ИЗ РАБОТ, ПОСТУПИВШИХ НА КОНКУРС

— Что это за сказочное видение? — воскликнул я громко и тут же услышал голос доктора Гаука:

— Это Бухарест.

Я был ошеломлен чудесным превращением моего родного города и стал жадно разглядывать его. Передо мной взад и вперед сновали люди. Особенно мое внимание привлекла одежда женщин. На них были элегантные платья и костюмы из тонкой эластичной материи; ноги украшали сандалии, которые нельзя было отличить от цвета кожи ног.

Я заметил, что люди на улице не производили обычных при ходьбе движений. Присмотревшись, я заметил, что улица состоит из двух огромных конвейерных лент, которые движутся навстречу друг другу.

Вида Гаук встал со мной на одну из лент, и город быстро поплыл перед моими глазами. Дома были одинаковой высоты. Какой-то странный звук заставил меня поднять голову; наверху по натянутому тросу с громадной скоростью проносились какие-то длинные вагоны.

— Это современные аэробусы, — пояснил Вида, — автобусы XX века исчезли давно; современные передвигаются очень быстро и, как видите, совсем не мешают пешеходам. Между прочим, нам придется аэробусом воспользоваться, ведь доктор Орлев живет на том конце города.

Мы подошли к остановке. Огромный лифт с множеством кабин молниеносно поднял нас на верхнюю площадку, где мы сели в первый же аэробус. Только теперь я заметил, что улица была накрыта прозрачным пластмассовым сводом. Вероятно, на моем лице было написано такое нескрываемое удивление, что мой спутник тотчас же пояснил:

— До сих пор вы знакомились с городом самостоятельно, а теперь я должен кое-что пояснить: весь город состоит из непрерывного ряда домов; их поляризованные крыши, сделанные из прозрачной пластмассы, обладающей определенными оптическими свойствами, медленно меняют угол наклона, регулируя силу света по желанию жителей. Квартиры имеют отличную звукоизоляцию. Улицы покрыты прозрачными сводами, изготовленными также из пластмассы, которые задерживают вредные космические лучи. Своды приводятся в движение электромоторами; летом они открыты, а зимой закрываются для поддержания постоянной температуры. Как вы видите, сейчас зима, а мы не нуждаемся в теплой одежде!

— У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение всем этим, — сказал я, — но что же служит источником такого огромного количества энергии?

— Неужели не догадываетесь? — возразил Гаук. — Ведь вы жили на заре атомной эры!

— Да, тогда человечество делало только первые, робкие шаги в использовании ядерной энергии.

— Расщепление атомного ядра ознаменовало собой начало новой эпохи.

В XX веке удался синтез некоторых легких элементов, а так как залежи легко расщепляющихся элементов не были велики, физики в совершенстве освоили экзотермические реакции синтеза некоторых тяжелых элементов, которые дали возможность получать огромное количество энергии. Сегодня человек осуществляет на Земле то, что происходит на Солнце. Регулируемый синтез высвобождает беспредельное количество энергии! Думаю, что теперь вы понимаете, почему мы так щедро ее расходуем!

Но вот уже дом, где живет доктор Орлев. Спускаемся на лифте и через несколько секунд «ходьбы» по движущейся ленте оказываемся в его удобной просторной квартире. Со вкусом изготовленная мебель из эластичного материала красивой расцветки невольно привлекала внимание

Доктор Гаук и здесь не отказался от пояснений:

— Дом построен из поляризованной стеклянной пены, которая не мешает проникновению света; регулируемое перемещение пластинчатых фильтров позволяет получать по желанию всю гамму лучей — от яркого солнца до полной темноты.

На одной из стен я заметил небольшой ящик с кнопками. Доктор с прежней любезностью пояснил:

— Это распределительный щиток для регулирования температуры, дозирования кондиционированного воздуха и изменения силы света.

Через минуту в комнату вошел доктор Орлев и представил мне свою сестру. Аня внимательно разглядывала меня, не скрывая любопытства. Должен признаться, что и я не без любопытства смотрел на нее, — ведь это была первая девушка, с которой я разговаривал после «воскрешения».

... Из визита к доктору Орлеву я вынес очень много нового и понял, что человечество сделало гигантский скачок вперед.

Достижения науки неузнаваемо изменили условия жизни. Дешевая и доступная энергия позволила полностью механизировать даже домашний труд.

Одна лишь вещь оставалась по-прежнему неизменной: источник питания человека. Идея синтетической пищи была отброшена не только потому, что хороший стол доставляет удовольствие, но и потому, что эта идея оказалась несовместимой с естественным питанием организма.

Когда я встал из-за стола, доктор Орлев заявил, что, так как я поправился, мне нет больше смысла оставаться в клинике, и предложил поселиться у него.

В доме доктора я встречался со многими людьми и имел с ними немало интересных бесед. Там же я познакомился с профессором Раду Симедря, которого представил мне Орлев:

— Профессор Раду Симедря, межпланетный летчик, житель Марса!

— Разве на Марсе есть люди? В мое время полагали, что на этой планете высокоразвитая жизнь не может существовать.

— Ваши современники были, конечно, правы, — ответил профессор. — Первые межпланетные путешествия это подтвердили.

Должен вам пояснить: я уроженец Земли, как и все остальные колонисты Марса. Подобно прежним исследователям морей и земель, сегодняшние межпланетные путешественники исследовали нашу солнечную систему в поисках условий, необходимых для жизни современного человека. Марс оказался подходящей планетой для постройки на ней первых установок и лабораторий.

— Значит, на этой планете имеются условия для нормального развития жизни, которая нам известна?!

— О нет! Условия, имеющиеся на Марсе, таковы, что жизнь человека там почти невозможна, поэтому Всемирный комитет по эксплуатации солнечной системы решил исследовать другую планету.

— Венеру?

— Да, Венеру. Результаты наблюдения подтвердили, что в своем современном состоянии Венера является прообразом Земли давно прошедших времен, когда на ее поверхности только начала развиваться жизнь. Физические и химические условия на Венере весьма сходны с земными. Это и послужило основой для организации «Первого путешествия».

— Первое путешествие? Что вы этим хотите сказать?

— Человечество, — ответил Раду Симедря, — всегда отличалось смелостью. Но и смелость измеряется масштабом своей эпохи. То, что нам кажется естественным, вам представляется необычным; и это понятно, ведь даже многие наши современники сомневаются в успехе «Первого путешествия». Да, это попытка довольно смелая, хотя в принципе ее не так сложно осуществить...

Распрощавшись со своим новым знакомым, я отправился к себе в комнату, занятый новыми мыслями. В эту ночь я не спал.

Прошло почти пять месяцев с начала моей новой жизни. Я постепенно привык к ней. Но все же мне часто вспоминалось то время, когда я вдыхал аромат лип бухарестского Чишмиджиу¹ в XX веке.
1 Центральный парк в Бухаресте

Эти воспоминания стали еще ярче после моей прогулки с Аней.

...Из дому мы отправились на геликоптере, который доставил нас в сооруженный над городом аэропорт, где мы пересели в автожир.

Все небо Бухареста было усеяно летающими аппаратами самых различных конструкций и марок, начиная от архаичных сверхзвуковых самолетов и кончая новейшими моделями летающих кресел и платформ. Повсюду виднелись прозрачные шары — регулировщики движения.

Вскоре я увидел город, который моя спутница назвала «городом фабрик».

— Вот уже несколько месяцев я восхищаюсь вашей техникой, — сказал я, — но мне кажется, что у вас кое-чего все же человеку не достает.

— Что вы хотите сказать, мой дорогой? — сказала Аня.

— Люди двадцатого века любили природу, зелень, цветы, зеркальную поверхность озер. Меня ваша напряженная жизнь попросту гнетет. Как мне хочется отдохнуть где-нибудь на лужайке!..

— Взгляните вниз! — воскликнула Аня.

Необъятный зеленый ковер, сверкающая поверхность озера представились моему взору. Через несколько мгновений наш автожир мягко опустился на берегу этого озера.

— Узнаете?

— Боже, как не узнать! Это Снагов — озеро, которое мне знакомо с детства. Мне кажется, что здесь с тех пор ничто не изменилось...

— Люди нашего времени также нуждаются в отдыхе, в природе, как и наши предки, а поэтому сделали все возможное для благоустройства парков.

— Но, кроме них, я не видел ни садов, ни плантаций огородных культур.

— Ну, вместо этого сооружены подвесные сады и огороды, где культивируются фрукты и овощи. Тем самым были высвобождены громадные площади, превращенные затем в парки и дачные участки...

Это был несказанно приятный день. Я почувствовал, что две мои жизни слились воедино.

В последнее время я очень занят. Я каждый день встречаюсь с профессором Симедря, который посвящает меня в тайны «Первого путешествия». Я неотрывно изучаю этот проект, который увлекает все больше и больше. Симедря обещал взять меня с собой на станцию, находящуюся на Луне, откуда начнется путешествие.

Вылет состоится через два дня. С каким нетерпением я его жду!

...Посадка закончилась. Сделаны последние приготовления. Двери снаряда герметически закрыты. Старт! И я начал свое первое путешествие в космос. Небо над нами становится сначала темно-голубым, потом фиолетовым и, постепенно темнея, в конце концов совсем черным.

Скорость нашего воздушного корабля возрастает с 2 до 15 километров в секунду. Земля остается где-то далеко позади...

Небо усыпано бесчисленными бриллиантами звезд. Сверкающее солнце окружено зеленоватым ореолом короны, которую с Земли можно видеть только с помощью специального коронографа или же во время полного солнечного затмения.

Приборы показывают, что нам осталось пролететь еще несколько сотен километров. Легкое нажатие кнопок на пульте управления, и... мы приземляемся.

...Город-лаборатория сооружен на дне кратера диаметром свыше 25 километров. На стенках кратера покоится огромный купол из пластического материала. На окраине города — ядерная электроцентраль, снабжающая город электроэнергией.

Для того чтобы сохранить «земную» походку, мне пришлось надеть сапоги на свинцовой подошве, иначе вследствие уменьшения силы притяжения я бы делал 10-метровые шаги.

Переговариваться мы не можем — ведь звук передается только через воздух. Здесь мы не услышали бы и пушечного выстрела. Атмосферы на Луне нет!

Небо, усеянное звездами, одинаково и днем и ночью. Звезды не столь привлекательны, как на Земле: они светят одинаково, ровным голубоватым светом.

Астрономическая обсерватория на Луне. Пластмассовый свод хоть и прозрачен, но все же не создает удовлетворительных условий для астрономических наблюдений. Поэтому объективы телескопов выведены наружу через специальные приспособления, гарантирующие полную герметичность.

Астрономическая обсерватория является частью комплекса лабораторий, из которых самая примечательная — метеорологическая, поддерживающая непрерывную связь с Землей.

Радио-телевизионная станция города прислала мне извещение: доктор Орлев хочет меня видеть и говорить со мной. Я занял место в кабине. Постепенно стена, находящаяся против меня, начала светиться, и через несколько мгновений я увидел своего друга сидящим за письменным столом так ясно, словно между нами не было 380 тысяч километров!

— Я очень рад вас видеть, — голос его был так ясен, как будто он был рядом со мной.

— Что хорошего на Земле? — спросил я.

— Хорошие вести! Вас просят занять кафедру истории двадцатого века в нашем университете.

— Это честь для меня. Но, право, мне не хотелось бы покидать станцию до того, как начнется «Первое путешествие»...

С профессором Симедря я встречаюсь очень редко. До «Первого путешествия» остается три дня. Город волнуется. Научно-технические советы работают круглосуточно, изучая сведения, поступающие из всех лабораторий. С Земли прибыл последний транспорт с участниками предстоящего полета,

Несмотря на понятное волнение, всюду царит полное спокойствие.

Какое счастье! По предложению профессора Симедря я приглашен принять участие в «Первом путешествии». За пультом управления нашего воздушного корабля займет место тот, кто будет оперировать ручками управления, вызывающими ядерные реакции, которые заставят корабль мчаться вперед.

До старта остается несколько минут. Абсолютная тишина. Через скрытую дверь появляется профессор Симедря. Он занимает место за пультом, проверяет управление, выслушивает последние донесения.

— Обсерватория? — возглас в микрофон.

— Обсерватория!

— Готовность?

— Полная!

— Автоматы?

— Проверены!

— Сообщайте наблюдения за полетом!

И вдруг наступает такая тишина, что слышно биение собственного сердца.

Руки Симедря сжали рычаги управления.

Послышался резкий оглушающий свист, и ракета рванулась ввысь, унося с собой тех, кто впервые должен увидеть Венеру.

...Вот уже семь часов, как мы покинули Луну. Вокруг черная мгла, усеянная мириадами немигающих звезд. Воздуха там нет, и блеск их не скрадывается величественно сверкающим Солнцем. Вокруг нашего корабля царит мертвая тишина...

Диск Венеры постепенно увеличивается. Планета видна, как шар, освещаемый с обратной стороны. Легкий туман — атмосфера, окутывающая планету, — становится все более заметен.

В динамике голос: «До посадки осталось несколько десятков тысяч километров...»

Но вот ракета резко снижает скорость. Остается уже несколько сотен километров. Поворот рулей, и мы летим над планетой! Белые сверкающие пятна, местами «испачканные» чем-то серым, кажутся нам необычайно красивыми. Это не что иное, как вечные снега — «земные» полюсы Венеры.

Двигатели ракеты давно уже выключены.

Легкий толчок дал нам понять, что мы «приземлились».

— «Первое путешествие» закончилось. Поздравляю вас, друзья! — слышится восторженный голос Симедря.

Ракета «приземлилась» на планете, которую нам предстоит освоить!

Наша радость и энтузиазм не имели предела! Это была победа человека над космосом.

...Прошло почти тридцать лет с тех пор, как «Первое путешествие» дало возможность обитателям Земли основать в космосе новые очаги жизни.

Я вместе с Аней — теперь моей женой — провожу свой отпуск в новом городе, недавно основанном на Венере.

Мы живем почти на обычной «земной» даче вблизи города. Здешний климат очень похож на климат стран Северной Африки времен первой полосы моей жизни.

Здесь теплее, чем на нашей старой планете. Повсюду озера, растут уже акклиматизированные кустарники. Звонкое пение птиц слышится со всех сторон. Лето, лето на Венере!..

Провожая взглядом солнце, уже коснувшееся прохладной волны озера, я сказал Ане:

— Я знал, что человек сможет преодолеть любые трудности и сохранить все истинно человеческое: доброту, стремление к прекрасному и неистребимую жажду увидеть будущее.

И мои мысли долго беспокоили меня в эти часы вечерней прохлады: «Каким будет следующее «Первое путешествие»? Что оно принесет нового? Какие открытия нас ждут впереди?»

Об этом, вероятно, думал и доктор Орлев.

Конец