Летчик-космонавт Елена КОНДАКОВА установила мировой рекорд по длительности пребывания женщины в космосе. Ее полет продолжался 169 суток. Даже Восьмое марта она встречала в космосе. Впрочем, все в этот день было как на Земле — цветы, поздравления мужчин и даже... шампанское!
— Лена, как ваш муж летчик-космонавт Валерий Рюмин мог отпустить молодую очаровательную жену на орбиту, да еще в обществе двух мужчин?
— Ну, во-первых, он очень хорошо знает этих мужчин. Потом, как он сам говорил: "Это не мужчины, один — военный, второй — врач". А отпустил, в общем-то, с трудом, но он понимал, что мне предоставляется единственный шанс, и не дать воспользоваться им — я же его потом за это всю жизнь буду пилить.
— Мужчина самой судьбой предназначен для преодоления трудностей, испытаний, перегрузок, а как себя чувствует в экстремальных условиях на борту космического корабля женщина?
— Великолепно: стирать не надо, убирать не надо, в магазины ходить не надо, за уроками ребенка следить не надо, то есть полный комфорт (смеется). А если говорить серьезно, то давно известно, что женский организм приспосабливается к любым стрессовым ситуациям лучше, чем мужской.
— Однако женщине в скафандре довольно трудно выглядеть элегантной?
— Скафандр надевают только на выведении и на спуске. Ну еще на сближении. А обычно мы ходим в спортивной одежде. На станции вообще очень тепло, там на нас шорты и майки.
— Женщина, она и в космосе женщина. У вас была возможность пользоваться косметикой, делать макияж?
— Была, конечно. У нас там у каждого была отдельная каюта. Я взяла с собой косметику. Но макияж делала в основном по праздникам. Когда два раза в день физкультура, сами понимаете, тут не до макияжа. Зато космос — идеальное место для женщины в смысле прически. Там с волосами ничего делать не надо — невесомость. Их как один раз зачесала, так они и стоят. Обычно во время телевизионных сеансов с Землей ребята смеялись: "Елена, кто тебя там причесывает?" Я говорила: "Есть тут товарищи".
— Как выглядит из космоса наша старушка-Земля?
— Красиво. Больше всего мне нравилось смотреть на нее ночью. Города очень красиво светятся — все видно. Очень хорошо видно, как реки протекают.
— Вы брали с собой на орбиту какой-нибудь талисман?
— Обычно все берут фотографии, письма. С грузовиками тоже приходили письма, фотографии, посылки. С вареньем, медом, конфетами. Ведь мы там и Восьмое марта встретили.
— Мужчины вас поздравили с этим прекрасным праздником?
— Да, подарили букет из редиски, которую выращивали.
— На Земле принято в этот день поднимать рюмки за прекрасных дам. А как с этим делом в космосе?
— Ну, вообще-то в космосе употреблять не принято (смеется). А потом, сами понимаете, там же ведь ларька за углом нет, никуда не сбегаешь. А посылка весит не более пяти килограммов — много туда не положишь. Кроме того, ее проверяет комиссия. Но, скажу по секрету, муж, пользуясь своим служебным положением, прислал бутылку шампанского. Практически только успели пригубить, остальное все расплылось в воздухе. Шампанское — это не тот продукт, который стоит посылать туда.
— А под какой напиток легче всего бороздить просторы Вселенной?
— По опыту старых товарищей могу сказать, что в космосе лучше всего усваивается коньяк. Тем более что его можно упаковать в пластиковые бутыли, они мало весят.
— Чем закусывали?
— В общем-то, у нас рацион питания был очень разнообразный. В ассортименте около 150 блюд. Что меня удивило, так это американский рацион. Какие-то муссы, соки, после которых во рту остается горечь. Полное отсутствие первых блюд. Для русского человека супчика похлебать, сами понимаете. Когда Норман Таггард приземлился, он выразил неудовольствие по поводу их же американской пищи. За два месяца он похудел на семь килограммов.
— А вы?
— Я осталась в том же весе. Дело в том, что, когда мы улетаем, под нас отливают ложементы — специальные кресла. Поэтому меня все время сдерживала мысль: если я поправлюсь, я же не смогу влезть в этот ложемент.
— На каком языке вы общались с зарубежными астронавтами?
— На русском. Ведь наши, когда летали на шаттле, разговаривали там по-английски, так почему, когда они летают на нашем корабле, мы должны подстраиваться под них? Это наша территория, пусть с нами разговаривают по-русски.
— Вы помните свои первые впечатления после возвращения на Землю?
— Первое ощущение было: почему такие тяжелые руки? А потом, когда я стала вылезать (мне из левого кресла надо было переползти в центральное, чтобы выйти наверх), подумала: "Чего они корабль шатают? Может, его решили положить на бок, чтобы мне было удобнее вылезать?" Но на самом деле у меня была нарушена "вестибулярка" и меня просто-напросто шатало.
Как сейчас помню этот день — солнечный, морозный, весенний, кругом замечательные родные лица, которых я так долго не видела. Прямо около спускаемого аппарата меня встречал муж с огромным букетом роз в руках. Радость. И мысль: неужели я опять на Земле?
Игорь ЛОГВИНОВ