Издавна был прикован человек прочнейшими связями тяготения к планете Земля. В этот день юный гигант, испытывая буйно растущие силы свои, впервые в клочья порвал ненавистные оковы.

Этот день стал нашим, советским праздником, ибо великий подвиг этого дня принадлежит советскому народу. Но я убежден, что этот день еще будет утвержден как общий праздник всего человечества, ибо он совершен советскими людьми от имени и во имя всех народов мира.

Накануне этого дня, незадолго до начала дерзкого полета, я пошел на ракетодром. Там находилась наша гордость — космическая ракета. В каждый ее агрегат, была вложена бездна человеческой мысли, изобретательности, труда и любви. Она простиралась, окруженная многочисленными вспомогательными устройствами, иные из которых и сами по себе могут считаться шедеврами инженерной мысли. И я пошел к ней, ибо все мы, готовившие этот полет, тянулись к ней, предчувствуя ее близкий триумфальный взлет.

Автоматический лифт плавно поднял меня к кабине космического корабля. Через открытый люк я вошел в кабину и сел в комфортабельное кресло космонавта. Слева и справа от меня были удобно расположены органы управления кораблем. В глубине кабины над смотровым иллюминатором отчетливо был виден глобус с индикатором положения космического корабля в полете над земным шаром. Пройдут часы, подумалось мне, и отсюда будет видна вся планета... Я был хорошо знаком с человеком, в кресле которого сидел, имя которого вскоре стало известно каждому.

Было тихо все кругом. Я сидел и думал. И не хотелось уходить отсюда... Чувствовалось приближение великого исторического события.

Н

Е ЛЕГКО бывает иной раз найти исток даже могучей реки. Ключ в небольшом торфяном болотце близ села Волговерховье, окруженный деревянным срубом, лишь условно принимается за исток великой Волги. Может быть, еще труднее в глубине веков найти тот первый исток мысли, который стал ныне одним ж самых мощных научных течений — ракетной техникой, космонавтикой, звездоплаванием.

Да, еще древние китайцы, изобретатели пороха, умели делать увеселительные ракеты, запускали огнезвездные фейерверки. Но разве эти потешные огни, которые развлекали и оплывших жиром китайских мандаринов и темных, невежественных монархов феодальной Европы, которые трепетными огнями озаряли и юный, только что основанный неотвратимой волей Петра 1 город на Неве, — разве они истоки современного звездоплавания?

Историки науки, потрясенные, как и все мы, блистательными победами сегодняшней космонавтики, пытаясь подвести под ее здание фундамент, дотошнейшим образом выбрали все, что может пойти на сооружение этого фундамента. Они выбрали в гигантской россыпи фактов все блестки человеческой мысли, связанные с ракетной техникой, не менее тщательно, чем золотоискатель — крупицы золота в лавине песка. И что же осталось в лотке после этой тщательнейшей промывки? Легенда о древнем китайском изобретателе Ван Гу, пытавшемся совершить полет на ракетном аппарате, синхронность зажигания сорока семи пороховых ракет которого обеспечивали сорок семь слуг одновременным поднесением горящих фитилей? Герои романа Жюля Верна, сто лет назад придавшие с помощью пороховых ракет дополнительную скорость своему снаряду? Нет, конечно, все эти, пусть блистательные для своего времени, догадки — еще не истоки космонавтики.

Конечно, давно уже происходило накопление идей и знаний, которые вошли в фундамент ракетной техники. Ведь и знаменитая паровая турбина, изготовленная древнегреческим ученым Героном Александрийским 2100 лет назад, работала на принципе реактивной отдачи. Используется нами и теория реактивного движения водяной струи, созданная в начале XVIII века Даниилом Бернулли и развитая в конце XIX века Н. Е. Жуковским. Блестящими являются работы И. В. Мещерского по движению тел переменной массы, опубликованные на рубеже XIX — XX столетий. Эти и многие другие достижения человеческого ума являются вкладом в ракетную технику. Но все это еще даже не притоки могучей реки — это дожди, из капель которых должны будут возникнуть притоки.

С

ОВРЕМЕННАЯ космонавтика родилась на рубеже нашего, XX века. Неугомонным и страстным трудом своим заложил все краеугольные камни ее фундамента один человек. Имя его — Константин Циолковский.

Обычно прежде или рядом с этим именем называют имя Николая Кибальчича. Я далек от того, чтобы не разделять общего восхищения благородством жизни и блеском таланта этого человека. Но жизнь его, преступно оборванная царскими сатрапами, была коротка. И он не успел сделать того, что должен и мог сделать. Вся тяжесть подвига упала на плечи Циолковского. Ему по праву и принадлежит за это признательная благодарность от нас, учеников, последователей, потомков.

Вклад Циолковского в космонавтику неизмеримо велик. Можно смело сказать: почти все, что делается сейчас нами в этой области, предвидел скромный провинциальный учитель еще с рубежа века. Несомненно, многое-многое из того, о чем он говорил, нам, предстоит сделать. Да, взгляд его был так остер, что он видел не только нас, но и тех, кто придет за нами. Сбываются его пророческие слова о том, что человечество «сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а потом завоюет себе все околосолнечное пространство».

Циолковский первым создал теорию ракетного движения. Он вывел законы, основные, незыблемые на все времена законы, принципиальной важности законы, показывающие, как движется ракета. Он показал, что может быть достигнуто с помощью ракет. Сбылись и его слова, что вслед «за эрой аэропланов винтовых настанет эра аэропланов реактивных».

Мы используем в своей практической работе бесчисленные блистательные идеи Циолковского — и о торжестве жидкостных ракет над твердотопливными, и о создании искусственных спутников Земли... А ведь это все — фактически только первые шаги осуществления великого духовного наследия Циолковского!

Несомненно, имя Циолковского будет связано со всеми не только нынешними, но и последующими этапами развития ракетного дела на многие-многие не только годы и десятилетия, а и столетия, на весь обозримый период предстоящего развития человеческой культуры, науки, техники. Циолковский с исключительной прозорливостью показал, «как человечество будет постепенно выходить за пределы земного шара, как будет происходить освоение человеком этого мирового пространства. План освоения космического пространства разработан им с исключительными подробностями. Зачастую можно просто удивляться, как он все точно предвидел, вплоть до поведения человека в условиях невесомости. Не случайно Юрий Гагарин, завершив свой полет, сообщил корреспондентам, что Циолковский описал все так, как оно есть в действительности там, за голубой синевой неба.

Он предвидел все. И этот удивительный космический корабль «Восток», в котором воплощены развитые и усовершенствованные нами его идеи. И предстоящий взлет, когда корабль оживет, загрохочет всей фантастически огромной мощью своих двигателей и унесет первого космонавта Земли навстречу сияющим звездам....

О, если бы он мог не только предвидеть, но и видеть это!..

Ц

ИОЛКОВСКИЙ успел сделать чрезвычайно много. Он был бесконечно щедр, он прямо-таки фонтанировал идеями. Конечно, и не будь его, ракетная техника, звездоплавание пошли бы по тому же самому пути... Но сложнее и дольше был бы этот путь. Многим пришлось бы сложить свои жизни, чтобы получить тот же итог, что дала одна жизнь Циолковского.

Вспомните, например, Годара. Это был талантливый ученый — и экспериментатор и теоретик. Он начал свои работы по ракетной технике много позже, по-видимому, ничего не зная о работах Циолковского. И своими теоретическими исследованиями повторил лишь малую часть того, что сделал Циолковский.

Интереснее экспериментальные работы Годара. Начал он их проводить с пороховыми ракетами. И лишь после знакомства с трудами Циолковского провел в двадцатых годах первую серию экспериментов с жидкостными ракетами. Это были очень примитивные двигатели — с камерой сгорания величиной с апельсин, летавшие вначале на несколько десятков метров, да и то не всегда. Но он был первым в мире человеком, начавшим строить жидкостные ракеты.

Это уже было время полного признания ценности работ Циолковского, и наступила пора приступить к их практической реализации. В конце двадцатых годов экпериментальные работы начались практически одновременно и у нас и в Германии. В Германии в центре этих работ стоял тогда Оберт — интересный и смелый ученый. В 1923 году он издал первый свой замечательный труд, посвященный теории и проектированию ракет. Это на двадцать лет позже того, когда был опубликован классический труд Циолковского по теории ракет.

Но работы по ракетной технике в Германии и позже велись энергичнее, чем в других капиталистических странах. В годы второй мировой войны среди ученых выдвинулся Вернер Браун. Созданная под его руководством ракета «ФАУ-2» оказала большое влияние на развитие ракетной техники. Полеты «ФАУ-2» поразили воображение, дали толчок дальнейшим работам.

Основные идеи, реализованные в конструкции «ФАУ-2», принадлежали Циолковскому вплоть до таких «деталей», как, например, графитовые рули для управления ракетой.

Конечно, немало было вложено творческой энергии и труда в создание этой машины, их нельзя преуменьшить. Известно давно, что можно создать строгую теорию и на ее основе стройный замечательный проект, но осуществление его потребует столько исследований, поисков, доработок, столько сил и творческой энергии, что считать человека, воплотившего идею в металл, простым исполнителем будет абсолютно неправильно.

Дело в другом... Преступно, что в Германии, создав интересную машину, нашли ей только одно применение — убивать.

Конечно, это характеризует не немецкий народ, а направление мышления и интересов нацистской верхушки той проклятой всеми народами фашистской Германии!..

В

ЕСНОЙ 1929 года был создан и начал свою работу отдел электрических и жидкостных двигателей в Газодинамической лаборатории (ГДЛ) в Ленинграде. Тремя годами позже, весной 1932 года, в Москве была организована и развернула свою работу ГИРД — Группа изучения реактивного движения, недавно отпраздновавшая тридцатилетие со дня возникновения. Этим двум организациям — ГДЛ к ГИРД — суждено было заложить основы экспериментальных исследований и создать высококвалифицированные кадры, которым посчастливилось довести до реализации планы прорыва в космос. И чем дальше, тем больше становилось в нашей стране людей и центров, занимавшихся практической реализацией гениальных идей Циолковского.

Уже в 1930 году в Газодинамической лаборатории был сконструирован и вскоре построен первый советский жидкостный ракетный двигатель (ЖРД). Сопло этой машины имело критический диаметр в 20 миллиметров. В ней был использован ряд интересных технических решений. Так, стальные камеры сгорания и сопло были плакированы медью. Для обеспечения коррозийной стойкости были позолочены медные ниппели форсунок, через которые в камеры сгорания впрыскивались окислитель и горючее. На входах в форсунки были установлены дюралевые обратные клапаны с сетчатыми фильтрами...

Не могу и не буду останавливаться на деталях дальнейшей истории развития советской ракетной техники, но отмечу, что в основном она во все времена занимала ведущее положение. Да, немцы сконструировали и построили «ФАУ-2». Но

Вот он, первый советский ракетный двигатель, 1929 года рождения, — прадедушка сегодняшних могучих ракет.

в годы, когда начиненные спрессованной в желто-зеленом камне тола смертью взлетали эти немецкие ракеты (которые не сыграли и не могли сыграть не только решающей, но и существенной роли в ходе войны), у нас, в Советском Союзе, исполнилось 9—10 лет существования жидкостных ракетных двигателей, обладавших лучшими показателями по такому основному параметру, как удельная тяга, снабженных химическим зажиганием, использовавших и эксплуатационно наиболее удобные высококипящие окислители и т. п. Вспомните, ведь еще до первых полетов «ФАУ-2» совершили свои легендарные полеты на первых в мире ракетных самолетах советские летчики Федоров и Бахчиванджи. И еще до первых полетов «ФАУ-2» советские ученые дали в руки защитников нашей Родины легендарные «катюши» и другое ракетное оружие, которое действительно, не в пример «ФАУ-2», способствовало скорейшему разгрому фашистских захватчиков.

Да, уже на полях сражений Великой Отечественной войны скрестилось ракетное оружие — наше и хваленой «технически развитой» фашистской Германии. И наше победило...

Я

СИДЕЛ тогда в кресле первого в мире космонавта, и разрозненные картины прошлого мелькали передо мной. И почему-то именно тогда почувствовал я удивительность этого крутого, как взлет ветви гиперболы, пути развития советской ракетной техники.

И этот скачок был осуществлен всего за тридцать лет, на глазах одного поко­ления! История техники не знает другого примера столь стремительного роста. Обычно удивляются и восхищаются стремительностью роста авиационной техники. Но развитие ракетной техники, техники звездоплавания идет несравнимо быстрее...

Вернемся к той же «ФАУ-2». Эта ракета совсем недавно казалась гигантом. Ее длина — 14 метров — вызывала восхищение. А сегодня... Я попытался мысленно поставить эту ракету где-нибудь здесь, на ракетодроме. Она выглядела бы очень скромной, — даже мизерной рядом с нашими межконтинентальными и космическими ракетами. Она — нет, я говорю это не для красного словца — просто потерялась бы среди наших обслуживающих наземных агрегатов. А ведь разделяет «ФАУ-2» и сегодняшние наши ракеты менее двух десятилетий!

По долгу службы и по любознательности ученого я внимательно слежу за всеми публикациями американской печати по вопросам, связанным с ракетной техникой. Я не собираюсь давать оценку того, на два года или на пять лет они от нас отстали. Я — инженер. И сравнивать буду как инженер. Да они всем известны, эти цифры сравнения. Наши ракеты выводят на орбиты искусственного спутника Земли космические корабли весом до 6,5 тонны. Американские ученые пока могут вывести вес лишь в несколько раз меньший. Им не по силам пока ни осуществление фотографирования обратной стороны Луны, ни длительный полет космонавтов вне Земли.

Нет, дело не только в совершенстве конструкции ракетных двигателей. Фундамент современной ракеты — дости­жения многих наук: металлургии и эле­ктроники, теплотехники и автоматики, ракетодинамики и газодинамики... Мне не хочется преуменьшать достижений американских ученых, их успехов и спо­собностей. Но я убежден, что советские ученые обгоняют или уже обогнали аме­риканских в целом ряде главных направ­лений развития современной науки, а в некоторых отраслях всегда занимали ве­дущее положение. Именно в этом секрет наших побед над ними в космических по­летах.

И я думал тогда о причинах этого. Да, у нас был, если можно так выразиться, большой «задел» в области ракетной техники. Американцы в свое время недо­статочно оценили работы Годара, не дали им развития. Да, у нас были традиции, идущие еще от Циолковского. Но это ли главное? Нет, конечно, главное в другом. Главное — в нашем социалистическом об­щественном строе, который обеспечивает лучшие по сравнению с капиталистическим образом жизни условия для про­гресса, для движения вперед всех обла­стей человеческой жизни, в том числе и науки. Вот это и есть главное, обеспечив­шее наше первенство.

Смогут ли обогнать нас американцы? В 1957 году, когда взлетел в небо пер­вый искусственный спутник Земли, они считали, что отстали от нас на один-два года. Прошли эти годы. Догнать не уда­лось... Америка пока самая богатая в мире страна. Она мобилизовала огром­ные ресурсы, чтобы догнать Советский Союз, но разрыв увеличился. Если срав­нить основные характеристики американ­ских ракетных двигателей и наших, разрыв окажется еще значительнее. И всему этому главное объяснение — наш социа­листический строй.

Исключительные усилия и ежегодные многомиллиардные затраты американ­ской нации на развитие ракетной науки и техники дадут свои плоды, и в течение шестидесятых годов США достигнут многого в сложном деле проникновения в космос. Для сохранения и впредь веду­щей роли Советского Союза в этой обла­сти нам необходимо форсированно разви­вать ведущиеся научно-исследователь­ские и опытно-конструкторские разработки, не допуская ослабления внимания.

Р

АКЕТЫ во все времена их существования применялись не только для целей войны, но и для мирных дел. Не только увеселительный фейерверк, но и сигнал бедствия помогала подать ракета. Она позволяла перебросить на палубу тонущего в бурю судна трос с берега. Сегодня младшие родственники ракетного двигателя — воздушно-реактивные двигатели несут сквозь голубое небо пассажирские самолеты. Широко применяется ракетный двигатель, единственно возможный для исследования космического пространства. И еще щедрее будет он помогать людям в ближайшие годы.

Жизнь человеческую надо мерить не столько прожитыми годами, сколько сделанным за прожитые годы, Посмотрите, как ускорило темп жизни появление паровоза, телеграфа, аэроплана, радио... Девяносто лет назад гениальный фантаст Жюль Верн отправил своих героев в путешествие вокруг земного шара. Используя разнообразнейшие и самые скорые средства сообщения, они объехали пашу планету за 80 дней. Эта книга французского романиста малофантастична, но все же совершить такое путешествие за 80 дней было тогда невозможно. Длительность кругосветного путешествия измерялась годами. Сейчас — словно резко уменьшилась величина земного шара. На скоростном самолете вокруг него можно облететь буквально за сутки. А используя космические ракеты — и меньше чем за полтора часа.

Конечно же, люди, обладающие возможностью стремительного перемещения в пределах своей планеты, смогут уплот­нить свою жизнь, смогут больше уви­деть, сделать, успеть...

По-видимому, ракеты позволят еще ускорить пассажирское движение в пре­делах земного шара. Уверен, что уже в ближайшее время станет равноправным средством транспорта наряду с железно­дорожным, автомобильным и самолетным пассажирский ракетный транспорт. И по­ездка из Москвы, скажем, в Австралию или Бразилию будет занимать не дни, недели и месяцы, а десятки минут.

Это позволит сделать всю нашу плане­ту столь же доступной, сколь доступна для жителей сегодняшнего большого города любая его самая отдаленная улица. И можно будет утром позавтракать в Европе, выступить днем с лекцией в университете Новой Зеландии и вернуться вечером домой... И это не будет казаться удивительным, станет таким же реаль­ным, как сегодня поездка на автомашине в дачный пригород... Конечно, и почта и некоторые грузовые перевозки будут осуществляться с той же скоростью...

Когда это произойдет? Можно ожи­дать, что лет через десять-пятнадцать ракетный транспорт станет широкодо­ступным, а вскоре затем и совершенно обычным.

Я оглядел свою... нет, не свою, а первого космонавта кабину. О ней много говорили, опубликованы ее фотографии. Да, в ней значительно свободнее, чем в пилотской кабине самолета. Ее можно назвать прямо-таки комфортабельной. Могучие советские ракетные двигатели дали возможность конструкторам космического корабля «Восток» не стесняться ни габаритами, ни даже весом... Но это была все же первая в мире кабина космического корабля. Разве такими будут пассажирские салоны ракет, которые совсем скоро будут бороздить небо над нашей планетой! Ракетчики сумеют обеспечить эти пассажирские межконтинентальные лайнеры соответствующей мощности двигателями!

К

АКИМИ будут они, ракетные двигатели завтрашнего дня? В ближайшие годы и десятилетия предстоит дальнейший триумфальный расцвет жидкостных ракетных двигателей. Нет, далеко еще не исчерпаны возможности этого типа ракеты. Есть множество путей ее совершенствования. Получение сплавов металлов, имеющих большую прочность, меньший удельный вес, стойкость, высокую жаростойкость, — вот один из еще далеко не пройденных путей. Создание еще более энергоемких топлив — второй такой путь. Конструктивное усовершенствование, отдельных узлов и агрегатов — третий. И так далее, и так далее...

Первый советский жидкостный ракетный двигатель 1930 года рождения имел тягу в 20 килограммов. Не прошло и трех десятков лет, как в нашей стране родились ракетные двигательные установки с максимальной суммарной полезной мощностью в 20 миллионов лошадиных сил. Всего через несколько лет наверняка будут летать ракеты, суммарная мощность двигателей которых на одном борту будет достигать нескольких сот миллионов лошадиных сил. И можно не сомневаться, что еще до конца нашего столетия будут построены ракетные лайнеры с мощностью двигательных установок на борту свыше миллиарда лошадиных сил! Вот они — ближайшие перспективы жидкостного ракетного двигателя!

В литературе встречаются соображе­ния о том, что жидкостный ракетный двигатель не позволяет осуществить глубокую разведку межпланетного простран­ства, не сможет донести земных астронав­тов до Юпитера и Сатурна, Урана и Неп­туна. Что только создание принципиаль­но новых типов ракетного двигателя позволит человечеству осуществить эти полеты.

Да, скорости полета, измеряемые де­сятками километров в секунду, о кото­рых мы сегодня говорим с великим ува­жением, которые могут быть достигну­ты с помощью жидкостных ракетных двигателей, действительно маловаты, если учесть колоссальные расстояния, разделяющие планеты нашей системы. И поэтому межпланетные полеты с такими скоростями будут занимать не дни и недели, а месяцы и годы... Но, мы уже вспоминали, ведь и кругосветное плавание даже в конце прошлого века занимало годы. Так это в пределах нашей планеты, а здесь речь идет о Солнечной системе! На первых порах можно будет согласиться и на такую продолжительность межпланетных путешествий! Если можно было тратить годы на первые кругосветные путешествия, то почему не потратить несколько лет на путешествие межпланетное?!

Конечно, все развивается, и, когда пройдет некоторое время, будут созданы более эффективные двигатели для полета в космос, и ракеты с жидкостными реактивными двигателями, (развивающие скорость полета в несколько десятков километров в секунду, окажутся устаревшими тихоходами.

Д

А, ИЗ КАБИНЫ первой космической ракеты, которой суждено было поднять человека в межпланетное пространство, было видно далеко. В том числе и вперед, в будущее...

Шестидесятые годы нашего века... У их начала — первый выход человека в космос. Несомненно, они вместят и первый полет на Луну. Как будет встречать потрясенная планета первых разведчиков космического шестого материка, изучать собранные коллекции, слушать их рассказы!

Семидесятые годы нашего века. Нет никакого сомнения, что в эти годы человек побывает и на Венере, и на Марсе. Будут, наконец, найдены разгадки и таинственных спутников Марса, и загадочных его каналов. Будут, наконец, получены бесспорные доказательства тому, единственные ли мы разумные владельцы нашей планетной системы, или мы должны будем разделить эту власть с братьями по мысли... Пусть отставшими от нас, пусть очень отличными от нас, но думающими существами...

Эти же два десятилетия вместят множество других великолепных и блистательных побед науки и техники. Здесь и создание обитаемых внеземных лабораторий, обсерваторий и станций — на искусственных спутниках Земли, Луны и ближайших планет, а также на Луне... Здесь — разнообразные и глубокие зондажи космоса. А за пределами этих десятилетий, но, бесспорно, в границах XX века — посещение всех планет, до Плутона включительно.

...Я почти реально увидел бескрайнее черное небо, узор знакомых созвездий — яркий и глубокий, как никогда с Земли, — и среди вечных огней Вселенной быстрые искры земных космических кораблей. Они мчались по строго рассчитанным трассам сквозь почти беспредельные пространства холодного космоса, неся в своих кабинах и салонах тепло планеты, разум человечества. Они, управляемые расчетливой волей пилотов, ложились на орбиты искусственных спутников вокруг миров, не похожих на наш, земной. Они опускались на кристаллические камни спутников больших планет, взлетали со дна метановых атмосфер дальних планет... Я увидел города искусственных планет, целые эскадрильи обитаемых искусственных миров, движущихся и по законам всемирного тяготения, и по воле управляющих ими людей. Мне предстал отсюда, из кабины первого космонавта, завоеванный, обжитый человечеством космос. Мне предстал расцвет того дела, в первые камни фундамента которого выпала и мне честь вложить свою лепту...

Грандиозной кажется нам сегодня Солнечная система. А завтра ее самая крайняя планета окажется не более недостижимой, чем сегодня Антарктида. И тогда встанет перед будущим человечеством новая, еще более головокружительная задача — осуществление межзвездных полетов!

Не верю, что есть у человеческого разума, воли, дерзости какие-либо преграды или границы... Убежден, что в какой-то удивительный день, пришвартовавшись ли к металлическому астероиду, встав ли на мертвых промороженных чуть ли не до предельных температур камнях Плутона, будет готовиться к рейсу через межзвездный океан и первый межгалактический корабль. Будут ставиться и решаться еще более дерзкие задачи, прокладывающие пути в будущее бессмертному, всемогущему человечеству...

Э

ТО удивительная картина — работа двигателей космической ракеты! Это водопад огня. Это огнепад, сопровождаемый громовым рокотом многодвигательной установки. И над бушующим водоворотом извергающегося искусственного вулкана — в кабине космического корабля — властелин этой огненной стихии — человек.

Нет, это не восторг потрясенного грандиозной картиной воображения. И четкий инженерный анализ происходящего при взлете космического корабля не может не потрясти самый скептический разум. Двадцать миллионов лошадиных сил! Это мощность десятка крупнейших в мире гидроэлектростанций — таких, как Волжская ГЭС им. Ленина. Это длящийся не тысячные доли секунды, а несколько минут непрерывно, растянутый во времени, взрыв многотонных бомб. Но это взрыв дисциплинированный, управляемый. Это взрыв, покорно выполняющий задачу, которую поставил перед ним человек, — в клочья разметать извечные оковы тяготения.

Годы упорного самоотверженного труда большого коллектива требуются для того, чтобы обуздать эту огненную стихию, сделать послушной и управляемой.

...В тот чудесный день 12 апреля я стоял на наблюдательном пункте измерительного комплекса. Ярко светило утреннее весеннее солнце. В кабине, в которой я сидел накануне, уже находился ее настоящий хозяин — Юрии Алексеевич Гагарин. Мне было отлично известно, что сделано все, чтобы полет закончился благополучно. По существу, он не мог не кончиться благополучно. Были учтены все возможные, даже самые неожиданные случайности и предусмотрены меры спасения человека из любой ситуации. И все-таки мы, конечно, все волновались, хотя об этом не говорили и старались ничем не проявлять.

Успокаивал голос Юрия Алексеевича. Передаваемый репродуктором, он вселял в нас всех уверенность в успехе.

Я не смогу рассказать ничего о том, что было после того, как бушующий огненный вихрь подхватил ракету и понес ее сквозь голубое небо, какими глазами и с каким чувством следил за ее полетом. Помню только сообщения с борта космического корабля и доклады с измерительных пунктов по трассе полета. Нет, я, кажется, не произнес ни слова. Говорить надо было бы только в том случае, если бы неожиданно что-нибудь случилось во время полета. Но этого не произошло... А когда выключилась последняя ступень и космический корабль вышел на свою почти круговую орбиту — началось всеобщее ликование...

Через несколько минут все радиостанции Советского Союза сообщили всему миру о том, что первый в мире человек вылетел в космическое пространство.

...Сегодня над потрясенной планетой совершают свой беспримерный полет новые советские астронавты. Их двое. Уже не часами и минутами, а сутками измеряют продолжительность их полета. Что ж? Это — закономерно. Это — свидетельство того, что мы идем и идем вперед, к звездам.