Светлана Савицкая сейчас политик, она депутат Государственной думы, член комитета по обороне. Но ее жизнь неразрывно связана с космосом и авиацией. Савицкая — первая женщина, совершившая выход в открытый космос. На счету Савицкой — 18 мировых рекордов в пилотировании. Именно об этом мы хотели поговорить со Светланой Евгеньевной накануне Дня космонавтики.

— Остается у вас время на общение с друзьями. Встречаетесь ли вы с другими космонавтами?

— Космонавты — это в основном коллеги, с которыми я очень хорошо общаюсь, часто встречаюсь. Это прежде всего те люди, с которыми я летала в первом отряде — Серебров и Попов, и втором — Джанибеков и Волк. А близкие друзья в основном из авиации — из числа летчиц подруги, из числа одноклассниц, с которыми росли вместе, их всего 4-5 человек, те с которыми у нас психологическая душевная близость. Подруга очень близкая есть из команды летчиц. Тепло общаемся с женщинами по отряду космонавтов, с теми, которые готовились вместе со мной, но не слетали. Вот с ними есть что вспомнить. Мы помним, кто не хотел, чтоб женщины летали, кто, наоборот, нам помогал. Здесь мы едины. А космонавты ведь все разные. Для нас общий праздник, конечно, День космонавтики, раньше еще было 1 Мая, 7 Ноября, парады, на которых мы все вместе присутствовали.

— Вы первая женщина, которая вышла в открытый космос. Наверное, при этом испытываешь непередаваемые ощущения?

К сожалению, больше эту работу женщины в нашей стране не делали. Когда делаешь что-то первой и если будет отрицательный результат, то думаешь, как на это в своей стране и за рубежом смотрели бы. Вот об этом я и думала, чтобы сделать все хорошо. Мы просто делали свою работу, у нас была задача — сделать ее хорошо. Не могу сказать, что у меня дыхание сперло или что-то еще в этом роде.

— А вот интересно, мужские и женские скафандры чем-то отличаются?

— Скафандры, в которых стартуют и спускаются, их шьют индивидуально для каждого. А вот скафандры для выхода в открытый космос совершенно одинаковые, что для женщин, что для мужчин. Они только подгоняются специальными затяжками, можно на больший, можно на меньший рост. Когда мы прилетели и выходили в открытый космос, там было два скафандра на борту. Они были в принципе одинаковые, но подобраны — один на командира Кизима, тот невысокий, не выше меня, и другой на бортинженера Соловьева, он высокий и крупный. Капитанский был с красной полосой, а у бортинженера — с синей, чтобы знать, где кто за бортом. Джанибеков, прилетевший со мной, был крупнее и выше меня, поэтому ему достался скафандр бортинженера, хотя он был у нас командиром. А мне командирский пришлось надеть, с красной полосой. Все это условно и ничего не меняет, подумаешь, где какая полоса.

— А как еда?

— Когда первые космонавты летали, то вся еда была в тюбиках, а хлеб маленькими кусочками, а потом появились консервы, сок в тюбиках, а где-то с 78-го года — сублимированные продукты. Все в сжатом виде, в них только воду наливаешь, все разбухает — мясо, каши. Очень удобно, они ведь легкие.

— Наверное, времени было много свободного?

— Я летала в короткие полеты, один продолжался 8 суток, другой — 12. Короткий полет настолько напичкан экспериментами, что больше ничего не успеваешь. В первом полете нам нужно было около 21-22 экспериментов сделать. Во второй еще больше и плюс выход в открытый космос. Крутишься как белка в колесе. Есть только время на обед и на сон. Мне очень хорошо спалось в космосе. У некоторых голова болит, заснуть не могут. А я легко спала и быстро высыпалась. На земле мне нужно было 8 часов, а в космосе достаточно было всего 6 — 5 с половиной часов.

— Если бы вам предложили полететь как космическому туристу, вы полетели?

— Я не буду никогда летать как турист. Понимаете, я работала в этой профессии, мне другое не дано. Мне это просто неинтересно.

— Понятно, что это совсем разные вещи, но все-таки вы можете как-то сравнить, как-то определить, что для вас было сложнее — работать космонавтом, или летчиком-испытателем, или же принимать законы в парламенте?

— Это сравнить невозможно, ведь это совершенно разные вещи. Я даже не буду пытаться сравнивать, делать это на потеху публике. Это разная работа, ничего общего не имеющая друг с другом. У меня были две основные работы — это летчик-испытатель и космонавт-испытатель. Они близкие в чем-то, так как и то и другое — работа с техникой, испытание техники. Но и здесь достаточно много вещей, которые ставят их по разные стороны баррикад. А уж сравнивать работу космонавта с работой в парламенте, здесь вообще нет ничего общего, это то же самое, что сравнивать, например, балерину и водителя такси.