КОСМОНАВТИКИ
 | Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
В полете — модуль “Спектр”
| Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| 7-20 МАЯ 1995 | 10(99) |
| “Новости космонавтики” Адрес редакции: 127427, Россия, Москва, ул. Академика Королева, д. 12, строение 3, комн. 8. Телефон: 217-81-47 Факс: (095)-215-93-79 |
№ 10/99Первый выход в открытый космос экипажа ЭО-18
Второй выход в открытый космос экипажа ЭО-18
Изменения в программе полета ЭО-18
Правительство Российской Федерации постановляет:
1. Утвердить прилагаемое Положение о Российском космическом агентстве (не публикуется).
2. Признать утратившим силу постановление Совета Министров — Правительства Российской Федерации от 25 марта 1993 г. №250 “Об утверждении Положения о Российском космическом агентстве” (Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации, 1993, №14, ст. 1181).
| №468 г. Москва 15 мая 1995 г. | Председатель Правительства Российской Федерации В.Черномырдин |
В.Янченков. “Российская газета”. Как сказано в постановлении Правительства РФ, Российское космическое агентство (РКА) является федеральным органом исполнительной власти, обеспечивающим реализацию государственной политики в области исследования, использования космического пространства в мирных целях. Оно отвечает за выполнение Федеральной космической программы России. На него возложены функции государственного заказчика по космической технике научного и народнохозяйственного назначения. Вместе с Министерством обороны оно выступает и заказчиком по космической технике, применяемой для обеспечения безопасности Российской Федерации.
Конкретно речь идет о формировании, размещении и выполнении государственного оборонного заказа, научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по ракетно-космической технике различного назначения на предприятиях и в организациях, находящихся в ведении Российского космического агентства.
В задачи агентства входит также подготовка запусков космических аппаратов научного и народнохозяйственного назначения и управления ими, организация работ по осуществлению пилотируемых космических полетов, а также по отбору и подготовке космонавтов. На него возлагается также взаимодействие со странами СНГ и других иностранных государств в области исследования и использования космического пространства в пределах своей компетенции и т.д.
В делом же постановление правительства РФ создает приоритеты в развитии космических исследований, показывает стремление государства создать материальные и другие
предпосылки для того, чтобы вернуть нашей стране утраченные из-за недостатка ассигнований высокие мировые позиции в освоении космоса.
(Остается неясным, почему в самом Постановлении не предусмотрена публикация Положения об РКА. То ли это вызвано необходимостью сохранения государственной тайны, содержащейся в Положении, что маловероятно, то ли просто из-за большого объема документа его негде публиковать. Во всяком случае, именно слова “не публикуется” в официальном тексте постановления послужили основанием начальнику отдела по связям с общественностью РКА для отказа вашему корреспонденту в ознакомлении с данным документом. Поэтому нам пришлось прибегнуть к информации корреспондента “Российской газеты” — Ред.)
В целях повышения эффективности использования научно-технического потенциала Российской Федерации в области пилотируемых космических полетов и подготовки космонавтов для обеспечения выполнения Федеральной космической программы и международных обязательств России Правительство Российской Федерации постановляет:
1. Создать Российский государственный научно-исследовательский испытательный центр подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина (далее именуется — Центр) на базе 1-го Научно-исследовательского испытательного центра подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина и 70-го отдельного испытательно-тренировочного авиационного полка особого назначения имени В.С.Серегина.
Установить, что указанный Центр находится в ведении Министерства обороны Российской Федерации и Российского космического агентства.
Министерству обороны Российской Федерации и Российскому космическому агентству осуществлять на долевой основе финансирование и материально-техническое обеспечение Центра.
2. Министерству финансов Российской Федерации при формировании федерального бюджета предусматривать выделение Российскому космическому агентству и Министерству обороны Российской Федерации для Военно-Воздушных Сил необходимых объемов капитальных вложений, в том числе на строительство жилья, ассигнований на операционные расходы, закупку серийной техники для обеспечения эксплуатации, ремонта, реконструкции и технического перевооружения объектов Центра, содержание военнослужащих и гражданского персонала Центра.
3. Министерству обороны Российской Федерации и Российскому космическому агентству представить в 3-месячный срок на утверждение в Правительство Российской Федерации проекты положений о Центре и о пилотируемых космических полетах.
| №478 г. Москва 15 мая 1995 г. | Председатель Правительства Российской Федерации В.Черномырдин |
 | Продолжается полет экипажа 18-й основной экспедиции в составе командира Владимира Дежурова, бортинженера Геннадия Стрекалова и космонавта-исследователя Нормана Тагарда на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-21” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Прогресс М-27” |  |
В.Истомин.
7 мая. Сразу после подъема Тагард с помощью Дежурова снял с себя кардиомонитор Холтера и манжету автоматического измерителя кровяного давления АВРМ после 24 часов ношения. Только после этого космонавты приступили к завтраку.
Затем Стрекалов помог провести Норману эксперимент ОДНТ. Он проводился по стандартной американской предпосадочной схеме с приемом жидкости. Тагард специально попросил запланировать ОДНТ с приемом жидкости, чтобы продемонстрировать защитный эффект при отрицательном давлении на нижнюю часть тела.
Командир тем временем провел проверку работы пульта обеспечения выхода. Затем Дежуров со Стрекаловым принялись за подгонку скафандров по росту, проверку их герметичности и работы клапанов.
После обеда была проверена связь в скафандрах и их подключение к телеметрии. Кроме этого они помогали Норману восстанавливать работоспособность морозильника ЕКА. Методика, присланная американскими специалистами, была раскритикована экипажем. Убрать влагу из морозильника так и не удалось.
8 мая Дежуров и Тагард проводили исследование желудочно-кишечного тракта (экс-т ЖКТ). Эксперимент занял все время до обеда. Его цель состоит в изучении особенностей усвоения лекарств организмом во время длительного полета. Лекарством было обезболивающее — ацетоминофен. В течение 24 часов участники должны были собирать образцы слюны, мочи и выдыхаемого воздуха. Проведение эксперимента было под сомнением из-за неработающего морозильника ЕКА, но все пробы удалось запихнуть в американский морозильник TEF. Стрекалов в это время заменил регулятор тока в модуле “Кристалл”.
После обеда экипаж укладывал отработанное оборудование в “Прогресс”. Вечером состоялся ТВ-сеанс с Хьюстоном, куда приезжала семья Тагарда. Картинка была хорошего качества, а звук на ее фоне к концу сеанса почти исчез. Специалисты подмосковного ЦУПа не знали об этом, а то бы отменили телевидение и звук был бы хорошим.
Земля сообщила космонавтам, что план выхода в пятницу наконец подготовлен, но еще не подписан. Расчетная продолжительность — 5 час 20 мин. Во время работы в космосе космонавтам придется обойтись без видеокамеры “Скуттер”, т.к. она зажевывает пленку. Никакие рекомендации не помогли.
9 мая, в день Победы, космонавты отдыхали. Они поздравили всех живущих на Земле с пятидесятилетием окончания самой страшной войны XX века. Затем состоялась встреча с семьями.
Дежуров и Тагард продолжили сбор образцов в рамках экспериментов по метаболизму. Были переданы показания радиационной аппаратуры ТЕРС. Тагард сообщил, что воды в морозильнике ЕКА, по-видимому, не осталось, и рекомендовал включить его, однако Земля отложила включение до консультации с инженерами.
10 мая экипаж провел заключительные работы по подготовке выхода. Дежуров и Стрекалов провели тренировку в скафандрах и оценили качество подгонки. В одном из скафандров оказался неисправным передатчик, который заменили вместе с батареей. После тренировки Геннадий Михайлович и Володя высушили скафандры. Стрекалов сказал, что выход будет выполнять в старом скафандре — он мягче.
В телевизионном сеансе медики выразили удовлетворение состоянием руки Стрекалова. Их условием было только увеличение интервала между выходами с 4 до 5 дней и организация телесеанса после выхода. Также они предложили отрезать правый рукав у рубашки, если она будет мешать, а для больной руки рукав оставить. Пока сохраняется незначительная вероятность возобновления воспалительного процесса после длительного пребывания в скафандре. Но от программы никуда не денешься.
В этом же ТВ-сеансе была показана солнечная батарея “Кристалла”, которую нужно будет сложить. Норман будет снимать процесс изнутри.
Помимо подготовки выхода, все три космонавта провели измерение массы тела. Тагард работал по эксперименту “Качество воздуха”.
11 мая космонавтам дали возможность отдохнуть. Практически на каждом сеансе они уточняли циклограмму выхода. Руководитель полета В.Соловьев присутствовал при отработке Тагардом режима выдачи команд с пульта. Он посоветовал смене ЦУПа более четко называть команды и получать квитанции после выполнения. На связь выходили А.Полещук и С.Крикалев. В 16 часов экипаж отправили спать.
12 мая все космонавты встали в час ночи. Еще до завтрака взяли пробы мочи и измерили артериальное давление. После завтрака они измерили массу тела и провели медконтроль с передачей данных в ГЦМБП. У медиков пока к здоровью Стрекалова претензий нет. Затем Дежуров и Стрекалов еще раз проверили все системы скафандров и бортовую системы сопряжения (БСС), а затем надели их.
* 16 мая в Россию из США вернулся летчик-космонавт Владимир Титов, совершивший в феврале этого года на борту МТКК “Атлантис” свой третий космический полет. Космонавта тепло встретили сотрудники и жители Центра подготовки космонавтов. * После того, как запланированные на несколько ближайших лет модификации шаттлов будут выполнены, грузоподъемность Космической транспортной системы составит около 28350 кг на орбиту с наклонением 28.5° и высотой 185 км и 18000 кг на орбиту Международной космической станции. * 30 апреля правительство Венгрии согласилось арендовать 4 из 16 каналов на спутнике связи CERES (“Центрально-европейский региональный спутник”). Этот аппарат, практически аналогичный по конструкции израильскому спутнику “Amos”, должен быть выведен в ту же точку стояния. Управление спутником будет осуществлять венгерско-израильское СП “Magyarsat Ltd.”. |
В середине марта в рамках ЭО-18 планировалось провести 4 выхода в открытый космос: 28 апреля, 8, 16 и 19 мая (см. “НК” №6, 1995, стр. 22). Однако из-за переноса даты запуска исследовательского модуля “Спектр” с 11 на 20 мая и его стыковки с 18 на 26 мая сроки выходов несколько изменились при сохранении их задач. Даты и задачи выходов Владимира Дежурова и Геннадия Стрекалова по состоянию на конец апреля приведены в Табл. 1.
Содержание граф:
1 — дата выхода;
2 — отсек, из которого производится выход (ШСО — шлюзовой специальный отсек модуля “Квант-2”, ПхО — переходной отсек базового блока);
3 — задачи выхода. |
С 27 апреля “Ураганы” приступили к непосредственной подготовке к первому выходу, намеченному на 12 мая. Некоторые опасения у медиков вызывало состояние левой руки Геннадия Стрекалова, однако к началу мая воспалительный процесс на ней прошел.
Главной задачей первого выхода Дежурова и Стрекалова в открытый космос была подготовка мест установки солнечных батарей на модуле “Квант” и проверка работы агрегата раскладывания и складывания панели многоразовой солнечной батареи П-МСБ-II на второй плоскости модуля “Кристалл”. Эти работы проводились в преддверии переноса П-МСБ-II с “Кристалла” на “Квант”. Такая операция была предусмотрена еще при запуске “Кванта”. Первый раз о ней рассказали на одной из полетных пресс-конференций в июне 1987 года Юрий Романенко и Александр Лавейкин. Тогда на базовом блоке “Мира” была развернута дополнительная солнечная батарея.
Операцию по переносу МСБ с “Кристалла” на “Квант” было необходимо провести перед приходом к “Миру” модуля “Спектр”. Этот модуль должен располагаться на стыковочном узле ПхО по оси -Y. Перед стыковкой с ним “Кристалл” должен быть переведен на узел по оси -Z. Однако после такой перестыковки П-МСБ-II уперлась бы в батарею базового блока, а П-МСБ-IV зацепилась бы за батарею “Спектра” при его перестыковке на -Y.
МСБ, предназначенные для установки на “Кванте”, прибыли на орбитальный комплекс с “Кристаллом”. На нем же снаружи были закреплены два контейнера с приводами Б16М (КсП) системы ориентации солнечных батарей (СОСБ). Внутри “Кристалла” среди прочих грузов на орбиту были доставлены две ферменные опоры. Опоры должны были крепиться на “Кванте”, на них планировалось разместить КсП, а уже на приводах разместились бы многоразовые батареи.
Способов перемещения МСБ с “Кристалла на “Квант” рассматривалось множество. Самый простой: тащить батареи вручную по поверхности станции (снося, естественно, все выступающие детали, антенны, датчики и т.п.). Некоторые разработчики предлагали провести перенос батареи с помощью средства перемещения космонавта СПК. Эта операция была даже отражена на обошедшем в 1989 году многие газеты и журналы рисунке по плакату КБ “Салют” с полностью собранным комплексом “Мир”. Однако, как рассказал начальник 293-го отдела внекорабельной деятельности РКК “Энергия” Олег Цыганков, СПК принципиально не могло использоваться для перемещения таких габаритных и массивных предметов, как МСБ. Одно время предлагалось для перемещения батареи протянуть между “Кристаллом” и “Квантом” трос. Однако такой вариант быстро отпал: даже при небольшом боковом усилии во время перемещения груза, блоки крепления троса на модулях могли быть вырваны.
Поэтому было принято иное решение — закрепить снаружи базового блока раздвижную телескопическую стрелу (ГСт) длиной ~13 метров. Такая длина определялась расстоянием от точки возможного крепления стрелы до МСБ. Доказать необходимость такой стрелы на “Мире” и найти ее изготовителя было непросто. Однако 23 января 1991 гада Виктор Афанасьев и Муса Манаров смонтировали ГСт на II плоскости базового блока и испытали ее. О.С.Цыганков особо подчеркнул, что стрела была разработана именно для переноса МСБ. Впрочем, быстро выяснилось, что ее можно использовать и для многих других операций снаружи станции.
(Кстати, 23 февраля этого года 293-му отделу внекорабельной деятельности РКК “Энергия” исполнилось четверть века. Хоть и запоздало, но редакция “НК” поздравляет Олега Семеновича Цыганкова и всех его сотрудников с 25-летием отдела — Ред.)
Сами батареи тоже были, естественно, рассчитаны на перенос. В отличие от всех предыдущих вариантов конструкций батарей они обладали возможностью многократного складывания и раскладывания. Именно за это качество батареи получили название “многоразовые”. Каждая панель МСБ (Рис. 1) состоит из 36 секций. Длина МСБ при полном выдвижении 16 м. Масса каждой из МСБ — 120 кг. По середине МСБ проходит ферма, являющаяся силовой опорой панели. Ферма имеет возможность складываться и раскладываться, тем самым выдвигая за собой из контейнера или втягивая обратно секции с фотоэлектрическими преобразователями. Сама МСБ крепится к приводу через шаровую опору со специальным замком. Электрический контакт батареи с системой электропитания станции осуществляется через четыре разъема, рассчитанных на быструю расстыковку космонавтами, облаченными в скафандры. Для уменьшения колебаний батареи при раскладывании и складывании вдоль каждой из панелей натянут тросик. Он постоянно находится под натяжением с усилием в 3 кг. При намотке или смотке тросика с барабана двигатель привода барабана поддерживает натяжение на заданном уровне. Для выдвижения и втягивания фермы служит агрегат раскладывания и складывания (АРС). В него входит подвижный привод, на котором установлена платформа с тремя защелками. При складывании батареи платформа выдвигается на величину одного шага (равного одной секции МСБ), защелки зацепляются за ферму МСБ, и привод тянет ее в контейнер. На ферме при этом подламываются подкосы, она складывается и увлекает за собой в контейнер секцию МСБ. При раскладывании агрегат работает подобным образом, пошагово выдвигая ферму. Для полного складывания или раскладывания панели требуется 34 движения АРСа. На МСБ предусмотрены четыре положения: полностью сложенная, разложенная на 1/3 (длина 5.5 м), разложенная на 2/3 (длина 11 м) и полностью разложенная. Промежуточные положения (1/3 и 2/3 длины) отмечены на ферме батареи золотистыми метками. Управлять АРСом можно как с борта “Мира”, так и с земли по командной радиолинии (КРЛ).
 Рис. 1. Панель многоразовой солнечной батареи: 1 — секции МСБ; 2 — раздвижная ферма; 3 — траверса; 4 — контейнер для укладки фермы; 5 — контейнер для укладки секций; 6 — направление на Солнце. Рисунок из проспекта РКК “Энергия” |
АРС был разработан в середине 80-х годов в киевском Институте электросварки имени Е.О.Патона. Однако его конструкцию применительно к МСБ пришлось серьезно доработать специалистам НПО “Энергия”.
При запуске “Кристалла” на работоспособность АРСа была выдана гарантия 3 года. Планировалось, что в начале 1991 года экипаж ЭО-8 осуществит перенос МСБ. И подготовка к переносу действительно началась еще во время ЭО-8. Всего до ЭО-18 потребовалось 6 выходов в открытой космос по программе переноса МСБ. Они приведены в Табл. 2.
Работы же по непосредственному переносу двух панелей МСБ входили в план подготовки практически каждой экспедиции на станцию “Мир” в течение 1991-1994 годов. Однако из-за задержки с запуском “Спектра” перенос постоянно откладывался. Последним из тех, кому не удалось выполнять эту операцию, был Александр Викторенко. По состоянию на сентябрь 1994 года планировалось перенести одну из МСБ во время пересменки ЭО-17 и ЭО-18. Выходить для этого в космос должны были Викторенко и Дежуров.
Из-за деградации фотоэлектрических преобразователей за пять лет полета мощность вырабатываемой МСБ электроэнергии значительно снизилась. В последнее время недостаток энергии на “Мире” стал основной проблемой. Именно он стал причиной аварии, случившейся 11 октября 1994 года. Поэтому перенос батарей было решено максимально по сроку приблизить к приходу “Спектра”. Тем самым снижался риск нехватки энергии при неудачном переносе одной или обеих панелей. Чуть позже было принято решение о переносе только одной солнечной батареи. В результате на экипаж ЭО-18 снижались физические нагрузки. Вторую МСБ предполагалось сложить и пока оставить на “Кристалле”, хотя ее перенос в дальнейшем на “Квант” не исключен. А в конце октября во время экспедиции STS-74 “Атлантис” доставит на “Мир” стыковочный отсек. Снаружи его будут закреплены две новые солнечные батареи: одна будет такая же, как переносимая МСБ, вторая батарея — совместной российско-американской разработки. Их монтаж намечен на ЭО-21. Тогда ту батарею, которая будет перенесена на “Квант”, космонавты выбросят, а на это место и на диаметрально противоположный привод установят две новые батареи.
Табл. 2. Выходы по программе подготовки к переносу панелей солнечной батареи с модуля “Кристалл” на модуль “Квант”
|
Расчетная программа выхода в открытый космос Дежурова и Стрекалова 12 мая приведена в Табл.3.
12 мая (59 сутки полета “Ураганов”) космонавты встали в 01:10 ДМВ. После традиционного 10-минутного осмотра станции, туалета и завтрака Владимир Дежуров и Геннадий Стрекалов провели часовой медицинский контроль, надели костюмы водяного охлаждения скафандров и к 5:50 закрыли переходной люк между шлюзовым специальным отсеком (ШСО) и приборно-научным отсеком (ПНО). Затем “Ураган-1” и “Ураган-2” вошли в свои “Орланы-ДМА”, закрыли их ранцы и приступили к шлюзованию.
Открытие выходного люка должно было состояться в сеансе связи 06:55:00 (“западный” СР) — 08:06:57 (Петропавловск-Камчатский) при выходе станции из тени над Африкой на витке 52735 “Мира”. Во всех сеансах связи планировалось использовать только СР в точке стояния 16° з.д.
— И еще, Володь, посмотрите друг на друга, чтобы у вас все закрыто было — клапаны и прочее, — напутствовал космонавтов руководитель полетом Владимир Соловьев перед началом заключительных операций (07:12).
В 07:15 Дежуров и Стрекалов отстыковали бортовые колодки и перешли на автономное питание скафандров.
— У Михалыча давление [в скафандре] 0.38 [атм]. У меня — 0.37, — доложил командир (07:15).
В 07:17 Стрекалов приступил к открытию люка.
— Я сейчас зафиксировался на поручнях и аккуратно начинаю вращать штурвал, — комментировал бортинженер. — Володь, а когда я буду выходить, передай мне сумку с инструментами... Так, люк на открытие. Вращаю штурвал... Есть погасание транспаранта “Выходной люк закрыт”. Штурвал повернут. Идет падение давления.
Сигнал исчез в 07:20.44 ДМВ (04:20:44 GMT), всего на полторы минуты позже, чем планировалось. С этого момента по принятой в российской космонавтике практике начался отсчет времени работы космонавтов в открытом космосе. Однако дальше у космонавтов возникли проблемы.
— Володь, медленно падает давление? — поинтересовался ЦУП.
— Сейчас 7 уже миллиметров. Не быстро, я бы сказал, — ответил Дежуров.
— Ты слегка постукивай по мановакуумметру.
— Да я постукиваю. 6 миллиметров.
— Володь, мы, как правило, по его показаниям абсолютного нуля не получали. Ты сообщи, когда стрелка мановакуумметра остановится. Тогда мы будем принимать решение. Михалыч, а в люк у вас что-нибудь летит?
— Я ничего не вижу, — сообщил Стрекалов.
— Щель образовалась?
— Не вижу, — повторил “Ураган-2”. “Мир” вышел из тени в 07:23:28.
— Володь, а что у тебя мановакуумметр показывает? — спросил Соловьев.
— На пяти остановился.
— Ген, тогда ты посмотри: все предварительно сделано?
— Я... Еще минуты три подождем. Сколько там у вас телеметрия показывает?
— У нас кончилась телеметрия. Ген, тут ребята говорят, что там щель должна быть видна. Щель видишь? — настаивал Соловьев.
— Нет, щель не вижу.
— А какое давление на мановакуумметре?
— 5 миллиметра и стоит на месте.
— Ген, тут говорят, что по телеметрии люк ты открыл. Давай аккуратненько действуй дальше и говори нам, что делаешь.
— Беру кольцо... Одной рукой кручу штурвал, второй — придерживаю люк, — не торопясь рассказывал Стрекалов (07:26:18).
— Давление осталось 5 миллиметров, — доложил Дежуров.
— Не летит в люк ворсинки, мусор? — поинтересовался Соловьев.
— Я не вижу, — убежденно заверил ЦУП Стрекалов.
Содержание граф:
1 — операция
2 — плановое время начала выполнения операции относительно начала выхода
3 — плановое время конца выполнения операции относительно начала выхода | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
— Ну все, тогда открывай, — дал добро руководитель полетом.
— Оп, пошел! — сообщил Стрекалов (07:26:42). — Открыл.
— Плавненько, Гена?
— Да, сравнительно. Я аккуратно крутил.
— Тогда теплообменники можете включать, — облегченно вздохнули в ЦУПе.
После установки люка на фиксатор бортинженер надел на кромку люка защитное кольцо, вылез из ШСО и перешел на кольцевые поручни снаружи шлюзового отсека. За ним и Дежуров покинул шлюзовой отсек. Конечно, это не очень-то серьезно, но стоит отметить, что впервые внутри российской орбитальной станции остался исключительно американский экипаж в составе одного Нормана Тагарда, который по просьбе выходящих мог обращаться за консультациями к бортдокументации вне зоны видимости. Лет 15 назад такое и представить нельзя было.
Дежуров быстро обогнал бортинженера (07:49:30) и первым подошел к грузовой стреле.
— Михалыч, а “Трек” наблюдаете? — тем временем допрашивал ЦУП Стрекалова.
— Да вот он, рядом, — сообщил “Ураган-2” (07:50:18).
“Трек” — это американский детектор тяжелых космических частиц. Его установили снаружи “Мира” Анатолий Арцебарский и Сергей Крикалев 28 июня 1991 года во время их второго выхода. Работа детектора была рассчитана на два года. Однако он до сих пор остается снаружи. Часть “Трека” была снята Александром Серебровым во время выхода в открытый космос 28 сентября 1993 года. В 1994 году детектор проверялся для дальнейшей работы. Вес было в порядке. И вот теперь его решили наконец-то снять. Американцы планировали спустить “Трек” на землю на борту “Атлантиса”.
— Я на стреле, — тем временем доложил Дежуров (07:51:02). — У стрелы первое звено сложено, а второе — распущено.
“Ураган-1” стал медленно передвигаться к основанию стрелы на базовом блоке. По ходу у него возникли небольшие проблемы: на одном из протянутых вдоль стрелы лееров были какие-то лохмотья. Дежурову посоветовали быть поаккуратней и перехватиться за другой леер (07:54:45).
8 минут потребовалось командиру на переход с “Кванта-2” на базовый блок. Именно Владимир Дежуров на протяжении всех выходов должен был управлять грузовой стрелой. Раньше, как правило, этим занимались бортинженеры. Но на этот раз медики попросили заняться этой работой более молодого командира. К тому же врачи хотели уменьшить нагрузку на недавно залеченную руку Стрекалова.
Ближе к концу сеанса связи ЦУП предупредил космонавтов о предстоящем включении двигателей станции для разгрузки гиродинов. Космонавты должны были быть при этом осторожны.
— Чтобы не получилось, что Гена на стреле висит как раз над двигателями, — добавил “Ураганам” Соловьев.
— Мы включаем движки в начале тени и по выходу из тени, — уточнил оператор связи.
Врачи на Земле беспокоились о своем. Они предложили экипажу не слишком торопиться и в тени отдыхать. Дело в том, что в скафандре у Стрекалова было практически в три раза выше давление углекислого газа, чем у Дежурова. Это был не отказ скафандра, а индивидуальная особенность бортинженера. Все-таки возраст дает себя знать. В дальнейшем, в моменты спокойной работы выделение СО2 у Геннадия Михайловича снижалось до уровня командира, но как только начинались “силовые” операции, оно опять вырастало.
— Ребята, удачи вам и не горячитесь, — закончил первый “выходной” сеанс руководитель полетом.
А вот начало следующего сеанса вместо положенного 08:34:00 произошло лишь в 09:00:42. При втором включении двигателей для разгрузки гиродинов при выходе станции из тени произошел отказ в СУД “Мира” и станция перешла в индикаторный режим. В такой ситуации связь через спутник-ретранслятор установить не удалось.
Наконец, когда связь наладилась, ЦУП первым делом поинтересовался:
— Ребята, вы что делаете?
По плану к этому моменту “Ураганы” должны были уже штатно закрепить контейнер с приводом на II плоскости “Кванта” и заниматься прокладкой кабелей и подключение разъемов системы электропитания КсП-II.
— Я у “Софоры”, — сообщил Стрекалов.
Выяснилось, что Дежуров только подводит бортинженера на стреле к “Кванту”. Судя по всему, космонавты, напуганные предстоящими включениями двигателей, решили до наступления тени не переводить стрелу со Стрекаловым на “Квант”. Сначала они дождались восхода солнца, а потом, видимо, ждали начала сеанса связи. Владимир Дежуров оставался у основания стрелы, а Геннадий Стрекалов — на “Кванте-2”. И только незадолго до начала сеанса командир приступил к транспортировке. Тем самым появилось отставание от расчетного графика более чем на час. ЦУПу пришлось лишь мириться с такой ситуацией.
— Так, я зацепился за “Софору” карабином. Сейчас на всякий случай еще один зацеплю, — рассказывал о происходящем Стрекалов (09:05:17).
— Вам на 37КЭ может понадобиться молоток и однозначно потребуются резаки. Вы их на “Софоре” не оставляйте, — напомнил ЦУП.
— Я практически у корня “Софоры”, — сообщил в 09:10:19 “Ураган-2”.
— Володя, а ты где? — допрашивала с нетерпеньем в голосе Земля.
— На базовом блоке. Иду на 37КЭ.
— Геннадий Михайлович, сейчас Володя дойдет до “Софоры” и можно начинать двигаться к установочной ферме.
— А что это внизу у “Софоры” за обруч вращающийся крутится? — спросил Стрекалов. По моему, это — традиционный вопрос для всех проходящих в том районе космонавтов. Во всяком случае, этим же обручем интересовался в свое время и Александр Серебров, и Талгат Мусабаев.
— Да пусть крутится, — философски заметил главный оператор связи.
Чтобы больше не возникло подобных задержек из-за опасения работы двигателей, ЦУП попросил оставшегося внутри “Мира” Нормана Тагарда записать времена их работы.
— Норман, ты понимаешь, это — очень важные времена. Надо ребят предупреждать, — наставительно заметил Владимир Соловьев.
— Хорошо, — сдержано отреагировал Тагард (09:14:55).
Чтобы сэкономить время, Владимир Дежуров шел на “Квант” одновременно с переходом Стрекалова по “Софоре”. В 09:20:40 они встретились у основания контейнера с приводом на II плоскости модуля.
— Сколько там штырей? — спросил ЦУП.
— Я насчитал три, — сообщил Стрекалов,
— Струбцин здесь две штатные, как у нас, и одна мощная, — добавил Дежуров.
— Струбцины нас пока не интересуют. Давайте со штырями разберемся. Как они стоят? Все в одинаковом положении? — интересовались с Земли.
— Они стоят неправильно, по касательной, — рассказал “Ураган-2”.
— Ген, я чувствую, что вы все поняли. Действуйте, — подбодрил экипаж Соловьев.
— Открывайте фиксатор... После этого нажимаете кнопку на вентиле... — напоминали космонавтам из ЦУПа. — При нажатии кнопки отворачиваете вентиль... Кнопку держите нажатой... Нажать и крутить... Проворачиваете?
— Да ты что? Его с места не сдвинешь. Сама гайка лишь на штыре провернулась, — вздохнул Геннадий Михайлович.
— Но вентиль на штыре расфиксирован?
— Да.
— Ну что ж, тогда молоточком постучите. Если удастся, то до конца не вынимайте. Только расшатайте.
— Не отворачивай, а освободи. Может в этот момент и пойдет, — посоветовал руководитель полетом.
— Вряд ли, — скептически заметил Дежуров.
— Если вряд ли, тогда вообще не надо делать, — решил Соловьев (09:33). — И, пожалуйста, имейте в виду, что нам предстоит еще несколько выходов. Соизмеряйтесь, пожалуйста.
Перед концом очередного сеанса связи ЦУП начал выдавать рекомендации на дальнейшие работы:
— “Ураганы”, давайте договоримся. Если вы сейчас нормально поставите штыри, то струбцины ставить обратно не обязательно. Но желательно навернуть.
— Мужики. Мы сейчас несколько задерживаемся. Поэтому второй привод не будем делать, — отменил Владимир Соловьев часть намеченной программы. — Для нас складывание батареи важнее. А на 37КЭ мы еще вернемся. И в тени поотдыхайте, а то вы там немножко упрели. До следующей зоны.
В 09:40:43 станция вышла из зоны Петропавловского наземного командно-измерительного комплекса.
Уже после завершения выхода в открытый космос Олег Цыганков так прокомментировал мне отказ от проведения работ с КсП-lV:
— У нас в циклограмме была заложена одна операция, от которой можно было отказаться. Она создавала нам резерв времени. Планировалась подготовка не одного места под солнечную батарею — крепление контейнера, подстыковка разъемов, — а двух. Не только по II, но и по IV плоскости. Но это было факультативно, имея ввиду, что если будет большое опережение по времени, то мы будем эту работу делать, а нет — так нет.
Сеанс через СР на этот раз начался вовремя — в 10:12:40. Первым делом “Ураганы” доложили о состоянии крепления контейнера:
— В каком положении он был, в таком и остался. Кнопка не нажимается, не отжимается. Даже молотком я бил — она не реагирует.
Дальше пошло выяснение подробностей положения с приводом. Космонавты заверили, что стоит он “мертво”, хоть замки его крепления они и ослабили.
Неожиданно в эфире раздался голос Нормана Тагарда (10:15):
— Внимание, Геннадий! Включение двигателя через одну минуту!
“Ураган-3” четко выполнял порученное ему дело.
— Ребята, у нас такое впечатление, что со стопорами надо кончать и переходить к разъемам, — наконец принял решение Соловьев.
Олег Цыганков позже разъяснил ситуацию с креплением КсП-II:
— То состояние, которое получилось сегодня, может быть утверждено как работоспособное. Конструкторы его проанализируют и на этом, видимо, остановятся. Зазоров там нет. Привод стоит на трех точках. А всего точек крепления предусматривалось четыре. Но самое устойчивое положение — на трех. Поэтому можно считать, что эта задача выполнена.
Прокладка кабелей системы энергопитания контейнера с приводом КсП-П на отсеке научных инструментов и подключение разъемов энергопитания у “Ураганов” проблем не вызвало. Однако и здесь ЦУПу пришлось понервничать.
— У меня отказал вентилятор! — неожиданно сообщил Геннадий Стрекалов.
— Слабо дует? — забеспокоился Соловьев.
— Нет. Ни шума нет, ничего.
— Включить эжектор тогда надо.
— Так... Вот... Все нормально, — раздался голос Владимира Дежурова.
— Все нормально? — не унимался ЦУП.
— Сейчас я все сделаю, — успокоил Дежуров. — Ты ручку режима переключил.
— Что произошло, Ген, — поинтересовался руководитель полетом.
— Да, я тут тумблер задел, — оправдывался Геннадий Михайлович.
— Все понятно. Сейчас у нас по телеметрии все нормально. А если мало одного, то включи резервный вентилятор, — посоветовал Соловьев (10:24:28).
Как тут не вспомнить случай с Александром Лавейкиным? Тогда во время выхода в открытый космос 11-12 апреля 1987 года он задел за край люка ручкой переключения режимов наддува скафандра. Ручка перешла на режим пониженного давления. Космонавт же решил, что происходит разгерметизация “Орлана”. И только находившийся рядом Юрий Романенко заметил изменение положения ручки и поставил ее на место.
Космонавты продолжили работу с кабелями. С Земли им говорили номера чего и с чем стыковать, оценивали по телеметрии качество стыковки. Экипаж разрезал леску, которая скрепляла бухту кабелей (10:42:30). ЦУП подсказывал космонавтам места расположения разъемов. Это пришлось делать потому, что на некоторых из них уже стерлась маркировка. Для удобства работ по просьбе Стрекалова Земля даже сообщала цвета отдельных кабелей.
Последнюю пару кабелей космонавты начали стыковать в 11:07:08.
— Все, состыкованы, — довольно доложил Дежуров (11:07:35).
— Поздравляем вас, — порадовался вместе с “Ураганами” ЦУП.
— Вы пока отдохните, а потом Геннадий Михайлович — по “Софоре”, а ты, Володь, — по лабораторному отсеку, по агрегатному отсеку к основанию стрелы, — выдал рекомендацию оператор.
За время между двумя сеансами связи в (11:15:50, Уссурийск — 11:54:00, спутник-ретранслятор) Стрекалов успел перейти обратно на стрелу, а Дежуров перебрался на базовый блок станции и приступил к переводу бортинженера на модуль “Кристалл”.
— Стрела зафиксирована, — сообщил в 12:14:48 Геннадий Михайлович. — Володь, ты иди, а я буду тебя страховать.
Через пять минут к нему присоединился командир. После этого Дежуров выдал разрешение Норману Тагарду на складывание батареи. “Ураган-3” включил в “Кристалле” питание АРСа и выдал команду на складывание первой секции.
— Складывание идет хорошо, — прокомментировал Стрекалов.
— Первое звено сложилось нормально, — подтвердил Дежуров (12:22:00).
— Давай дальше, Норман! — воодушевился ЦУП.
— “3(три)-А-1” — “Выкл. “3-А-2” — “Вкл.”, — транслировал на Землю Тагард выдаваемые им на пульте команды.
— Пошла, пошла, — довольно сообщил “Ураган-1”. — Ферма задвигается. Есть зацеп следующего звена. Ролики тоже идут. Все, есть складывание.
Тагард опять начал перечислять то, что он делает на пульте МСБ в “Кристалле”.
— Есть захват третьего звена. Подкосы подломились, все нормально, — рассказывал о происходящем Владимир Дежуров. Три звена, какие было предусмотрено программой выхода, сложились.
— Володь, есть предложение сложить до первого промежутка, — проявил инициативу оператор связи.
— Хорошо, — тут же подхватил Тагард.
— Нет, стоп, — мгновенно среагировал Соловьев. Дальнейшее складывание привело бы к снижению выработки электроэнергии, а это на данном этапе отнюдь не нужно.
— Есть впечатление, что с одного края между этой фермой и контейнером зазор больше, а с другого — меньше, — поделился наблюдениями Стрекалов.
— Хорошо. Ген, Володь, тогда давайте на этом пока закончим, — решил Владимир Соловьев.
— Может еще одну сложим? — предложил “Ураган-2”.
— Понимаешь, тут значения не играет, три или четыре, — объяснил руководитель полетом. — Если уж складывать, то до промежуточного звена, а на сегодня хватит. Все, возвращайтесь.
— Ладно. Закончили мы со складыванием. Здесь нам больше делать нечего, — был ответ Стрекалова, и космонавты направились обратно. Дежуров перешел к основанию стрелы и в 12:40 начал перенос Стрекалова к “Кванту-2”.
— Володь, рули его к ШСО. Только будь внимательнее, — предупредил руководитель полетом. — А то был случай, правда, не помню с кем, когда рулил-рулил и привез вместо ШСО на 37КЭ. Мы даже думали там стрелки ставить, знаки уличного движения.
— Я швартуюсь. Что делаем дальше? — поинтересовался бортинженер.
— Все, Ген, завершаем, — объявил Соловьев. — Предложение следующее: поскольку света у вас уже не останется, то Володя пусть тоже идет по стреле. “Трек” оставляем. Повисит еще, ничего страшного не будет. Слышите?
Ответа не последовало. “Мир” уже вышел из зоны связи (12:45:49). Связь возобновилась в 13:24:00 благодаря спутнику-ретранслятору.
— Мы сейчас в ШСО, — отрапортовал Дежуров. — Крышку пока не закрываем. Мы немножко поздновато выключили теплообменники. Надо еще четыре с половиной минуты подождать.
. — “Ураганы”, а вы случайно “Трек” не прихватили? — поинтересовался ЦУП.
— Нет, там уже темнота подходила, — вздохнул Владимир.
— Гена, как самочувствие? — вклинились в разговор врачи.
— Нормально.
— И слава Богу, — подвела итог медицина.
— А вы панельки не заправляли в контейнер? — это уже специалисты по МСБ.
— Нет, мы только смотрели и все, — успокоил их “Ураган-1”.
— А они заходили в контейнер, или накапливались на входе?
— Нет, заходили, ложились. Натяжение тросика хорошее, панельки ложатся ровно, — поддержал командира Геннадий Михайлович.
После небольшой заминки с люком в 13:35:16 (10:35:16 GMT) Стрекалов провел его закрытие. Время работы космонавтов в открытом космосе составило 6 часов 14 минут 32 секунды вместо запланированных 5 час 20 мин. После шлюзования уставшие “Ураганы” вылезли из “Орланов” и приступили к “послевыходным” операциям: сушке скафандров, приведению в исходное состояние систем.
В.Истомин. В следующем после выхода сеансе связи (15:01-15:56) космонавты показали видеосъемки складывания трех секций МСБ, выполненные Норманом Тагардом. Специалисты увиденной картиной остались вполне довольны.
Стрекалов продемонстрировал состояние своей руки. На кисти были некоторые потертости, как и на запястье, но все в пределах нормы. Дежуров своих рук не показывал. Затем космонавты приступили к сушке БСС, снятию с БСС и скафандров сменных элементов. В 18:20 их отпустили спать.
13 мая космонавты отдыхали. На связь с космонавтами выходил Соловьев. Стрекалов и Дежуров поговорили по телефону со своими семьями. Вечером состоялся тестовый ТВ-сеанс с Германией (Гамбург).
В 14:10 ДМВ морозильник ЕКА был включен.
В этот день Норман Тагард превысил, по итогам четырех предыдущих и текущего полета, рекорд суммарной длительности для американцев — 84 дня.
14 мая космонавты должны были отдыхать, но им запланировали работу по подключению кабелей СЭП ББ. Хотя космонавты потратили на это целый день, им не удалось найти гермоплату, к которой нужно подключать кабели. Зато они заменили редуктор в гиродине СГ-6Э.
Норман включил на 24 часа пробозаборник воздуха SSAS и доложил данные счетчика ТЕРС. Вечером он разговаривал по телефону с семьей.
15 мая рабочий день начался с переговоров с Соловьевым и Крикалевым по циклограмме выхода.
Затем ЦУП провел коррекцию орбиты. Двигатель был включен в 09:09:36 ДМВ (06:06:36 GMT) при нулевых углах тангажа и курса, проработал 129.5 сек и обеспечил импульс 3.5 м/с. Масса станции перед включением двигателя составляла 110877 кг. Параметры орбиты комплекса составили:
| Перед импульсом | После импульса | |
| Наклонение,° | 51.67 | 51.67 |
| Hmin, км | 389.5 | 396.1 |
| Нmах, км | 412.6 | 413.6 |
| Период, мин | 92.326 | 92.452 |
После завтрака космонавты приступили к установке новых сменных элементов на скафандры и БСС. Затем была они проверили подключение скафандров к телеметрии и работу клапанов. По пакетной радиолюбительской связи на борт была передана циклограмма выхода.
В этот день космонавты должны были выполнить первый этап расстыковки кабелей, выходящих из “Кристалла”, готовя модуль к перестыковке. В конце дня они заявили, что сделать эту работу не успели, хотя жалоб на дефицит времени не поступало.
Тест гиродина прошел успешно. В сеансе связи (9:39-10:03) был зафиксирован переход СГ-2Э на резерв магнитного подвеса. В этом же сеансе экипаж вернул гиродин в основное положение. Норман получил инструкции и команды для складывания солнечных батарей и тренировался по выдаче команд с пульта УИВК.
Тагард доложил о попытке разморозить морозильник ЕКА. Он взялся за это из-за значительной разницы температур Т2-Т3 и большого потребления тока (9 А). Размораживание не удалось: внезапно загорелись лампы вентилятора и Тагард выключил морозильник.
Еще Норман сообщил, что нашел на борту дополнительные запасы пищи. Тагард получил разрешение съедать все, что сочтет необходимым, до и во время эксперимента по метаболизму, при условии, что съеденное будет записано.
16 мая день начался с измерения массы тела у всех троих космонавтов. Результаты были доложены на Землю.
Этот рабочий день был коротким по времени, но результативным. После конкретных рекомендаций Соловье а Дежурову удалось найти гермоплату и завершить прокладку кабелей электропитания от “Кванта” до “Кристалла”. Также космонавты подключил телеметрии к боковым стыковочным узлам. В сеансах связи состоялись переговоры по циклограмме второго выхода. В одном из них Норману Тагарду рассказали о запланированном на 8 июня полете шаттла по программе STS-70.
Норман выполнил частичный сброс информации с детектора ТЕРС на компьютер MIPS и, переговорив с ЦУПом, продолжал тренироваться по выдаче команд с пульта. В сеансе связи 15:04 экипаж еще выходил на связь, а затем пошел спать.
ЦУП провел тест системы причаливания и стыковки “Курс” со стороны переходного отсека станции. В первом сеансе не было телеметрии, второй сеанс прошел успешно.
17 мая рабочий день у космонавтов начался в полночь и даже чуть раньше. Как и 12 мая, последовали медицинские процедуры, тот же медицинский контроль и проверка систем скафандров и БСС.
17 мая. К.Лантратов. НК. Этот выход был решающим. В результате него П-МСБ-II должна была оказаться в развернутом состоянии на модуле “Квант”. Расчетная программа выхода в открытый космос Дежурова и Стрекалова 17 мая (64-е сутки полета экипажа) приведена в Табл. 4.
Складывание батареи считалось наиболее критичным этапом всего выхода.
— Если останется несложенным максимум пять створок, то мы будем ее переносить, — рассказал перед выходом начальник 293-го отдела внекорабельной деятельности РКК “Энергия” Олег Цыганков. — Если больше, то мы на такой риск не пойдем. Поскольку с самими преобразователями экипажу мы запрещаем контактировать, а там появляется такая возможность.
А еще перед началом выхода Олег Семенович рассказал, что предварительно решено провести внеплановый выход Дежурова и Стрекалова 21-22 мая для наблюдением за частичным складыванием панели солнечной батареи П-МСБ-IV на “Кристалле”. Как было объявлено на очередном совещании у руководителя полетом 16 мая, батарея может помешать при перестыковке “Кристалла” на осевой узел. Поэтому, несмотря на критическое положение с энергией на “Мире”, П-МСБ-IV будет сложена на 1/3.
До 22:40 ДМВ 16 мая “Ураганы” отдыхали. Затем был завтрак, более похожий на поздний ужин, медобследование, облачение в костюмы водяного охлаждения скафандров. В 03:20 Дежуров и Стрекалов закрыли люк между ШСО и ПНО, второй раз за полет оставив Нормана Тагарда в одиночестве. Правда, космонавту-исследователю скучать внутри “Мира” не предстояло. На него опять была возложена выдача команд “Старт” и “Стоп” при складывании МСБ, видеосъемка этого процесса и напоминание работающим за бортом коллегам о включение двигателей станции, начале и конце сеансов связи, продолжительности теневых участков орбиты. Стоит сразу отметить, что Тагард справился со всеми этими задачами. Специалисты же по МСБ рассказали, что при пошаговом складывании по командам с борта операция проходит на порядок быстрее, чем по командам с Земли.
Тем временем Владимир Дежуров и Геннадий Стрекалов вошли в “Орланы ДМА”, закрыли ранцы, провели шлюзование.
Выходной люк ШСО был открыт в 05:38:21 ДМВ (02:38:21 GMT), на 9 минут раньше расчетного времени.
Содержание граф: 1 — операция 2 — плановое время начала выполнения операция относительно начала выхода 3 — плановое время конца выполнения операции относительно начала выхода | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
До конца зоны радиовидимости спутника-ретранслятора (СР) в 06:10 (во время этого выхода, как и во время первого, использовался только “западный” СР над 16°з.д.) командир успел перейти к основанию грузовой стрелы, а бортинженер закрепиться на ее конце.
Но, когда начался сеанс связи через барнаульский наземный командно-измерительный комплекс (06:19:36), вся программа выхода оказалась под угрозой срыва.
— У нас стрела не идет, — сообщил Владимир Дежуров.
— А чего это она не идет? — не поняли сразу ситуацию в ЦУПе.
— Не знаю. Пока сам не понимаю, — вздохнул “Ураган-1”. — Она не поднимает даже Михалыча. По тангажу совсем не реагирует.
— Ручка крутится легко? — встревожился руководитель полетом Владимир Соловьев.
— Да как обычно.
— Подожди тогда, Володь, крутить. Надо разобраться в чем дело, — предупредил Соловьев (06:20:48).
— А вас там ничего не держит? — стали уточнять с Земли.
— Ничего абсолютно, — заявил Дежуров.
— За столько оборотов, сколько я сделал (ручкой стрелы — К.Л], можно было на 180° повернуться.
Тем временем в 06:21:22 на экране ЦУПа появилось телеизображение модуля “Кристалл”, как раз той батареи, которую предстояло сложить, но которую без грузовой стрелы нельзя было перенести на “Квант”.
— Так, Володь, попробуй покрутить одну стрелу. Пусть Геннадий Михайлович сойдет с нее, — предложил ЦУП.
— Да я ее только придерживаю, — оправдывался Стрекалов.
— А может ты ее фалами какими-нибудь держишь? — спросил Соловьев.
— Нет, я зацепился за стрелу только своими фалами, — объяснил бортинженер. — Сейчас я зацеплен двумя фалами за стрелу и только рукой придерживаюсь за станцию.
— Михалыч, давай сделаем наоборот — ты зацепись за станцию. Чего ты будешь делать на стреле, если она не работает? — стал уговаривать Стрекалова руководитель полетом.
— Возвращаюсь.
— Володь, а ты за корневище [стрелы — К.Л.] фалом зацепился? — поинтересовался руководитель полетом.
— Да, зацепился, — подтвердил Дежуров.
— Может в этом причина кроется? — предположил Стрекалов.
— А что там может быть? Он же двумя карабинами просто зацепился за корневище, — заступился за тезку Соловьев.
— Так, я на двух карабинах на поручнях, — тем временем сообщил Геннадий Михайлович.
— А у тебя нет там никакого больше фала? — допытывался руководитель полетом.
— У меня тут инструмент прицеплен на карабине. На длину этого карабина я могу чуть-чуть отпустить стрелу.
— Только, чтобы потом ее можно было вернуть на место, — согласился Соловьев. — Тогда дай ей свободу, а ты, Володь, попробуй покрути.
— Пошла? — нетерпеливо поинтересовался ЦУП.
— Пошла, вроде бы. Но может это она отпружинила? — предположил Владимир Дежуров. — Ну-ка, отпусти еще ее, Михалыч.
— На меня веди, — советовал “Ураган-2”.
— Потише, потише. Идет, вроде. Теперь попробуй по рысканью.
— Да по рысканью не надо. Давайте, зацепляйтесь, — решил командир.
— Подождите, ребята, — тормознул их порыв Соловьев. — Вы, я так понял, уже решили между собой, что все нормально?
— Да. Вроде идет теперь, — хмыкнул Стрекалов.
— Может где-то заклинило? — предположил Дежуров.
— Ты посмотри: я не зацеплюсь за батарею ногами? — закончил разговор о стреле и перешел к происходящему в этот момент Геннадий Михайлович.
— Нет. Долго разговариваете, — проявил нетерпение “Ураган-1”. — Там у вас от батареи до ног больше чем полметра. Цепляйтесь и поехали. Готовы?
— Готов.
— Поехали.
— Ну чего, Ген, идет? — поинтересовался Соловьев.
— Отлично, — облегченно вздохнул Стрекалов.
— Пошла, пошла, — подтвердил Дежуров.
— Вот я его приподнял сейчас где-то на метр. Теперь по рысканью кручу (06:27:30).
Как потом объяснил Олег Цыганков, ручка привода грузовой стрелы соединена с механизмом привода через фрикционную передачу. Если усилия, прилагаемые к ручке, превышают расчетные, то она начинает свободно прокручиваться. Тем самым механизм привода предохранен от повреждения в случае, если стрела упрется в элемент конструкции станции или зацепиться за что-нибудь. Скорее всего космонавты все-таки чем-то зацепили стрелу, из-за чего она и не двигалась.
В 06:29:22 на телеизображении в ЦУПе стало видно, как на модуль “Кристалл” выплыла тень космонавта на стреле. Тень прошла по модулю, по контейнеру батареи, по самой батарее. Работа пошла поспокойней. Дежуров был занят стрелой, а Стрекалов наблюдал за подходом к батарее и корректировал действия командира. Наконец в 06:35:47 в правом верхнем углу кадра появился сам Стрекалов.
— Наблюдаем вас, “Ураганы”, — подтвердил ЦУП.
В 06:35:55 бортинженер взялся за поручни и зафиксировал стрелу за них. Затем “Ураган-2” перебрался на “Кристалл”. Вокруг него летал ящик с инструментами. Зафиксировавшись на модуле, Стрекалов стал придерживать грузовую стрелу, чтобы Дежурову было легче лезть по ней на “Кристалл”. ЦУП при этом наставлял космонавтов на дальнейшую работу, уже вне зоны радиовидимости:
— Первым делом вы упорядочите положение трех прошлых панелей. Потом можете работать вместе с Норманом (06:40:46).
В 07:10:15 связь с “Миром” восстановилась уже через СР. На орбите была “ночь”, а потому камера в базовом блоке была отключена.
— Мы сейчас возле батареи, — обрисовал положение вещей “Ураган-1”. — Михалыч с дальней стороны, со стороны стыковочного узла. Две секции мы туда затолкали. Сейчас третью заталкиваем.
Космонавты занимались упорядочиванием в контейнере П-МСБ-II трех сложенных 12 мая секций.
— Вы мне скажите: вы это дело и в тени делаете? — удивился Соловьев.
— Да.
— И ничего?
— Ничего.
— Тогда, Володь, если есть такая возможность, то мы не возражаем, чтобы вы сейчас продолжите работать, — помня о предыдущей неторопливой работе космонавтов 12 мая, предложил руководитель полетом.
— Мы сам-то механизм, который будет складываться, не увидим, — остановил его Дежуров. — Тут ведь надо сразу в двух местах смотреть.
— Подождем, наверное, света, — рассудил Стрекалов.
— Давай подождем, — согласился руководитель полетом (07:13:24). Тень на этом витке длилась с 07:02:09 до 07:35:49.
— А сколько до выхода из тени? — поинтересовался “Ураган-1”.
— Порядочно. Двадцать минут, — сообщил Соловьев.
— Если пять звеньев уложим, то она должна пойти? — продолжал допытываться Дежуров.
— Да.
— Только нам не будет видно, как подкосы будут подламываться. Лучше — подождать до света, — решил умерить пыл молодого командира бывалый бортинженер.
Тем временем ЦУП инструктировал оставшегося в одиночестве Тагарда:
— Норман, вы должны будете выдать команды до того, как экипаж начнет расстыковывать разъемы СЭП в тени. Команда: двойка, ноль два, двадцать пять, нажать три раза “Ввод”, а затем — “Пуск”. А на экране загорится “Откл[ючение] пит[ания] нагрева МСБ”.
Этой командой Тагард должен будет снять питание с устройства подогрева механизмов солнечной батареи. Отключить его надо как можно позже, то есть перед самой отстыковкой разъемов батареи. К тому же подогрев идет через эти же разъемы, а нахождение их под током может вызвать при расстыковке искрение, так же как и в случае работы батареи на свету. Поэтому расстыковка разъемов и планировалась на темной части витка.
— Норман, давай, переходи в модуль Т (“Кристалл” — К.Л.), — принял решение Дежуров (07:17:08).
— Так вы что, решили складывать? — поинтересовался Соловьев.
— Да, мы решили сложить одну.
— Володя, я — в Т, — сообщил тем временем Тагард (07:18:24).
— Тогда, Норман, включай пульты. Как будешь готов — скажи.
— Я готов выдать первую команду (07:18:36).
— Давай, начинаем, — решил Дежуров.
— “А-1”. Горит “Питание СР МСБ-2”, — комментировал свои действия Тагард.
Космонавты тем временем обсуждали с ЦУПом вопрос: не помешает ли что-нибудь внутри контейнера батареи. И на Земле, и на орбите не сразу услышали деликатный вопрос Тагарда.
— Норман, что ты хотел, — наконец обратился к нему Дежуров.
— “МСБ-2” после команды “Три-А-Три” не горит, — сообщил Норман.
— Не горит? А у тебя должно гореть?
— Да.
— Правильно, — сообщил ЦУП.
— Так это правильно, или неправильно? — забеспокоился Стрекалов.
— Работайте, работайте, — отмахнулся ЦУП.
— Хорошо, продолжаю. “3-А-8” — “Вкл.”... И “3-А-2” — тоже не горит, — жалостным тоном проговорил Норман.
— Норман, все правильно, продолжай, — настаивал ЦУП.
— Хорошо... ЦУП, движения не было, — расстроенно сообщил Тагард.
— Норман, проверь команду “3-А-2”, — наконец разобрались в ситуации на Земле.
— А, да! “3-А-2” включаю. Хорошо, — обрадовался Тагард (07:20:57).
— Давай, Норман, — подбадривал коллегу командир.
— Есть движение? — поинтересовался Тагард.
— Есть, — облегченно вздохнул “Ураган-1”.
— Норман, и вот так — все время, — посоветовал ЦУП (07:21:15).
— Мы пока зацепления не видим... Вроде бы — идет. Крюки у нас зашли нормально, — комментировал тем временем Дежуров (07:21:49).
Дальше операция складывания пошла как по маслу. Дежуров давал Тагарду разрешение на выдачу очередной команды:
— Норман, давай следующую команду. Тагард нажимал на пульте в “Кристалле” кнопки и рассказывал для контроля о том, что делает:
— “3-А-1” — “Откл.”, “3-А-1” — “Вкл.”, “3-А-8” — “Вкл.”, “3-А-2” — “Вкл.”. Должно быть движение.
— Да, есть движения привода, — подтверждал Дежуров.
Складывание батареи длилось 47 минут. Космонавты уложились с этой процедурой в один сеанс связи. За это время агрегат АРС сделал 31 операцию (с учетом трех во время выхода 12 мая получается 34). На выдачу команд Тагард тратил примерно секунд 20-25. Затем за 9 секунд платформа АРСа выдвигалась, следующие 4 секунды три захвата зацеплялись за ферму, а потом за 9 секунд платформа втягивала очередную секцию в контейнер.
— Сейчас мы ее подсобим, — комментировал ход втягивания Дежуров. — Все нормально, она у нас складывается хорошо, “книжечкой” идет... Норман, давай следующую команду.
— Володь, посчитайте: сколько вы звеньев сложили? Вы до золотистой [метки] дошли? — поинтересовался через некоторое время ЦУП.
— Всего восемь с теми тремя, а золотистая на 12 или 13, — сообщил “Ураган-1”. — Норман, давай дальше.
Золотистой меткой отмечены на ферме промежуточные положения панели: 1/3 от полной длины батареи (первое промежуточное положение) и 2/3 длины (второе).
— Ребята, теперь в контейнер можете не заглядывать. Там уже ничего не случится, — успокоил космонавтов после 10-го звена ЦУП (здесь и далее номер хода платформы АРС идут с учетом трех ходов 12 мая).
В 07:35:24 в ЦУПе опять появилась картинка с борта: на орбите начинался рассвет. Космонавты висели с двух сторон от батареи. Но телевидение, по выражению Владимира Соловьева, “что-то враждовало со звуком”. Звуковая связь с экипажем была важнее, и до начала связи через наземные ОКИКи от телетрансляции пришлось отказаться.
— Володь, сейчас золотистое будет, — предупредила Земля перед 13 ходом АРСа. — У Нормана загорится транспарант “Промеж[уточное] положение] 2 МСБ2” (07:42:04).
— Есть “Промеж полож 2 МСБ-2”, — сообщил Тагард (07:42:49).
Были при складывании и проблемы: перестал наматываться на приемный барабан тросик, обеспечивающий “натяжение сжатия” панели. Как рассказали космонавты, заедал механизм наматывания тросика. “Ураганам” пришлось подтягивать его вручную с помощью специальных ручек.
— Сейчас следующая золотистая будет. Но укладываем все вручную, потому что тросик идет с заеданием, — сообщил в 07:54:49 Дежуров.
— Горит “Промеж, полож. 1 МСБ-2”, — подтвердил Тагард (07:55:46).
В 07:56:14 в ЦУПе опять появилось телеизображение со станции. Было прекрасно видно, как выдвигается платформа АРС, опускаются на ферму защелки, и батарея медленно вползает в контейнер. В 07:58:42 при 27 ходе платформы АРС на экране стал виден край МСБ.
— Все, у нас осталось последнее звено. Последний шаг остался, — предупредил Дежуров.
— Мы вам рекомендуем: одной рукой держаться за подкос, а второй, той, что ближе к ферме, сопровождать это движение, — посоветовал ЦУП.
— Проще говоря — додавить обоим параллельно, — доходчиво объяснил Соловьев. — А то тяжело все это утрамбовать машине, ей надо помочь.
— Хорошо. Норман, ты готов? Давай, — дал команду на складывание последнего звена “Ураган-1” (08:07:52).
— Есть движение, — через некоторое время подтвердил он (08:08:13).
— Вот сейчас — давайте, — руководил с Земли Соловьев. — Правильно, Ген... Во-во-во, и ты, Володь, дожимай это дело!
— Зашла, — облегченно выдохнул Дежуров (08:08:33).
— Там фиксаторы еще, — не дал ему расслабиться Стрекалов.
— Да, жмите, — подбодрил их руководитель полета. — Все, больше нет возможности дожать?
— Больше не идет, — сообщил Дежуров (08:09:20). Операция по складыванию батареи завершилась. Модуль “Кристалл” стал “птицей с одним крылом”.
— Все, Норман, отключай питание, — разрешил ЦУП.
— Понял. “3-А-1” — “Откл.”, — мгновенно среагировал Тагард (08:11:29).
— Напоминаем, разъемы будете расстыковывать в тени, — перед концом сеанса передали с Земли. — Перед этим Норман должен выдать команду, которую записал.
— После того, Володь, как вы расстыкуете разъемы, можно натягивать чехол и тащить все это на 37КЭ, — добавил Соловьев (08:12:42).
Следующий сеанс начался в 08:47, когда станция летела в тени (тень 08:34:42 — 09:08:23). В 08:49:50 Тагард отключил питание подогрева батареи. Затем космонавты без каких бы то ни было проблем отстыковали разъемы П-МСБ-II (08:52:28). пять лет постоянно находившиеся под током. Случай — уникальный. Для расстыковки разъемов космонавты взялись за четыре ручки на корпусе контейнера, нажали их и “утопили”. Вот и вся операция. А сколько было до этого сомнений: не приварились ли контакты разъемов? На этот момент космонавты опережали график на 20 минут.
А вот грузовая стрела опять подкинула “Ураганам” проблемы. Космонавты сообщили, что она не доходит на 30-40 см до узла крепления на МСБ. Разложить ее на полную 13-метровую длину за счет выдвижения конечного звена, как это планировалось перед выходом, не удавалось.
Сложности со стрелой возникли из-за того, что оказалось полностью выдвинутым конечное звено стрелы (см. Рис. 2). Оно раньше было, как правило, сложено. Регулировка длины стрелы в предыдущих выходах должна была проводиться за счет складывания и выдвижения корневых звеньев. Но, судя по всему, экипажи тогда ленились для регулировки длины возвращаться к основанию стрелы и “выбрали” весь запас конечного звена. При подготовки к выходу это учтено не было.
— Это наша вина, — сказал начальник отдела РКК “Энергия” по внекорабельной деятельности Олег Цыганов. — Надо было во время предыдущего выхода узнать у экипажа состояние конечного звена стрелы.
В результате Владимир Дежуров решил вернуться к основанию стрелы, чтобы попробовать выдвинуть полностью корневые звенья (09:08:04). На этом “Мир” вышел из зоны СРа (09:13:00).
В 09:25:15 начался сеанс через московский ОКИК.
— У стрелы мы выдвинули девять с половиной звеньев. Не хватает еще сантиметров 20, — доложил Дежуров.
— Пять сантиметров осталось, — сообщил через некоторое время Стрекалов.
Наконец старания “Урагана-1” увенчались успехом. В 09:28:43, когда в ЦУП начало поступать изображение со станции, Дежуров отправился по стреле обратно на “Кристалл”, чтобы помочь Стрекалову прицепить на нее контейнер с батареей. На этой “непредвиденности” космонавты потеряли ~20 минут. В 09:36:10 Дежуров добрался до модуля и начал, дрыгая ногами, трясти стрелу, чтобы дотянуть ее до узла крепления на МСБ.
— Не выламывай, не выламывай, — взмолился руководитель полетом. — Не стоит ломать, она еще пригодится, а другой — нет.
— Все. Фланец в такелажном узле, — наконец выдохнул командир (09:38:09).
Космонавты пристегнул контейнер с батареей к грузовой стреле дополнительными карабинами.
— Володь, тебе пора назад идти к ручкам управления, — напомнил Соловьев. — Видимо переставлять эту бандуру в тени на 37КЭ не следует. Поэтому вы тогда прикиньте: лучше бы, конечно, не торопиться, но в то же время, чтобы тень не застала вас врасплох.
— До тени сколько? — поинтересовался Стрекалов.
— До тени — 20 минут.
— Можем не успеть, — задумчиво проговорил Дежуров.
— Поэтому я вам и говорю. Подумайте: стоит ли начинать сейчас движение? — согласился Соловьев.
Тень на этот раз длилась с 10:07:16 до 10:40:57. Владимир Дежуров в который уже раз за выход пошел по стреле к ее основанию (09:47:17), Стрекалов пристегнулся к ней карабинами. В этом положении закончился сеанс (09:49:36).
Следующий сеанс через СР должен был начаться в 10:22:00. Но начала сказываться нехватка электроэнергии после складывания батареи. Заместитель руководителя полетом Виктор Благов так прокомментировал сложившуюся ситуацию:
— Сразу после складывания батареи почувствовался недостаток электроэнергии. Если до этого удавалось как-то балансировать с небольшим плюсом, то тут получилось -100 ампер.
В результате по команде “Напряжение мало” комплекс “Мир” перешел в индикаторный режим. Сеанс через СР не состоялся. Пришлось на Земле ждать зоны наземных ОКИ-Ков. Она началась в 11:00:12.
— Мы в двух метрах от цели, переводим стрелу, — сообщил Владимир Дежуров.
Командир заканчивал перевод стрелы со Стрекаловым и П-МСБ-П на модуль “Квант” (Рис.2). По сравнению с расчетным графиком космонавты теперь отставали на 2 часа 10 минут. А виной тому — стрела. Задержка из-за дополнительного рейса Дежурова к ее основанию не позволила “Ураганам” до конца тени перевести П-МСБ-II на “Квант” и зафиксировать там. Вот и результат.
— Мужики. Сейчас у вас до тени — полчаса: в зоне 10 минут и после того, как мы с вами расстанемся, — 20 минут, — напомнил космонавтам Соловьев (тень: 11:39:49 — 12:13:31).
— Этот свет — последний... Вам до конца света надо успеть дойти домой. Поэтому схема будет такая: эти полчаса остались у вас на все-про-все. Хорошо бы, чтобы с первой тенью вы были уже в районе люка. Получается довольно суровый цейтнот. Поэтому у нас
 Рис. 2. Схема переноса панелей многоразовой солнечной батареи с модуля “Кристалл” на модуль “Квант”: 1 — базовый блок; 2 — модуль “Кристалл”; 3 — модуль “Квант”; 4 — П-МСБ-II на модуле “Кристалл”; 5 — П-МСБ-IV на модуле “Кристалл”; 6 — положение грузовой стрелы при креплении к ней П-МСБ-II на “Кристалле” (длина 13м); 7 — промежуточное положение грузовой стрелы при переносе П-МСБ-II иа “Квант”; 8 — положение грузовой стрелы при креплении П-МСБ-II на “Кванте” (длина 7,9 м); 9 — П-МСБ-II на модуле “Квант”; 10 — вариант установки грузовой стрелы на IV плоскости базового блока для переноса П-МСБ-IVна “Квант”; 11 — положение П-МСБ-IV в случае ее переноса на “Квант”; 12 — положение контейнеров с приводами Б16М на “Кристалле” при его запуске. Рисунок предоставлен автору О.Цыганковым |
До конца зоны связи “Ураганы” успели только укоротить длину стрелы. Такое укорачивание потребовалось из-за того, что от основания стрелы до места крепления П-МСБ-II на “Кристалле” — 13 метров, а до места крепления на “Кванте” — 7.9. Пока Дежуров шел по стреле на “Квант”, Стрекалов перебрался к ферменному основанию привода на II плоскости модуля и зацепил за него конец стрелы.
— “Ураганы”, — вслед уходящему из зоны станции успел крикнуть руководитель полетом, — СРа не будет. Вы находитесь в индикаторном режиме. Ребят, светлого времени у вас остается 20 минут. Сейчас самое время принять решение. Если она не ставится, то закрепите ее на фале и уходите домой (11:19:08).
— Где вы сейчас? — был первый вопрос Соловьева после возобновления связи (12:35:42).
— В ШСО. Люк закрыт, — доложил Дежуров.
— Вы что, его только сейчас закрыли?
— Нет, минут 15 назад.
— Что удалось сделать?
— ШСО наддули, давление стоит.
— Батарея?
— Нет. Осталась на фалах.
— Понятно. Остальное потом расскажете, — вздохнул Соловьев.
Как потом выяснилось, космонавты не записали точное время закрытия люка. Ориентировочно это было в 12:20 — 12:25. Судя по величине давления в ШСО на момент начала сеанса, по циклограмме шлюзования получалось, что люк был закрыт уже примерно 15 минут. Специалисты из отдела внекорабельной деятельности, посовещавшись, решили считать время закрытия выходного люка 12:20 ДMB (09:20 GMT). Таким образом, длительность выхода составила примерно 6 час 42 мин.
ЦУП тем временем взялся за Тагарда:
— Норман, запишите несколько команд. А то тут с СЭПом положение портится.
Земля порекомендовала “Ураганам”, чтобы восполнить потерю атмосферы станции во время шлюзования, до 14:00 провести ее наддув из первой секции “Прогресса” всем, что там осталось.
— Мужики, мы с вами хотим посоветоваться, — опять вышел на связь Соловьев. — Надо, сами понимаете, еще один выход из ШСО планировать. Первый вопрос: что у вас не получилось? И второй вопрос: когда с точки зрения подготовки и вашего восстановления целесообразнее проводить этот выход?
— Вопросы приняты, будем думать, — ответил Геннадий Михайлович.
— Ген, а на первый вопрос... Что не получилось? Пытались ставить?
— Да нет, у нас времени не хватило. Все-таки какая масса! Это — не в ГЛ (гидролаборатории — К.Л.), — оправдывался Стрекалов.
— Понятно, — вздохнул в который раз Соловьев и перешел к новым проблемам. — Ребята, сами понимаете, нам теперь надо экономить энергию. С СЭПом очень плохо. Мы перевели на автономное питание “Союз” и “грузовик” и отбили следующий СР (12:50).
За 1 час 19 минут между сеансами (12:52:01 — 14:11:41) группа Цыганкова успела прикинуть программу следующего выхода. Его длительность получилась — 5 час 35 мин без снятия “Трека”. На снятие требуется еще 20 минут. Соловьев провел экстренное совещание. Сначала предлагалось провести выход в ночь с 19 на 20 мая. Но этому воспротивились медики. Они потребовали, чтобы экипажу дали отдохнуть субботу и воскресенье, а выход провести в ночь с 21 на 22 мая. Это решение и было объявлено экипажу в сеансе связи 14:11:41 — 14:26:20. Это был последний возможный сеанс 17 мая через ОКИКи. Поэтому “Ураганам” экстренно выдавались рекомендации по заключительным операциям выхода, сушке скафандров и тщательной экономии электроэнергии.
Запланированные работы по подключению СБ к электропитанию были, естественно, отменены.
18 мая. К.Лантратов. НК. Сегодня в калининградском ЦУП состоялось заседание Главной оперативной группы управления орбитальным комплексом “Мир” (ГОГУ).
В связи с наметившимся отставанием от графика работ по подготовке станции к приему нового исследовательского модуля 77КСО “Спектр”, программа 18-й основной экспедиции (ЭО-18) была скорректирована. Принято решение о дополнительном выходе в открытый космос 22 мая для завершения работ по установке и развертыванию панели многоразовой солнечной батареи П-МСБ-1V на модуле 37КЭ “Квант”. Выход должен начаться в 03:10 ДМВ и продлиться 6 час 15 мин. Во время этого выхода решено также провести частичное (на 1/3) складывание второй панели солнечной батареи П-МСБ-II на модуле 77КСТ “Кристалл”. Иначе панель может зацепиться за элементы конструкции орбитального комплекса при перестыковке модуля со стыковочного узла переходного отсека (ПхО) базового блока по оси — Y станции на осевой узел, а затем на узел по оси -Z. Предложение полностью сложить эту батарею во время дополнительного выхода признано нецелесообразным ввиду тяжелого положения на “Мире” с электроэнергией. Батарея, хотя и будет ориентирована неоптимально, но все-таки будет вырабатывать некоторое количество энергии.
| Табл. График работ по программе ЭО-18 на период 18 мая — 4 июня
|
Из-за необходимости дополнительной работы в открытом космосе экипаж ЭО-18 не сможет успеть провести все намеченные операции до 26 мая. В этот день в 06:20 ДМВ была запланирована стыковка модуля “Спектр” с орбитальным комплексом “Мир”. Поэтому стыковку решено перенести на 1 июня примерно в 04:04 ДМВ. Предложение о задержке на три дня запуска самого модуля не получило поддержки в КБ “Салют” и РКК “Энергия”, а потому дата старта “Спектра” осталась прежней.
При стыковке нового модуля панель солнечной батареи П-МСБ-II на “Кристалле” не будет мешать. Однако при перестыковке “Спектра” его солнечная батарея однозначно зацепится за частично сложенную П-МСБ-II. Поэтому решено батарею полностью сложить перед проведением выхода экипажа ЭО-18 по переносу приемного конуса стыковочного устройства с оси — Z на ось -Y в ПхО. Управлять процессом складывания будут космонавты изнутри модуля “Кристалл”. В случае, если эту операцию не удастся выполнить, то во время выхода для переноса конуса экипаж должен перейти из разгерметизированного ПхО к панели и устранить причину нескладывания П-МСБ-II, или вообще отстыковать панель от модуля и выбросить.
График работ, утвержденный ГОГУ на период 18 мая — 4 июня, приведен в таблице.
В. Истомин.
18 мая проходило под знаком экономии электроэнергии. Отсутствие 100 ампер, которые давала солнечная батарея на “Кристалле”, сразу же сказалось. Пришлось отказаться от сеансов через спутник-ретранслятор (СР) и выключить все энергоемкие приборы. Так как космонавтам предстоял еще один выход, им решили отменить работы, которые не являются сверхнеобходимыми (различные эксперименты по исследованию метаболизма).
Осталась только дозаправка водяных баков скафандров, сушка скафандров, сборка схемы откачки конденсата при помощи средств ТК. Космонавты собрали ее, но откачка почему-то не пошла.
Для Стрекалова было запланировано исследование биоэлектрической активности сердца в покое. Также он выполнил отбор проб микрофлоры станции и уложил их в холодильник “Криогем-02” для инкубирования. ЦУП провел откачку азота из 1-й и 2-й секций ТКГдо конца.
На конец дня, после последнего сеанса, экипажу была запланирована сборка и проверка схемы телеоператорного режима управления (ТОРУ).
19 мая на сеансе связи 7:34-8:02 в эфир выходил Соловьев. Он уточнял с экипажем трудности при установке СБ на посадочные места на “Кванте”. Он также сообщил экипажу, что принято решение вторую СБ на “Кристалле” сложить на одну треть, а не полностью, как планировалось раньше. Далее экипаж провел работу по установке сменных элементов в БСС и скафандрах, проверку функционирования светильников.
После обеда космонавты готовили инструмент, изучали циклограмму выхода и занимались расстыковкой кабелей, идущих из “Кристалла”. Пришлось им выполнять и расстыковку тех кабелей, которые они не успели сделать 15 мая. Последнюю расстыковку кабелей будут делать непосредственно перед перестыковкой модуля “Кристалл”.
Вечером космонавты перенесли аппаратуру “Экзек” в ББ, но не смогли подключить ее к бортовому времени, не нашли кабель. Была выполнена также перекачка урины в бак “Родника” на ТКГ. А вот укладку отработанного оборудования в ТКГ не удалось выполнить полностью, поэтому закрытие люка ТКГ перенесли на 21 мая.
Вечером 19 мая планировался очередной видеоотчет Тагарда с прямой трансляцией по телевидению НАСА о ходе полета, о прошедших выходах и подготовке к приему “Спектра”. Отчет, однако, отменили, поскольку все переговоры были посвящены срочному выходу.
Норман доложил, что повредил глаз, в который ударила резинка эспандера.
20 мая отдохнуть космонавтам не удалось. Они занимались поиском сменных элементов скафандров, расстыковкой кабелей, которые идут в ПхО со всех сторон (подготовка к выходу из ПхО). Практически все сделать удалось. По ТВ-сеансу было показано состояние глаза у Нормана. Типичное рассечение брови, легкое кровоизлияние в глазном яблоке. Бровь заклеена лейкопластырем.
К.Лантратов по материалам пресс-центра ВКС. На космодроме Байконур завершается подготовка к запуску исследовательского модуля “Спектр”. 7 мая в монтажно-испытательном корпусе орбитального корабля “Буран” (ТП 11П592) на 254-й площадке космодрома Байконур были завершены операции по подготовке модуля к заправке топливом. 8 мая модуль “Спектр”, закрытый головным обтекателем, был перевезен на заправочную станцию.
9 мая, в день 50-летия Победы, никаких работ с модулем на заправочной станции не проводилось. С 10 но 12 мая выполнена заправка баков двигательной установки “Спектра” горючим и окислителем, а баллоны высокого давления пневмосистемы заполнены сжатым гелием.
Параллельно с этими работами в монтажно-испытательном корпусе 92-1 на 92-й площадке космодрома продолжалась предстартовая подготовка ракеты-носителя 8К82К “Протон-К” №37802, предназначенной для запуска “Спектра”. С 28 апреля велась подготовка и проведение автономных испытаний отдельных систем носителя и комплексные испытания системы управления. Эти испытания и заключительные операции с ракетой были выполнены к 13 мая.
11 мая в Москве в Российском космическом агентстве прошло совещание. Его провел генеральный директор РКА Юрий Коптев. На совещании присутствовали председатель межгосударственной комиссии по эксплуатации комплекса “Мир” командующий ВКС генерал-полковник Владимир Иванов, руководители предприятий-разработчиков модуля “Спектр” и ракеты-носителя “Протон-К”, их подрядчики. На совещании коллегии обсужден вопрос подготовки к запуску модуля. Принято решение провести запуск 20 мая в 06:33:22 ДМВ.
13 мая заправленный головной блок, состоящий из модуля “Спектр” и головного обтекателя, был перевезен на специальном автомобильном прицепе на 92-ю площадку. Эта операция длилась около 5 часов. Из-за превышения габарита модуля на прицепе (высота 6 м) высоты линий электропередач (около 4 м), персоналу космодрома пришлось поднимать провода на нужную высоту электронепроводящими подпорками. “Спектр” был доставлен в монтажно-испытательный корпус 92-1, где к этому времени были завершены работы с ракетой-носителем.
14 мая там были проведены заключительные операции перед стыковкой головного блока и носителя. Сама стыковка была выполнена 15 мая.
В тот же лень вечером на космодроме прошло заседание Межгосударственной комиссии под председательством генерал-полковника Владимира Иванова. После заслушивания докладов руководителей работе модулем, ракетой-носителем и пусковой установкой, было принято решение вывезти РН “Протон-К” с модулем “Спектр” на 81-ю стартовую площадку 16 мая, запуск провести 20 мая.
К этому времени на пусковой установке №23 (левая пусковая установка) стартовой площадки №81 была завершена штатная подготовка сооружений и систем стартового комплекса.
Утром 16 мая вывоз ракеты с модулем состоялся. После установки носителя в вертикальное положение, к нему была подкачена ферма обслуживания. До 20 мая на стартовом комплексе велись штатные проверки и предусмотренные циклограммой работы по подготовке к пуску.
20 мая. К.Лантратов по материалам пресс-центра ВКС, ЦУП, ГКНПЦ имени М.В.Хруничева.
20 мая 1995 года в 06:33:22.064 ЦМВ (03:33:22 GMT) боевые расчеты ВКС России произвели запуск с левой пусковой установки (ПУ №23) 81-й стартовой площадки космодрома Байконур (Казахстан) трехступенчатой ракеты-носителя “Протон-К” (8К82К №37802).
РН вывела на околоземную орбиту исследовательский модуль “Спектр”' (77КСО №17103), предназначенный для работы в составе орбитального комплекса “Мир”. Головной разработчик комплекса “Мир” в целом — РКК “Энергия”, разработчик и изготовитель модуля — ГКНПЦ имени М.В.Хруничева.
Предстартовые операции с ракетой-носителем “Протон-К” и пристыкованным к ней модулем “Спектр” начались еще 19 мая в 22:33 ДМВ. За 8 часов до пуска (Т-480 мин) было включено питание головного блока (ГБ) РН, включены шины модуля Ба и Бо, проведен контроль исходного состояния ГБ.
В Т-440 мин на модуле включился обогрев командно-измерительной системы “Куб-контур”. Затем в Т-420 мин включилась телеметрическая система “Спектра” БР-9ЦУ-8. В течение 5 минут по команде “Протяжка 1” проведена проверка исходного состояния бортовых систем модуля и запись их параметров (команда “Исходное 1”). В Т-390 мин БР-9ЦУ-8 отключилась, питание с шин Ба и Бо было снято и началась заправка ступеней ракеты-носителя “Протон-К” компонентами ракетного топлива.
Операции по заправке продолжались 5 часов 10 минут и завершились по плану в 05:13 (Т-80 мин). После этого на шины Ба и Бо “Спектра” опять было подано питание, на модуле включены система обеспечения теплового режима, внутренний гидравлический контур, вентиляторы, подано питание на станционные системы и систему ликвидации информации.
За 70 минут до пуска была проведена вентиляция газовых полостей баков горючего РН, включены шины электропитания наземных систем, выполнен ввод уставки времени отсчета настойке временного механизма старта (ВМС) от системы единого времени. Затем в Т-65 мин была выполнена коррекция прицеливания носителя. Ровно за час до расчетного времени запуска (Т-60 мин) включились станции наземного измерительного комплекса. На модуле включилось питание шин Бу, Бвс, Бо, было подано питание на телеметрические станции “Спектра” БР-9ЦУ-8 №1 и №2.
Около 05:44 был запущен ВМС. Чуть позже (Т-46 мин) в сооружении №3 пусковой установки было выключено питание, а управление подготовкой к старту перешло в расположенный в бункере менее чем в километре от ПУ-23 командный пункт (КП).
В момент Т-45 мин после первого поворота на КП ключа “Подготовка” началась непосредственная подготовка РН к пуску: пошел предстартовый обратный отсчет времени на ВМС, на “Протоне-К” проведен контроль исходного состояния системы управления и вспомогательных систем, включение бортовых телеметрических станций носителя. Через минуту (Т-44 мин) прошла команда “Подготовка двигательной установки”, был осуществлен наддув баков и шаробаллонов ракеты. В момент Т-43 мин по команде “Подготовка интегратора” был произведен первый цикл зарядки аккумуляторных батарей аппарата управления дальностью (АДУ) носителя. В тоже время на модуле включилось универсальное программно-логическое устройство (УПЛУ).
За 40 минут до запуска телеметрическая станция БР-9ЦУ-8 №1 “Спектра” перешла в режим непосредственной передачи (НП1). Затем в Т-37 мин по команде “Протяжка 2” прошла очередная контрольная запись состояния бортовых систем модуля, а в Т-35 мин служебные системы “Спектра” перешли с наземного на бортовое питание. В 06:00 (Т-33 мин) ВМС выдала команду “Предстартовая подготовка”, на модуле в режиме РЖО1 включилась система управления.
Через минуту (Т-32 мин) на “Протоне-К” начала проводится операция “Прицел”: был проведен разворот гиростабилизаторов на заданный азимут пуска. За полчаса до пуска было подано питание на командно-измерительную систему “Куб-контур” (команда АУ1). В Т-26 мин на носителе произведена установка масштаба частоты импульсов измерителя РКС (регулятор кажущейся скорости). Еще через минуту (Т-25 мин) по команде “Точное приведение” была произведена точная установка гиростабилизированной платформы (ГСП) системы контроля траектории ракеты (СКТ) в плоскость горизонта и по азимуту. В Т-22 мин был произведен второй цикл зарядки АУД при точном приведении СКТ (повторная команда “Подготовка интегратора”).
Ровно за 20 минут до пусца на модуле было подано питание на систему внешне-траекторных измерений 38Г6. Затем в Т-18 мин включилась “спектровская” телеметрическая система “Сириус”. В Т-15 мин на “Протоне-К” были включены бортовые станции системы телеметрического контроля, проведен контроль температурного режима двигательных установок. Затем за 12 мин до пуска на носителе началось выполнение операции “Платформа”: разворот гиростабилизированной платформы СКТ. В Т-10 мин была выполнена операция “РМ блока А”. По ней была включена система подготовки рулевых машин первой ступени РН 11Н24К.
В Т-9 мин станционные системы “Спектра” перешли с наземного на бортовое питание. За 8 минут до пуска на носителе была выполнена следующая операция — “Нули АС”: выставка рулевых машин всех ступеней “Протона-К” в нулевое положение. На командном пункте зажглись транспаранты “Готовность системы управления” и “Готовность вспомогательных систем”.
В 6:26 командно-измерительная система модуля “Куб-контур” была включена в сеанс связи. В 6:27:52 (Т-5мин 30 сек) на командный пункт с модуля поступил сигнал “Готовность АДУ”, а 30 секунд спустя — “Готовность станционных систем”. В этот же момент (06:28:22) на КП был установлен и повернут ключ “Управление пуском”, загорелся транспарант “Старт”. Тем самым была включена программа заключительных пусковых операций. Дальше все шло в автоматическом режиме, без вмешательства стартовой команды.
В Т-4мин система телеметрического контроля носителя была переведена на бортовое питание. Затем в Т-3 мин 30 сек на модуле была проведена “протяжка” системы “Сириус”, а через 30 сек — первая “протяжка” наземных станций. За 2 минуты до контакта подъема на командном пункте загорелись два транспаранта: “Готовность СУ [модуля]” и “Готовность головного блока”. За минуту до пуска прошла команда “Протяжка 2” наземных станций.
В 06:33:19.6 временной механизм старта выдал команду на запуск двигательной установки первой ступени ракеты-носителя. При этом система управления “Протона-К” перешла на питание от бортовых батарей (команда “Земля-борт”). В 06:33:20.5 бортовая автоматика носителя выдала команду на перевод ДУ на главную ступень тяги.
Контакт подъема был зафиксирован в 06:33:22.064.
При этом система управления модуля перешла на режим РЖО2 и сняла блокировку с системы ликвидации информации (СЛИ).
Через 126.614 сек после контакта подъема (Т+126.614 сек, 06:35:28.678) на высоте 44.42 км произошло отделение от РН 1-й ступени (по плану Т+126 сек). Она упала в Т+420.5сек в 306 км от пусковой площадки.
В Т+179.95 сек (06:36:22.014) на высоте 80.38 км было произведено отделение верхней секции головного обтекателя, а в Т+180.00 сек (06:36:22.064; высота полета 80.41 км) — нижней (по плану Т+180 сек). Секции упали соответственно в 487 и 490 км от стартового комплекса через 791.4 и 802.9 сек после старта “Протона-К”. После отделения ГО на модуле раскрылись две антенны системы “Куб-контур” и одна антенна системы “Сириус”.
Примерно на 300 сек полета включилась запись в режиме “ЗАП 3” телеметрической станции БР-9ЦУ-8 №1 “Спектра”.
В Т+335.632 сек (06:38:57.696) на высоте 161.25 км произошло разделение 2-й и 3-й ступеней (по плану Т+335 сек). 2-я ступень упала в 2008 км от космодрома. С 350-й секунды полета началась 30 секундная подготовка двигательной установки модуля к работе.
Через 577.58 сек (06:42:59.644) после контакта подъема прошла предварительная команда, по которой выключился маршевый двигатель 3-й ступени 8Д48.
Наконец в Т+589.283 (06:43:11.347 ДМВ, 03:43:11 GMT) на высоте 220.94 км прошла главная команда на отделение головного блока от 3-й ступени (по плану Т+589.383 сек). На ступени выключился четырехкамерный рулевой двигатель 8Д811. Сработали пирозамки, обеспечивающие соединение модуля и ракеты-носителя. На ступени сработали твердотопливные двигатели увода от аппарата.
Модуль “Спектр вышел на опорную орбиту с параметрами:
— максимальное удаление от поверхности земли — 335.4 км;
— минимальное удаление от поверхности земли — 221.1км;
— период обращения — 89.78 мин;
— наклонение — 51.68°.
(Прошедшие по ИТАР-ТАСС сообщения, что модуль выведен на более высокую орбиту, чем у ОК “Мир”, ошибочны — Ред.)
Сразу после контакта отделения модуля от 3-й ступени РН на “Спектре” включилась система “Куб-контур” и запустилась программа раскрытия выносных элементов. Затем через 600 сек после контакта подъема была взведена система ликвидации информации. Через 5 сек (Т+605 сек) сработали пирочеки раскрытия антенн “Курс” и “Куб-контур”. 4 сек спустя на модуле была выключена система “Сириус”, использовавшаяся на этапе выведения.
В Т+611 сек началась раскрутка гиромоторов ГИВУС системы управления. Затем в Т+637 было подано питание на приводы раскрытия антенн системы “Курс”.
Через 740 сек после старта на “Спектре” включился режим демпфирования остаточных угловых скоростей, которое продолжалось 27 секунд. После его завершения (Т+767 сек) на модуле включилось питание системы стыковки и внутреннего перехода (ССВП) и автоматической системы перестыковки (АСПр). Автоматика выдала разрешения на подрыв пиропатронов в пирочеках солнечных батарей и штанги аппаратуры “Астра-2”. Также была снята защита с разбивающих устройств защитных стеклянных колб на аппаратуре “Астра-2”.
Затем в Т+770 сек прошла команда “Стоп 1” запоминающему устройству телеметрической станции БР-9ЦУ-8, а две секунды спустя началось выдвижение штанги стыковочного механизма ССВП.
В Т+827 произошла расчековка створок основной солнечной батареи “Спектра”. Через 2 секунды были расчекованы лонжероны солнечной батареи и подано питание на приводы раскрытия солнечных батарей. На раскрытие СБ отводилось 5.5 мин. Батареи раскрылись полностью. В Т+833 прошло отключение системы управления модуля.
Через 1010 сек после старта запоминающему устройству телеметрической станции БР-9ЦУ-8 была выдана окончательная команда “Стоп”.
Затем начались операции по приведению в исходное состояние аппаратуры “Астра-2”, предназначенной для исследования собственной внешней атмосферы орбитального комплекса. На этапе автономного полета “Спектра” эта аппаратура измеряла его собственную внешнюю атмосферу. В Т+1307 сек защитные стеклянные колбы на датчиках “Астры-2” были разбиты, произведена расчековка поворотной штанги аппаратуры и включен привод раскрытия штанги. Через минуту, когда штанга заняла расчетное положение, привод был выключен. В целях безопасности введена блокировка на уже сработавшее разбивающее устройство аппаратуры “Астра-2”, подрыв пиропатронов “Астры” и солнечных батарей. В это же время (Т+1367 сек) было выключено питание ССВП, АСПр и привода раскрытия солнечных батарей.
Перед концом первого сеанса связи со “Спектром” в T+1462 сек было выключено и заблокировано универсальное программно-логическое устройство модуля, выключен режим непосредственной передачи (НП1) и включен режим записи (ЗАП1) телеметрической станции БР-9ЦУ-8, отключены системы “Куб-контур” и внешнетраекторных измерений.