«Красная звезда» 14.01.1995

Этот сеанс связи с «Витязями», экипажем орбитальной станции «Мир», был не совсем обычным. В центре внимания — космонавт-исследователь врач Валерий Поляков. Ровно год назад открылись люки переходного отсека, и он вплыл внутрь станции. Подумать только: 365 дней и ночей, более пятидесяти тысяч витков над планетой. Но еще впереди январь, февраль. Возвращение на Землю запланировано на 11 марта.

В Центре управления полетом собрались коллеги Валерия сотрудники Института медико-биологических проблем, космонавты Муса Манаров, Юрий Усачев, Александр Серебров, Валерий Рюмин. Руководитель полетом Владимир Соловьев шутит: «Валера, мы сами не ожидали, что будет такая великолепная картинка на телеэкране. Спутник-ретранслятор что-то барахлит, но к твоей годовщине исправился. Видимо, устыдился твоих друзей. Почаще бы их созывал сюда».

Поляков выглядит превосходно. Совершенно не подумаешь, что за плечами год космического затворничества. Его коллеги по институту театрально возмущаются: «Не забыл, что ты замдиректора института, вообще, собираешься возвращаться со станции?»

ПУТЬ на орбиту у каждого из космонавтов разный. У одних все складывается как по нотам, а другим приходится терпеливо выжидать своего звездного часа, сохраняя физическую форму, навыки в управлении космическим кораблем и бортовой аппаратурой на станции, а главное — здоровье. Недаром говорят, что космонавт — профессия ненадежная. Валерий Поляков шестнадцать лет шел к своему первому старту.

Все было в жизни. Туляк, широкоплечий крепкий мужик, обаятельная улыбка, импозантные манеры, душа студенческих компаний. Когда полетел Гагарин, Валерий заканчивал предпоследний курс 1-го Московского Медицинского и совершенно не помышлял о космических орбитах. Впереди были практика, диплом, затрагивающий проблемы тропических болезней. Тему продолжил в ординатуре Института тропических болезней имени И.Марциновского...

Когда стал работать в Минздраве, познакомился с деятельностью Института медико-биологических проблем, заинтересовался, нутром почувствовал — вот оно, его дело. В 1968 году начинает пробиваться в отряд космонавтов. Путь длинный, муторный, четыре года прошло, прежде чем его на межведомственной Государственной комиссии официально объявили кандидатом в космонавты. Начались сумасшедшие дни. Надо было суметь сочетать научную работу в институте, медицинскую земную практику в клиниках, тренировки в Центре подготовки космонавтов. В 1976 году Валерий защищает кандидатскую диссертацию по проблемам космической медицины.

И уже вот он, вроде бы близок выход на орбиту — его включают в экипаж. Тогда были первые испытательные полеты «Союза-Т». А на станции (в то время «Салют») возникли проблемы с системой терморегуляции. Надо было ее разбирать, что весьма опасно. В качестве рабочего тела в системе используется антифриз, жидкость ядовитая. Поэтому и включили врача в экспедицию, на случай необходимой медицинской помощи — тут и ожоги могли быть, и отравления. Но систему на свой страх и риск успели отремонтировать находящиеся на станции космонавты — Кизим, Стрекалов и Макаров. Надобность в полете врача отпала.

Но Валерий тогда особенно не расстраивался, знал, что под специальную программу готовится полет врача. Вот только потом стало обидно, когда объявили, что он не в основном экипаже — будет дублировать Олега Атькова. И все же Поляков честно отработал свою миссию, отдублировал, что называется, на совесть, а после старта сложил в сумку вещи и улетел на море, на оздоровительные спортивные сборы, организованные Институтом медико-биологических проблем. Тяжело тогда Валерий переживал свою долю. Перспектива не радужная — когда еще может полететь врач. У командиров экипажей и бортинженеров все проще. Сегодня он дублер, а завтра — в основном экипаже. А третье кресло космонавта-исследователя всегда проблематично. К тому же тогда пошла программа «Интеркосмос», мы стали «катать» по орбите своих друзей из социалистического лагеря. Попробуй тут пробейся.

Валерий с головой уходит в институтские проблемы. До того момента, когда появилась новая станция «Мир» и всерьез стали поговаривать о годовом полете экипажа. Вот тут-то и потребовался врач на борту, чтобы на заключительном этапе полета лучше подготовить космонавтов к встрече с Землей.

29 августа 1988 года. Поляков в составе советско-афганского экипажа уходит на станцию, где его ждут космические долгожители Владимир Титов и Муса Манаров. Потом встречающие их на Байконуре будут не переставать удивляться: год провели в невесомости, а из корабля вышли «как огурчики», сами в самолет сели, сами по трапу спустились. Поляков тогда с ними серьезно поработал, да и новые методики медицинской профилактики оказались эффективными.

И вот сейчас второй, теперь уже супердлительный полет. Прокручиваю записанный на диктофон наш последний перед стартом разговор с Поляковым. Год назад, аккурат перед Новым годом, он состоялся. На следующий день экипаж — Виктор Афанасьев, Юрий Усачев и Валерий Поляков улетали на космодром. Сборы все завершились, и вечером в профилактории Звездного мы могли немного посидеть, поговорить.

Поразило меня тогда его удивительное спокойствие относительно предстоящего чуть ли не полуторагодового космического затворничества.

— Понимаешь, все это кстати, — лукаво улыбался он. — Там я больше пользы принесу. В институте сейчас не хватает денег, темы закрываются, реализовать проработки не удается. Так это экономически тяжелое время лучше пережду на «Мире», опыта накоплю, выполню научную программу. Больше пользы будет для нашей космической медицины.

— А если по-серьезному, что дает такое «заточение» медика на орбите? — Поляков на миг задумывается.

— Конечно, главное не в том, чтобы установить новый космический рекорд, который войдет в Книгу Гиннесса. Прежде всего, интересно в медико-биологическом плане смоделировать полет человека к дальним планетам, скажем, к Марсу. Проверить, как организм будет воспринимать долгое нахождение в искусственных условиях ограниченного гермообъема, да еще в невесомости, да еще при воздействии космических частиц высоких энергий. Рубеж этот пройдем, дальше в медицинском плане у нас не будет загадок. Останется решить только чисто технические задачи.

— Сомневаетесь в полетах на Марс? — улыбается Валерий. — Напрасно. Пройдет лет тридцать, может, чуть больше, и такие полеты станут реальностью. Прогресс не остановить, несмотря ни на что.

В родном институте Поляковым довольны. Говорят, что если до полета врача было много противников этого проекта, сейчас их практически нет. Результаты работы Полякова всех переубедили. Во-первых, он выполняет очень напряженную научную программу. Такую, которую может сделать только врач. Это нейрофизиологические исследования, изучение биомеханики движения, исследования красной и белой крови... Перечислять можно до бесконечности. К концу полета предполагается, что Поляков выполнит более тысячи научных экспериментов. Чтобы обработать результаты, потребуется не один десяток лет. А его уникальные клинические наблюдения! Ведь через его руки уже сейчас прошли три экипажа. Интересная работа по медицине предстоит с американским врачом, который прибудет на станцию в марте.

Валерий — не только ученый и врач на станции. Он универсал — повар, дворник, инженер по эксплуатации и ремонту систем жизнеобеспечения, специалист по санитарной обработке помещений и просто, простите, космический сантехник. Знаю я его чисто земные наклонности. Рукодел, сам может отремонтировать автомобиль или квартиру, починить телевизор или медицинскую аппаратуру.

Есть и еще одна у него черта. Валера тонкий психолог, мудрый человек. Предельно коммуникабелен. Во время полета всякое случается — была нестыковка грузовика, дезориентация станции, из-за которой энергетика упала до минимума. Во всех этих экстремальных ситуациях он действовал спокойно, размеренно, и это все передавалось другим членам экипажа. С ним просто удивительно легко работать — мнение не только космонавтов, но и всех специалистов наземных служб, которым приходится выходить на связь с «Миром».

Да, Поляков разменял второй год полета на станции «Мир». Фантастика, ведь было время, когда медикам показалось — все, «стоп», долетались. Это когда завершился восемнадцатисуточный полет Николаева и Севастьянова. Полет в корабле — не на станции, в очень небольшом внутреннем пространстве, где ограничены возможности по физическим упражнениям. Кроме эспандеров, у них ничего не было. И вернулись дряблыми, детренированными, с такой потерей мышечной массы, что медики пришли в ужас.

А потом — как прорыв звукового барьера в авиации. Научились профилактике воздействия невесомости, научились готовиться к тяжелым объятиям матушки-Земли. Доказали необходимость скоростных физических упражнений для ног, в поддержании выносливости с помощью «бегущей дорожки» и велоэргометра. Сконструировали специальные костюмы. И во всей этой работе самое активное участие принимал Валерий Поляков. Космонавты говорят, что он превосходно умеет регулировать свое состояние в космосе, знает, что необходимо сегодня, что завтра. Поэтому спортивной форме его можно только позавидовать. Так что в великолепном финише 427-суточной космической вахты никто не сомневается. Полет, который уже в этом веке не повторить.

Успехов тебе, Валерий!

Валерий БАБЕРДИН.
Фото Сергея ПЯТАКОВА.