Г. С. Хозин. Великое противостояние в космосе2

ГЛАВА 2
ОПОЗДАВШИЙ К РУБЕЖУ КОСМОСА

Запуск первого в истории человечества советского спутника Земли в 1957 году и полет Юрия Гагарина в 1961 году были восприняты американским общественным мнением как акт национального унижения, повергли Америку в шок. Постараемся разобраться в глубинных мотивах, которые стали движущей силой американской космической программы и во многом определили агрессивность и напористость США в бескомпромиссном соревновании с Советским Союзом за символическое лидерство в космосе.

США - страна эмигрантов. У нее нет собственного многовекового исторического прошлого, а территорию своего государства они отняли у коренных жителей североамериканского континента - индейцев.

В 1776 году бывшие английские колонии объявили себя независимым государством, провозгласив Декларацию о независимости, за которой последовало принятие в 1787 году Конституции США.

Американцы очень высоко ставят свободу личности, свободу предпринимательства, демократические принципы, лежащие в основе их общественно-политической системы. Они считают, что именно эти моменты определяют динамизм, стремление к познанию, жажду ко всему новому, готовность вносить усовершенствования во всех сферах социально-экономической, научно-технической, политической и духовной жизни. На протяжении многих поколений американцы склонны романтизировать и идеализировать свое прошлое. Нередко можно слышать утверждения, что среди выходцев из Европы, начавших освоение Североамериканского континента, были вовсе не авантюристы, искатели приключений и личной наживы, а свободолюбивые личности. Они были вынуждены покинуть родину, спасаясь от произвола европейской монархии, не соглашаясь с ограничениями их личной свободы. А обретя свободу, они совершили «американское чудо». Есть и другие трактовки свободолюбия первых переселенцев из Европы. Вот что пишет по этому поводу российский историк А. Ефимов: «Буржуазные историки, указывая в числе мотивов, способствовавших переселению в Америку, на стремление уйти от религиозных преследований в Европе, особенно подчеркивают этот момент для того, чтобы противопоставить Европу, где существовали религиозные преследования, и Америку, якобы страну свободы совести. На самом деле свободы совести в Америке не было. Пуритане Новой Англии и католики в Мэриленде устанавливали теократическое правление (политическая система, где власть принадлежит духовенству. - Г.Х.) и жесточайшим образом преследовали инаковерующих»¹.

В истории США можно видеть немало тенденций и событий, которые свидетельствуют о том, что это государство стремится обеспечить себе сильные позиции в мире во многих важных областях, проводит жесткую политику, когда речь идет о защите его национальных интересов, и очень болезненно реагирует на успехи других стран, особенно если они не входят в разряд дружественных США государств. В национальном сознании многих поколений американцев прочно укоренился синдром движения к «последней границе», который берет свое начало в постепенном завоевании в кровопролитных битвах с племенами индейцев, составлявших коренное население, территорий Североамериканского континента. Шаг за шагом США достигли «последней границы» - побережья Тихого океана. Завершилась колонизация географического пространства, на котором в настоящее время существует американское государство. Однако при этом в воображении американцев, в общественном сознании стремление к «последней границе» трансформировалось в готовность штурмовать «новые рубежи», искать ответы на новые вызовы самого различного характера.

На смену «последней границе» на суше пришли «новые рубежи» в Мировом океане и в атмосфере. США стали активно создавать военный и торговый флот. Полет братьев Райт был первым шагом к «воздушной границе», которую продолжает осваивать гражданская и военная авиация США. Но процесс человеческого познания отвергает любые границы. Американское общественное мнение с романтической наивностью полагало и продолжает верить, что США будут шаг за шагом покорять новые и новые высоты в науке, экономике, социальной сфере. При этом покорение таких высот отождествляется почти исключительно с созданием технического потенциала для решения качественно новых задач. Аргументом же в пользу того, что США смогут успешно решить новую грандиозную проблему, является то обстоятельство, что подобные задачи (для своего времени) уже были решены в прошлом.

Интерес политического руководства США и широкой американской общественности к завоеванию лидирующих позиций в исследовании и использовании космического пространства можно квалифицировать как вполне естественное распространение национальных амбиций на новую область деятельности, для начала освоения которой уже был создан первичный технический потенциал. Именно в таком ключе оценивала отношение США к космической деятельности Национальная комиссия по космосу, созданная по распоряжению президента Рейгана в 1985 году. В своем докладе «Открывая космическую границу» члены комиссии утверждали: «Дух первооткрывательства является составной частью наследия человечества. Америка была основана и поднялась на высоты своего величия за счет множества своих первооткрывателей. В последние несколько десятилетий перед нами открылась новая граница, бросающая человечеству самый великий вызов и обещающая свои огромные богатства - граница космоса»².

Что же касается основного мотива, которым, как и в прошлом, должны руководствоваться США уже после окончания соперничества с СССР в космосе, то он формулируется открыто и недвусмысленно: «В мире будущего, где будет расти конкуренция, совершенно ясно, что сохранение лидерства Америки в науке и технике снова станет испытанием технической принципиальности, решительности и совершенства институтов нашего государства. Чтобы ответить на этот вызов, мы (США. - Г.Х.) должны будем начать поражающие воображение программы, которые привлекут к себе и послужат мотивами для творчества лучших умов в XXI веке. Мы должны стимулировать прогресс по широкому спектру проблем научной и технической деятельности, которые будут иметь критически важное значение для Америки в будущем»³.

Приведенная выше выдержка из авторитетного доклада экспертов, наметившего приоритеты космической деятельности США вплоть до середины XXI века, позволяет видеть постоянство мотивов США в исследовании и использовании космического пространства, а также практическую неизменность выбора средств решения новых проблем самого различного характера, которые появляются на повестке дня американского государства и мирового сообщества в целом. Будучи верным духу завоевания «новых рубежей», американское общество проявляет динамизм и с готовностью идет на жертвы и издержки ради того, чтобы первым воспользоваться теми возможностями, которые откроются, когда будут найдены средства решения новой проблемы. Оставаясь прагматиками и предпринимателями по натуре, американцы прекрасно понимают те экономические, политические, военные и другие выгоды, которые несет в себе лидерство в науке и технике.

Полное драматизма соревнование с Советским Союзом на начальном этапе космической эры было лишь эпизодом на длинном пути формирования национального научно-технического взаимодействия американской науки и политического руководства государства. «На протяжении двух веков, - говорится в докладе «Наука в год двухсотлетия», подготовленном национальным научным советом - органом Национального научного фонда США, объединяющим руководителей университетов, государственных и частных научно-исследовательских организаций, - усилия по созданию мощного потенциала науки были одной из важнейших задач создания социальных институтов как общественных, так и частных для подготовки ученых, для ведения и обеспечения научных исследований. В то же самое время предпринимались усилия по созданию взаимоприемлемого механизма взаимодействия между исследовательской деятельностью и обществом, в котором ведется эта деятельность»⁴.

Еще в XVIII - XIX веках руководители молодого американского государства с большим уважением относились к науке, и даже отцы-основатели США пользовались консультациями ученых. Многие исследователи сходятся во мнении, что сама философская концепция, положенная в основу Конституции США, опиралась на передовые знания того времени и ориентировала американское государство на развитие науки и техники, на внедрение в практику их новейших достижений. В соответствии с Конституцией США, подчеркивает американский исследователь Дж. Катц, конгресс получил право «содействовать прогрессу науки», которым он продолжает пользоваться с момента провозглашения государства. С первых дней существования американской федерации контроль за наукой со стороны исполнительной власти осуществлял лично президент. Дж. Вашингтон, С. Адамс, Дж. Адамс, Т. Джефферсон, А. Гамильтон, Дж. Мэдисон «проявили активный интерес к развитию естественной философии, как в то время называли науку. Сам Джефферсон пользовался авторитетом талантливого исследователя и изобретателя»⁵. Б. Франклин занимался естественными науками и философией, политической экономией и историей. Любопытна оценка научного потенциала первой американской администрации советником президента США Р. Никсона по науке Л. Дубриджем. «Сам Джордж Вашингтон был опытным гражданским инженером, а Томас Джефферсон, несомненно, был его партнером по науке. Хотя на первых порах было предпринято немного формальных действий по организации научного консультирования правительства, следует напомнить, что в 1863 г. Авраам Линкольн подписал устав Национальной академии наук - организации, призванной консультировать правительство по вопросам науки и техники»⁶.

Уникальным благоприятным моментом, своего рода «историческим подарком» для американского общества стало то обстоятельство, что именно в XIX веке в США плодотворно трудились выдающиеся ученые, инженеры и изобретатели, которые внесли значительный вклад в развитие мировой науки и техники. С. Морзе, Ч. Гудьир, А. Белл, Т. Эдисон, А. Майкелсон, О. и У. Райты, И. Лагмюр и многие другие своими открытиями и изобретениями создали тот самый «задел», который позволил США завоевать сильные позиции на мировой арене и включиться в исследования космоса.

Американское общество подошло к XX веку не только с развитым интеллектуальным потенциалом, воспитав целую плеяду выдающихся ученых и инженеров, организаторов науки. Сама политическая система США, инфраструктура крупного и мелкого бизнеса, сфера услуг уже на том историческом этапе рассматривали научные открытия и технические нововведения в качестве важнейшего источника своей жизнеспособности. Именно поэтому стимулирование науки и внедрение ее результатов в практику оказались для американского общества естественным, осознанным процессом, в который стремились внести свой вклад политические и государственные руководители, а также рядовые граждане. Общественно-политическая мысль и повседневная политика американского государства полагались на различные формы научного анализа, профессиональных консультаций, прогностических оценок, складывался равноправный союз науки, политики, общественного действия.

К этому следует добавить, что, несмотря на устойчивую тенденцию к расширению фронта научных исследований и пристальное внимание американского бизнеса к скорейшему внедрению в практику достижений науки и техники, в политике американского государства в этой области нельзя не видеть одной характерной особенности, которая свидетельствует, с одной стороны, о динамизме национальной научно-технической стратегии, а с другой - указывает на действие эмоциональных факторов, в основе которых лежит страх, неуверенность в будущем перед лицом внушительных достижений других государств. Вот как оценивал эту особенность известный американский социолог Д. Белл: «Начиная с «Проекта Манхэттен»... политика США в области научных исследований ориентируется на решение конкретных задач... В ответ на новые потребности, чрезвычайную обстановку, новые приоритеты создаются новая исследовательская база, организационные структуры, лаборатории, в университетах принимаются меры, необходимые для решения этих новых задач»⁷.

Р. Бисплингоф, один из руководителей Национального научного фонда США - федерального ведомства, отвечающего за координацию фундаментальных научных исследований и разработок, в свое время признал, что вся история развития американской науки и техники дает множество свидетельств того, что важнейшие шаги по совершенствованию научно-технического потенциала предпринимались «под действием страха и давления»: Национальная академия наук была создана А. Линкольном в период Гражданской войны в США, Национальный консультативный совет по аэронавтике (НАКА) - В. Вильсоном во время Первой мировой войны, Комиссия по атомной энергии (КАЭ) - в кризисной ситуации 1946 года⁸. Этот перечень можно продолжить: Агентство по охране окружающей среды было создано как реакция на «экологический кризис» в США, федеральные ведомства, занимающиеся энергетикой, были реорганизованы после обострения «нефтяного кризиса», а организационное оформление программы «стратегической оборонной инициативы» обосновывалось «жизненной необходимостью» создать надежное противодействие советскому наступательному ракетно-ядерному оружию. В таком же ключе демократическая администрация У. Клинтона аргументировала жизненную необходимость обеспечения для США информационного превосходства над другими государствами в конце XX - начале XXI века, используя для этих целей также и национальный космический потенциал: «Информационное превосходство - это способность собирать, обрабатывать и беспрерывно распространять поток информации, одновременно препятствуя выполнению этой задачи противником. Информационное превосходство является главным элементом революции в военном деле и обеспечивает всестороннюю осведомленность о состоянии и намерениях собственных вооруженных сил и вооруженных сил противника на воздушном, наземном, морском и космическом измерениях театра военных действий. Доступ в космос, его использование и контроль за космическим пространством имеют решающее значение для военной стратегии, включая потенциал надежных и доступных средств вывода в космос полезных нагрузок и возможности защиты систем военного назначения на орбитах и на Земле. Космические силы Америки будут вносить существенный вклад в обеспечение для США возможности добиться информационного превосходства в XXI веке и воспользоваться им»⁹.

В контексте долгосрочных тенденций развития американской науки и ее влияния на внутреннюю и внешнюю политику США, а также на общественное сознание многих поколений американцев нетрудно видеть, что подготовка к началу исследования и использования космического пространства и сама национальная космическая программа США стали одним из самых приоритетных направлений научно-технической политики американского государства, оказали и продолжают оказывать влияние на выбор приоритетов внешней, военной, экономической политики, на подходы США к международному сотрудничеству на двусторонней и многосторонней основах, а также в системе ООН, на прогнозы развития мировой политики и экономики,

В этом плане заслуживает упоминания доклад «Наука --бесконечная граница», подготовленный по прямому указанию президента Ф. Рузвельта и ставший своеобразным фундаментом развития американской науки после Второй мировой войны. Хотя в докладе вообще не упоминается об исследовании космоса, все главные принципы организации науки, которые были предложены в этом докладе, были реализованы в национальной космической программе США. Главная идея президента Ф. Рузвельта, который поручил подготовку доклада руководителю Управления научных исследований и разработок, отвечавшего в годы войны за использование достижений гражданской науки и техники в интересах национальной безопасности, состояла в следующем: «Мы стоим на пороге новых рубежей развития научной мысли, и если мы будем осваивать их с такой же проницательностью, решимостью и динамизмом, как мы делали это в период нашего участия в войне, мы сможем обеспечить более полную и продуктивную занятость и более содержательную и плодотворную жизнь»¹⁰.

Сам факт включения в заглавие доклада словосочетания «бесконечная граница» дает основание говорить о наличии тесных взаимосвязей мотивов космической деятельности с более широкой философско-политической концепцией, у которой немало сторонников в США. Речь идет об экспансионистской концепции «фронтьеризма» - постоянного движения к «последней границе» - (от слова frontier - рубеж, граница), аргументирующей жизненную необходимость завоевания новых рубежей на планете, новых высот в науке и технике, овладения новыми формами и рычагами влияния в системе международных отношений, в космосе, во Вселенной.

Успех первых космических экспериментов дал американским политическим деятелям, ученым и руководителям космической программы основание утверждать, что человечество вступило в качественно новый этап развития, для которого характерны огромные технические возможности, приближающие реализацию замыслов, недавно считавшихся фантастическими. Главным содержанием «космического» периода развития цивилизации станет якобы разрешение всех проблем, которые встали перед человечеством в последние десятилетия XX века.

Так, практическая возможность создать и запустить космические аппараты дала толчок к разработке в США концепций «космического императива», то есть теоретических обоснований интенсивного освоения космоса (в том числе расселения человечества на «эфирных поселениях» и планетах Солнечной системы, а впоследствии на других звездных мирах), активным пропагандистом которого в течение многих лет являлся К. Эрике. Он начал заниматься проблемами ракетной техники в Германии, где участвовал в проекте «Фау-2», затем, переехав в США, принимал участие в работах над первыми проектами баллистических ракет, занимал важные посты в корпорациях «Рокуэлл интернэшнл», «Дженерал дайнемикс», «Белл». К. Эрике писал: «Идея полета к другим частям Вселенной представляет собой вершину независимого и одаренного богатым воображением человеческого мышления. Эта идея не только придает значимость техническим и научным стремлениям человека, но и затрагивает философию самого его существования»¹¹. В концепцию «космического императива» на каждом новом этапе развития космической техники (эксплуатация прикладных космических систем, создание пилотируемых кораблей для полетов в околоземном космосе или к Луне, полеты транспортного космического корабля многократного применения, работа над проектом постоянно действующей орбитальной станции и т.д.) вносятся коррективы, касающиеся сроков и темпов расширения деятельности человека в космосе. Известный американский политолог Л. Блумфилд пишет по этому поводу: «Наверняка жизненные цели человека должны вкдючать в себя какую-то долю риска, неизвестность, приобретение знаний ради знаний или ради удовольствия наряду с необходимостью добиваться безопасности и обеспечивать свое существование. Более того, по мнению таких мыслителей, как Тойнби или Гиббон (второй кардинал Америки, активный пропагандист идей католичества. - Г.Х.), американское общество в его современном виде, создавшее для себя столь высокий по сравнению с другими странами уровень благополучия и личного комфорта, не может долго существовать в мире, движимом завистью и амбициями. Иными словами, оно не может сохраняться, не обновляя свой моральный дух и жизнеспособность и не реагируя соответствующим образом на возникающие проблемы. Для США и их народа целенаправленный и сбалансированный ответ на вызов космоса мог бы восстановить ощущение цели, которое вместе с чувством восхищения перед неизвестностью делает жизнь осмысленной».

Постоянно уточняется и сама концепция «космического императива». Сопоставляя обострившиеся глобальные проблемы и растущие возможности космической техники, полагаясь на которую якобы можно предложить реалистические пути к «предпочтительному» будущему человечества, К. Эрике, в частности, утверждает, что ориентируемая долгое время на безграничные масштабы и возможности окружающей среды «социальная, политическая и экономическая деятельность человека до сих пор продолжает строиться на предположении, что ресурсы планеты безграничны, а сама она неуязвима»¹³. Считая, что в ближайшие сто лет человечество сможет разработать эффективную демографическую политику, сбалансировать потребление за счет усовершенствования своей деятельности на Земле и в космосе, а также добиться повышения эффективности промышленного и сельскохозяйственного производства, К. Эрике предлагал обратить главное внимание на сохранение уникальных жизненных условий на планете и поэтому заняться поиском средств и методов переноса за пределы атмосферы производств, создающих значительные антропогенные нагрузки на биосферу.

Другой американский ученый - А. Кантровитц, выступая против «наивного пессимизма», который, по его мнению, стал слишком модным на Западе, отмечает, что в начале 70-х годов там заметно снизился интерес к еще недавно обсуждавшимся планам расселения человечества на крупных космических станциях. В связи с этим он спрашивает: «Можно ли на основании наших знаний утверждать, что космос нельзя сделать привлекательным для жизни? Было ли доказано, что при запуске спутников в космос не может быть достигнуто существенного снижения издержек при использовании техники будущего? Существует ли информация, подтверждающая, что даже крупные «города» в космосе не могут стать экономически рентабельными?»¹⁴. А. Кантровитц подчеркивает, что он умышленно строит вопросы в форме отрицания. По его мнению, любые ограничения, которые ставят себе люди, наивны. Именно поэтому необходима космическая программа, призванная показать, что для будущей деятельности человечества во Вселенной нет границ.

Один из участников первых космических проектов в США, обратившийся впоследствии к проблемам научно-технического прогнозирования, Г. Стайн отождествляет освоение космоса с третьей промышленной революцией. В книге «Третья промышленная революция» он пишет, что «первая промышленная революция», начавшаяся в XVIII веке в Англии, создала мощную технику, которая заменила мускульную силу человека и животных. Вершины своего развития она достигла с появлением массового производства на базе конвейеров. «Вторая промышленная революция», начавшаяся в XX веке, позволила частично заменить и дополнить мозг и нервную систему человека автоматическими системами, способными выполнять повторные логические операции. Содержание «третьей промышленной революции», анализу которой посвящена книга Г. Стайна, кратко формулируется так: «За исключением взрыва народонаселения и связанных с ним нехваток продовольствия, острота проявлений всемирного мегакризиса может быть значительно снижена по мере реализации планов в области практического освоения Солнечной системы, а также за счет использования уникальных характеристик космического пространства»¹⁵.

За широкое освоение космического пространства выступают представители самых разных школ и направлений американской науки. Среди них и «космические оптимисты», возлагающие на быстроразвиваюшуюся космическую технику большие надежды в решении всех социальных, экономических и морально-этических проблем цивилизации: и «экологические пессимисты», технофобы - противники технического прогресса, стремящиеся перенести в космос все элементы техносферы, которые причиняют наибольший ущерб окружающей среде планеты Земля; и «космические детерминисты», уповающие на то, что «космический» этап цивилизации позволит разрешить все политические и социально-экономические противоречия, с которыми человечество столкнулось в период противоборства капитализма и социализма, обострения кризисных явлений в экономике отдельных государств и в целом в мировом хозяйстве.

Все такого рода теоретические рассуждения и убедительные прежде всего для их авторов аргументы в пользу некой «исторической миссии» американского государства на Земле и в космосе как носителя «генетического кода» цивилизации будущего и примера для подражания всех стран и народов в их стремлении найти путь к прогрессу и обеспечению благосостояния широких слоев населения пришлось отложить в сторону как только мир узнал о прорыве в космос, осуществленном вовсе не с американского космодрома.

Расплата за отставание в космической гонке. Мы уже говорили о том, что американцы - народ эмоциональный и самолюбивый. Они считают себя «локомотивами цивилизации», искренне верят, что все остальные народы должны тщательно изучать их опыт и всячески подражать им. Появление на планете государства с иным социальным строем и политической философией они восприняли как прямую угрозу их существованию. И не только существованию, но и авторитету среди других государств, составляющих мировое сообщество.

«Бип-бип советского «Спутника-1», запущенного 4 октября 1957 года, обрушились ударными волнами на американскую общественность. Удивление, страх, унижение и негодование усилились через месяц, когда на «Спутнике-2» в космос отправилась собака Лайка. Как могли эти неграмотные большевистские крестьяне превзойти техническую компетентность старой доброй Америки? Как им удалось вывести на орбиту полезный груз весом в 184 фунта, а затем без каких-либо затруднений доставить в космос полезный груз весом 11200 фунтов? Как могли русские ученые и инженеры оставить нас позади? Эти вопросы не сходили с уст конгрессменов, официальных лиц, отвечающих за наши (Соединенных Штатов. - Г.Х.) программы создания ракет и спутников и других лидеров нации»¹⁶. Так характеризует обстановку первых недель космической эры доклад о деятельности Комитета по науке и технике палаты представителей Конгресса США, главным импульсом работы которого на начальном этапе стали поиски ответных мер на советские достижения в космосе. А газета «Нью-Йорк таймс» в номере, вышедшем через две недели после запуска первого советского спутника, процитировала такое высказывание одного из членов Комитета по науке и технике палаты представителей О. Брукса: «президент США должен назначить царя, который руководил бы ракетной и космической программой Америки»¹⁷.

Известный своей неприязнью к Советскому Союзу ветеран американской журналистики А. Фишер так определил настроения в США, воцарившиеся после первых запусков советских искусственных спутников Земли: «До спутника советский коммунизм рисовался таким, что вызывал отвращение, его недооценивали и высмеивали. С запуском первого космического аппарата американцы испытали страх. То был не столько страх перед Советской Россией, сколько страх по поводу того, что США больше не занимают само собой разумеющегося и неизменного первого места. Сознание этого причиняет боль»¹⁸.

Оценки событий первых месяцев космической эры общественностью и представителями американской науки и культуры были еще более категоричными: «Первый советский спутник глубоко потряс миллионы американцев, ибо он впервые поставил под сомнение их уверенность в полном превосходстве США и в неизбежности победы Америки в «холодной войне»¹⁹, - писала газета «Нью-Йорк таймс». А известный американский философ и политолог X. Нибург посчитал возможным выступить с резкой критикой республиканской администрации, не сумевшей сохранить честь и достоинство нации в соревновании с Советским Союзом: «Советские успехи в космосе обнажили нерешенные проблемы и неудовлетворенные потребности практически всех слоев американского общества. Состояние экономики и социальная политика администрации Эйзенхауэра, ее пассивность и нерешительность породили мощную волну в американском обществе в пользу движения, действий, перемен и динамичного руководства»²⁰.

Выступая 27 ноября 1957 года в Вашингтоне на секретном совещании, посвященном проблемам конкурентной борьбы с Советским Союзом на мировой арене в области науки и техники, американский банкир Д. Дэвид заявил: «За спутником мы видим ракету, за ракетой - развитую науку и технику. За всем этим, однако, стоит социальная система институтов, избравшая в данном случае верное решение относительно цели, которую важно достигнуть, мотивировала решение и организовала его реализацию»²¹.

Реакция высшего политического руководства США на «эффект спутника» нашла свое выражение и в выступлении президента Эйзенхауэра в Оклахома-сити 13 ноября 1957 года, а также в его Послании о положении страны, где он прямо связал достижения науки, техники с американской внешней политикой. Президент поспешил успокоить общественность, заявив, что США превосходят Советский Союз в области ядерного оружия, хотя СССР и добился преимущества в разработке межконтинентальных ракет и искусственных спутников Земли.

Основная идея выступления Эйзенхауэра в Оклахома-сити сводилась к обоснованию «насущной необходимости» наращивания военного потенциала, укрепления пошатнувшегося политического престижа и возвращения Соединенным Штатам роли «лидера мирового научно-технического прогресса». В мемуарах Эйзенхауэр писал: «Советское научное достижение оказалось внушительным... Не было смысла пытаться преуменьшить значение спутника или не заметить в нем предупреждения в том, что они «должны предпринимать еще большие усилия в области ракетостроения...»²².

Подобным же образом американцы реагировали и на полет Юрия Гагарина. Приведем лишь высказывание, которое принадлежит одному из столпов средств массовой информации США У. Херсту: «Как ни печально говорить об этом, но самым большим событием за неделю и фактически за столетие был успешный запуск человека в космос Россией. Имя Юрия Гагарина стало теперь известно всем американцам. Юрий открыл новую эру в космосе... Мы не можем игнорировать ни это достижение, ни его последствия. Такое государство, которое создало ускоритель огромной мощи для запуска пятитонного корабля с человеком на борту и технику, сумевшую вернуть его обратно здоровым и невредимым, совершило колоссальный скачок вперед в новую эру»²³. У. Херст поспешил успокоить соотечественников, заявив, что оснований для паники нет и что США скоро догонят СССР.

Как видно из приведенных оценок и высказываний самых различных представителей американского общества и государства, первые достижения Советского Союза в космосе произвели в США в полном смысле эффект разорвавшейся бомбы. При этом никто из американцев даже не вспомнил, что Советский Союз не делал секрета из своих намерений включиться в исследования космического пространства. Американским ученым были хорошо известны планы их советских коллег, связанные с участием в программе Международного геофизического года, о чем мы уже говорили в этой книге. Естественно, партийные идеологи были готовы использовать достижения Советского Союза в космосе в интересах пропаганды жизнеспособности социализма. Но психологический эффект от запусков первых советских спутников и от полета Юрия Гагарина превзошел все ожидания, а главное - советская пропаганда могла в полном смысле отдыхать, не предпринимать буквально никаких усилий. Американцы сами внушили себе комплекс неполноценности, сами поставили Советскому Союзу высочайшие оценки за «чистые» победы на первых этапах бесконечной космической гонки, сами привнесли в нее критерии соперничества и соревнования в различных «весовых категориях» и «видах космического спорта». Вскоре после запусков первых советских космических аппаратов подразделение исследовательской службы Библиотеки Конгресса США, которое обслуживает законодателей, занимающихся проблемами военной политики, науки и техники, освоения космоса, ввело в свои документы любопытную таблицу. В ней были перечислены «приоритетные», а попросту говоря, рекордные достижения СССР и США в космосе. Эта таблица постоянно дополнялась, пополнялась новыми разделами, а в сущности должна была решать весьма простую задачу: давать в руки сторонников соревнования с СССР в космосе новые и новые аргументы в пользу увеличения ассигнований на национальную космическую программу США.

Эта таблица появлялась в аналитических документах исследовательской службы Библиотеки Конгресса вплоть до начала 1980-х годов. Однако американские законодатели практически утратили к ней интерес после успешного завершения проекта «Аполлон», когда весь мир восхищался мужеством астронавтов, передвигавшихся по поверхности Луны. Знакомство с одним из последних вариантов таблицы позволяет видеть интересную особенность позиции экспертов, готовивших для нее материалы. Не имея возможности противопоставить советским космическим успехам убедительные достижения США, они вносили в таблицу такие формально приоритетные, но весьма скромные по характеру результаты экспериментов, как открытие радиационных поясов Земли с помощью приборов, установленных на американском спутнике «Эксплорер-1» или измерение формы Земли с помощью спутника «Авангард-1».

В Таблице 1 приведены некоторые достижения СССР и США в космосе, которые содержались в документе исследовательской службы Библиотеки Конгресса, выпущенном в апреле 1980 года²⁴.

Американский ответ на советское лидерство в космосе. Было бы наивным полагать, что реакция в США на выдающиеся для того времени достижения Советского Союза в космосе ограничится только различного рода эмоциональными комментариями и поисками ответов на вопросы о причинах произошедшего. Советский Союз долгое время оставался для США источником страха, его воспринимали как исторического соперника «свободного мира», заявившего, небезосновательно, свои претензии на господство в космосе. Политические руководители американского государства, представители крупного бизнеса, и в первую очередь лидеры военно-промышленного комплекса, да и широкая общественность США буквально жаждали реванша, реванша любой ценой. Оставалось только выбрать форму и методы, посредством которых Америка решит отомстить русским за их дерзость и неуважение к «лидеру мирового научно-технического прогресса».

Таблица 1
Важнейшие приоритетные достижения СССР и США в космосе в 1957-1985 гг.

Достижение	Год	Страна
Запуск первого искусственного спутника Земли	1957	СССР
Запуск первого животного в космос («Спутник- 2»)	1957	СССР
Первый активный спутник связи («Скор»)	1958	США
Запуск к Луне, фотографии обратной стороны Луны («Луна-3»)	1959	СССР
Вывод космического аппарата на межпланетную трассу («Венера-1»)	1961	СССР
Первый полет человека (Ю. Гагарин)	1961	СССР
Орбитальная солнечная обсерватория на околоземной орбите («ОСО»)	1962	США
Полет женщины в космос	1963	СССР
Первые фотографии поверхности Марса («Маринер-4»)	1964	США
Выход в открытый космос (А. Леонов)	1965	СССР
Первый полет астронавтов на Луну (Н. Армстронг, Б. Олдрин, М. Коллинз)	1969	США
Пролет автоматической станции вблизи Юпитера и Сатурна («Пионер-11»)	1973	США
Космический аппарат для исследования Солнца («Гелиос-3»)	1974	США
Посадка автоматической станции на Венеру и фотографии поверхности планеты («Венера-9»)	1975	СССР
Посадка автоматической станции на Марс («Викинг-1»)	1975	США
Полет космического корабля многократного применения	1981	США
Самая продолжительная для того времени экспедиция в космосе (237 суток)	1984	СССР

Из всех страхов перед будущим американцы больше всего опасались оказаться в положении отстающего в военной области. И дело здесь не в том, что Америке угрожала внешняя агрессия. Просто США считали и считают военную силу основным средством достижения своих «национальных интересов» на мировой арене, не стесняясь при этом объявлять зоной таких интересов практически любой район на карте мира. Именно это обстоятельство обусловило стремление США ответить прежде всего на мирные достижения СССР в космосе. Мы уже приводили во введении слова из Сообщения ТАСС о запуске первого в мире искусственного спутника Земли, которые характеризовали мирные, созидательные цели советской космической программы. К ним можно добавить слова из обращения ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Советского правительства по случаю полета Юрия Гагарина: «Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на Земле. Наши достижения и открытия мы ставим не на службу войне, а на службу миру и безопасности народов. Развитие науки и техники открывает безграничные возможности для овладения силами природы и использования их на благо человека, для этого прежде всего надо обеспечить мир»²⁵.

Однако как запуски первых советских искусственных спутников Земли, так и полеты космонавтов были восприняты в США прежде всего как свидетельства военной угрозы. Известный американский журналист и писатель Т. Вольфе приводит такое высказывание Л. Джонсона, касающееся мотивов США в соревновании с Советским Союзом в области исследования и использования космического пространства, которые особенно ярко проявились после запуска первых советских спутников: «Римская империя контролировала мир потому, что сумела построить дороги. Затем, когда началось освоение морских пространств, Британская империя доминировала в мире, так как имела корабли. В век авиации мы (США) были могущественны, поскольку имели в своем распоряжении самолеты. Сейчас коммунисты захватили плацдарм в космосе»²⁶. Это высказывание вице-президента, а впоследствии президента США, который много занимался американской космической программой, было воспринято политическим и военным руководством, а также американской общественностью как руководство к практическом действиям по неотложному совершенствованию военных возможностей Америки на Земле и в космосе.

Однако приведенное выше высказывание характеризует как бы долгосрочные целевые установки американского государства, свидетельствует о его готовности бороться за свое лидерство в любой перспективной области науки, техники, военного дела, идеологии и культуры. А в тот момент, когда нужно было хоть как-то прореагировать на прорыв Советского Союза в космос, сенатор Л. Джонсон не нашел ничего более убедительного как напомнить американцам о другом, не столь давнем их национальном унижении и таким образом попытаться содействовать объединению нации перед лицом новой внешней угрозы: «Я думаю, что все мы помним день после Пирл-Харбора. Тогда не было ни интернационалистов, ни изоляционистов; ни республиканцев, ни демократов...»²⁷ Призыв будущего президента к единству нации перед лицом «угрозы из космоса» как нельзя лучше способствовал переводу соперничества с СССР исключительно в военную сферу.

Что же касается политических деятелей и ученых, придерживавшихся консервативных взглядов и выступавших против установления добрососедских отношений с Советским Союзом, то для них прорыв в космос стал поводом для вольных интерпретаций и явных искажений направленности внешней политики СССР. Вот что писали, например, сотрудники Центра перспективных международных исследований университета Майами, штат Флорида, во главе с бывшим послом США в Советском Союзе Ф. Колером: «Помимо того, Советский Союз использовал свои успехи в космосе для создания у других государств своего образа как мощной державы и в целях расширения своего наступления на США и страны Западной Европы, он еще и превратил свою практическую деятельность в космосе в неотъемлемый элемент программы совершенствования военной техники. И дело не только в том, что космический потенциал Советского Союза вырос из его военного потенциала и содействует совершенствованию последнего и не в том, что советская космическая программа развивается и направляется как замкнутая область внутри военного сектора в Советском Союзе. Оба эти обстоятельства, конечно, имели значение, когда советские руководители избирали космос всего лишь как еще одну область соперничества между СССР и США»²⁸. А активный сторонник увеличения военных ассигнований в бюджете США генерал М. Тейлор с удовлетворением писал: «Теперь в октябре 1957 года успех советского спутника оказался для нас ценным союзником в борьбе за сохранение численности вооруженных сил и получение дополнительных ассигнований»²⁹.

Как будет показано в следующих главах, главной формой ответных действий на первые успехи Советского Союза в исследовании и использовании космического пространства США избрали форсированные работы по совершенствованию своего военного потенциала, активизацию деятельности по расширению «силовых» инструментов своей политики и дипломатии. Никакие миролюбивые декларации Советского Союза по поводу очередных успехов его космической программы во внимание не принимались. Сразу после запуска первого советского искусственного спутника Земли в США были созданы три комиссии, которые независимо друг от друга должны были оценить причины отставания США и представить рекомендации относительно ответных мер на это эпохальное достижение. Комиссия Гейтера, подкомитет по боевой готовности сенатского комитета по делам вооруженных сил под председательством сенатора Л. Джонсона (впоследствии президента США) и группа экспертов, созданная фондом Рокфеллеров, детально анализировали космические достижения Советского Союза, пытались прогнозировать дальнейшее развитие советской космонавтики, оценить ее вклады в другие области деятельности советского государства.

Вот как охарактеризовал итоги 110-дневной работы подкомитета по боевой готовности его председатель: «Мы начали расследование с простого, но революционного факта. Впервые в истории созданный человеком спутник был запущен на околоземную орбиту. Многие расценили это как свидетельство неизбежного поступательного развития науки. Однако обстоятельства, в которых было совершено это достижение, оказались неожиданными и привлекли внимание к ранее известным, но не полностью осмысленным фактам. Мы ожидали, что будем первыми в запуске спутника. Но на самом деле мы даже еще не стали вторыми... Победил Советский Союз»³⁰. 17 пунктов рекомендаций подкомитета почти целиком охватывали совершенствование боевых возможностей вооруженных сил США. Они включали также задачу улучшения подготовки ученых, инженеров и других квалифицированных специалистов. Нужно сказать, что стремление ответить на любую неожиданную ситуацию прежде всего военными средствами - довольно глубоко укоренилось в сознании политических руководителей США и американской общественности. Так Америка не раз поступала в прошлом и наверняка будет действовать и в будущем.

Значительно более серьезным и глубоким по своему содержанию был доклад «Устрашение и выживание в ядерный век», известный также, как «Доклад Гейтера». Он был выпущен в свет 7 ноября 1957 года и долгое время имел гриф «совершенно секретно». Подготовка этого доклада была поручена рабочей группе по оценке возможностей в области безопасности, которая была создана Управлением оборонной мобилизации, существовавшим в то время в аппарате президента США, на основании формулировки «практического действия» СНБ № 1691-б(2) от 4 апреля 1957 года. Большую часть своей работы группа выполнила под председательством одного из руководителей Фонда Форда Роуана Гейтера - отсюда и одно из названий доклада. Справедливости ради отметим, что вскоре после начала работы группы Р. Гейгер заболел, и основная тяжесть работы над докладом легла на плечи таких известных впоследствии аналитиков и советников американских президентов, как Р. Спрейг, У. Фостер, Дж. Макклой и Дж. Визнер.

Для подготовки этого важного политического документа были привлечены авторитетные ученые и инженеры, хорошо знакомые с проблемами развития военной техники. Они получили доступ к материалам федеральных ведомств, министерства обороны, разведывательного сообщества, многих научно-исследовательских центров, чтобы оценить характер военных угроз, перед лицом которых США могут оказаться в обозримом будущем. Следует особо подчеркнуть, что задание рабочей группы никак не связывалось с возможным фактом запуска Советским Союзом искусственного спутника Земли: «Рабочей группе была поставлена задача исследовать и представить широкий комплекс взглядов на относительную полезность различных активных и пассивных мер защиты гражданского населения в случае ядерного нападения, включая его последствия, учитывая возможность появления новых систем оружия, а также обосновать, какие из возможных активных и пассивных мер защиты окажутся наиболее эффективными с учетом необходимых расходов»³¹.

«Доклад Гейгера» был призван предложить американскому обществу программу мобилизации перед лицом «смертельной угрозы» со стороны СССР, сам факт существования которой никак не анализировался и аргументировался. Во вводной части доклада присутствует такая довольно сложная формулировка, которая в сущности обосновывает «жизненную необходимость» для США всех предлагаемых далее мер в военной области: «Мы не нашли свидетельств во внешней и военной политике России (имеется в виду СССР. - Г.Х.), которые оспаривали бы вывод о том, что СССР имеет экспансионистские намерения и что его значительные усилия, направленные на наращивание военной мощи, выходят за рамки требований Советских оборонительных концепций»³². Иными словами, агрессивные намерения СССР и его политика в области строительства вооруженных сил, которая, говоря сегодняшним языком, не ограничена принципом «оборонной достаточности» или «стратегической стабильности» - так ставили вопрос «заказчики» из непосредственного окружения президента США, - объективно требовали в ответ на ожидаемое «критическое» отставание от СССР в военной области уже в 1959-м - начале 1960 года разработки экстренных мер по «совершенствованию военных возможностей США по отношению к России». В тексте доклада и в приложениях к нему были детально изложены точки зрения экспертов на пути сохранения и расширения арсенала средств устрашения СССР и возможные меры по снижению уязвимости американских городов и мирного населения от ракетно-ядерного нападения. Много внимания было уделено проблемам совершенствования управления оборонными ресурсами государства, созданию системы раннего оповещения о ракетно-ядерном нападении, внесению корректив во внешнюю политику США, работе с общественным мнением. Оценивались также потребные расходы и экономические последствия предлагаемых мер по совершенствованию военно-технического потенциала государства.

Заключительный раздел основного текста называется «Устрашение и выживание». В нем еще раз характеризуется угроза, предотвратить которую призваны предлагаемые в докладе меры. И эта угроза никак не связывается с началом космической деятельности: «Предлагаемые рабочей группой меры позволят объединить, укрепить и защитить Свободный Мир и путем устрашения предотвратить всеобщую войну, в результате которой наши города и базы станут объектами термоядерного нападения. Эти меры укрепят наши военные возможности в области устрашения или своевременного предотвращения агрессии или ограниченной войны, вероятность которых в ближайшие годы достаточно высока»³³.

К сожалению, «Доклад Гейтера» был далеко не единственным программно-концептуальным документом, в котором недвусмысленно провозглашались намерения США противостоять «недружественным» государствам с помощью военной силы. Еще в 1950 году усилиями министерства обороны и государственного департамента была подготовлена директива по национальной безопасности № 68, которая обвиняла Кремль в стремлениях к мировому господству и призывала правительство восстановить военную мощь США и Западной Европы³⁴. В 1953 году, когда администрация Эйзенхауэра провозгласила «новый взгляд» на военные возможности США, тогдашний государственный секретарь Дж. Даллес заявил, что Америка готовится к «массированному возмездию» и намерена «немедленно предпринять ответные действия в случае открытой агрессии Красной Армии таким образом, что, откуда бы она ни исходила, нанести наиболее чувствительный ответный удар, выбрав для этого соответствующие средства»³⁵. Еще более определенно по этому поводу высказался профессор Гарвардского университета, впоследствии государственный секретарь США Г. Киссинджер: «...Выживание для Америки зависит не только от нашей способности распознать агрессию во всех ее формах (и противодействовать ей). В ядерный век, к тому времени, когда угроза станет недвусмысленной, противодействовать ей может оказаться уже слишком поздно»³⁶.

Так при чем здесь советская космическая программа? Что бы ни сделал Советский Союз неожиданно для США в любой области, это не могло не вызвать у политических и военных руководителей иной реакции, кроме намерения использовать военную силу.

Оценки советских достижений на Земле и в космосе в категориях военно-политических угроз США продолжались в течение всего периода открытого соперничества двух «сверхдержав» в космосе. Вскоре после полета Юрия Гагарина американский авиационно-космический журнал «Астронотикс» сформулировал так называемую Панамскую гипотезу. Из нее следовало, что США должны овладеть стратегически важными районами в космическом пространстве, которые по своему значению для их «национальных интересов» похожи на Панамский канал в начале века. «Даже в условиях всеобщего разоружения экономическое соревнование будет продолжаться, особенно между коммунистическими странами и свободным миром. Россия может заявить свои права на «лунные Панамы», если будет в состоянии сделать это, и таким образом обеспечить себе значительные преимущества в будущем освоении Солнечной системы»³⁷.

Поэтому трудно не согласиться с оценкой американского историка Дж. Манно, который писал: «К сожалению, стремление проникнуть в космос имело в своей основе вовсе не намерение организовать там полезную хозяйственную деятельность. Наоборот, государства двинулись в космос прежде всего с военными и империалистическими амбициями»³⁸. Поведение политических руководителей США и американской общественности в первые годы космической эры служит убедительным подтверждением правильности его слов.

Содержание «Доклада Гейтера» и других подобных программных документов по проблемам военно-стратегического и военно-технического планирования, каких было немало в современной истории США, заслуживает более глубокого анализа. Знакомство с такими документами будет полезным для представителей многих областей научного знания, профессиональных политиков. В контексте нашего анализа «космической гонки» необходимо обратить внимание на такой факт, ранее остававшийся вне внимания исследователей. Доклад «Устрашение и выживание в ядерный век» не имел своей целью наметить пути развития космической программы или предложить стратегию соперничества с Советским Союзом в исследовании и использовании космического пространства. Политическое руководство США приняло во внимание рекомендации, содержащиеся в докладе, не потому, что они позволяли обеспечить адекватную ответную реакцию на запуск советского искусственного спутника Земли и ориентировали США на реализацию конкурентоспособной космической программы.

Силовое противодействие научным и явно невоенным по своей сути советским достижениям в космосе, стремление сделать успех другой стороны аргументом в пользу интенсификации военных приготовлений, изматывания Советского Союза в гонке вооружений вытекали из самой сути политической философии и идеологических стереотипов американского государства, видевшего в Советском Союзе угрозу своим замыслам построения на планете благоприятного для себя «мирового порядка», свободного от коммунизма. Руководители КПСС и правительства, вдохновленные, в том числе явно с американской помощью, тем восторгом и уважением, с которым правительства большинства государств и мировая общественность восприняли достижения первых лет советской космической программы, полагали, что Советский Союз будет и впредь неоспоримым лидером в исследовании и использовании космического пространства. Они явно переоценили долгосрочные возможности своей науки и экономики. Ведь успехи в космосе были следствием государственных решений, требовавших огромных материальных и интеллектуальных ресурсов, которые у СССР вовсе не были в избытке. Выбрав в качестве приоритетного направления государственной политики соревнование с США и другими государствами в военной и космической области, первые лица КПСС и советского правительства были вынуждены лишать необходимых для поступательного прогресса ресурсов гражданскую экономику, медицину и образование, социальную сферу и культуру. Удерживать лидирующие позиции в космосе в течение длительного времени и при тех темпах, которыми развивалась в то время космонавтика, было не под силу ни одному государству на планете. Как будет показано в последующих главах, США тоже должны были отказаться от тех амбициозных замыслов, которые «логично вытекали» из решения президента Кеннеди о высадке астронавтов на Луне и были представлены в докладе рабочей группы под руководством вице-президента США С. Агню, получившей задание рассмотреть возможные перспективы развития американской космонавтики на ближайшие десятилетия после завершения проекта «Аполлон».

И тем не менее в конце 1950 - начале 1960-х годов Советский Союз считал возможным выделять на космос огромные средства. Результаты были достигнуты действительно внушительные. Однако никто из исследователей не может оценить, каких успехов мог бы добиться советский народ, если бы его национальное богатство было равномерно распределено между космонавтикой и другими важными областями социально-экономического развития.

Примечания

1. А.В. Ефимов. Очерки истории США. М., 1955, с. 42.

2. Pioneering the Space Frontier. A Report of the National Commission on Space. N.Y., 1986, back cover.

3. Там же, с. 193.

4. Science at the Bicentennial. A Report from the Research Community. Wash,, 1976, p. 3.

5. J. Katz. Presidential Politics and Science Policy. N.Y., 1973, p. 5.

6. W. Golden, editor. Science Advice to the President. N.Y., 1980, p. 9.

7. D. Bell. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1973, p. 247.

8. Air Force, May 1967, p. 61.

9. W. Cohen. Secretary of Defense. Annual Report to the President and the Congress. Wash. D.C. 1999. p.77.

10. Science - the Endless Frontier. A. Report to the President on a Program for Postwar Scientific Research, Wash.; 1990, p. 4.

11. К. Эрике. Космический полет. Т. I. М., 1963, с. 21.

12. Outer Space. Prospects for Man and Society. Ed. By L. Bloomfield. N.Y., 1968, p. 7.

13. Bulletin of the Atomic Scientists, November 1971, p. 18.

14. Bulletin of the Atomic Scientists, April 1971, p. 32.

15. The Futurist, April 1976, p. 91.

16. Towards the Endless Frontier. History of the Committee on Science and Technology, 1959-1970. U.S. House of Representatives. Wash. 1980, pp. 2-3.

17. The New York Times, October 16, 1957.

18. Цит. по: Н. Вельтов. Успехи социализма в СССР и их влияние на США. М., 1971, с. 45.

19. 28. The New York Times, October 2, 1957.

20. H. Nieburg. In the Name of Science. Chicago, 1966, p. 166,

21. Soviet Progress vs American Enterprise. N.Y., 1958, p. 6.

22. D. Eisenhower. The White House Years. Waging Peace. 1956-1961. N.Y., 1976, p. 205.

23. Наши космические пути. М., 1961, с. 514.

24. United States and Soviet Progress in Space: Summary Data through 1979 and a Forward Look by Charles Sheldon. Congressional Research Service. Library of Congress. Wash. D.C. 1980, pp. 16-18.

25. Правда, 12 апреля 1961 г.

26. Т. Wolfe. The Right Stuff. N.Y., 1980, pp. 57-58.

27. Inquiry into Satellite and Missile Programs. Hearings before the Preparedness Investigating Subcommittee, Committee on Armed Services, U.S. Senate. Wash. D.C., 1958. Vol. 1, p. 1004.

28. D. Harvey, L. Ciccoritti. U.S.-Soviet Cooperation in Space. University of Miami, 1974, p. 55.

29. М. Тейлор. Ненадежная стратегия. М. 1961. с. 78.

30. U.S. News and World Report. January 31, 1958, pp. 56-57.

31. Deterrence and Survival in the Nuclear Age. Executive Office of the President. November 7, 1957, p. 1.

32. Там же.

33. Там же, с. 13.

34. NSC68 'A Report to the President Pursuant to the President's Directive - of January 31, 1950 from the Secretaries of State and Defense. April 7, 1950.TOP SECRET. Рассекречено 21 февраля 1975 г.

35. W. LaFaber. America, Russia and the Cold War, 1945-1966. N.Y, 1967, p. 178.

36. J. Wilford. We Reach the Moon. The New York Times Story of Man's Greatest Adventure. N.Y. July 1969.

37. M. Golovine. Conflict in Space. A Pattern of War in a New Dimension. L. 1962, pp. 112-180.

38. J. Manno. Arming the Heavens. N.Y., 1986, p. 3.

ГЛАВА 3
ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ В КОСМОСЕ

Начать работы по исследованию и использованию космического пространства - задача весьма сложная даже для самого передового в экономическом и научно-техническом отношении государства. Поэтому даже при наличии серьезных научных замыслов и экспериментальной базы, на основе которых были разработаны и испытаны опытные образцы ракет-носителей, искусственных спутников Земли, автоматических межпланетных аппаратов и пилотируемых кораблей, обеспечить планомерное поступательное продвижение в космос путем вывода на орбиты и на межпланетные трассы космических аппаратов, выполняющих наиболее актуальные в конкретных условиях задачи, можно только при условии концентрации на этом направлении значительных материальных и интеллектуальных ресурсов общества. Решить такую задачу можно только в рамках комплексной национальной программы, руководство которой возьмут на себя первые лица государства. Но и этого недостаточно. Нужно, чтобы широкая общественность прониклась этой идеей, приняла освоение космоса как область практической деятельности, затрагивающую самые сокровенные ее мечты и замыслы и по этой причине заслуживающую к себе повсеместного внимания и в полном смысле общенациональных усилий. В США и странах Западной Европы такой подход называли «моральный эквивалент войны».

Прорыв в космос стал для высших руководителей и большинства простых граждан СССР и США именно той областью деятельности, с которой они связали свои представления о научно-техническом прогрессе и судьбах человечества, свое отношение к прошлому и роли своих стран в мировой политике и экономике и даже свои мировосприятие, культурные и ценностные ориентации. При таком осмысленном и одновременно эмоциональном отношении к космической деятельности в первые годы и десятилетия космической эры у лиц, принимавших решение о масштабах национальных космических программ СССР и США, практически не было ограничений, когда речь шла о выделении на эти цели материальных ресурсов, а также о привлечении к участию в космической деятельности специалистов самой высокой квалификации из многих отраслей науки, техники, экономики, гуманитарной сферы.

В первые месяцы и годы соревнования СССР и США за лидерство в космосе в этих передовых в научно-техническом и экономическом отношении государствах ускоренными темпами шло формирование мощных научно-технических, экономических, управленческих, образовательных, идеологических и других национальных потенциалов, которые, соединенные в единое целое, могли бы обеспечить успешную реализацию широкого диапазона исследовательских и прикладных проектов военного и гражданского назначения, в совокупности составлявших национальные космические программы этих государств. Сейчас, когда прошло уже несколько десятилетий со времени тех динамичных, насыщенных многими драматическими событиями первых лет «космической гонки», представителям молодого поколения трудно себе представить сложность и грандиозность свершений своих отцов и дедов.

Однако если научно-технические достижения в космосе чаще всего говорят сами за себя, то построенная буквально на голом месте инфраструктура национальной космической программы как советской, так и американской до сих пор остается скрытой от посторонних наблюдателей. А ведь именно эта инфраструктура, в основе которой лежали новейшие достижения науки и техники, самые передовые методы прогнозирования, планирования и управления сумела принять от общества и государства огромные материальные и интеллектуальные ресурсы и превратить их в величайшие свершения космической истории человечества, часть которых, к сожалению, была поставлена на службу военным ведомствам. Чтобы составить хотя бы самое общее представление о том, насколько эффективными и совершенными были (и до сих пор являются) инфраструктуры космических программ СССР и США, достаточно обратиться к основным характеристикам их национальных потенциалов космической техники, какими в столь полной мере до сих пор не обладает ни одно из государств планеты. Эти характеристики приводятся в Таблице 2 и могут служить критериями совершенства национальных космических инфраструктур этих двух стран¹.

Как явствует из Таблицы 2 инфраструктура национальной космической программы стала органичной частью государства - как социалистического, так и ведущего капиталистического. Ее функции выходят далеко за рамки собственно космической деятельности. Она обеспечивает эксплуатацию космических систем различного назначения, взаимодействует с внешней и внутренней политикой, социальной сферой, образованием и культурой. Мало того, именно эта инфраструктура, сумевшая создать и постоянно совершенствовать потенциал космической техники, становится надежным полигоном, когда речь идет о поисках решений новых задач, появляющихся на повестке дня практической деятельности отдельных государств и всего мирового сообщества, таких как охрана окружающей среды, освоение новых средств и методов производства энергии, освоение ресурсов Мирового океана и даже оздоровление демографической ситуации или борьба с международным терроризмом. Поэтому анализа одного только исторического опыта формирования организационных структур, профессиональной подготовки многочисленных специалистов, работающих на космос, а также методов управления национальными космическими программами СССР и США в период соперничества, на наш взгляд, явно недостаточно. Дело в том, что по мере освобождения мировой космонавтики от мотивов противоборства и субъективных критериев общественной полезности космических проектов многие государства будут создавать собственную национальную инфраструктуру, которая обеспечит им возможность самостоятельно создавать некоторые виды космической техники, а также получать доступ к космическим товарам и услугам, создаваемым другими государствами и международными организациями. Поэтому наш анализ усилий СССР и США по созданию конкурентоспособных национальных космических инфраструктур представляет интерес не тольков историческом плане, но и с точки зрения вкладов космонавтики в научно-технический и социально-экономический прогресс мирового сообщества в начале XXI века.

Таблица 2

Важнейшие функции космической деятельности

Задачи космических систем	Виды космической техники» выполняющей эти функции	Перспективы на будущее
Получение новых научных данных	Пилотируемые и беспилотные космические аппараты для научных исследований	Дальнейшее изучение Вселенной, исследования Земли из космоса
Решение актуальных задач социально-экономического развития	Спутниковые системы решения практических задач, связанных со сбором, обработкой и распределением информации: дистанционное зондирование, связь, телевидение, метеорология, навигация, геодезия, охрана и рациональное использование ресурсов биосферы и т.д.	Совершенствование и интеграция региональных и глобальных систем для решения задач в интересах мирового сообщества, в том числе для обмена культурными ценностями
Укрепление национальной безопасности, обеспечение лидерства «космических держав» в космосе и на Земле	В период «холодной войны»:соперничество в разработке и применении космических систем военного назначения, в том числе космических вооружений. После «холодной войны»:создание космических систем урегулирования конфликтов, контроля над вооружениями, обеспечения всеобъемлющей безопасности	Создание глобальных систем, обеспечивающих «прозрачность» международных отношений, снижение уровней военного противостояния, урегулирование конфликтов, решение глобальных проблем и переход к устойчивому развитию
Расширение международного сотрудничества в космосе Использование «побочных» достижений космонавтики в интересах социально-экономического прогресса	В период «холодной войны»:сотрудничество в системе военно-политических блоков. После «холодной войны»: расширение масштабов взаимовыгодного сотрудничества. Передача научных открытий, технологий, управленческих процедур из космических программ в «некосмические» области экономики и сферу услуг.	Создание инфраструктуры глобального сотрудничества в исследовании и использовании космоса. Создание национальных и региональных банков информации о достижениях космонавтики, открытых для всех государств

Космический сектор государства: структура и задачи. Спланировать и обеспечить сложный цикл работ по космической проблематике, включающий в себя поисковые научные исследования и разработки, создание и испытание опытных образцов космической техники, производство космических аппаратов, их повседневную эксплуатацию, подготовку кадров для космонавтики, передачу достижений из космической программы в некосмические отрасли экономики и сферу услуг, призвана обеспечить целевая космическая программа государства. Реализация на практике уникальных возможностей космической техники, ее рациональное использование в интересах отдельных государств и всего мирового сообщества, передача на службу обществу «побочных достижений» космонавтики возможны только при условии, если национальные и международные космические программы будут строиться на основе самых передовых методов планирования и управления, а контроль за ними будет осуществляться высшим руководством государств.

Теперь, когда позади годы бескомпромиссного соперничества СССР и США за лидерство в космосе, когда уже хорошо изучены ошибки и просчеты «сверхдержав» в организации своих национальных космических программ, есть достаточно оснований утверждать, что оптимальной организационной формой национальной космической программы, способной обеспечить совершенствование технического потенциала космонавтики и его эффективное использование в интересах социально-экономического прогресса, является специализированный научно-промышленно-образовательно-управленческий космический комплекс. Этот комплекс получает от государства необходимые материальные ресурсы для космической деятельности, оценивает перспективы развития отечественной и мировой космонавтики, поддерживает на должном уровне потенциал действующих космических систем, обеспечивает прямые и обратные связи с высшими эшелонами исполнительной и законодательной власти, взаимодействует с подобными комплексами других государств или групп стран.

Организационная структура космического комплекса позволяет увязать в единое целое все элементы космической деятельности государства и обеспечить повседневное внедрение результатов космической программы в некосмические отрасли экономики и сферу услуг. В любом государстве, реализующем собственную космическую программу, в той или иной форме действуют многие элементы такого комплекса, однако слабое взаимодействие этих элементов или игнорирование специфики космической техники может быть причиной недостаточной рентабельности материальных вложений в космическую программу.

Поскольку диапазон практических задач, решению которых может реально содействовать космическая техника, весьма широк, то максимально эффективным механизмом выработки государственной политики, касающейся содержания и приоритетов космической деятельности, может быть иерархическая структура, объединяющая интересы государства в лице органов высшей исполнительной власти, интересы различных групп общества - в лице соответствующих звеньев законодательной власти; интересы науки и промышленности - в лице профильного федерального ведомства, отвечающего за повседневную реализацию национальной космической программы и обеспечивающего участие на контрактной основе в создании космической техники всех важнейших элементов промышленной инфраструктуры государства и научных учреждений; интересы широкой общественности - в лице общественных организаций и средств массовой информации.

Одним из обязательных условий для развития жизнеспособной космической программы является постоянный диалог лиц, принимающих решения (ЛПР), отвечающих за разработку космической политики, руководителей и основных участников космической программы с общественностью, расширение прямых и обратных связей космонавтики и общества. В этом случае открывается возможность не оставить без практического использования широкие возможности динамично развивающейся космической техники, продуманное применение которой может внести ощутимый вклад в социально-экономический прогресс отдельных государств и всего мирового сообщества. Важнейшие элементы механизма разработки национальной политики в области исследования и использования космического пространства, атакже политики международных организаций космического профиля показаны в Таблице 3.

Таблица 3

Механизм разработки и реализации политики в области исследования и использования космического пространства

Функциональные элементы	Задачи
Общая концепция космической деятельности	Обоснование целесообразности космической программы
Долгосрочная стратегия космической деятельности	Перечень задач, которые способна решать космонавтика в интересах общества
Программа космической деятельности	Принятые к реализации проекты исследования и практического использования космоса
Инструменты надзора, контроля и стимулирования космической деятельности	Финансово-бюджетные, законодательные (правовые), программно-директивные, кадровые, информационные
Экспертно-аналитическое обеспечение высших эшелонов власти по проблемам космонавтики	Обеспечение эффективного участия высших лиц государства в разработке и реализации национальной космической политики
«Профильное» космическое ведомство	Федеральное министерство, отвечающее за разработки, испытания и производство космической техники
«Клиенты» космической программы	Военные и гражданские ведомства, коммерческие организации, занимающиеся эксплуатацией космических систем или пользующиеся их услугами

Перечисленные в Таблице 3 элементы государственного механизма, обеспечивающего разработку и реализацию политики в области исследования и использования космического пространства, действовали и продолжают функционировать в государствах, участвующих в космической деятельности. Многие из них действуют и в международных правительственных и коммерческих организациях и консорциумах, объединяющих усилия нескольких государств (а в случае с корпорацией «Интелсат» - более 100) с целью решения конкретных проблем разработок и практического использования космической техники.

В 1990-х годах научно-технический прогресс в целом и космонавтика, в частности, вышли на более высокие уровни совершенства и наукоемкости, и соответственно стали более сложными научные, технические и управленческие задачи, решаемые в ходе реализации космических проектов, повысились требования к надежности космических аппаратов, расширился диапазон внешних взаимосвязей космических программ с политикой, военным делом, экономикой, другими сферами деятельности отдельных государств и человечества в целом. В этих условиях дальнейший прогресс космонавтики обеспечивает не только более четкая координация и мобилизация ресурсов соответствующих направлений науки и отраслей экономики, участвующих в научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах, но также и организация деятельности многочисленных государственных, частных и общественных организаций, пользующихся услугами, которые предоставляются с помощью космической техники.

Сравнительный анализ организационной структуры и особенностей реализации национальных космических программ различных государств позволяет назвать несколько важнейших элементов организационной структуры космического комплекса, которые широко используются на практике.

1. Аппарат высшего, преимущественно политического, руководства космической программой - совет по космосу во главе с президентом (вице-президентом) или совет по науке и технике, имеющий более широкие полномочия. В таком совете обычно представлены руководители ключевых министерств и ведомств, участвующие в определении важнейших параметров развития национальной космической программы. Этот небольшой по составу орган при главе исполнительной власти прежде всего анализирует политические, военные, социально-экономические, международные и даже философско-мировоззренческие условия и тенденции, которые играют роль внешних факторов по отношению к национальной космической политике и определяют роль и место, космической программы в арсенале средств и методов реализации внутренней и внешней политики государства. В частности, в США использовались два вида высшего политического надзора за национальной космической программой. С 1958-го по 1973 года существовал Национальный совет по космосу. С 1973 года эти функции выполняло Управление научно-технической политики, руководитель которого был одновременно помощником президента по науке и технике. Оба этих органа при определении приоритетов развития национальной космической программы активно взаимодействовали с советом национальной безопасности. В 1989 году по распоряжению президента Дж. Буша был воссоздан Национальный совет по космосу. В его состав входили вице-президент (председатель), государственный секретарь; министры обороны, торговли, транспорта и финансов; руководитель аппарата президента, помощник президента по национальной безопасности, помощник президента по науке и технике, директор НАСА. Их работу координировал исполнительный секретарь совета с небольшим штатом сотрудников. С приходом к власти демократической администрации У. Клинтона политический надзор за космической программой был вновь передан Управлению научно-технической политики при президенте, а Национальный совет по космосу был упразднен.

В Российской Федерации функции консультирования главы государства по проблемам космонавтики возложены на советника президента по вопросам авиации и космонавтики, а также на других специалистов аппарата президента. В Российской академии наук действует Совет по космосу во главе с президентом РАН.

2. Национальное космическое ведомство - центральный «профильный» орган, отвечающий за разработку приоритетов, планирование, обоснование уровней финансирования космической программы, которые затем утверждаются высшим законодательным органом государства. Космическое ведомство также проводит отбор подрядчиков, осуществляет контроль за реализацией одобренных космических проектов, а также за эксплуатацией некоторых космических систем. Такого рода структуры действуют во многих государствах, которые самостоятельно создают и повседневно используют космические системы различного назначения. Это - Российское авиационно-космическое агентство (РАКА) или Росавиакосмос, НАСА - в США, Национальный центр космических исследований - во Франции, Национальное агентство освоения космоса - в Японии, Министерство космоса - в Индии и т.д. Реализация космической программы может быть поручена и министерству с более широкими полномочиями, как это сделано, например, в Великобритании, где министерство торговли и промышленности несет ответственность за научные разработки и создание потенциала гражданской космической техники. Помимо совершенствования технического потенциала космонавтики и обеспечения его эффективной эксплуатации, космические ведомства отвечают также за повседневное взаимодействие с федеральными организациями и частными корпорациями, заинтересованными в использовании космических систем в своих интересах. Они также уделяют много внимания работе со средствами массовой информации и с общественностью, а также вопросам передачи достижений космической программы в «некосмические» отрасли экономики и сферу услуг.

Государственные структуры, отвечающие за создание и совершенствование национального потенциала космической техники, могут иметь чисто «гражданский профиль», и тогда рядом с ними должны существовать параллельные структуры чисто военной направленности, как это имеет место в США, Великобритании, ряде других государств. Возможен более простой и «экономный» вариант, когда национальное космическое ведомство обеспечивает совокупные интересы и гражданских и военных организаций.

3. Органы законодательного надзора за развитием космической программы - комитеты или подкомитеты в палатах парламентов - отвечают за обсуждение бюджета, текущих приоритетов национальной космической программы, важнейших космических проектов. Они ведут заинтересованный и нелицеприятный диалог с правительством и руководителями космического ведомства и других федеральных органов, участвующих в реализации космических проектов, итогом которого должна стать наиболее эффективная, рациональная, свободная от серьезных ошибок национальная космическая программа. Во многих зарубежных парламентах работают штатные группы экспертов и аналитиков, обслуживающие на постоянной основе законодателей, занимающихся проблемами космонавтики. В должностные обязанности таких экспертов входит подготовка справок, аналитических документов, текстов законопроектов, разделов выступлений, повседневные консультации законодателей. Результатом действия такого механизма экспертного обеспечения законодателей является высокий профессиональный уровень парламентского надзора за космонавтикой и как следствие этого конкурентоспособность и эффективность космической деятельности.

4. Научные, образовательные, промышленные, предпринимательские, профессиональные, общественные ассоциации и объединения, которые ставят своей задачей содействовать совершенствованию национального потенциала космической техники и повышению эффективности его использования по широкому спектру показателей. Их усилиями повышается эффективность всех звеньев механизма государственного регулирования космической программы и экспертно-аналитического обеспечения всех его звеньев, готовятся кадры, обсуждаются перспективы космической деятельности и ее вклад в прогресс цивилизации.

Практически во всех государствах, реализующих национальные космические программы, действуют законы, регулирующие космическую деятельность. Чаще всего это закон общего (основополагающего) плана. Таков, например, постоянно корректируемый Национальный закон об авиации и космонавтике 1958 года (США). Подобные акты дополняются законодательными документами, регулирующими конкретные аспекты космической деятельности.

Наиболее значительными оказались изменения в организационной структуре российской космической программы, унаследовавшей важнейшие элементы технического, экономического и кадрового потенциала советской космонавтики. Как будет показано далее в этой главе, советская космическая программа была объектом жесткого контроля и повседневной опеки со стороны высших эшелонов командно-административной системы. Основополагающий Закон Российской Федерации о космической деятельности установил правовые и организационные основы российской космической программы. Как уже говорилось во введении, этот документ формулирует цели и задачи космической деятельности под юрисдикцией Российской Федерации как средства защиты ее национальных интересов, обеспечения благополучия ее граждан, укрепления национальной безопасности, а также инструмента решения глобальных проблем современности. В тексте Закона, в который были внесены поправки и дополнения, одобренные Президентом 29 ноября 1996 года, также говорится, что общее руководство российской космической деятельностью осуществляет Президент Российской Федерации, а правительство реализует государственную политику в интересах науки, техники, различных отраслей экономики и международного сотрудничества. Закон предусматривает создание «федерального органа исполнительной власти по космической деятельности». Это Российское космическое агентство (РКА), впоследствии - РАКА, на которое возложено руководство космической деятельностью, а также работа по созданию космической техники научного и социально-экономического назначения. Совместно с «федеральным органом исполнительной власти по обороне» - министерством обороны РАКА создает космическую технику двойного назначения.

Во второй половине 1990-х годов наметились тенденции к более тесному взаимодействию национальных и международных космических программ, что стало причиной серьезного пересмотра роли и места космической деятельности в государственной политике. Национальные космические ведомства активно расширяют круг своих клиентов, заинтересованных в получении доступа к действующим космическим системам или к информации, получаемой из космоса. Все чаще высказываются мнения о том, что назрела необходимость в создании постоянно действующего международного органа - всемирного космического агентства, которое взяло бы на себя организацию повседневного взаимодействия космической деятельности мирового сообщества с правительствами и парламентами государств, различными секторами национальной, региональной и мировой экономики, международными организациями.

Планомерное развитие космической деятельности возможно только в рамках национальных и международных космических программ, реализуемых совместными усилиями научно-исследовательских организаций и целого ряда отраслей промышленности при участии военных ведомств и разведывательного сообщества под руководством государства в лице высших институтов исполнительной власти и под строгим законодательным контролем. Поэтому тенденции к «дерегулированию» - выводу из-под контроля государства тех или иных экономических, научно-технических и социальных программ и проектов и передача их на откуп частному бизнесу не должны затрагивать центральные элементы национальных космических программ. Авиационно-космические корпорации могут самостоятельно действовать на мировых рынках товаров и услуг, однако приоритетные направления космической деятельности будут реализовываться прежде всего усилиями правительственных ведомств, во все большей степени совместными усилиями нескольких государств или международных организаций. Сказанное не означает, что корпорации авиационно-космической промышленности, национальные и транснациональные объединения не могут становиться самостоятельными субъектами космических программ. Дальнейшее увеличение масштабов участия частного бизнеса в космической деятельности - тенденция необратимая.

Сама сущность космонавтики как комплексной, многоаспектной области деятельности, охватывающей науку, экономику, военное дело, социальную сферу, национальную философию и культуру, делает необходимым сохранение и постоянное совершенствование государственных и международных институтов руководства космической деятельностью. Содействуя коммерциализации космических программ, масштабы которой после «холодной войны» заметно возрастают, государства не должны упускать из виду тот объективный факт, что даже самым крупным корпорациям не под силу поставить на службу обществу в полном смысле неисчерпаемый потенциал космонавтики. Поскольку центральным мотивом деятельности частного бизнеса остается максимизация прибыли, то, получив контроль над процессом разработки и реализации национальной политики в области исследования и использования космического пространства, крупные корпорации будут игнорировать многие реальные возможности космической техники. В этом случае, как и в годы «холодной войны», существенные элементы потенциала космической техники, которые можно было бы использовать в интересах прогресса цивилизации, останутся невостребованными.

«Партия, космонавтика и советский народ едины». Такой лозунг в духе советской пропаганды вполне может служить адекватной характеристикой тех усилий, которые предпринимались в Советском Союзе с целью захвата, а затем и сохранения неоспоримого лидерства в исследовании и использовании космического пространства. Вплоть до высадки астронавтов на Луне весь советский народ был уверен, что выполняет историческую миссию, одним из свидетельств которой были успехи в космосе. Вот почему у руководителей КПСС и Советского правительства не было практически никаких проблем в аргументации необходимости направлять на нужды космического комплекса огромные материальные и интеллектуальные ресурсы государства. С этой точки зрения конкурентоспособность советского космического комплекса не могла вызывать ни малейших сомнений.

Вспоминая сложные перипетии соперничества СССР и США в космосе, попросту невозможно не обратиться к печальным эпизодам становления впоследствии самых передовых отраслей советской науки, техники и промышленности, усилиями которых СССР завоевал в период «холодной войны» лидирующие позиции в мире в важнейших видах оружия и боевой техники, а также в космонавтике. Дело в том, что многие выдающиеся ученые и инженеры, ставшие главными конструкторами космической и военной техники, крупнейших конструкторских бюро, промышленных предприятий и целых отраслей промышленности, оказались жертвами сталинских репрессий, были вынуждены провести долгие годы в местах заключения по ложным обвинениям или работать в «шарашках», где они были лишены элементарных прав и не могли заниматься ничем, кроме порученной им научной или инженерной работы.

В этом плане типичной является судьба будущего академика, Главного конструктора космических кораблей С.П. Королева, который был арестован в июне 1938 года на том основании, что он якобы состоял членом антисоветской контрреволюционной организации. Вот что писал С.П. Королев в своем письме на имя И.В. Сталина в 1939 году: «Вот уже 15 месяцев, как я оторван от моей любимой работы, которая заполняла всю мою жизнь и была ее содержанием и целью. Я мечтал создать для СССР впервые в технике сверхскоростные высотные ракетные самолеты, являющиеся сейчас мощнейшим оружием и средством обороны... Прошу Вас дать мне возможность снова продолжать мои работы над ракетными самолетами для укрепления обороноспособности СССР»².

В сентябре 1940 года в отношении С.П. Королева была изменена мера пресечения и его направили в одно из спецподразделений НКВД, которые называли «шарашками», где он получил возможность работать по специальности. Подобную сравнительно «счастливую» судьбу разделили с С.П. Королевым многие ученые и инженеры, усилиями которых после Второй мировой войны был заложен фундамент советской ракетно-космической науки и промышленности, ставшей центральным элементом национального космического комплекса. А скольких выдающихся личностей советская наука, инженерное дело и промышленность лишились не столько на полях сражений в кровопролитнеишеи из войн, сколько из-за чрезмерной подозрительности и недальновидности руководителей ВКП(б) и особенно НКВД и других карательных органов, направивших свою деятельность прежде всего против собственного талантливого народа.

Одной из тенденций, которая в конечном итоге привела к созданию советского космического комплекса, было выделение подразделений, занимавшихся ракетной проблематикой в научно-исследовательских и промышленных организациях авиационного и артиллерийского профилей, в самостоятельные, которым была поручена разработка ракет различного назначения. Одной из первых инициатив такого рода было обращение С.П. Королева в 1944 году к наркому авиационной промышленности П. В. Дементьеву о создании Особого конструкторского бюро по ракетам. Это предложение было отвергнуто, и самостоятельная организация такого профиля - ОКБ-1 - появилась лишь в 1956 году³. Такого рода конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов и испытательных центров, занимавшихся совершенствованием различных видов техники военного назначения, появилось довольно много с началом «холодной войны» между СССР и его бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Многие из них впоследствии составили золотой фонд советского космического комплекса, обеспечили Советскому Союзу неоспоримое превосходство над США в первые годы космической эры.

Прежде чем рассматривать особенности организации и функционирования космического комплекса в СССР, следует обратить внимание на одно существенное обстоятельство, определяющее успех планирования и реализации космических и других крупных проектов, имеющих своей целью создание новейших образцов наукоемкой техники, не имеющих аналогов в истории. Речь идет о комплексных научно-технических проектах, реализуемых в рамках национальных программ - космической, энергетической, информационной и т.д.

Начиная с конца 1940-х годов такие проекты самостоятельно осуществляли наиболее развитые в экономическом и научно-техническом отношении государства, а в будущем, видимо, их участниками станут многие государства. Комплексный научно-технический проект по своим масштабам уступает национальной программе развития какого-либо приоритетного комплексного научно-технического направления⁴. Национальная программа обычно является совокупностью нескольких последовательно осуществляемых проектов, но может включать и один комплексный научно-технический проект. Например, таким был проект «Манхеттен» для начального этапа национальной программы США по разработке атомного оружия, которая впоследствии развивалась параллельно с созданием технического потенциала для мирного использования атомной энергии⁵. Таким был проект «Аполлон» для национальной космической программы США. Комплексным проектом стали меры по обеспечению качества водных ресурсов в США в 1970-х годах, реализуемые в рамках системы мероприятий по охране окружающей среды в национальном масштабе. Подобным же образом при президентах Картере и Рейгане предпринимались попытки создать эффективную инфраструктуру национальной энергетики и ударными темпами реализовать программу «звездных войн».

Сам факт начала реализации государством программы космических исследований служит свидетельством создания разностороннего научно-технического потенциала, базирующегося на высших достижениях множества отраслей науки и техники, прежде всего математики, физики, химии, медицины и биологии, автоматики, управления и т.д. Однако одного развитого научно-технического потенциала далеко не достаточно для того, чтобы рассчитывать на успешное осуществление космических и других комплексных научно-технических проектов. В частности, приступить к исследованиям космического пространства можно при условии решения ряда проблем энергетики. Они связаны в первую очередь с созданием мощных ракет-носителей или других средств вывода в космос полезных грузов, специальных сплавов и других материалов для космических аппаратов, с достижением высокого уровня развития приборостроения, обеспечивающего создание микроминиатюрных бортовых приборов и устройств, обладающих высокой надежностью, точностью измерений и быстротой действия, и т.д. Все эти задачи способно решить государство, располагающее передовой промышленной базой и кадрами высококвалифицированных специалистов.

Советский Союз оказался в состоянии решить эти задачи не в последнюю очередь благодаря возможностям созданной в государстве командно-административной системы, жестко контролировавшей все стороны материальной и духовной жизни общества. Обеспечить жесточайшую дисциплину всех участников космических проектов в Советском Союзе - от отделов ЦК КПСС и Совета Министров до ученых, инженеров, техников и рабочих, специалистов в области медицины, космонавтов и средств массовой информации - удалось благодаря использованию проверенных десятилетиями методов строительства национальной промышленности, подъема сельского хозяйства, мобилизации всех сил на победу над фашизмом, а также благодаря идеологической и пропагандистской работе с населением, пусть несколько прямолинейной и односторонней, но тем не менее постоянной. Поэтому если в США проект «Аполлон» и другие приоритетные космические проекты реализовывались методом «морального эквивалента войны», то подобные действия КПСС и Советского правительства, направленные на обеспечение лидерства СССР в космосе, можно квалифицировать как «моральный эквивалент защиты Отечества».

Советская космическая программа была в полном смысле любимым детищем Политбюро ЦК КПСС. Ее курировал отдел оборонной промышленности ЦК КПСС, который совместно с другими отделами готовил материалы и проекты решений по проблемам космической политики для Секретариата и Политбюро ЦК КПСС. Военно-промышленная комиссия Совета Министров СССР во главе с первым заместителем Председателя Совета Министров СССР координировала работу отраслевых министерств, выполнявших роль подрядчиков и субподрядчиков в космических проектах. «Профильным» среди них было министерство общего машиностроения. Научно-исследовательские организации АН СССР, участвовавшие в космической программе, за редкими исключениями играли роль «младших партнеров» военного ведомства и оборонных отраслей промышленности. Они в большей степени исполняли запросы на создание военной космической техники, чем занимались совершенствованием аппаратуры для научных исследований в космосе. Информация о советской космической программе была засекречена, а те небольшие по объему сведения, которые попадали в средства массовой информации, подвергались жесточайшей цензуре.

По причинам, которые мы назвали выше, советский космический комплекс развивался очень динамичными темпами, а результаты космической программы оценивались в большей степени по символическим, пропагандистским критериям, чем по ее реальным вкладам в социально-экономический прогресс советского общества. Более того, имея возможность жестко контролировать средства массовой информации, руководители КПСС и Советского правительства фактически сделали космическую тему одним из главных направлений идеологической борьбы с мировым империализмом. Представляет интерес следующая оценка американскими экспертами этого аспекта советской космической программы: «Мы (американская сторона. - Г.Х.) очень подробно рассуждаем заранее о большинстве наших программ запусков, в том плане, что мы хотим получить от них - и это касается как военных, так и гражданских программ. Но мы более сдержанны официально заявлять о наших вероятных долгосрочных планах на будущее -таких, как пилотируемые полеты к планетам, базы на Луне или эксплуатация крупных орбитальных станций. В отличие от нас Советский Союз более скрытен, когда речь идет о приближающихся запусках в космос, но много говорит о своих весьма долгосрочных амбициях, а они сводятся к распространению советской политической системы на другие районы Солнечной системы, где может существовать жизнь, а также и расширению интенсивных операций на околоземных орбитах. Такие взгляды высказываются еще со времен Ленина и продолжают находить свое выражение в заявлениях не только инженеров и официальных руководителей советской космической программы, но и в выступлениях высокопоставленных лиц из Академии наук СССР, ЦК КПСС и Советского правительства»⁶.

О масштабах деятельности советского космического комплекса могут свидетельствовать такие статистические данные из зарубежных источников (открытой официальной статистики по космической программе в Советском Союзе не было): «Поскольку они (СССР. - Г.Х.) запускают более значительные (суммарные) полезные грузы в космос, можно предположить, что их космическая программа по крайней мере имеет такие же масштабы, что и наша (американская, - Г.Х.) в период максимального размаха в прошлом, а может быть и более значительная. Их ВНП оценивается в половину американского, и поэтому по всей вероятности СССР расходует на космос около 2% ВНП»⁷.

По разным оценкам, достоверность которых проверить практически невозможно, в советской космической программе было занято не менее 600 тысяч человек⁸, но при этом следует иметь в виду, что на космическую программу фактически работала вся советская экономика, вся наука и существенная часть социальной сферы советского общества. Поэтому неслучайны и сравнительные показатели развития советской и американской космических программ, которые вызывали озабоченность у американских экспертов. Вплоть до второй половины 1960-х годов количество ежегодных запусков полезных грузов в космое в СССР и в США росло практически одинаковыми темпами и составило к 1967-1968 годам около 70 объектов в год. Затем СССР продолжал планомерно наращивать число объектов, выводимых в космос, и в середине 1980-х годов запускает 100- 110 космических аппаратов ежегодно. В США наблюдается обратная тенденция: к началу 1970-х годов в космос выводилось ежегодно около 30 объектов, а в середине 1980-х - менее 20⁹.

Если попытаться выделить основные элементы советского космического комплекса, деятельность которого обеспечила Советскому Союзу лидирующие позиции в космосе по крайней мере в течение двух десятилетий, то в первую очередь следует обратить внимание на два его центральных элемента - научно-исследовательский и промышленный. Советская наука пользовалась значительной поддержкой КПСС и Советского правительства и по праву пользовалась высочайшим авторитетом в мире в те годы. Входившие в систему Академии наук СССР научно-исследовательские институты активно работали над космической проблематикой не в последнюю очередь и потому, что космическая программа пользовалась в государстве стабильно высоким приоритетом со всеми вытекающими из этого выгодами и благами для тех, кто вносил в ее реализацию ощутимые вклады.

Отделение механики и процессов управления АН СССР было своеобразным штабом научных и прикладных исследований в рамках советской космической программы. Академик М.В. Келдыш, занимавший пост президента АН СССР с 1961 года, был Главным теоретиком космонавтики. Советские ученые активно работали в международных научных организациях, занимавшихся проблемами космонавтики - в первую очередь в Комитете по космическим исследованиям (КОСПАР) и Международной астронавтической федерации (МАФ). Рассказы о деятельности институтов АН СССР в период соперничества СССР и США в космосе полны драматизма и сведений о блестящих научных открытиях. Однако это отдельная тема.

Промышленный элемент советского космического комплекса более сложен, и было бы неправильно сводить его деятельность только к участию в реализации космической программы. Дело в том, что государственной политикой в области военной, космической, авиационной и других стратегически важных для СССР направлений технического прогресса занимался высокопоставленный орган Совета министров - Военно-промышленная комиссия (ВПК). В состав ВПК входили представители двенадцати министерств, занимавшихся созданием различных видов техники, в первую очередь содействовавших повышению обороноспособности Советского Союза, а также заместитель председателя Госплана. Среди министерств, представленных в ВПК и активно работавших на космическую программу, следует назвать министерства общего машиностроения, оборонной промышленности, радиопромышленности, автоматизации и средств управления, авиационной промышленности, среднего машиностроения.

В период наиболее успешного развития советской космической программы ВПК возглавлял в ранге первого заместителя Председателя Совета министров Л.В. Смирнов, пользовавшийся высоким авторитетом у руководства КПСС и Советского государства. О той роли, которую играл Л.В. Смирнов в развитии военного и космического потенциала СССР, может свидетельствовать такая оценка одного из американских исследователей: «...Смирнов, вероятно, был наделен полномочиями принимать целый ряд стратегических и технических решений (с последующим утверждением их на Политбюро)»¹⁰. А Г. Киссинджер, имевший возможность в бытность государственным секретарем США встречаться с Л.В. Смирновым на переговорах по ограничению стратегических вооружений, назвал его «одним из наиболее способных и интеллигентных советских руководителей, с которыми ему приходилось иметь дело»¹¹.

В конце 1950-х - 1960-х годах самой приоритетной областью деятельности ВПК была советская космическая программа. Совместно с отделом оборонной промышленности и некоторыми другими отделами ЦК КПСС ВПК занималась повседневным надзором за деятельностью министерств и Академии наук, связанной с исследованием и практическим использованием космического пространства. Основным министерством, своеобразным «головным подрядчиком» по космической проблематике, если пользоваться западной терминологией, было министерство общего машиностроения. В его составе было несколько крупных конструкторских бюро, где велись научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по созданию пилотируемых и беспилотных космических аппаратов, ракет-носителей, бортового оборудования, средств связи и слежения за космическими аппаратами, наземных комплексов. Во главе этих конструкторских бюро стояли выдающиеся ученые и инженеры, академики и члены-корреспонденты АН СССР, отвечавшие за создание и совершенствование конкурентоспособных элементов национального потенциала космической техники. Из них был сформирован Совет Главных конструкторов во главе с С.П. Королевым, о котором уже говорилось выше. Подобного рода конструкторские бюро существовали и в других министерствах, участвовавших в работах над космическими проектами.

Развитие советского космического комплекса без тесного взаимодействия с министерством обороны было бы попросту невозможным. Ни для кого не секрет, что космическая программа вносила заметные вклады в совершенствование военных возможностей Советского Союза. В качестве иллюстрации можно привести одну из многочисленных оценок соотношения военных и гражданских аспектов советской космической программы, взятую из американского источника¹², оставляя объективность анализа на совести авторов Таблицы 4.

Участие министерства обороны в реализации советской космической программы можно свести к выполнению трех важнейших задач: наземное обеспечение запусков в космос пилотируемых и беспилотных аппаратов с космодромов на территории СССР; обслуживание командно-измерительного комплекса (КИК), осуществлявшего прием информации из космоса и управление космическими аппаратами на орбитах и на межпланетных трассах, и профессиональная подготовка космонавтов (эта задача была возложена на ВВС).

Еще одним важным элементом советского космического комплекса была система высшего и специального образования. Советские университеты, другие высшие и специальные учебные заведения подготовили славную плеяду выдающихся ученых и инженеров, многочисленный отряд техников и рабочих, беззаветным трудом которых были воплощены в реальность еще недавно казавшиеся фантастическими замыслы, касающиеся освоения космоса, полетов к Луне и планетам. В те годы космические профессии считались самыми престижными, и за право поступить в инженерные вузы этого профиля боролись лучшие представители советской молодежи. В этом плане не могу не отметить благотворной тенденции, которая стала проявляться в последние годы в Российской Федерации - молодежь снова поворачивается к космосу, о чем свидетельствует рост конкурса на эти специальности в российские вузы.

Таблица 4

Цели советских космических запусков (1957-1978)

Цель или назначение запусков	Общее количество
Наблюдение (разведка) с военными целями, предусматривающее возвращение на Землю контейнеров с информацией	430
Связь	283
Оптимальные платформы для запусков с орбиты (к Луне и планетам)	174
Научные исследования в околоземном космосе	110
Военные эксперименты (контроль параметров окружающей среды, калибровка радиолокационного оборудования, отработка оборудования радиотехнической разведки и т.д.)	110
Навигация и геодезия	12
Электронная разведка	62
Метеорология	46
Медико-биологические исследования	46
Пилотируемые полеты	42
Беспилотные запуски к Луне	34
Исследования Венеры	27
Наблюдения за Мировым океаном	21
«Частично орбитальная бомбардировочная система»	18
Исследования Марса	16
Аппараты для инспекции и поражения объектов в космосе	16
Спутники-«мишени» для инспекции	14
Аппараты раннего оповещения о запусках ракет	13
Инженерные испытания	9
Медико-биологические эксперименты на Луне	3

Космический комплекс Советского Союза попросту не смог бы существовать и добиваться успехов, если бы ему не оказывали постоянной и значительной поддержки творческая интеллигенция, деятели культуры, все советское общество. Вот лишь некоторые факты, которые могут показаться фантастикой многим представителям современной российской общественности. После запуска первых искусственных спутников Земли в Москву потоками пошли письма с адресом «Москва. Спутник». В них выражался восторг советских людей космическими достижениями. Вот некоторые из них: «Главному инженеру-конструктору спутника. Слыхал по радио, что вы выпустили спутник и посадили туда собаку. Очень прошу, когда еще будете запускать, то вызовите меня из колхоза и посадите в ракету... За ученых людей и науку мне не страшна смерть. Белодед Иван Филиппович, имею жену и троих детей». «...Мне 19 лет, и я готов по комсомольской путевке лететь осваивать космос». «Имею денежные сбережения. Прошу сообщить, куда мне их перевести для строительства спутника».

После полета Ю.А. Гагарина писем стало еще больше. «Я не романтик и не философ, но я гражданин своей Родины и очень горжусь нашими успехами в освоении космического пространства... Прошу принять меня в ряды космического рабочего класса». «Разрешите полет на Луну». «После летчиков-космонавтов в космос полетят астрономы, а за ними полетят и геологи. Я уверен в этом. В связи с этим я вновь убедительно прошу Вашего содействия о зачислении меня в группу геологов-космонавтов». «Я так же, как и все люди нашей страны, горжусь тем, что мы первые во всем мире побывали в космосе. И я уверен, что скоро космонавты полетят не вокруг Земли, а к Луне, Марсу, Венере!»¹³,

Даже приведенных фактов достаточно для того, чтобы сделать вывод о том, что успехи Советского Союза в освоении космоса в конце 1950 - начале 1960-х годов оказались возможными не только потому, что КПСС и Советское правительство сделали космонавтику перспективной областью своей деятельности и направили на реализацию космической программы значительные ресурсы. Советский народ воспринял освоение космоса как историческую миссию и со свойственной ему добротой и заботой о судьбах всего человечества пошел на новые лишения во имя самых светлых идеалов. Этим он снискал себе уважение всего мирового сообщества. И этот подвиг советских людей остается в памяти благодарных потомков.

Союз корпораций, Пентагона и американского правительства. Создание технических потенциалов для решения самых различных задач вне Земли стало источником новых сверхприбылей для американской авиационно-космической промышленности, а для военного ведомства и разведывательного сообщества - поводом для совершенствования систем оружия и технических средств, призванных обеспечить недвусмысленное военное превосходство США над другими государствами и в первую очередь над Советским Союзом.

Национальный закон об авиации и исследовании космического пространства не только официально провозгласил цели национальной космической программы США, но и заложил основы инфраструктуры федеральных ведомств, которые во взаимодействии с подрядчиками и субподрядчиками - ведущими авиационно-космическими корпорациями должны были обеспечить разработки, испытания, производство и практическую эксплуатацию американской космической техники военного и гражданского назначения, а на последующих этапах развития космонавтики - еще и космической техники двойного назначения, которая может использоваться одновременно в интересах военного ведомства, разведывательного сообщества, гражданских ведомств и даже частного бизнеса. В статье 102 этого закона говорилось, что деятельность в области авиации и космонавтики, служащая интересам благосостояния и безопасности США, «будет сферой ответственности гражданского ведомства». При этом оговаривалось, «что деятельность, относящаяся или прежде всего связанная с разработкой систем оружия, военными операциями или обороной США, будет сферой ответственности министерства обороны США»¹⁴.

Американский космический комплекс, в отличие от советского, с самого начала ориентировался на решение как гражданских, так и военных задач, но при этом в нем были созданы две функциональные структуры, выполняющие самостоятельные задачи. Гражданское ведомство - Национальное управление по аэронавтике и исследованию космоса (НАСА) отвечало и продолжает отвечать за гражданские проекты прежде всего научной направленности, за разработку и введение в эксплуатацию прикладных космических систем, большинство из которых затем передаются в эксплуатацию федеральным ведомствам, властям штатов и частному бизнесу. Министерство обороны в лице ВВС США отвечает за разработку и эксплуатацию космических систем военного назначения, в том числе систем космического оружия, не запрещенных действующими международными договорами и соглашениями. Однако сейчас в составе военного ведомства США действует еще одна профильная организация - Космическое командование министерства обороны, отвечающее за повседневную эксплуатацию космических систем военного назначения.

Тем же национальным законом об авиации и космонавтике при президенте США был учрежден Национальный совет по аэронавтике и исследованию космического пространства, отвечающий «за консультации и оказание помощи президенту при определении политики, составлении планов и программ космических исследований; за определение обязанностей организаций США, занятых авиационной и космической деятельностью и за разработку всеобщей программы такой деятельности»¹⁵. В его состав входили вице-президент США (председатель совета), государственный секретарь, министр обороны, директор НАСА, председатель Комиссии по атомной энергии, министр транспорта. Кроме того, в законе оговаривался механизм взаимодействия между главными федеральными ведомствами, ответственными за реализацию национальной космической программы США, - НАСА и министерством обороны.

Для координации деятельности управлений, научно-исследовательских и испытательных центров НАСА и министерства обороны, а также для более эффективного использования материальных ресурсов и исключения дублирования работ в области авиационных и космических исследований правительство США создало в начале 60-х годов межведомственный комитет по координации деятельности в области авиации и космонавтики. Комитет возглавляли два сопредседателя - от НАСА и министерства обороны, обладающих одинаковыми правами. Его рабочими органами являлись комиссии и подкомиссии, рассматривающие состояние конкретных проектов, в первую очередь под углом зрения «совместимости» характеристик космической техники, создаваемой НАСА, с потребностями министерства обороны. В реальной практике процесс сотрудничества НАСА и министерства обороны США напоминал «улицу с односторонним движением», по которой все перспективные нововведения направлялись на нужды военного ведомства, НАСА же получало подобную помощь от военных значительно реже. На тесные связи работ НАСА и Пентагона с самых первых лет реализации космической программы указывал тогдашний исполнительный секретарь Национального совета по аэронавтике и космическим исследованиям Э. Уэлш: «Ошибочно разделение космических исследований на военные и мирные... Значительная часть технических средств и оборудования, разрабатываемых по программе НАСА, имеют прямое отношение к военным целям»¹⁶.

Рассмотрим теперь две важнейшие составляющие космического комплекса США. Хорошо известно, что для реализации жизнеспособной национальной космической программы государство должно в первую очередь обеспечить наиболее благоприятные условия для создания необходимых образцов космической техники, не имеющих аналогов в прошлом. По этой причине и НАСА и министерство обороны США сосредоточили главное внимание на создании, укомплектовании и обеспечении бесперебойной работы научно-исследовательских центров, отвечающих за разработки и испытания пилотируемых и беспилотных аппаратов бортового оборудования, а также за создание средств вывода в космос полезных грузов и наземное обеспечение космических экспериментов. Однако в отличие от подхода Советского Союза, который создал единый космический комплекс, регулируемый сверху «двуединым» аппаратом - партийным и хозяйственным (правительственным), США предпочли с самого начала придать организационную самостоятельность работам по созданию гражданской космической техники и космической техники военного назначения. Если оценивать избранный в то время вариант организационной структуры космического комплекса, то с учетом опыта реализации национальных и международных космических проектов конца XX - начала XXI века можно утверждать, что он, этот вариант, затруднил разработки космической техники двойного назначения и замедлил процесс подключения к космической деятельности в качестве полноправного участника организаций частного бизнеса.

Сразу же после организационного оформления в соответствии с Законом об авиации и космических исследованиях 1958 года НАСА на основе существовавшего с 1915 года Национального консультативного комитета по авиации (НАКС) началось формирование научно-исследовательских центров этого нового федерального ведомства. Большинство созданных в то время центров НАСА продолжают свою деятельность и в начале XXI века, хотя следует отметить, что процесс совершенствования организационной структуры этой организации продолжается в течение всей истории ее существования.

В контексте нашего анализа более уместно рассмотреть структуру НАСА на начальном этапе реализации национальной космической программы, поскольку проблемы, которыми занимались тогда научно-исследовательские центры, численность их персонала и масштабы финансирования, в полной мере отражали характер участия США в соревновании с СССР за лидерство в космосе.

Центр пилотируемых полетов в Хьюстоне, штат Техас, отвечает за реализацию проектов пилотируемых космических полетов. Центральным звеном соперничества с СССР для США стало решение сформулированной президентом Дж. Кеннеди задачи - полет космонавтов на Луну и возвращение на Землю уже «в этом десятилетии». Именно центр пилотируемых полетов успешно реализовал следовавшие друг за другом проекты «Меркурий», «Джемини» и «Аполлон», которые позволили США шаг за шагом создать конкурентоспособный потенциал пилотируемых средств для полетов в околоземном космосе и на Луну. Целый ряд экспериментов, выполненных в ходе реализации этих проектов, имели военно-прикладное значение. В Хьюстоне продолжает действовать главный пункт управления полетами американских космонавтов. На начальном этапе развития космической программы США здесь было занято свыше 4800 специалистов.

Центр космических полетов имени Дж. Маршалла в Хантсвилле, штат Алабама, осуществлял разработку и испытания ракет-носителей «Сатурн», детальное проектирование новых носителей, разработку средств и методов сближения и стыковки пилотируемых аппаратов на орбитах вокруг Луны и вокруг Земли. В самый разгар космической гонки этот центр возглавлял Вернер фон Браун, а в его лабораториях было занято 7600 специалистов. В настоящее время здесь сосредоточен значительный объем работ по проекту Международной космической станции.

Лаборатория реактивного движения в Пасадена, штат Калифорния, отвечает за программы беспилотных аппаратов для исследования Луны и планет. В конце 1950 - начале 1960-х годов это были проекты «Рейндженр», «Маринер», «Сервейор», «Воиджер», руководил лабораторией известный ученый профессор У. Пикеринг. В то время штат лаборатории насчитывал около 4000 человек. Технические отделы лаборатории занимались и продолжают заниматься вопросами двигательных установок, наведения и управления беспилотными объектами, дальней космической связи и т.д. Центр космических полетов им. Годдарда находится в Гринбелте, штат Мэриленд. 3700 ученых, инженеров и технических специалистов, работавших в центре в начальный период, отвечали за проекты искусственных спутников Земли (ИСЗ) и геофизических ракет. Кроме того, на центр было возложено обслуживание глобальных сетей слежения и связи с пилотируемыми и беспилотными космическими аппаратами. Центр продолжает собирать и обрабатывать данные большинства запусков в околоземное космическое пространство, включая в ряде случаев информацию с разведывательных и других военных ИСЗ.

Исследовательский центр им. Лэнгли в Хэмптоне, штат Вирджиния, еще до создания НАСА работал над проблемами авиации, в первую очередь аэродинамики полета в атмосфере. С переходом в НАСА более двух третей всех работ в центре посвящено исследованиям космического пространства, в первую очередь созданию аэрокосмических самолетов. На начальном этапе своей работы в НАСА ученые и инженеры этого центра занимались проблемами космического полета, входа в атмосферу Земли и планет, совершенствовали ракету-носитель на твердом топливе «Скаут». Численность персонала центра в то время составляла около 4300 человек.

Исследовательский центр им. Льюиса в Кливленде, штат Огайо, отвечал за разработки перспективных двигательных установок и ракет-носителей для будущих поколений американских космических аппаратов и межпланетных станций. По словам тогдашнего руководителя центра доктора Сильвершейна, здесь работали на будущее. Около 4800 ученых, инженеров и других специалистов, занятых в центре в те годы, проектировали ядерные, электрические двигатели и другие двигательные установки для будущих космических полетов.

Исследовательский центр им. Эймса в Моффет-филд, штат Калифорния, специализировался на имитации условий межпланетного пространства и атмосфер планет. Помимо создания и эксплуатации экспериментальных камер, имитировавших условия космического пространства и атмосферы планет, в центре велись исследования проблем возвращения в атмосферу спутников и других непилотируемых космических аппаратов, маневрирующих космических кораблей, создавались лунные и межпланетные космические корабли, некоторые образцы баллистических ракет. Особое место в деятельности центра занимали разработки систем жизнеобеспечения для пилотируемых космических кораблей и орбитальных станций. В те годы в центре было занято 2200 человек.

Летно-испытателъный центр на авиабазе Эдварде, штат Калифорния, в первые годы своей деятельности в НАСА отвечал за совершенствование исследовательского высотного самолета Х-15. Главное внимание тогда уделялось проблемам устойчивости и управляемости летательных аппаратов, в первую очередь на больших высотах - до 100 км. В центре проводились многочисленные летные испытания. Хотя формально этот центр входил в состав НАСА, значительную часть средств на его деятельность выделяли ВВС США, использовавшие его для совершенствования военной авиации. В этом центре работали также над проблемами посадки на Луну. Здесь был создан специальный имитатор динамических условий посадки на лунную поверхность.

Центр пилотируемых полетов на мысе Кеннеди, штат Флорида (впоследствии ему было возвращено первоначальное название - мыс Канаверал), образно называют американским космическим портом для рейсов к Луне и планетам. Однако в этом районе были также построены пусковые площадки для запусков экспериментальных межконтинентальных баллистических ракет. Центр пилотируемых полетов осуществлял запуски пилотируемых кораблей по проектам «Меркурий», «Джемини» и «Аполлон». Отсюда продолжаются полеты транспортных космических кораблей многократного применения «Спейс шаттл». Мыс Кеннеди остается самым крупным в США космодромом, с которого запускают космические аппараты как гражданского, так и военного назначения.

Полигон на острове Уоллопс, штат Вирджиния, используется в первую очередь для проведения запусков высотных ракет и небольших искусственных спутников в основном с помощью ракеты-носителя «Скаут». На начальном этапе деятельности НАСА среднее число таких запусков превышало 200 в год.

В развитие положений Закона об авиации и космических исследованиях министр обороны США возложил на военно-воздушные силы (ВВС) ответственность за исследования, разработку, испытание и инженерное обеспечение всех космических программ или проектов министерства обороны. Приведем выдержку из одного документа министра обороны США того времени: «Цель настоящей директивы - возложить на министерство обороны ответственность за эффективную помощь в осуществлении программ НАСА. Министерство обороны должно оказывать, в пределах выполнения своей основной задачи, помощь НАСА, предоставляя имеющиеся в распоряжении средства и организации, с целью эффективного использования всех ресурсов страны для достижения общих гражданских и военных задач в космосе...»¹⁷ На деле же «помощь» министерства обороны НАСА чаще всего сводилась к использованию объектов гражданского ведомства в военных целях. Вплоть до создания в 90-х годах космического командования министерства обороны не менее девяти десятых всех работ в области военных космических исследований проводили ВВС США.

В 1961 году в составе ВВС США создано командование систем оружия. О деятельности этой организации можно судить по его организационной структуре. Фактически все важнейшие военные авиационно-космические исследовательские центры страны были переданы в подчинение этому командованию. Генерал Б. Шривер, возглавлявший это командование до осени 1966 г., так охарактеризовал основные задачи организации: «Ведение будущих военных действий в космосе зависит от успехов в ряде областей науки и техники. Сюда входят ракеты-носители, космические двигательные установки, авиационно-космическая медицина; встреча и стыковка в космосе; бортовые источники энергии; электронное оборудование и средства связи; возвращение в атмосферу и посадка; вооружение; управление боевыми средствами. Проводя работы во всех областях, командование систем оружия ВВС выполняет свою задачу создания военных воздушно-космических сил»¹⁸.

В тот период в штате командования систем оружия было занято свыше 65 тысяч военных и гражданских специалистов, а ежегодный бюджет составлял не менее 8,5 млрд. долларов. Только в 1964 году командование распоряжалось 47929 контрактами общей стоимостью 58,5 млрд. долларов.

Значительную часть военных космических проектов контролировало Управление космических систем на авиабазе Элъ-Сегундо, штат Калифорния. Первостепенная задача этого управления - оценка и практическое использование достижений космической техники путем воплощения их в боевые военные космические системы ближайшего и отдаленного будущего. Основные области работы управления: прикладные исследования и перспективная технология; проектирование, разработка и производство космических кораблей; запуск космических объектов, управление их полетом по орбите и, если необходимо, управляемое возвращение на Землю; помощь другим организациям, занимающимся исследованиями космоса, таким, как НАСА, армия и ВМФ. Достаточно сказать, что в конце 50 - начале 60-х годов не менее 90 процентов общего числа американских военных спутников было выведено на орбиту по программам управления космических систем.

В ведении управления в то время находились проекты спутников военной разведки «Самос», «Мидас» и «Дискаверер»; спутника-перехватчика «Сателлайт инспектор», проект спутников для обнаружения ядерных взрывов в космосе («Вела Хоутел»), проект орбитальной пилотируемой лаборатории (МОЛ) и другие. Управление космических систем оказывало поддержку НАСА, армии и ВМФ, предоставляя ракеты-носители и техническую помощь для всех осуществляемых ими космических проектов. Одной из важных функций управления было изучение состояния космических исследований в других странах.

Управление авиационных систем на авиабазе Райт-Паттерсон, штат Огайо, отвечало за планирование, разработку, оценку и поставку в войска военных воздушно-космических систем, включая самолеты, крылатые ракеты, пилотируемые космические корабли и обслуживающие их системы, а также за совершенствование техники, необходимой для новых систем оружия. В ведении управления в то время находились проекты истребителей, транспортных самолетов, бомбардировщиков, специальных и экспериментальных самолетов и летательных аппаратов.

Управление электронных систем в Хэнском-филд, штат Массачусетс, вело разработки всех технических средств, необходимых для сбора, обработки, передачи и отображения данных боевой обстановки. В обязанности управления входили также работы по усовершенствованию средств и методов управления системами оружия для воздушно-космических операций ВВС и проектирование нового оборудования полигонов. Кроме этого, управление ведет интенсивные исследовательские работы в интересах разведки ВВС и других видов вооруженных сил. Оно разрабатывало также специальное оборудование и разведывательные системы.

Управление авиационно-космической медицины на авиабазе Брукс, штат Техас, в первые годы работ по космической проблематике сосредоточило главные усилия на работах по имитации условий космического полета, атмосфер планет. Здесь изучались реакции организма на космическое излучение, невесомость и другие факторы орбитального и межпланетного полетов. Управление разработало и продолжало совершенствовать космические тренажеры, лабораторное оборудование, системы жизнеобеспечения. На него была возложена специальная подготовка и тренировки первых групп астронавтов для полетов по программам НАСА и ВВС.

Управление баллистических систем на авиабазе Нортон, штат Калифорния, в тот период занималось разработками и совершенствованием боевых баллистических ракет. Управление руководило созданием стартовых комплексов для ракет «Минитмен» и «Титан», составлявших в то время основную ударную мощь стратегического авиационного командования ВВС США. В дальнейшем здесь отрабатывались новые образцы военных баллистических ракет. Вместе с другими организациями ВВС это управление разрабатывало также требования к новым системам оружия.

Научно-техническое управление командования систем оружия отвечало за перспективные военно-прикладные программы. В его лабораториях в то время велись исследования в следующих областях: ракетные двигатели и топливо, системы управления, применение ядерной техники, химическое и биологическое оружие, электронное оборудование, навигационные средства, прямоточные воздушно-реактивные двигатели, двигатели нового типа и смазочные материалы и т.д. Управление отвечало также за постоянную модернизацию боевой техники и оборудования ВВС США. Один из подчиненных этому управлению исследовательских центров, например, осуществлял широкую программу прикладных исследований по электронике для систем ПВО, дальнего обнаружения и сопровождения самолетов и ракет, работал над усовершенствованием комплексов раннего предупреждения о полете баллистических ракет и управления средствами ПВО, занимался созданием новых средств связи, технической разведки и электронной войны, вопросами использования пассивных спутников связи. Управление национальных полигонов осуществляло контроль за эксплуатацией военных полигонов: западного - с центром на авиабазе Ванденберг и восточного - с центром на мысе Кеннеди. В ведении управления находились станции всемирной сети слежения, расположенные в различных точках планеты.

Приведенные факты свидетельствуют о том, что управления, входящие в командование систем оружия, занимались в те годы исследованиями в самых различных областях науки и техники. Однако все эти работы служили единой цели - созданию в кратчайшие сроки новейших систем оружия (самолетов, ракет и космических аппаратов), которые позволили бы США беспрепятственно использовать воздушное и космическое пространство в военных целях.

Пристальное внимание американского правительства к космической программе вплоть до начата 70-х годов оказало стимулирующее воздействие на целый ряд отраслей экономики. Особенно благоприятное положение сложилось в авиационно-космической промышленности. Решение президента Дж. Кеннеди оставить Советский Союз позади в «космической гонке» привело к тому, что в 60-х годах главным усилием гражданской космонавтики США стала реализация «ударного» проекта «Аполлон», предусматривавшего создание пилотируемых кораблей и других технических систем, испытательной базы и наземных средств обеспечения полетов на Луну. Общие расходы на этот проект составили около 25 тыс. (надо 25 млрд) долларов, или более 40 процентов всех расходов на космические исследования в США с начала реализации национальной космической программы.

Роберт Сименз, занимавший в начале 60-х годов пост заместителя директора НАСА, а впоследствии назначенный министром ВВС США, отмечал, что одним из самых ценных результатов работ над национальной космической программой США следует признать появление так называемых космических команд - коллективов высококвалифицированных специалистов из промышленности, университетов и правительственных организаций. Эти люди, овладевшие новейшими научными знаниями, отвечают самым высоким техническим и административным требованиям. Они составляют «растущий потенциал для решения задач в области освоения и использования космического пространства, которые стоят перед страной в настоящее время и появятся в будущем»¹⁹. Однако именно на ученых и инженеров, которые наряду с высококвалифицированными рабочими принесли Америке славу государства, сумевшего высадить своих граждан на лунную поверхность и благополучно вернуть их на Землю, пришлась основная тяжесть кризиса в авиационно-космической промышленности США.

Первые признаки сокращения занятости рабочей силы на предприятиях авиационно-космической промышленности появились в 1967-1968 годах. Характеризуя обстановку, создавшуюся в тот период, осведомленный экономический еженедельник писал: «В самый разгар работ в 1966 г. из 420 тыс. человек гражданского персонала НАСА (включая персонал, состоящий на государственной службе, а также рабочих и служащих фирм-подрядчиков) около 300 тыс. человек участвовало в работах, связанных с программой пилотируемых космических полетов. Но на сегодняшний день в этой программе занято всего 218500 человек. Экономические последствия сокращения работ над этой программой больше всего ощущаются в зоне «космического полумесяца» - района, раскинувшегося аркой с востока на запад - от Северной Флориды через Алабаму, Южное Миссисипи и Луизиану к быстро разрастающемуся Хьюстону»²⁰.

В начале 1970-х годов кризисные явления в авиационно-космической промышленности распространились на все основные районы страны. По данным на середину 1971 года²¹, количество рабочей силы, занятой в проектах НАСА, резко уменьшилось. Те же тенденции подтверждали и результаты опроса ряда крупнейших авиационно-космических компаний. Фирма «Боинг» уволила за последние три года 95 тысяч рабочих; с 1968 года по июнь 1971 года корпорация «Дженерал Дайнемикс» уволила 22800 рабочих и других специалистов, а к концу 1971 года намечала уволить еще 1700 человек; число персонала корпорации «Макдоннел Дуглас», составлявшее в 1967 году 134 тысячи человек, к концу 1970 года сократилось на 41448 человек. Особенно неблагоприятная обстановка сложилась в экономических районах, где авиационно-космическая промышленность была основным видом производства. Туда перестали поступать значительные средства из бюджета, и местная экономика, зависевшая почти исключительно от космического сектора, стала в полном смысле слова приходить в упадок.

Подобных явлений в советской науке и промышленности не наблюдалось. Тем не менее уже к середине 1990-х годов стало ясно, что в российской космонавтике далеко не все в порядке. Но это тема - для отдельного разговора. Примечания

1. Подробнее об этом см.: Г.С. Хозин. Есть ли будущее у российской космонавтики? Московский общественный научный фонд. Научные доклады. № 52. 199,. с. 8-13.

2. С.П. Королев и его дело. М. 1998, с. 64.

3. Там же, с. 15, 85.

4. Детальный анализ таких проектов см.: Г.С. Хозин. Модель комплексных научно-технических проектов будущего/ Предисловие академика В.П. Глушко. - Будущее науки. М., 1972, с. 157-168.

5. История этого проекта - В.Л. Мальков. Манхеттенский проект. М., 1995.

6. Review of the Soviet Space Program. With Comparative United Stales Data. Report of the Committee on Science and Astronautics U.S. House of Representatives. Wash. 1967, p. 46.

7. United States and Soviet Progress in Space: Summary Data through 1979 and a Forward Look. Committee on Science and Technology U.S. House of Representatives. Wash. 1980, p. 19.

8. Там же, с. 20.

9. Soviet Military Power. Wash. 1986, p. 52.

10. P. Almquist. Red Forge. Soviet Military Industry since 1965. N.Y 1990, p. 24.

11. H. Kissinger. The White House Years. Boston. 1979, p. 1234.

12. Air Force. March 1979, p. 86.

13. Подробнее об этом см. работу Б.Н. Кантемирова в сборнике «Космос и человек», выпуск 2. М., 1993, с. 37-54.

14. National Aeronautics and Space Act of 1958. Section 102 (b).

15. U.S. Government Organization Manual, 1962-1963. Wash. 1963, pp. 57-58.

16. Army, Navy and Air Force Journal and Register. October 1963, p. 18.

17. Missiles and Rockets. March 22, 1962, pp. 52-53.

18. Г.С. Хозин. Милитаристы в космосе. М., 1967, с. 17.

19. Orbis, 1969, № 4, pp. 962-963.

20. BusinessWeek, 17.V.1969, p. 76.

21. Aviation Week and Space Technology, 1971, vol. 95, № 2, p. 14.

далее

назад

ГЛАВА 2 ОПОЗДАВШИЙ К РУБЕЖУ КОСМОСА

ГЛАВА 3 ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ В КОСМОСЕ

ГЛАВА 2
ОПОЗДАВШИЙ К РУБЕЖУ КОСМОСА

ГЛАВА 3
ВСЕ ДЛЯ ПОБЕДЫ В КОСМОСЕ