Прежде чем покинуть Ангар, я внимательно осмотрел все, запоминая расположение комнат и отсеков в здании. Само оно стояло на одной из улочек в бедном квартале. Постепенно план бегства все отчетливее вырисовывался передо мной.
Я зашел в ближайшую лавку, поинтересовался, сколько стоит вещь, которую мне захотелось купить. Она стоила всего три танеи. Но я вдруг вспомнил, что у меня нет денег перворожденных.
Деньги на Марсе — это монеты овальной формы: достоинство пи было эквивалентно центу, танпи — десяти центам, и таней — доллару. Одна монета из бронзы, другая из серебра и третья из золота. Бумажных денег на Марсе не существовало.
Со мной были деньги Гелиума — примерно пятьдесят таней. Я предложил торговцу один таней в иностранной валюте за товар, который стоит тридцать центов в их деньгах, и торговец с радостью принял золотую монету.
Я положил покупку в карман и вышел. Шагая ко дворцу, я увидел белокожего человека с тяжелым тюком на спине: в Камтоле только один белокожий, кроме меня, и сейчас я торопился догнать его.
Да, это был он, оревар из Хорца, и, когда я окликнул Ная Дан Чи, он едва не уронил тюк на землю.
— Джон Картер!
— Тише! Меня зовут Дотар Соят. Если перворожденные узнают, что Джон Картер среди них, то я не дам за его голову и одного пи. Расскажи мне о себе. Что с тобой случилось?
— Меня купил Настор, самый жестокий хозяин, как говорят о нем горожане. К тому же он скуп. Он купил меня только потому, что за меня запросили небольшую сумму. Поэтому он купил и Джад Хана, добавив сэкономленные на мне деньги. Мы работаем на него день и ночь, а кормит он нас отвратительно. С тех пор, как он проиграл сто тысяч Ксансаку, он заставляет нас работать еще больше.
— Стой!.. — вдруг воскликнул он. — Так значит, это ты победил Нолата и заставил Настора выплатить сотню тысяч? Я только теперь понял это. Мне говорили, что раба-победителя зовут Дотар Соят, но мне это имя ничего не говорило.
— Ты видел Ллану? — спросил я. — Она была в ложе Настора на Играх. Я слышал разговоры среди рабов, и это меня очень беспокоит.
— Я тоже слышал эти разговоры, и меня это тоже волнует.
— Что ты слышал? Я понял, что она в опасности, как только увидел ее в ложе Настора. Она слишком прекрасна, чтобы чувствовать себя спокойно.
— Сначала все было хорошо, так как ее купила жена Настора. И все бы было ничего, если бы Настор не обратил на нее внимания. Он попытался купить ее у жены, но Ван Тил отказалась продать Ллану. Настор пришел в ярость и сказал, что все равно получит эту рабыню. Поэтому Ван Тил поселила ее в башне своего дворца и приставила охрану. Вот эта башня, — показал он, — возможно, Ллана сейчас смотрит из окна.
Я взглянул на каменную башню. Она возвышалась над дворцом, расположенным на центральной площади. Я заметил, что окна в комнате Лланы не забраны решеткой.
— Ты считаешь, что Ллана в опасности?
— Да. Ходят упорные слухи, что Настор собирается взять башню штурмом.
— Тогда нельзя терять времени. Мы должны действовать сегодня ночью.
— Но что смогут сделать два раба? Даже если мы сможем освободить Ллану, из долины нам не выбраться. Не забывай о скелетах, Джон Картер.
— Доверься мне. И не называй меня по имени. Ты можешь выйти из дворца после наступления темноты?
— Думаю, да. Перворожденные очень беспечны. Воров и грабителей у них нет, а машина Мир Жо делает любую попытку к бегству невозможной.
— Хорошо, тогда слушай внимательно. Выходи из дворца и спрячься в тени возле стены после восьмого зода. Если Джад Хан захочет бежать, захвати и его. Если удастся успешно реализовать мой план, на площадь рядом с вами сядет флайер. Сразу же бегите и прыгайте в него. Им будет управлять черный пират. Не пугайтесь. Сумеете добыть оружие — прекрасно. Если флайера не будет, значит, мой план провалился. Возвращайтесь к себе и ждите.
— А Ллана? Что будет с ней?
— Ллану я обязан спасти в первую очередь. Если у меня из этого ничего не выйдет, то и побега не будет. Я без нее не уйду.
— Мне бы хотелось узнать, как ты собираешься совершить невозможное. Я действовал бы гораздо увереннее, если бы знал хоть что-нибудь.
— Разумеется, — согласился я. — Во-первых...
— Что это вы тут разболтались? — прозвучал грубый голос позади нас.
Я повернулся и увидел могучего воина. Вместо ответа я сунул ему разрешение джэддака.
Даже прочитав его, он не поверил своим глазам. Однако вернул мне записку и сказал:
— С тобой все в порядке. А этот? У него тоже разрешение джэддака?
— Это я виноват, — сказал я. — Встретил случайно старого знакомого и решил расспросить о жизни.
— Хорошо, — удовлетворился моим объяснением стражник. — Но сейчас расходитесь. Центральная площадь не место для встреч рабов.
Ная Дан Чи мигом подхватил свой тюк и исчез. Я тоже хотел уйти, но воин остановил меня.
— Я видел, как ты сражался с Нолатом и Бан Тором. Мои друзья очень хотели бы посмотреть на тебя, так как по описанию ты похож на некоего Джона Картера, у которого была белая кожа и серые глаза. Скажи, ты случайно не Джон Картер?
— Я — Дотар Соят.
— Мои друзья из Долины Дор очень хотели бы заполучить в свои руки Джона Картера, — сказал он с еле заметной усмешкой и удалился.
XII
Теперь появились самые серьезные основания для спешки. Если хоть один человек в Камтоле узнает во мне Джона Картера, принца Гелиума, я не доживу до утра. Входя во дворец, я уже опасался ареста. Однако я дошел до своей комнаты без происшествий. Ко мне сразу же подошел Ман Лат, и я заподозрил самое худшее. Он никогда не заходил ко мне. Однако Ман Лат был настроен шутливо, даже дружески.
— Плохо, что ты раб, — сказал он, — во дворце сегодня большой праздник. Доксус принимает делегацию из Долины Дор. Будет много еды, выпивки, будет весело. Вероятно, Доксус заставит тебя сражаться с лучшими фехтовальщиками, конечно, не до смерти, а только до первой крови. Потом будут танцевать рабыни. Доксус приказал Настору привести ту рабыню, которая была с ним на Играх. О ее красоте говорит весь Камтоль. Да, плохо, что ты не перворожденный и не сможешь насладиться великолепием праздника.
— Почему же? Я ведь буду там.
— Да, но только как фехтовальщик. Ты не будешь есть и пить, ты не увидишь девушек-рабынь. Да, плохо, что ты не нашей крови.
— Я не чувствую себя ниже, чем перворожденные, — возразил я, по горло сытый их надменностью. Ман Лат с удивлением посмотрел на меня.
— Ты самонадеян, раб. Разве ты не знаешь, что перворожденные Барсума, которых вы называете черными пиратами, являются самой древней расой планеты? Наша родословная тянется прямо от Дерева Жизни, которое росло в Долине Дор двадцать три миллиона лет назад. Многие тысячелетия плоды этого дерева эволюционировали из растительных в животные.
Я надеялся, что он закончил. Эту чушь я уже слышал много раз. Но я не стал говорить ему об этом, мне просто хотелось, чтобы он поскорее убрался.
Наконец он ушел. И настал долгий вечер. Я не мог начать действовать, пока не останется два часа до назначенного времени встречи с Ная Дан Чи. Я подумал, что оревар будет озадачен тем, что флайером будет управлять черный пират.
Вечер тянулся медленно. Я слышал, как съезжались гости. Приближался час зеро — и тут судьба нанесла сокрушительный удар. Явился воин, который вызвал меня в банкетный зал!
Я хотел прикончить его и заняться своим делом, но внезапно дух противоречия овладел мною. Я должен видеть их всех, должен продемонстрировать им, что я лучший фехтовальщик обоих миров, что я во много раз выше перворожденных. Я знаю, что это было глупостью, чудачеством, но я направился следом за воином. Поворачивать назад было поздно.
Никто не обратил на меня внимания, когда я появился в зале. Я был всего лишь грязный раб. За столами сидели роскошно одетые мужчины и женщины. Они ели, пили, беседовали, смеялись... Некоторые из гостей пьяно покачивались. Я видел, что Доксус тоже был пьян. Одной рукой он обнимал свою жену, но целовал жену соседа слева.
Воин, сопровождавший меня, что-то прошептал на ухо джэддаку и тот ударил в гонг, требуя полной тишины.
— Долгие годы воины Долины Дор хвастались своим мастерством фехтования. И я признаю, что во многих случаях они побеждали наших воинов на состязаниях. Но сейчас у меня есть раб, простой раб, который может победить любого из воинов Долины Дор. Этот раб здесь. Он готов показать свое искусство в соревнованиях с лучшими воинами. Разумеется, не до смерти, а до первой крови.
Поднялся один из бойцов:
— Это вызов, — сказал он. — Среди нас лучшим является Зитхад, но если он не захочет скрестить оружие с рабом, то я с наслаждением пущу кровь этому наглецу.
Тогда поднялся Зитхад.
— Я еще никогда не пачкал меч кровью раба, но сейчас я сделаю это к стыду Камтоля. Где этот раб?
Зитхад! Он был начальником охраны во время восстания рабов и свержения Иссы. У него были все основания помнить и ненавидеть меня!
Когда мы сошлись на небольшой арене в центре зала, Зитхад с величайшим изумлением посмотрел на меня. Затем он сделал шаг назад. Он даже открыл рот, чтобы заговорить.
— Неужели ты боишься сразиться с рабом? — спросил я. — Все хотят видеть, как ты прольешь мою кровь. Неужели ты хочешь разочаровать их? — Я коснулся острием меча его груди.
— Мразь! — зарычал он и бросился на меня.
Он был сильным фехтовальщиком, сильнее, чем Нолат, но я превратил его в обезьяну. Я гонял его из угла в угол, он едва успевал защищаться.
В ярости и ужасе, он метался по арене, а зрители, затаив дыхание, наблюдали за поединком.
Неожиданно Зитхад выкрикнул:
— Идиоты! Что вы смотрите? Вы знаете, кто это? Это...
Но тут я пронзил его сердце.
Зал взревел. Сотни мечей засверкали в воздухе. Но я не стал ждать. С обнаженным мечом я вскочил и побежал по столам, заставленным утварью, сопровождаемый визгом женщин, и выпрыгнул через окно в сад.
Все устремились за мной, но я, как молния, пролетел по саду и добежал до окна своей комнаты. Оно размещалось на высоте пятнадцати футов над землей. Секундой позже я уже был в комнате, проскочил через нее и устремился вниз по лестнице.
Было темно, но я прекрасно помнил каждый поворот. Пробежав подвальный коридор, я проник в комнату, где первый раз со мной беседовал Доксус, быстро пересек ее, снова ринулся вниз по лестнице в потайную комнату.
Теперь никто не сможет догадаться, куда я исчез. А Мир Жо, несомненно, на банкете и я смогу сделать то, ради чего пришел сюда.
Когда я открыл нужную дверь, с дивана поднялся Мир Жо и удивленно посмотрел на меня:
— Что тебе здесь нужно, раб? — спросил он.
XIII
Какое невезение! Все против меня! Сначала вызов в зал, потом Зитхад, и вот теперь Мир Жо! Мне не хотелось убивать, но что оставалось делать?
— Защищайся! — выдохнул я. — Я не убийца. Я не могу убить человека, если в его руке нет меча.
Но мой противник не был столь благороден: он выхватил радиевый пистолет. Роковая ошибка! Я одним прыжком преодолел пространство, разделяющее нас, и моментально пронзил его сердце.
Даже не вытерев с меча кровь, я рванулся в маленькую комнату. В ней находился зловещий аппарат, держащий в плену двести тысяч душ. Жуткое изобретение, порождением которого были тысячи скелетов вокруг долины.
Я осмотрелся и подобрал тяжелый металлический брусок. Всю свою злость и негодование я обрушил на подлую машину — и через несколько секунд передо мной лежала искореженная груда металла.
Я вернулся в большую комнату. Раздел Мир Жо, снял одежду с себя. Затем достал то, что купил в лавке — баночку черного крема, каким здесь пользуются модницы, чтобы сделать кожу еще более черной и блестящей.
Через десять минут я был чернее самого черного пирата. Я быстро натянул одежду Мир Жо и теперь, если не считать серых глаз, я мало чем отличался от знатного перворожденного. Сейчас я даже был рад, что Мир Жо оказался здесь. Его одежда позволит мне беспрепятственно пройти по дворцу.
Я добрался до выхода, не встретив никого, а приближаясь к воротам, стал старательно изображать пьяного. Сердце отчаянно билось, когда я проходил мимо часового, но тот просто отдал мне честь — видимо, принял меня за одного из подгулявших гостей. Я шагал по улицам к Ангару. Сначала я хотел взобраться на крышу по стене, но это означало, что мне придется драться с часовыми на крыше. Поэтому я направился прямо к дому, не обращая внимания на часового. Немного поколебавшись, он отсалютовал мне.
Теперь впереди у меня оставалось только одно препятствие — охрана на крыше. Я был уверен, что она там. Мне будет трудно убедить их в том, что я решил просто немного полетать, причем ночью. Но когда я выбрался на крышу, то обнаружил там всего лишь одного часового. У меня заняло не больше пяти секунд убрать часового, найти флайер, залезть в него и включить двигатель. Ночь была темная. Я взлетел по крутой спирали и направился к башне дворца Настора, где в заточении томилась Ллана. Я подлетел к башне, радуясь, что пока все идет по плану.
Я подвел флайер к окну и услышал сдавленный женский крик. Затем раздался недовольный возглас мужчины. Ухватившись за конец каната, я немедленно прыгнул в комнату с мечом в руке.
В темном помещении я увидел мужчину, который повалил Ллану на диван. Она отчаянно отбивалась руками и ногами, но уже теряла силы.
— Хватит! — крикнул я, и мужчина от неожиданности отпустил Ллану и повернулся ко мне. Это был Настор.
— Кто ты? — рявкнул он. — Что тебе здесь надо?
— Я — Джон Картер, принц Гелиума. Я пришел, чтобы уничтожить тебя.
Он успел выхватить меч из ножен, и мы скрестили оружие.
— Может быть, ты помнишь меня под именем Дотар Соята, из-за которого ты потерял сто тысяч таней? А теперь ты потеряешь жизнь.
Он заорал, призывая охрану, и я услышал топот бегущих по лестнице ног. Нужно было как можно быстрее покончить с Настором, но он оказался лучшим фехтовальщиком, чем я ожидал. Правда, через некоторое время дуэль больше напоминала салки-догонялки.
Охранники были уже рядом, когда Ллана подскочила к двери, захлопнула ее и задвинула тяжелый засов. В дверь сразу же забарабанили, послышались угрожающие крики.
Я на бегу запутался в покрывале, упавшем с дивана, и с размаху рухнул на спину. Настор немедленно ринулся ко мне, намереваясь пригвоздить меня к полу. Казалось, сейчас все будет кончено.
Но Ллана спасла положение. Она решительно кинулась на Настора сзади и схватила его за ноги. Он упал и напоролся на мой меч. Два фута лезвия вышли из спины и я с трудом вытащил меч.
— Бежим, Ллана, — позвал я.
— Куда? За дверью стражники.
— В окно. Быстрее!
Но, повернувшись к оконному проему, я увидел, что канат, который я сбросил во время борьбы, исчез. Флайера не было. Мы оказались в ловушке.
Я выглянул в окно. Вот она, наша свобода, жизнь Лланы, Ная Дан Чи, Джат Хада и моя, в двадцати пяти футах от нас и в нескольких футах ниже уровня окна.
Оставалось одно. Я влез на подоконник и прыгнул... То, что сейчас я сам рассказываю эту историю, доказывает, что приземлился я удачно. Еще несколько секунд и я подвел аппарат к окну. Ллана тут же оказалась на борту.
— Ная Дан Чи, — произнесла она. — Что с ним? Будет слишком жестоко бросить его здесь.
Ная Дан Чи был бы счастливейшим человеком на Марсе, если бы знал, что первая мысль Лланы была о нем.
Я направил флайер вниз на площадь.
— Куда мы? — спросила Ллана. — Ты не боишься, что мы снова окажемся в плену?
— За Ная Дан Чи, — ответил я.
Подобрав ожидавших нас друзей, я сразу же взмыл вверх и направил корабль к Гатолу. Я постоянно ощущал взгляд Ная Дан Чи на себе. Наконец он не выдержал:
— Кто ты? Где Джон Картер?
— Теперь я Мир Жо. Недавно был Дотар Соятом. Но по-прежнему остаюсь Джоном Картером!
— Мы снова вместе! — воскликнул он. — И живы! Но надолго ли? Ты забыл об аппарате смерти!
— Беспокоиться нечего. Машина уничтожена.
Он повернулся к Ллане.
— Ллана, мы столько пережили вместе. Я снова кладу свое сердце к твоим ногам.
— Подними его, — последовал ответ. — Я устала и хочу спать.