цензура относилась ко мне лояльно, очевидно, получив соответствующее указание "сверху". В общем, "Правда" рассказывала о нашей славной истории ракетной техники и космонавтики, а одновременно я собирал материалы для мемуаров Брежнева. К сожалению, сам он уже не мог ничего рассказывать... Так рождался "Космический Октябрь".

Работал над этой главой я с большим удовольствием. Дело в том, что я понял: появилась реальная возможность рассказать о нашей космонавтике и о людях, работающих в этой области, правдиво и открыто. Я был уверен, что слишком многое в стране секретилось не во имя дела, а ради интересов отдельных чиновников и ведомств. Именно они пытались приукрасить действительность, скрывать тех ученых и конструкторов, которыми по праву должна гордиться вся страна. Я думал, что цензура не станет вмешиваться в текст, над которым стоит грозное и всесильное "Л. И. Брежнев".

На первом этапе так и происходило...

Я попытался ответить на главный вопрос: почему мы вырвались в космос первыми? Конечно, личности главных конструкторов, входивших в Совет главных, во главе которого постепенно стал С. П. Королев, играли важную роль, однако, на мой взгляд, не это было решающим. Особенность заключалась в том, что нашей стране ее оборона и выход в космос осуществлялись вместе — военными и гражданскими специалистами. Причем на первом этапе (впрочем, и позже!) оборонная тематика была решающей. Кстати, в "Воспоминаниях" была отражена роль атомщиков и И. В. Курчатова, благодаря которому/ в частности, и произошло единение атомного оружия и ракетной техники. "Семерка" — наша космическая лошадка — получилась у Королева столь мощной из-за того, что ей предназначалось доставлять ядерную голову до "потенциального противника", то есть до Америки.

В общем, у нас не было противоречий между военными и гражданскими, а потому и развивался ракетно-ядерный щит стремительно.

В США два ведомства работали параллельно, конкурируя друг с другом. А потому, затрачивая средств раз в десять больше, чем мы, Америка запустила свой "апельсин" позже, чем мы — первый искусственный спутник Земли, да и Алан Шеппард совершил свой 15-минутный прыжок в космос позже триумфального полета Юрия Гагарина.

Естественно, рассказывая о первых шагах в космос, Л. И. Брежнев не мог не оценивать развитие оборонной промышленности, тем более что одно время он работал Секретарем ЦК по оборонной тематике.

В "Космическом Октябре" давалась оценка не только С.П. Королеву и М. К. Янгелю, которые ко времени написания воспоминаний уже ушли из жизни, но и действующим конструкторам и ученым — академикам Келдышу, Глушко, Пилюгину, Бармину, Челомею, Макееву, Рязанскому и другим. Подчас всего лишь несколько слов говорилось об их работе, но даже простое упоминание фамилий открывало впоследствии путь для журналистов.

Большое внимание уделялось в "Воспоминаниях" нашему лунному проекту. В частности, поддерживалась та точка зрения, что страна уже не была способна, осуществить этот проект из-за высокой его стоимости, да и политическая составляющая отошла на второй план — американцы уже совершили несколько экспедиций на Луну. Подробно рассказывалось и об аварийных пусках Н-1. В частности, и о том случае, когда ракета взорвалась на стартовом комплексе, что, по мнению Брежнева, и послужило поводом для закрытия проекта.

Кстати, этот эпизод сохранился в "Космическом Октябре", но из-за механического сокращения он связан с "гагаринским стартом", что, конечно же, неверно. Впрочем, о сокращениях чуть позже...

Два эпизода, на мой взгляд, обязательно должны были быть в "Воспоминаниях" Брежнева. Одна из них — трагическая страница в истории космонавтики. Это взрыв ракеты М. К. Янгеля на старте 24 октября 1960 года, когда погибли маршал М. И. Неделин, многие ученые, конструктора, специалисты космодрома — всего 125 человек. Председателем Правительственной комиссии был назначен Л. И. Брежнев. Уже на следующий день он был на полигоне и собственными глазами видел все происшедшее. Он был потрясен. Его слова о том, что "продолжайте работать, товарищи, мы искать виновных не будем", до сих пор помнят ветераны ракетной техники. Это было мудрое и верное решение, которое позволило вскоре поставить Р-16 на вооружение. Эта ракета помогла добиться ядерного паритета с США, она сделала далекую Америку уязвимой, а значит, ядерную войну бессмысленной...

Второй эпизод — это совещание в Крыму, а затем его продолжение в Кремле. Решалась судьба ракетной техники в СССР. Оппонентами выступали академик В. Н. Челомей и сначала академик М. К. Янгель, а затем его преемник В. Ф. Уткин.

Академик Челомей предлагал создавать "простые" ракеты, но выпускать их в большом количестве.

КБ "Южное", возглавляемое академиком М. К. Янгелем, настаивало на создании мощных ракетных комплексов, способных противостоять даже ядерным взрывам.

Мнения разделились и у военных, и у гражданских. Вольно или невольно главным судьей в споре конструкторов и ученых выступал Генеральный секретарь ЦК КПСС. Именно тогда Л. И. Брежнев поддержал КБ "Южное", что позволило создать серию ракетных комплексов, которые до нынешнего дня стоят на защите араны. До появления идеи "звездных войн" было еще более десяти лет, но уже тогда на совещании в Крыму стало ясно, что они бессмысленны, так как появится СС-18 — "Сатана" — ракета, равной которой нет и сегодня.

В "Воспоминаниях" рассказывалось о том, как и почему было принято столь принципиальное решение. И если оценивать деятельность Л. И. Брежнева на посту Генерального секретаря, то именно оно, безусловно, определило роль СССР в мире на грядущие четверть века. Да и сегодня оно не менее актуально.

Моя работа была завершена, и она была отправлена в ЦК партии. Механизмов "прохождения" рукописи я не знаю. Мне известно, что читали ее Д. Ф. Устинов, К. У. Черненко, помощник Генерального секретаря. Мне сообщили, что с полным вариантом этой главы "Воспоминаний" познакомился и сам Леонид Ильич. Впрочем, в этом я сомневаюсь, так как какие-то правки он должен был внести... Но этого не случилось. Планировалось, что "Космический Октябрь" выйдет в декабрьской книжке "Нового мира" ко дню рождения Л.И. Брежнева.

Однако в ноябре Л. И. Брежнев умирает. Верстку "Нового мира" срочно требуют в ЦК партии, и оттуда "Космический Октябрь" возвращается в сильно урезанном виде.

Все, что было связано с обороной страны, с действующими конструкторами и учеными, а также все, о чем не писалось ранее, было убрано. Генеральный секретарь ЦК КПСС в полной мере ощутил власть цензуры. Мне кажется, из его мемуаров убрали даже больше, чем это случалось с нашими материалами. Кто это сделал, я не знаю до сих пор... Сокращения были сделаны механически, с какой-то даже злостью — по крайней мере так мне показалось. Из-за этого вмешательства и произошло смешение времени и событий, родилось множество неточностей и даже ошибок.

К сожалению, этот вариант мне не показали, потому что со смертью Брежнева истинные творцы его мемуаров были мгновенно забыты — ведь награды и премии получали совсем другие...

До сих пор мне жаль, что "Космический Октябрь" не появился при жизни Брежнева — в этом случае многие страницы истории нашей космонавтики были бы открыты на четверть века раньше.

Владимир ГУБАРЕВ