Я — не ученый, я — воин. Мое любимое оружие — меч и на протяжении моей долгой жизни у меня не было причин для отступления от моих воззрений, а также для отказа от их практического использования при разрешении проблем с которыми мне пришлось столкнуться. Эта правда не для ученых. Они часто отказываются от одной теории для того, чтобы стать сторонниками другой. Единственным неизменным законом на протяжении всей моей жизни оставался гравитационный закон и если бы Земля начала вращаться в семнадцать раз быстрее, чем она вращается сейчас, даже этот гравитационный закон прекратил бы свое действие и мы бы все улетели в открытый космос.

Научные теории появляются и исчезают. Я вспоминаю как существовала теория о том, что время и пространство постоянно движутся вперед по прямой линии. Существовала теория о том, что время и пространство не существуют и являются лишь плодами нашего разума. Затем появилась теория о том, что время и пространство пересекаются и взаимосвязаны между собой. Сегодня многие ученые могут показать нам кипы исписанной бумаги и сотни квадратных футов аудиторных досок испещеренных уравнениями, формулами, знаками, символами и графиками доказывающими, что время и пространство никогда не пересекаются и не взаимосвязаны. Затем весь этот теоретический мир однажды развалиться на наших глазах и мы будем вынуждены начинать все на пустом месте.

Подобно всем остальным воинам, я был склонен принимать на веру все, что относилось к незнакомым для меня научным предметам или по крйней мере старался делать это. Я верил во все, что говорили ученые. Много лет назад я поверил Фламмариону, что на Марсе есть жизнь, но затем новая и достойная уважения научная школа смогла убедить меня в обратном. Не теряя надежд, я был вынужден верить им до тех пор пока не приехал жить на Марс. Они до сих пор утверждают, что на Марсе нет жизни и он не населен разумными существами, но ведь я сам живу здесь. Теории и живые факты всегда вступали в противоречия. Ученые несомненно умеют строить правильные теории. Но я также несомненно правильно оцениваю факты.

В истории, которую я собираюсь рассказать вам, факты и теории вновь скрестят свои шпаги. Я не хотел бы причинять подобные неудобства моим многострадальным ученым друзьям, но они бы могли сами спасти себя от неловкого положения, если бы давали мне лишь консультации, а не навязывали свои мало популярные догматические теоретические постулаты.

Дея Торис, моя несравненная принцесса, и я сидели на резной эрзитовой скамейке в одном из садов нашего дворца в Малом Гелии, когда к нам приблизился офицер по поручениям Тардоса Морса, джедакка Гелия, и поприветствовал нас:

— Джону Картеру от Тардоса Морса — каор! Джедакк просит вас незамедлительно прибыть в Зал Джедакков имперского дворца в Большом Гелии.

— Сию минуту, сэр! — ответил я.

— Я могу захватить вас с собой? Я прилетел на двухместном самолете.

— Спасибо, — ответил я. — Через минуту мы встретимся с вами в ангаре.

Он отдал нам честь и покинул сад.

— Кто это был? — спросила Дея Торис. — Я не помню, чтобы раньше я встречала его во дворце.

— Возможно, он один из новых офицеров, присланных от Зора, которому Тардос Морс поручил заниматься охраной джедакка.

Это был добрый жест по отношению к Зору, показывающий, что джедакк верит в преданность этого города и все это позволит заживить старые раны наших отношений.

Город Зор, расположенный в ста восьмидесяти милях к юго-востоку от Гелия, был одним из последних завоеваний Гелия, так как в прошлом у нас было много неприятностей из-за предательских действий принца Мултиса Пара, возглавлявшего одну из ветвей королевской семьи. Пять лет назад до событий, о которых я собираюсь поведать, этот Мултис Пар исчез и с тех пор Зор не причинял нам никакого вреда. Никто не знал, что произошло с этим человеком и многие считали, что во время предпринятого им длительного похода по реке Исс до берегов Мертвого Моря Коруса, в долине Дор он был схвачен и убит каким-то из племен диких зеленых людей. Когда он не вернулся в город Зор, об этом похоже никто не сожалел, так как его все ненавидели за грубость и жестокость.

— Я надеюсь, что мой уважаемый дедушка не будет долго задерживать тебя, — сказала Дея Торис. — Сегодня вечером на ужин мы пригласили несколько гостей, и я бы не хотела, чтобы ты опаздывал.

— Несколько! — усмехнулся я. — Сколько это? Двести или триста?

— Ты невыносим! — засмеялась она. — Их, действительно, будет несколько.

— Пусть их будет тысяча, лишь бы тебе это было приятно, моя дорогая, — заверил ее я и поцеловал в щеку. — А сейчас, до свиданья! Я не сомневаюсь, что через час вернусь.

Да, так я сказал год назад!

Когда я поспешил к лестнице, ведущей к ангару на крыше дворца, я почувствовал, по непонятной тогда мне причине, приближение какой-то болезни. Тогда я отнес все эти ощущения к тому, что наше уединение с любимой принцессой было прервано так неожиданно и быстро.

Слабое дуновение ветерка свидетельствующее на красном Марсе о постепенном переходе от дня к ночи внезапно коснулось землянина. Возможно это быстротечное ощущение сумерок было связано с незначительным преломлением солнечных лучей. Когда я оставил Дею Торис, солнце на закате еще светило достаточно сильно, сад давал тень, но было еще светло. Когда я вошел в галерею соединяющую с крышей дворца, где располагался ангар для небольших семейных самолетов, туманная сумрачность помещения почти ослепила меня. Вскоре может быть совсем темно. Я удивился, почему охранник ангара уже не включил внутреннее освещение.

В тот момент, когда я осознал, что происходит что-то зловещее, группа людей окружила и скрутила меня прежде чем я успел бы вытащить мой меч и защитить меня. Какой-то голос посоветовал мне сохранять спокойствие. Это был голос того человека который заманил меня в эту ловушку. Другие члены группы говорили на языке, который я ранее никогда не слышал. Их речь была заунывной, ужасно монотонной, маловыразительной и замогильной.

Они швырнули меня на пол и за спиной связали мои руки. Затем рывком они поставили меня на ноги. И именно в этот момент я в смог отчетливо рассмотреть тех, кто захватил меня в плен. Я был потрясен. Я не мог поверить своим глазам. Эти существа не были людьми. Они были человеческими скелетами! Пустые черные глазницы смотрели на меня с ухмыляющихся черепов. Костяные, желтые пальцы цепко держали мои руки. Мне казалось, что я могу рассмотреть любую кость их скелета. И эти существа кроме всего прочего еще были живыми! Они двигались и говорили. Меня тащили к странному летательному аппарату, который вначале не был мной замечен. Он лежал в тени ангара — длинный, гладкий и зловещий. Он походил на огромный снаряд с округлым носом и конусообразным хвостом. Я окинул его быстрым взглядом. По середине корпуса аппарат имел несущие плоскости, длинные продольные элероны, или то что на них было похоже, проходили по вдоль всего фюзеляжа корабля, а хвостовое оперение состояло из причудливого руля стабилизатора и руля высоты. Я не заметил пропеллеров, да и времени на осмотр мне не было предоставлено, так как меня поспешно втолкнули в открытый боковой люк одного из бортов аппарата. Внутри была кромешная тьма. Я не видел ничего, кроме далекого тусклого лучика заходящего солнца пробивающегося сквозь длинные прямые иллюминаторы корабля.

Человек, заманивший меня сюда, следовал за мной и существами удерживающими меня. Люк захлопнулся и был тщательно закрыт, затем летательный аппарат стремительно поднялся в ночное небо. Ни внутри ни снаружи корабля не было видно ни единого огонька. Однако вполне очевидно, что хотя бы один из наших патрульных кораблей должен заметить его или, даже в противном случае, мои люди догадаются о том, что было связано с моим исчезновением, и перед рассветом тысячи кораблей воздушного флота Гелия прочешут всю поверхность Барсума и окружающее его воздушное пространство в поисках меня, и не один корабль подобного размера не сможет укрыться где-нибудь от него или избежать встречи с ними.

Уже высоко над городом, огни которого я мог наблюдать под собой, аппарат вдруг начал постепенно развивать огромную скорость. Ничто в Барсуме не способно соревноваться в скорости с этим кораблем. Аппарат двигался с огромной скоростью и в полной тишине. Наконец внутри зегорелся свет. Я был обезоружен и мои руки были развязаны. Я с ужасом и отвращением смотрел на двадцать или тридцать существ, окруживших меня.

Я увидел, что они были не в полном смысле человеческие скелеты, хотя и состояли из костей входящих в скелет мертвого человека. Кожа похожая на пергамент плотно покрывала костяную поверхность черепа. Под кожей не было заметно никаких хрящевых связок или жира. То, что я принял за пустые черные глазницы, было глубокопосаженными коричневыми глазами не имеющими радужной оболочки. Кожа лица постепенно переходила на челюстях в то, что называется десной у основния зубов и поэтому зубы оставались полностью открытыми на челюстях подобно тому что мы видим на черепе скелета. Нос тоже не отсутствовал, но представлял из себя лишь пленку прекрывающую носовую впадину в лицевой части черепа. У них не было наружных ушей, только небольшие отверстия. На открытых частях тела существ и их головах не было видно волос. Эти существа были еще более отвратительными, чем гнусные калданы Бантума — холодящие кровь люди-пауки, в чьи паутины попала Тара Гелийская во время одного из своих походов попавшая в страну марсианских шахматных людей. Но у тех существ были хоть и не свои собственные, но красивые тела.

Тела моих похитителей прекрасно сочетались с их головами. Кожа похожая на пергамент плотно закрывала кости их конечностей и было тяжело убедить самого себя, что эти кости не являются обычными костями. Кожа настолько плотно облегала их туловища, что практически без особого труда можно было бы рассмотреть каждое ребро и позвонок этих существ. Когда они находились перед ярким светом, я мог различать их внутренние органы.

Из одежды на них была только набедренная повязка. Доспехи существ походили на те, которые мы, жители Барсума, обычно одевали и поэтому они не были какими-то сверхестественными и были созданы, чтобы служить тем же целям — носить меч, кинжал или сумку.

С досадой я отвернулся от них, чтобы взглянуть на поверхность моего обожаемого Марса, залитого лунным светом. Но где же он! В иллюминаторе виднелся спутник Клурос. Я едва успел рассмотреть его поверхность когда корабль проносился мимо него. Четырнадцать с половиной тысяч миль за одну минуту! Это невероятно!

Красный человек руководивший моим захватом подошел ко мне и сел рядом. Его красивое лицо выглядело печальным.

— Я прошу вас извинить меня, Джон Картер, — начал он. — Возможно, если вы мне позволите объясниться, вам станет ясно почему я сделал это. Я не надеюсь, что вы когда-нибудь простите меня.

— Куда везет меня этот корабль? — спросил я.

— На Сасум, — ответил он.

Сасум! Так на Барсуме называют Юпитер, расположенный в триста сорока двух миллионах миль от дворца, где ожидает меня Дея Торис!


2. Ю ДАН

Некоторое время я сидел в молчании, наблюдая чернильную пустоту космоса, дьявольский экран на котором звезды и планеты излучали яркий, ровный свет. Через иллюминаторы снизу и сверху космос рассматривал меня своими немигающими глазами — миллионами ярко белых, изучающих глаз. Много вопросов пронеслось через мой мозг. Было ли это похищение организовано специально для меня? Если да, то зачем? Как этот огромный корабль смог проникнуть в Гелий и сесть у меня во дворце среди ясного дня? Кто этот оправдывающийся печальный человек заманивший меня в западню? Похоже, что лично он ко мне не имеет никаких претензий. Ранее я его никогда не видел и его нога не ступала в сад моего дворца.

Он первым прервал молчание. Как будто ему удалось прочитать мои мысли.

— Вы удивляетесь почему вы здесь, Джон Картер? — начал он. — Если вы разрешите, я вам расскажу. Во-первых, позвольте мне представиться. Я-Ю Дан, бывший падвар из охраны Цу Тиса, джеда Зора, убитого в сражении, когда Гелий сверг этого тирана с трона и присоединил город к своим владениям. Все мои симпатии на стороне Гелия и я вижу прекрасное будущее для моего любимого города в составе великой гелийской империи. Я сражался против Гелия, потому что моей святой обязанностью была защита джеда — этого тирана и чудовища, которому я давал клятву верности, но когда война завершилась я с радостью поклялся на верность Тардосу Морсу, джедакку Гелия. Я был воспитан во дворце джеда среди детей королевского рода. Многих из них я очень хорошо знал, особенно принца Мултиса Пара, который при естественном развитии событий унаследовал бы трон. Он походил на своего отца Цу Тиса и был природе своей надменным, жестоким и тираническим человеком. После падения Зора он сеял раздор и призывал людей к мятежу. Когда ему не удалось добиться этого, он исчез. Все это произошло пять лет назад. В этой семье я знал еще одного члена королевской семьи как день и ночь отличавшегося от Цу Тиса и Мултиса Пара. Ее имя Вая. Она была двоюродной сестрой Мултиса Пара. Я любил ее и она любила меня. Мы уже собирались пожениться, когда через два года после исчезновения Мултиса Пара Вая также таинственно исчезла.

Пока я не понимал, зачем он все это мне рассказывает. Честно говоря в тот момент меня мало интересовали его любовные переживания. Он сам меня мало интересовал, но я интересовался Мултисом Паром и поэтому продолжал его слушать.

— Я начал поиски, — продолал он. — Губернатор Зора оказывал мне всяческое содействие в этих поисках, но все было безуспешно. Затем, однажды ночью, когда я был один, ко мне в комнату вошел Мултис Пар. Он не был настроен терять время и сразу же перешел к делу:

— Я полагаю, — сказал он, — тебя интересует, что произошло с Ваей?

Тогда я понял, что он принимал непосредственное участие в ее похищении. Я опасался худшего, так как знал с каким человеком имею дело. Я выхватил свой меч и крикнул ему:

— Где она? Скажи мне, если тебе дорога твоя жизнь!

В ответ на мои слова он только рассмеялся:

— Не глупи! Если ты убьешь меня, ты ее больше никогда не увидишь. Ты даже представить себе не можешь, где она находится. Работай на меня и ты сможешь получить ее обратно. Но ты должен работать очень проворно, такт как она мне самому начинает нравиться. Удивительно, — загадочно добавил он, — что я прожил с ней много лет в одном дворце и никогда не замечал ее прелестей, как умственных так и телесных. Особенно телесных.

— Где она? — вскричал я. — Если ты ее хоть пальцем тронешь, я тебя...

— Не стоит оскорблять меня, Ю Дан, — сказал он. — Если ты будешь надоедать мне, я оставлю ее для себя и прибегну к помощи кого-нибудь другого, кто сможет оказать мне помощь в осуществлении моего замысла. Именно поэтому я пришел к тебе. Я считал тебя достаточно чувственным молодым человеком. Ты всегда был достаточно чувственным молодым человеком, а любовь порой оказывает достаточно странное влияние на разум. Я это начинаю замечать на своем собственном опыте.

Он ехидно усмехнулся и продолжал:

— Но не волнуйся, она пока в безопасности. Пока. Как долго она будет находиться в безопасности будет полностью зависить от тебя.

— Где она? — потребовал я.

— Там откуда ты ее никогда не достанешь без моей помощи, — ответил он.

— Если она где-то на территории Барсума, я найду ее.

— Она не находится в Барсуме, она на Сасуме.

— Ты лжешь, Мултис Пар, — сказал я.

Он захохотал и протянув мне письмо, сказал:

— Возможно, ты больше поверишь ей.

Письмо было от Ваи. Я запомнил все ее письмо слово в слово:

«Тебе может показаться все это невероятным, однако я нахожусь в плену на Сасуме. Мултис Пар дал мне обещание привезти тебя сюда, если ты согласишься исполнить то что он назвал небольшой просьбой. Я не знаю о чем он собирается просить тебя, но даже если она будет пристойной, не исполняй ее. Я цела и невредима.»

И тогда я спросил его:

— О чем же ты собирался просить меня?

— Я не уверен, что смогу сейчас в точности передать его слова, но суть была такова: Исчезновение Мултиса Пара из города Зора было вызвано его похищением людьми с Сасума. Они несколько раз прилетали на эту планету для разведки и вынашивают планы захвата Барсума. Я спросил его о причинах, на что он ответил, что они воинственная раса. Все их мысли только о войне и с годами воинственный дух превратился для них в нечто неразрывное с борьбой за выживание. Они уже покорили все народы населявшие Сасум и сейчас ищут новые миры для завоевания. Они захватили его для того, чтобы узнать побольше о вооружениях и боевой подготовке различных народов Барсума и учитывая, что Гелий является самой мощной силой на планете, они приняли решение о том, что Гелий будет первым городом, где будет произведена высадка. После уничтожения Гелия, все остальные народы Барсума будут завоеваны без труда.

И тогда я спросил его:

— А где же мое место во всем этом плане?

Ю Дан ответил:

— Сейчас я расскажу. Могоры очень педантичные и точные люди. Они никогда не упускают не малейшей детали способной обеспечить победу или провалить целую военную операцию. Они уже располагают отличными картами Барсума и значительными данными во воздушным силам и вооружениям основных народов планеты. Сейчас они надеятся уточнить эту информацию и получить полное описание боевой тактики гелийцев. Все это они думают получить у вас. Поэтому они вас захватили.

Я улыбнулся и сказал:

— Ни они, ни вы, похоже, высоко не цените честь и преданность гелийцев.

Угрюмая усмешка заиграла на его губах.

— Я знаю, что вы сейчас испытываете. Я чувствовал то же до похищения Ваи и лишь цена ее жизни заставила меня согласиться. Только во имя ее спасения я согласился действовать в качестве приманки для вашего захвата. Могоры большие знатоки не только военного искусства, но также индивидуальной и коллективной психологии.

— Эти существа и есть могоры? — спросил я, кивнув в сторону нескольких отвратительных существ. — Я оценил положение, в которое вас поставили, но могоры врядли сумеют добиться этого от меня.

— Подождите, — произнес Ю Дан.

— Что вы хотите сказать? — взорвался я.

— Только подождите. Они найдут к вам ключи. Они сущие дьяволы. Меня бы никто не смог убедить до появления Мултиса Пара с его предложением, что меня можно заставить предать такого человека как вы, которого я, как всякий уважающий себя человек, ценил и уважал, Джон Картер. Может я ошибаюсь, но когда я узнал, что Вия может быть изуродована и подвергнута пыткам после того как Мултис Пар разделается с ней, что ей даже не будет позволено умереть, а она будет оставлена для последующих пыток, я проявил слабость и сдался. Поймите, я не прошу у вас прощения, я надеюсь лишь, что вы поймете меня.

— Я понимаю, — сказал я. — И, возможно, в подобный ситуации я поступил бы также как и вы.

Я увидел как тяжело переносит эти муки совести мой собеседник. Я отметил, что он наверняка достаточно честный человек. Я бы мог простить ему его поступок во имя спасения любимого существа, но он не может ожидать от меня предательства моей страны, предательства целого мира во имя спасения женщины, которую я никогда не видел. Я был удручен. Откровенно говоря, я не представлял, как я буду действовать при принятии окончательного решения.

— В конечном итоге, — сказал я, — если бы я оказался на вашем месте, я бы постарался создать иллюзию того, что сотрудничаю с ними, а сам бы противодействовал исполнению их планов.

— Это как раз то, о чем я размышлял, — ответил он. — Это был последний аргумент, позволивший сохранить мое уважение к себе. Мой долг спасти вас обоих: Ваю и вас.

— Возможно нам удастся работать вместе во имя достижения этих целей и во имя спасения Гелия. За Гелий я не беспокоюсь. Я думаю, он сможет себя защитить.

Он покачал головой.

— Не все так просто, если окажется правдой хоть часть того, что рассказал мне Мултис Пар. Они прилетят тысячами на своих невидимых для жителей Барсума кораблях. В нападении на Гелий могут принять участие около двух миллионов воинов и они смогут завоевать два основных города страны прежде чем кто-либо из жителей страны поймет, что их безопасности что-то угрожает. Они вооружены смертоносным оружием, о котором жители Барсума ничего не знают и ничего не смогут противопоставить.

— Невидимые корабли! — воскликнул я. — Но почему же сразу после моего захвата я смог увидеть этот корабль?

— Да, — ответил он. — В тот момент он не был невидимым, но когда среди белого дня он пролетал под носом у ваших патрульных кораблей и приземлялся из самых охраняемых мест Малого Гелия, он был невидимым. Он не был невидимым, когда вы впервые увидели его, так как его невидимость была отключена или, вернее, могоры отключили ее, чтобы самим обнаружить корабль, ибо в противном случае он бы был для них как и для нас также невидимым.

— А вы знаете как они создают эту невидимость кораблей? — спросил я.

— Мултис Пар объяснил мне, — ответил Ю Дан. — Я не уверен насколько правильно я понял это объяснение, я ведь не ученый, но я постараюсь более или менее точно восстановить все, что он рассказал мне. На одном из пляжей океана на Сасуме есть магнетический, супермикроскопический песок состоящий из призматических кристаллов. Когда могоры хотят сделать невидимым свой корабль они намагничивают корпус корабля и затем из множества специальных отверстий распыляется песок, который прилипая покрывает весь наружный корпус корабля призматическими кристаллами. Затем они просто распыляют их, создавая вокруг корпуса облачко кристаллов отражающих прямой свет от корабля. В момент размагнетизации корпуса эти мелкие, легкие как воздух, частички опадают или слетают с поверхности и в этот момент корабль становится видимым.

В этот момент к нам подошел могор и с грубой бесцеремонностью прервал наш разговор. Я не понимал его слов, так как он говорил на совем заунывном и замогильном языке. Ю Дан ответил ему на том же языке, только с менее траурной интонацией и повернулся ко мне.

— Вам необходимо пройти курс обучения, — сказал он с кривой улыбкой.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— За время полета вам необходимо выучить язык могоров, — объяснил он.

— А сколько длиться этот полет? — спросил я. — Для того, чтобы достаточно сносно овладеть языком, понимать чужую речь и быть понятым, необходимо по крайней мере месяца три.

— Полет продлиться восемнадцать дней, так как нам нужно сделать крюк в несколько миллионов миль для того, чтобы обойти пояс астероидов. Он находится прямо на нашем пути.

— То есть предполагается, что за восемнадцать дней я смогу выучить этот язык?

— Это не только предполагается, но и является вашей обязанностью, — ответил Ю Дан.


3. МОГОРЫ С САСУМА

Мое обучение началось. Оно было чрезвычайно жестоким, но достаточно продуктивным. Мои наставники работали по сменам представляя мне минимальное время для сна и приема пищи. Ю Дан помогал мне как переводчик и это было очень полезно для меня, так как я чрезвычайно быстро усваиваю новые языки. Иногда я был настолько подавлен недосыпанием, что мой мозг работал замедлено, мои ответы были беспорядочными и неточными. В одном подобном случае обучавший меня могор дал мне пощечину. Мне приходилось смириться и со многим другими трудностями, потому что я страстно желал выучить их язык, для меня это была жизненная необходимость, если я надеялся справиться с ними и расстроить их невероятный план завоевания нашей планеты. Но с подобным я не мог смириться. В ответ я дал моему обидчику звонкую затрещину, от которой тот улетел в другой конец каюты, а я едва не сломал себе кулак от соприкосновения с его каменной, костлявой челюстью.

Мой обидчик лежал неподвижно, там где упал и не поднимался. В этот момент ко мне подскочило еще несколько существ с обнаженными мечами. Ситуация была безвыходной так как я был без оружия. Ю Дан был в смятении. К счастью, один из офицеров командовавших кораблем, привлеченный шумом, появился во время на месте происшествия и отозвал своих людей. Затем он потребовал объяснений.

Так как к тому моменту я уже усвоил достаточное количество слов из нового языка, я уже смог понять большую часть того, что было сказано мне и похоже был понят. Я объяснил офицеру, что я устал и измотан недосыпанием и из-за этого я был невнимателен, но одно существо ни имеет права бить меня без каких-либо последствий для себя.

— Но ни одно существо низшей расы не имеет права бить могора без каких-либо последствий для себя, — таков был ответ.

— И что же вы собираетесь предпринять? — спросил я.

— Я ничего не собираюсь предпринимать, — ответил офицер. — Мной получен приказ доставить вас на Эуробус живым. И когда я его выполню и доложу о вашем поведении, все дальнейшие решения о вашем наказании будут полностью во власти бандолиана.

Затем он оставил нас, мне принесли пищу и позволили поспать. И ни один могор не притронулся ко мне пальцем на протяжении всего оставшегося пути.

Во время приема пищи я спросил Ю Дана о том, что такое Эуробус.

— Так называется планета Сасум на их языке, — ответил он.

— А кто такой бандолиан?

— Я полагаю, что это тоже самое, что джедакк в Барсуме. И судя по всему что мне удалось услышать здесь, многое связано с ним. Как бы там ни было, похоже, что он является объектом страха, а не обожания.

После длительного сна я слегка взбодрился. Все, чему меня обучали здесь, вновь прояснилось в моей отдохнувшей памяти. Именно тогда я узнал, что командир корабля лично хочет принять у меня экзамен. Я был полностью уверен, что он делает это с единственной целью, чтобы поймать меня на незнании чего-либо, а затем просто наказать меня. Он вел себя чрезвычайно нагло и вызывающе. Простые вопросы задавались им с какой-то саркастической ноткой и когда в конце концов он был обескуражен моими ответами, я был оставлен в покое. Мое обучение на этом завершилось.

— Все было великолепно! — заметил Ю Дан. — В в кратчайшие сроки смогли достаточно хорошо овладеть их языком.

Завершался пятнадцатый день полета. На течении последующих трех дней полета я был вверен сам себе. Полеты в космическом пространстве отупляюще монотонны. Уже несколько дней я не заглядывал в иллюминатор, так как практически все свободное время у меня было посвящено обучению. А сейчас мне не оставалось делать ничего другого как рассматривать космос через иллюминатор. Перед моими изумленными глазами открылась величественная картина. Огромный Юпитер висел надо мной во всем своем величии. На небе отчетливо виднелись пять его спутников. Я отчетливо мог рассмотреть один из ближайших к нашему кораблю спутников имевший в диаметре не болле тридцати миль. В течении двух последующих дней я увидел, или, возможно, думал, что видел все остальные пять планет-спутников гиганта. А Юпитер с каждым днем становился все больше и величественней. Мы приближались к нему на значительной скорости составляющей двадцать три мили в секунду и были на удалении около двух миллионов миль от планеты.

Мой разум, освобожденный от монотонных уроков языка, полностью предался любопытному созерцанию. Как может существовать жизнь на планете, температура поверхности которой, согласно утверждений одной из научных школ, составляет двести шестьдесят градусов ниже нуля или, согласно положений другого течения научной мысли, ее поверхность размягчена и разогрета до такой степени, что газы в форме горячего пара поднимаются в низкий и разреженный атмосферный слой и выпадают вниз в виде бесконечных дождей? Как может существовать жизнь в атмосфере состоящей в основном из аммиака и метана? А каково воздействие мощного гравитационного притяжения планеты? Смогут ли мои ноги выдержать вес моего тела? И если я упаду, смогу ли я вновь стать на ноги?

Другой вопрос занимавший меня в этот момент был связан с энергией передвижения перенесшей нас на огромных скоростях через миллионы миль по пространству за восемнадцать дней. Я спросил Ю Дана знает ли он что-либо об этом.

— Они используют восьмой барсумианский луч, который известен нам как реактивный луч, в сочетании с высококонцентрированными силами гравитации всех небесных тел в пределах притяжения которых пролетает корабль и концентрацию лучей L (космических лучей) собираемых в космосе и пропускаемых на высоких скоростях через реактивные трубы в хвостовой части корабля. Восьмой барсумианский луч используется для придания кораблю начальной скорости при взлете с планеты и при торможении огромного ускорения при подготовке к посадке на другой планете. Гравитационные силы используются как при ускорении, тка и при управлении кораблем. Секрет их успеха в создании подобных межпланетных кораблей заключается в хитроумном способе разработанном ими для собирания воедино всех этих типов сил и в управлении их мощным энергетическим потенциалом.

— Спасибо, Ю Дан, — сказал я. — Похоже, общую идею я понял. Все это может удивить кое кого из моих земных ученых друзей.

Мое упоминание о друзьях-ученых заставило меня задуматься о том как после моей высадки в последующие двадцать четыре часа на Юпитере одна за одной разваливались целые мириады научных теорий. Он действительно был населен такой же расой людей как и мы. У этих существ имелись легкие, сердце, почки, печень и другие внутренние органы подобные нашим. Я установил все это, постоянно наблюдая за могорами становившимися между мной и ярким источником света. Настолько прозрачной и тонкой была их похожая на пергамент, кожа прикрывающая их скелет. Ученые еще раз ошибались и мне было их искренне жаль. Они уже столько раз совершали ошибки и вынуждены были приходить с повинной. Я имею ввиду всех тех ученых мужей, которые слепо цепляются систему Птолемея, подобно тем, кто, после открытия в 161O году Галилеем четырех планет-спутников Юпитера доказывал, что все подобные открытия абсурдны, так как они считали, что если человек имеет семь отверстий на голове — два глаза, два уха, две ноздри и рот, так и на небесах не может быть большего количества планет, чем семь. А когда Галилею удалось доказать всю абсурдность подобных утверждений, они сделали все, чтобы его заточили в тюрьму.

На расстоянии пятисот тысяч миль до поверхности Юпитера корабль начал постепенно снижать скорость и готовиться к посадке на планету. Позже, часа через три или четыре, мы вошли в тонкую атмосферу окружавшую планету. Сейчас мы летели вдоль поверхности со скоростью шестьсот миль в час.

Я горел от нетерпения увидеть поверхность планеты Юпитер и считал минуты, когда корабль пробьется сквозь непроницаемую для зрения атмосферную оболочку планеты.

Наконец мы пробились сквозь затянутую облаками атмосферу и перед моими глазами предстала ошеломляющая картина! Внизу, подо мной, простирался огромный мир освещенный многочисленными красными огоньками, которые излучали свой свет как бы из внутренней поверхности затянутой облаками атмосферы, отбрасывая розовые отблески на горы, холмы, равнины, долины и океан. Первоначально я не мог обнаружить источник этой гигантской подсветки, но затем мои глаза скользившие по великолепной панораме простилавшейся под нашим кораблем обнаружили на расстоянии огромнейший вулкан над которым в небо взметались на несколько тысяч футов языки пламени. Как узнал я чуть позже, кратер этого гиганта имел диаметр несколько сотен миль и вдоль всего экватора планеты на тридцать тысяч миль растягивалась цепочка подобных великанских факелов, и по всей остальной территории планеты было разбросано достаточное количество других вулканов, обеспечивающих теплом и светом мир, который бы без них был холодным и сумрачным.

Когда мы опустились еще ниже, я заметил нечто похожее на города расположеные на почтительном удалении от кратеров вулканов. В воздухе я заметил еще несколько кораблей подобных тому, который доставил сюда нас с Марса. Некоторые из них были довольно маленького размера, а другие, напротив, значительно превышали размеры нашего корабля. К нам приближались два маленьких корабля и наш корабль практически замер в воздухе. Похоже, что это были патрульные корабли, так как несколько бортовых пушек было направлено в нашу сторону. Один из этих кораблей замер на небольшом удалении, а другой начал медленно двигаться вдоль корпуса нашего корабля. Командир нашего корабля открыл люк на крыше нашего корабля, над рубкой управления и высунул свою голову наружу. На борту патрульного корабля открылся люк и в проеме появился офицер. Они обменялись несколькими словами, затем командир патрульного корабля отдал честь и закрыл за собой люк. Мы могли продолжать наш путь. Все это происходило на высоте около пяти тысяч футов.

Сейчас мы кругами начали снижаться над огромным городом. Позже я узнаю, что город занимал площадь в триста квадратных миль. Со всех сторон город окружали стены. Стены и город были однообразного коричневого цвета. Таким же цветом были вымощены широкие улицы. Это был унылый, некрасивый город построенный из вулканического туфа. В его пределах я не заметил никаких признаков растительности — ни клочка травы, ни кустика, ни единого дерева. Ни единого другого цвета кроме монотонного мрачно коричневого цвета.

Город представлял из себя правильный прямоугольник длиной двадцать пять миль и шириной около шестнадцати. Вдоль и поперек город разрезали идеально прямые проспекты, делившие город на бесчисленное множество равных квадратных кварталов. Все здания походили на правильные прямоугольники, хотя и не все были одинакового размера и высоты — это была единственная черта, вносившая хоть какое-то разнообразие в давящее однообразие этого мрачного города.

Однако эта была не единственной чертой. Между домами виднелись назастроенные участки поверхности похожие на площади или плацы. Но они, как оказалось после нашего приземления, также были вымощены однообразным мрачно-коричневым камнем. Город создавал такое же гнетущее впечатление как и Солт Лейк Сити с воздуха в туманный февральский день. И только розовые отблески света заливающие городское пространство, отражение пламени вметающегося в верхние слоя затянутой облаками атмосферы из жерл огромных вулканов в какой-то мере разбавляли унылую картину этого города. А также буйная тропическая растительность начинавшаяся сразу же стенами города, буйные, хаотические сплетения неземных растений причудливых неземных цветов.

В сопровождении двух патрульных кораблей мы мягко приземляемся на открытой площадке рядом с центром города, вблизи от ряда ангаров в которых стоит много кораблей похожих на наш.

Наш корабль мгновенно окружает группа воинов и, к моему большому удивлению, я замечаю среди них несколько человеческих существ внешне похожих на меня только с пурпурной кожей. Они без оружия и почти голые за исключением набедренных повязок, нет на них и доспехов которые украшают могоров. После того как мы спустились на землю, они укатили наш корабль в ангар. Я понял, что это рабы.

Между теми кто пришел встретить корабль и возвратившимися могорами не произошло никакого обмена приветствиями. Два встретившихся командира отдали друг другу честь и обменялись обычными воинскими приветствиями. Командир нашего корабля назвал свое имя одновременно служившее названием корабля, которое звучало как Галлион, и доложил, что он прибыл с Марса, назвав эту планету именем Гаробус. Затем он назначил десять человек из своего экипажа, которые должны были сопровождать меня и Ю Дана в качестве охраны. Они окружили нас и мы двинулись в путь с посадочной площадки вслед за Галлионом.

Он вел нас по широкой улице заполненной пешеходами и другими видами транспорта. На пешеходных тротуарах шли только могоры, а пурпурные люди шагали по проезжей части дороги. Многие могоры ехали верхом на больших, отвратительных существах с огромным количеством лап. Все они напоминали мне гигантских сороконожек, так как туловища этих тварей состояли из подобных звеньев и каждое звено имело длину около восемнадцати дюймов. Головы этих существ походили на рыбьи и были чрезвычайно уродливы. Челюсти этих тварей украшали длинные и острые зубы. Все наземные животные Юпитера, как я узнал позже, имели копыта, позволявшие им добывать корм на участках почвы покрытых затвердевшей лавой, а также на участках грунта содержащего вкрапления вулканического туфа. Эти существа иногда были довольно длинными и на них верхом восседало от десяти до двенадцати могоров. На улице виднелись другие гужевые животные. Они имели странные неземные очертания, но я не хотел бы докучать вам новыми описаниями этиэ тварей.

Над головами движущихся существ в разных направлениях проносились маленькие летательные аппараты. А вообщем улицу заполняли огромные количества странных, хмурых существ, которые практически не общались и никогда не смеялись. Они все походили, по крайней мере внешне, на покойников, поднявшихся из своих могил для того, чтобы слегка размять кости в кладбищенской суете замогильного мира.

Ю Дан и я шли по проезжей части, а охрана следовала за нами вплотную по тротуару. Мы были не достаточно достойными, чтобы шагать по тротуару вместе с могорами! Галлион вел нас к большой площади окруженной внушительными, но некрасивыми зданиями. Некоторые из зданий украшали приземистые или высокие уродливые башни. Все они выглядели внушительно и были построены навека.

Нас привели к одному из этих зданий у входа в которое стоял один караульный солдат. Галлион поговорил с ним, после чего тот вызвал офицера и мы все вошли в здание. Наши имена и описания были занесены в пухлую книгу. Галлион получил за нас росписку и затем он и сопровождавшие его воины покинули здание.

Наш новый тюремщик отдал распоряжения нескольким солдатам находившимся вместе с нами в комнате и они препроводили меня и Ю Дана вниз по винтовой лестнице ведущей в мрачное подземелье, где вскоре мы были заперты в одной из мрачных камер. Наши конвоиры тщательно закрыли запоры на дверях нашей камеры и удалились.


4.. .. И САВАТОРЫ

Меня всегда интересовал Юпитер, но я никогда не думал и даже не предполагал, что мне удастся посетить его, так как земные ученые уверяли нас в том, что на этой большой планете господствуют неблагоприятные для жизни условия.

Однако в данный момент я находился на этой планете и условия не полностью соответствовали научным предположениям. Несомненно, что масса Юпитера значительно превышала массы Земли или Марса, хотя ощущение гравитационного притяжения было здесь значительно меньшим, чем на земле. Притяжение было меньшим нежели то которое я испытывал на Марсе. Это было результатом того, как я понял, что планета вращалась вокруг своей оси значительно быстрее. Центробежные силы, в попытке вытолкнуть мое тело обратно в космическое пространство, превосходили по силе притяжение планеты. Я никогда ранее не испытывал такой легкости в ногах. Я был поражен высотой и расстоянием моих прыжков.

Я был заточен в достаточно просторной, но исключающей подобные упражнения, камере. Это была огромная комната, сложенная из плотного коричневого вулканического туфа. Несколько белых огней в нескольких углублениях на потолке обеспечивали скудное освещение. Из отверстия в центре одной из стен тонкая струйка воды стекала в небольшое углубление на полу и, переполняя его, вода убегала по канавке вдоль стены через отверстие в одной из дальних стен комнаты. На полу лежало несколько соломенных подстилок, которые представляли единственное убранство этого мрачного застенка.

— Могора — заботливые хозяева, — отметил я обращаясь к Ю Дану. — Они дают воду для купания и питья. Они подумали о канализации. О том на чем мы сможем сидеть и спать. Камера освещена и прочна. Мы надежно защищены от нападений наших врагов. По тому как о нас заботятся могоры, я...

— Тише! — прервал меня Ю Дан. — Мы здесь не одни.

Он кивнул в дальний угол камеры. Я присмотрелся и различил нечто похожее на человека, лежащего на соломенной циновке.

В это мгновение он встал и подошел к нам. Конечно же это был человек.

— Вам не стоит бояться меня, — сказал он. — Вы можете говорить о могорах все что угодно. Вы вряд ли знаете более оскорбительные слова для их обозначения, чем те, которые использовал я.

Я не заметил каких-либо физических отличий этого человека от нас с Ю Даном, за исключением, разве что, голубоватой кожи. На его почти голом теле отсутствовало какое-либо оволосение, за исключением обильной ростительности на голове, бровях и ресницах. Он говорил на языке могоров. А мы с Ю Даном общались между собой на универсальном языке Барсума и я был удивлен, что этот человек смог понять суть нашей беседы. Ю Дан и я некоторое время молчали.

— Возможно вы не понимаете язык Эуробуса? — предположил наш сосед по камере.

— Мы понимаем, — ответил я, — но были поражены тем, что вы понимаете наш язык.

Человек засмеялся.

— Я не понимаю ваш язык, — заявил он, — но вы упомянули могоров и я понял, что вы говорите о них, а затем ваш друг увидел меня и заставил вас замолчать. Таким образом я понял, что вы говорили что-то непристойное о своих похитителях. Скажите, кто вы? Вы не могоры, так как похожи на нас — саваторов.

— Мы прибыли с Барсума, — ответил я.

— Могоры называют эту планету Гаробус, — поправил меня Ю Дан.

— Я слышал о ней. Она расположена далеко за облаками. Могоры собираются захватить ее. Я думаю, что вас они захватили либо для того, чтобы получить от вас какие-либо сведения, либо в качестве заложников.

— Я думаю, что это сделано ради достижения обоих целей, — сказал Ю Дан. — А почему вы находитесь здесь?

— Я случайно столкнулся с могором, переходившим через дорогу. Он ударил меня и я ответным ударом сбил его с ног. За это я буду уничтожен во время зачетных упражнений на следующем уроке.

— Что вы подразумеваете? — спросил я.

— Обучение молодых могоров в основном заключается в предметах и упражнениях связанных с боевым искусством. Для большей зрелищности, для возбуждения крови участников и зрителей зачетные упражнения в день выпуска завершаются рукопашной схваткой. Все уцелевшие в ней выпускники посвящаются в касту воинов — самую привилегированную касту могоров. Литература, искусство и наука, если они не служат военным целям, презираются могорами. Они выжили на Эуробусе только благодаря нам, саваторам, но мы, к несчастью, недооценивали наступательную боевую подготовку и тактику. Будучи миролюбивыми людьми, наши вооруженные силы предназначались только для обороны.

Он глухо засмеялся.

— Но войны не выигрывают оборонительной тактикой, — добавил он.

— Расскажите нам немного больше об этих выпускных занятиях, — попросил Ю Дан. — Идея довольно интересная. Но с кем сражается выпускной клас?

— С преступниками и рабами, — ответил саватор. — Большинство этих людей представлено моей расой, но иногда среди них бывают и представители преступников могоров, приговоренных подобным образом к смерти. Для могора подобная смерть является самой постыдной, так как ему приходится в этом бою сражаться бок о бок с представителями низшей расы против своих соплеменников.

— С представителями низшей расы!? — воскликнул я. — Неужели могоры считают вас таковой?

— Да, лишь на йоту разумнее глупых животных, но способных нести ответственность за наши действия, так как предполагается, что мы должны понимать разницу между плохим и хорошим поступком, а уж любое плохое слово или действие, а также выражение лица истолкованное таким образом кем-либо из могоров может рассматриваться как подрывной акт или действие.

— И если вы уцелеете в выпускном бою, вас отпустят на свободу? — уточнил я.

— Теоретически — да, но на практике это никогда не происходит.

— Вы хотите сказать, что они не устанавливают правил чести для своих действий? — воскликнул Ю Дан.

Саватор засмеялся.

— Они полностью лишены чести, — сказал он, — и я не знаю ни одного случая, чтобы они освободили кого-либо уцелевшего в бою, потому что, как я знаю, в подобных боях еще никто не смог уцелеть. Вы увидите, что они в два раза будут численно превосходить своего противника.

Услышанный рассказ, в большей мере чем мои собственные наблюдения, продемонстрировал мне коварство характера могоров. Обычно любому воинственному народу присущи рыцарство и благородство, но в данном случае все эти благородные свойства были полностью подавлены жестокостью, вырождением и нижайшими человеческими инстинктами.

Некоторое время мы сидели в молчании. Его прервал саватор.

— Я не знаю ваших имен, — сказал он. — Меня зовут Зан Дар.

Едва я успел назвать ему наши имена, как в камеру вошли дежурные воины приказали нам с Ю Даном следовать за ними.

— Прощайте! — произнес Зан Дар. — Возможно, мы больше с вами никогда не увидимся.

— Заткнись, ублюдок! — прорычал один из воинов.

Зан Дар подмигнул мне и засмеялся. Могор затрясся от ярости.

— Молчать, тварь! — завопил он.

Я думал, что сейчас он бросится на Зан Дара с мечом, но начальника наряда приказал ему покинуть камеру. Этот инцидент стал еще одним доказательством эгоистичной спесивости могоров. А саваторы с момента первого моего знакомства с ними вызывали во мне все большие симпатии и восхищение.

Ю Дан и я были препровождены через площадь к входу одного из надежно охраняемых зданий. Отвратительные, ворчащие, мало чем отличавшиеся от черепов головы воинов, их похожие на скелеты конечности и тела в сочетании с темным, пещерообразным входом здания наводили на мысль о сходстве всего этого с библейским входом в исподнюю дьявола охраняемую истлевшей нежитью. А подобные сравнения явно не улучшали настроение. Некоторое время мы ожидали и несколько воинов внимательно рассматривали нас как бездомных котов.

— Они чем то похожи на саваторов или еще хуже, — сказал один из них.

— Они еще более отвратительные, — ответил другой.

— Один из них темнее другого.

В этот момент я впервые был поражен цветом кожи этих могоров. Вместо цвета слоновой кости она была пурпурной с розовым оттенком. Я взглянул на Ю Дана. Он тоже был темно-красного цвета. Я взглянул на свои руки и увидел, что они тоже были темно-красного цвета, но не такого нащенно темного, как цвет Ю Дана. Это первоначально поразило меня, а затем я понял, что отблески вулканического пламени подсвечивающие затянутое облаками небо придают нашей коже более темный оттенок, а похожая на пергамент желтая кожа могоров приобретает пурпурный оттенок. Я оглянулся и заметил, что подобный красноватый оттенок присутствует на всех видимых предметах.

Все это напомнило мне куплет популярной песенки, которую я услышал во время одного из моих посещений Земли. Он звучал приблизительно так:

Я вижу мир сквозь стекла розовых очков И все вокруг наполняется радостью...

Но вокруг меня было очень мало радости и розовый цвет не добавлял ее этому миру.

Вскоре появился офицер и приказал нас ввести в здание. Внутреннее убранство здания ничем не отличалось наружной угрюмости. Это был, как в дальнейшем я узнал, главный дворец правителя могоров. Во внутреннем убранстве дворца полностью отсутствовали какие-либо украшения. Искусство не оставило своего следа на унылых коричневых, сложенных из туфа, стенах мрачных коридоров и пустых прямоугольных залов. Огромные оконные проемы не были закрыты драпировкой, шероховатый коричневый пол не прикрывали какие-либо ковры. Со всех сторон на нас смотрели лишь голые стены. Ранее мне никогда не приходилось находиться в более угнетающем помещении, чем это. Даже подземелья под заброшенными городами Барсума часто имеют потолки украшенные лепкой, причудливые арочные дверные проемы, кованые ажурные решетки, свидетельствующие о художественном вкусе своих создателей. Могоры, подобно смерти, не нуждались в искусстве.

Нас привели в огромный, пустой зал в котором находился только стол с сидящими за ним могорами, окруженный стоящими воинами. Все могоры выглядели одинаково, но я давно заметил, что их можно различать по некоторым физическим признакам и чертам лица. Таким образом я сразу узнал Галлиона, стоявшего возле стола. Галлион был командиром корабля, доставившего меня с Марса.

Меня и Ю Дана остановили на некотором удалении от этой группы воинов и пока мы стояли в зал ввели еще двоих краснокожих марсианина — мужчину и девушку. Девушка была необычайной красоты.

— Вая! — воскликнул Ю Дан, но я и без этого догадался о том, кем она была.

Мужчиной был никто иной как Мултис Пар, принц города Зора. Он выглядел взволнованным и подавленным, хотя природная спесь этого человека отчетливо проглядывалась в гримасе его лица.

Когда Ю Дан воскликнул, один из охранявших воинов прошипел:

— Молчать, выродок!

Глаза Ваи, заметившей моего спутника, расширились от удивления, она рванулась к нему, но сопровождавший ее воин сжал ей руку и остановил ее. Злорадная усмешка разрезала тонкие губы Мултиса Пара.

Скелетоид сидевший за столом отдал приказания и всех нас четверых подвели и выстроили перед столом. Это существо внешне не слишком отличалось от всех остальных могоров. На нем также не было украшений. Его снаряжение и оружие было обычным и практичным. Единственное, что отличало его снаряжение от подобного снаряжения других могоров, так это наличие на нем иероглифов. Тогда я не понимал, что они обозначают, но со временем я узнал, что каждый иероглиф обозначает имя, ранг и должность того, кто его носит на своем снаряжении. Иероглифы на снаряжении существа сидевшего за столом гласили: «Бандолиан, Император Могоров».

Перед бандолианом на столе лежала большая карта, в которой я мгновенно признал карту Барсума. Это существо и его соратники судя по всему старательно изучали ее. Когда нас, Ю Дана, меня, Ваю, Мултиса Пара поставили перед столом, бандолиан посмотрел на принца Зора.

— Кого из них зовут великим полководцем Барсума? — спросил он.

Мултис Пар указал на меня и бандолиан перевел свои впалые глаза на меня. Его взгляд напоминал взор Смерти выбирающей свою жертву.

— Как я понимаю твое имя Джон Картер? — произнес он.

Я ответил утвердительным кивком головы.

— Хоть ты существо низшей расы, — продолжил он, — но природа наделила тебя каким-то разумом. И именно к этому разуму обращаются мои приказы. Я намерен напасть и покорить Барсум (он назвал его Гаробусом) и я приказываю тебе предоставить и моему штабу всю известную тебе информацию о основных вооруженных силах Гаробуса и, в особенности, о стране известной как Гелийская Империя. В обмен на это тебе будет сохранена жизнь.

Некоторое время я молчаливо рассматривал его лицо, а затем разразился смехом. То что с трудом можно назвать плотью на его лице побагровело.

— Как ты, выродок, смеешь смеяться передо мной! — зарычал он.

— Рассматривай это как ответ на твое предложение, — прозвучал мой ответ.

Бандолиан пришел в ярость.

— Убрать его и уничтожить! — приказал он.

— Подождите, Великий Бандолиан! — закричал Мултис Пар. — Его осведомленность будет вам очень полезна и я знаю, как заставить его говорить.

— Что ты предлагаешь? — приказал бандолиан.

— В его жизни есть нечто, чем он дорожит. Доставьте ее сюда и он сделает все, чтобы уберечь ее от страданий.

— Я никогда не сделаю того, что требуют у меня могоры! И если ее доставят сюда — это станет печатью на твоем смертном приговоре! — ответил я Мултису Пару.

— Все! Довольно! — распорядился бандолиан. — Убрать его отсюда!

— Разрешите мне уничтожить это существо, называющее себя Джоном Картером? — спросил офицер возглавлявший караул доставивший нас в дворцовый зал для приемов.

— Чуть позже! — ответил бандолиан.

— Но он ударил могора, — добавил Галлион. — Одного из моих офицеров.

— Он умрет и за этот проступок, — ответил бандолиан.

— Я не смогу умереть дважды! — парировал я.

— Убрать его отсюда! — завопил бандолиан.

Когда нас уводили, Вая и Ю Дан долго не могли оторвать глаза друг от друга.


5. Я БУДУ ПРЕДАТЕЛЕМ

Саватор Зан Дар был крайне удивлен, когда увидел, что мы возвратились в камеру так быстро.

— Я, честно говоря, уже не надеялся увидеть вас снова. Что случилось?

Я кратко рассказал ему обо всем, что произошло во дворце и добавил:

— Меня вернули в камеру ожидать исполнение смертного приговора.

— А что будет с вами, Ю Дан? — спросил он.

— Я не знаю, зачем они привели меня обратно сюда, — ответил Ю Дан. — Бандолиан, похоже, вообще не обратил внимания на мое присутствие.

— Я думаю, что у него были для этого причины. Он попытается сломить вашу волю, позволив вам увидеть вашу любимую девушку, и надеется, что вы сможете оказать воздействие на Джона Картера, чтобы тот выполнил его требования. Джон Квртер еще жив только потому, что бандолиан надеется сломить его сопротивление.

Томительно длилось время в подземелье города могоров. Здесь было также однообразно как и на поверхности, так как на Юпитере нет дня и ночи. Здесь всегда день. Солнце, находящееся на расстоянии четырехсот восьмидесяти трех миллионов миль от планеты, дает мало света даже когда светило находится в зените на планете. Но даже эта небольшая часть солнечного света поглощается плотной облачностью атмосферы этого далекого мира солнечной системы. Вечный дневной свет дают планете отблески гигантских вулканических факелов. И день является почти вечным, так как планета делает каждые десять часов один оборот вокруг своей оси.

Ю Дан и я многое узнали о планете от Зан Дара. Он рассказал нам о обширных теплых морях с бурными приливами и отливами, связанных с изменением положения четырех крупнейших лун планеты, обращающихся вокруг Юпитера за сорок два часа, восемьдесят пять часов, сто семьдесят два часа и четыреста часов соответственно, в то время как сама планета совершает один оборот вокруг своей оси за девять часов пятьдесят пять минут. Он рассказал нам об обширных материках и огромных островах. Я искренне верил во все это, так как даже грубый подсчет показывал, что площадь поверхности планеты превышает двадцать три миллиарда квадратных миль. Ось Юпитера практически перпендикулярна орбите движения планеты и имеет наклон составляющий всего лишь три градуса, что исключает появление времен года. Поэтому на большей части поверхности господствует устойчивый теплый и влажный климат, поверхность постоянно освещена и согрета бесчисленным количеством вулканов, выходящих на поверхность планеты. И именно здесь на одной из самых загадочных и прекрасных планет нашего мира находился, заточенный в застенке подземелья, я — искатель приключений, исследовавший две планеты нашей звездной системы. Сознание всего этого сводило меня с ума.

Зан Дар рассказал нам, что находились сейчас на одном из самых больших материков. На этом материке в давние времена появились могоры и именно отсюда, на протяжении долгого периода, выступали они в свои походы по завоеванию всей планеты. Завоеваные страны, каждой из которых правит генерал-губернатор могоров, платят могорам дань товарами, продуктами питания и рабами. Всего лишь нескольким территориям, которые не представляли для могоров интерес, удалось сохранить свою свободу и свои правительства. С одной из таких территорий, с далекого острова Занор, прибыл в страну могоров Зан Дар.

— Моя земля — это страна высоких гор покрытых лесом с высокими и большими деревьями, — рассказывал он. — Наши горы и леса позволяют нам без труда защищать нашу землю от нападения врагов с воздуха.

Когда он назвал высоту некоторых деревьев произрастающих на Заноре, я с трудом поверил его словам. На высоту до двадцати миль над уровнем моря возносится самый благородный вид деревьев горных лесов Занора.

— Могоры посылали против нас огромное количество военных экспедиций, — рассказывал Зан Дар. — Им удалось захватить небольшой плацдарм на одной из долин острова, но мы их окружили укрываясь в горных районах, родных для нас и неизведанных для них, и они были в наших руках, мы их уничтожали одного за одним и значительно потрепали ряды захватчиков, так что у них уже не было сил противостоять нам. Но они смогли убить многих из нас, а многих захватили в плен. Я был схвачен в плен в одной из таких экспедиций. Я думаю они смогли бы захватить нашу землю, если бы прислали больше кораблей и солдат, но наша земля не стоила таких усилий, по их мнению, и именно поэтому я думаю они предпочли оставить нас в покое после того как мы позволили их солдатам попробовать себя на поле боя.

Я не знаю, как долго мы находились одни в заточении, но однажды вновь появился Мултис Пар в сопровождении офицера и отряда солдат. Они пришли склонить меня к сотрудничеству с бандолианом.

— Нападение и завоевание Барсума неизбежны, — заявил он. — Оказывая помощь бандолиану, ты сможешь уменьшить потери среди жителей Барсума. Если поступишь так как тебя просят, ты принесешь больше пользы нашей планете, чем проявляя упрямство и глупость отказывая бандолиану.

— Ты напрасно теряшь время! — ответил я ему.

— Но наши собственные жизни зависят от твоего решения. Ты, Ю Дан, Вая и я умрем, если ты откажешься. Терпение бандолиана истекает.

Мултис Пар жалобно взглянул на Ю Дана.

— Смерть будет лучшим исходом для нас, — ответил ему Ю Дан. — Я с радостью приму смерть во искупление моего проступка перед Джоном Картером.

— Вы два безумца! — закричал Мултис Пар.

— Но по крайней мере мы не предатели! — напомнил я ему.

— Ты умрешь, Джон Картер! — прорычал он. — Но перед смертью ты увидишь свою возлюбленную в объятиях бандолиана. За ней уже послали. Если ты передумаешь, сообщи об этом любому из солдат, которые приносят вам пищу.

Я бросился на него и свалил подлеца с ног. Я бы убил его, если бы не могоры, которым удалось вытащить его из камеры.

Я был в отчаянии. Они послали за Деей Торис. Они смогут захватить ее. Я знал, как они смогут заманить ее. Они заверят ее, что ее помощь сможет оттянуть немедленную расправу надо мной. Я бы удивился, если бы им удалось победить. Могу ли я жертвовать моей любимой принцессой и свободой приютившей меня страны? Откровенно говоря, я не знал, что делать и передо мной был пример Ю Дана поставившего патриотизм превыше любви. Смогу ли так поступить я?

Время медленно текло в нашем подземелье, но мы не чувствовали его течение. Втроем мы обсуждали множество невероятных планов побега. Мы выдумывали разнообразные игры для того, чтобы хоть как-то разбавить монотонность нашего бессмысленного существования. С большой пользой для себя мы с Ю Даном слушали рассказы Зан Дара о его великой планете. А Зан дар узнал много нового о том мире, который простирается за плотной завесой атмосферы Юпитера, скрывающей от взора его жителей солнце, остальные планеты, звезды и даже собственные луны планеты. От них Зан Дар узнал многое о чем мог только подозревать случайно услышав обрывки фраз оброненные могорами о том, что они видели из своих межпланетных кораблей. Их познания в астрономии были очень примитивными и ограничивались только практическими выводами. Война, завоевания, кровопролитие были их единственными интересами в жизни.

И вот наконец произошло небольшое изменение в монотонном течении нашей подземной жизни: в камеру бросили еще одного узника. Но им оказался могор! Ситуация была довольно странной. Если бы распределение сил было бы иным и здесь бы находились три могора и один из нас, можно было бы предположить какая встреча ожидала бы одного из нас. Он явно был изгнан из общества, обижен и возможно оскорблен. Могор ждал решения своей судьбы. Он уселся в дальнем углу камеры и ожидал того, что знал только он сам. Ю Дан, Зан Дар и я шепотом обсуждали сложившуюся ситуацию. Для могора это был своеобразный испытательный срок. Мы решили обходиться с ним как с обычным пленником до тех пор пока его собственное поведение не подскажет нам как действовать дальше. Зан Дар первый сломал лед наших взаимоотношений. Он по-дружески спросил могора о том, какой проступок привел его в это подземелье.

— Я убил одного могора у которого был влиятельный родственник при дворце бандолиана, — заявил он, приближаясь к нам. — И за это я должен буду умереть на следующем выпускном занятии.

Он добавил со смехом:

— Я думаю мы умрем все вместе.

Немного помолчав, он сказал:

— Если не убежим...

— Тогда уж лучше умереть, — ответил Зан Дар.

— Возможно...

— Еще никто не мог убежать из тюрьмы могоров, — добавил Зан Дар.

Меня заинтересовало слово «возможно». Мне показалось, что он произнес его с каким-то намеком. Я начал обхаживать этого кукольного скелета. Эти действия врядли бы причинили нам вред, но могли бы принести нам определенную пользу. Я назвал ему свое имя и имена остальных моих спутников, а затем попросил его назвать свое имя.

— Ворион, — ответил он, — но мне не нужно представлять тебя, Джон Картер. Мы с тобой уже встречались. Неужели ты не узнаешь меня?

Когда я ответил, что не могу узнать его, он засмеялся.

— Я дал вам пощечину, а твой удар отправил меня в другой конец корабля. Это был настоящий удар. Они долго думали, что я мертв.

— А, — спросил я, — ты был одним из моих наставников. И, наверное, тебя обрадует известие, что я должен буду умереть из-за этого удара.

— Возможно, этого не произойдет... — ответил Ворион.

Он вновь повторил слово «возможно». На что он этим намекает?

К нашему удивлению, Ворион оказался неплохим сокамерником. Он был чрезвычайно зол на бандолиана и его могущественных подручных, которые приговорили его к смерти и бросили в подземелье. От него я узнал, что почитание и преданность его народа бандолиану держится исключительно на жестком дисциплинарном принуждении.

В сердцах Ворион охарактеризовал бандолиана как деспота и жестокое чудовище.

— Наша ему преданность держится на страхе и традиции поколений, — утверждал он.

После того, как он провел с нами в подземелье определенное время, он сказал мне:

— Вы — трое — очень доброжелательно отнеслись ко мне. Вы бы могли сделать ее невыносимой для меня, но я не могу упрекнуть вас в этом, хотя, уверен, что у вас есть повод ненавидеть нас могоров.

— Мы все находимся в одной лодке, — ответил я ему, — и мы бы вряд ли чего-либо добились сражаясь между собой. А вот работая совместно мы, возможно, что-нибудь сделаем...

Я преднамеренно использовал его слово «возможно».

Ворион согласно кивнул и сказал:

— Я тоже думал, что если мы смжем что-то сделать вместе.

— Что? — уточнил я.

— Побег...

— А это возможно?

— Возможно...

Ю Дан и Зан Дар внимательно нас слушали. Ворион перешел к делу и сказал:

— Если мы сбежим, у вас троих есть страна, где вы всегда найдете убежище, а меня в любой из стран Эуробуса ожидает только смерть. Если вы сможете гарантировать мне безопасность в вашей стране...

Он сделал паузу наблюдая за реакцией Зана Дара.

— Я могу обещать тебе, что сделаю все возможное для тебя, — заявил Зан Дар, — и я уверен, что если ты поможешь мне бежать и вернуться на Занор, то ты там сможешь чувствовать себя в безопасности.

Наши заговор был прерван прибытием караула солдат. Командовавший офицер указал на меня и приказал мне выйти из камеры. Если меня изолируют от моих друзей, то я вынужден буду отказаться от мысли совершить когда-либо побег из этой тюрьмы.

Меня вновь повели через площадь в дворец бандолиана и через некоторое время я вновь оказался в зале для приемов. Из-за стола на меня пристально смотрели глубоко посаженные в скалящемся черепе глаза тирана.

— Я предоставил тебе последнюю возможность, — объявил бандолиан.

Затем он повернулся к одному из своих офицеров.

— Привести следующего! — приказал он.

Через некоторое время справа от меня дверь открылась и группа воинов ввела следующего. Им оказалась Дея Торис! Моя несравненная Дея Торис!

Как прекрасно она держалась в окружении этих отвратительных могоров. Ее осанку и походку отличало королевское достоинство и бесстрашие! Она способна на любое самопожертвование ради спасения мира!

Караул остановил ее в нескольких шагах от него. Она отважно улыбнулась и прошептала мне.

— Спокойно, Джон! Я знаю, зачем я здесь. Не падай духом. Лучше смерть, чем бесчестие.

— Что она говорит? — потребовал бандолиан.

Я быстро сообразил, что здесь никто не знает язык Барсума. По своей глупости они не могли снизойти до того, чтобы овладеть языком низшей расы.

— Она просит меня спасти ее, — ответил я.

Я заметил как Дея Торис улыбнулась. Они наверное научили ее языку могоров за длительное время полета с Марса.

— И я думаю, что ты будешь достаточно мудр, чтобы выполнить ее просьбу, — сказал бандолиан. — В противном случае она будет отдана Мултису Пару, а затем подвергнута пыткам и изуродована прежде, чем ей будет позволено умереть.

От того какая участь ожидала мою принцессу я содрогнулся.

И в это мгновение во мне что-то дрогнуло.

— Если я помогу тебе, сможет ли она возвратиться целой и невредимой на Марс? — спросил я.

— Вы оба сможете это сделать, но после завоевания Гаробуса, — ответил бандолиан.

— Нет! Нет! — прошептала Дея Торис. — Я лучше умру, чем вернусь в Гелий с предателем. Нет, Джон Картер, ты никогда не станешь предателем, даже во имя спасения моей жизни.

— Но пытки и издевательства! Во имя твоего спасения я тысячи раз стану предателем и обещаю, что не капля позора не упадет на тебя. Я никогда не вернусь на Барсум.

— Я не позволю пытать себя или издеваться над собой, — ответила она. — В моем поясе зашит длинный и тонкий клинок.

Я все понял и с облегчением вздохнул.

— Ну что ж, — ответил я. — Сейчас мы собираемся с тобой умереть во имя спасения Барсума, как это уже сделали тысячи храбрых воинов, но мы еще не умерли. Помни это, моя принцесса, и не прибегай к услугам своего длинного и тонкого клинка до тех пор пока не будут потеряны все надежды.

— Пока живешь ты, будет жить надежда, — ответила принцесса.

— Ну что же? — спросил бандолиан. — Я уже достаточно наслушался вашего глупого воркования. Вы принимаете мои условия?

— Мы еще обсуждаем их, — ответил я. — Мне нужно еще несколько слов сказать моей возлюбленной.

— Пусть еще немного поворкуют, — предложил могор.

Я повернулся к Дее Торис.

— Где тебя держат? — спросил я.

— На верхнем этаже башни расположенной на обратной стороне этого здания, на ближайшей к вулкану стороне. Со мной вместе держат в заточении еще одну барсумианку. Девушку из города Зор. Ее зовут Вая.

Бандолиан дрожал от нетерпения. Его пальцы нервно постукивали по крышке стола, а челюсти пощелкивали как кастаньеты.

— Ну все с меня довольно! — закричал он. — Что вы решили?

— Я не могу дать мгновенный ответ. Для меня это очень важное решение. Я должен вернуться в мою камеру для того, чтобы обсудить и обдумать все предложения с Ю Даном, которому тоже есть что терять.

— Уведите его обратно в камеру! — приказал бандолиан, а затем он обратился ко мне: — Я даю тебе время, но его не так много. Мое терпение уже на пределе.

вперёд