9 сентября.

Прервав свой отпуск, вышел сегодня на работу. Весь отпуск провел на даче, каждый день ходили с Олей и Колей в лес, купались в реке, катались на велосипедах. Очень много работал физически, сбавил свой вес на два килограмма: на днях имел удовольствие увидеть на весах свой минимальный вес за последние 30 лет — 71 килограмм (в 1927 году при поступлении в летное училище я весил 64 килограмма, в 1934 году мой вес перевалил за отметку «70», а в 1950 году я достиг «рекордной» отметки «84»; последние десять лет мой вес устойчиво держался в пределах 72—74 килограммов — зимой я немного прибавлял, а летом сбрасывал зимний жирок).

За время моего отпуска ничего существенного в наших делах не произошло. Все космонавты возвратились из отпусков. С 28 августа по 1 сентября летал технологический корабль «Союз» — полет прошел отлично. Теперь на очереди полет двух «Союзов» по варианту «0+1» с одним космонавтом на борту: полетит космонавт Береговой, а дублерами у него будут Волынов и Шаталов.

Три дня назад ушел в отпуск Вершинин. Как рассказывают Кутахов, Брайко и Горегляд, чехословацкие события сильно измотали Главкома. Ввод войск в Чехословакию — единственно правильное решение, которое нужно было осуществить еще до устранения Новотного, но наши разведчики проморгали поворотный пункт в развитии событий. Эта операция усложнила наши взаимоотношения со многими странами (ФРГ, Югославия, Китай, США), но она достигла цели — прекратила медленное сползание Чехословакии с позиций социализма в лагерь наших противников.

Последние месяцы главные усилия Главкома Вершинина, Военного Совета и Главного штаба ВВС были направлены на резкое повышение боеготовности нашей авиации в целях обеспечения операции в Чехословакии. ВВС вполне успешно выполнили задачи, поставленные министром обороны, напряжение «военного времени» стало понемногу спадать, и Главком решил отдохнуть. За Вершинина остался его первый заместитель генерал-полковник Кутахов Павел Степанович. Сегодня я дважды был у Кутахова — он по неопытности перегрузил себя сверх предела, пытаясь преодолевать все возникающие трудности. Кутахов просил меня решать самому все вопросы по космосу, а его лишь информировать о важнейших решениях и событиях. Ему пока очень трудно справляться с обязанностями Главкома, но он старается оправдать оказанное ему высокое доверие. Вершинина из Кутахова никогда не получится, но хотелось бы верить, что ему удастся удовлетворительно справиться с возложенными на него сложными задачами.

10 сентября. Тюра-Там.

Сегодня в 17 часов местного времени на самолете Ан-24 прилетели на космодром. Вместе со мной прилетели Тюлин (председатель Госкомиссии по Л-1), Быковский, Попович, Макаров, Волошин, Рукавишников, Ващенко и другие товарищи — всего 23 человека. Пуск корабля Л-1 без экипажа для облета Луны намечен на 15 сентября. Ракета уже на старте, ведутся завершающие проверки корабля и ракеты перед ее заправкой.

Москва проводила нас внезапно наступившим похолоданием (ночью около нуля и 8—10 градусов днем), а на космодроме еще тепло (днем +26, ночью не ниже 15 градусов). Разместились все на 17-й площадке в гостинице «Космонавт» — она уже полностью оборудована и обеспечивает нормальные условия для занятий и отдыха космонавтов. Полностью закончено сооружение физкультурного комплекса (открытый бассейн, два теннисных корта и другие спортивные площадки и снаряды). Озеленение территории 17-й площадки заметно расширилось, но далеко еще не закончено и ведется неудовлетворительно: большинство деревьев весенней посадки этого года засохло, большие участки земли оголены. Я несколько раз прошелся по аллее Героев — одиннадцать карагачей, посаженных первыми космонавтами, чувствуют себя прекрасно и нормально развиваются. Приятно было вспомнить, как на моих глазах ребята сажали эти деревья.

Назначил Валерия Быковского старшим группы космонавтов и поручил ему руководить ей и лично контролировать весь ход работ по ее подготовке к пилотируемому полету на Л-1. Быковскому как командиру отряда космонавтов такая практика будет полезна.

Вечером долго беседовал с Тюлиным, договорились с ним о проведении Госкомиссии по Л-1 13 сентября. Заседание Госкомиссии по Л-3 назначено на 17 сентября. Завершается подготовка первого пуска нашей самой мощной ракеты Н-1 — Афанасьев и Мишин надеются осуществить его до конца текущего года.

11 сентября.

Утром все занимались физзарядкой. Я, как обычно, пробежал 800 метров, выполнил комплекс упражнений и немного поиграл в теннис с Быковским и Волошиным. В 9 часов космонавты уехали на занятия на 82-ю площадку, а я остался на 17-й, чтобы заняться изучением документации и программы полета кораблей Л-1 вокруг Луны.

Вечером ребята занимались спортом. Я в паре с Поповичем играл в теннис против Быковского и Волошина — первый сет мы проиграли со счетом 6:8, а второй и третий выиграли (6:4; 6:2). Быковский играет значительно сильнее Поповича, хорошо стал играть и капитан Волошин — игра была интересной.

12 сентября.

Вчера вечером мне передали приказание Кутахова: 12 сентября в 12:00 быть в Москве на заседании Госкомиссии по «Союзу». Переговорить с Кутаховым по «ВЧ» не удалось, вылететь в Москву я отказался, обязав генерала Горегляда быть на Госкомиссии и объяснить Кутахову всю нелепость его распоряжения.

Космонавты сегодня занимались на второй площадке изучением программы облета Луны, уточняли вопросы навигации, радиосвязи и коррекций траектории полета. Я вместе с космонавтами изучил график подготовки к полету корабля и носителя на технической позиции (ТП) и убедился, что экипажам Л-1 было бы очень полезно принять участие в сборке и испытаниях корабля на ТП. Все космонавты очень хорошо знают корабль Л-1 — они принимали участие в сборке и испытаниях его в ЦКБЭМ, — но работа при испытаниях на ТП будет для них не менее полезной. Договорился с Тюлиным об установке на старт технологической ракеты и корабля для проведения полного цикла тренировок космонавтов по посадке в корабль и всего регламента работ по распорядку стартового дня. Мишин наверняка будет возражать против этих сложных тренировок, но Тюлин обещал поддержать мое предложение.

Из Москвы прилетела большая группа членов Госкомиссии — Мозжорин, Юрышев, Мельников и другие товарищи. Сегодня к исходу дня все средства поиска займут исходные положения. На полигоне службу поиска будут представлять полковник Сибиряков и капитан второго ранга Сироткин.

Вечером я и Попович снова сражались на корте против Быковского и Волошина. Они имели страстное желание отыграться, но опять проиграли (7:5; 4:6; 2:6). За две встречи из шести сетов мы проиграли два, и в обоих случаях — первые сеты. По-видимому, для Поповича требуется перед игрой солидная разминка.

13 сентября.

С утра космонавты занимались документацией. Я заслушал доклады о размещении и готовности средств поиска. Сибиряков доложил, что все самолеты и вертолеты (более 200 единиц) заняли исходное положение. Сироткин доложил, что в Индийском океане в районе баллистического спуска корабля Л-1 исходное положение заняли восемь судов морского поиска и два корабля измерительного комплекса; суда расположены с интервалом 300 километров один от другого и обеспечивают поиск в полосе 2500 на 400 километров; вертолеты К-25 имеются только на трех кораблях. Морских судов поиска у нас явно недостаточно. Сейчас, при беспилотном пуске, с этим можно с грехом пополам смириться, но для облета Луны кораблем с экипажем нам надо иметь в Индийском океане как минимум десять морских судов с тремя вертолетами на борту каждого корабля и столько же самолетов Ту-95. Наши предложения о создании надежной службы поиска в Индийском океане уже дважды рассматривались в Госплане и правительстве и дважды нам указали на то, что мы запрашиваем чрезмерно большие средства. Полтора месяца назад специальная экспертная комиссия (военные, промышленность, АН СССР и Госплан) под моим председательством вновь рассмотрела предложения МО по организации службы поиска и нашла возможным сократить запрашиваемую сумму с 800 до 400 миллионов рублей, но и эта сумма пока не утверждена правительством.

Погода на время предстоящего полета на территории Советского Союза и в акватории Индийского океана ожидается благоприятной: ветры умеренной силы, волнение в океане до четырех баллов. Флагман «индийской» флотилии имеет надежную связь с КП ВМФ (задержка не более двух-трех минут) и со своими судами и корабельными вертолетами. Служба поиска ВВС обеспечивает надежный поиск космического корабля на территории СССР за время от одного до двух часов, а при спуске в расчетном районе время поиска исчисляется минутами.

Заседание Госкомиссии по пуску Л-1 с целью беспилотного облета Луны открылось в 18:00 в новом трехэтажном здании на 81-й площадке. Ю.Н.Труфанов доложил о готовности ракеты, а Е.В.Шабаров — о готовности корабля. Выступили еще десятки докладчиков, подтвердивших готовность всех служб к проведению пуска. Решили: произвести пуск корабля Л-1 с облетом Луны и возвращением на Землю 15 сентября в 00:42:10,6 по московскому времени.

На заседании Госкомиссии я выступил только по докладу генерала Мельникова. Программой полета предусматривается посадка корабля 21 сентября в 19:00 московского времени, когда на территории Союза и в Индийском океане будет ночь. Корабль Л-1 не имеет на борту светомаяка, и его поиск ночью будет очень трудным, а за 12 часов темного времени он может и затонуть (особенно при волнении моря более пяти баллов). Короче говоря, затратив громадные средства на строительство лунного комплекса и осуществив облет Луны беспилотным кораблем с возвращением его на Землю, мы рискуем иметь большие неприятности даже после отличной посадки корабля, если служба поиска не сможет вовремя его обнаружить. Я спросил Мельникова, есть ли какие-либо возможности сдвинуть время посадки Л-1 ближе к рассвету. Мельников ответил, что он пока не видит таких возможностей, но, понимая важность и желательность передвижки времени посадки, он согласен еще раз серьезно изучить этот вопрос. Мишин с места заявил: «Изменить время посадки нет никакой возможности». Все же решили поручить Мельникову с группой специалистов проанализировать возможности сдвига посадки и доложить свои предложения на очередном заседании Госкомиссии.

Я глубоко убежден, что при более тщательном анализе этой задачи время посадки Л-1 можно было бы сдвинуть на несколько часов за счет небольших вариаций времени старта и наклонения орбиты корабля. Но упрямство Мишина может помешать разумному решению этого трудного вопроса.

14 сентября.

У нас сегодня выходной день: ночью и завтра днем предстоит напряженная работа, и я решил дать ребятам отдохнуть. В 6 часов утра мы с Поповичем на двух катерах отправились на охоту. Прошли вверх по течению Сырдарьи более 20 километров, но видели вдалеке лишь одну стайку чирков. К 9 часам, не сделав ни одного выстрела, мы вернулись домой. Поездка бригады рыболовов во главе с Быковским была более удачной — они ездили на автобусе километров за 40 на восток и наловили удочками около трех килограммов рыбы.

Сегодня мы с Поповичем еще раз сыграли три сета против Быковского и Волошина и снова победили их с большим преимуществом. Потом я решил проверить достижения Поповича в теннисе: мы сыграли с ним один на один три партии, и все три он проиграл со счетом 1:6; 0:6; 1:6.

На космодроме стоит хорошая погода — небольшой ветер, много солнца, но температура не поднимается выше 20 градусов. Прогноз синоптиков на завтра также хороший.

15 сентября.

Пуск ракеты УР-500К с кораблем Л-1 прошел блестяще и в расчетное время. Все основные параметры промежуточной орбиты корабля не отличаются от расчетных.

Я с группой офицеров и космонавтов наблюдал подъем ракеты с ИП 97-й площадки. Небо было безоблачным, прямо над головой висела половинка лунного диска, ветер лениво шевелил листья деревьев. Я верю в хорошие качества ракеты УР-500К, но многие ее предыдущие пуски заканчивались авариями, и сегодня у меня не было полной уверенности в успехе. Тревожно дрогнуло сердце, когда одновременно с мощным факелом пламени из-под ракеты во все стороны полетели красные искры. Мне показалось, что подъем ракеты замедляется, но оператор, твердым и уверенным голосом отсчитывавший контрольные секунды «10..., 20..., 30...» и т.д., после каждого отсчета добавлял: «Полет проходит устойчиво, все нормально». На 126-й секунде полета на высоте 42 километров было отчетливо видно отделение первой ступени. На 185-й секунде нормально прошел сброс головного обтекателя и отделение САС. Мы отчетливо наблюдали и включение третьей ступени на 338-й секунде полета на высоте 130 километров. На высоте 161 километр третья ступень закончила работу, и корабль Л-1 с блоком «Д» (разгонная ступень) отделился от ракеты. Но работы всех двигателей трех ступеней ракеты было недостаточно для выведения корабля на расчетную орбиту — для этого на 840-й секунде должен был включиться двигатель блока «Д»...

Интервал времени в 251 секунду между окончанием работы третьей ступени и включением двигателя блока «Д» был мучительным: не включись блок «Д» — и корабль окажется не на орбите, а в водах Тихого океана. Но, к счастью, двигатель блока «Д» включился в заданное время и отработал положенные ему 108 секунд: корабль получил первую космическую скорость и вышел на околоземную орбиту. Для того, чтобы корабль пошел в облет Луны, в определенной точке орбиты должен вторично включиться блок «Д» и разогнать его до второй космической скорости по направлению к Луне. Интервал времени от выхода корабля на орбиту до повторного включения блока «Д» составляет почти 56 минут — за это время с 97-й площадки на автомашине можно доехать до 2-й, где оборудован лучший КП космодрома и имеются прямые связи со всеми измерительными пунктами...

На КП второй площадки собрались все члены Госкомиссии и главные конструкторы. Для работников полигона (генералы Курушин, Кириллов и другие), стартовиков Бармина, ракетчиков ОКБ Челомея и конструкторов многих систем работа уже закончена и получит, в основном, отличную оценку, но коллективу ЦКБЭМ Мишина и конструкторам посадочных систем предстоит пережить длительное (семисуточное) испытание. На пути к Луне и при возвращении корабля на Землю может возникнуть еще много всяческих неприятностей — их у нас было уже немало. Хочется верить, что полет корабля Л-1, стартовавшего сегодня к Луне, завершится его благополучной посадкой на Землю 21 сентября в 19 часов московского времени.

В семь утра (по местному времени) мы возвратились на 17-ю площадку, все еще были сильно возбуждены переживаниями ночного пуска, спать никому не хотелось — решили заняться спортом. Я сыграл три сета в теннис с капитаном Волошиным — ему 26 лет, он уже четвертый год занимается теннисом и играет неплохо, но сегодня ему не повезло: он проиграл мне со счетом 6:0; 6:2; 6:3.

В 13 часов местного времени я отправил космонавтов на самолете Ан-24 в Феодосию и Евпаторию. В Евпатории соберется вся группа космонавтов «Л-1» — она будет активно участвовать в управлении полетом корабля к Луне и возвращением его на Землю. В Евпаторию должны были полететь также Тюлин, Мишин и я, но нам пришлось остаться на космодроме для участия в намеченном на 18 сентября заседании Госкомиссии по комплексу Н-1 — Л-3. Для участия в этом заседании завтра на полигон должны прилететь маршал Крылов и министр Афанасьев.

16 сентября.

Полковник Ващенко позвонил из Евпатории: «Добрались благополучно, разместились на берегу моря, включились в работу. Ориентация корабля не проходит — есть опасность срыва первой коррекции траектории полета». Об отказе в системе ориентации корабля мне было известно еще вчера: специалисты всю ночь анализировали создавшееся положение. Обстановка сложная, высока вероятность срыва облета Луны, но еще не все потеряно, — будем пытаться восстановить управление кораблем.

Вчера Мишин с явным удовольствием сказал мне: «Мы вашему первому кандидату «тройку» вчера поставили...» Говоря так, он имел в виду полковника Берегового — первого кандидата для полета на «Союзе». Генерал Кузнецов опять допустил грубейшую ошибку в подготовке космонавтов: в то время, когда я был в отпуске, он решил организовать для Берегового, Волынова и Шаталова зачетный «суточный полет» на тренажере. Тренажер был недостаточно хорошо подготовлен, программу «полета» на нем не освоили ни космонавты, ни сами руководители тренировки. Ошибки тренажера, руководителей тренировки и тренируемых дали в сумме только удовлетворительный результат при оценке подготовленности Берегового. Вторым проверялся Волынов — он получил «хорошо». Проверявшийся третьим Шаталов учел опыт Берегового и Волынова и получил отличную оценку. Береговой, бесспорно, лучший кандидат на полет, но плохая организация тренировки привела к печальному для него результату. Генералу Кузнецову даже не пришла в голову мысль о том, чтобы перед зачетной тренировкой рассмотреть со специалистами всю программу «полета» на тренажере или хотя бы не проверять Берегового первым. Мишин и его представители уже два года пытаются доказать, что лучшим кандидатом для полета на «Союзе» является Феоктистов, и любой промах наших (военных) космонавтов они используют как свидетельство своей правоты.

Сегодня я, по рекомендации Тюлина, встречался на корте с сотрудником аппарата Совмина Карповым — мастером спорта по теннису. Впервые я встретился на космодроме с соперником, которого не смог победить, — разошлись по-мирному при счете 6:6.

17 сентября.

Вчера весь день и вся ночь прошли в тревоге за судьбу корабля Л-1, отлично начавшийся полет которого был испорчен отказом системы звездной ориентации, в результате чего первая коррекция траектории полета не была выполнена по расписанию. В предыдущем полете Л-1 также имел место отказ звездной ориентации, и хотя весь полет прошел хорошо и корабль возвратился к Земле, но сориентировать его для осуществления управляемого спуска не удалось — в небе над Африкой он был подорван.

Афанасьев отправил Тюлина и Мишина в Евпаторию для управления полетом Л-1. Оба они были бы очень нужны здесь, на заседании Госкомиссии по комплексу Н-1 — Л-3, но рисковать срывом облета Луны было бы неразумно, и Афанасьев правильно решил направить Тюлина и Мишина на центральный пункт управления полетом.

Сегодня утром из Евпатории звонил Попович, а несколько позже — Ващенко. Оба доложили о выполнении первой коррекции траектории полета Л-1 с использованием комбинированной солнечно-земной ориентации. Точность такой ориентации существенно меньше, чем у звездной, но она все же дает возможность совершить облет Луны и возвратить корабль в атмосферу Земли. Специалисты надеются, что система звездной ориентации заработает на участке полета от Луны к Земле, но надежды эти пока мало обоснованы и есть опасение, что управляемый спуск снова окажется невозможным и корабль приводнится в Индийском океане.

Мы будем довольны и в том случае, если нам удастся осуществить хотя бы баллистический спуск корабля. Вероятность такого спуска останется высокой и в пилотируемом облете Луны, и нам желательно полнее его «прочувствовать», а заодно и проверить надежность наших средств поиска в Индийском океане. Я дал команду быть в готовности всем средствам поиска — как находящимся на полигонах посадки при управляемом спуске (на территории СССР), так и расположенным (на случай баллистического спуска) в Индийском океане.

19 сентября. Москва.

Вернулся вчера с космодрома в Москву. Намеревался сегодня вылететь в Евпаторию, но Быковский доложил, что обстановка с полетом Л-1 окончательно прояснилась и что все надежды на осуществление управляемого спуска рухнули. После первой коррекции корабль летит по траектории, близкой к расчетной, но система звездной ориентации отказала окончательно, а выполнить точную коррекцию траектории полета с использованием других систем ориентации не представляется возможным. Остается лишь надеяться, что корабль затормозится в атмосфере Земли и пойдет на баллистический спуск над Индийским океаном. К вечеру 21 сентября окончательно прояснится возможность посадки «Зонда-5» (так в открытой печати окрестили корабль Л-1 №9, отлично стартовавший 15 сентября и успешно совершивший облет Луны).

Вчера на 112-й площадке космодрома министр Афанасьев провел заседание Государственной комиссии по лунному комплексу Н-1 — Л-3. Присутствовали Крылов, Пилюгин, Бармин, Карась, Курушин, Казаков и около сотни конструкторов, инженеров и строителей. Заседали пять часов, заслушали доклады Кириллова, Истомина, Дорофеева, Линькова, Ключарева, Пилюгина, Мозжорина и других товарищей. Отметили, что сроки готовности ракеты и стартовых сооружений к пускам, записанные в решениях ЦК и правительства, трижды сорваны. В данное время правый старт принят в эксплуатацию, левый старт будет готов в первом квартале 1969 года, ракета Н-1 проходит примерочные и заправочные испытания, команды обслуживания тренируются и получают практику подготовки и осуществления пусков. Отмечено большое число недостатков, недоделок и плохого качества выполняемых работ — в частности, имел место случай, когда основная магистраль энергосистемы старта была перерезана бульдозером (дублирующая магистраль расположена всего в 30 сантиметрах от основной, обе магистрали зарыты на небольшую глубину и плохо охраняются). Для завершения испытаний ракеты и на ее заправку потребуются еще около 50 суток. Приняли решение: первый пуск ракеты Н-1 готовить на вторую половину ноября 1968 года, а второй пуск — на февраль 1969 года. Маловероятно, что эти сроки будут выдержаны, — скорее всего, первый пуск Н-1 будет осуществлен только в первой половине будущего года.

Сегодня я ознакомился с планами полетов американских астронавтов на ближайшие месяцы. На октябрь 1968 года запланирован орбитальный полет «Аполлона-7» с тремя астронавтами на одиннадцать суток. В январе-марте 1969 года планируется выполнить облет Луны кораблем «Аполлон-8» с экипажем из трех человек. В мае-июне 1969 года предполагается осуществить высадку астронавтов на Луну.

Орбитальные полеты «Аполлонов» вокруг Земли и даже облет Луны вполне возможны в намеченные американцами сроки, хотя с последним они явно торопятся: нельзя посылать экипаж в облет Луны без осуществления хотя бы двух-трех технологических облетов. Не верю я и в реальность экспедиции американцев на Луну в 1969 году.

20 сентября.

Был в ЦПК, беседовал с Терешковой, Николаевым, Титовым, Береговым и другими товарищами.

Терешкова после возвращения из отпуска побывала уже в Болгарии и Корее. У нее уйма забот по делам Комитета советских женщин — сегодня она собирается вылететь на три дня в Душанбе на республиканский съезд женщин Таджикистана. Валя просила помочь ей советами по ряду конкретных вопросов деятельности комитета и поддержать ее ходатайства перед ЦК КПСС (Суслов) и Советом Министров (Полянский). Договорились вместе заняться этими вопросами на следующей неделе.

С Титовым мы обсудили программу и сроки его поездки в Мексику. Предполагалось, что Герман с Тамарой вылетят туда 12 октября, но наш посол в Мексике и Комитет олимпийских игр хотели бы видеть Титова на торжественном открытии XIХ Олимпиады 8 октября — я дал согласие на вылет 7 октября. Титов попросил разрешения на двухдневную поездку в Калугу вместе со всем отрядом космонавтов для ознакомления с музеем К. Э. Циолковского. Поездку я разрешил, поручив Герману встретиться с секретарем обкома Аксеновым и сообщить ему, что по его просьбе мы обязательно выделим для музея ряд ценных экспонатов, характеризующих жизнь и деятельность космонавтов.

Из беседы с Береговым я понял, что он правильно оценивает ошибки, допущенные им при комплексной тренировке, и сознает, что всего лишь удовлетворительная оценка его знаний может повредить ему как первому кандидату на очередной космический полет, вызвав у руководства сомнения в возможности успешного выполнения полета. Изучив конкретные материалы тренировки и побеседовав с врачами, инженерами и методистами, я пришел к выводу, что у Берегового имеются недостатки внимания, памяти и логики мышления. 24 сентября мы еще раз проверим Берегового на комплексной тренировке, а 27 сентября примем у него экзамен по подготовленности к полету. Если и в этих двух ответственных проверках Береговой допустит ошибки, то придется, по-видимому, пересмотреть наше решение о назначении его в полет.

21 сентября.

В сегодняшних газетах опубликовано сообщение ТАСС, в котором говорится о том, что «Зонд-5» выполнил программу исследования космического пространства, осуществив 18 сентября 1968 года облет Луны при минимальном удалении от ее поверхности, равном 1950 километрам.

Сегодня утром позвонил из Евпатории полковник Ващенко. Он сообщил, что хотя скорректировать траекторию полета Л-1 невозможно из-за полного отказа системы астроориентации, все же остается надежда на осуществимость баллистического спуска корабля над акваторией Индийского океана. Ващенко передал просьбу Мишина о моем прилете в Феодосию в понедельник 23 сентября для подписания заключения о допуске корабля «Союз» к пилотируемым полетам. Одновременно он доложил, что 20 сентября в Феодосии при сбросе с самолета макета «Союза» не отстрелился люк парашютного контейнера и макет разбился. Несколько позже позвонил из Феодосии генерал Холодков и сообщил, что авария с макетом «Союза» произошла из-за халатности сборщика (неправильно подсоединил штекер) и что данное происшествие не порочит конструкцию корабля. Холодков считает, что заключение о допуске «Союза» к пилотируемым полетам можно подписать, и тоже просил меня прилететь в понедельник в Феодосию.

Находящийся в отпуске Вершинин не вытерпел сидения на даче и на несколько часов приехал в свой служебный кабинет. Я рассказал Главкому о ходе полета «Зонда-5» и о возможном его приводнении в Индийском океане. Потом мы беседовали о предстоящих пилотируемых полетах, об испытаниях Н-1 и всех наших «болячках». Главком сказал, что он подписал формулировку о «вынужденном резком маневре» в выводах аварийной комиссии о причинах гибели Гагарина и Серегина. Он вынужден был это сделать, так как четыре его заместителя (Кутахов, Мороз, Пстыго и Мишук), непосредственно участвовавшие в расследовании происшествия, уже подписали это заключение. «Изменить заключение, — сказал мне Вершинин, — было уже невозможно. Я вынужден был его подписать, но я с большим удовлетворением подписал бы версию гибели Гагарина, изложенную в письме космонавтов к Устинову. Космонавты дают более объективную оценку катастрофы, чем это сделали Мишук и Смирнов».

В конце нашей беседы Главком снова, уже в третий раз, заговорил о том, что весь груз космических проблем, которые несколько лет несли Руденко вместе с Каманиным, теперь должен нести один Каманин. «Ты не думай, — сказал он, — что я или Кутахов сможем чем-либо помочь тебе. Решай все сам. Самое большее, что я могу для тебя сделать, это попытаться повысить твою должность с помощника до заместителя Главкома. Такое повышение по службе может несколько расширить твои права и даст больше самостоятельности». Я поблагодарил Константина Андреевича за внимание к нашим делам и пожелал ему хорошего отдыха в оставшиеся дни отпуска.

Около трех часов дня мне доложили уточненные данные по предстоящей посадке «Зонда-5»: приводнение корабля произойдет сегодня в 19:08 в Индийском океане; координаты ожидаемой точки приводнения — 31° 58' южной широты и 65° 21' восточной долготы.

Был у Кутахова, договорился с ним о моем полете в Феодосию и представил ему на подпись приказ о проведении тренировок космонавтов в невесомости на самолете Ту-104.

22 сентября.

Вчера с 17 часов был в Подлипках в Координационно-вычислительном центре. В зале заседаний Госкомиссии я застал уже ранее прибывших туда Пашкова, Мрыкина, Карася, Казакова, Феоктистова и других товарищей.

К этому времени связь с Л-1 уже прекратилась. Корабль возвращался к Земле, но было абсолютно ясно, что управляемая посадка на территории СССР невозможна из-за отказа астроориентации и трехосной стабилизирующей платформы. Оставались лишь слабые надежды на баллистический спуск и приводнение в Индийском океане и еще большие опасения, что корабль может проскочить разреженную атмосферу Земли и уйти на семь суток «на второй круг».

Корабль, по расчетным данным, должен входить в атмосферу Земли под углом 5—6 градусов к плоскости местного горизонта. Уменьшение угла входа от допустимых значений всего на один градус чревато возможностью «незахвата» корабля атмосферой Земли. Превышение угла входа на один градус ведет к возрастанию перегрузок от 10—16 единиц при расчетном спуске до 30—40 единиц, а более значительное увеличение этого угла будет опасно не только для экипажа, но может привести и к разрушению самого корабля. Иными словами, корабль должен пролететь более 800 000 километров по трассе «Земля — Луна — Земля» и на скорости 11 километров в секунду попасть в зону («воронку») безопасного входа диаметром 13 километров. Такая высокая точность может сравниться лишь с точностью, потребной для попадания в копейку с расстояния 600 метров.

Настроение у присутствовавших на командном пункте было неважным: все хорошо помнили, что из семи предыдущих пусков по программе облета Луны у нас было мало успехов. Данный полет также проходил с большими осложнениями. Поэтому, когда комментатор, рассказывавший по радио о программе посадки «Зонда-5», сказал: «После приводнения в водах Индийского океана космический корабль будет поднят на борт морского корабля, который доставит его в Бомбей, а из Бомбея он полетит в Москву на самолете Ан-12», — все от души рассмеялись, послышались возгласы: «Не говори гоп!» У нас не было веских оснований для надежд на такой успех. Оставалось только ждать...

Перед нами на схемах и экранах были все данные по предполагаемому ходу посадки «Зонда-5». Внимание всех присутствующих привлекала таблица со следующими расчетами этапов посадки:

Информацию от наших морских кораблей о ходе спуска Л-1 мы рассчитывали получать через 15—20 минут после прохождения или исполнения команд. Но моряки работали очень точно и быстро, и уже через 3 минуты после приводнения космического корабля генерал Кутасин сообщил координаты места его посадки: Л-1 № 9 приводнился в 105 километрах от ближайшего из наших судов, дежурящих в Индийском океане. А вскоре поступили данные о том, что морские суда хорошо «видели» трассу спуска Л-1, засекли его пеленгаторами (в момент раскрытия парашюта на корабле начинает работать специальный КВ-передатчик) и полным ходом идут в район посадки. Через несколько часов приводнившийся корабль был обнаружен и поднят на борт поискового судна.

Это была наша долгожданная большая победа! В предрассветной мгле усталые, радостно возбужденные, разъезжались мы из Подлипок по домам. Да, сбылась наша давнишняя мечта — космическая трасса «Земля — Луна — Земля» открыта, и произошло это 21 сентября 1968 года.

23 сентября. Феодосия.

В восемь утра на самолете Ил-14 вылетел по просьбе Мишина в Феодосию. Давно уже не летал я на винтовых самолетах — на высоте 2—3 тысячи метров болтало безжалостно. Невольно сравнил полет на винтовом самолете с поездкой на телеге по булыжнику, а полет реактивного лайнера на высоте 10—12 километров хотелось сравнить с поездкой комфортабельного автомобиля по современному асфальтированному шоссе.

В Феодосии меня ждали Попович, Беляев, Фролов, Холодков, Уткин, Бушуев и другие товарищи. Как известно, испытания всех систем корабля «Союз» (особенно системы посадки) затянулись на полтора года. Между военными и промышленностью идут нескончаемые споры, которые уже вредят делу. Изучив все материалы испытаний, я согласился с мнением В.В.Уткина и К.Д.Бушуева о том, что объем и результаты проведенных самолетных испытаний посадочной системы дают основания подписать заключение о разрешении пилотируемых космических полетов на «Союзах». От ВВС заключение подписали космонавты Попович и Беляев, генералы Холодков и Фролов, а я и Уткин утвердили его. В беседе с Бушуевым мы договорились о проведении дополнительных морских испытаний корабля «Союз» с целью выявления наиболее эффективных методов его поиска и эвакуации после приводнения.

24 сентября. Москва.

Сегодня вернулся в Москву и прямо с аэродрома вместе с Поповичем, Беляевым и Кузнецовым проехал в ЦПК. В Центре просмотрел ход суточных тренировок космонавтов в корабле «Союз». При повторной проверке Береговой получил с натяжкой «четыре», а Волынов и Шаталов — твердые «пятерки». Состояние Берегового меня начинает беспокоить. После экзаменов 27 сентября и медицинского обследования 3—5 октября придется основательно подумать, кого назначить первым кандидатом на полет.

Беседовал с Алексеем Леоновым. Он рассказал о работе группы «Л-1» в Феодосии во время полета «Зонда-5» и высказал полезные предложения о дальнейшей подготовке космонавтов. Леонова и других космонавтов беспокоит неизвестность срока пилотируемого облета Луны и различные разговоры о составе экипажей. Мишин и Тюлин не утерпели и сказали Леонову: «А мы тебя в полет не пустим». Подобные заявления создавали и создают нездоровые настроения. Насколько мог, я успокоил Леонова, подтвердив ему, что мы готовили и будем готовить для облета Луны три экипажа: Леонов — Воронов, Быковский — Рукавишников и Попович — Макаров. Кто из этой шестерки полетит — пока не знаю, но наиболее вероятно, что к Луне отправится экипаж Быковского.

26 сентября.

Сегодня у меня побывали корреспонденты «Правды» Денисов и Борзенко. Они мои старые знакомые, уже много лет ведущие в «Правде» космическую тематику. Политиздат прислал мне на отзыв написанную ими новую книгу о Юрии Гагарине. Внимательно прочитав рукопись, я убедился, что ничего существенно нового в ней нет — все сведения о жизни Гагарина и о его полете в космос уже опубликованы в печати. И все же книгу Денисова и Борзенко стоит издать, так как после гибели Гагарина ощущается «голод» на литературу о первопроходце космоса. Я передал авторам ряд своих замечаний, касающихся в основном уточнения некоторых формулировок и дат исторических событий в период подготовки первого полета человека в космос, а также более четкого выявления вклада Королева, Келдыша и космонавта Комарова в осуществление этого полета.

Герман Титов заходил сегодня ко мне вместе с сотрудниками МИДа, один из которых только что вернулся из Мексики, где провел около пяти лет. Герману предстоит поездка в Мексику, и эта встреча была для него очень полезной. Мы с интересом слушали рассказы дипломатов о далекой Мексике, напомнившие мне о днях, которые я провел там вместе с Гагариным и Терешковой.

Забегал на минутку Алексей Леонов, приехавший в Москву для участия в съезде художников России. Леонов хотел уточнить у меня, следует ли ему на встрече с художниками и скульпторами говорить о предстоящем конкурсе на создание памятника и обелисков для увековечения имени Гагарина.

Больше часа беседовал с писателем Евгением Ивановичем Рябчиковым — автором сценария кинофильма о космонавте Георгии Береговом. Съемки фильма подходят к концу, но Евгения Ивановича беспокоят намеки некоторых товарищей из Центра на то, что Береговой не полетит в космос, — это означало бы, что авторский коллектив, полгода проработавший над съемками фильма, трудился впустую. Я рассказал Рябчикову о моих сомнениях в кандидатуре Берегового и о том, что его судьба, возможно, будет решена завтра на экзаменах. Рябчиков поведал мне о том, что еще год назад — при первых встречах с Береговым — ему приходилось выслушивать сомнения самого Берегового в том, что его допустят в космический полет («Кузнецов и космонавты отряда Гагарина настроены против моего полета»).

В конце беседы Рябчиков просил меня дать согласие на проведение 18 октября вечера в Доме литераторов, посвященного моему шестидесятилетию. Я категорически отказался участвовать в таком вечере и попросил не затевать никаких мероприятий, связанных с моим юбилеем.

28 сентября.

Весь вчерашний день провел в ЦПК. На десять утра были назначены экзамены для Берегового, Волынова и Шаталова. Георгий Береговой рекомендуется нами как первый кандидат на полет, но мне известно, что кое-кто в Центре и в ЦКБЭМ способен намеренно занизить его возможности. При двух зачетных суточных тренировках он не получил отличной оценки — в создавшейся обстановке нужно было подбодрить Берегового.

За час до экзаменов я побеседовал с Береговым и предупредил его, что как председатель экзаменационной комиссии я сделаю все возможное, чтобы исключить возможные попытки необъективной оценки его знаний со стороны отдельных членов комиссии. Попросил Берегового держаться поспокойнее и доказать, что он отлично подготовлен, в чем я никогда не сомневался. Береговой поблагодарил за внимание и доверие к нему и заверил меня: «Иду на экзамен, как в бой, и оправдаю ваше доверие».

Обстановка для экзаменуемых была довольно сложной. Мы разрешили им при подготовке к ответам пользоваться только теми материалами, которые будут с ними в полете (бортжурнал, инструкции). Каждый экзаменуемый должен был ответить на пять обязательных и три дополнительных вопроса. Вопросы были трудными и охватывали весь объем знаний, необходимых космонавту для успешного выполнения космического полета. Заместителем меня как председателя экзаменационной комиссии был академик Мишин. В составе комиссии были главные конструкторы, доктора наук, генералы и летавшие космонавты: Трегуб, Раушенбах, Алексеев, Анохин, Гуровский, Волков, Кузнецов, Мороз, Беляев, Николаев и другие товарищи — всего 25 человек. Во время экзаменов проводилась киносъемка, что тоже не могло не мешать экзаменуемым.

Скажу откровенно: я волновался за Берегового. Но все прошло хорошо — Береговой держался безукоризненно и отвечал на вопросы четко и немногословно. Чувствовалось, что он отлично знает корабль «Союз», все его системы и оборудование, хорошо представляет условия полета и сумеет применить свои знания и опыт летчика-испытателя. Волынов и Шаталов также показали глубокие знания.

Комиссия единогласно решила, что Береговой, Волынов и Шаталов отлично подготовлены к полету на космическом корабле «Союз». После экзаменов все члены комиссии пообедали вместе с космонавтами. Мороз, я и Кузнецов подняли тосты за укрепление связей ВВС с ЦКБЭМ и промышленностью, за дальнейшие успехи в освоении космоса. В.П.Мишин высказался за дальнейшее совершенствование учебного процесса подготовки космонавтов и более активное участие в этом процессе специалистов из промышленности.

После обеда мы с Мишиным рассмотрели предложения об уточнении состава экипажей для облета Луны. Решили готовить для этой цели три экипажа:

1) Леонов — Макаров (дублер — Куклин);

2) Быковский — Рукавишников (дублер — Климук);

3) Попович — Севастьянов (дублер — Волошин).

Кроме этих экипажей в группе «Л-1» остаются Воронов, Артюхин и Ершов.

Вечером мне пришлось собрать руководство ЦПК и летавших космонавтов, чтобы обсудить с ними новое происшествие с Алексеем Леоновым. Возвращаясь вечером 26 сентября из Москвы домой, при обгоне автобуса на 24-м километре Щелковского шоссе Леонов разбил свою «Волгу», чудом оставшись невредимым. Это второе тяжелое происшествие с Леоновым по его вине за последние четыре месяца (30 мая он разбил автомашину при обгоне самосвала, за что был серьезно наказан мною). Николаев, Беляев, Попович и Быковский осудили проступок Леонова, подтвердив, что он часто нарушает правила уличного движения. Решил объявить Леонову (он признал свою вину) выговор в приказе и запретил ему управление автомобилем на полгода.