Залп гвардейских минометов.
В лаборатории реактивного оружия Артиллерийской академии я остановился у тщательно изготовленной модели знаменитой «катюши». Смонтированный на «ЗИС-6», уменьшенных размеров, реактивный миномет казался удивительно похожим на половину разведенного моста, не покрытого еще настилом. Торчащая группа ферм, симметрично расположенных, даже отдаленно не напоминала орудийные или минометные стволы. Рассматривая модель, было странно думать о том, что вот именно такая «катюша», установленная на автомашине, способна стрелять, метать одновременно более десятка мин на большое расстояние, что она может с успехом действовать с автомашин, танков, бронекатеров и даже с самолетов. Таково это удивительное орудие, без массивного ствола и лафета. Реактивная артиллерия!
— До чего в наши дня додумались! — невольно воскликнул я, дивясь человеческой изобретательности.
Сопровождавший меня приятель, бывалый артиллерист, Виктор Яковлевич Лебедев, в ответ на мое восклицание улыбнулся, но довольно вежливо спросил:
— Простите, вы сказали: в наши дни?
— Ну, не придирайся, Виктор, к словам. Конечно, пять лет назад — это, в сущности, наши дни, наше время, эпоха Великой Отечественной войны.
— Да, ты не ошибся, говоря так о «катюше». В ней все оригинально и ново. Конструктивно она, пожалуй, является наиболее ярким открытием в области вооружения современных армий за последние полвека. Но, если говорить о самой идее ракеты, то ты, сударь, малость промахнулся, — сказал Виктор, — приблизительно... на две тысячи лет! Не делай страшных глаз, тебе не к лицу. Ракета попросту означает: цевко, веретено, стержень. Возникла она гораздо раньше любого ствольного огнестрельного оружия. Еще за много веков до нас китайцы воевали ракетными стрелами и, владея, в сущности, секретом реактивного аппарата, устраивали на празднествах грандиозные фейерверки... Да, сударь, ракета появилась вместе с порохом. В X-XII вехах это была обыкновенная лучная стрела, но немного большего размера, с прикрепленным к ней прародителем ракетной гильзы — колпачком, начиненным порохом. Воин поджигал порох и пускал тотчас же из лука стрелу или просто бросал ее рукой. Немногим позже ракетное оружие перекочевало в Европу. Здесь его называли «летающим огнем».
У нас в России ракета появилась несколько позже, нежели у китайцев, но это было свое, русское, оригинальное оружие, которое помогало еще древним русским пушкарям.
Русская ракетная артиллерия шла в ногу с развитием отечественной ствольной артиллерии. В середине XIX столетия появились у нас ракетные пушки — 50-миллиметровая, стреляющая бомбами, и трехдюймовая, дающая залп осветительной ракетой.
Вот, собственно, прародители, дед и бабка, нашей юной, цветущей «катюши». Но уже свыше ста лет о реактивном оружии совсем позабыли. Дедов вспомнили советские изобретатели. Они это сделали раньше, чем во многих других государствах. Советская реактивная артиллерия удачно использовала веками накопленный технический опыт и совершила к началу Великой Отечественной войны изумительный скачок вперед, равный открытию, подвигу в военной науке.
И вот наш реактивный миномет появился на фронтах Великой Отечественной войны... Если хочешь, я расскажу тебе об одном из первых залпов «катюши». Я счастлив, что был его живым свидетелем.
— Что ж ты мне раньше об этом даже не обмолвился сказал я и увлек приятеля за собой.
— Этот залп «катюши», — продолжал Виктор прерванный рассказ, — был дан на Южном фронте, в селе Большие Белозерки, в сентябре 1941 года. Немцы, подтянув большие силы, готовились здесь атаковать нашу пехоту, ведшую тяжелые оборонительные бои. Командир дивизиона «катюш» прибыл на базарную площадь села для срочной помощи и поддержки наших пехотинцев. Машины едва успели в'ехать на пустовавшую базарную площадь. Второпях мы снимали чехлы. Где-то в отдалении слышны были редкие залпы.
Не теряя ни одной секунды, мы стали готовиться к стрельбе. Каждый из нас четко знал свои обязанности — они были тщательно изучены заранее и прорепетированы на полигоне. Установки были наведены по наступающему врагу. Мы подготовили данные для стрельбы — буссоль и прицел — для каждого расчета. И, пока это делалось, наш майор забрался на крышу лабаза, поднял к глазам полевой бинокль. Он увидел три цепи немцев, двигавшихся с автоматами по направлению к околице села. Немцы, видимо, предполагали, что на этом участке советской артиллерии нет. Они не сомневались в успехе атаки, шли плотными рядами. Наша пехота не успела узнать о прибытии артиллерийского подкрепления. Пехотинцы, находясь в окопах, были убеждены, что в этот момент ждать помощи неоткуда и надо самим выстоять.
— Все это я и сам узнал уже после боя, — заметил Виктор, — а тогда мы были заняты подготовкой своих минометов к первому залпу. Едва успели завернуть чехлы. Навели установки в сторону противника. Подготовили данные для стрельбы, заняли свои боевые места и ждали решающей команды. Я прислушался к медленно нарастающему шуму с немецкой стороны. Это, может, было всего несколько мгновений. Вдруг, с крыши лабаза раздалась команда майора: «Огонь!»
Еще секунда, и одновременно со страшным шумом, свистом и гулом заговорили, заухали минометы. Воздух прочертили огненные полосы, точно с неба падали кометы. При этом сразу не разберешь, куда ведется стрельба. Мины летят в одном направлении, а длинные языки пламени — в противоположную сторону. Эхо удесятеряло невероятный, оглушительный гул и несло его во все стороны. Таково было первое впечатление.
«Огонь!» — звенела в моих ушах команда майора. Разгоряченный боем, я не замечал, что происходит вокруг. Мы били из своих минометов несколько секунд.
Когда гром последнего залпа отгрохотал на немецкой стороне, водворилась необычайная тишина. Да, я потом ни разу не слыхал такой тишины! Она длилась мучительно долго, может быть минут десять, даже пятнадцать. Наконец, ее нарушило мощное русское «ура». Оно хлынуло совсем близко от нас, возникло стихийно, перекатывалось во все стороны и все отдалялось.
«Атакуем!» — крикнул майор и отдал команду: «По машинам!»
В тот сентябрьский день 1941 года советская пехота продвинулась в этом районе на 10—12 километров вперед, заняла село Малые Белозерки, взяла много трофеев и пленных.
— Скажи, друг, а почему зовут «катюшей» ваш миномет? — спросил я.
Виктор немного помолчал, затем, взглянув на меня испытующим взглядом, ответил:
— Ты, пожалуй, не поверишь тому, что я сейчас расскажу. Об этом едут различные толки. Вот под Ельней, например, где реактивный миномет одновременно с нами сделал свои первые залпы, тоже почему-то назвали это новое оружие «катюшей». Но на нашем участке фронта все случившееся имело какой-то романтический оттенок. У пехотинцев с первых дней боев была санитарка Катя. Она отличалась особой опрятностью. О ней шутя говорили: сестрица, дескать, возит с собой электрический утюг — так у нее все чисто, выглажено, свежо. Утюга, правда, никто не видал.
Так вот, когда уже отработали наши установки, какой-то остряк пошутил, что в тяжелый момент вражьей атаки санитарка решила запустить по немцам припрятанным электрическим утюгом. Самого утюга красноармейцы и тут не заметили. Но жар, летевший из «утюгов» в сторону наших окопов, наблюдался всеми. «Утюги» падали на фрицев, как страшное возмездие, и утюжили с неслыханным эффектом.
Когда началась наша контратака, то вместе с красноармейцами бежала вперед и санитарка — белокурая, легкая. Казалось, она вдохновляла пехотинцев в этой стихийной, необычайно мощной контратаке. Звали ее все с одинаковой нежностью Катюшей. И многим, как и мне, после этого боя казалось, что реактивный миномет именно в честь нашей санитарки так быстро, просто и прочно окрещен был ее хорошим русским именем.
Уже спустя значительное время я узнал, что на различных участках фронтов Отечественной войны, всюду, где только появлялась реактивная установка, ей обязательно давали какое-либо ласковое, любимое имя. Один из поэтов сложил об этом песню. Вскоре стали ее петь повсюду — и на фронте и в тылу. Она, эта песня, утвердила в народе за реактивным минометом данное ему советскими пехотинцами имя «катюша».
— Теперь, — закончил мой приятель,— тебе известно, что самое древнее оружие, в свое время забытое всеми, было воскрешено советскими конструкторами в Великую Отечественную войну. Его чудесно усовершенствовали, преобразили, вдохнули в него необычайную силу.
Л. ЛОМБЕРГ.