Все человѣчество пережило вѣка искренней и глубокой вѣры, и замѣчательно, что, по ученію всѣхъ религій, нашъ земной путь, въ его глубокой дали, всегда замыкался тѣми же самыми воротами, и за ними начиналось то же самое таинственное неизвѣстное. Въ сущности это — тѣ же символическія ворота, какія представляетъ намъ Божественная Комедiя Данте, но только за ними не всегда оказываются рай, адъ или чистилище, какъ описалъ ихъ безсмертный итальянецъ. Зороастръ и Зендъ-Авеста учили, что міръ долженъ погибнуть отъ огня; та же мысль встрѣчается въ посланіи Св. Петра. Преданія о Ноѣ и Девкаліонѣ повидимому указываютъ, что если въ первый разъ родъ человѣческій былъ истребленъ потопомъ, то во второй разъ это произойдетъ совершенно противоположнымъ образомъ.

Въ главѣ, посвященной Римскому Собору, мы видѣли, что евангельское пророчество о кончинѣ міра было понимаемо такимъ образомъ, что даже то поколѣніе, съ которымъ Учитель говорилъ непосредственно, не должно было умереть раньше предсказанной имъ гибели земли.

Но оказалось, что слова эти нельзя было понимать въ буквальномъ смыслѣ, хотя конецъ міра, по общему мнѣнію, все же долженъ былъ наступить скоро. Живая вѣра въ будущую жизнь и въ воскресеніе тѣлъ вызвала самое внимательное отношеніе къ умершимъ. Вмѣсто прежняго сожиганія, ихъ теперь стали благоговѣйно хоронить въ гробніцахъ, надписи которыхъ показываютъ, что обитатели ихъ почиваютъ здѣсь въ ожиданіи общаго воскресенія. Всѣ вѣрили, что Іисусъ долженъ былъ прійти „скоро", чтобъ судить „живыхъ и мертвыхъ". Выраженіе „Маранъ афа"-„Господъ грядетъ" сдѣлалось лозунгомъ, по которому христіане узнавали другъ друга..

Апостолы Петръ и Павелъ по всей вѣроятности умерли въ 64 году нашей эры, во время страшной рѣзни, начатой по повѣленію Нерона вслѣдъ за пожаромъ въ Римѣ; пожаръ этотъ произведенъ былъ по его же распоряженію, но онъ обвинилъ въ немъ христіанъ именно съ цѣлью насладиться зрѣлищемъ новыхъ казней. Святой Іоаннъ написалъ свое „Откровеніе" въ 69-мъ году. Кровавое зарево освѣщаетъ собою всѣ царствованіе Нерона, такъ что мученичество является въ это время самымъ естественнымъ видомъ доблести. Повидимому и само это Откровеніе написано подъ вліяніемъ великаго ужаса предъ жестокостями Нерона, который представлялся антихристомъ, предшествующимъ скорому и послѣднему уже пришествію Христа. Между тѣмъ всюду усматривались предвѣстія ужасныхъ событій. Кометы, падающія звѣзды, затменія, кровавые дожди, появленіе неслыханныхъ чудовищъ, землетрясенія, голодъ, моровая язва и наконецъ іудейская война, окончившаяся разрушеніемъ Іерусалима — всѣ эти ужасы произошли въ такой короткій промежутокъ времени (отъ 64 до 69 года), что кажется еще никогда не соединялось вмѣстѣ столь громаднаго числа несчастій и жестокостей. Немногочисленная община послѣдователей Іисуса повидимому была совершенно разбита и разсѣяна. Въ Іерусалимѣ не возможно было уже оставаться болѣе. Ужасы новѣйшей французской исторіи, убійства 1793-го года и коммуна 1871 г. не могутъ дать и понятія о томъ, что происходило во время іудейской войны. Появились лжепророки, стремившіеся пополнить существовавшія предсказанія. Между тѣмъ Везувій подготовлялъ свое страшное изверженіе, послѣдовавшее въ 79 году, и уже въ 63 году Помпея была разрушена сильнымъ землетрясеніемъ.

Такимъ образомъ всѣ признаки конца міра были на лицо, и не оставалось въ этомъ отношеніи желать ничего болѣе.

Но буря, разразившаяся послѣ этой грозы, мало-по-малу затихла; страшная іудейская война была окончена; Неронъ палъ жертвою заговора Гальбы. Съ воцареніемъ Веспасіана и Тита начались миръ к спокойствіе; войны прекратились; шелъ 71-й годъ новаго лѣтосчисленія... Міръ всѣ еще продолжалъ существовать, хотя будущая скорая и окончательная гибель всего міра остается внѣ всякаго сомнѣнія, она даже довольно близка, но ее окружаетъ какой-то густой туманъ неопредѣленности, въ которомъ исчезалъ и терялся не только буквальный, но даже и иносказательный смыслъ пророчествъ. Тѣмъ не менѣе ожиданіе кончины міра не прекратилось.

Святой Августинъ посвящаетъ 20-ю главу своей книги Городъ Божiй, вышедшей въ 426 году, описанію обновленія міра, воскресенія мертвыхъ, послѣдняго суда и новаго Іерусалима; а въ слѣдующей 21-й главѣ занимается описаніемъ вѣчнаго адскаго огня. Этотъ Карфагенскій епископъ, жившій предъ гибелью Рима и Римскаго государства, какъ будто уже видитъ первое дѣйствіе начавшейся драмы. Но Царство Божіе должно было продолжаться еще тысячу лѣтъ, и только послѣ этого могла начаться власть Сатаны.

Святой Григорій, епископъ Турскій, умершій въ 573 году первый историкъ франковъ, начинаетъ свое повѣствованіе слѣдующіми словами:

„Прежде чѣмъ описывать битвы царей съ враждебными народами, я чувствую желаніе изложить мое вѣрованіе. Страхъ, производимый ожиданіемъ близкой кончины міра, заставляетъ меня собрать въ моей лѣтопіси всѣ уже истекшіе года, чтобы всякій могъ ясно видѣть, сколько лѣтъ прошло отъ начала міра".

Христіанское преданіе переходило отъ поколѣнія къ поколѣнію, отъ вѣковъ къ вѣкамъ, несмотря на то, что жизнь природы не оправдывала подобныхъ опасеній. Всякое несчастное происшествіе стихійнаго характера, всякое землетрясеніе, моровая язва, голодъ, наводненіе, всякое внезапное явленіе въ видѣ затменія, кометы, грозы, бури и случайной темноты разсматривалось какъ предсказаніе, какъ предвѣстіе надвигающейся окончательной гибели. Христіане, подобно листьямъ, колеблющимся при малѣйшемъ дуновеніи вѣтерка, трепетали благодаря постоянной мысли о близости послѣдняго суда, и проповѣдники весьма успѣшно поддерживали этотъ мистическій страхъ.

Между тѣмъ поколѣнія одни за другими сходили со сцены исторіи и замѣнялись новыми, такъ что явилась надобность болѣе точнымъ образомъ опредѣлить понятіе о всемірной исторіи. Въ это время въ умѣ толкователей очень прочно засѣла мысль о тысячномъ годѣ. Появилось нѣсколько сектъ „милленеровъ", тысячелѣтниковъ, вѣровавшихъ въ то, что Іисусъ Христосъ со своими святыми будетъ царствовать на землѣ впродолженіе тысячи лѣтъ, и что только послѣ этого наступитъ день суда. Это мнѣніе раздѣляли Папій и Сульпицій Северъ, такъ что вскорѣ оно получило всеобщее распространеніе. Многія хартіи того времени начинались словами: Теrmіпо mundi арргоріnquatе... такъ какъ близокъ уже конецъ міра... Не смотря на нѣкоторыя противорѣчія, мы полагаемъ, что почти не возможно оспаривать свидѣтельства многихъ историковъ, и преимущественно Мишлэ, Генри Мартэна, Гизо и Дюрюи, о всеобщемъ распространеніи этого вѣрованія въ христіанскомъ мірѣ. Конечно, трудно было бы доказать, что французскій монахъ Гербертъ, занимавшій тогда папскій престолъ подъ именемъ Сильвестра II, или французскій же король Робертъ вели свою жизнь сообразно съ этимъ вѣрованіемъ; но тѣмъ не менѣе оно глубоко проникло въ сознаніе всѣхъ богобоязненныхъ людей, и слѣдующее мѣсто Апокалипса служило самою обычною темою многочисленныхъ проповѣдей.

„По истеченіи тысячи лѣтъ сатана выйдетъ изъ своей темницы и соблазнитъ народы четырехъ концовъ земли... Книга жизни откроется; море отдастъ своихъ мертвецовъ; бездны ада возвратятъ свои жертвы, и всякій будетъ судимъ Сидящимъ на лучезарномъ престолѣ... И будетъ тогда новое небо и новая земля".

Одинъ тюрингенскій отшельникъ Бернаръ избралъ предметомъ своихъ проповедей именно эти загадочныя слова Апокалипса и всенародно предсказалъ кончину міра на 960-й годъ. Это былъ одинъ изъ самыхъ дѣятельныхъ распространителей новаго пророчества; онъ назначалъ даже и самый роковой день конца міра, утверждая, что это случится въ тотъ годъ, когда Благовѣщеніе совпадетъ съ великой пятницей, и произойдетъ въ этотъ именно день. Такое совпаденіе должно было случиться въ 992 году.

Послѣ него Корбійскій монахъ Друтмаръ вновь предсказалъ разрушеніе и гибель земли на 25-е марта 1000-го года. Распространенный этимъ предсказаніемъ страхъ былъ такъ великъ, что въ этотъ день во многихъ городахъ народъ заперся въ церквахъ, тѣснясь вокругъ останковъ святыхъ, и оставался тамъ до полуночи, ожидая наступленія страшнаго суда и желая умереть у подножія креста.

Море отдастъ своихъ мертвецовъ.

Къ тому же времени относятся многія пожертвованія съ благочестивыми цѣлями. Пораженные ужасомъ, люди отказывали свои земли, свои имущества монастырямъ... которые охотно принимали всѣ это, хотя и не переставали проповѣдовать близкій конецъ всего, что находится въ этой грѣшной „юдоли" земной. До насъ дошла очень любопытная подлинная лѣтопись, писанная однимъ монахомъ Раулемъ Глаберомъ въ 1000 году. На первыхъ ея страницахъ мы читаемъ: „Сатана скоро будетъ спущенъ со своей цѣпи согласно пророчеству св. Іоанна, такъ какъ тысяча лѣтъ уже исполнилась. Объ этихъ-то годахъ мы и будемъ говорить".

Конецъ десятаго вѣка и начало одиннадцатаго отмѣчаютъ собою дѣйствительно странную и зловѣщую эпоху. Съ 980-го по 1040-й годъ грозный призракъ Смерти какъ будто распростеръ свои мрачныя крылья надъ несчастною Землею. Во всей Европѣ царили голодъ и моръ. Сначала свирѣпствовала какая-то „огневица", сожигавшая цѣлые члены тѣла, которые потомъ совершенно отваливались. Тѣло больныхъ какъ будто сожигалось огнемъ, отдѣлялось отъ костей, какъ обваренное, и начинало гнить. Несчастные страдальцы валялись по дорогамъ, ведущимъ къ разнымъ святымъ мѣстамъ, осаждали церкви, набиваясь въ нихъ и заражая воздухъ нестерпимымъ смрадомъ; здѣсь же они наконецъ и умирали вокругъ священныхъ реликвій. Эта страшная моровая язва унесла болѣе сорока тысячъ жертвъ въ Аквитанін и разорила весь югъ Франціи. Затѣмъ наступили голодные годы, отъ которыхъ страдала то та, то другая часть христіанскаго міра. Впродолженіи семидесяти трехъ лѣтъ, съ 987 по 1060 годъ насчитывается сорокъ восемь голодовокъ и эпидемій. Нашествіе венгровъ съ 910 по 945 годъ напомнило собою ужасы кровожаднаго Аттилы: отъ замка до замка, отъ города до города мѣстность была до такой степени разорена и опустошена, что поля оставались безъ обработки. Втеченіе трехъ лѣтъ почти безпрерывно лили дожди, такъ что нельзя было ни сѣять, ни жать. Земля не давала болѣе ничего, и ее забросили. „Мѣра хлѣба, пишетъ Рауль Глаберъ, продавалась не меньше какъ по шестидесяти золотыхъ монѣтъ; даже богачи похудѣли и поблѣднели; бѣдные глодали древесные корни, и многіе рѣшались питаться человѣческимъ мясомъ. По большімъ дорогамъ сильные нападали на слабыхъ, рубили ихъ на части, жарили и ѣли. Нѣкоторые заманивали дѣтей, обѣщая имъ яйцо или яблоко, и затѣмъ пожирали ихъ. Это безуміе, это бѣшенство дошло до такой степени, что какой нибудь дикій звѣрь находился въ большей безопасности, чѣмъ человѣкъ. Дѣти убивали своихъ родителей, чтобы ихъ съѣсть, а матери пожирали собственныхъ малютокъ. Обычай ѣсть человѣческое мясо укоренился до такой степени, что нашелся торговецъ, рѣшившійся выставить такое мясо на рынкѣ... Онъ не отрицалъ обвиненія и былъ за это сожженъ живымъ. Другой несчастный ночью вырылъ это самое изжаренное мясо и наѣлся его, за что въ свою очередь также былъ сожженъ".

Въ углу были сложены человеческія головы.

Такъ говоритъ современникъ и во многихъ случаяхъ очевидецъ. Народъ всюду умиралъ отъ голода, питаясь пресмыкающимися, нечистыми животными и человѣческимъ мясомъ. Въ Меконскомъ лѣсу, недалеко отъ церкви, посвященной св. Іоанну и затерявшейся въ глубинѣ лѣса, одинъ разбойникъ устроилъ засаду, въ которой онъ рѣзалъ прохожихъ и богомольцевъ. Однажды въ эту хижину зашелъ одинъ путникъ со своей женою, желая отдохнуть. Замѣтивъ въ углу жилища головы мужчинъ, женщинъ и дѣтей, они выбѣжали изъ него, несмотря на старанія хозяина задержать ихъ. Имъ удалось спастись и убѣжать въ Меконъ, гдѣ они разсказали о видѣнномъ. Въ кровавую гостинницу былъ посланъ отрядъ солдатъ, которые нашли тамъ сорокъ восемь человѣческихъ головъ. Разбойникъ былъ привезенъ въ городъ, прикованъ къ столбу и сожженъ живымъ. Рауль Глаберъ видѣлъ место казни и пепелъ отъ костра.

Стаи волковъ бродили по улицамъ.

Число труповъ было такъ велико, что не было никакой возможности ихъ хоронить. За голодомъ послѣдовалъ моръ. Стаи волковъ разгуливали по улицамъ, пожирая валявшіяся на нихъ тѣла. Никогда еще человѣчество не переживало подобнаго бедствія.

Взаимныя нападенія, драки, грабежи сдѣлались самымъ зауряднымъ явленіемъ. Однако небесные бичи, поражавшіе міръ, привели наконецъ и къ проблеску разума. Епископы собрались на соборъ и добились того, что народъ обѣщалъ прекратить драки по крайней мѣрѣ въ четыре святыхъ дня недѣли — съ вечера среды до утра понедѣльника. Впослѣдствіи дни эти получили названіе дней перемирія съ Богомъ.

Кончина столь жалкаго міра въ эту ужасную эпоху была скорѣе желательна, чѣмъ страшна. Однако 1000-й годъ прошелъ подобно всѣмъ предшествующимъ, и міръ продолжалъ существовать по прежнему. Ужели же всѣ пророчества опять оказались ложными? Но можетъ быть тысячелѣтіе христіанства истечетъ только въ 1033 году? Стали снова ждать и надѣяться. И вотъ какъ разъ въ этотъ годъ, 29 іюня случилось большое затменіе солнца. По словамъ лѣтописцевъ, „дневное свѣтило сдѣлалось шафранно-желтаго цвѣта, такъ что люди, встрѣчаясь, не узнавали другъ друга — до такой степени казались они мертвенно блѣдными; такой же зловѣщій оттѣнокъ приняли и всѣ предметы; ужасъ овладѣлъ всѣми сердцами: ждали всеобщей гибели..." Однако конецъ міра и на этотъ разъ не наступилъ.

Къ этой именно критической эпохѣ относится сооруженіе тѣхъ великолѣпныхъ кафедральныхъ соборовъ, которые пережили многіе вѣка, вызывая удивленіе отдаленнаго потомства. Духовенство получало щедрые дары и обогащалось съ каждымъ годомъ, вступая во владѣніе имуществами и завѣщанными капиталами. Наступила какъ будто какая-то новая эра. „Послѣ тысячнаго года, пишетъ тотъ же Рауль Глаберъ, соборные храмы во всемъ мірѣ, а особенно въ Италіи и Галліи, были перестроены почти заново, не смотря на то, что большая часть изъ нихъ были еще очень прочны и не требовали никакихъ поправокъ. Но христіанскіе народы, казалось, соперничали между собою, стараясь воздвигать храмы одинъ красивѣе и роскошнѣе другого. Не даромъ говорилось, что весь міръ, какъ сговорившись, стряхнулъ съ себя грязные лоскутья старины и одѣлся въ праздничныя бѣлыя одежды. Благочестивые люди не ограничивались перестройкой епископскихъ церквей, но украшали также и монастыри, посвященные различнымъ святымъ, и даже сельскіе храмы и часовни".

Печальная эпоха тысячнаго года канула въ вѣчность, подобно другимъ временамъ и вѣкамъ; но какія напасти предстояло еще пережить католической церкви! Папство обратилось въ опасную игрушку императоровъ саксонскихъ и князей латинскихъ, вступившихъ въ вооруженное соперничество между собою. Въ 1033 году, замѣчательномъ по своему сильному голоду, Тускуланскіе графы возвели на папскій престолъ двѣнадцатилѣтняго мальчика Бенедикта IX, очень возмужалаго для своего возраста и уже заявившаго себя развратникомъ, воромъ и убійцею. Ему еще не было и шестнадцати лѣтъ, когда дѣянія его сдѣлались столь позорными и привели къ столь великому соблазну, что римскіе военачальники дали клятву удавить его въ алтарѣ въ тотъ моментъ, когда онъ касался своими нечистыми рукама святыхъ даровъ. Его спасло только затменіе солнца, о которомъ мы говорили выше; заговорщики, испуганные внезапною темнотой, не осмѣлились коснуться папы. Но все-таки онъ принужденъ былъ искать спасенія въ бѣгствѣ и бѣжалъ въ Кремону, къ императору Конраду. Въ 1038 году онъ возстановленъ былъ въ своемъ папскомъ званіи и царствовалъ еще шесть лѣтъ, окруженный гаремомъ наподобіе султанскаго. Полагали, что онъ откажется отъ престола въ виду желанія его жениться на дочери одного римскаго барона, но онъ продолжалъ оставаться папой, такъ что народъ выгналъ его наконецъ изъ Рима въ 1044 году и замѣстилъ его папою болѣе строгихъ правилъ Сильвестромъ III. Но черезъ сорокъ девять дней Бенедиктъ возвратился обратно во главѣ разбойничьей шайки, и только въ слѣдующемъ году отказался отъ власти взамѣнъ пожизненнаго дохода изъ лепты св. Петра, что было включено въ договоръ съ его преемникомъ Григоріемъ VI. Въ 1045 г. оказалось цѣлыхъ трое папъ: Бенедиктъ IX, признаваемый феодальной партіей и все еще не сложившій своего оружія; Сильвестръ III, первосвященствовавшій въ укрѣпленномъ замкѣ въ горахъ Сабины, и Григорій VI, священникъ одной изъ римскихъ церквей — въ Ватиканѣ. Императоръ Генрихъ III предписалъ собору епископовъ низложить и заключить въ монастырь сразу двухъ папъ Григорія и Сильвестра и назначилъ четвертаго, именно Климента II, который былъ посвященъ въ это званіе въ ночь на Рождество 1046 года. Но Бенедиктъ не дремалъ. Въ слѣдующемъ году онъ, подобно свирѣпому коршуну, напалъ на Римъ, приказалъ отравить нѣмецкаго папу и просидѣлъ на престолѣ св. Петра еще восемь мѣсяцевъ. Наконецъ Римъ былъ занятъ войскомъ герцога Тосканскаго, пришедшимъ сюда съ новымъ папой, и Бенедиктъ былъ наконецъ устраненъ окончательно. Въ это время ему было всего лишь двадцать шесть лѣтъ отъ роду. Вотъ каковъ былъ одинъ изъ первосвященниковъ этой эпохи. Монахъ Рауль Глаберъ едва рѣшается о немъ говорить, ограничиваясь словами: „Страшно было бы и разсказывать о его позорной жизни".

Итакъ весь христіанскій міръ пришелъ въ неописуемое разстройство. Правда, и эта буря миновала, но вопросъ о концѣ міра не получилъ опредѣленнаго рѣшенія, и ожиданіе этого великаго дня, хотя смутное и неясное, продолжало оставаться, тѣмъ болѣе, что вѣра въ діавола и въ чудеса должна была еще втеченіе многихъ вѣковъ составлять самую основу народныхъ вѣрованій. Потрясающая картина страшнаго суда изображалась при входахъ и въ притворахъ всѣхъ большихъ храмовъ, и никто не могъ проникнуть въ христіанскія святилища иначе, какъ пройдя подъ вѣсами ангела, налѣво отъ котораго бѣсы и осужденные грѣшники корчились въ страшныхъ мукахъ при видѣ вѣчно неугасимаго огня, куда имъ предстояло быть тотчасъ же вверженными. И эта мысль о кончинѣ міра распространялась далеко за предѣлы средневѣковыхъ храмовъ.

Въ двѣнадцатомъ вѣкѣ Европа была напугана астрологами, объявившими о предстоящемъ соединеніи всѣхъ планѣтъ въ созвѣздіи Вѣсовъ. Это явленіе дѣйствительно произошло, потому что 15 сентября всѣ планеты оказались въ одномъ и томъ же мѣстѣ неба между 180-мъ и 190-мъ градусами долготы. Однако конца міра не послѣдовало. Его снова предсказалъ знаменитый алхимикъ Арнольдъ изъ Вильнефана 1335-й годъ. Въ 1406 году, при Карле VI, солнечное затменіе, случившееся 16 іюня, повлекло за собою всеобщій паническій страхъ, исторія котораго передана намъ урсанскимъ монахомъ Ювеналомъ. „Крайне жалко было смотрѣть на народъ, собиравшiйся въ церквахъ въ увѣренности, что наступаетъ конецъ міра", замѣчаетъ этотъ авторъ. Въ 1491 году святой Винцентъ Ферье написалъ книгу подъ заглавіемъ: О концѣ мiра и о наукѣ духовной, въ которой онъ даетъ христіанскимъ народамъ столько лѣтъ существованія, сколько имѣется стиховъ въ псалтыри, а именно двѣ тысячи пятьсотъ тридцать семь.

Одинъ нѣмецкій астрологъ по имени Стоффлеръ въ свою очередь предсказалъ на 20-е февраля 1524 года всемірный потопъ вслѣдствіе соединенія планѣтъ. Предсказаніе это встрѣчено было съ полнѣйшимъ довѣріемъ всѣми, такъ что всюду распространился чисто паническій страхъ. Имѣнія, расположенныя въ долинахъ, по берегамъ рѣкъ или вблизи моря, были распроданы по весьма низкимъ цѣнамъ и очутились въ рукахъ менѣе вѣрующихъ людей. Одинъ Тулузскій ученый по имени Оріоль даже построилъ новый ковчегъ для себя, своего семейства и нѣкоторыхъ друзей. Историкъ Бодэнъ увѣряетъ, что примѣръ этотъ былъ далеко не единственнымъ. Сомнѣвавшихся и невѣрившихъ было очень мало. Когда великій канцлеръ Карла пятаго обратился за совѣтомъ къ Петру Мартиру, то послѣдній отвѣчалъ, что бѣдствіе вѣроятно не достигнѣтъ столь страшныхъ размѣровъ, какъ это вообще предполагаютъ, но что во всякомъ случаѣ это соединеніе планѣтъ повлечетъ за собою великія несчастія. Но вотъ настаетъ наконецъ роковой срокъ... и никогда еще февраль не отличался такою сухостью, какъ въ тотъ годъ! Однако это не помѣшало появленію новыхъ предсказаній того же рода, сдѣланныхъ на 1532 годъ астрологомъ курфюрета бранденбургскаго Яномъ Каріономъ, а затѣмъ на 1584 годъ — астрологомъ Кипріаномъ Левицемъ. Въ этомъ послѣднемъ случаѣ дѣло шло также о соединеніи планѣтъ и потопѣ. „Страхъ въ народѣ, пишетъ современникъ этихъ событій Луи Гюйонъ, достигъ чрезвычайныхъ размѣровъ; церкви не могли вмѣстить всѣхъ, искавшихъ въ нихъ убѣжища; очень многіе писали духовныя завѣщанія, не думая о томъ, что это было совершенно безполезно, если всему міру суждено было погибнуть; другіе отдавали свои имущества духовенству въ надеждѣ, что его молитвы замедлятъ нѣсколько наступленіе суднаго дня".

Въ 1588 году появилось новое астрологическое предсказаніе, выраженное въ слѣдующихъ апокалипсическихъ словахъ: „Черезъ тысячу пятьсотъ восемьдесятъ лѣтъ послѣ разрѣшенія отъ бремени святой Дѣвы, восьмой годъ будетъ годомъ необыкновеннымъ и ужаснымъ. Если въ этотъ страшный годъ земной шаръ не разсыплется въ прахъ, если материки и моря не исчезнутъ, то всѣ царства міра подвергнутся великимъ потрясеніямъ, и страшное несчастіе разразится надъ родомъ человѣческимъ".

Знаменатый прорицатель Нострадамусъ не могъ конечно не присоединиться къ сонму пророчествующихъ астрологовъ. Въ его „центуріяхъ" заключается загадочное четверостишіе, послужившее предметомъ многочисленныхъ и разнообразныхъ толкованій. Буквальный смыслъ этихъ стиховъ слѣдующій: „Когда Георгій Христа распнѣтъ и Маркъ его воскреситъ, святой же Іоаннъ тѣло его понесетъ, то конецъ міра произойдетъ." Это значило, что свѣтопреставленіе должно было наступить въ тотъ годъ, когда страстная пятница придется на день св. Георгія (23 апрѣля), первый день пасхи — на день св. Марка (25 апр.), а католическій праздникъ тѣла Христова совпадетъ съ 24 іюня, т. е. съ „Ивановымъ днемъ". Это четверостишіе придумано было не безъ задней цѣли, потому что во времена Нострадамуса, умершаго въ 1566 г. по старому католическому календарю -преобразованіе его совершилось лишь въ 1582 г. — пасха не могла приходиться (какъ утверждаетъ К. Фламмаріонъ) на 25-е апрѣля (что впрочемъ едва ли вѣрно). Въ шестнадцатомъ вѣкѣ 25-е апрѣля соотвѣтствовало старому 15-му, такъ какъ на другой день послѣ 4-го ноября прямо стали считать 15-е число. Со времени календарной реформы пасха въ Западной церкви можетъ случаться, какъ и въ восточной, 25 апрѣля. Это ея крайній срокъ, на который она приходилась въ 1666, 1734 и 1886 годахъ, а также придется вновь въ 1943, 2038, 2190 и другихъ годахъ. Минувшіе случаи такой поздней пасхи не повлекли однако за собою конца міра, какъ вѣроятно не повлекутъ и будущіе. (По греко-русскому календарю пасха придется 25 апрѣля въ 1983, 2078, 2173 и 2268 годахъ).

Соединенія планетъ, солнечныя затменія и кометы какъ будто подѣлили между собою всякаго рода зловѣщія предсказанія. Изъ числа самыхъ замѣчательныхъ въ этомъ отношеніи кометъ укажемъ на комету Вильгельма Завоевателя, сіявшую на небѣ въ 1066 году; изображеніе ея, вышитое на коврѣ супругой Вильгельма, королевой Матильдой, сохранилось до сихъ поръ. Далѣе напомнимъ о кометѣ 1264 г., исчезнувшей, какъ утверждаютъ, въ самый день смерти папы Урбана IV; затѣмъ о кометѣ 1337 года, представлявшей собою одно изъ великолѣпнѣйшихъ свѣтилъ этого рода, какія когда либо удавалось видѣть, и предсказывавшей, какъ увѣряютъ, смерть Фридриха, короля Сицилійскаго. Изъ другихъ хвостатыхъ свѣтилъ замѣчательны: комета 1399 года, которую Ювеналъ называетъ „знаменіемъ грядущаго бѣдствія"; комета 1402 года, явленіе которой соединяли со смертью князя Миланскаго Іоанна Висконти; комета 1456 г., которая повергла въ ужасъ весь христіанскій міръ: она появилась въ папство Калликста III во время войны съ турками, и ей именно приписывается возникновеніе особаго звона въ католическихъ церквахъ, называемаго „ангеломъ"; комета 1472 года, предшествовавшая смерти брата французскаго короля Людовика XI. За этими кометами слѣдовали другія, съ именами которыхъ, подобно предыдущимъ, соединяли представленія объ ужасныхъ событіяхъ, о войнахъ и особенно о близости кончины міра. Комета 1527 года изображалась на рисункахъ Амбруаза Паре и Оимона Гулара состоящей изъ множества отрубленныхъ головъ, перемѣшанныхъ съ кинжалами и кровавыми пятнами. Комета 1581 г. явилась, какъ увѣряли, для того, чтобъ предсказать смерть Луизы Савойской, матери Франциска I, которая совершенно искренно раздѣляла общее суевѣріе. Лежа на своемъ ложѣ и смотря въ окно на это свѣтило, она сказала: „Вотъ небесное знаменіе, предназначенное повидимому не для женщины низкаго званія. Богъ посылаетъ его, чтобъ обратить наше вниманіе. Приготовимся же къ смерти". Черезъ три дня она умерла. Но изъ числа всѣхъ этихъ свѣтилъ комета 1556 г., знаменитая звѣзда Карла пятаго, пожалуй замѣчательнѣе всѣхъ. Она была признана тожественною съ кометой 1264года, причемъ назначено было ея возвращеніе въ 1848 году. Тѣмъ не мѣнее она не возвратилась.

Кометы 1577-го, 1607-го, 1652-го и 1665-го годовъ сдѣлались предметомъ безчисленныхъ статей и разсужденій, собраніе которыхъ занимаетъ цѣлую полку въ моей библіотекѣ. Въ послѣднюю изъ этихъ кометъ король португальскій Альфонсъ VI въ безсильномъ гнѣвѣ выстрѣлилъ изъ пистолета, сопровождая свой поступокъ самыми грубыми ругательствами. По повелѣнію Людовика ХIV Пьеръ Пети издалъ увѣщаніе противъ воображаемыхъ страховъ, внушаемыхъ кометами. Величайшій изъ королей стремился, подобно солнцу на небѣ, остаться одинокимъ, не имѣя ни въ комъ соперниковъ — nec pluribus impar, и не допускалъ, чтобъ кто нибудь осмѣлился подумать, что вѣчная слава Франціи могла подвергнуться какой либо опасности, даже вслѣдствіе вліянія кометы.

Одна изъ самыхъ большихъ кометъ, какія когда либо поражали взоры обитателей земли, есть безъ сомнѣнія знаменитая комета 1680 года, послужившая предметомъ вычисленій Ньютона. По словамъ Лемонье, „она съ громадною скоростью прилетѣла изъ глубины небесъ и повидимому падала прямо на солнце, съ котораго однакожъ она опять поднялась вверхъ, летя съ тою же скоростью, какую имѣла при паденіи на него. Ее видѣли на небѣ впродолженіи четырехъ мѣсяцевъ. Она подошла на очень близкое разстояніе къ землѣ, вслѣдствіе чего Уитстонъ приписалъ причину всемірнаго потопа именно одному изъ прежнихъ ея появленій". Вайль написалъ книгу, въ которой старался выяснить всю нелѣпость старыхъ вѣрованій въ небесныя предзнаменованія. По тому же поводу извѣстная г-жа Севинье писала своему родственнику, графу Бюсси-Рабютэну: "Мы видимъ теперь комету очень обширныхъ размѣровъ; едвали кто нибудь видалъ прежде столь великолѣпный хвостъ. Всѣ значительныя особы находятся въ большомъ безпокойствѣ и полагаютъ, что небо, очень занятое ихъ судьбою, посылаетъ имъ указаніе въ видѣ этой кометы. Разсказываютъ, что когда кардиналъ Мазарини пересталъ вѣрить въ искусство своихъ медиковъ, то придворные, полагая, что напоминаніе о чудесномъ явленіи облегчитъ его предсмертныя страданія, стали говорить ему о появленіи большой кометы, внушающей имъ опасеніе. Кардиналъ имѣлъ еще столько силы, что усмѣхнулся и шутя сказалъ имъ, что комета оказала бы ему слишкомъ много чести. Дѣйствительно, нельзя не согласиться съ нимъ, что человѣческая гордость слишкомъ много мнитъ о себѣ, полагая, что смерть человѣка представляетъ значительное событіе даже для небесныхъ свѣтилъ".

Изъ этого мы видимъ, что кометы мало-по-малу стали терять свое обаяніе надъ умами. Тѣмъ не менѣе въ трактатѣ астронома Бернулли мы еще встрѣчаемъ слѣдующее весьма странное замѣчаніе: „Если тѣло кометы не можетъ считаться видимымъ знакомъ гнѣва Божія, то хвостъ ея очень могъ бы служить знакомъ этого гнѣва".

Страхъ за предстоящій конецъ міра возникъ еще разъ по поводу появленія кометъ въ 1773 году. Вся Европа, даже самый Парижъ охвачены были паническимъ ужасомъ. Вотъ что можетъ прочесть теперь каждый въ „тайныхъ" запискахъ Башомона:

„6 мая 1773 г. — Въ послѣднемъ публичномъ собраніи Академіи Наукъ господинъ де-Лаландъ долженъ былъ прочесть одну изъ записокъ, гораздо болѣе любопытную, чѣмъ всѣ обыкновенно читаемыя, но не могъ этого сдѣлать за недостаткомъ времени. Вопросъ касался кометъ, которыя, приближаясь къ землѣ, могутъ вызвать на ней физическіе перевороты; въ особенности это относилось къ ближайшей кометѣ, возвращенія которой ожидали чрезъ восемнадцать лѣтъ. Хотя авторъ замѣчаетъ, что ожидаемая комета не принадлежитъ къ числу тѣхъ, которыя могли бы вредно повліять на землю, и высказываетъ мысль, что не возможно было бы предсказать впередъ имѣющихъ произойти событій, тѣмъ не менѣе всѣми овладело какое-то безпокойство.

„9 мая. — Кабинетъ господина де-Лаланда продолжаетъ осаждаться любопытными, являющимися для переговоровъ по занимающему всѣхъ вопросу, и безъ сомнѣнія авторъ постарается дать ему необходимую огласку съ цѣлью утвердить умы, поколебленные тѣми баснями, какія по этому поводу разсказываются. Броженіе достигло такой степени, что разные невѣжественные ханжи являлись къ парижскому архіепископу и просили его предписать сорокачасовыя моленія по церквамъ для отвращенія грозящаго землѣ потопа, и его преосвященство готовъ былъ сдѣлать такое распоряженіе о всенародномъ моленіи, если бы академики не дали ему понять всю смѣхотворность подобнаго поступка.

„14 мая. — Появилась печатная записка господина де-Лаланда. По его мнѣнію изъ числа шестидесяти комѣтъ восемь, достаточно приблизившись къ землѣ, могли бы оказать на нее такое давленіе, что море выступило бы изъ береговъ и покрыло бы собою часть земного шара".

Паническій страхъ предъ кометами съ теченіемъ времени сталъ мало-по-малу ослабѣвать. Самыя опасенія измѣнились по своей сущности. Въ кометахъ мало-по-малу перестали видѣть знаменія гнѣва Божія и начали относиться къ нимъ съ научной точки зрѣнія, обсуждая послѣдствія возможной встрѣчи ихъ съ землею, и наконецъ стали опасаться этихъ встрѣчъ. Въ концѣ прошлаго столѣтія Лапласъ высказалъ свое мнѣніе по этому поводу въ довольно трагическихъ выраженіяхъ.

Даже въ нашемъ вѣкѣ съ появленіемъ кометъ неоднократно связывали предсказаніе о кончинѣ міра. Напримѣръ комета Біелы должна была пересѣчь земную орбиту 29 октября н. с. 1832 г., и она дѣйствительно была въ этой точке согласно предсказанію. Это надѣлало много шума. Вновь заговорили о близости конца міра, о гибели, грозящей роду человѣческому. Что-то будетъ, что-то будетъ?

Оказалось, что на этотъ разъ смѣшали орбиту, т. е. путь Земли съ самою Землею. Шаръ земной вовсе не долженъ былъ проходить чрезъ извѣстную точку своего пути въ то же самое время, когда чрезъ нее проходила комета, но слишкомъ черезъ мѣсяцъ послѣ нея, именно 30 ноября, такъ что комета постоянно оставалась на разстояніи болѣе 75 милліоновъ верстъ отъ земли. Этого было слишкомъ достаточно, чтобы еще разъ разсѣять всѣ опасенія.

То же самое повторилось въ 1857 году. Какой-то злокозненный прорицатель объявилъ, что 13 іюня этого года должна возвратиться знаменитая комета Карла пятаго, которой приписывали трехвѣковой періодъ обращенія. Нашлось не мало трусливыхъ людей, повѣрившихъ еще разъ этому предсказанію. Въ самомъ Парижѣ исповѣдавшихся оказалось значительно больше, чѣмъ обыкновенно бывало въ это время.

Самое послѣднее изъ подобныхъ предсказаній, распространившееся въ 1872 году, связывалось съ именемъ одного астронома, именно директора Женевской обсерваторіи Плантамура, совершенно неповиннаго въ возникновеніи этихъ слуховъ.

На ряду съ кометами и многія другія величественныя или грозныя явленія на небѣ и на землѣ служили поводомъ къ возникновенію опасеній за близость конца всему, что составляетъ живую и мертвую природу. Таковы полныя затменія солнца, таинственныя звѣзды, внезапно появляющіяся на небѣ, дожди падающихъ звѣздъ, ужасныя вулканическія изверженія, распространявшія на болыішхъ пространствахъ такой мракъ, что его можно было сравнивать съ самой полной ночной темнотой, и какъ будто погребавшія весь міръ подъ глубокимъ слоемъ пепла; затѣмъ землетрясенія, разрушавшія города и поглощавшія тысячи человѣческихъ жертвъ, исчезавшихъ въ разверзнувшихся нѣдрахъ Земли.

Однихъ лѣтописей солнечныхъ затменій достаточно, чтобы составить большую книгу, не менѣе занимательную, чѣмъ исторія кометъ. Если даже ограничиться пока лишь новѣйшими изъ такихъ явленій, то достаточно вспомнить одно изъ послѣднихъ полныхъ солнечныхъ затменій, полоса котораго проходила чрезъ Францію, именно затменіе 12 августа н. с. 1654 г. Объявленіе объ этомъ затменіи, сдѣланное астрономами, сопровождалось повсемѣстно распространившимся страхомъ, чему способствовали сами предсказатели. Въ самомъ дѣлѣ, по мнѣнію одного изъ нихъ, затменіе предвѣщало великіе перевороты въ государствахъ и разрушеніе Рима; по мнѣнію другого, дѣло шло о новомъ всемірномъ потопѣ; третій полагалъ, что слѣдствіемъ этого будетъ по крайней мѣрѣ всеобщій пожаръ земного шара; даже самые умѣренные изъ предсказателей были увѣрены, что затменіе заразитъ воздухъ и вызоветъ моровую язву. Вѣра въ эти трагическія послѣдствія была такъ распространена, что согласно нарочитому распоряженію медицинскихъ знаменитостей очень многіе изъ перепуганныхъ людей залѣзли въ погреба, которые предварительно были согрѣты, окурены благовоніями и наконецъ тщательно закупорены съ цѣлью избавиться отъ опаснаго вліянія. Все это можно прочесть въ книгѣ Фонтенеля о Мiрахъ, вечеръ десятый. Другой писатель того же вѣка, патеръ Пти, о которомъ мы упоминали выше, въ своемъ Разсужденiи о природѣ кометъ разсказываетъ, что страхъ и смятеніе возрастали со дня на день вплоть до самаго рокового часа, и что одинъ сельскій священникъ, не успѣвавшiй исповѣдовать всѣхъ своихъ прихожанъ, полагавшихъ, что настаетъ ихъ послѣдній часъ, нашелся вынужденнымъ сказать имъ въ своемъ поученіи, чтобы они не спѣшили, такъ какъ затменіе отложено на двѣ недѣли... Конечно, его добрымъ прихожанамъ не труднѣе было повѣрить въ отсрочку затменія, чѣмъ въ гибельное его вліяніе.

Многіе изъ перепуганныхъ людей залезли въ погреба.

Во время послѣднихъ полныхъ затменій солнца, выпавшихъ на долю Франціи, каковы затменія 12 мая 1706 г., 22 мая 1724 года, 8 іюля 1842 года, и даже при неполныхъ, но довольно значительныхъ затменіяхъ 9 октября 1847 года, 28 іюля 1851 г., 15 марта 1858 г., 18 іюля 1860 г. и 22 декабря 1870 года во французскомъ населеніи находились еще трусливые люди, придававшіе этимъ явленіямъ болѣе или менѣе таинственное значеніе. По крайней мѣрѣ намъ извѣстно изъ достовѣрнаго источника, именно изъ оффиціальныхъ донесеній, относящихся къ каждому изъ этихъ затменій, что астрономическія извѣщенія о каждомъ изъ такихъ естественныхъ явленій истолковывались весьма своеобразнымъ образомъ. Образованные люди, считавшіе себя европейцами, все еще соединяли съ этими явленіями представленіе о признакахъ божественнаго гнѣва, такъ что при наступленіи затменій во многихъ учебныхъ заведеніяхъ, гдѣ дается религіозное воспитаніе, учениковъ и ученицъ приглашали молиться. Тѣмъ не менѣе такое мистическое толкованіе этихъ явленій несомнѣнно исчезаетъ всѣ болѣе и болѣе у всѣхъ просвѣщенныхъ народовъ, и безъ сомнѣнія будущее полное затменіе солнца, полоса котораго пройдетъ по Франціи и Пиринеямъ 28 мая н. с. 1900 года, уже не возбудитъ никакихъ страховъ, по крайней мѣрѣ по сю сторону Пиринеевъ, такъ какъ относительно испанскихъ созерцателей того же явленія пожалуй еще было бы преждевременно высказывать подобную надежду.

Въ полудикихъ странахъ еще и теперь явленія эти возбуждаютъ такой же страхъ, какой они нѣкогда производили и у насъ. Путешествующіе по этимъ странамъ европейцы постоянно наталкиваются на подобное отношеніе къ затменіямъ, особенно въ Африкѣ. Во время затменія 18 іюля 1860 года въ Алжиріи можно было видѣть толпы мужчинъ и женщинъ, принимавшихся молиться или опрометь бросавшихся къ своимъ жилищамъ. Въ моментъ полнаго затменія 29 іюля 1878 годавъ Соединенныхъ Штатахъ одинъ негръ въ припадкѣ отчаянія и умоизступленія, убежденный, что наступилъ конецъ міру, зарѣзалъ свою жену и дѣтей.

Надо впрочемъ признаться, что явленія эти дѣйствительно очень способны поражать человѣческое воображеніе. Солнце, это божество свѣта, это благодѣтельное свѣтило, на лучахъ котораго, какъ на волоскѣ, виситъ наша собственная жизнь, лишается своего свѣта, и этотъ свѣтъ, прежде чѣмъ погаснуть, начинаетъ постепенно блѣднѣть, дѣлаясь зловѣщимъ и страшнымъ. Измѣнившее свой цвѣтъ небо принимаетъ какой-то печальный, погребальный видъ, животныя теряются, становятся въ тупикъ, лошади останавливаются и не слушаются понуканій, пашущіе волы становятся какъ вкопанные, собаки съ визгомъ бросаются къ ногамъ своего хозяина, куры торопятся сѣсть на свои насѣсти, собравъ сюда своихъ цыплятъ; птички перестаютъ пѣть и, какъ иногда замѣчали, падаютъ мертвыя на землю. Во время полнаго затменія солнца, наблюдавшагося въ Перпиньянѣ 8 іюля н. с. 1842 года, по словамъ Араго, двадцать тысячъ наблюдателей, смотрѣвшихъ на солнце, представляли поразительную картину. „Когда отъ солнца осталась только узкая полоска и свѣтъ его ослабѣлъ, всѣми овладѣло какое-то безпокойство; каждому хотѣлось сообщитъ свои впечатлѣнія другимъ. Слышенъ былъ глухой гулъ, напоминавшій ропотъ далекаго моря послѣ бури. Шумъ становился все сильнѣе и сильнѣе по мѣрѣ уменьшенія солнечнаго серпика. Но вотъ онъ исчезъ совсѣмъ. Свѣтъ внезапно смѣнился тьмою, и самое полное и торжественное безмолвіе отмѣтило собою эту фазу затменія почти съ такою же точностью, какъ маятникъ нашихъ астрономическихъ часовъ. Передъ величественностью этого небеснаго явленія смолкла живость молодости, смолкло всякое легкомысліе, считаемое иными за признакъ какого-то молодечества, смолкли всякая развязность и безразличіе, какимъ отличается по преимуществу военное сословіе. Глубокая тишина стояла также и въ воздухѣ, потому что даже птички перестали пѣть... Въ такомъ торжественномъ ожиданіи прошло около двухъ минутъ, какъ вдругъ раздались крики радости и шумныя рукоплесканія, привѣтствовавшіе появленіе первыхъ лучей солнца съ тѣмъ же единодушіемъ, съ тою же искренностью. Грустныя мысли, навѣянныя неизъяснимымъ чувствомъ, смѣнились живою и вольною радостью, порывовъ которой никто не хотѣлъ ни сдерживать, ни умѣрять".

0, прекрасное солнышко!

Всякій поражается этимъ величественнѣйшимъ изо всѣхъ явленій природы и сохраняетъ о немъ неизгладимое воспоминаніе во всю жизнь.

Во время вышеописаннаго затменія многіе крестьяне страшно были перепуганы темнотою между прочимъ потому, что они считали себя внезапно ослѣпшими.

Одинъ крестьянскій мальчикъ пасъ въ это время стадо овецъ. Совершенно ничего не зная о готовившемся явленіи, онъ съ безпокойствомъ сталъ замѣчать, что солнце постепенно начинаетъ меркнуть, хотя небо остается безоблачнымъ. Когда же свѣтъ вдругъ исчезъ совсѣмъ, несчастный ребенокъ отъ страха и изумленія началъ плакать и звать на помощь. Слезы еще текли по его лицу, когда показался первый лучъ благодѣтельнаго свѣтила. Ободренный этимъ зрѣлищемъ, онъ скрестилъ свои руки и воскликнулъ: О, прекрасное солнышко!

Крикъ этого ребенка не представляетъ ли единодушнаго возгласа всего человѣчества? Поэтому совершенно понятно, что затменія производятъ самое глубокое впечатлѣніе, и съ ними всегда болѣе или менѣе ясно связывалась мысль о концѣ міра, пока не стало извѣстнымъ, что они представляютъ собою простое и естественное слѣдствіе движенія луны около земли и что ихъ самымъ точнымъ образомъ можно предсказывать путемъ вычисленія. То же самое было и со всѣми другими величественными небесными явленіями, особенно съ внезапно загоравшимися на небѣ новыми звѣздами, что случается еще гораздо рѣже, чѣмъ полныя затменія солнца въ данномъ мѣстѣ.

Наиболѣе знаменитою считается новая звѣзда, появившаяся въ 1572 году. Въ этотъ годъ 11 ноября н. с., спустя почти мѣсяцъ послѣ отвратительныхъ жестокостей Варфоломеевской ночи, въ созвѣздіи Кассіопеи внезапно появилась весьма яркая звѣзда. Она вызвала общее изумленіе не только въ народѣ, видевшемъ это загадочное свѣтило каждую ночь вверху неба, но и въ средѣ ученыхъ, не могшихъ никакъ объяснить этого явленія. Астрологи увѣряли, что эта небесная загадка не что иное, какъ звѣзда волхвовъ, явившаяся снова, чтобъ возвѣстить второе пришествіе Богочеловѣка, воскресеніе мертвыхъ и страшный судъ. Это произвело сильное впечатлѣніе на всѣ классы общества... Между тѣмъ звѣзда постепенно стала уменьшать свою яркость и наконецъ чрезъ восемнадцать мѣсяцевъ совершенно погасла, не повлекши за собой никакихъ несчастій, кроме тѣхъ, которыя само неразумное человѣчество всегда готово прибавить, чтобъ ухудшить свое существованіе на этой вовсе не слишкомъ благопріятной для него планетѣ.

Подобнаго же рода опасенія и чувства вызывались всѣми великими явленіями природы, особенно когда они оказывались непредвидѣнными. Землетрясенія и вулканическія изверженія нерѣдко достигали такихъ размѣровъ, что мысль о близости конца міра являлась совершенно естественнымъ ихъ слѣдствіемъ. Стоитъ только представить себѣ состояніе духа у жителей Геркуланума и Помпеи вовремя изверженія Везувія, когда эти города были погребены подъ массами пепла, падавшаго подобно хлопьямъ снѣга! Развѣ для нихъ это не представляло настоящаго конца міра? А въ недавнее время развѣ свидѣтели знаменитаго изверженія горы Кракатоа, которымъ удалось видѣть его, не сдѣлавшись его жертвами, не были совершенно убѣждены въ томъ же самомъ? Непроглядная темная ночь, продолжавшаяся двадцать восемь часовъ; атмосфера, обратившаяся въ раскаленную печь, наполненную горячимъ пепломъ, залѣпляющимъ глаза, носъ и уши; непрерывная глухая канонада вулканическихъ выстрѣловъ, паденіе массъ пемзы съ совершенно чернаго неба; ужасная обстановка, освѣщаемая время отъ времени зловѣщими вспышками молній и блуждающими огоньками, загоравшимися на мачтахъ и на снастяхъ корабля; эти грозовыя стрѣлы, сыплющіяся съ неба въ бездны моря съ адскимъ трескомъ, затѣмъ пепельный дождь, превратившійся въ дождь жидкой грязи — вотъ что испытали въ эту двадцативосьми часовую ночь съ 26-го по 28-е августа н. с. 1883 г. пассажиры одного изъ явскихъ кораблей въ то время, какъ часть острова Кракатоа подпрыгивала въ воздухѣ, а море, отступивъ сначала отъ береговъ, устремилось вновь на землю, катясь въ видѣ вала въ 17 саженъ высоты и затопивъ берега на полосѣ отъ 1 до 10 верстъ въ ширину на протяженіи почти 500 верстъ. Отхлынувъ обратно, волна эта унесла съ собой въ морскую бездну цѣлыхъ четыре большихъ города и все береговое населеніе, болѣе сорока тысячъ человѣкъ! Долгое время спустя послѣ этого бѣдствія корабли встрѣчали громадное множество труповъ, сгрудившихся въ иныхъ мѣстахъ столь плотно, что чрезъ нихъ съ трудомъ можно было пробраться, а въ то же время во внутренностяхъ рыбъ находили человѣческіе пальцы съ ногтями, куски головной кожи съ волосами и тому подобное. Всѣ, кому удалось спастись, кто оставался во время катастрофы на кораблѣ, всѣ кому суждено было на завтра снова увидѣть дневной свѣтъ, повидимому погасшій навсегда, разсказывали въ ужасѣ, что они безропотно ожидали конца міра, вполнѣ увѣренные въ наставшемъ разрушеніи земли и гибели всего созданія. Солнце померкло, природа закуталась въ погребальный саванъ и, казалось, сейчасъ должно было начаться безпощадное царство смерти.

Это страшное изверженіе было до такой степени сильно, что оно чувствовалось даже въ его антиподахъ, черезъ всю толщу земли; выброшенныя вулканомъ вещества поднімались на высоту 20 верстъ, и сотрясеніе воздуха, произведенное этимъ изверженіемъ, распространилось по всей поверхности земного шара, обойдя его весь въ тридцать пять часовъ; даже въ Парижѣ барометръ понизился въ это время на четыре миллиметра. Больше чѣмъ въ продолженіе года тончайшая пыль, выброшенная въ верхніе слои атмосферы вслѣдствіе страшнаго взрыва, производила, благодаря освѣщенію ея солнцемъ, тѣ великолѣпныя утреннія и вечернія зори, которыя вызывали всеобщее удивленіе.

Корабли съ трудомъ могли пробираться среди труповъ.

Исторія земного шара могла бы представить намъ достаточное число трагическихъ происшествій подобнаго рода, мѣстныхъ наводненій и другихъ явленій, грозившихъ полнымъ уничтоженіемъ; поэтому вѣра въ конецъ міра и ожиданіе этого конца проходитъ красною нитью чрезъ всю даль вѣковъ, измѣняясь съ развитіемъ человѣческихъ знаній. Мистическая вѣра въ свѣтопреставленіе отчасти уже исчезла; таинственныя изображенія, воспроизводившія древнія преданія и столь поражавшія воображеніе нашихъ предковъ, эти изваянія и картины, которыя и до сихъ поръ встрѣчаются у входовъ въ самые великолѣпные изъ нашихъ храмовъ, и въ которыхъ выразилась религіозная мысль первыхъ вѣковъ христіанства, эти теологическія представленія о послѣднемъ днѣ на землѣ уступили теперь мѣсто научному изслѣдованію о продолжительности жизни всей солнечной системы, къ которой принадлежитъ наше земное отечество. Геоцентрическое и антропоцентрическое понятіе о Вселенной, по которому земной человѣкъ разсматривался какъ центръ и цѣль всего мірозданія, постепенно преобразовывалось и видоизмѣнялось, пока наконецъ не исчезло совсѣмъ. Въ настоящее время мы знаемъ, что наша скромная планета не что иное, какъ одинъ маленькій островокъ среди безпредѣльнаго океана вселенной, что до сихъ поръ человѣческая исторія состояла изъ чистыхъ иллюзій и что достоинство человѣка заключается въ его умѣ и нравственности. И что иное можетъ быть назначеніемъ безсмертнаго человѣческаго духа, какую верховную цѣль можетъ онъ имѣть, — какъ не правильное и точное познаніе всего окружающаго и стремленіе къ Истинѣ?

Втеченіе девятнадцатаго вѣка разные прорицатели бѣдствій, дѣлавшіе свои предсказанія съ большею или меньшею искренностью, уже двадцать пять разъ предрекали конецъ міру, пользуясь какими-то кабалистическими вычисленіями, не имѣющими подъ собою никакого достаточнаго основанія. И такого рода предсказанія будутъ время отъ времени возобновляться и вѣроятно не прекратятся до тѣхъ поръ, пока будетъ существовать на земле человѣческій родъ.

в начало