"Литературная газета" 3.09.1960
ЕРЕЗ несколько дней после успешного возвращения на землю Стрелки и Белки, совершивших полет на советском космическом корабле, во французской печати появился научно-фантастический рассказ «Первый человек из космоса». Сам факт опубликования этого рассказа представляет собой знаменательное явление. Во-первых, в роли героя рассказа — первого космического пассажира — выведен советский человек. Во-вторых, автор рассказа — известный французский ученый-физик Альбер Дюкрок. Его перу принадлежит несколько книг, в частности вышедшая во Франции в прошлом году книга «Победа над пространством», ярко описывающая грандиозные достижения советской науки. В-третьих, примечательно, что рассказ напечатан в буржуазном еженедельнике. «Экспресс». Рассказ французского ученого, который мы сегодня, с небольшими сокращениями, предлагаем вниманию наших читателей, нарочитой сдержанностью формы напоминает отчет исследователя. Читая этот рассказ в наши дни, когда самые дерзкие мечты становился явью, порой трудно уберечься от ощущения, будто перед вами — подлинный репортаж об уже совершившемся полете человека в космическое пространство. |
Ш |
«В соответствии с планами по изучению космического пространства сегодня утром в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля на орбиту спутника Земли, Основной задачей запуска является вывод человека за пределы земной атмосферы. В кабине, оборудованной всем необходимым для будущих межпланетных полетов, находится человек, Борис Сергеевич Игорский, прошедший специальную подготовку к космическому полету.
Корабль выведен на орбиту, близкую к круговой, с высотой около 320 километров. Начальный период обращения составляет 90 минут 12 секунд. Наклонение его орбиты к плоскости экватора равно 65 градусам. Вес космического корабля без последней ступени ракеты-носителя составляет 4 600 килограммов, вес кабины — 2 500 килограммов.
Корабль снабжен радиотелеметрической аппаратурой для передачи на Землю данных о состоянии пассажира и работе всех систем, установленных на борту корабля, а также радиопередатчиком, позволяющим поддерживать постоянную связь с земными радиостанциями. Передатчик работает на частоте 19,995 мегагерц.
Внутри герметической кабины поддерживается температура около 20 градусов и давление, соответствующее атмосферному давлению на уровне моря (760 миллиметров ртутного столба).
Кабина вернется на Землю сегодня вечером, в предусмотренное учеными время, и приземлится на другом конце советской территории, где ее ожидает медицинский и технический персонал».
На протяжении всего полета Б. С. Игорский рассказывал о своих впечатлениях и отвечал на вопросы ученых. Его слова были записаны на Земле на магнитофонную ленту. Эта лента, а также замечания инженеров, ответственных за проведение эксперимента, и пресс-конференция Игорского по его возвращении на Землю позволяют нам сегодня опубликовать рассказ о путешествии первого «человека из космоса».
| Т |
Борис Сергеевич зажег «настольную лампу» и быстро осмотрел свои владения. Кабина едва достигает размеров одноместною купе в спальном вагоне; своей формой она напоминает яйцо; стены обиты специальными материалами и снабжены ручками. Рядом с комфортабельным матрацем — окуляры перископа, снабженного передвижным зеркалом.
Перед тем как подняться на площадку стартовой башни, откуда, на высоте 55 метров, можно пройти в головную часть ракеты-носителя и в кабину, Игорскому не пришлось облачаться в громоздкий скафандр, какими наделяли астронавтов научно-фантастические фильмы еще несколько месяцев назад. Он просто надел комбинезон с расширяющимися книзу брюками, напоминающими штаны для игры в гольф; надувные карманы препятствуют чрезмерному приливу крови к низу живота и к ногам и помогают переносить многократное ускорение. Отсюда и название костюма: «комбинезон анти-G».
П |
Теперь Игорский слышит голос инженера, считающего секунды в обратном порядке. Слово «ноль» теряется в чудовищном реве. Хотя уровень шума снижен в кабине примерно на сорок децибелов, все же она играет роль колоссального резонатора. Снаружи гул достигает 180 децибелов.
Но сквозь оглушительный шум, сквозь вибрацию стенок проникает голос человека; и сильнее шума и вибрации оказываются свинцовая тяжесть, навалившаяся на тело человека, и непрекращающиеся толчки и сотрясения.
В первую секунду ракета поднялась на 5 метров. В следующую секунду она пролетает уже 15 метров, а в третью — от 40 до 50. Именно это ускорение движения и влечет за собой значительное увеличение веса и такое чувство, словно тебя придавило к земле. Игорский не новичок, он проходил усиленную тренировку в специальных камерах, он знает, что если лечь в направлении, перпендикулярном оси движения ракеты, то можно вынести 18-кратную перегрузку, страшное ускорение движения крови в крупных сосудах и не потерять сознания; надо лишь, чтобы это движение шло от живота к спине. Он знает, что «комбинезон анти-G», отгоняя кровь от нижних артерий вверх, увеличивает кровяное давление внутри левого желудочка сердца и усиливает поступление крови в мозг. Он знает, что ему нужно лишь неподвижно лежать... И всё равно — первые три минуты мучительно трудны.
«Все хорошо... все в порядке... Старт прошел хорошо... Все в порядке...»
Эти отрывочные слова произносит Игорский. Кажется, их говорит человек, лежащий навзничь и с трудом удерживающий дыхание. В течение первой минуты его вес увеличился до 300 кило. Слышится вздох: двигатели первой ступени ракеты прекратили работу. На какую-то долю секунды — облегчение. Игорский инстинктивно пытается приподнять голову. Начало работы второй ступени снова прижимает его к матрацу. Нервы напряжены до предела. Рот кривится в усмешке. Перед глазами - серая пелена, затем она становится черной; это - предупреждение: неминуем обморок. Тело Игорского весит около 700 кило! Сердце бешено стучит, отражаясь на экране осциллографа пляской мультипликаций. Пульс, ритм дыхания - все увеличилось больше чем вдвое...
Р |
«У меня такое впечатление, словно я сижу на огромном вращающемся шаре, - говорит Игорский. - Полное расслабление мышц. Нет больше ни верха, ни низа, ни правой стороны, ни левой. Кажется, что каждое твое движение тянется неопределенно долго. Стоит вытянуть руки вперед, - тебя отбрасывает назад. Стоит отпустить ремни, прикрепленные к ложу, - и плывешь, как пушинка на ветру. Я могу лишь карабкаться вдоль стен, цепляясь за ручки, точно ребенок в своем манеже, точно паралитик в своем кресле».
Но Игорский находится здесь не ради спорта, не ради развлечения. Он снова приникает к перископу с линзами, не пропускающими ультрафиолетовых лучей. Это окуляры с большим углом зрения и передвижным зеркалом.
«Хорошо, хорошо»!*
Его глазам открывается зрелище, представление о котором не может дать человеку никакой оптический прибор. Удивительное открытие - одновременно эстетическое и научное. На фоне полнейшего мрака плывут, пылая холодным блеском, без всякого мерцания, словно электрические лампочки, мириады звезд. Космический корабль каждые десять секунд делает полный оборот вокруг своей оси. Калейдоскопическая, головокружительная картина!.. Проходит 10-15 минут, прежде чем к Игорскому возвращается способность ориентироваться. И тогда до его сознания снова доходит человеческий голос, идущий из наушников и не позволяющий ему поддаться страху перед безмолвием бесконечных пространств. Вот наконец и Земля; он очень отчетливо различает ее изгиб...
«Я ясно вижу цвета освещенной части Земли, - кричит Игорский. - Ледники сверкают ослепительной белизной, облака переливаются, образуя странные белые океаны, меря сумрачны, а все остальное - в пастельных тонах...»
- Т |
У Игорского такое чувство, словно прошла вечность или, скорее, время вообще остановилось, как бывает во сне. С сожалением отрывается он от перископа и начинает есть. Завтрак состоит из каши, которая находится в пластмассовом бурдюке; бурдюк нужно прижимать к губам, иначе трудно было бы высосать достаточный глоток пищи; а всякая жидкость сразу приняла бы форму шара и поплыла бы по кабине.
К счастью, довольно скоро инженеры сжалились над пассажиром, осужденным крутиться в небесной карусели: сейчас они стабилизируют кабину, и небо перестанет вертеться перед глазами космонавта. Повинуясь сигналу с Земли, фотоэлементы определяют линию горизонта и приводят в действие резервуары с сжатым газом; толчок, еще один - и вращение корабля прекращается; теперь он наклоняется в направлении, закрепленном с помощью гироскопа. Небо покачивается все медленнее и медленнее. И теперь у Игорского возникает ощущение полета над Землей на очень большой высоте. В 320 километрах от Земли он мчится со скоростью 7 725 метров в секунду, но чувствует он эту скорость не больше, чем жители Земли, которые мчатся вместе со своей планетой вокруг Солнца со скоростью 30 километров в секунду. Игорского переполняет невыразимое счастье...
«Внимание! Торможение!»
И |
«Я лечу сквозь светящееся море пара. Вижу, как наружная стенка раскалилась докрасна, до 2 200 градусов. В кабине температура поднялась до 28 градусов, В то самое время, когда, как я чувствую, снаряд переходит в планирующий полет, торможение атмосферы создает опять ощущение тяжести, которое все усиливается, и мне кажется в этой удушливой жаре, что опять начинаются мучительные минуты, которые я пережил при старте».
Кабина окутана завывающей лавой. Игорский закрывает глаза и прижимает к ушам наушники — единственный источник бодрости, Взрыв — и внезапная тишина, какое-то покачивание... Легкое покачивание парашютов. Чудесный запах земли... Б. С. Игорский. подопытный путешественник, — самый счастливый человек на Земле.
* Эти слова даны автором по-русски (примечание переводчика).