«Красная Нива» 1931 год №8

«Когда я явился к Кибальчи­чу, — говорил суду его защитник В. Н. Герард, — меня прежде все­го поразило, что он был занят совершенно иным делом, ничуть не касающимся настоящего про­цесса Он был погружен в изыскание, которое он делал о ка­ком-то воздухоплавательном сна­ряде, он жаждал, чтобы ему дали возможность написать свои математические изыскания об этом изобретении. Он их написал и представил по начальству».

«Я написал проект воздухопла­вательного аппарата — подтвер­дил Кибальчич в своем послед­нем слове — Я полагаю, что этот аппарат вполне осуществим. Я представил подробное изложение этого проекта с рисунками и вы­числениями».

Кибальчичу было обещано, что проект будут рассмотрен техниче­ской комиссией, но обещание исполнено не было. На донесе­нии начальника жандармского управления генерала Комарова, препровождавшего проект Кибаль­чича в департамент полиции, имеется чья-то властная надпись:

«Давать это на рассмотрение ученых теперь (т.-е. за несколько дней до казни — Я. П.) едва ли будет своевременно и может вы­звать только неуместные толки».

Проект попросту подшили к делу, и он оставался в архиве де­партамента полиции в течение... 36 лет, пока не был извлечен оттуда революционной волной 1917 г.

Кибальчич сошел в могилу, не услышав отзыва экспертов о своем изобретении. Впрочем мож­но с уверенностью утверждать, что идея Кибальчича не получи­ла бы тогда правильной оценки. Критическая оценка проекта Ки­бальчича возможна только на основе математической теории ракетного движения, теории, в то время еще не существовавшей. В чем же состоял проект Кибальчича? Постараемся дать представление о нем выдержками из записки самого изобретателя.

Летательная машина Кибальчича, как она рисовалась изобретателю

«Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти я пишу этот проект, — такими словами начинается записка Кибаль­чича. — Я верю в осуществимость моей идеи, и эта вера поддерживает меня в моем ужасном положении.

Если моя идея после тщатель­ного обсуждения учеными спе­циалистами будет признана осу­ществимой, то я буду счаст­лив тем, что окажу громадную услугу родине и человечеству. Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не погибнет вместе со мною, а будет сущест­вовать среди человечества, для которого я готов был пожертвовать своею жизнью».

Оговорившись, что он не имел возможности разработать проект во всех подробностях и подкре­пить его расчетами, Кибальчич продолжает:

«В своих мыслях о воздухо­плавательной машине я прежде всего остановился на вопросе: какая сила должна быть упот­реблена, чтобы привести в дви­жение такую машину».

Сила пара для этой цели им от­вергается: «Какие бы приспо­собления ни были приделаны к паровой машине — в роде крыльев, под'емных винтов (пропеллеров) и пр., — паровая машина не в состоянии будет поднять самое себя на воздух». Далее им отве­ргается применимость для той же цели электродвигателя, а также и мускульной силы человека. Этим исчерпываются все те воз­можности которые находились в поле зрения техника той эпохи: двигателей внутреннего сгорания разрешивших впоследствии проблему авиации, тогда еще не существовало.

«Какая же сила применима к воздухоплаванию? — снова ставит вопрос Кибальчич и отвечает: — Такой силой, по моему мнению, является медленно горящие взрывчатые вещества... Применить энергию газов, образующихся при воспламенении взрывчатых веществ к какой-либо продолжительной работе возможно только под тем условием, если та громадная энергия, которая образуется при горении взрывчатых веществ, будет образовываться не сразу, а в течение более или менее продолжительного про­межутка времени. Если мы возь­мем фунт зернистого пороху, вспыхивающего при зажигании мгновенно, спрессуем его под большим давлением в форму ци­линдра, то увидим, что горение не сразу охватит цилиндр, а будет распространяться довольно медленно от одного конца к другому и с определенной скоро­стью... На этом свойстве прессованного пороха основано устройство боевых ракет».

Кибальчич имеет здесь вероятно в виду те старинные (первой половины XIX века) ракеты, которые перекидывали 50-килограммовые бомбы на два—три кило­метра при заряде в 20 кило. Ки­бальчич вполне ясно и совершенно правильно представлял себе механизм действия ракеты.

Рассмотрев условия горения ра­кеты. Кибальчич приступает к сущности своего проекта (см. при­лагаемый чертеж, выполненный Кибальчичем):

«В цилиндре А, имеющем в нижнем дне отверстие С, уста­навливается по оси пороховая свечка К (так буду я называть цилиндрики из прессованного пороха). Цилиндр А, посредством стоек NN прикреплен к средней части платформы Р, на которой должен стоять воздухоплаватель. Для зажигания пороховой свечки, а также для устанавливания новой свечки на место сгоревшей, должны быть придуманы особые автоматические механизмы... Все это легко может быть разрешено современной техникой.

Представим теперь, что свеча К зажжена. Через очень короткий промежуток времени цилиндр наполняется горячими газами часть которых давит на верхнее дно цилиндра, и если это давление превосходит вес цилиндра платформы и воздухоплавателя, то прибор должен подняться вверх.. Давлением газов прибор может подняться очень высоко, если величина давления газов на верхнее дно будет все время поднятия превышать тяжесть при­бора»,

Для управления полетом Ки­бальчич предлагает пользоваться вторым подобным же цилиндром установленным горизонтально, либо же устроить цилиндр поворот­ным, чтобы отверстие его мож­но было обращать в любую сторону.

«Верна или неверна моя идея, может решить окончательно лишь опыт. Из опыта же можно лишь определить необходимые соотно­шения между размерами цилиндра, толщиной пороховых свечей и весом поднимаемого аппарата» — заканчивает Кибальчич свою за­писку.

Что же должны думать об этом проекте мы, вооруженные теоретическими изысканиями Циол­ковского, наученные опытами с ракетными автомобилями и аэропланами, знакомые с трудами Оберта и Годдарда, мы, стоящие на пороге эры ракетного летания?

Если на предложение Кибальчи­ча смотреть, как на конструктив­ный проект, то можно возразить многое. В описании аппарата и в чертеже есть существенные недомолвки: не указано например, что платформа должна иметь против цилиндра отверстие для пропуска струи пороховых газов. Аппарат не имеет «обтекаемой» формы и следовательно должен встречать при движении через воздух значи­тельное сопротивление. Нельзя по­мещать пилота на платформе в непостредственном соседстве с раскаленным цилиндром и пото­ком горячих пороховых газов. Рисковано вообще пользоваться в качестве горючего взрывчатыми веществами, легко детонирующи­ми. Все это можно возразить, но не с такой точки зрения надо смотреть на первый по времени проект ракетного самолета. Сле­дует оценивать лишь самую идею изобретения, а идея эта должна быть признана безусловно пра­вильной. Даже в том несовершен­ном виде, в каком воплощена она у Кибальчича, идея эта вполне реальна. Самолет Кибальчича мог бы держаться в воздухе, если бы в его цилиндре ежесе­кундно сгорал порох в количестве (по моему расчету) около 2% веса всей машины. При весе например машины вме­сте с зарядом и прочим грузом в четверть тонны для поддержания ее в воздухе достаточно было бы сжигать каждую секунду около 5—8 килограммов пороха.

Я сказал «для поддержания в воздухе». Однако замечательную особенность машины Кибальчича составляет то, что она может держаться и двигаться не только в воздухе, но и в совершенно пустом пространстве! Конечно в эпоху Кибальчича, когда не было еще управляемого летания в пределах самой атмосферы, не время было думать о летании заатмосферном. Но как бы то ни было русский революцио­нер-изобретатель должен быть признан первым работником области ракетного летания, истинным родоначальником мирового звездоплавания.

Я. И. ПЕРЕЛЬМАН