На следующий день мы с Джанай пошли посмотреть, не оправился ли наш малагор, однако мы не нашли даже его следа. Я предположил, что он либо улетел, либо украден дикарями, которые, по словам Анатока, приплывали с другого острова.

Я сразу же стал строить лодку, и в этой работе гулианцы помогали мне, хотя они были чрезвычайно ленивы и быстро уставали. Это была самая бесполезная раса, какую я только встречал.

Всю свою энергию гулианцы тратили на болтовню и безудержное хвастовство. Несколько часов после столкновения с дикарями они кричали о своей великолепной победе и приписывали ее только себе. Анаток объявил во всеуслышание, что это был настоящий триумф его мудрой стратегии. Нет, на всем Барсуме нельзя было найти людей, подобных гулианцам.

Я немного сблизился с Дзуки, пока мы строили лодку. Я обнаружил, что он имеет интеллект немного выше среднего уровня гулианца и к тому же обладает зачатками юмора, которого остальные полностью лишены. Однажды я спросил его, почему они считают раковины таким ценным сокровищем.

— Анаток хочет иметь сокровища, — ответил он. — Это дает ему ощущение превосходства. То же самое можно сказать и о его предшественниках. Да и о всех нас тоже. Нам кажется чрезвычайно важным обладать сокровищами. Но мы осторожный народ, поэтому мы выбрали такое сокровище, которое никому не нужно. Никто не будет посягать на него. Иногда мне кажется, что это глупо, но я не осмеливаюсь сказать это ни Анатоку, ни кому-либо другому. Всю свою жизнь мы слышим об огромной ценности сокровищ Гули. И если все верят в это и не спрашивают почему, значит, они не хотят спрашивать.

— Значит, так же они думают и о своей непревзойденной отваге и чудесной стратегии Анатока? — спросил я.

— О, здесь другое. Это все по-настоящему. Мы действительно самый храбрый народ в мире. А Анаток — величайший стратег.

Да, в рассказах о сокровищах Дзуки исчерпал свое чувство юмора: оно не могло выдержать сомнений в мужестве гулианцев и мудрости стратегии Анатока. Может, гулианцам лучше оставаться такими, какие они есть. Ведь их моральные устои держатся на их глупом эгоцентризме, иначе бы они сразу рухнули.

Джанай работала со мной, мы много времени проводили вместе. Но у меня постоянно было ощущение, что я внушаю ей отвращение. Она никогда не прикасалась ко мне, если у нее была возможность избежать этого, никогда не смотрела прямо мне в лицо. И я не мог осуждать ее за это. О, если бы я знал, что она любит меня, как любят уродливую, но преданную собаку, по крайней мере она тоща бы хоть изредка гладила меня, ласкала. Но я был так уродлив, что как бы она ни была мне благодарна, никогда не переставала ощущать отвращение ко мне.

Эти мысли заставили меня вспомнить о моем бедном теле. Оно все еще лежит в камере 3-17? А может быть, ужасная масса уже ворвалась туда и затопила камеру? Увижу ли я когда-нибудь его снова? Все это казалось мне почти невероятным. А теперь, когда мы потеряли малагора, путешествие в Гелиум будет сопряжено со многими опасностями и займет много времени.

Наконец лодка была готова и гулианцы помогли мне спустить ее на воду. Они снабдили меня провизией, дали меч и кинжал для Джанай. И они все время хвастались, говоря, какую чудесную лодку они построили для меня, какой прекрасный меч дали Джанай... В общем, мы оставили их на берегу, где они продолжали хвастаться друг другу, и пустились на запад, в опасное путешествие через Великую Тунолианскую топь.


XXII
ПЛЕННИКИ АМХОРА

Широкие пространства топи были необитаемы. Мы целые недели плыли по диким местам, где не жили даже аборигены. Однако нас подстерегали другие опасности в виде громадных рептилий и гигантских насекомых. Некоторые из них достигали колоссальных размеров: размах их крыльев составлял тридцать футов. Вооруженные мощными челюстями и острым жалом, они могли легко уничтожить нас, но, к счастью, ни разу не напали. Их жертвами были небольшие рептилии марсианских болот, и мы нередко были свидетелями схваток, где насекомые всегда одерживали победу.

Через неделю после того, как мы оставили Гули и плыли по одному из бесчисленных озер, впереди над горизонтом мы увидели большой военный корабль, который медленно летел в нашем направлении. Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди от радости.

— Джон Картер! — закричал я, — Он прилетел наконец! Джанай, мы спасены!

— И Рас Тавас тоже с ним, — сказала она. — Мы вернемся в Морбус и возвратим жизнь телу Вор Дая.

— Да, он снова будет жить и любить, — перспектива получить снова свое тело вознесла меня до небес.

— Но вдруг это не Джон Картер? — спросила она.

— Это наверняка он, Джанай. Какой другой цивилизованный человек полетит в эту глушь?

Мы прекратили грести и смотрели на приближающийся корабль. Он летел очень низко, не выше ста футов над землей, и очень медленно. Когда он подлетел ближе, я встал в лодке и принялся махать, чтобы привлечь внимание, хотя был уверен, что они и так должны заметить нас.

На корабле не было никаких эмблем, по которым можно было бы определить, флоту какой страны принадлежит корабль. Это было обычным делом на Барсуме, особенно когда одинокий корабль летит над враждебной территорией. Очертания корабля были мне не знакомы. Но я видел, что корабль старой конструкции. Такие сейчас в Гелиуме используются только на границах. Я не мог понять, почему Владыка выбрал этот корабль, а не взял более новый и скоростной. Но это дело самого Военачальника, и не мне обсуждать его действия.

Корабль приблизился и опустился еще ниже. Я понял, что нас заметили. Корабль завис над нами. С корабля спустили корзину, я посадил туда Джанай, затем вторую — для меня, и мы стали подниматься наверх.

Как только я очутился на корабле и увидел матросов, окруживших нас, я понял, что это корабль не из Гелиума — везде были эмблемы другой страны.

Джанай повернулась ко мне. Она была испугана:

— Здесь нет ни Джона Картера, ни Рас Таваса, — прошептала она. — Это корабль не из Гелиума; это один из кораблей Джал Хада, принца Амхора. Если он узнает меня, то мне лучше вернуться в Морбус.

— Только не выдай себя, — сказал я. — Ты из Гелиума, запомни.

Она кивнула.

Офицеры и матросы, окружившие нас, более интересовались мной, чем Джанай. Они оживленно комментировали мою внешность.

Затем нас провели на верхнюю палубу и мы оказались перед командиром. Он взглянул на меня с плохо скрытым отвращением.

— Кто вы? — спросил он. — И куда направляетесь?

— Я хормад из Морбуса. А девушка из Гелиума. Она друг Джона Картера, Владыки Барсума.

Он долго смотрел на Джанай. Затем ехидная улыбка скользнула по его губам.

— Когда ты успела сменить свою национальность, Джанай? Зачем тебе скрывать свое имя, я знаю тебя. Я узнал бы тебя среди миллионов девушек. Твой портрет висит у меня в каюте, как и в каюте каждого командира корабля Амхора. Великая награда ждет того, кто приведет тебя к принцу Джал Хаду.

— Она находится под защитой Владыки Барсума, — сказал я. — Какой бы выкуп ни предложил принц Амхора, Джон Картер даст вдвое больше, если девушку доставят в Гелиум.

— Что это за урод? — спросил командир у Джанай, кивнув в мою сторону. — Ты его пленница?

— Нет. Он мой друг. Он много раз рисковал жизнью, спасая меня. Он хотел доставить меня в Гелиум, когда вы забрали нас. Пожалуйста, не везите меня обратно в Амхор. Я уверена, что Тор-дур-бар прав: Джон Картер хорошо заплатит, если корабль доставит нас в Гелиум.

— И потом меня замучает до смерти Джал Хад, когда я вернусь в Амхор? — спросил командир. — Нет! Ты полетишь в Амхор и, возможно, мне принц кое-что добавит за это чучело. Это будет хороший экспонат для его коллекции. Такое страшилище будет неплохо развлекать граждан Амхора. Если ты будешь послушна, Джанай, Джал Хад хорошо примет тебя. Не будь такой дурой, какой была раньше. Пойми, совсем неплохо стать принцессой Амхора.

— Лучше бы я стала джэддарой в Морбусе. Нет, принц не получит меня. Я скорее умру.

Командир пожал плечами.

— Это твое дело. У тебя будет время подумать, пока мы летим в Амхор. Советую тебе взвесить все и поступить разумно, — затем он дал указание, куда нас поместить, и приказал хорошенько охранять.

Когда нас повели в предназначенные нам каюты, я увидел, как один человек бросился к борту и выпрыгнул. Он проделал это так быстро, что никто не успел ему помешать. Однако командир, который видел все это, был абсолютно спокоен и даже не попытался спасти беднягу. Я спросил офицера, сопровождавшего нас, что это был за человек и почему он бросился за борт.

— Это пленник, и, по-видимому, он предпочел смерть рабству в Амхоре, — ответил тот.

Мы были еще низко над озером и один из воинов крикнул, что человек жив и плывет к брошенной нами лодке.

— Долго он не проживет в Тунолианской топи, — прокомментировал офицер, когда мы спускались вниз.

Джанай предоставили лучшую каюту на корабле. Они думали, что девушка станет принцессой Амхора и заранее хотели заручиться ее расположением. Мне стало немного легче от того, что я понял: по крайней мере до возвращения в Амхор к Джанай будут относиться со всеми почестями.

Меня поместили в маленькую каюту, рассчитанную на двоих. Здесь уже был один человек. Когда я вошел, он сидел спиной ко мне и смотрел в иллюминатор. Офицер закрыл за мной дверь и удалился. Я остался один с моим новым соседом. Услышав скрип двери, человек повернулся и посмотрел на меня, и мы оба вскрикнули от удивления. Это был Тун Ган. Он был несколько испуган, когда узнал меня, видимо, совесть мучила его.

— Так это ты! — сказал я.

— Да. И я думаю, что ты хочешь убить меня. Но не суди слишком строго. Мы с Ган Хадом долго колебались. Но мы знали, что погибнем, если вернемся в Морбус, а если уплывем, у нас будет шанс выжить.

— Я не осуждаю тебя. Может, в подобных обстоятельствах я сделал бы то же самое. Во всяком случае то, что произошло, даже к лучшему. По крайней мере, я смог добраться до Морбуса за несколько часов и освободить Джанай. Но как случилось, что ты оказался здесь?

— Нас с Ган Хадом захватили неделю назад. И, может, это хорошо, так как за нами гналась орда дикарей. Если бы не корабль, нас бы схватили и убили. Я был рад пленению, но Ган Хад был вне себя. Он не желал попадать в рабство. Он очень хотел вернуться в Фандал.

— А где сейчас Ган Хад?

— Он только что прыгнул за борт. Я видел, как он добрался до лодки, брошенной вами, и теперь уже плывет по направлению к Фандалу.

— Надеюсь, что ему удастся добраться туда, — сказал я.

— Он не доберется, — проговорил Тун Ган. — Я не верю, что хоть один человек может выжить в этих жутких бескрайних болотах.

— Но вы же проделали длинный путь, — напомнил я ему.

— Да, но кто знает, что ждет впереди?

— И ты не против оказаться в Амхоре?

— А почему я должен быть против? Они думают, что я Гантун Гор, убийца из Амхора, и относятся ко мне с большим почтеним.

— Потрясающе! — воскликнул я. — Я забыл, что у тебя тело Гантун Гора. Ты думаешь, что сможешь жить, постоянно обманывая их?

— Думаю, что да. Мозг мой работает неплохо. Я рассказал им, что получил травму головы и много из того, что было раньше, не помню. Поэтому они не сомневаются, что я Гантун Гор.

— Им ничего другого не остается, — сказал я. — Ведь они даже представить не могут, что можно пересадить мозг другого человека в череп Гантун Гора.

— Они никогда этого не узнают, если ты им не скажешь Чему ты смеешься?

— Ситуация смешная. Никто из нас двоих не является самим собой. У меня твое тело, а у тебя тело красного человека.

— Но кто ты? Чей мозг в твоем теле? — спросил он. — Я часто задумывался над этим.

— Продолжай думать. Возможно, тебе это и удастся.

Он испытующе смотрел на меня долгое время. Внезапно лицо его просветлело.

— Я знаю, — воскликнул он. — Какой я идиот, что не догадался раньше.

— Ты ничего не знаешь! — прикрикнул я на него. — И если бы я был на твоем месте, я забыл бы это навсегда. Он кивнул.

— Хорошо, Тор-дур-бар. Все будет так, как ты хочешь.

Чтобы сменить тему разговора, я заметил: — Интересно, почему амхорский корабль летает в этой глуши?

— У Джал Хада, принца Амхора, есть хобби. Он коллекционирует диких животных. Говорят, что их у него уже довольно много. И этот корабль летает в поисках новых экземпляров.

— Значит, они искали не Джанай?

— Нет. Так это была Джанай? Я мельком видел фигуры двух человек, которых поднимали на борт.

— Да, Джанай на борту. И теперь я должен спасти ее прежде, чем корабль достигнет Амхора.

— Может, это удастся тебе, — сказал он. — Они часто приземляются, чтобы охотиться на зверей, а дисциплина на борту очень низкая. Мне кажется, что нас совсем не охраняют. Вот почему Ган Хаду удалось бежать.

Но увы, корабль летел теперь в Амхор без остановок, и возможности для бегства не представилось. Видимо, командир корабля жаждал получить обещанную за Джанай награду.

Амхор находился от места нашего пленения на расстоянии семисот шестидесяти земных миль к северу. А это расстояние корабль преодолел за семь с половиной часов. Все это время я ни разу не видел Джанай. Она не покидала своей каюты.

Мы прибыли в Амхор ночью и зависли над городом до утра, окруженные патрульными судами. Все уже знали, какой ценный груз у нас на борту. Джал Хад спал, когда мы прилетели, и никто не осмелился потревожить его сон. Могу сказать, что, судя по тому немногому, что я слышал о принце, он пользовался зловещей репутацией, и все поголовно боялись его.

Примерно в два зода к нашему борту пришвартовался королевский корабль и забрал Джанай. Я ничего не мог поделать, так как бы заперт в каюте. Как только мы прилетели в город, меня разлучили с Гантун Гором и бросили в другую каюту. Я был в полном отчаянии, потому что чувствовал, что навсегда расстался со своим телом и никогда больше не увижу Джана. Мне все стало безразлично, я только молил о смерти.


XXIII
В КЛЕТКЕ

После того, как Джанай забрали с корабля, он опустился на посадочную площадку и двери моей тюрьмы открылись. На выходе из корабля меня ждал отряд солдат под командованием офицера. Руки мне сковали тяжелыми цепями. Я не сопротивлялся. Мне было все равно.

Затем меня спустили на лифте на землю. Воины, которые вели меня, впервые видели такое страшилище. Они с опаской поглядывали на меня. На улице я привлек всеобщее внимание, и вскоре меня сунули во флайер, чтобы отвезти во дворец.

Наземные флайеры — это привычное средство передвижения в марсианских городах. Высота полета не превышает сотни футов, а максимальная скорость — шестьдесят миль в час. Уличное движение в Амхоре осуществляется по воздушным дорогам, направленным с севера на юг и с запада на восток. Эти пути никогда не пересекаются, так как проходят на разных уровнях над землей. Поэтому для поворота достаточно ненамного спуститься или подняться. Места для посадки расположены довольно часто и находятся на высоте шестидесяти футов над землей.

Я так подробно рассказываю о системе уличного движения на Барсуме, потому что из воспоминаний Джона Картера знаю, какой беспорядок царит на улицах земных городов. Я думаю, что землянам было бы полезно перенять нашу систему и использовать для движения наземные флайеры.

Дворец, который был целью нашего путешествия, занимал площадь более восьмидесяти акров. Собственно, не только дворец, но и все прилегающие территории. Улицы, которые вели к дворцу, были кварталами богатых жителей, здесь же находились лучшие отели и магазины. Амхор был маленьким городом, но городом назывался по праву, так как остальные города Барсума, за исключением некоторых, являлись просто большими деревнями. Основным занятием Амхора было разведение тотов и цитидаров. Раньше они использовались как средство передвижения, теперь же их выращивали на мясо. Амхор экспортировал мясные продукты в Дахор, Фандал и Тунол.

Амхор был настоящей Меккой для торговцев всего мира, которые любили не только зарабатывать деньги, но и весело тратить их. А тратить было где. Да, это был довольно интересный город, но разве можно было насладиться им из клетки в зоологическом саду, куда меня посадили через несколько минут по прибытии к задним воротам дворца.

В зоосаду по обеим сторонам улицы находились клетки, где содержались представители животного мира Барсума. Это было веселое развлечение для жителей города, ходивших по улице, доступ на которую в дневные часы был свободен.

Уникальной особенностью зоосада принца Джал Хада являлось то, что он поместил туда не только зверей, но и представителей человеческих рас. В клетке слева от меня находился огромный зеленый человек с клыками и четырьмя руками. Справа — красный человек из Птарса.

Здесь же были тоты, цитидары, большие белые обезьяны, свирепые волосатые чудовища, очень похожие на человека и, может быть, самые опасные из всех зверей. Здесь же были и два апта, арктические чудовища из далекого Окара. Они были покрыты белой шерстью и у них было шесть ног. Четыре — короткие и сильные, служили собственно ногами, а две другие, безволосые, росли от мощной короткой шеи и были снабжены пальцами. Как говорил мне Джон Картер, их головы и рты были похожими на гиппопотамьи, за исключением того, что на нижней челюсти у них было два острых рога. В других клетках я видел бенсов, калотов, дарсинов, орлуков, ситов, сараков, ульсио и многих других животных, насекомых и людей, включая даже калдана, одного из самых странных паукообразных людей из Бантума. Но когда меня посадили в клетку, я стал самым ценным экспонатом выставки. Должен признать, что я был самым уродливым среди самых страшных созданий в этом зоосаду. Возможно, со временем я стал бы гордиться своей исключительностью. Но сейчас меня раздражало всеобщее внимание.

Ревущая толпа стояла перед моей клеткой, тыкала в меня палками, бросала камни, кусочки еды. Пришел смотритель с дощечкой, на которой я смог прочесть кое-что о себе:

«Хормад из Морбуса, человекоподобное чудовище, захваченное в Великой Тунолианской топи».

Я просидел в клетке уже два часа, когда на улице появился отряд дворцовой охраны и стал разгонять зрителей. Через несколько минут послышались звуки трубы и в конце улицы я увидел приближающуюся процессию.

— Что это значит? — спросил я красного человека. Тот посмотрел на меня удивленно. Он не ожидал, что я умею говорить.

— Джал Хад идет посмотреть на тебя, — сказал он. — Он очень гордится тобой, так как такого нет во всем мире.

— Со временем он сможет узнать, что есть миллионы таких, как я, и их предводители рвутся захватить весь мир.

Красный человек рассмеялся моим словам, но он бы не смеялся, если бы знал то, что знал я.

Королевская процессия приближалась. Джал Хад шел впереди, в нескольких шагах от остальных. Это был человек с бегающими глазами. Он подошел и остановился перед моей клеткой. Остальные столпились позади. Я увидел в его свите Джанай. Она смотрела на меня и в глазах ее стояли слезы.

— Великолепно, — сказал принц, внимательно осмотрев меня — Клянусь, второго такого нет во всем мире.

Он повернулся к остальным.

— Что вы думаете об этом? — спросил он.

— Чудесно, — ответили все почти в унисон. Все, кроме Джанай. Она молчала. Тогда Джал Хад посмотрел на нее.

— А что ты думаешь, моя любовь?

— Тор-дур-бар мой друг. Жестоко держать его в клетке.

— Ты хотела бы, чтобы по улицам города разгуливали дикие звери?

— Тор-дур-бар не дикий зверь. Он смелый и преданный друг. Если бы не он, я давно бы погибла. Правда, лучше бы так и случилось. Но я никогда не забуду, каким опасностям он подвергался из-за меня.

— За это он получит награду, — презрительно сказал Джал Хад. — Он получит объедки с королевского стола.

Это уже было кое-что. Я, дворянин из Гелиума, получу объедки с королевского стола! Со стола Джал Хада, принца Амхора. Однако меня успокоила мысль, что эти объедки могут быть все же лучше, чем обычная пища, предлагаемая здесь. Поэтому я могу спокойно проглотить гордость вместе с объедками.

Конечно, у меня не было возможности поговорить с Джанай и узнать, что с ней произошло и какое будущее ее ждет, если ей самой это известно.

— Расскажи мне о себе, — сказал Джал Хад. — Ты просто выродок, или есть другие, похожие на тебя? Похожи ли на тебя твои родители?

— У меня нет родителей. И таких, как я, миллионы.

— Нет родителей? — переспросил он. — Но ведь кто-то же отложил яйцо, из которого ты вылупился?

— Я появился не из яйца.

— Ясно. Ты не только уродливейший выродок, каких я только видел, но и самый великий лжец. Может, хорошая порка научит тебя тому, что нельзя лгать великому принцу.

— Он не лжет, — сказала Джанай. — Он сказал правду.

— И ты тоже? — повернулся он к ней. — Ты тоже считаешь меня идиотом? Я наказываю моих женщин так же, как и моих зверей, если они не ведут себя подобающим образом.

— Своим поведением ты доказываешь свою глупость, — заметил я. — Двое говорят тебе правду, а ты не веришь!

— Молчать! — закричал офицер. — Можно, я убью это наглое животное, Джал Хад?

— Нет, он слишком ценен, — ответил принц. — Может, позже я прикажу его высечь.

Я подумал: «Интересно, кто осмелится войти ко мне в клетку, чтобы высечь меня. Ведь я же могу разорвать его на части».

Джал Хад повернулся и ушел со своей свитой. Затем снова появилась публика, и до самой темноты мне пришлось выносить взгляды и оскорбления толпы. Теперь я понял, какую ненависть должны питать к людям животные, которых сажают в клетки и выставляют на обозрение.

Когда толпа покинула зоосад, всех накормили, ибо Джал Хад знал, что звери в клетках едят лучше, когда никто на них не смотрит. Поэтому им было позволено есть в покое и одиночестве, одиночестве в клетке. Меня не кормили вместе с остальными. Но вскоре из дворца Джал Хада пришел мальчик-раб с подносом, полным объедков со стола принца.

У мальчика были совершенно круглые глаза. Он смотрел на меня с трепетом. В стене клетки была маленькая дверца, через которую подавалась пища. Но мальчик боялся открыть ее.

— Не бойся, — сказал он. — Я не причиню тебе вреда. Я не зверь.

Он подошел ближе, осторожно открыл дверцу.

— Я не боюсь, — сказал он, но я знал, что он боится.

— Ты откуда? — спросил я.

— Из Дахора.

— Друг моего друга живет там.

— Как его зовут?

— Вад Варо.

— А, Вад Варо. Я часто видел его. Я служил в охране, когда заканчивал обучение. Он женился на нашей принцессе Валле Дайе. Он великий воин. А кто твой друг, который его друг?

— Джон Картер, Владыка Барсума, принц Гелиума.

Глаза его чуть не выкатились из орбит.

— Джон Картер! Ты знаешь его? Кто не слышал о величайшем воине всех времен! Но как мог такой, как ты, стать другом Джона Картера?

— Может, это кажется странным, — признал я, — но факт остается фактом. Джон Картер — мой друг.

— Но что ты знаешь о Джоне Картере? — спросил мой сосед, красный человек. — Я из Гелиума, и там нет ни одного такого, как ты. Я думаю, что ты большой лжец. Ты лгал принцу, лгал мне, теперь лжешь этому юному рабу. Чего ты хочешь добиться своей ложью? Ты никогда не слышал, что марсиане превыше всего ценят правдивость?

— Я не лгу.

— Ты даже не знаешь, как выглядит Джон Картер.

— У него черные волосы, серые глаза, кожа светлее, чем у тебя. Он пришел сюда с Джасума. Он женат на Дее Торис, принцессе Гелиума. Когда он попал на Барсум, его схватили зеленые люди Тарс Таркаса. Он сражался в Окаре, стране желтых людей, сражался в Долине Дор, он сражался во всех государствах Барсума. И когда я последний раз видел его, мы были в Морбусе.

Красный человек удивился.

— Клянусь предками! — воскликнул он. — Ты многое знаешь о Джоне Картере. Может, ты и не врешь.

Юный раб смотрел на меня с восхищением. Я видел, что произвел на него большое впечатление. Ну что ж, может быть, мне удастся завоевать его доверие, и тогда во дворце Джал Хада у меня будет друг и союзник.

— Значит, ты видел Джона Картера! Ты говорил с ним, касался его! Какой ты счастливый!

— Когда-нибудь он придет в Амхор, — сказал я. — И тогда скажи ему, что ты знал Тор-дур-бара и был добр к нему. И Джон Картер будет твоим другом.

— Я буду добр к тебе, насколько смогу, — сказал мальчик. — И если я могу что-нибудь сделать для тебя, я с радостью сделаю.

— Кое-что ты можешь.

— Что?

Он подошел ближе к клетке, повинуясь моему жесту.

— Что? — переспросил он.

Я встал на колени и прошептал ему на ухо:

— Я хочу знать все, что происходит с девушкой по имени Джанай. То есть как она живет сейчас и какова ее судьба в будущем.

— Я расскажу тебе все, что узнаю, — пообещал он и убежал с пустым подносом.


XXIV
ТРЕВОЖНЫЕ НОВОСТИ

Дни проходили очень однообразно и монотонно. Их оживляли только беседы с красным человеком и дважды в день — визиты юного раба из Дахора, которого звали Орм-О.

Между мною и красным человеком завязалась дружба. Его имя было Ур-Радж, и когда он мне назвал его, я вспомнил, что встречался с ним несколько лет назад. Он был из Хастора, города на границе империи, служил падваром на одном из кораблей, базирующихся там. Я спросил, не помнит ли он офицера по имени Вор Дай. Он ответил, что помнит прекрасно.

— Ты его знаешь? — спросил он.

— Очень близко. Его я знаю лучше всех на свете.

— Но как ты с ним познакомился?

— Он был в Морбусе с Джоном Картером.

— Он блестящий офицер. Помню, я долго с ним беседовал, когда великий флот прибыл в Хастор.

— Вы обсуждали твое изобретение, позволяющее идентифицировать вражеский корабль на большом расстоянии по звуку его мотора. Ты доказал, что нет двух моторов, у которых совпадали бы частоты вибрации. Поэтому ты работал над прибором, который бы регистрировал эту вибрацию. Ты также представил Вор Даю прекрасную молодую женщину, которую надеялся назвать своей женой.

Глаза Ур-Раджа расширились от удивления.

— Но как ты узнал обо всем этом? Должно быть, ты очень близок с ним, раз он рассказал тебе все, о чем мы говорили несколько лет назад.

— Он не рассказал ни мне, ни кому другому о твоем изобретении. Ведь он обещал тебе хранить тайну, пока ты его не закончишь и не предложишь военному флоту Гелиума.

— Но если он тебе не рассказывал, откуда же ты все знаешь?

— Этого ты никогда не узнаешь. Но я могу поклясться, что Вор Дай не обманул твоего доверия.

Ур-Радж после нашего разговора решил, что я обладаю какой-то сверхъестественной или оккультной силой. Он теперь постоянно наблюдал за мной, сидя в своей клетке. Он стремился разгадать мою тайну.

Мальчик раб часто приходил ко мне и рассказывал о том, что ему удалось узнать о Джанай. Правда, узнать ему удавалось немногое. Я понял, что сейчас она находится в опасности, так как старая жена Джал Хада якобы взяла ее под свою защиту. У Джал Хада было несколько жен, и эту, первую, он боялся больше всего на свете. Она долго противилась тому, что ей придется делить внимание принца с другими женщинами, и ей не хотелось, чтобы количество жен увеличилось. Тем более, что новая жена была молодой и красивой.

— Ходят слухи, что она уберет Джанай при первой возможности. Сейчас она не решается из страха перед Джал Хадом. Тот в гневе может убить ее, поэтому она ищет способ избавиться от Джанай, не вызывая подозрений. Она уже несколько раз вызывала Гантун Гора, убийцу, который недавно вернулся в город из плена. Могу тебе сказать, что мне не хотелось бы быть на месте Джанай, если Гантун Гор примет предложение Ванумы.

Эта информация заставила меня беспокоиться о Джанай. Конечно, Гантун Гор не будет ее убивать, но ничто не помешает Вануме найти иные способы разделаться с соперницей. Я попросил Орм-О предупредить Джанай, и он сказал, что сделает это при первой же возможности.

Опасность, угрожающая Джанай, жгла мое сердце, а невозможность помочь ей приводила в бешенство. Если бы я мог что-нибудь сделать! Но я был совершенно беспомощен, и ситуация с Джанай казалась мне совершенно безнадежной.

Иногда в зоосаду бывало скучно, но, как правило, сюда ходило много народу поглазеть, и большинство из них торчало перед моей клеткой. Скоро среди множества лиц, которые примелькались мне, однажды в толпе я увидел Гантун Гора. Он с руганью протолкался ко мне. Все расступились перед ним, не осмеливаясь ответить на грубые толчки и оскорбления. Никто не хотел ссориться с убийцей из Амхора. Вот какая репутация была у моего друга!

— Каор, Тор-дур-бар, — сказал он.

— Каор, Гантун Гор. Приятно видеть тебя снова. Мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Я вернусь после того, как публика разойдется. Видишь ли, я важная шишка здесь, в Амхоре. Даже во дворце. Никто не хочет ссориться со мной, в том числе и Джал Хад.

Я думал, что день никогда не кончится и люди никогда не разойдутся. Часы казались бесконечными. Но наконец охранники выпроводили публику. На тележках развезли еду, пришел Орм-О со своим подносом, но Гантун Гора все еще не было. Я подумал, не бросил ли он меня снова, а может, его привилегии просто миф, хвастовство? Мне очень нужно было поговорить с ним, так как я разработал план помощи Джанай. Я спросил Орм-О о ней, но он только покачал головой, сказав, что не видел ее во дворце уже несколько дней.

— Может, Ванума убила ее? — спросил я, содрогаясь от внезапно нахлынувшего страха.

— Может. Последнее, что я слышал, это то, что Ванума обращается с нею хуже, чем раньше. Некоторые говорят, что она сечет Джанай каждую ночь.

Я не мог представить, чтобы Ванума или кто-либо еще могли пороть Джанай, а она бы терпела это. Не такой у нее характер. Когда стало уже темно и я потерял всякую надежду дождаться Гантун Гора, он появился.

— Каор, Тор-дур-бар, — сказал он. — Меня задержали. И не кто иной, как сам Джал Хад. Он пришел ко мне для разговора.

— Кого он теперь хочет убить?

— Он просто хотел знать, не планирую ли я его убийства, — ответил Гантун Гор. — Ты знаешь, я предпочитаю быть тем, кто я есть. Главой Гильдии Убийц, но не принцем Амхора. Мое могущество неограниченно. Все боятся меня, так как я широко известен. И даже те, кто мог бы плести заговор против меня, боятся моих шпионов.

— Да, ты проделал большой путь от Здания Лаборатории, Гантун Гор, — сказал я. — Но скажи, жива ли еще Джанай? Здорова ли она? И в безопасности ли?

— Она жива, здорова, но ей угрожает опасность. И эта опасность будет существовать всегда, пока она живет в Амхоре. По крайней мере, пока жива Ванума. Разумеется, мне не стоит говорить тебе, что ни я, ни мои убийцы не будут посягать на ее жизнь. Но Ванума может найти кого-нибудь другого, а может в отчаянии сама пойти на убийство. Поэтому я пришел к выводу, что лучше всего убить саму Вануму.

— Нет, нет, — запротестовал я. — После гибели Ванумы некому будет защитить Джанай от Джал Хада.

— Это верно, — почесал голову Гантун Гор. — Об этом я не подумал. Но это будет не так уж плохо для Джанай. Она станет принцессой Амхора, и, судя по всему, бесспорно будет иметь власть. Другие жены Джал Хада несчастные, глупые и забитые.

— Но она не хочет принадлежать Джал Хаду. Вор Дай любит ее. Мы должны спасти Джанай для него.

— Вор Дай лежит как мертвый в подвале под Зданием Лаборатории в Морбусе. И может быть, что весьма вероятно, он погребен под массой плоти, извергающейся из резервуара. Нет, Тор-дур-бар, я восхищаюсь твоей преданностью Вор Даю, но думаю, что он давно погиб. Ни ты, ни я, ни Джанай — никто не увидит его больше.

— И тем не менее мы должны сделать все,, чтобы спасти Джанай для него. Лично я надеюсь, что настанет день, когда Вор Дай будет спасен.

— У тебя есть план?

—Да.

— Расскажи.

— Скажи Вануме, если ты имеешь к ней доступ, что Джал Хад узнал о ее намерениях убить Джанай. Узнал, что она пытается нанять убийц. И что он поклялся: если только Джанай умрет, он немедленно уничтожит Вануму, независимо от обстоятельств, при которых погибнет Джанай.

— Неплохая идея, — сказал Гантун Гор. — Я передам все это через одну из его рабынь. У меня завелась там одна подружка, — и он подмигнул мне.

— Я вздохну спокойно, когда узнаю, что ты сделал это.

И действительно, в эту ночь я спал хорошо, впервые за долгое время. Я знал, что теперь, хотя бы временно, Джанай в безопасности. Но я был спокоен только потому, что не ведал что принесет мне следующее утро.


XXV
УКУС ЗМЕИ

Моя клетка была разделена перегородкой. Передняя часть клетки была открыта для обозрения, а задняя часть имела одно маленькое окно и тяжелую дверь. Это была моя спальня: постелью служила охапка оранжевого мха, который в изобилии растет на дне высохших морей планеты. Перегородка поднималась и опускалась с помощью веревки, за которую тянул служитель. Таким образом служитель никогда не оказывался в клетке наедине со мной. Должен сказать, что Джал Хад содержал наши клетки в чистоте. Но это не было проявлением его гуманности. Просто он заботился о сохранности своего ценного имущества.

На следующее утро после визита Гантун Гора меня разбудил гром барабанов и заунывные завывания духовых инструментов. Дальнейший сон был невозможен, поэтому я вышел в открытую часть клетки и увидел Ур-Раджа, который стоял возле решетки и смотрел в сторону дворца.

— Почему музыка? — спросил я. — Они что-то празднуют?

— Возможно, — ответил он с улыбкой. — Хотя такая музыка означает, что кто-то из королевской семьи умер.

— Будем надеяться, что это Джал Хад.

— Вряд ли.

Пришли служители, разнося корм. И когда они подошли к клетке Ур-Раджа, он спросил, кто умер. Однако они ответили, что это не его дело, и ушли. Разумеется, зачем они стали бы сообщать это нам. Ведь это давало возможность ощутить свою важность, свое превосходство над нами, теми, кто содержался в клетках, как звери. А зачем животным знать, что происходит у их хозяев.

Зеленый человек в клетке никогда не проявлял особого дружелюбия. Я думаю, что он завидовал тому, что я привлекаю к себе столько внимания. Он никогда не говорил со мной, отделываясь только односложными ответами, а иногда и вовсе молчал. А тут, совершенно неожиданно, он заговорил.

— Если Джал Хад умер, — сказа он, — в городе долго будут царить смятение и беспорядок. Я уже давно здесь, поэтому знаю несколько человек, которые хотели бы занять его место. И если он умер, в городе начнется гражданская война. Так что лучшего времени для побега нам не найти.

— Если бы у меня был хоть один шанс бежать, — сказал я, — я не ждал бы смерти Джал Хада.

— Пока какое-нибудь чрезвычайное событие не швырнет город в пучину беспорядков и дисциплина не полетит к черту, — ответил он, — любая попытка побега обречена на провал. Но в нынешней ситуации у меня есть план, который может удаться.

— Что за план?

— Подойди ближе, я скажу шепотом. Я не хочу, чтобы нас подслушали. Один человек не сможет сделать этого, но я уверен, что тебе и твоему соседу можно довериться. Я наблюдал за вами и понял, что ты отважный, сильный, умный и что вы поможете мне осуществить этот план.

Затем шепотом он изложил мне все его детали. План был неплохой, с некоторыми шансами на успех. Зеленый человек попросил меня переговорить с Ур-Раджем, что я и сделал. Красный человек внимательно выслушал меня и кивнул.

— Не знаю, удастся нам бежать или нет, — сказал он, — но, по крайней мере это лучше, чем сидеть в этой клетке.

— Я совершенно с тобой согласен. И если бы на карту ставилась только моя жизнь, я попытался бы бежать в любое время. Но я должен ждать возможности освободить Джанай.

— Она даже не посмотрит на такое страшилище, как ты.

— Я обещал Вор Даю, что буду защищать ее. И я не могу уйти без Джанай.

— Понимаю, — сказал Ур-Радж. — План побега очень рискованный и он усложнится лишь немного, если мы включим в него пункт освобождения Джанай. Что же, сейчас мы должны ждать, и ничто не может нам помешать видеть сны. Счастливые сны. Пусть мне приснится, что наш план осуществится, мы убьем Джад Хада и я стану принцем Амхора. Я назначаю тебя, Тор-дур-бар, одним из моих дваров.

Он рассмеялся своей шутке, и я присоединился к нему.

— Но я одвар в Морбусе.

— О, отлично. Назначаю тебя своим одваром. Приступай к исполнению обязанностей.

Зеленый человек не видел ничего смешного в нашем разговоре и отвернулся. Зеленые люди не имеют чувства юмора. Они смеются только в одном случае: когда видят страдания других. Я видел, как они буквально катаются по земле от хохота, когда жертва, которую они подвергли жесточайшим мукам, кричит и корчится от боли.

Дальнейший разговор был прерван появлением Орм-О с подносом, на котором был мой завтрак.

— Что случилось, Орм-О? — спросил я. — Почему звучит траурная музыка?

— Разве ты не слышал? Ванума мертва. Один из ее рабов говорит, что она отравлена. Подозревают Джал Хада.

Ванума мертва! Что же будет с Джанай? На нас, обитателей зоосада, совершенно не повлияли события во дворце, кроме одного обстоятельства. До похорон, которые должны состояться через пять дней, зоосад был закрыт для публики. Так что теперь целых пять дней мы сможем прожить в покое. Однако скоро я понял, что это вовсе не так хорошо, как я думал. Мне не хватало этих зевак с открытыми ртами. Оказывается, они для меня служили таким же развлечением, как я для них.

Другая новость успокоила меня относительно безопасности Джанай. Орм-О сказал, что дворцовый этикет требует траура в течение двадцати семи дней. Все это время королевская семья должна отказываться от развлечений. Но Орм-О добавил, что по истечении этого срока Джал Хад намерен немедленно взять Джанай в жены.

И еще я узнал от него, что семья Ванумы уверена, что именно по приказу Джал Хада отравлена Ванума. Они могущественные дворяне королевской крови и среди них есть один, кто хочет стать принцем Амхора. Это Дур-Аймал. Он более популярен, чем Джал Хад, и пользуется большим влиянием в армии.

Если бы не Орм-О, в зоосаду не знали бы ничего. Однако благодаря ему мы были прекрасно информированы обо всех событиях во дворце и в городе, как любой житель Амхора. Шли дни, и я видел, что настроение людей, посещающих зоосад, меняется. Многие бросали злобные взгляды в сторону дворца. Некоторые совсем не уходили из зоосада, но я понимал, что они здесь не ради того, чтобы смотреть на нас. Они ждали каких-то событий во дворце. Они шептались между собой и было видно, что они заняты делами поважнее, чем глазеть на зверей.

И вот однажды, ближе к окончанию траура, я рано утром услышал выстрелы из марсианского огнестрельного оружия. Слышались звуки боевых труб, приказы. Охранники закрыли ворота, которые только что открылись для посетителей. Все служители и охранники, за исключением того, который остался у ворот, побежали к дворцу.

Все это подействовало на меня возбуждающе, но я ни на минуту не забывал, что это должно значить для меня и Джанай. И я не забывал о плане бегства, который разработал зеленый человек. Поэтому, когда последний из служителей пробегал мимо клетки, я бросился на пол и стал извиваться в агонии, призывая его на помощь. Служителю очень хотелось бежать во дворец вместе со всеми, но он так же знал, что если что-либо случится с таким ценным экспонатом, то ему не сдобровать. Джал Хад жестоко накажет его, прогонит со службы, может даже казнить.

Служитель остановился в нерешительности, посмотрел на меня. Потом повернулся к дворцу, но все-таки вернулся к моей клетке.

— Что с тобой, животное? — крикнул он.

— В клетке змея. Она укусила меня, и теперь я умираю.

— Куда она укусила тебя?

— В руку. Посмотри.

Он подошел ближе. Я просунул руку через решетку и схватил его за горло. Я проделал это так быстро, что он даже не успел крикнуть. Зеленый человек и Ур-Радж смотрели, как умирает в моих руках охранник.

Я подтащил его тело, достал ключи, которые висели у него на поясе. Через мгновение я открыл замок и был на свободе. Затем я забежал с задней стороны клеток, где меня не было видно, и освободил зеленого человека и Ур-Раджа. Мы обсудили план действий. Он, конечно, был рискованным, но в это сумятице у нас были неплохие шансы на успех.

— Чем больше у них шума, тем проще нам попасть во дворец и найти твою Джанай, — сказал Ур-Радж.

Я и сам знал, что наш план был почти безнадежным.

— Отлично, — сказал я, — идем.

Позади клеток мы нашли дубинки и копья, которыми служители усмиряли зверей. Вооружившись ими, мы пошли к клетке, самой отдаленной от дворца. Я был к тому же вооружен коротким мечом и кинжалом, взятыми у убитого мною служителя. Однако я не думал, что этого оружия будет достаточно, чтобы защититься, если наш план провалится.

Мы стали выпускать зверей, начиная с первых клеток, и гнать их ко дворцу. Я боялся, что нам не удастся справиться с животными и они набросятся на нас. Но я скоро понял, что звери хорошо знакомы с дубинками и копьями. Поэтому нам легко удалось направить их туда, куда нам было нужно. Даже огромные апты и белые обезьяны слушались нас.

Поднялась жуткая какофония: низкое рычание карниворов, рассерженное фырканье травоядных животных, рев цитидаров, вскрикивание обезумевших тотов, утробный рык аптов, бенсов и сотен других животных, которые бежали перед нами ко дворцу.

Ворота, отделяющие дворцовую территорию от зоосада, всегда были закрыты. Однако сегодня, когда все были возбуждены непонятными событиями, ворота оказались открытыми и их никто не охранял, поэтому мы беспрепятственно загнали зверей в дворцовый сад.

Теперь уже звери пришли в себя, они были возбуждены неожиданной свободой, голосами своих мучителей, своим же ревом. Служители и охранники уже заметили их и бросились навстречу. Животные тоже заметили служителей и ринулись на этих жалких людишек. В мгновение ока служители были растерзаны, и звери, ощутив вкус крови и жажду мести, набросились на воинов, охранявших ворота дворца. С другой стороны к воротам подходили воины Дур-Аймада.

Именно на это мы и надеялись, потому что завязавшаяся схватка позволила мне, Ур-Раджу и зеленому человеку проскользнуть в ворота дворца, не привлекая внимания.

Наконец-то я попал во дворец, где находится в заточении Джанай. Однако наш план был так же далек от успешного завершения, как и вначале. Я был во дворце, но не знал, где искать Джанай.

вперёд