То, что летчик-космонавт Анатолий Арцебарский официально признан последним космонавтом, удостоенным звания Героя Советского Союза, он сам не считает чем-то особенным. Как и то, что во время полета на станции "Мир" он осуществил шесть выходов в открытый космос, ставшее на то время рекордом. А то, как Анатолий Павлович, будучи первым заместителем председателя правления Народного благотворительного фонда сохранения космической станции "Мир", пытался спасти от уничтожения самую долговечную научную лабораторию в космосе, писали все мировые газеты. Но и об этом он рассказывает нечасто.

Главным достижением в жизни Арцебарский считает своих пятерых детей. Мол, у кого из космонавтов столько ребятишек? С семейством Арцебарских мы встретились на аэрокосмическом фестивале "Сузирья", который ежегодно проходит в "Артеке".

— Анатолий Павлович, вот когда космонавт на виду — у него есть деньги, слава, почет. А когда уходит "на пенсию", как ему живется?

— Кто вам сказал, что космонавт получает большие деньги?

— А то нет! Вот сколько, к примеру, вам вручили за полет?

— Я работал в космосе во время распада Союза. За это время деньги обесценивались несколько раз. Это раньше на те 15 тысяч рублей, которые платили космонавтам за полет, можно было купить две "Волги". А когда я отлетал, полученных денег хватило только на то, чтобы накрыть стол за стыковку в космосе. Чтобы выставить коллегам магарыч за приземление, мне пришлось занимать деньги. Сергей Крикалев, который со мной стартовал, но вернулся на Землю намного позже, получил уже 150 тысяч рублей. Но все равно на эти деньги уже нельзя было купить даже одну приличную машину. Позже космонавты стали заключать контракты. За сутки полета они теперь получают порядка 200 долларов.

— Ваш экипаж находился на орбите во время путча в СССР. Вам сообщали о том, что творится в стране?

— Официально — нет. Но мы хитрили — связывались с радиолюбительскими станциями. По этому неофициальному каналу и узнавали последние новости. Затем, общаясь с Центром управления полетов, приходилось делать вид, что ничего не знаем о переменах в стране, иначе бы любительские каналы нам перекрыли. Хотя на операторов Центра мы не в обиде, они грамотные хорошие ребята. Помню, мы даже подшучивали над ними. На борту станции была построена достаточно большая оранжерея, где выращивали пшеницу. К сожалению, ни до нас, ни нам так и не удалось собрать урожай. Между тем как-то друзья передали нам грузовым кораблем огромный огурец. Отчитываясь очередной раз перед центром о работе оранжереи, мы на полном серьезе стали рассказывать: "Пшеница как не росла, так и не растет, зато смотрите, какой огурец уродил в космосе!" Удивительно, но нам поверили!

— Видно, что скучать в космосе вам точно не приходилось!

— Не до того было. Иногда даже приходилось отказываться от еды, потому что некогда было есть. Утром — кофе, фрукты, на обед, как правило, не прерывались, потому что было очень много работы. А уже вечером "накрывали" стол, включали видеофильм и часами рассказывали другу другу истории из жизни.

— Вот мне всегда было интересно: экипажи в космос подбирают по психологической совместимости?

— Это заблуждение. Кто из претендентов полетит, решают командирским решением. А характеристики психологи создают такие пространственные, что что бы ни случилось, там есть объяснение. Дескать, уравновешен, но может вспылить и т.д. На самом деле случаи, когда космонавты не срабатывались вместе, бывали.

— Лично у вас какие-то курьезы случались на орбите?

— В отношениях с Сергеем — нет. А если взять сам космический корабль, то жизнь в нем очень отличается от земной. В условиях невесомости все теряется, если не удержишь в руках предметы — они "улетают". Слава Богу, есть специальные вентиляционные решетки, где все потери со временем собираются. Там можно через несколько дней найти "улетевшие" часы или зубную щетку.

А однажды нам повезло несказанно. До нас на станции "Мир" жил Муса Манаров, которому родственники сложили с собой в полет огромный кусок бастурмы. Как он смог его протащить на орбиту? Но полакомиться мясцом ему не удалось, бастурма однажды "уплыла". А во время нашего полета — неожиданно нашлась. Мы потом каждый вечер лакомились этой вкуснотищей. Отрезали по малюсенькому кусочку.

— Что вам снилось в космосе?

— Шум дождя. Во сне ко мне приходили те запахи и шумы, которые остались на Земле. Но вы не представляете, как неимоверно трудно бывало просто заснуть, снять усталость. Работа в скафандре в открытом космосе (у нас называется "внекорабельная деятельность") — это, наверное, самый тяжелый труд, который человек придумал для себя. Несколько часов такой деятельности, а после — два дня дрожь в руках, бессонница. Самое необходимое в этом случае — граммов 100 водки и сон.

— А что предлагается по существующим методикам?

— Для снятия напряжения нам присылали кассеты, книги, организовывали раз в две недели сеанс связи с семьями. Сейчас космонавтам присылают даже кассеты с земными запахами — по заказу. Сирень, суточные щи — что угодно. Но если бы вы знали, каким удовольствием, какой нечаянной радостью стал для нас оставленный Манаровым тот кусок бастурмы.

— Хотели бы, чтобы кто-то из ваших детей стал космонавтом?

— Сына от первого брака — Тараса, я не подталкивал к профессии летчика. Он сам принял такое решение. Сказал: "Хочу!" и поступил в летное училище. Куда он еще мог пойти, если всю жизнь прожил в летном гарнизоне? Хотя не могу сказать, что это сейчас очень прибыльная профессия. Вот, к примеру, в Москве секретарь частной фирмы имеет в месяц 500-600 долларов. А мой сын, будучи замкомандира эскадрильи и летая на самолете стоимостью в 35 миллионов долларов, не получает даже $200.

— Ваша первая семья и вторая — это две разных жизни?

— Это точно. Иногда вспоминаю то, что было, и думаю: "Со мной ли это происходило?" Во втором браке пришлось все начать с нуля. На первых порах не было даже своего жилья. Супруга Ирина — мой первый советчик и мой тыл. Это она меня убедила, что надо венчаться, детей крестить.

— Получается, до этого вы не верили в Бога?

— Я и сейчас не верю! В космосе я прочитал Библию, на Земле как-то все некогда было. Хотелось понять, что это за книга. Но, к сожалению, я не нашел там той единой нити, которая сплотила бы народы.

— Скажите, как человек, побывавший в космосе, есть какая-то высшая сила над нами?

— Никого нет! Я в этом уверен абсолютно. Каждый человек сам творец своей судьбы.

— А НЛО есть? Только не разочаровывайте и в этом!

— Я очень хотел бы, чтобы пришельцы существовали. Но лично мне не удалось встретить ни одного. В прошлом году специально ездил в Перу на конгресс, где собирались любители внеземных цивилизаций. Я не принадлежу к их числу, но очень хотелось посмотреть их разработки. Знаете, у меня сложилось впечатление, что эти люди любые огни в небе воспринимают одинаково: "Это НЛО!". Однако это могло быть просто испытанием военной техники. Многие принимают за "тарелки" отработанные ступени ракет, болотный газ.

— Как жаль! А вот ваша коллега Марина Попович уверена в обратном и даже написала об НЛО книгу.

— И пару страниц посвятила нашему полету. Когда снимали на камеру со станции наш старт, заметили, что за кораблем появились три мерцающих объекта. Казалось, будто нас кто-то неведомый сопровождает. Встретил как-то Марину после полета, а она сразу мне: "Толечка, это же были НЛО!". Я стал убеждать ее в обратном. "Вам просто военные запрещают говорить", — не унималась она. И описала этот случай в своей книге.

— Есть ли у вас какие-то приметы?

— Это у Марины Попович есть. У них с мужем Павлом Поповичем квартира должна была быть под номером "13", так они добились разрешения, чтобы ее переписали на "12-а".

— Завести четверых детей — это тоже надо иметь, скажу вам, как мама, все откладывающая появление второго ребенка, немалое мужество. Как решились на такой подвиг?

— Когда у нас с Ирой родился Санька, мне исполнилось сорок лет. Потом появились Алеся (родилась, кстати, в День независимости Украины), Машка, Катюша. Знаете, в таком возрасте все по-другому воспринимается. Когда родился первый сын, мне было чуть больше двадцати. Молодой летчик: много полетов, командировок. Помню, прилетел домой, неделю с Тарасом побыл и снова уехал, год учился в школе испытателей, потом полетел в космос... Не помню, как Тарас рос, зато с Санькой — все до мелочей. Даже Ира обижалась, что уделяю ей мало времени.

Наша средняя дочурка Маша вообще появилась на свет дома. Когда жена рожала Сашку, я очень хотел присутствовать при родах. Но не получилось. То же самое с Алесей. А вот с Машкой повезло. Мы как раз вернулись откуда-то на машине. Ира была за рулем. Выходя из машины, она почувствовала себя плохо. Я бросился звонить на "скорую". Они стали долго расспрашивать: возраст, какой по счету ребенок. Смотрю, Ирке совсем плохо. Пока побежал вымыть руки, процесс уже пошел. И так быстро! Машка буквально выпала мне на руки. Скривилась, поглядев на папку, и сразу палец давай сосать. Я так спокойно на это все отреагировал, как будто каждый день принимал роды.

Я ее вымыл, завернул в пеленку и только тогда, на пороге квартиры, "вырисовались" врачи. Молоденькая фельдшер, как увидела, что у нас случилось, бросила чемодан и с криком "Я за водителем!" умчалась. Тем временем Саша и Алеся уже полчаса прыгали на диване и орали: "Ура! Наша Маша рождается!"

С тех пор я заметил, что Маша ко мне относится как-то по особенному. Папа для нее самый главный человек в мире.

— По правде говоря, мы не планировали много детей, — добавляет Ирина Арцебарская. — Толя хотел дочку. И, видимо, так сильно, что потом появились еще две. Когда в четвертый раз узнала, что будет ребенок, не столько испугалась, сколько серьезно задумалась: "Сможем ли мы "потянуть" еще одного ребенка?" Но я заметила, что с годами появляются все новые приработки. Получается, с каждым ребенком Бог дает хлеб на него.

Я искренне уверена, что моя настоящая жизнь началась после замужества. "Окольцевалась" поздно — в 33 года. К тому времени успела сделать неплохую карьеру переводчика. Но уверена, что женщина выражает себя только в семье. То, что дают дети, ни с чем не может сравниться! Возьмешь это маленькое чудо на ручки — оно улыбнется в ответ беззубой улыбкой. Вот оно счастье!

В Москве у нас большая шестикомнатная квартира, где одну комнату муж переоборудовал в детский спортивный городок. Никто детям там не мешает лазить по лестнице, висеть на канате и качаться на кольцах. Батут мы им там поставили, игрушек накупили множество. Пытаемся создать условия, чтобы их детство было радостным. Хотим ли еще малышей? Признаюсь честно, мечтаем Саше родить братика.

Анатолий Арцебарский родом из Днепропетровской области. После окончания в 1977 году Харьковского высшего летного училища служил летчиком-инструктором. В 1982 году был зачислен в Центр подготовки летчиков —испытателей. Освоил 35 типов и модификаций самолетов. Прошел полный курс общекосмической подготовки и в 1988 году зачислен в отряд космонавтов. Командиром девятой экспедиции в течение 145 суток работал на орбитальном комплексе "Мир".

Оксана ГЕЙДОР "Сегодня"