Ранним утром 12 апреля вместе со спецкором «Правды» Н. Денисовым мы прибыли в штаб группы встречи. В нескольких больших комнатах расставлены столы с репродукторами, телефонами, аппаратами связи. Чисто, свежий воздух. Операторы уже заняли свои места. Тишина, которую не с чем сравнить. Тишина ожидания. Все, кто здесь сидит, знают, что вот-вот начнется космический полет человека. Зазвонил телефон, и все резко повернулись к оператору, взявшему трубку. Но волнение напрасное. Просто с аэродрома рапортуют: самолеты группы встречи загружены, вырулили...

Второй, третий звонки — опять с аэродрома. Теперь к телефонным звонкам относятся спокойнее. Вот еще один — трубку берет руководитель группы встречи, человек серьезный, энергичный и любящий шутку. Он сосредоточенно слушает, что-то говорит в ответ, кладет трубку, а потом громко всем нам:

— Старт прошел успешно, корабль еще не вышел на орбиту, но космонавт уже передал, что видит Землю, покрытую дымкой.

Таким его впервые увидел мир со страниц газет, возвестивших начало космической эры.

К старту готов!

Первый космический виток, 87 минут полета в невесомости, и вот он, счастливый и взволнованный, снова твердо стоит на Земле.

Почти тут же и радиоприемник знакомым всем голосом Левитана передает сообщение ТАСС о начале исторического полета. Как рассказать о радости и гордости, переполнивших всех нас...

Мы знаем, что чуть меньше полутора часов понадобится кораблю-спутнику «Восток», чтобы пронести первого человека над земным шаром. Когда-то Магеллану пришлось плыть три года по океанам, чтобы обогнуть планету. Космос — иная дорога. Скорость — около восьми километров в секунду, почти тридцать тысяч километров в час. Высота полета около 200 километров. Кругом безвоздушное пространство, холод, который и измерить трудно. Все уже началось, но как оно завершится? Как пройдет человек через испытание космосом?

Накануне Н. Денисов и я беседовали с врачом Виталием Георгиевичем Воловичем, который должен на парашюте прыгнуть туда, где приземлится Гагарин.

— Кропотливая, тщательная тренировка, — сказал он, — отлично отработанная техника — первая гарантия успеха. И нужно взять в расчет опыт, накопленный советскими учеными и конструкторами при запуске кораблей-спутников с животными. Мы не просто надеемся, мы уверены: все пройдет хорошо.

С этих первых встреч на саратовской земле началось триумфальное шествие Первого Космонавта по странам и континентам.

В этом выплеснувшемся на московские улицы экспромте студентов-медиков отразилось чувство огромной радости, чувство гордости, охватившее страну.

Каждому хочется, купив газету, самому увидеть эти слова — «Свершилось! Человек шагнул в космос!»

В сопровождении почетного эскорта самолет с Ю. А. Гагариным на борту прибывает в столицу.

В штабе все начеку — начала действовать группа встречи. Полтора часа пролетели мгновенно, и корабль Гагарина должен уже появиться над районом посадки. Несколько раций непрерывно поддерживают связь с самолетами, барражирующими в этом районе.

И вдруг телефонный звонок. Взволнованный голос кричит в трубку так, что всем нам слышно:

— Юрий Гагарин у нас!

Звонят люди, которые уже успели пожать герою руку. Приземление прошло отлично, и Юрий Гагарин, не дожидаясь положенного по программе вертолета, сам пошел навстречу колхозникам, увидевшим его еще в небе.

Из штаба машины мчат нас на аэродром. День солнечный, светило будто радуется вместе с нами, город взбудоражен вестью, наверное, так же, как вся наша страна, как весь мир.

Солнце и ветер высушили взлетно-посадочную полосу. Стараемся уместиться на ее краю — на середину начальник аэропорта не пускает, а позади — жидкая грязь. Кажется, очень долго смотрим на юг, откуда должен прилететь самолет с Гагариным. Наше нетерпение растет с каждой минутой.

Самолет появился тем не менее неожиданно. Сделал круг над аэродромом и ушел нацеливаться на полосу.

Когда «Ли-2» остановился невдалеке от нашей группы, на мгновение все замерли — вот сейчас он покажется в двери, единственный в мире человек, видевший Землю со стороны.

Обычно никто не обращает внимания на то, как открывается дверь самолета, как спускают из него к земле лесенку. Но тут все простейшие эти дела для нас вдруг замедлились, как в лупе времени, и приобрели волнующее значение. Нам кажется, что дверь слишком долго не открывается — не случилось ли чего с космонавтом? Наконец видим фигуру в голубом комбинезоне. Человек, сияющий радостной улыбкой, очень счастливый, чуть-чуть, кажется, уставший.

Пока он сходил по ступенькам, люди рванулись к нему. Гагарин вряд ли успел коснуться земли: его встретили объятия молодого коренастого летчика. Они долго сжимали друг друга, раскачиваясь от напряжения, словно начали раунд классической борьбы. Из одних объятий космонавт переходил в другие. Удалось вклиниться и мне.

— Горячие поздравления вам от читателей «Известий», — еле успеваю сказать.

— Передайте им мой сердечный привет, — тоже торопится первый космонавт, увлекаемый другим человеком. Его глаза лучатся, будто до сих пор еще в них отражается звездный свет.

Какие-то люди, может быть, врачи, с трудом отняли Гагарина у встречающих и втиснули в автомашину. Она тронулась, но размякший грунт мешает набрать скорость. Люди бегут рядом, заглядывают в окно, что-то кричат космонавту...

Машина с космонавтом уехала, а я присел в проходной аэропорта, чтобы записать увиденное для репортажа в газету. Когда поднял голову — встречающих уже никого. Два старика вахтера смотрят на меня с интересом.

— Где телефон? — быстро, словно где-то горит, спрашиваю их.

— Вот он. Местный только, — показывают старики на стенку.

Вид у аппарата допотопный. С тревогой снимаю трубку — действует ли? Слышу голос телефонистки и еще возбужденные голоса. На коммутаторе, видно, тоже ликуют — здесь был Гагарин!

— Мне надо Москву!

— Что вы, дорогой, это же местная станция. Поезжайте в город. Оттуда соединитесь.

— У меня репортаж о встрече Гагарина. Для «Известий». До города доеду — газета уже выйдет! Что-нибудь придумайте!

— Минутку, — исчезла телефонистка. И тут же: — Если о Гагарине, то сделаем!.. Из проходной будете говорить. Какой номер в Москве?..

И

вот уже день второй. Весеннее утро, большая светлая комната. Письменный стол, за которым сидит Юрий Алексеевич. Он впервые после полета в космос встречается с журналистами. Разговор идет к концу.

Вопрос, может быть, банальный, и все же: кто ваш любимый литературный герой?

— Полюбившийся с детства летчик Маресьев из «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого.

Настоящий человек — как точно эти слова характеризуют самого Гагарина. Он воистину настоящий человек, с неугомонным, мужественным духом открывателя. Тот, что создал легенду об Икаре, построил Парфенон, написал Сикстинскую мадонну, помог людям на утлых суденышках обойти вокруг планеты. Тот дух благородного революционного порыва, который в дни Великого Октября принес труду свободу, возвысил человеческое в человеке.

Устами своего героя Максим Горький сказал однажды: «Космические вопросы эти мы будем решать после того, как разрешим социальные. И будут решать их не единицы, устрашенные сознанием одиночества своего, беззащитности своей, а миллионы умов, освобожденных от забот о добыче куска хлеба!..»

Юрий Алексеевич в том первом своем интервью словно продолжил мысль Горького.

— Конечно, никакого чувства одиночества я не испытывал. Я хорошо знал, что друзья, весь советский народ следят за моим космическим полетом.

Не было, видимо, на Земле человека, который не был бы потрясен до глубины души в день первого полета. Каким запасом человеческой энергии, смелости, страсти, каким высоким чувством ответственности перед товарищами, перед людьми должен был обладать Первый Космонавт в тот момент, когда он занял место в своем корабле! Это понимал каждый.

Миллионы улыбок, объятий, которые раскрывались навстречу Юрию Алексеевичу, всюду, где его встречали люди, были прежде всего благодарностью за то, что он всем нам по-новому показал истинное величие духа настоящего человека.

Через несколько дней после первого полета в американском журнале «Лайф» появилась фотография, занявшая две страницы: бетонное поле аэродрома, пересекающая его дорожка и Первый Космонавт. Он идет отдавать свой первый рапорт в Москве. Отличная фотография. Но что говорит подпись под ней?

Можно рапортовать партии, стране: «Задание выполнено!» Тысячи москвичей вышли на улицы, чтобы встретить космонавта. Начало традиции — из своей студии телевидение знакомит планету с человеком, побывавшим в космосе.

«У этого человека все позади!»

Эти слова больно ударяют по сердцу каждого, кто меряет жизнь человека принесенным добром, а не сенсацией, способной дернуть за нервы усталых людей.

Конечно, подвиг Гагарина был потрясением несравнимым, но все сделанное им, все, что осталось в прошлом, в истории, было лишь началом удивительного космического будущего, началом гигантских свершений, самым активным участником которых стал Первый Космонавт.

Героические полтора часа, и многие годы небывалого, ни с чем не сравнимого испытания славой. От мальчишек в городке космодрома до президентов и монархов — все были счастливы его рукопожатию. Юрий Алексеевич прошел через это испытание с той доброй русской улыбкой, которую мы запомнили навсегда.

Мне приходилось видеть его каждый раз на космодроме, когда собирался в путь очередной космонавт. Он ходил в стайке еще безвестных кандидатов на полет и их дублеров. Шутил, любил добродушно подтрунить над новичком. Смеялся, веселился, если кому-нибудь удавалось разыграть его самого. Никто никогда не видел границы, которая могла бы отделить его от людей.

Юрий Алексеевич Гагарин готовил в полеты многих своих друзей, провожал их на космодроме. Он был одним из руководителей Центра подготовки космонавтов. Но этим бесконечно мало сказано, потому что редко кому так чуждо, как ему, формальное определение обязанностей.

Много раз мне приходилось писать о долгих и трудных минутах перед стартом. Трудных для всех, кто смотрит на ракету со стороны. Особенно трудных для того, кто остался в корабле над ракетой.

Свой путь в небо Ю. А. Гагарин начинал в аэроклубе вместе с такими же, как он, рабочими ребятами, отдававшими свой досуг авиации.



Среди будущих космонавтов.

В эти минуты рядом с космонавтом был Гагарин — его голос, пришедший в корабль по радиотелефону, не произносил слов утешения и успокоения. Но в голосе его было столько человеческой теплоты, уверенности в товарище, заботы о нем, что каждый стартовавший в космос чувствовал — совершается привычное дело.

— У тебя параметры отличные. Хочешь послушать музыку. Что поставить?..

И когда уже ревели двигатели ракеты, космонавт слышал гагаринское:

— Счастливого пути!

Гагарин никогда не был просто провожающим. Он был незримым участником каждого нового полета, столько душевных сил отдавал он делу своей жизни, каждому из своих друзей. Все, сколько нас ни есть на Земле, все мы после его Первого Полета стали как-то выше, увидели новый горизонт разума и доброты человека.

Его имя на первых страницах газет и журналов всего мира.

Хроника двадцатого века богата событиями, которые заставляют современников думать о единстве людского рода. Перед лицом чудовищной опасности, которую возвестили взрывы в Хиросиме и Нагасаки, сплотились все, кому дорого человечество. Первый спутник, полет Гагарина объединили людей в другом противостоянии: человек — космос. Разумная жизнь, до тех пор замкнутая на планете, оказалась перед распахнутой дверью. Что ждет нас там? Какие испытания и победы?

Размышляя о будущем, полезно вспомнить опыт прошлого. Вот другая весна — весна 1918 года. На тяжелейших условиях заключен Брестский мирный договор. В те дни В. И. Ленин пишет, что необходимо «крайнее напряжение всех наших сил», он говорит о тягчайших ранах, нанесенных всему общественному организму России войной...

Тысячи неотложных забот у молодого Советского правительства: создать армию, восстановить промышленность, накормить людей, спасти сирот. И именно в это время Владимир Ильич написал «Набросок плана научно-технических работ» для Академии наук. В царской России наука была преимущественно частным, филантропическим начинанием. Только после Октября, после обращения Ленина к ученым, научная деятельность получила четкую целенаправленность, ее интересы были повернуты к насущным делам народа, к делам молодой страны.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев вручает Первому космонавту высокие награды Родины — орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Более шести десятилетий действует в нашем государстве никогда не виданный ранее союз науки и труда. Он стал одним из рычагов преобразования страны. Россия сохи, лучины и лаптя превратилась в мощнейшую державу. Вот они, вехи нашего роста: первое двадцатилетие после Октября мы завершили тем, что научили читать последнего неграмотного, второе закончили посылкой человека в космос...

Как только позволили условия, щедрость Советского государства создала могучую материально-техническую базу развития науки. Мы сумели догнать Соединенные Штаты в атомных исследованиях, нашли для этого и таланты и ресурсы. Советская страна вскоре вышла вперед в этой области, открыла совершенно новую сферу использования достижений ядерной физики — мы стали первыми в мирном использовании ядерной энергии. Стали первыми потому, что страна не поскупилась бросить силы и средства на такой эксперимент, как атомная электростанция.

Я на всю жизнь запомню аплодисменты, которые гремели в зале Ассамблеи женевского Дворца наций, когда советский ученый Дмитрий Иванович Блохинцев закончил свой доклад об атомной электростанции. Пять тысяч киловатт ее мощности сами по себе никого не могли удивить. Но ученые, как и все простые люди, были счастливы, когда узнали, что атом — это не только Хиросима, но и энергия, способная помогать жизни и труду.

И вот — космос, первый спутник. В один час с сообщением о запуске спутника мы возвестили о мирных целях, которые ищем в космических исследованиях.

В публикациях того времени не было, пожалуй, ясных и четких прогнозов, не было конкретных рассказов о том, что практически ценного найдут люди в бескрайних пределах космоса. Скорее не сознанием, а чувством мы представляли, что наступает новая эра человеческого бытия, что силы и пространства космоса так или иначе будут приложены к нашим земным делам.

Юрий Гагарин, мужественные последователи Первого Космонавта прочно утвердили в людях эту веру.

Еще раз обратимся к первой после полета беседе Юрия Алексеевича с корреспондентами «Правды» и «Известий». Попробуем прочесть рассказ Гагарина глазами сегодняшнего человека, уже много знающего о космических полетах, об их многостороннем значении для хозяйственной деятельности людей, для науки. Попытаемся сопоставить наблюдения Первого Космонавта и круг теперешних исследований, проводимых, скажем, экипажами станции «Салют-6».

Во многих странах он был самым желанным, самым почетным гостем. На снимке: встреча с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру.

Первого космонавта радостно приветствует столица Болгарии.

Торжественно встречают Юрия Гагарина столица Чехословакии.

Тогда корреспонденты спросили Гагарина: «Как выглядит с высоты дневная и ночная сторона Земли? Как выглядят небо, Солнце, Луна, звезды?» Вот что ответил Юрий Алексеевич: — С высоты дневная сторона Земли видна очень хорошо, хорошо различимы берега континентов, острова, крупные реки, большие водоемы, складки местности. Когда я пролетал над нашей страной, то отчетливо разглядел большие квадраты колхозных полей, и можно было понять, где пашня, а где луг. Раньше мне приходилось подниматься на высоту не более 15 тысяч метров. С корабля-спутника видно, конечно, хуже, чем с самолета, но все-таки очень и очень хорошо. Во время полета мне довелось впервые собственными глазами увидеть шарообразную форму Земли. Такой она кажется, когда смотришь на горизонт. Надо сказать, что картина горизонта из космоса очень своеобразна и необычайно красива. Можно видеть необыкновенный по красочности переход от светлой поверхности Земли к совершенно черному небу, на котором видны звезды. Переход этот очень тоненький, как бы пленка-поясок, окружающая земной шар. Она нежно-голубого цвета. И вот весь этот переход от голубого к черному происходит необыкновенно плавно и красиво. Даже трудно передать это словами. А когда я выходил из земной тени, то горизонт представлялся иным. На нем была ярко-оранжевая полоска, которая затем переходила опять в голубой цвет и снова в густо-черный.

Луны я не видел. Солнце в космосе светит в несколько десятков раз ярче, чем у нас на Земле. Звезды видны очень хорошо: они яркие, четкие. Вся картина небосвода значительно контрастнее, чем мы видим ее с нашей Земли.

Не правда ли, перечень фактов, принесенных Ю. А. Гагариным с орбиты, удивительным образом получил отражение в сегодняшних космических программах. Разве не используется сейчас в картографии, геодезии возможность хорошо различать очертания континентов, другие детали лика планеты? Ценнейшим методом геологического поиска стало изучение «складок местности», видимых из космоса, но подчас незримых для наземного исследователя. Утвердился космический способ изучения состояния посевов и набора культур на полях, который опирается на отмеченную Гагариным возможность отличить с высоты пашню от луга.

Теперь их уже двое — Юрий Гагарин и Герман Титов вскоре после суточного полета «космонавта 2».

Юрий Гагарин всегда рядом с товарищами, начинающими свой космический путь. Сейчас он провожает в полет Алексея Леонова, которому вскоре предстоит первым выйти в открытый космос.

Как и все уже «слетавшие» космонавты, Ю. А. Гагарин готовится к следующим космическим стартам: мы видим его в кабине самолета после очередного тренировочного полета.

Целая отрасль исследования атмосферы выросла из явлений голубого и оранжевого свечения, увиденных Гагариным на горизонте. Наконец, говоря о небе, Юрий Алексеевич прежде всего отметил высокую контрастность звездной картины, которая побуждает земных астрономов посылать ныне на орбиту свои приборы.

Мы все свидетели ни с чем не сравнимого по темпам накопления знаний о природе космоса, совершенствования техники путешествий в околоземном пространстве, средств сохранения работоспособности человека, вторгающегося в бесконечность Вселенной.

Я вспоминаю космодром. Свеча ракеты уже вознесена над пустынной степью — она видна в окно приземистого здания, где собрались журналисты, чтобы послушать одного из основателей космонавтики, академика Сергея Павловича Королева. Он должен объяснить главные цели предстоящего полета. Крепко скроенная фигура ученого высится над нами — рассказывая, он обычно стоял или прохаживался.

Его всегда интересно было слушать. Он не любил цветистой речи и говорил языком точным, как инженерные формулы. Динамичный полет его мысли увлекал, я бы даже сказал, завораживал.

Он начинал с азбучных истин и незаметно, со ступени на ступень поднимал за собой слушателя на такую высоту, на которую воображение обычного человека может забраться, только начисто отрешившись от чувства реального. Еще, например, Леонов не начал своих предстартовых суток, а Королев, как о деле уже решенном, говорил о монтажных работах в космосе, о пересадке с корабля на корабль, о сменах экипажей на орбитальных станциях, о спасательных и ремонтных операциях. В его рассказе космос жил той же трудовой жизнью, что и обжитая Земля...

Как только Сергей Павлович умолкал, слушателя, пожалуй, охватывала растерянность: куда же это занесла нас фантазия? Но все вставало во взбудораженной голове на места, когда память восстанавливала железную связь аргументов ученого. Наверное, в этом умении держать свои самые дальние мысли на прочной оси логики и было отличие Сергея Павловича от тысяч и тысяч других людей. То, что для одних было фантазией, полетом воображения, для него было целью, путь к которой ему ясен в каждом отрезке.

Королев был одним из тех, кто сумел вобрать в себя весь опыт космической техники, начиная от времен К. Э. Циолковского. Через руки Королева прошло практически все, что составляет предысторию и историю космонавтики. Он строил на таком фундаменте, на котором можно было спокойно развивать самые головокружительные проекты, ставить перед собой сверхсложные задачи... Ему принадлежало решающее слово в выборе первого космонавта, и Юрий Алексеевич Гагарин до конца жизни был надежнейшей опорой Главного конструктора, его замыслов и планов.

Спутники, ракеты и зонды потеснили литературные мечтания. Космос, эта классическая арена фантастики, стал лабораторией. Фантасты ретировались, они увели своих героев с привычной для них сцены, которую мы называем Солнечной системой, увели в межгалактические дали. Если между Землей и Луной курсируют автоматические станции с регулярностью большей, чем совершались первые путешествия в Новый Свет, если телевидение нам показывает лунный ландшафт с такой же подробностью, как и любой земной, если посланные нами механизмы сумели пощупать лунную почву, подобно тому как это делает пахарь перед севом, если мы смогли сделать химическую пробу поверхности нашей безжизненной спутницы так же, как это делает лаборант, получивший образцы материалов, присланных из Сибири, — мы вправе говорить о непрерывном переплаве фантазии в реальность.

В родных краях с матерью и отцом.

Ю. А. Гагарин с главным конструктором космической техники академиком Сергеем Павловичем Королевым.

Вот она, прекрасная гагаринская улыбка, которую узнал и полюбил мир.

На Выставке достижений народного хозяйства в Москве самый большой из павильонов отдан космической экспозиции. Техника, представленная здесь, — обладатель множества абсолютных мировых рекордов. Рекордные расстояния полета, мощность, надежность, скорость, гибкость в управлении, дальность связи... На наших глазах рождается новая материальная культура человека — гражданина Вселенной. И новое понимание нашего места в ней.

Теперь короткие вести из космических центров читает каждый. Все хотят знать, как идут там дела. И не в последнюю очередь этот интерес следует объяснять новой психологической атмосферой, появившейся в день 12 апреля 1961 года, — мы потеряли ощущение островного бытия. Не так уж важно, что за пределами планеты побывали только десятки. Ведь они такие же люди, как мы все. И все мы — такие же, как они. Космос работает на человека, делает массу полезных дел. И даже нечто большее, чем эти очень полезные дела.

Можно измерить деньгами выгоды, которые приносит космическая метеослужба. Можно подсчитать, насколько дешевле ретрансляционных кабелей и мачт телевидение, переданное через спутники связи. Все это громадные цифры. Но разве прибылью в 500 дублонов от привезенных в Испанию пряностей мы оцениваем плавание Магеллана?

Экономический эффект — ориентир нужный, но не исчерпывающий. Мы вступили в космос ради великих свершений, масштаб которых — все будущее человечества. И потому нам так дорога улыбка Первого Космонавта — улыбка мудрого и доброго человека, раньше других увидевшего с космической высоты всю красоту Земли и всю ее малость. Человека, глубже, чем иные мудрецы, понявшего, что человечество— одна семья. Удивительным образом сочетались в нем физическая юность и высшая духовная зрелость — залог успехов в делах больших и добрых.

В той памятной первой беседе Гагарина спросили:

— Каковы ваши планы на будущее? Полетели бы вы еще раз?

— Мои планы на будущее такие: я хочу посвятить свою жизнь, свою работу, свои мысли и чувства новой науке, занимающейся завоеванием космического пространства. Мне хочется побывать на Венере, увидеть, что находится под ее облаками, увидеть Марс и самому убедиться в том, есть ли на нем каналы...

Мы знаем: он будет на Венере, на Марсе. Его дух, дух героя и первопроходца, будет всегда с теми, кто идет впереди человечества, покоряя для людей Земли пространство и время.