XVI
НЕВИДИМЫЕ ВРАГИ

Глядя в направлении, указанном Зандой, я увидел нечто, похожее на большое здание на берегу речи. Строение находилось на поляне в лесу, и когда восходящее солнце коснулось его башен, они сверкнули ярким блеском. В центре находился обнесенный стенами двор, а на нем — предмет, который вызвал у нас гораздо больший интерес и возбуждение, чем само здание.

— Как ты думаешь, Занда, — что это? — поинтересовался я, потому что именно она обнаружила его.

— Я думаю, что это корабль Гар Нала, — сказала девушка.

— Ты так думаешь? — спросил Джат Ор.

— Он очень похож на наш, — ответила девушка. — Гар Нал и Фал Сивас крали друг у друга идеи, и я не удивилась бы, если бы их корабли оказались почти одинаковыми.

— Я уверен, что ты права, Занда, — согласился я. — Вряд ли разумно утверждать, что обитатели Турии по какому-то чудесному совпадению построили корабль, настолько похожий на корабль Фал Сиваса; еще меньше вероятность, что на спутнике оказался третий корабль с Барсума.

Я приказал снижаться, и вскоре мы летели на высоте, которая давала нам возможность ясно рассмотреть здание и окружающую местность. Чем ближе мы подлетали к кораблю во дворе, тем больше убеждались, что это корабль Гар Нала. Но нигде не было видно и следа изобретателя, Ур Джана или Деи Торис и вообще никакой жизни ни в здании, ни вокруг него. Место могло служить жилищем смерти.

— Я посажу корабль рядом с кораблем Гар Нала, — сказал я. — Проверь оружие, Джат Ор.

— Оно готово, мой... Вандор, — ответил юноша.

— Не знаю, сколько бойцов на борту этого корабля, — продолжал я. — Там могут быть только Гар Нал и Ур Джан, а могут быть и другие воины: если начнется схватка, мы не должны убивать их всех, пока не убедимся, что принцесса с ними. Они оставили Барсум за день до нас и хотя вероятность этого мала, но они могли переправить пленницу куда-нибудь в другое место. Поэтому по крайней мере один из них должен остаться в живых, чтобы указать нам дорогу.

Мы продолжали медленно снижаться, напряженно вглядываясь.

Занда незадолго до этого вышла из рубки. Теперь она вошла, облаченная в одежду марсианского воина, с оружием в руках. Военные доспехи очень ладно сидели на ее стройной фигуре.

— Зачем это? — удивился я.

— Тебе может понадобиться лишний меч, — сказала она. — Ты не знаешь, сколько врагов ожидает тебя.

— Хорошо, — согласился я, — но оставайся на корабле, пока все не выяснится. Сражаться будем мы с Джат Ором.

— Я выйду с вами и буду сражаться, — упрямо и спокойно сказала она.

Я покачал головой.

— Нет, — повторил я, — делай, что я говорю. И оставайся на корабле.

Она посмотрела мне в глаза.

— Против моей воли ты настоял на том, чтобы я стала свободной женщиной, — напомнила она. — Я поступлю как свободная женщина, а не как рабыня. Я поступлю, как захочу.

— Хорошо, но если ты выйдешь с нами, тебя будет ожидать судьба бойца. Джат Ор и я можем оказаться слишком занятыми борьбой и не успеем защитить тебя.

— Я сама позабочусь о себе, — просто ответила девушка.

— Пожалуйста, останься на борту, — с беспокойством в голосе попросил Джат Ор.

Занда только покачала головой.

Наш корабль медленно опустился рядом с кораблем Гар Нала. Я приказал открыть дверь и опустил лестницу. По-прежнему ни следа жизни ни на корабле, ни в здании. Мертвая тишина, как тяжелый занавес, лежала на всем.

Мгновение я стоял у двери, оглядываясь, затем спустился на землю в сопровождении Джат Ора и Занды. Передо мной возвышался замок, странное здание неземной архитектуры, увенчанный множеством башен различных форм, расположенных группами и поодиночке.

Подтверждая теорию Фал Сиваса о необычных богатствах спутника, стены замка перед нами были сложены из блоков драгоценных камней, уложенных так, что они создавали великолепный сложный цветной узор, который не поддается описанию.

В этот момент, однако, я лишь бегло взглянул на великолепие замка, уделив главное внимание кораблю Гар Нала. Дверь в его борту была открыта, веревочная лестница свисала до земли.

Я знал, что, поднимаясь по лестнице, человек оказывается в очень невыгодном положении перед нападающим сверху, но выбора не было. Я должен был выяснить, есть ли кто-нибудь в корабле. Я попросил Занду встать так, чтобы она могла видеть корабль и предупредить меня в случае опасности, затем быстро поднялся. Поскольку корабль лежал на земле, мне пришлось подняться лишь немного, чтобы мои глаза оказались на уровне пола каюты. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что здесь никого нет, мгновение спустя я уже был в каюте корабля Гар Нала.

Внутреннее устройство этого корабля слегка отличалось от кают на корабле Фал Сиваса, которые, ко всему прочему, были обставлены гораздо роскошнее.

Из каюты я прошел в контрольную рубку. И здесь никого не было. Затем я осмотрел остальные части корабля. Он был пуст.

Выйдя наружу, я сообщил об этом спутникам.

— Странно, — заметил Джат Ор, — никто нас не окликает и не замечает нашего присутствия. Возможно ли, чтобы замок был пуст?

— Есть что-то зловещее во всем этом, — сказала Занда тихим напряженным голосом. — Даже тишина кажется враждебной. Я никого не вижу, ничего не слышу, но чувствую... нет, не понимаю что именно.

— Да, есть что-то загадочное, — согласился я. — Пустота замка противоречит его внешнему виду. Даже если сейчас в нем никого нет, то он покинут совсем недавно.

— Я чувствую, что там и сейчас кто-то есть, — сказал Джат Ор. — Я чувствую чье-то присутствие рядом. Могу поклясться, что за нами следят, наблюдают за каждым нашим движением.

Я испытывал то же самое чувство. Я осматривал окна замка, ожидая увидеть устремленные на нас глаза, но ни в одном из окон не было никого. Тогда я громко, так, что должно было быть слышно в каждом уголке, выкрикнул обычное на Барсуме приветствие:

— Каор! Мы путешественники с Барсума. Мы хотим поговорить с хозяином замка.

Ответом было молчание.

— Как нехорошо! — воскликнула Занда. — Почему они не отвечают нам? Здесь должен быть кто-нибудь, я знаю это. Я не вижу их, но здесь есть люди. Они вокруг нас.

— Я уверен, что ты права, Занда, — сказал я. — В замке должен быть кто-нибудь, и я хочу взглянуть на него. Джат Ор и ты, Занда, ждите меня здесь.

— Нам лучше пойти всем вместе, — сказала девушка.

— Да, — согласился Джат Ор, — мы не должны разделяться.

У меня не было оснований возражать, поэтому я кивнул в знак согласия, потом приблизился к запертой двери в стене замка. За мной шли Занда и Джат Ор. Мы преодолели половину расстояния от корабля до замка, когда молчание было нарушено возгласом, полным ужаса, донесшимся откуда-то сверху, очевидно, с одной из высоких башен, окружавших двор.

— Беги, мой вождь! Беги из этого ужасного места, пока это возможно!

Я остановился, окаменев. Это был голос Деи Торис.

— Принцесса! — воскликнул Джат Ор.

— Да, — сказал я. — Это принцесса. Идем!

Я побежал к двери замка, но не сделал и полдюжины шагов, как сзади Занда издала страшный крик. Я мгновенно повернулся.

Она дергалась, как в конвульсиях. Лицо ее было искажено ужасом. Руки и ноги двигались так, будто она сражалась с врагом, но она была совершенно одна. Никого рядом не было.

Джат Ор и я прыгнули к ней, но она быстро отступала, все еще с кем-то борясь. Дергаясь то вперед, то назад, она двигалась в направлении входа в замок. Казалось, она шла не сама, а ее тащили, но я по-прежнему никого рядом не видел.

Все, о чем я так долго рассказываю, заняло всего несколько коротких секунд, прежде чем я смог преодолеть расстояние, разделявшее нас. Джат Ор был ближе к ней. Он уже почти схватил ее, когда я услышал его голос:

— Исса! Меня тоже...

Он упал на землю, дергаясь так же, как и Занда. Я бросился к ним с длинным мечом в руке, хотя по-прежнему не видел врага, с которым нужно было бороться.

Никогда в своей жизни я не чувствовал себя таким слабым и беспомощным. Я, великий фехтовальщик, известный в двух мирах, не мог защитить своих друзей, так как не видел врага. Казалось, что они находятся в тисках зловещей силы, которая тащила их туда, куда хотела, из укрытия или скрытого наблюдательного пункта. Психологический эффект зловещей таинственности происходящего еще более подчеркивал нашу беспомощность.

Мои земные мускулы не подвели меня: я быстро очутился рядом с Зандой. Когда я уже протянул руку, чтобы остановить ее, кто-то схватил меня за лодыжку и я упал. Я чувствовал на себе руки, множество рук. Меч у меня вырвали, все остальное оружие отняли. Я боролся так, как, вероятно, никогда не боролся раньше. Я чувствовал прижатые к себе тела противников, ощущал хватку их рук и силу их кулаков, но никого не видел, хотя мои удары попадали в чью-то плоть.

Это уже было что-то. Это давало мне некоторое чувство равенства, хотя я не мог понять, почему, если я чувствую эти существа, я их не вижу.

Но это по крайней мере объясняло странное поведение Занды. Ее движения, казавшиеся конвульсиями, были отчаянным сопротивлением невидимому противнику. Теперь ее тащили в замок, и, сражаясь с большим числом противников, я заметил ее исчезновение за дверью. Затем эти существа, кто бы они ни были, одолели меня. Их было очень много, они связали мне запястья за спиной и грубо поставили на ноги.

Не могу точно описать свои чувства, нереальность последних нескольких мгновений ошеломила меня. Впервые в жизни я подчинился врагу, может быть, из-за внезапности нападения и абсолютной непонятности происходящего. Даже призрачных лучников Лотара нельзя было сравнить со всем этим, потому что те хотя бы были видны, когда они нападали.

Когда меня поставили на ноги, я взглянул на Джат Ора и увидел его рядом с собой, тоже со связанными руками. Теперь меня подталкивали к двери, где исчезла Занда, рядом в том же направлении двигался Джат Ор.

— Ты видишь кого-нибудь, мой принц? — не удержался он от вопроса.

— Тебя, — ответил я.

— Что за дьявольская сила схватила нас?

— Не знаю, но чувствую на себе руки и тепло тел.

— Я думаю, мы погибли, мой принц.

— Погибли? — воскликнул я. — Мы еще живы!

— Я не это имел в виду, — заметил он. — Если возвращение на Барсум невозможно, то мы лишаемся всех надежд. Они захватили наш корабль. Даже если нам удастся бежать, мы не сможем снова увидеть его. Если мы не вернем наш корабль, это будет равносильно нашей смерти.

Корабль! В возбуждении схватки я совсем забыл о нем. Я обернулся. Мне показалось, что веревочная лестница натянулась, как если бы по ней кто-нибудь поднимался.

Но выход был! Я сосредоточил свои мысли на механическом мозге, приказав ему подняться и ждать нас поблизости от замка, пока я не пошлю следующий приказ.

Затем невидимые руки втащили меня в замок. Я не знал, последовал ли механический мозг моему указанию. Узнаю ли я это когда-нибудь?


XVII
ЧЕЛОВЕК-КОШКА

Пока нас вели по длинному коридору замка, мои мысли были по-прежнему сосредоточены на механическом мозге. Я боялся только одного: что я не способен управлять им на таком большом расстоянии.

Корабль так много значил для нас и был так необходим для спасения Деи Торис, что сама мысль об утрате его леденила кровь. Однако вскоре я понял, что сейчас беспокойство к добру не приведет, и постарался избавиться от этих угнетающих мыслей. Подняв голову, я увидел, что рядом со мной по коридору идет Джат Ор. Поймав на себе мой взгляд, он покачал головой и через силу улыбнулся.

— Похоже, наше пребывание на Турии будет коротким.

— Будущее выглядит не таким лучезарным, — согласился я. — Я никогда не попадал в такое положение, чтобы не мог видеть врага и общаться с ним.

— И не слышать его, — добавил Джат Ор. — Если не считать рук на мне и того, что меня тащат, я все еще не осознаю присутствия здесь кого-либо, кроме нас самих. Нереальность происходящего вызывает во мне ощущение тщетности всех наших усилий.

— Мы должны найти и найдем того, с кем сможем скрестить свои мечи и потягаться на равных умом и хитростью, потому что этот замок и все, что мы видим, предназначено для существ, похожих на нас: посмотри на эти скамьи и диваны вдоль стен. Прекрасная мозаика, украшающая стены, великолепные ковры и шкуры на полу — эти вещи удовлетворят потребность в красоте, свойственную человеческой природе, да и сделаны они могли быть только человеческими руками.

— Твои рассуждения верны, — согласился Джат Ор, — но где же люди?

— Вот в этом вся и загадка, — ответил я, — и я уверен, что наше будущее зависит от ее разрешения.

— Меня, конечно, занимают эти вопросы, — после некоторого раздумья сказал Джат Ор. — Но еще больше меня беспокоит судьба Занды. Что они могли с ней сделать?

На это, разумеется, у меня не было ответа. В конце коридора находилась широкая, богато украшенная лестница, ведущая на следующий этаж, и вскоре нас ввели в огромный зал, в дальнем конце которого мы увидели одинокую фигуру. Это была Занда. Она стояла возле возвышения с двумя богато украшенными тронами.

Зал был великолепно украшен. Золото и драгоценные камни украшали пол и стены. Они были уложены в узоры каким-то великим художником, который имел в своем распоряжении редчайшие жемчужины, каких я никогда не видел ни на Земле, ни на Барсуме. Невидимая сила подвела нас к Занде, и вот мы трое стояли, глядя на возвышение и на пустые троны. Но на самом ли деле они пустовали?

Я испытывал то же странное чувство, что и во дворе, будто меня окружает толпа и множество взглядов устремлены на нас, хотя я ничего не видел и не слышал ни звука.

Несколько мгновений простояли мы перед помостом, затем нас вывели из зала. Уже по другому коридору нас подвели к ведущей вверх длинной лестнице, по которой Джат Ор поднимался с некоторым трудом.

Это устройство было ему незнакомо, поскольку лестницы не используются на Марсе. Там в ходу наклонные пандусы, ведущие с одного этажа на другой.

Я пытался ввести лестницы в своем дворце в Гелиуме, но несколько моих приближенных и друзей чуть было не сломали себе на них шеи и мне пришлось заменить их пандусами.

Когда мы поднялись на несколько этажей, Занду забрали и увели по другому коридору. А этажом выше меня покинул Джат Ор. Никто из нас не говорил друг с другом со времени выхода из тронного зала, а теперь, когда нас разъединили, слова казались ненужными в этой безвыходной ситуации.

Теперь я был один, но продолжал двигаться все вверх и вверх, влекомый невидимыми руками. Куда они вели меня? Какая судьба ждала моих товарищей?

Где-то в этом большом замке находилась принцесса, ради которой я сюда прилетел, но никогда еще она не казалась мне такой далекой, как в эту минуту, никогда наша встреча не представлялась такой невозможной. Не знаю, чем объяснить это, может быть, таинственностью окружающего.

Мы поднялись на такую высоту, что я был убежден, что нахожусь в одной из самых высоких башен замка. Этот факт, а также то обстоятельство, что нас разделили, говорил, что захватившая нас сила не вполне в себе уверена, ибо только опасение, что мы сбежим даже связанные, причиним какой-то вред, могло заставить разъединить нас, но прав я или нет, оставалось только гадать. Время ответит на множество возникших вопросов.

Я размышлял таким образом, когда остановился перед дверью. На ней был замок, привлекший мое внимание. Я увидел, что он поворачивается, как будто чья-то рука коснулась его. Дверь открылась и меня втащили в комнату. Здесь мне развязали руки. Я быстро повернулся, намереваясь схватиться за створки двери, но, прежде чем я успел это сделать, она захлопнулась передо мной. Я попытался открыть ее, но мне это не удалось, и я разочарованно отвернулся.

Я стал осматривать свою тюрьму, и тут мои глаза обнаружили фигуру, сидевшую на скамье в дальнем углу комнаты. Подыскивая подходящее слово, я мог сказать, что увидел человека, но это был странный человек!

Существо было обнаженным, если не считать короткой кожаной юбки, поддерживаемой на бедрах широким поясом с огромной золотой пряжкой, усеянной драгоценными камнями. Он сидел на красной скамье, прислонившись к серой стене. Кожа его была того же цвета, что и стена, кроме той части ног, которые касались скамьи, — они были красными.

Форма его черепа была как у человека, но черты лица были нечеловеческими. В центре лба находился единственный большой глаз, примерно три дюйма в диаметре. Зрачок имел вертикальный разрез, как зрачок кошки. Он сидел, рассматривая меня своим огромным глазом, я тоже его рассматривал и не мог решить, кажется ли ему моя внешность такой же странной, какой его внешность кажется мне.

В течение некоторого времени мы оставались неподвижными, глядя друг на друга. Я успел заметить несколько других необычных его черт. Пальцы рук и ног были длиннее, чем у человека, большие пальцы значительно короче остальных и выступали под прямым углом к ним.

Это обстоятельство, а также вертикальный разрез зрачка свидетельствовали, что он либо ведет древесный образ жизни, либо находит себе пищу на деревьях. Но, вероятно, наиболее выдающейся особенностью его отвратительной внешности был рот. У него их было два: один над другим.

Нижний рот, больший по размеру, был безгубым, кожа лица образовывала десны, в которых располагались мощные белые зубы, всегда обнаженные в отвратительной улыбке, напоминающей гримасу смерти.

Верхний рот был круглым, со слегка выступающими губами. Этот рот был беззубым. Нос был широкий и плоский, с вывернутыми ноздрями.

Вначале я не заметил ушей но позже обнаружил два маленьких ушных отверстия на макушке. Прямо под глазами начиналась большая желтоватая грива.

В целом он представлял собой непривлекательное зрелище, а этот оскаленный рот, эти мощные зубы в сочетании с отличной мускулатурой свидетельствовали о том, что это опасный противник. Я размышлял, так ли он яростен, каким кажется, и подумал, что, может быть, меня поместили с этим существом, чтобы оно уничтожило меня. Я мог предназначаться ему в качестве пищи.

С того момента, как я вошел в помещение, существо не сводило с меня своего единственного глаза. Я тоже не отрывал от него взгляда, но теперь, частично удовлетворив свое любопытство, я принялся осматривать помещение. Оно было круглым — очевидно, занимало верхний этаж башни. Стены были выкрашены в разные цвета, и даже здесь, в тюремной камере, были заметны наклонности строителя замка: комната казалась странно прекрасной.

Круглую стену пересекало с полдюжины высоких узких окон. Они были не застеклены, но забраны решетками. На полу у одной из стен лежала груда ковров и шкур, вероятно, постель заключенного здесь существа. Я подошел к одному из окон, чтобы посмотреть наружу. Как только я это сделал, существо встало и перешло в самую отдаленную от меня часть комнаты. Оно двигалось бесшумно, как кошка, и продолжало неотрывно смотреть на меня своим ужасным, лишенным ресниц глазом.

Его молчание, крадущаяся походка, заставляли меня постоянно опасаться, что, как только я повернусь к нему спиной, оно бросится на меня. Однако я успел бросить торопливый взгляд в окно и увидел отдаленные холмы, а внизу — часть стены замка, реку и густой лес. То немногое, что я успел увидеть, свидетельствовало, что башня не выходит непосредственно во двор, где должен быть корабль, а мне хотелось рассмотреть именно эту часть замка и проверить, выполнил ли мозг мой приказ.

Я подумал, что, возможно, разгляжу что-нибудь из противоположного окна башни. Не отрывая глаз от товарища по заключению, я пересек комнату. По мере того как я двигался, он тоже быстро перемещался, все время оставаясь в самом дальнем от меня углу комнаты. Я гадал, боится ли он меня или, как кошка, дожидается удобного момента для броска. Добравшись до противоположного окна, я выглянул, но не смог увидеть двора, так как башни замка закрывали с этой стороны обзор.

Прямо передо мной возвышалась другая башня на расстоянии десяти-пятнадцати футов от той, где я находился.

Я переходил от окна к окну в напрасных попытках увидеть двор, а мой дикий товарищ по заключению старался сохранить между нами наибольшее расстояние. Убедившись, что не могу увидеть ни двора, ни аэроплана, я вновь обратил внимание на своего сокамерника.

Я чувствовал, что должен понять его отношение ко мне. Если он опасен, я должен установить это до наступления ночи: мне казалось, что его огромный глаз может видеть в темноте, а так как я не мог все время бодрствовать, то становился для него в темноте легкой добычей, если у него действительно были намерения убить меня.

Взглянув на него, я увидел удивительное изменение в его внешности. Кожа его была уже не серой, а ярко-желтой, и тут я заметил, что он стоит у желтой стены. Это крайне заинтересовало меня. Я направился к нему, и он снова изменил положение. На этот раз он оказался у синей стены — желтый цвет его кожи сменился синим. На Барсуме есть маленькая ящерица, называемая дарсин. Она меняет свой цвет в зависимости от окружения, как земной хамелеон, но я никогда не видел существо, похожее на человека и наделенное такой способностью к смене защитной окраски. Несомненно, это было самое удивительное из всех виденных мною существ.

Я подумал, не умеет ли оно говорить, и решился:

— Каор, — сказал я, — будем друзьями.

Я поднял правую руку над головой ладонью вперед, подчеркивая свои дружественные намерения. Он смотрел на меня некоторое время, потом из его верхнего рта послышались странные звуки, похожие на фырканье и мяуканье кошки. Он старался поговорить со мной, но я понимал его не больше, чем он меня. Как же мне узнать его отношение к себе до наступления ночи? Это казалось безнадежным, и я решил не обращать внимания на присутствие этого существа, если только оно не приблизится ко мне, поэтому я отошел и сел на скамью в стороне от него.

Он немедленно занял другое положение, наиболее удаленное от меня, оказавшись на этот раз у зеленой стены и тут же изменив цвет. Я подумал: удивительный калейдоскоп получится, если заставить его двигаться вдоль разноцветных стен. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Последовала немедленная реакция моего сокамерника. Он издал странный фыркающий звук и скривил верхнюю губу, как бы пытаясь улыбнуться в ответ. В то же время он стал потирать ладонями бедра.

Я решил, что искривление верхней губы и движение ладоней о бедра должны иметь какое-то значение и выражать его отношение ко мне, но было ли это проявлением дружественности или враждебности, я не знал. Может, он воспринял мою улыбку так, как ее обычно принимают на Земле и Барсуме. Но тут же я вспомнил, что зеленые люди смеются тем громче, чем более дьявольским пыткам подвергают они свою жертву, это было особым, извращенным чувством юмора.

Так что, возможно, гримаса и жест этого создания означают вызов. Если это так, то чем раньше я это установлю, тем лучше. В сущности, гораздо важнее было установить, насколько его намерения враждебны. Я должен был узнать это до наступления темноты. Мне показалось, что этого можно достичь, повторяя его жесты, поэтому я улыбнулся и потер ладонями бедра.

Тотчас же в ответ его верхний рот растянулся, и он подошел ко мне. Я ждал его приближения. Подойдя, он остановился и дотронулся до моей руки. Я решил, что это предложение дружбы, и ответил тем же. Результат ошеломил меня. Существо отпрыгнуло, издавая фыркающие звуки, потом пустилось в дикий танец. Отвратительное на внешний вид, оно поразило меня удивительной грацией своих движений. Трижды обойдя комнату, оно закончило свой танец, подошло ко мне и село рядом.

Оно снова начало фыркать и мяукать, пытаясь, очевидно, поговорить со мной, но я мог лишь покачать головой, показывая, что не понимаю, и заговорил с ним на языке Барсума.

Вскоре оно перестало мяукать и обратилось ко мне на языке, гораздо более похожем на человеческий. Этот язык использовал гласные тех языков, которыми я владел. Наконец-то я нащупал почву, на которой мы могли договориться.

Было очевидно, что это существо не понимает ни одного языка, на котором я говорю, и учить его одному из них бесполезно, но я мог изучить его язык и тогда смог бы общаться с другими обитателями Турии.

Но как это сделать? Мои похитители могли не позволить мне жить столько, чтобы успеть узнать что-нибудь. Но если я буду думать об этом, то не стану пытаться как-то изменить свое положение или бежать отсюда, поэтому я должен считать, что у меня достаточно времени для изучения языка, к чему я немедленно и приступил.

Я выбрал обычный путь изучения нового языка, указывая на различные предметы в комнате и разные части своего тела и называя их на своем языке. Мой товарищ, казалось, немедленно понял, что я собираюсь делать. Указывая на те же предметы, он по нескольку раз повторял их название на том из двух языков, который больше походил на человеческий, если только фырканье и мяуканье можно назвать языком. На этот вопрос я пока не мог ответить.

Мы занимались этим, когда отворилась дверь комнаты и несколько сосудов опустилось на пол у двери, которая немедленно закрылась. Мой товарищ фыркнул и бросился к ним. Он немедленно вернулся с кувшином воды и чашкой с едой и поставил их на скамью рядом со мной. Указывая на пищу и на меня, он дал понять, что это мое. Снова подбежав к двери, он вернулся с другим кувшином воды и клеткой с удивительной птицей.

Я называю ее птицей потому что у нее были крылья, но к какому семейству она принадлежала, вы можете гадать так же, как и я. У нее были четыре лапы и чешуя, как у рыбы, но клюв и гребешок придавали ей сходство с птицей.

Блюдо в чашке оказалось смесью овощей, фруктов и мяса. Утолив жажду и принимаясь за еду, я наблюдал за своим товарищем. Вначале он играл с птицей в клетке. Он просовывал сквозь решетку пальцы, отчего птица хлопала крыльями, кричала резким голосом и старалась схватить его палец клювом. Ей это не удавалось, мой сокамерник успевал вовремя отдернуть руку. Казалось, он получал большое удовольствие.

Наконец он открыл дверцу клетки и выпустил пленницу. Птица немедленно полетела по комнате, ища выхода, но решетка на окнах была слишком частой. Мой товарищ принялся охотиться за ней, как во всем мире кошки охотятся за добычей. Когда птица взлетала, он крался за ней; приблизившись, прыгал на нее. Некоторое время ей удавалось спасаться, но, наконец, он прижал ее к полу, немного оглушив.

Потом он снова начал играть. Время от времени он бродил по комнате, делая вид, что не замечает ее, потом снова как бы обнаруживал ее и прыгал.

Наконец, с яростным кашляющим ревом, напоминающим рев льва, он прыгнул и одним движением мощных челюстей оторвал ей голову. Прижав шею птицы к верхнему рту, он принялся пить ее кровь. Это было не очень приятное зрелище. Выпив кровь, он начал рвать добычу нижними челюстями, при этом он рычал, как лев.

Я медленно закончил есть, в то время как мой товарищ рвал свою добычу и глотал большими кусками. Съев все до кусочка, он подошел к скамье и осушил кувшин с водой. Пил он верхним ртом. Все это время он не обращал внимания на меня. Затем, лениво мурлыча, он подошел к груде шкур на полу, лег на них и уснул.


XVIII
ПРИГОВОРЕНЫ К СМЕРТИ

Молодость легко приспосабливается к новым условиям и легко обучается, и хотя лишь создатель знает, сколько мне лет, я все еще сохраняю это свойство.

Монотонность дней была использована для изучения языка моего товарища и не подавляла меня так сильно. Никогда не забуду того радостного ощущения, когда я понял, что теперь мой товарищ по заключению и я можем общаться, обмениваясь мыслями. Еще раньше мы узнали имена друг друга. Его звали Умка. В первый же день, когда я обнаружил, что могу свободно разговаривать с ним, я спросил, кто нас похитил.

— Тариды, — ответил он.

— Кто они? — спросил я. — Как они выглядят? Почему мы их никогда не видим?

— Я вижу их, — ответил он. — А ты разве нет?

— Нет. А как они выглядят?

— Они похожи на тебя, — ответил он уверенно. — У них два глаза, нос и только один рот, а уши большие и расположены по бокам головы, все как у тебя. Они не так прекрасны, как мы, мазены.

— Но тогда почему я не вижу их? — спросил я.

— Ты не знаешь, как, — пояснил он. — Если бы ты знал, как — ты видел бы их так же ясно, как и я.

— Я очень хочу увидеть их, — сказал я. — Не расскажешь ли ты, как это сделать?

— Я расскажу, — согласился он. — Но это не значит, что у тебя все сразу получится. Увидишь ты их или нет, зависит от твоих умственных способностей. Они невидимы для тебя лишь потому, что силой своего ума заставляют тебя поверить, что ты их не видишь. Если ты сможешь освободить свой мозг от их влияния, ты увидишь их так же отчетливо, как видишь меня.

— Но я не знаю, как добиться этого.

— Ты должен сосредоточиться на том, чтобы преодолеть их волю своей. Они хотят, чтобы ты их не видел. Ты же должен захотеть увидеть их. Тебе это легко удастся, потому что они не ожидают этого. У тебя преимущество, потому что они хотят неестественного, а на твоей стороне сила природы, против которой, если твой мозг достаточно силен, они не смогут воздвигнуть умственный барьер.

Звучало это просто, но я не гипнотизер и у меня были сомнения на этот счет. Когда я объяснил это Умке, он нетерпеливо заворчал.

— Ты никогда не добьешься успеха, — сказал он, — если дашь волю сомнениям. Отбрось их. Поверь, что ты можешь, и у тебя будет гораздо больше шансов на успех.

— Но как я могу надеяться, если их нет передо мной? — спросил я. — Даже если у меня появится способность видеть, то как я смогу это проверить, ведь они появляются перед нами лишь в краткие моменты, когда приносят еду.

— В этом нет необходимости, — ответил он. — Ты думаешь о своих друзьях, хотя не видишь их теперь?

— Да, конечно, я думаю о них, но при чем тут это?

— Это просто доказывает, что твои мысли могут быть направлены куда угодно. Направь их на таридов. Ты знаешь, что замок полон ими, потому что я сказал тебе об этом. Направь свои мысли на обитателей замка, и твои мысли достигнут их, а они даже не будут подозревать об этом.

— Что ж, попробую, — сказал я. — Пожелай мне удачи.

— Потребуется некоторое время, — объяснил он. — После того, как я узнал их тайну, мне потребовалось много времени, прежде чем я научился преодолевать их невидимость.

Я мысленно настроился на это задание и не давал себе отвлечься, но Умка был болтливым существом. Долгое время не имея возможности ни с кем общаться, он теперь наслаждался болтовней. Он задавал мне множество вопросов обо мне и о Земле, о том, откуда я явился. Ему казалось удивительным, что на огромном шаре, который он видел низко плывущим на ночном небе, есть живые существа.

Он рассказал, что его народ, мазены, живет в лесу в домах, построенных высоко на деревьях. Их не очень много, поэтому они выбирают районы, где поблизости нет других обитателей. Тариды когда-то были могущественным народом, но другие племена победили их и почти полностью истребили. Враги все еще преследуют их, и они давно уже были бы уничтожены, если бы один из мудрецов не сумел развить у них такую гипнотическую силу, которая позволяет им быть невидимыми для врагов.

— Остатки таридов, — продолжал Умка, — живут в этом замке. Их здесь около тысячи: мужчин, женщин и детей. Прячась здесь, в отдаленной части мира в попытке скрыться, они считают всех своими врагами. Каждый, кто приходит в замок таридов, — враг, и должен быть уничтожен.

— Ты думаешь, они убьют нас? — спросил я.

— Несомненно.

— Но когда и как?

— У них странная религия, — сказал Умка, — я ее не понимаю, но все важнейшие события в их жизни определяются ею. Они говорят, что руководствуются движением Луны, Солнца и звезд. Это очень глупо, но они не убьют нас до тех пор, пока Солнце не прикажет им сделать это. Они верят, что доставляют Солнцу радость, подчиняясь его приказам.

— Ты думаешь, что мои друзья, взятые в плен, живы?

— Не знаю, но думаю, что так, — ответил он. — Тот факт, что ты жив, свидетельствует, что и остальные не принесены в жертву. В их обычае сохранять пленников и убивать их вместе на одной церемонии.

— И тебя они убьют тогда же?

— Я думаю, что да.

— Ты смирился со своей судьбой или попытался бы бежать, если бы была возможность?

— Я бежал бы, — ответил он, — но такой возможности не будет ни у тебя, ни у меня.

— Если бы я только мог увидеть этих людей и поговорить с ними, — сказал я, — я нашел бы, как сделать это. Я бы постарался убедить их, что я им не враг, а друг и что можно относиться к нам, как к друзьям. Но я не могу их видеть, а даже если я их увижу, они не услышат меня. Препятствия кажутся непреодолимыми.

— Если ты отбросишь представление об их невидимости, которое они навязали твоему мозгу, — сказал Умка, — ты сможешь и услышать их. Ты уже делал такие попытки?

— Да, я постоянно пытаюсь это делать.

Ежедневно в полдень нам приносили еду. Она всегда была одна и та же. Мы получали по большому кувшину с водой, я — чашку с овощами, Умка — клетку со странным птицеподобным существом, составлявшим его единственную пищу.

После того как Умка объяснил мне, что я могу преодолеть гипнотическое воздействие и увидеть и услышать своих похитителей, я, естественно, убеждал себя в том, что, когда откроется дверь и в комнату внесут еду, я увижу таридов. И всегда меня охватывало чувство безнадежности, когда я видел сосуды с пищей, передвигаемые невидимыми руками. Тем не менее я продолжал свои попытки и упорно боролся с безнадежностью.

Однажды я сидел, размышляя о безвыходном положении Деи Тори, когда услышал звуки шагов в коридоре за дверью и звон металла. Это были первые звуки, услышанные мною, если не считать тех, которые производили я и Умка, первые признаки жизни в огромном замке таридов с тех пор, как я оказался здесь. Затаив дыхание, я стал ждать, когда откроется дверь. Я встал так, чтобы видеть коридор.

Я услышал щелчок замка. Дверь медленно повернулась, за ней, отчетливо видимые, стояли два человека из плоти и крови. Кожа их была белой, что составляло резкий контраст с их синими волосами и бровями. На них были короткие юбки из тяжелых золотых сетей и нагрудники, тоже из золота. Оружием им служили длинные мечи и кинжалы. Лица были строгими и серьезными. Все это я рассмотрел за те несколько мгновений, которые была открыта дверь. Я заметил, как эти двое взглянули на меня и на Умку. Я был уверен: они не заподозрили, что я их вижу. Если бы они догадались, выражение лиц выдало бы их.

Я чрезвычайно обрадовался, поняв, что мой мозг преодолел чужое влияние. После того как они ушли, я рассказал Умке, что могу слышать и видеть таридов. Он попросил описать их, после чего признал, что я говорю правду.

— Иногда у людей бывают галлюцинации, — объяснил он свое сомнение в моей правдивости.

В середине следующего дня я услышал шум в коридоре и на лестнице, ведущей к нашей тюрьме. Вскоре дверь открылась и в комнату вошли двадцать пять человек.

Тут-то у меня и возник план, который, как я надеялся, давал мне преимущество перед этими людьми и позволял при возможности попытаться бежать.

Я продолжал делать вид, что не вижу их. Глядя в их сторону, я старался сосредоточиться на каком-нибудь предмете, а чтобы уменьшить сложность этой игры, чаще всего смотрел на Умку. Они знали, что его-то я вижу.

Я пожалел, что не подумал об этом плане раньше, чтобы все объяснить товарищу, потому что он невольно мог выдать, что тариды больше не невидимы для меня.

Двенадцать человек подошли ко мне, один остался у двери, отдавая распоряжения, остальные направились к Умке, приказав ему убрать руки за спину. Умка потихоньку попятился и вопросительно взглянул на меня. Я понял, что он думает о попытке вырваться на свободу.

Я старался не подать виду, что знаю о присутствии воинов. Я не хотел, чтобы они знали, что я их вижу. Глядя мимо них, я повернулся к ним спиной и при этом подмигнул Умке.

Я молился Богу, чтобы он понял значение моего подмигивания. Как добавочный знак предосторожности, я приложил палец к губам, прося его сохранять молчание. Умка выглядел ошеломленным и, к счастью, таким и остался.

— Половина ведет мазену, — приказал офицер, — остальные — черноволосого. Он не знает, что мы в комнате, поэтому он будет удивлен и будет бороться, когда вы коснетесь его. Держите его крепко.

Умка, вероятно, решил, что я снова во власти гипнотических чар. Он тупо смотрел, как воины окружили его и связали руки. Тогда двенадцать воинов бросились на меня. Я мог бы побороться с ними, но сейчас в этом было мало толку. Мне хотелось покинуть эту комнату. Я ничего не приобретал, оставаясь в ней, но за ее пределами судьба могла послать мне какую-нибудь возможность получить свободу, и поэтому я не очень сопротивлялся, стараясь только, чтобы они не поняли, что я их вижу.

Они вывели нас из комнаты и по длинной лестнице — несколько недель назад я поднимался по ней — наконец вывели в тот же самый зал, где в день пленения я был с Зандой и Джат Ором. Но насколько иначе выглядел он теперь, когда на мне не было их гипнотических чар!

Зал больше не был пустым, не пустовали и два трона. Помещение было заполнено светом, цветами и людьми. Мужчины, женщины и дети образовали широкий проход, по которому меня и Умку подвели к возвышению с двумя тронами.

Между двумя рядами воинов, одетых в великолепные одеяния, нас вывели на небольшое свободное пространство перед тронами. Со связанными руками здесь стояли Джат Ор, Занда, Ур Джан, еще один человек, по-видимому, Гар Нал, и моя любимая принцесса Дея Торис.

— Мой вождь! — воскликнула она. — Как добра судьба, что позволила мне еще раз увидеть тебя перед смертью!

— Мы еще живы! — напомнил я.

Она улыбнулась, узнав мой девиз, который я всегда бросал в лицо судьбе.

В глазах Ур Джана отразилось удивление.

— Ты? — воскликнул он.

— Да, это я, Ур Джан.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пустился на поиски удовольствий, но мне помешали похитители, — ответил я.

— Что ты имеешь в виду?

— Удовольствие убить тебя, Ур Джан.

Он с улыбкой кивнул в знак понимания. Мое же внимание было теперь обращено к человеку на троне. Это был очень толстый мужчина с высокомерным выражением лица. Я заметил у него признаки старости, которые так редко увидишь у людей Барсума. Аналогичные признаки я заметил и у многих других в толпе, заполнявшей зал. Значит, эти люди не обладали постоянной молодостью марсиан.

На соседнем троне сидела молодая красивая женщина. Она сонно смотрела на меня из-под тяжелых ресниц. Я решил, что внимание этой женщины было привлечено ко мне, так как по цвету кожи отличался от своих товарищей: оставив Зодангу, я смыл маскировочный пигмент.

— Великолепно, — томно прошептала она.

— Что великолепно? — спросил человек на троне. Она удивленно взглянула на него.

— Ох, — нервно воскликнула женщина, — я сказала, что великолепно было бы заставить их стоять спокойно, но как можно это сделать, если они тебя не видят и не слышат? Их можно успокоить только мечом.

— Ты знаешь, Озара, — пробормотал мужчина, — что мы бережем их для Огненного Бога и не можем убить сейчас.

— Зачем убивать их всех? — спросила женщина пожав плечами. — Они выглядят разумными существами. Было бы интересно сохранить им жизнь.

Я повернулся к своим товарищам.

— Вы можете видеть или слышать что-либо в этом зале? — спросил я.

— За исключением нас самих, я не вижу и не слышу ничего, — ответил Гар Нал. Остальные подтвердили его слова.

— Вы все — жертвы гипноза, — объяснил я. — Гипноз делает для вас невозможным видеть и слышать ваших похитителей. Упражняя свой мозг, вы легко освободитесь от этих чар. Если это удастся и вам, наши шансы на спасение возрастут. К тому же они считают, что мы их не видим, и, возможно, в чем-то будут неосторожны. Я даже сейчас могу выхватить меч у этого парня и убить джэддака и его джэддару, прежде чем кто-нибудь сможет мне помешать.

— Мы не можем действовать вместе, — сказал Гар Нал. — Половина из нас желает смерти другой половине.

— Давайте заключим перемирие, пока не убежим от этих людей, — предложил я.

— Это разумно, — согласился Гар Нал.

— Вы согласны? — спросил я.

— Да, — ответил он.

— И я, — убийца из Зоданги кивнул.

— А ты? — спросил Гар Нал. Он посмотрел на Джат Ора.

— Поскольку мой... Вандор приказывает, я выполню его волю, — ответил падвар.

Ур Джан бросил на меня быстрый взгляд, он узнал меня.

— Ах, так это ты Вандор! Теперь я понимаю многое, чего не понимал раньше. А Крыса Рапас знает?

Я не обратил внимания на его вопрос.

— Теперь, поднимем руки и поклянемся сохранять перемирие, пока не спасемся от таридов. Каждый из нас будет делать все, что в его силах, для спасения остальных.

— Женщины тоже, — сказал Ур Джан.

Дея Торис и Занда подняли руки, и мы все шестеро поклялись бороться друг за друга насмерть ради спасения от врагов. Это была странная компания: я был нанят убить Гар Нала, Ур Джан поклялся убить меня, а я хотел убить его. Занда ненавидела нас обоих и убила бы меня, если бы узнала, кто я.

— Эй, — воскликнул раздраженно толстый человек на троне, — чего это они там болтают на своем странном языке? Мы должны заставить их замолчать. Их привели сюда не для того, чтобы они болтали.

— Сними с них чары, — попросила женщина, которую он назвал Озарой. — Пусть они увидят и услышат нас. Мужчин только четверо, они не смогут повредить нам.

— Они увидят и услышат нас, когда их поведут на смерть, — ответил мужчина, — и не раньше.

— Мне кажется, что черноволосый мужчина видит и слышит нас, — сказала женщина.

— Почему ты так думаешь? — спросил мужчина.

— Я чувствую, что он смотрит на меня, — сонно ответила она. — Когда ты заговорил, Ул Вас, его взгляд перешел на твое лицо, а когда заговорила я, он повернулся ко мне.

Я действительно смотрел на женщину, и теперь понял, что трудно будет сохранить свою тайну. На этот раз, когда заговорил мужчина, которого она назвала Ул Васом, я сосредоточил свой взгляд на чем-то за ее троном и не взглянул на джэддака.

— Это невозможно, — сказал он.

Он поискал взглядом приведшего нас офицера.

— Как ты думаешь, может ли это существо видеть или слышать нас? — спросил он.

— Нет, всемогущий, — ответил офицер. — В тот момент, когда мы вошли к ним в камеру, он спросил мазену, заключенного с ним, есть ли кто-нибудь здесь, хотя там были все мы, все двадцать пять человек.

— Думаю, ты ошибаешься, — сказал Ул Вас, обращаясь к своей джэддаре. — Ты всегда что-нибудь воображаешь себе.

Женщина пожала плечами и отвернулась со скучающим зевком, но вскоре ее глаза снова остановились на мне.

В это время в зал вошли еще несколько человек, один из них, похожий своей одеждой на жреца, остановился прямо перед троном.

— Всемогущий, — пропел он, — день хорошо, случай хорошо, время подходит. Мы привели к тебе, божественный сын Огненного Бога, семерых врагов таридов. Через тебя говорит твой отец, давая людям знать свои желания. Скажи нам, всемогущий, нравится ли это подношение его очам. Дай нам понять твои желания, всемогущий.

Все время, пока мы находились в зале, Ул Вас внимательно наблюдал за нами, особенно привлекли его внимание Дея Торис и Занда. Теперь он прочистил горло и заговорил:

— Мой отец, Огненный Бог, желает знать, кто эти враги? — Один из них, — сказал старик, которого я принял за жреца, — мазена, которого твои воины схватили, когда он охотился у наших стен. Остальные шестеро — чуждые создания. Мы не знаем, откуда они. Они прибыли в двух невиданных устройствах, которые движутся по воздуху, как птицы, хотя у них нет крыльев. В каждом из этих устройств было по два мужчины и по одной женщине. Они приземлились за нашими стенами. Мы не знаем, откуда они прибыли и зачем, хотя, несомненно, они хотят нам зла. Таковы намерения всех, приходящих в замок таридов. Как ты видишь, всемогущий, у пяти из этих людей красная кожа, а у шестого — лишь чуть темнее нашей. Он похож на представителя другой расы, со своей белой кожей, черными волосами и серыми глазами. Больше мы ничего не знаем. Мы ждем слова Огненного Бога из уст его сына Ул Васа.

Человек на троне покусал губы, как бы размышляя, а его глаза пробегали по лицам пленников, задерживаясь на Дее Торис и Занде. Наконец он заговорил.

— Мой отец, Огненный Бог, требует, чтобы мазена и четверо мужчин были убиты в этот же час после того, как он семь раз обойдет Ладан.

Когда он кончил говорить, все застыли в ожидании, полном молчания, прерванном затем старым жрецом.

— А женщины, всемогущий? — спросил он. — Каковы желания Огненного Бога, твоего отца, относительно их?

— Огненный Бог, показывая свою великую любовь, — ответил джэддак, — дарит этих женщин своему сыну Ул Васу.


XIX
ОЗАРА

Жизнь коротка, и когда я услышал слова приговора из уст джэддака Ул Васа, слова, обрекающие пятерых из нас на смерть через семь дней, я, естественно, должен был чувствовать подавленность, но я не чувствовал ее, осознав, что Дея Торис ждет горшая, чем смерть, судьба.

Я был рад, что она ничего не слышала. Знание того, что предназначалось ей, ничем бы ей не помогло, а приговор, вынесенный мне, принес бы лишь горе.

Все мои товарищи, ничего не видя и не слыша, стояли, как покорный скот, перед лицом своей жестокой судьбы. Для них это было только пустое место, передо мной же было создание из плоти и крови; это был смертный, нить жизни которого можно было перерезать острием меча.

Снова заговорил Ул Вас.

— Уведите их, — приказал он. — Мужчин заключите в Бирюзовой башне, а женщин — в Бриллиантовой башне.

Я подумал, что могу прыгнуть и задушить его голыми руками, но здравый смысл подсказывал, что этим я не спасу Дею Торис. Итогом будет лишь моя смерть, а это лишит ее последней надежды на спасение, поэтому я медленно двинулся вместе со своими товарищами. Последнее, что я видел в тронном зале, был взгляд Озары, джэддары таридов.

Умку и меня вернули в ту же камеру, сюда же поместили Джат Ора, Гар Нала и Ур Джана. Мы не разговаривали, пока дверь не закрылась за охраной, невидимой для всех, но не для меня и Умки. Остальные казались удивленными, на их лицах было написано изумление.

— Что это было, Вандор? — спросил Джат Ор. — Зачем мы стояли в пустом зале перед пустыми тронами?

— Зал был полон людей. На тронах, которые казались вам пустыми, сидели джэддак и джэддара, и джэддак произнес нам всем смертный приговор. Мы умрем на седьмой день.

— А принцесса и Занда? — спросил он.

— К несчастью, нет.

— Почему ты говоришь «к несчастью»? — спросил падвар.

— Потому что они предпочли бы смерть тому, что их ждет. Джэддак Ул Вас оставил их себе.

Джат Ор нахмурился.

— Мы должны что-то сделать, — сказал он. — Неужели ты спокойно пойдешь на смерть, зная, какая судьба их ждет?

— Ты лучше меня знаешь, Джат Ор, что я надеюсь спасти их. Хотя я не вижу пока возможности, я не теряю надежды Даже если такой возможности не будет, я в последний момент сумею отомстить за Дею Торис. У меня преимущество перед этими людьми.

— Какое? — поинтересовался он.

— Я их вижу и слышу.

Он кивнул.

— Да, я забыл. Но кажется невозможным видеть и слышать то, чего не видно и не слышно.

— Почему они хотят убить нас? — спросил Гар Нал. Он внимательно слушал наш разговор с Джат Ором.

— Мы предназначены в жертву Огненному Богу, которому они поклоняются.

— Огненный Бог? — переспросил Ур Джан. — Кто это?

— Солнце, — ответил я.

— Но как ты понимаешь их язык? — спросил Гар Нал. — Невозможно, чтобы они говорили на языке Барсума.

— Нет, — ответил я, — они говорят на другом языке, но Умка, с которым я был в заключении с момента пленения, обучил меня языку таридов.

— Кто такие тариды? — спросил Джат Ор.

— Это люди, в чьей власти мы находимся, — объяснил я.

— Как они называют Турию? — спросил Гар Нал.

— Не знаю, — ответил я, — но я спрошу Умку.

Я обратился к Умке на его языке.

— Умка, — сказал я, — что значит слово Ладан?

— Это название мира, в котором мы живем, — ответил он. — Ты слышал, Ул Вас сказал, что мы умрем, когда Огненный Бог семь раз обойдет Ладан.

Мы, барсумцы, начали общий разговор, в котором я имел возможность ближе познакомиться с Гар Налом и Ур Джаном. Первый, как и большинство марсиан, имел неопределенный возраст. Казалось, что ему примерно столько же лет, сколько и Фал Сивасу: от ста до тысячи. У него был высокий лоб и слишком редкие для марсианина волосы. В лице не было ничего выдающегося, если не считать глаз. Мне они не понравились. Они были хитрые, лживые и жестокие.

Ур Джан, которого я видел и раньше, был сильным бойцом огромного роста. Но я подумал, что из этих двоих скорее можно было доверять Ур Джану, чем Гар Налу.

Мне казалось странным быть заключенным в тесном помещении с двумя своими злейшими врагами, но я понимал сам и надеялся, что и они понимают: наша вражда в таких обстоятельствах лишала нас последних шансов на спасение.

Умка, по всей вероятности, был недоволен тем, что мы вчетвером говорим на незнакомом языке. У нас с ним установились очень дружеские отношения и я рассчитывал на его помощь в случае побега, поэтому я был заинтересован в том, чтобы наша дружба не прервалась, и постоянно вовлекал его в разговор, помогая в качестве переводчика.

Много дней я наблюдал за игрой Умки с беспомощным созданием, которое предназначалось ему в пищу, и это уже не волновало меня, но когда в этот день принесли еду, барсумцы следили за мазеной с ужасом. Я видел, что Гар Нал по-настоящему боится Умки.

Вскоре после того, как мы закончили есть, открылась дверь и вошли несколько воинов. Ими командовал уже знакомый мне офицер по имени Замак.

Только Умка и я могли видеть вошедших. Я с трудом старался сделать вид, что ни о чем не подозреваю.

— Вот он, — сказал Замак. Он указал на меня. — Возьмите только его.

Солдаты приблизились с двух сторон, схватили меня за руки и повели к двери.

— Что это? — воскликнул Джат Ор. — Что с тобой случилось? Куда ты идешь?

Дверь по-прежнему была полуоткрыта и он видел, что я направляюсь к ней.

— Я не знаю, куда я иду, Джат Ор, — ответил я. — Они снова ведут меня куда-то.

— Мой принц! — закричал он, вскочил на ноги и попытался оттащить меня назад. Но солдаты вытащили меня из комнаты, и дверь захлопнулась перед лицом юноши.

— Хорошо, что этот парень не видит нас, — сказал один из воинов, тащивших меня, — Мускулы у него, как из серебра.

— Даже самый лучший боец не может сражаться с невидимым противником, — заметил другой.

— Этот парень здорово сражался во дворе в тот день, когда мы их схватили. Голыми руками он искалечил нескольких гвардейцев джэддака, а двоих убил.

Это была первая информация о нашей схватке, и она мне понравилась. Я представил себе, что они почувствовали бы, если бы знали, что я не только вижу, но и слышу их и даже понимаю их язык. Они были настолько небрежны, считая, что я их не вижу, что я мог легко схватить оружие у любого. Я показал бы им, что такое настоящий бой, но я понимал, что не помогу этим своим товарищам.

Меня отвели в ту часть дворца, которая резко отличалась от ранее виденных мной. Она была еще более великолепно и роскошно убрана, чем тронный зал. Вскоре мы подошли к двери, перед которой на страже стояли несколько воинов.

— Мы пришли, как было приказано, — сказал Замак, — и привели с собой белокожего пленника.

— Вас ждут, — ответил охранник, — можете войти.

Он растворил большие двойные двери. За ними оказалось помещение такой исключительной красоты и богатства, что в моем бедном словаре не найдется слов для описания. Тут были занавеси незнакомых земному глазу расцветок, стены казались выполненными из слоновой кости, хотя на самом деле я не уверен, что это было так. В комнате никого не было, когда мы вошли. Мой охранник подвел меня к центру комнаты. Вскоре отворилась дверь в противоположной стене и появилась женщина. Она была молода и прекрасна. Позже я узнал, что это была рабыня.

— Подожди в коридоре, Замак, — сказала она. — Пленник пойдет со мной.

— Что, один, без охраны? — удивленно переспросил он.

— Так мне приказано, — ответила девушка.

— Но как он сможет идти за тобой? — спросил офицер. — Ведь он не видит и не слышит нас.

— Я поведу его, — ответила она.

Когда она приблизилась ко мне, солдаты отпустили меня; она взяла меня за руку и повела из комнаты.

Помещение, в котором я оказался, было меньше по размеру, но гораздо прекраснее остальных. Но я не обратил внимания на обстановку, все мое внимание поглотил единственный человек в комнате. Меня нелегко удивить, но должен признаться, что когда я узнал женщину на диване, я был удивлен: это была Озара, джэддара таридов.

Рабыня провела меня в центр комнаты и остановила. Она вопросительно глянула на джэддару. Я, помня, что мне полагается быть слепым и глухим, сосредоточил свой взгляд на чем-то незначительном, в то время как ее прекрасные глаза, казалось, читали в моей душе.

— Можешь идти, Ула, — сказала она.

Рабыня низко поклонилась и вышла. Несколько мгновений после ее ухода ничто не нарушало молчания, но я все время чувствовал на себе взгляд Озары. Внезапно зазвучал ее серебряный музыкальный смех.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Я сделал вид, что не слышу ее, найдя себе занятие в изучении прекрасной обстановки комнаты. По-видимому, это был будуар джэддары.

— Послушай, — сказала она, — ты одурачил Ул Васа, Замака, главного жреца и всех остальных, но не меня. Я согласна, что ты прекрасно владеешь собой, но глаза выдают тебя. Они выдали тебя в тронном зале, они выдали тебя и сейчас, когда ты вошел сюда. В них появилось удивление, когда ты увидел меня, а это может означать только одно: ты увидел меня и узнал. Я знаю также, что в тронном зале ты понял все, о чем там говорилось. Ты умен, и игра огней в твоих глазах выдавала твою реакцию на все услышанное. Будем честны друг с другом, ты и я, у нас гораздо больше общего, чем ты можешь подумать. Я не враг тебе. Я понимаю, почему ты хочешь скрыть, что видишь и слышишь нас, но уверяю тебя, что тебе не будет хуже, если ты доверишься мне. Я и так знаю, что ты видишь и слышишь.

Я не мог понять, что она имеет в виду, говоря, что у нас много общего. Может, это просто уловка, чтобы заставить меня признаться, что я вижу и слышу таридов? Но, с другой стороны, какая ей от этого польза? Я был целиком в их власти, и для нее не было никакой разницы в том, вижу я их или нет. Больше того, я был убежден, что эта женщина весьма умна, и мне не удастся убедить ее, что я ее не вижу. Поэтому я взглянул на нее и улыбнулся.

— Я горжусь дружбой с джэддарой Озарой.

— Вот! — воскликнула она. — Я знала, что права.

— Наверное, ты все же сомневалась?

— Немного, потому что ты мастер обманывать.

— Я чувствовал, что наша жизнь зависят от моей способности не дать вашим людям понять, что я вижу и слышу их.

— Ты очень хорошо говоришь на нашем языке, — заметила она. — Как ты научился ему?

— Меня научил мазена, с которым мы были вместе заключены в камере, — объяснил я.

— Расскажи мне о себе, — попросила она, — твое имя, твоя страна, необычные устройства, на которых вы прибыли в последний замок туридов, и почему вы прибыли?

— Я Джон Картер, — ответил я, — принц дома Тардос Морса, джэддака Гелиума.

— Гелиум? — переспросила она. — Где это? Я никогда не слышала о Гелиуме.

— Это в другом мире, — объяснил я, — на Барсуме, большой планете, которую вы называете своей большой луной.

— Значит, ты принц в своей стране? — переспросила она опять. — Я так и думала. Я редко ошибаюсь в оценке людей. Две женщины и один мужчина — благородного происхождения, —продолжала она, — остальные трое — нет. У одного из них, однако, мощный и глубокий ум, в то время как другой глуп и груб.

Я не мог не улыбнуться такому точному описанию моих спутников. Она действительно была умной женщиной. Если она на самом деле относилась ко мне по-дружески, то, наверное, она многое сможет сделать для нас, но я не позволял себе слишком уж надеяться, ибо, в конце концов, она была супругой Ул Васа, джэддака, приговорившего нас к смерти.

— Ты точно описала их, джэддара, — сказал я.

— А ты, — продолжала она, — ты великий человек в своем мире. Но ты не сказал мне, зачем вы прибыли в нашу страну.

— Два человека, которых ты описала, — пояснил я, — похитили принцессу королевского дома в моей стране.

— Это та, что наиболее прекрасна? — спросила Озара.

— Да. С другим мужчиной и девушкой я преследовал их на корабле. Вскоре после того как мы достигли Ладана, мы увидели их корабль во дворе вашего замка. Мы приземлились рядом, чтобы освободить принцессу и наказать похитителей. Тогда ваши люди и захватили нас.

— Значит, вы пришли не с целью навредить нам?

— Конечно, нет! Мы даже не знали о вашем существовании.

— Я была уверена, что вы не хотите нам зла, — проговорила она, — но я не смогла убедить Ул Васа и остальных.

— Я ценю твою веру в нас, — сказал я, — но я не могу понять, почему я, чужак, незнакомец, интересую тебя.

Она разглядывала меня в молчании, глаза ее на мгновение стали сонными.

— Возможно, потому что в нас много общего, — сказала она, — а также потому, что нами обоими владеет без нашего желания большая сила.

Она помолчала, внимательно следя за мной, потом нетерпеливо покачала головой.

— Общее между нами то, что мы оба пленники в замке Ул Васа. Теперь, если у тебя есть хоть одна десятая доля того ума, который мне видится в тебе, ты поймешь мой интерес к тебе.


XX
МЫ ПЫТАЕМСЯ БЕЖАТЬ

Озара переоценила мой ум, но недооценила осторожность. Не могу признаться, что я сразу понял все последствия того, что она мне сказала. В сущности, предложение было таким невероятным, что я скорее склонен был считать, что ее слова — это западня, в которую она хочет заманить меня.

— Ты пленница? — спросил я. — Я думал, что ты — джэддара таридов.

— Да, — ответила она. — Но в то же время я пленница.

— Но разве это не твой народ?

— Нет, я домниканка. Моя страна Домния лежит далеко в горах, которые находятся за лесом, окружающим замок Ул Васа.

— И тебя выдали замуж за Ул Васа, джэддака таридов? — предположил я.

— Нет, — ответила она, — он украл меня у них. Мои люди даже не знают, что со мной. Они никогда не послали бы меня ко двору Ул Васа, и я сама не осталась бы тут, если бы могла бежать. Ул Вас зверь. Он часто меняет своих джэддар. Его агенты постоянно разыскивают в других странах красивых молодых женщин. Когда они найдут более прекрасную, чем я, то я отправлюсь к предкам. Я думаю, что он уже нашел ее, поэтому дни мои сочтены.

— Ты думаешь, что его агенты уже нашли другую женщину, более прекрасную, чем ты? Но это невероятно!

— Благодарю за комплимент, — сказала она. — Его агенты не нашли более прекрасную, чем я. Ул Вас нашел ее сам. Разве ты не видел, как он в тронном зале поглядывал на твою прекрасную соотечественницу? Он не мог оторвать от нее глаз, и ты должен помнить, что ее жизнь в безопасности.

— Так же, как и жизнь другой девушки, Занды, — напомнил я ей. — Разве она тоже станет его джэддарой?

— Нет, он может иметь только одну жену, — ответила Озара. — Девушка, которую ты назвал Зандой, предназначена главному жрецу. Ул Вас хочет этим умилостивить богов.

— Если он возьмет эту женщину, она убьет его.

— Но это не поможет мне, — заметила Озара.

— Почему?

— Потому что пока жива одна джэддара, он не может взять другую, — объяснила она.

— Тебя убьют? — спросил я.

— Я исчезну, — объяснила она. — Странные вещи случаются в замке Ул Васа, странные и ужасные.

— Я понимаю, почему ты послала за мной: ты хочешь бежать. Ты думаешь, что если ты поможешь нам, мы возьмем тебя с собой.

— Ты начинаешь понимать часть моего плана, — сказала она. Затем она добавила:

— Надеюсь, со временем ты поймешь и остальное.

— Ты думаешь, есть возможность бежать? — спросил я.

— Ничтожный шанс, — ответила она, — но так как мы все равно должны умереть, нужно использовать и его.

— У тебя есть план?

— Мы можем бежать в корабле, в том, который еще лежит во дворе.

Теперь я заинтересовался.

— Один корабль все еще там? — спросил я. — Только один? Они не уничтожили его?

— Они уничтожили бы, если бы не боялись. Они боятся и подойти к нему. Когда в один из кораблей, после того, как вас захватили, вошли двое воинов Ул Васа, он немедленно улетел вместе с ними. Он не улетал до тех пор, пока первый из воинов не крикнул второму, что корабль пуст. Теперь думают, что корабли находятся во власти магии, и боятся войти в тот, который все еще находится во дворе.

— Ты знаешь, что стало со вторым кораблем? — спросил я. — Куда он направился?

— Он летает высоко над замком. Он как будто ждет, но мы не знаем — чего. Ул Вас боится его. Это одна из причин, почему вы не уничтожены до сих пор. Он ждет, что будет делать второй корабль, набираясь храбрости, чтобы приказать убить вас, потому что Ул Вас великий трус.

— Значит, ты думаешь, что у нас есть возможность добраться до корабля?

— Возможность есть, — ответила она. — Я могу спрятать тебя в своем помещении до ночи, когда весь замок уснет. Тогда мы минуем охрану у двери и выберемся во двор. Можно попробовать, но тебе придется пробиваться с боем сквозь охрану. И ты должен хорошо поработать мечом.

— Я владею мечом неплохо, но как мы выведем во двор остальных?

— Выйдем только мы с тобой.

Я покачал головой.

— Я не могу идти без своих людей.

Она взглянула на меня с внезапным подозрением.

— Почему? — спросила она. — Ты любишь одну из женщин и не хочешь уходить без нее?

Голос ее был полон негодования, это был голос ревнивой женщины. Если я хотел помочь бежать остальным, и особенно Дее Торис, Озара не должна была знать правду. Я довольно быстро придумал по крайней мере две причины, почему мы не можем бежать с ней вдвоем.

— В стране, откуда я прибыл, вопрос чести для мужчины — никогда не бросать своих товарищей. Но есть и другая, более важная причина.

— Какая? — спросила она.

— Корабль, находящийся во дворе, принадлежит моим врагам, двум людям, похитившим принцессу из моей страны. Мой корабль летает над замком. Я ничего не знаю о механизмах корабля врагов. Даже если мы доберемся до корабля, я не смогу управлять им.

Она немного подумала, потом снова посмотрела на меня.

— Не знаю, правду ли ты говоришь мне...

— Твоя жизнь зависит от твоей веры в меня, — ответил я, — а моя — в тебя, так же, как и жизнь моих товарищей.

Она молча думала, потом с жестом нетерпения сказала:

— Я не знаю, как вывести твоих товарищей к кораблю.

— Мне кажется, я знаю, как бежать, — заметил я. — Ели ты поможешь нам.

— Как? — спросила она.

— Если ты дашь мне инструменты, при помощи которых мы сможем перепилить решетку на окне, а также точно укажешь, где заключены девушки, то я уверен, что нас ждет успех.

— Если я сделаю это, ты сможешь бежать и без меня, — подозрительно сказала она.

— Даю слово, Озара, что если ты выполнишь нашу просьбу, я никогда не уйду без тебя.

— Что еще ты хочешь от меня? — спросила она.

— Ты можешь попасть в комнату, где заключены принцесса и Занда?

— Думаю, что смогу, — ответила она, — если только Ул Вас не поймет, что я подозреваю о его намерениях, и не решит, что я хочу убить женщин. Но я совсем не так уверена в том, что смогу добыть инструменты, которыми можно перепилить решетку на окнах тюрьмы. Вернее, я могу добыть инструменты, — поправилась она, — но не знаю, смогу ли передать их вам.

— Если ты пошлешь мне еду, то сможешь спрятать напильник или пилу в кувшине с водой, — предложил я.

— Верно! — воскликнула она. — Я пошлю к тебе Улу с кувшином и едой.

— А как же с решетками на окнах тюрьмы у женщин? — спросил я.

— Они находятся в Бриллиантовой башне, — ответила она. — Это очень высоко. Там на окнах вообще нет решеток, потому что никто не может убежать из этой башни через окно. У ее основания всегда охрана, потому что в этой башне — квартира джэддака. Поэтому, если ты планируешь побег женщин через окно, то лучше сразу откажись от этого.

— Нет. Если мой план осуществится, они смогут бежать из Бриллиантовой башни еще легче, чем со двора.

— А как же ты и остальные члены твоего отряда? Даже если вам всем удастся спуститься из окна, вы никогда не сможете добраться до Бриллиантовой башни, чтобы помочь бежать им.

— Предоставь это мне, — сказал я, — верь в меня, и если ты сделаешь то, что от тебя требуется, мы все будем спасены.

— Сегодня ночью? — спросила она.

— Нет, — ответил я, — лучше подождать до завтрашней ночи. Я не знаю, сколько времени потребуется на то, чтобы перепилить решетку на окне. Вероятно, сейчас тебе лучше отправить меня назад и как можно быстрее прислать инструменты.

Она кивнула:

— Ты прав.

— Еще минуту, — сказал я. — Как мне узнать, где Бриллиантовая башня? Как отыскать ее?

Она была удивлена.

— Это центральная, самая высокая башня замка, — объяснила она, — но я не знаю, как ты доберешься туда без проводника и множества вооруженных людей.

— Я найду выход, но ты должна помочь мне найти комнату, где заключены женщины.

— Как?

— Когда будешь в их комнате, повесь на окне цветной шарф — красный шарф.

— Но ты не увидишь его из замка!

— Если все будет идти по плану, я найду его. А теперь отошли меня назад.

Она ударила в висевший рядом с ней гонг, и в комнату вошла девушка-рабыня Ула.

— Отведи пленника обратно к Замаку, — приказала Озара. — Пусть его вернут в камеру.

Ула взяла меня за руку и вывела из комнаты через соседнее помещение в коридор, где ждал Замак и охранники. Джат Ор при виде меня издал возглас облегчения.

— Когда они увели тебя, мой принц, я подумал, что мы никогда уже не встретимся, но судьба благосклонна, я снова вижу тебя и, когда открылась дверь, я увидел таридов.

— Ты смог увидеть их? — воскликнул я.

— Я увидел и услышал их, — ответил он.

— И я, — сказал Гар Нал.

— А ты, Ур Джан? — спросил я, потому что чем больше человек будет их видеть, тем большими будут шансы в возможной схватке при попытке к бегству.

Ур Джан угрюмо покачал головой.

— Я ничего не видел и не слышал.

— Не сдавайся, — посоветовал я. — Ты можешь это сделать. Продолжай упражняться и у тебя все получится.

Затем я повернулся к Гар Налу.

— А теперь, — сказал я, — у меня есть хорошие новости. Наш корабль в безопасности, твой же все еще лежит во дворе. Они боятся подойти к нему.

— А твой? — спросил он.

— Мой летает высоко над дворцом.

— Ты брал с собой еще кого-то?

— Нет.

— Но кто-то должен быть на борту, иначе корабль не смог бы летать. — Он выглядел удивленным. — Ведь ты только что мне сказал, что не взял больше никого с собой.

— На борту два таридских воина.

— Но как они могут управлять кораблем? Что они знают о его сложных механизмах?

— Они ничего не знают и не умеют управлять судном.

— Тогда как, во имя Иссы, он летает?

— Это тебе не обязательно знать, Гар Нал, — сказал я.

— Но что толку нам от него, висящего в небе?

— Я думаю, что смогу привести его сюда, когда придет время, — ответил я.

Но я не был вполне уверен, что смогу управлять кораблем на таком большом расстоянии.

— Я сейчас больше беспокоюсь о твоем корабле, Гар Нал, чем о своем. Мы должны его захватить, ибо после побега из замка наше перемирие кончится, и нам уже нельзя будет путешествовать на одном судне.

Он кивнул в знак согласия, но я видел, как блеснули его глаза. Мне показалось, что он затаил какую-то предательскую мысль, но я отбросил это соображение, так как меня не очень тревожил Гар Нал, пока он находился у меня перед глазами.

Ур Джан сидел на скамье, глядя в пространство, и я знал, что он сконцентрировал свой тупой мозг в попытке избавиться от гипнотических чар таридов. Умка, свернувшись, лежал на шкурах, Джат Ор глядел в окно.

Дверь открылась, и мы все повернулись к ней. Я увидел Улу, рабыню джэддары, с большим кувшином. Она поставила его на пол у двери и вышла, закрыв за собой дверь. Возвращаясь с кувшином к остальным, я увидел, что Ур Джан широко раскрытыми глазами смотрит на дверь.

— В чем дело, Ур Джан? — спросил я. — Ты как будто увидел привидение.

— Я видел ее! — воскликнул он. — Я видел ее. Привидение или нет, но я видел ее!

— Хорошо, — воскликнул Джат Ор, — теперь мы все свободны от этих проклятых чар.

— Мне бы хороший меч, — проговорил Ур Джан, — и мы вскоре были бы свободны.

— Сначала нужно выбраться из камеры, — напомнил ему Гар Нал.

— Думаю, что в кувшине есть средство для этого, — сказал я. — Мы должны хорошо поесть, раз уж нам принесли еду, а потом посмотрим, что мы найдем на дне кувшина.

Все собрались вокруг меня, и мы принялись опустошать кувшин. Нам не пришлось долго ждать: вскоре я обнаружил три напильника, и мы немедленно начали пилить решетку на одном из окон.

— Не перерезайте прутья полностью, — предупредил я, — только подпилите три прута, чтобы мы могли вынуть их, когда придет время.

Решетка была сделана из какого-то металла, неизвестного на Земле и Барсуме, или из удивительного сплава. Вначале даже казалось, что он слишком тверд для наших напильников, но наконец прутья подались, хотя я видел, что работа нам предстоит долгая. Мы трудились над прутьями всю ночь и весь день.

Когда приносили еду, мы стояли, глядя в окна, чтобы скрыть следы нашей работы. Так нам удалось ее закончить, не будучи разоблаченными. Наступила ночь.

Приближалось время, когда я должен был осуществить ту часть моего плана, которая была ключом к успеху всей нашей затеи. Если она не удастся, вся наша работа над прутьями окажется напрасной, а надежды на бегство рухнут. Я не сообщил остальным, что собираюсь делать, и не делился с ними своими сомнениями и страхами.

Ур Джан стоял у окна, глядя наружу.

— Мы можем вынуть эти прутья в любую минуту, — сказал он, — но я не вижу пользы в этом. Если мы свяжем всю нашу одежду, мы все равно не достигнем крыши замка. Мне кажется, что мы трудились зря.

— Сядь, — сказал я ему, — и успокойся. Все сохраняйте спокойствие, не разговаривайте и не двигайтесь, пока я не скажу.

Только Джат Ор мог догадаться, что же я собираюсь сделать. Все сели. Подойдя к окну, я осмотрел небо, но не увидел нашего корабля. Тем не менее я сосредоточил свои мысли на механическом мозге, где бы он ни был. Я приказал ему спуститься и приблизиться к окну башни, где я стою. Никогда в жизни я так не концентрировался на одной мысли.

Капли холодного пота выступили у меня на лбу.

В комнате было тихо, как в могиле, и через открытое окно, у которого я стоял, не доносилось ни звука из спящего внизу замка.

Медленно проходили секунды, казалось, время растянулось до бесконечности. Неужели же мозг вышел из-под моего контроля? Эта мысль ослабила мою способность к сосредоточению.

Безумная мешанина надежд и сомнений, страхов и ожиданий завертелась в мозгу. Но вот в небе я увидел большой черный корпус корабля. Он медленно приближался.

Остальные, глядевшие в окно со своих мест, теперь подошли ближе. Я слышал приглушенные восклицания удивления и облегчения, а также радости. Быстро обернувшись, я призвал к тишине. Я приказал кораблю приблизиться к окну, потом снова повернулся к товарищам.

— На борту два таридских воина, — сказал я. — Если они нашли еду и воду, то до сих пор живы. Поэтому мы должны подготовиться к схватке. Каждый из них вооружен длинным мечом и кинжалом. Мы же безоружны и должны победить их голыми руками.

Я повернулся к Ур Джану.

— Когда дверь откроется, мы должны прыгнуть в каюту одновременно, пока они не опомнились. Ты пойдешь со мной, Ур Джан?

Он кивнул и улыбнулся.

— Да, и это будет странное зрелище: Ур Джан и Джон Картер сражаются плечом к плечу.

— Наконец-то мы примем участие в доброй схватке, — сказал я.

— Плохо, что эти двое таридов никогда не узнают, кто оказал им честь, убив их. Он вздохнул.

— Джат Ор, ты и Гар Нал немедленно последуете за нами, — сказал я падвару, затем обратился к Умке, чтобы он прыгал в каюту вслед за Джат Ором и Гар Налом. — Если борьба к этому времени еще не закончится, — сказал я ему, — ты будешь знать, что делать, когда увидишь двух таридских воинов.

Его верхний рот исказился одной из его страшных улыбок, и он довольно зафыркал.

Я встал на подоконник, рядом со мной встал Ур Джан.

Корпус корабля приблизился к стене башни, только один фут отделял подоконник от двери корабля.

— Будь готов, Ур Джан, — прошептал я.

Я приказал как можно быстрее открыть дверь. Почти немедленно она распахнулась, и в то же мгновение Ур Джан и я прыгнули в каюту. В полумраке я увидел двух человек. Не давая им опомниться, я бросился под ноги ближайшему. От неожиданности тот упал, и, прежде чем он смог извлечь кинжал, я схватил его за руку и прижал к полу. Я не видел, как справился со своим противником Ур Джан, но мгновение спустя с помощью Джат Ора и Умки мы обезоружили обоих.

Ур Джан и Гар Нал хотели тут же убить их, но я не желал слышать об этом. Да, я могу убить человека в честной схватке, не испытывая угрызений совести, но хладнокровно убить безоружного, даже если он мой враг, я не могу.

Из предосторожности мы их связали и заткнули им рты.

— Что теперь? — спросил Гар Нал. — Как же нам выручить женщин?

— Вначале я попробую вернуть твой корабль, — ответил я, — потому что даже если мы продлим перемирие, у нас будет больше шансов вернуться на Барсум, если мы овладеем обоими кораблями, ведь с одним из них может что-нибудь случиться.

— Ты прав, — сказал он, — к тому же мне не хочется терять свой корабль. Это плод мыслей и трудов всей моей жизни.

Я приказал кораблю подняться и отлететь так, чтобы его не видели из замка.

Я сделал это главным образом для того, чтобы сбить со следа таридов на случай, если кто-нибудь их охранников заметил приближение корабля к нашей башне.

Когда мы пролетели небольшое расстояние, я приказал кораблю спуститься и снова вернуться к замку со стороны двора, где лежал корабль Гар Нала.

Я держался над самыми деревьями леса и двигался очень медленно, без огней. Над стеной замка я остановил корабль и внимательно осмотрел двор. Все шло слишком хорошо, и я шепотом спросил у Умки, возможно ли, чтобы замок не охранялся ночью.

— Внутри замок охраняется всю ночь, — сказал он, — и у подножия Бриллиантовой башни есть стража, но она охраняет Ул Васа от его собственных людей. Они не боятся, что ночью из-за стен нападет враг. Леса Ладана полны диких зверей, и если отряд войдет в лес ночью, звери поднимут такой вой и рев, что предупредят о нападении вовремя. Как видишь, дикие звери в лесу охраняют их по ночам.

Это убедило меня, что во дворе никого нет.

Я перевел корабль через стену и опустил рядом с кораблем Гар Нала. Я быстро отдал приказания:

— Ты, Гар Нал, проберешься на борт своего корабля и поведешь его следом за моим. Мы отправимся к окну комнаты, где находятся женщины. Когда я остановлюсь у их окна, двери с обеих сторон моего корабля будут открыты. Открой дверь своего корабля, чтобы в случае необходимости ты мог перебраться на борт моего и войти в комнату женщин. Нам может понадобиться помощь, если женщин хорошо охраняют.