КОСМОНАВТИКИ
 | Журнал АО "ВИДЕОКОСМОС" |
| 4-17 ИЮНЯ 1995 | 12(101) |
| Журнал АО "ВИДЕОКОСМОС" |
| 4-17 ИЮНЯ 1995 | 12(101) |
АО “Видеокосмос” и редакция журнала “Новости космонавтики” переехали в новый офис в одном из здании Московского государственного открытого университета (район платформы “Маленковская”) по адресу:
(ВНИМАНИЕ! Мы сохранили прежний адрес для почтовых отправлений и денежных переводов — 127427 Россия, Москва, ул. Академика Королева, д.12 стр.3. НЕ ПОСЫЛАЙТЕ писем и денег на ул. Павла Корчагина!)
Телефоны:
283-33-14 — Генеральный директор АО “Видеокосмос” (к.122)
282-63-66 — Отдел информации (к.504, 507)
282-41-68 — Отдел видеопроизводства (к.505, 506)
К нам можно доехать (см.схему):
— От м. “Рижская” (остановка на пр-те Мира) или “Алексеевская” (остановка в 200 м позади вестибюля) автобусом 714 до конечной остановки “Ул. Павла Корчагина”;
— От м. “ВДНХ” автобусом 239 или трамваем 11 до остановки “Пл. Академика Люльки”;
— От платформы “Маленковская” Ярославского направления, пешком 6-7 минут. Генеральный директор АО “Видеокосмос” размещается на 1-м этаже здания, вход с торца, комната 122.
Редакция “НК” размещается в комнатах 504 и 507 (вход со двора, 1-й подъезд, 5-й этаж), телефон 282-63-66.
АО “Видеокосмос” и редакция “НК” приносят извинения своим партнерам, подписчикам и читателям за неудобства, причиненные переездом.
| “Новости космонавтики” Адрес редакции: Москва, ул. Павла Корчагина, д. 22, корпус 2, комн. 507. Телефон: 282-63-66 |
№12/101На орбите работа, а в Америке праздник
Трудный разговор
Третья перестыковка “Кристалла”
Отмененный выход
В целях поддержания обороноспособности Российской Федерации и обеспечения космической деятельности для решения социально-экономических, научно-технических и других задач Правительство Российской Федерации постановляет:
1. Органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации выделять Министерству обороны Российской Федерации земельные, участки для падения отделяющихся частей ракет (далее — районы падения) при проведении пусков ракет с космодромов и полигонов Министерства обороны Российской Федерации.
2. Министерству обороны Российской Федерации возмещать собственникам земельных участков, землепользователям, землевладельцам и арендаторам прямой материальный и экологический ущерб, возникающий в результате падения отделяющихся частей ракет, по представлении заключений совместных комиссий Министерства обороны Российской Федерации, Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Министерства охраны окружающей среды и природных ресурсов. Российской Федерации и органов исполнительной власти соответствующих субъектов Российской Федерации.
3. Использование районов падения осуществлять в соответствии с договорами, заключаемыми Министерством обороны Российской Федерации с органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, на территории которых находятся эти районы.
В договорах предусматривать:
— установление местоположения и размеров районов падения, периодичности и продолжительности их использования, а также порядка оповещения о предстоящих пусках ракет;
— обеспечение Министерством обороны Российской Федерации совместно с органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления безопасности населения и возмещение затрат, связанных с оповещением и эвакуацией населения из районов падения на период проведения пусков ракет;
— установление порядка возмещения Министерством обороны Российской Федерации ущерба в соответствии с пунктом 2 настоящего Постановления и порядка возвращения районов падения в хозяйственное пользование;
— проведение Министерством обороны Российской Федерации совместно с органами местного самоуправления работ по эвакуации и утилизации отделяющихся частей ракет;
— определение объемов и сроков проведения Министерством обороны Российской Федерации совместно с министерством охраны окружающей среды и природных ресурсов Российской Федерации экологических обследований районов падения и информирование органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления о результатах этих обследований.
| Председатель Правительства Российской Федерации В.Черномырдин |
I. Принять предложение РКА и Минобороны России, согласованное с Госкомимуществом России, о передаче в установленном порядке научно-исследовательских судов “Космонавт Владислав Волков”, “Космонавт Георгий Добровольский”, “Космонавт Павел Беляев” и “Космонавт Виктор Пацаев” с размешенными на них техническими средствами из ведения Минобороны России в ведение РКА.
2. Финансирование содержания научно-исследовательских судов, указанных в пункте 1 настоящего распоряжения, с 1 августа 1995 г. осуществлять за счет средств, выделяемых из Федерального бюджета на Федеральную космическую программу России, а также получаемых от коммерческого использования этих судов.
| Председатель Правительства Российской Федерации В.Черномырдин |
8 июня. Москва. ИТАР-ТАСС. Президент Российской Федерации Борис Ельцин назначил генерал-лейтенанта авиации Петра Ильича Климука начальником Российского государственного научно-исследовательского (испытательного — Ред.) центра подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина, освободив его от должности начальника 1-го Научно-исследовательского центра подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина.
В целях совершенствования организации отбора и передачи на постоянное хранение научно-технической документации, относящейся к составу Архивного фонда Российской Федерации, Правительство Российской Федерации постановляет:
I. Принять предложение Государственной архивной службы России о реорганизации Российского научно-исследовательского центра космической документации в г.Москве и Российского государственного научно-технического архива в г.Самаре с филиалом в г.Москве и создании на их базе Российского государственного архива научно-технической документации в г.Москве с филиалом в г.Самаре.
Решение организационных, административных, имущественных, финансовых и иных вопросов, связанных с указанной реорганизацией и созданием Российского государственного архива научно-технической документации, возложить на Государственную архивную службу России по согласованию с Государственным комитетом Российской Федерации по управлению государственным имуществом.
2. Включить в сеть федеральных государственных архивов и центров хранения документации, утвержденную постановлением Правительства Российской Федерации от 24 июня 1992 г. №430 “Об утверждении Положения о Комитете по делам архивов при Правительстве Российской Федерации и сети федеральных государственных архивов и центров хранения документации”, Российский государственный архив научно-технической документации, исключив из этой сети Российский государственный научно-технический архив.
| Председатель Правительства Российской Федерации В.Черномырдин |
 | Продолжается полет экипажа 18-й основной экспедиции в составе командира экипажа Владимира Дежурова, бортинженера Геннадия Стрекалова и космонавта-исследователя Нормана Тагарда на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-21” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Спектр” |  |
В.Истомин.
4 июня “Ураганы” встали в 10 часов и после завтрака должны были начать подготовку кабелей к раскрытию дополнительных солнечных батарей (ДСБ) на модуле “Спектр”, запланированному на вторую половину дня. Но все эти работы не состоялись, т.к. радиограмма, полученная экипажем, была в сильных сбоях и работать по ней было невозможно. Работы начинались в отсутствие связи с ЦУПом, а когда связь появилась, большая часть времени прошла. Работы перенесли на завтра. Так у экипажа появился выходной день.
5 июня было зеркальным отражением 4-го числа, с той лишь разницей, что в этот раз работы были выполнены. Само раскрытие ДСБ намечено на ночь с 5 на 6 июня.
Стрекалов провел тренировку по исследованию эффективности режимов физической тренировки. Все три космонавта поговорили с семьями. Дежуров попросил запланировать назавтра еще один сеанс для разговора с домом. Вечером Стрекалов сбросил на Землю запись с кардиокассеты, фиксировавшей работу сердца во время тренировки.
6 июня в сеансе связи (с/с) 00:52-01:17 ДМВ ЦУП выдал команды на подрыв пиропатронов с целью раскрытия дополнительных солнечных батарей на модуле “Спектр”. ДСБ-II раскрылась полностью. (ДСБ-II расположена по 11-й плоскости модуля и известна также как левая батарея — В.И.) Система обеспечения поворотов солнечной батареи была включена. А в ДСБ-IV (по lV-й плоскости модуля, правая) не открылись два замка (Рис. 1). В результате батарея развернулась в дугу. Конечно, это большая неудача: пока ДСБ-IV не раскрыта, потеряно 130 А.ч или ~4 кВт электроэнергии.
Электроэнергия с ДСБ-II сразу же была перераспределена: 100 А “взял” модуль “Квант-2”, а 30 А — базовый блок.
Космонавты встали как обычно и начали день с переноса из “Спектра” ПЗУ и бортдокументации. Затем они установили ПЗУ УИВК и телеметрии для новой конфигурации комплекса. В с/с через спутник-ретранслятор (СР) “Альтаир” в 13:49-14:04 космонавты показали телеизображение нераскрывшейся ДСБ-IV.
После обеда была выполнена работа по подключению оптического звездного датчика (ОЗД) к телеметрии и замена дистиллятора с влагоуловителем в СРВ-У. Вечером состоялась пресс-конференция с российскими и американскими журналистами, где космонавты показали новый модуль “Спектр” и рассказали о его богатой научной начинке.
Космонавтам сообщили, что намеченная на завтра перестыковка модуля “Кристалл” на осевой узел станции для приема шаттла отменяется и в предварительном порядке переносится на 15 июня. Поэтому Стрекалов не стал устанавливать пассивный стыковочный узел на место расположения “Кристалла” — он в нем спит.
 Рис. 1. Конфигурации комплекса “Мир” после раскрытия ДСБ-11. Рисунок НК. |
Уже не первый раз планировались сеансы связи со станцией “Мир” через американские НИПы, и после долгих неудачных попыток сегодня удалось обменяться одной фразой. Два раза переходил на резерв магнитного подвеса 4-й гиродин в ЦМ-Э, и оба раза по командам ЦУПа экипаж возвращал его в штатное положение.
6 июня. И.Маринин. НК. С самого утра у “Ураганов”, работающих на орбите с 14 марта, праздничное настроение. Правда источник такого настроения в Америке: “Ураган-3” принимал поздравления своих соотечественников с превышением национального рекорда продолжительности космического полета.
Напомню, что предыдущий рекорд американские астронавты Джералд Карр, Уилльям Поуг и Эдвард Гибсон (не путать с Робертом Гибсоном) установили двадцать один год назад, вернувшись на Землю 8 февраля 1974 г. после полета на корабле “Аполло” и орбитальной станции “Скайлэб” длительностью 84 сут 1 час 15 мин 32 сек. С тех пор продолжительность американских полетов не превышала 17 суток. Ближайшим астронавтом, приблизившимся к рекордсменам, оказался Оуэн Гэрриотт, совершивший полет на “Скайлэбе” (59 сут 11 час 09 мин 04 сек) и на шаттле “Колумбия” (10 сут 07 час 47 мин 24 сек).
Сегодня, на восемьдесят четвертые сутки полета, в 11:27:06 московского летнего времени (07:27:06 GMT), национальный рекорд США преодолел Норман Тагард. В дневных сеансах связи Тагарда поздравили с этим событием Вице-президент США Альберт Гор и директор НАСА Дэниел Голдин.
А вечером состоялась пресс-конференция “Ураганов” с американскими и российскими журналистами. Правда, россиянам досталось всего минут 15 — объяснили это тем, что на станции недостаток электроэнергии и двусторонняя телевизионная связь может обострить ситуацию. Из-за цейтнота поговорить с экипажем практически не удалось никому, хотя западные средства массовой информации имели явный приоритет.
В начале сеанса появилось изображение модуля “Спектр” с командиром экипажа Владимиром Дежуровым в центре. Впервые журналисты смогли посмотреть интерьер модуля. По внешнему впечатлению, там тесновато, на стенах навешано много оборудования, но это не помешало Володе провести небольшую экскурсию. Ответив на несколько довольно стандартных вопросов (в частности — о наблюдениях зоны сахалинского землетрясения), Владимир уплыл из зоны видимости телекамеры, а его место занял именинник Тагард.
Около десяти минут Норман рассказывал о том, что он чувствовал, побивая национальный рекорд длительности двадцатилетней давности, о своей работе на станции, о трудностях супердлительного (для американцев — И.М.) полета. Русский язык Нормана значительно улучшился за время пребывания на станции. Этот же “феномен” наблюдался и во время полета Ульфа Мербольда, когда очень плохо говоривший по-русски Ульф поразил журналистов на одной из последних бортовых пресс-конференций богатым русским лексиконом. Тоже случилось и с Тагардом — три месяца полета на “Мире” дали больше, чем два года изучения русского на Земле.
Пока Норман вел свой монолог, любознательные журналисты, пользуясь отличной картинкой с борта, одной из последних, пытались рассмотреть поврежденный глаз Тагарда, а так же заметить признаки депрессии, о которой в ЦУПе ходят упорные слухи.
Но все оказалось не так страшно. Настроение у Нормана было приподнятым и никаких признаков депрессии заметить не удалось. Бровь и глаз оказались в полном порядке, даже банального синяка не было.
Очень быстро инициативу перехватили представители зарубежной прессы, разговор перешел на английский, и наши журналисты начали разбредаться, неудовлетворенные краткостью и нервозностью мероприятия.
Осталось неясным, почему ветеран нашей космонавтики, бортинженер Геннадий Стрекалов, не вышел на связь и даже не показался перед телекамерой. Видимо, тем самым он дал понять, что побитие американского рекорда — дело американцев, а для нас это обычный рабочий день и ломать программу нет никаких оснований. И я не смог с ним не согласился.
В.Истомин.
7 июня до завтрака космонавты провели измерение массы тела, а Норман закрепил на себе на 24 часа кардиомонитор Холтера. Дежуров провел исследование гемодинамики под воздействием разрежения на нижнюю часть тела при помощи костюма “Чибис”. Выяснилось, что исследование придется повторить, т.к. телеметрия из шума не выделялась. Дежуров также надел кардиомонитор для подготовки завтрашнего сеанса.
Основной работой в этот день была расконсервация телефонно-телеграфной связи, но из-за долгих поисков пульта питания систем (ППС-18) задача не была полностью выполнена. Зато экипаж провел прозвонку цепей пиропатронов ДСБ-IV. Все цепи в разрыве — это должно свидетельствовать о том, что пиропатроны сработали. Если так, появляется надежда на раскрытие солнечной батареи.
Зарегистрировано медленное падение давления в комплексе. Если 2 июня было 711 мм рт.ст., то 7 июня — 677 мм рт.ст.
8 июня ЦУП три раза выдавал команды на включение и выключение привода ДСБ-IV, космонавты пытались встряхивать станцию движками, но каждый раз экипаж и Земля убеждались в бесполезности своих усилий. Поэтому экипажу сообщили о необходимости выхода для осмотра ДСБ-IV и ее возможного раскрытия. Космонавты в связи с этим попросили на связь руководителя полетом Владимира Соловьева.
В этот день экипаж собрал 30-метровый кабель для переноса видеокамеры (камкордера) в шаттл и ведения оттуда телерепортажей. Была выполнена также подстыковка блока МОЦА в “Спектре”. Космонавты провели регламентные работы: замену фильтров пылесборников, замену мочеприемника, замену блока фильтров в газоанализаторе углекислого газа.
Продолжается утечка воздуха из объема станции. В 13:30 давление было 671 мм рт.ст. Экипажу рекомендовали заклеить стык “Кристалла”. В связи с этим планировавшаяся на 15 июня перестыковка модуля “Кристалл” на осевой узел вновь перенесена — на 9 июня. В рамках программы “Мир-Шаттл” Дежуров выполнил эксперимент ОДНТ (исследование ортостатической устойчивости). Телеметрии не было, и командиру ассистировал и следил за безопасностью эксперимента Тагард. Дежуров и Тагард сняли кардиомониторы. Космонавт-исследователь должен был провести ОДНТ 9 июня, но из-за перестыковки запланированные на 9 и 10 июня сеансы Тагарда и Стрекалова были отложены.
Параметры орбиты комплекса на момент начала 53163-го витка в 17:21 ДМВ составили: наклонение 51.67°, высота над поверхностью Земли 394.04x417.99 км, период обращения 92.433 мин, долгота восходящего узла 88.9° в.д.
9 июня на утренний сеанс связи через СР пришел Владимир Соловьев и беседовал с экипажем о предстоящей перестыковке. Стрекалов пожаловался, что его заставляют установить крышку на модуль Кристалл” задолго до закрытия люка. “Не забудьте снять ленту с люка, которой вы герметизируете стык, перед его закрытием,” — напомнил руководитель полета.
После обеда космонавты провели консервацию модуля “Кристалл” и демонтировали ведущий туда воздуховод. К с/с 16:37 экипаж пришел с закрытым люком в “Кристалл”. В этом сеансе проверили герметичность стыка, замечаний не было. В с/с 18:11-18:29 было предложено сложить еще 3 секции МСБ-II на “Кристалле”. После дополнительного складывания длина оставшегося куска будет 3.5 м. В этом же сеансе Стрекалов поговорил с семьей.
Норман все это время занимался с оборудованием, пришедшим на “Спектре”. При укладке на Земле в большой американский морозильник TEF (Thermo-Electric Freezer) был уложен маленький морозильник TEHOF (Thermal Electric Holding Facility), и Норман приложил много усилий, чтобы вытащить один из другого.
В сеансе 21:15-21:39, на котором должна была начаться перестыковка, опять вышел на связь Соловьев и сообщил: “Кристалл” разрядился, перестыковку сегодня делать не будем. “Будем наддуваться и возвращать все в исходное. Модуль расконсервировать не будем.” Перестыковку перенесли на 10 июня в 21:20 ДМВ. На завтра запланировали установку в “Кристалл” двух свежих батарей.
Космонавты приступили к открытию люка “Кристалла”. Вечером они разговаривали с Соловьевым о предстоящем выходе и высказали свое отношение к этой проблеме.
10 июня на с/с через СР 12:55-13:45 на связь с экипажем пришел Соловьев с большой группой специалистов, с которыми ездил в ЦПК в гидролабораторию смотреть возможность проведения выхода.
Оператор связи: “Ураганы” ЦУПу, как слышите нас? Ответьте.
Геннадий Стрекалов (Г.С.): Слышим Вас. Погромче, если можно. На борту порядок. 667 давит на нас.
Владимир Соловьев (B.C.): Ребята! Доброе утро. У вас даже давление растет чего-то.
Г.С.: И даже растет с незаклеенным стыком.
B.C.: Как так? Почему с незаклеенным?
Г.С.: Мы вчера прилепили, видимо наспех. А сегодня утром я посмотрел, то ли отклеилось от холода, то ли еще чего. Вот поэтому незаклеенное.
Сергей Крикалев (С.К.): Мужики, а вы скотчем заклеили или изолентой, пластырем?
С орбиты, в два голоса: Скотчем.
B.C.: Ребята, я чего хотел. Как мы вчера и договаривались, мы сегодня до обеда довольно много всего смотрели большой компанией в ЦПК в ГЛ (в гидролаборатории, где установлен макет станции — В.И.). Собственно, кто: Юрий Николаевич Глазков, я, Сережа Крикалев, Александров, Вася Циблиев.
Г.С.: Юрий Николаевич, наверное, в скафандре, в “Орлане”, сам лично инспектировал?
Юрий Глазков (Ю.Г.): Слушаю тебя. Привет.
Г.С.: Ну ладно. Это шутка.
B.C.: В общем, мы походили, посмотрели и сложилось впечатление, что, конечно, подходы далекие и сложные, но подойти-то можно. Так у нас сложилось впечатление. Дело в том, что смотря в 9-й иллюминатор, вы сейчас смотрите не на ту сторону, по которой следовало бы идти. Имеет смысл идти поболее отдаленной от вас стороне. Как бы по внешней.
Г.С: Мы все понимаем, по какой стороне идти. Мы уже десять раз проиграли этот выход. И нам видно лучше, чем Вам в ГЛ, между прочим. И что работать надо на этой стороне, которая обращена к нам, которую мы видим. Мы это отлично видим.
B.C.: Почему это, Ген? Почему ты считаешь, что на этой стороне?
Г.С: А потому, что на этой стороне надо работать. Как Вы утверждаете и как мы предполагаем, что нерасчековка произошла на тех батареях, которые мы видим.
B.C.: Да нет. Она произошла ровно посередине этого “утиного носа”. Как бы по оси X модуля.
Г.С: Мы Вас просили, пришлите конструктора с плакатами. Мы свои здесь нарисовали плакаты. Надо говорить нам нормальным языком, чтобы мы понимали вас, а вы понимали нас. Вы этого не сделали.
B.C.: Подожди, Ген. Мы их пришлем, просто все конструкторы энергично пытаются нарисовать какой-то инструмент, который, может быть, на шаттле послать. Давай все-таки начнем разговор с самого начала. Еще раз за вчерашний день были просчитаны все возможности СЭП (электропитание — В.И.). Еще раз мы связывались с шаттлом (с американцами — В.И.) по поводу этой не раскрытой батареи, и американцы нам тоже говорят, что конечно, будут у них проблемы, связанные хотя бы с тем, если в момент стыковки эта батарея несанкционированно раскроется.
Г.С.: Володь, извини пожалуйста, говори по делу. Мы эти проблемы знаем. Безвыходных положений не бывает. Есть затруднительное положение.
B.C.: Я еще раз повторяю, что сейчас, ребята, ситуация такая, что выходить надо. Это глубокое наше убеждение.
Г.С: Мы послушаем Вас, а потом выскажем свое мнение. Если мы уверены хотя бы на 50 процентов, что выход будет полезен, мы пойдем на этот выход, а у нас и 5 процентов уверенности нет. А идти на выход заведомо негативный и обреченный... И у нас много аргументов, но мы Вам приводим только один аргумент. Этот выход нами не отрабатывался. Мы инструмента подходящего не имеем. А чем кончаются неотработанные операции, мы хорошо помним.
Ю.Г.: Если Вы дадите рекомендации по инструменту, по подходам, то будет уверенность в выходе.
Г.С: Юрий Николаевич! Мы помним как на Циблиева и Сереброва накатили баллон. И до сих пор катят. Это они, дураки, согласились сделать операцию, неоттренированную на Земле. До сих пор они виноваты. А если что случится с нами, то виноват будет экипаж. (Речь идет о столкновении корабля “Союз” со станцией 14 января 1994 г. Тогда экипажу была запланирована съемка мишени, установленной на модуле “Кристалл”, куда должен стыковаться шаттл — В.И.)
Ю.Г.: Стрекалыч! Надо туда сходить, посмотреть.
Г.С: Не надо нам выкручивать руки, мы еще окончательно своего слова не сказали. Пускай командир свое слово скажет. Как он скажет так и будет.
Ю.Г.: Обязательно послушаем. Как же иначе.
Володя Дежуров (В.Д): Бесполезный выход. Мы дойдем туда, дойдем, но ничего не сможем сделать. Это просто дойти туда и вернуться.
B.C.: Володь, подожди. Давай еще раз повторим все. Значит первое — нужно посмотреть батарею на “Дмитрии” (“Квант-2”). Что-то ее все-таки держит. Проведем мы этот тест, о котором мне Гена говорил вчера ночью. (Одна солнечная батарея на “Кванте-2” не отслеживает Солнце, вероятно, из-за зацепления с грузовой стрелой ГСт. РП предлагает повращать солнечную батарею, следя за состоянием ГСт. Космонавты до сих пор не до конца верят, что зацепление есть — В.И.). Второе: нужно посмотреть привалочную плоскость. Дело нужное и необходимое. И третье, что нужно. Может быть первое, а третье по хронологии: за что-то мы (ДСБ-IV на “Спектре” — В.И.) зацепились, и может быть, если подойдем, даже толкнем чем-то. Подойти туда можно — это наше мнение на Земле, довольно большого количества специалистов. Даже если вы туда подойдете...
“Ураганы” в два гопоса, прервав: Абсурд идет.
В.Д.: Если Вы говорили, что у нас сила проворота привода, который вращает батарею, пускай 5 кг, а сила натяжения этой панели сейчас 100 кг. Ну разве мы ее сдвинем?
B.C.: Нет, ребята. Тут немножко не та картина. За это время появились еще кое-какие расчеты. После этого заневоленного положения батарею как-то отпустило. И вроде-бы где-то около 50 кг зажато. Но это зажато — просто “сухарики”. В моем понимании. Если добраться до этого штыря и... там, в общем, есть возможность зацепиться и просто за это дело потрясти, покачать за батарею, то чем черт не шутит, она может распуститься. (Это одна из версий, а отрабатывая другую, конструкторы разрабатывают инструмент для перекусывания штыря — В.И.)
В.Д.: Мы эту трубку никак не перепилим.
B.C.: Нет, это не обязательно. Дело в том, что там штырь и “сухари”, и штырь, в общем, выскочил, пиропатрон сработал, просто закусили “сухари”. Может быть, этот комплект “сухарей” оказался плохо обработанным. И если их потрясти, что-то такое встанет на место.
В.Д.: Я даже не знаю, чем трясти.
B.C.: Руками. (Вспомнился старый анекдот — В.И.)
В.Д.: Туда не достанешь рукой. Даже если две руки растянуть. Пускай там метр будет. Все равно не достанешь никак.
B.C.: Когда мы смотрели это на макете, на 100 процентов отвечающем летному, то это со стороны, которой Вы не видите. Где следующий экипаж будет устанавливать МИРАС. Там это неудобно, плохо, под левую руку получается. Но есть кольцевые поручни, можно это дело обойти с внешней стороны “Спектра”, которую Вы не видите. Очень удобно, так нам кажется, мне, Крикалсву. Можно, взявшись левой рукой за поручень, правой рукой дотянуться до этого держащего штыря и протрясти. Батарею можно протрясти как следует. Там довольно большое расстояние между “утиным носом” и как бы крышей солнечной батареи. Получается около метра, даже может больше. Человек в скафандре туда может подлезть.
Г.С.: Вы лазили в скафандре?
B.C.: Нет, Ген. В скафандре полезем 13-го числа. (В гидробассейне сейчас нет горячей воды и отработку придется проводить в сухом бассейне — В.И.) Сейчас пока в принципе смотрели. Принципиально понятно, что туда подлезть можно и осмотреть и в скафандре.
Г.С.: Когда стояла задача напялить любой ценой батарею, Мы понимали, тут деваться некуда. Если бы в третьем выходе мы это не сделали, мы бы пошли в четвертый. У нас и свои были резервные варианты, которые на Земле неизвестны. Здесь у нас никаких вариантов нету. Инструмента никакого нету. Мы по этой трассе не ходили. Надо говорить так: “Мы все это отработали, в скафандрах, теперь, ребята, с Богом вперед”.
Ю.Г.: Мы 13-го все это сделаем. Подвесим человека в скафандре. Посмотрим, как туда пройти.
Г.С.: Не надо какого-то Васю. Надо человека, который много раз выходил. Это Крикалев или Серебров. Серебров для нас желателен. Потому что он имеет свое собственное мнение.
Ю.Г.: Крикалев обязательно. Будет также Вася Циблиев.
B.C.: Серебров сейчас уехал, по-моему, в Киров. Там молодежная конференция, или чтения. А нет, в Ле-Бурже, мне подсказывают. Был в Кирове, сейчас уехал в Ле-Бурже.
Г.С.: Бог с ним. Нам нужен человек, чье мнение для нас будет каким-то авторитетом.
B.C.: Сережа Крикалев при этом присутствовал. Он сейчас на связи и на любые вопросы ответит.
Г.С: На такой выход надо иметь одну версию главную и две побочные и соответствующий инструмент на эти две побочные версии. Вот тогда это будет полноценный выход.
B.C.: Есть все. Есть и главная и побочная версии. Главная версия: зацепился штырь, не разошлись “сухари” (так штырь или “сухари”? — В.И.). Инструмент — руки и голова. Есть побочная версия, что батарея зацепилась за что-то выступающее. Это мы тоже спрогнозировать не можем. Тут к вашим рукам и голове должны добавиться глаза. Мы без вашего выхода не сможем увидеть, что там на самом деле. Поэтому выход нужен как инспекционный.
(Молчание, прерываемое тяжелым дыханием.)
Г.С: Понятно, я человек прямой, мой стиль говорить правду, какой бы она не была. Вы собрались выкручивать нам руки, втроем. Но последнее мнение остается за нами. Вы не можете лишить нас права на безопасность и осторожность. Мы этот выход не отрабатывали.
B.C.: Понятное дело, что не отрабатывали. Сколько у нас было экипажей, которые выходы не отрабатывали.
Г.С.: Это не тот случай.
B.C.: Как не тот? Я еще раз говорю, что речь идет о жизни станции, о полете шаттла. С этой нераскрывшейся батареей по проблемам энергетики стыковка шаттла весьма проблематична и может запросто не получиться. Вот и все, если ты прямой, то и я тоже прямой.
Г.С: Мы люди откровенные и смотрим па эту батарею по двадцать раз на дню. Мы все проиграли и весь инструмент апробировали. Мы уже не спим третью ночь, думаем, как нам это лучше сделать. Если бы вероятность была 50 на 50, то нет вопросов.
B.C.: He получится ее освободить, то большая польза будет от инспекции. Кроме этого, нам надо освободить вторую батарею на “Д”.
Г.С: По второй батарее вопросов нет. Мы проведем тест, если штанга шевелится, то нет вопросов. Если не шевелится и вы скажете, что надо туда идти, мы пойдем. А к солнечной батарее мы не пойдем и трясти мы ее не будем.
B.C.: Давай тогда так поступим. Сегодня десятое число. Договариваемся, что в ночь с 15-го на 16-е выход проводим.
Г.С: И будем готовиться, но трясти ее не будем.
B.C.: Складывается впечатление, что выходить вы не будете.
Г.С: Почему не будем? Вы сами не решили, что вам надо. Например, смотреть привалочную плоскость — считаю, что тоже ерунда. Опять катите баллоны на Сереброва и Циблиева. Говорите, что там царапина такая, что проходит сразу под двумя кольцами резиновыми. Это чушь, я считаю. Был бы у нас щуп, мы бы эти зазоры промерили. Глаз это не берет. Это раз. Хотя и инструмент на борту должен быть, и герметик, а у нас один карандаш на борту остался. Затем проведем тест второй батареи на “Д”.
B.C.: Тест может ничего не дать.
Г.С.: Хорошо, мы согласны на выход и без теста.
В.С.: Тест проведем. Ладно, об этом мы договорились. Выход с 15-го на 16-е мы проводим по полной программе и мы вам планируем и скафандры и все. Посмотрим эту батарею и 13-го числа, после того как проведем работу в ГЛ, мы это все еще детально посмотрим и предлагаю еще раз вернуться к этому разговору.
Г.С: Чтобы на циклограмме выхода была фраза, что экипаж этот выход не отрабатывал.
10 июня. После сеанса космонавты приступили к подготовке перестыковки модуля “Кристалл”, и, чтобы она состоялась, отказались по просьбе ЦУПа от ТВ-встречи с семьями. К с/с 17:17-17:34 был закрыт люк, космонавты проверяли герметичность.
Норман в этот день включил морозильник TEHOF, который теперь будет основным морозильником для сбора проб, и провел тест пришедших на “Спектре” центрифуги и морозильника ТЕР. Замечаний не было.
В с/с 20:20-20:45 началась работа манипулятора по переводу модуля “Кристалл” с бокового стыковочного узла по оси —Z переходного отсека (ПхО) базового блока на осевой стыковочный узел станции (ось —X),
 Рис. 2. Конфигурация комплекса “Мир” после перестыковки “Кристалла” на осевой узел ПхО. Рисунок НК. |
11 июня космонавты встали в 10:30 и приступили к установке пульта обеспечения выхода (ПОВ) в шлюзовом стыковочном отсеке (ШСО) модуля “Квант-2”.
Затем они выполнили исследование гемодинамики при функциональной пробе с дозированной физической нагрузкой (МК-5). Это обязательное обследование состояния космонавтов перед выходом.
Норман в это время проводил исследование желудочно-кишечного тракта методом ультразвуковой локации (эксперимент ЖКТ, он же GI). Тагарду пришлось отказаться от совместного завтрака и ограничиться шоколадным пудингом и стаканом апельсинового сока. Этот эксперимент вместе с ним должен был проводить Дежуров, но он готовился к выходу, и Норману пришлось выполнять эксперимент одному. Эксперимент длится сутки и должен закончиться завтра.
После обеда космонавты проверяли работу установленного ПОВа и смотрели срабатывание клапана выравнивания давления. Экипаж сообщил, что запланированные на завтра работы по замене трубопроводов блока сопряжения систем (БСС) в ШСО и приборно-научном отсеке (ПНО) и установка БСС в ШСО уже выполнены. Они сообщили также, что температура в станции и модуле “Квант-2” растет и достигает 30°С. Частично это связано с солнечной орбитой, на которую вышла сейчас станция, а частичное необходимостью очистки сеток вентилятора обдува. При первой возможности экипажу запланируют эту работу.
Космонавты попросили провести тест СБ-II на модуле “Квант-2” в ручном режиме, т.к. им не верится, что грузовая стрела задевает за эту солнечную батарею.
12 июня. “День независимости России”. Все отдыхают, а космонавты начали новую трудовую неделю, не отдохнув в выходные дни. После переговоров со специалистами по выходу они доделали несколько работ с БСС, а затем ЦУП подкинул им дополнительную работу по подключению установки гидролиза воды “Электрон” на модуле “Квант-2”. Состоялись разговоры семей со всеми членами экипажа.
Норман Тагард выполнил по графику работу по экспериментам “Воздух” и “Качество воздуха”. Вечером он перенес собранные за три месяца образцы крови и мочи в морозильник ТЕНОР иа “Спектре”.
Во второй половине дня космонавтам была запланирована ручная велоэргометрия — тоже обязательное обследование перед выходом. Предварительные результаты — отрицательные. Космонавты просили на связь конструктора ДСБ и специалистов по выходу.
13 июня космонавты занимались установкой сменных элементов в скафандры. Они также наддули и включили “Электрон” в модуле “Квант-2”.
На сеанс 14:34-14:49 выходил Соловьев. Космонавты сообщили ему, что при перестыковке модуля “Кристалл” он столкнулся с модулем “Спектр”. Произошло соударение конусами. “Хорошо, что батареи приняли удар, самортизировали, но удар был очень сильный. Нужно впредь при таких работах закрывать ПхО, а то это довольно опасный момент,” — сказали космонавты. “Хорошо, мы учтем,” — ответил Соловьев. Далее состоялись переговоры с медиками и специалистами по выходу, прошла проверка связи из скафандров.
После обеда Стрекалов собрал образцы микрофлоры в станции для исследования. Вечером отрабатывалась программа выхода и действия Нормана Тагарда при этой операции.
Вышедший на связь Соловьев сообщил космонавтам, что выход переносится на сутки вправо, на ночь с 16 на 17 июня, и просил не забыть во время выхода захватить детектор “Трек”, уж больно хотят его американцы. Был проведен тест по повороту солнечной батареи СБ-II на “Кванте-2”. Экипаж убедился, что батарея задевает за грузовую стрелу.
Норман в этот день переписал информацию с дозиметра ТЕРС на компьютер MIPS-1 за две недели работы дозиметра. В “Спектре” уже проверены TEF, TEHOF, стойки UBC и SIА. Запланирована дальнейшая проверка монитора метаболических газов MOAS и компьютера MIPS-2. Подготовлен план новой расстановки аппаратуры в “Спектре”, но время на эту работу пока не выделено.
14 июня состоялся телевизионный сеанс ЦУП-борт-ЦУП. Космонавты сбросили информацию по вчерашнему тесту СБ-II, показали стык “Кристалла” и место, которое, по их мнению, травит. Конструкторы показали космонавтам плакаты по предстоящему выходу, выдали рекомендации по ремонту и способам выхода и попросили попробовать максимально удлинить грузовую стрелу.
Днем продолжались переговоры Соловьева и специалистов по выходу с экипажем: уточнялась длина стрелы, куда она должна доставать (согласно макету — до солнечных батарей). Врачи посоветовали Стрекалову тренировать руки, так как он не прошел тест. На завтра у Стрекалова запланирован МК-5.
Тагард весь день занимался проведением эксперимента “Метаболизм”, Стрекалов ему помогал. После отбора проб мочи и слюны Норман ввел себе катетер в вену и взял крови на 7 пробирок. Эти процедуры выполнялись им в течение дня. Кровь была обработана на центрифуге и заморожена. Пробы слюны и мочи тоже были заморожены. Морозильник ТЕНОР работал отлично, температура в нем составила —27.4°. TEF был также включен и введен в работу; в нем будут храниться образцы мочи.
Вечером Тагард начал переговоры с Землей с целью идентификации всей научной и прочей аппаратуры “Спектра” и ее состояния. Эта работа будет продолжена.
15 июня после завтрака под надзором телеметрии Стрекалов крутил педали (МК-5), а Дежуров разговаривал со специалистами по стреле: “Стрела должна быть вытянута полностью, как это сделать — отправим радиограмму”. Космонавты задали вопрос о предстоящей работе аппаратуры “Астра” с включением двигателей “Спектра” в телеоператорном режиме. Космонавтам кажется, что сопла двигателей направлены на жгуты от солнечной батареи. ''Если это так, то можем эксперимент отбить”.
В с/с 17:50-18:35 состоялся ТВ-репортаж на Хьюстон. В этом же сеансе Владимир Соловьев сообщил, что президент РКК “Энергия” Ю.П.Семенов отменил выход, т.к. он недостаточно подготовлен, Стрекалов недостаточно подготовлен физически и надо восстанавливать форму для предстоящей посадки. “Начну заниматься два раза в день, быстро войду в форму,” — ответил Стрекалов.
Космонавты сообщили, что в модуле “Кристалл” холодно, ЦУП включил 4 нагревателя.
Тагард продолжал эксперимент “Метаболизм”, вел записи съеденного и брал образцы. На “диете” ему предстоит сидеть до 20 июня.
И.Лисов. НК. В шестом выходе перед Владимиром Дежуровым и Геннадием Стрекаловым ставились следующие задачи:
1. Осмотр нераскрывшейся солнечной батареи ДСБ-IV на “Спектре” и батареи на “Кванте-2”.
2. Осмотр негерметичного стыковочного узла по оси —Z с целью обнаружения места негерметичности.
3. Снятие “Трека”.
В результате выхода грузовая стрела должна была остаться в таком положении, чтобы батарея “Кванта-2” была свободна.
Вероятной причиной неполного раскрытия батареи “Спектра” считается нештатная работа механизма развертывания батареи из транспортного положения. Согласно одной из версий, команды на раскрытие ДСБ-IV были выданы в неправильном порядке, что повлекло механическое повреждение. Возможность раскрытия батареи во время выхода была оставлена на усмотрение космонавтов.
Официальные причины отмены выхода — его недостаточная подготовленность и физическая форма Стрекалова. Согласно одной из версий событий, выход был “отбит” медиками по медицинским показаниям бортинженера, и, возможно, с его же подачи. По мнению компетентных источников в ЦУПе, Стрекалов действительно не хотел делать лишний выход, ссылаясь на неподготовленность методик и отсутствие специального инструмента. На “Спектре” действительно нет средств подхода к отказавшей СБ, и космонавтам пришлось бы работать издалека.
Несмотря на обоснованность замечаний, Стрекалов согласился провести выход по уточненной программе, осмотреть батарею и люк, снять “Трек”. Только вечером 15 июня было принято решение об отмене выхода, причем упомянутый выше компетентный источник не подтвердил версию о запрете выхода по медицинским показаниям. По мнению официального представителя ЦУПа, неразвернутая СБ не повлияет на стыковку шаттла и не сильно скажется на энергобалансе станции.
В.Истомин.
16 июня космонавты укладывали скафандры на длительное хранение и приводили отсеки ШСО и ПНО в исходное состояние. Экипажу рекомендовали провести инвентаризацию инструмента для выхода.
• Спутник UHF F/O F5 перемещается над Тихим океаном к востоку со скоростью 0.1° в сутки. На 7 июня он находился над 172° з.д. • Приблизительно 2 июня покинул точку стояния над 74° з.д. спутник связи SBS-3 — первый коммерческий спутник связи, запущенный с борта шаттла (“Колумбия”, 11 ноября 1982 г.). |
Норман продолжал инвентаризацию оборудования “Спектра”. Он сообщил, что устал и не хочет начинать завтра эксперимент “Пилот”. Космонавты разбирали образцы, которые нужно вернуть на “Атлантисе”.
Российский и американский ЦУПы обсудили ситуацию с нераскрытой батареей “Спектра”, вызывавшей большие опасения у Хьюстона. Американцам надо было понять, нужно ли вносить какие-либо изменения в планы стыковки и совместного полета.
17 июня утром экипажем была проведена замена блока С1 в оптическом звездном датчике, после обеда — подстыковка кабелей в ПхО ББ для эксперимента “Резонанс” по измерению динамических характеристик станции.
В с/с 18:10-18:58 состоялись переговоры с Хьюстоном. Разговор шел о возвращаемом оборудовании, о наличии пустых емкостей для воды (ЕДВ) на “Мире”. Был разговор с Будариным и Соловьевым. “Ураганы” попросили взять побольше видеокассет, а то пустых осталось только пять штук.
С.Валяев. НК. Одним из экспериментов, который проводится на новом модуле “Спектр”, является научно-технический эксперимент “Астра-2”. Как известно, вокруг каждого космического аппарата есть собственная внешняя атмосфера (СВА). Ее источником, во-первых, являются двигатели. Во-вторых, под действием различных факторов космического пространства с поверхности космического аппарата происходит эрозия внешнего материала (явление эффузии). Вносит свою долю в СВА и внутренняя атмосфера космического аппарата, уходящая наружу через микроскопические отверстия в гермостыках. Еще одним источником собственной внешней атмосферы КА является набегающий поток земной атмосферы.
Внешняя атмосфера КА — вещь не самая лучшая. Она влияет на датчики научной аппаратуры, оседает на наружные поверхности корпуса, солнечных батарей, иллюминаторы, изменяя их характеристики. Чем дольше находится космический аппарат на орбите, тем заметнее влияние на него его собственной внешней атмосферы. Например от космонавтов орбитального комплекса “Мир” во время их выходов в открытый космос часто приходилось слышать о бурых налетах на корпусе в непосредственной близости от двигателей. Возвращая внутрь “Мира” приборы и установки, длительное время экспонировавшиеся в условиях открытого космоса, космонавты отчетливо чувствовали характерный аммиачный запах, свойственный топливу двигательной установки комплекса. Отмечали космонавты загрязнения бурого цвета и на иллюминаторах, несмотря на используемые специальные защитные крышки. Все это проявления собственной внешней атмосферы орбитальной станции.
Прямые измерения параметров СВА впервые начались на орбитальной станции “Салют-7” в рамках эксперимента “Астра-1”. Для этого на станции была установлена масс-спектрометрическая аппаратура “УМР-Астра”. С ней работали космонавты с первой по четвертую экспедиций, а также ЭО-1 на “Мир” во время посещения “Салюта-7”. Благодаря этому впервые появилась возможность на протяжении пяти лет полета отслеживать состав и изменения собственной атмосферы космического аппарата. Но так уж устроен человек, что ему постоянно хочется знать все больше и больше. Измерения на “Салюте-7”
 Рис. 1. Аппаратура “Астра-2”: 1 — шар-баллон с аргоном молельного газово-динамического устройства А-23-ГЛУ; 2 — блок А-22; 3 — подвижная штанга А-26-СКУ; 4 — блок МГ-А-21. Рисунок НК. |
Однако само название “салютовского” эксперимента “Астра-1” подразумевало, что должна быть “Астра-2”. Эта аппаратура была заявлена в полезной нагрузке исследовательского модуля “Спектр” орбитального комплекса “Мир”. Однако, из-за задержки в создании модуля, 9.5 лет полета “Мира” его космонавтам приходилась судить о собственной внешней атмосфере станции лишь визуально. Но наконец-то “Спектр” вышел на орбиту и вошел в состав орбитального комплекса. Теперь исследования СВА получили продолжение.
Эксперимент “Астра-2” представляет собой второй этап исследований, предназначенных для изучения собственной внешней атмосферы и струй штатных двигательных установок космического аппарата. Теперь аппаратура обеспечит измерение большего числа параметров в значительном “околообъектовом” пространстве на расстоянии до 2 м от поверхности изделии. Это стало возможным благодаря установке снаружи “Спектра” подвижной штанга сканирующего устройства А-26-СКУ. На штанге размещен измерительный блок А-22 аппаратуры “Астра-2” (Рис.1). Поворотная штанга позволяет перенести измерительный блок и к поверхности модуля, и к двигателям, отвести блок на большое расстояние от всех источников СВА, измерить пространственное распределение собственной внешней атмосферы.
Еще одним шагом вперед по сравнению с “Астрой-1” стала установка на модуле “Спектр” модельного газово-динамического устройства А-23-ГДУ. Это устройство представляет из себя модельную двигательную установку, работающую на “меченом” газе (аргоне). Модельная ДУ имеет два режима работы:
— эффузионный, имитирующий газовыделение с поверхности космического аппарата;
— газодинамический, имитирующий работу двигателей космического аппарата.
Для работы модельной двигательной установки на “Спектре” установлены два шар-баллона с аргоном и пневмогидросистема. Подача аргона к соплу модельной ДУ возможна в трех режимах по расходу: 1 г/сек, 0.5 г/сек, 10 г/сек. Первые два режима используются для газодинамического режима работы модельного двигателя (тяга двигателя не превышает соответственно 30 и 15 гс), последний — для эффузионного режима (тяга не превышает 1.0 гс).
В состав аппаратуры “Астра-2” на модуле “Спектр” входят:
— измерительный блок МГ-А-21, установленный снаружи модуля на корпусе;
— измерительный блок А-22, установленный на подвижной штанге,
— газодинамическое устройство А-23-ГДУ;
— подвижная штанга А-26-СКУ;
— мультиплексорный блок БМП.
Масса и электропотребление блоков аппаратуры “Астра-2” приведены в Табл.1.
| Табл. 1. Масса и электропотребление блоков аппаратуры “Астра-2”
|
Блок А-22 представляет собой герметичный контейнер, в котором установлены манометр ПМИ-45, два масс-спектрометра ИВА-1М, двое кварцевых микровесов КМВ.
Манометрическая группа МГ-А-21 включает в себя один ионизационный датчик давления ПМИ-45 и три магниторазрядных датчика давления ДВЛС.
Манометр ПМИ-45, входящий в состав МГ-А-21 и А-22, измеряет давление собственной внешней атмосферы станции “Мир” в диапазоне от 1 до 10-5 Па. Датчик ДВЛС также измеряет давление, но уже в диапазоне от 10-1 до 10-5 Па. Масс-спектрометр ИВА-1М предназначен для изучения нейтрального (в диапазоне 12-140 атомных единиц массы) и ионного (в диапазоне 8-130 а.е.м.) состава СВА, а также нейтральной (диапазон 107 — 1012 см ) и ионной (101 — 106 см ) концентрации. Кварцевые микровесы КМВ предназначены для измерения массы конденсирующегося на их поверхности вещества из собственной внешней атмосферы в диапазоне 10-8... 10-4 г/см2.
Контакт датчиков манометров ПМИ-45, масс-спектрометров и кварцевых микровесов КМВ2 е исследуемой средой осуществляется через их головки, закрытые до проведения эксперимента стеклянными колбами. Колбы вскрываются с помощью укрепленных на блоках разбивающих устройств.
Блок БМП представляет собой мультиплексор, подключаемый к телеметрическим выходам измерительных блоков А-22 и МГ-А-21, обеспечивающий их коммутацию с аналого-цифровой платой, устанавливаемой в бортовую ПЭВМ класса Laptop и позволяющей проводить оцифровку и запись телеметрии на магнитный носитель с последующей обработкой и передачей в ЦУП.
Аппаратура “Астра-2” на “Спектре” позволяет получить информацию о саморассеянии и рассеянии на частицах СВА изделий и верхней атмосферы Земли компонентов газовыделения с поверхности изделий и имитирующего газоотделение эффузионного источника модельной ДУ, о газовых компонентах периферийной области струй жидкостных штатных ДУ, а также судить о параметрах и загрязняющем воздействии струй жидкостных штатных ДУ. Такая информация поможет разобраться в сложном механизме образования газовой фазы собственной внешней атмосферы космических аппаратов.
Кроме собственной внешней атмосферы станции, аппаратура “Астра-2” будет использоваться для исследования струй штатных и модельной двигательных установок, верхней атмосферы и ионосферы Земли и областей верхней атмосферы и ионосферы Земли, испытывающих искусственное возмущение при инжекции нейтрального газа и плазмы.
На модуле “Спектр” аппаратура “Астра-2” будет работать в двух режимах — патрульном и специальном. Патрульный режим не требует участие в работах экипажа станции “Мир”. В этом режиме планируется проводить три типа экспериментов:
— измерение локального давления СВА у поверхности модуля “Спектр” (эксперимент Т-82-1, блок МГ-А-21). Эксперимент должен проводиться в течение всего полета станции “Мир” 1-2 раза в неделю на протяжении одного витка, а также при первой стыковке шаттла;
— измерение локального состава СВА в околообъектовом пространстве (эксперимент Т-82-2, блоки МГ-А-21 и А-22). Оно должно проводиться также в течение всего полета, как правило, еженедельно на протяжении одного витка;
— патрульное наблюдение верхней атмосферы и ионосферы Земли (эксперименты Т-82-3, Т-82-4,блоки МГ-А-21 и А-22). Наблюдение проводится в течение всего полета, как правило, 1-2 раза в неделю на протяжении двух витков. Количество включений двигателей станции при этом должно быть сведено к минимуму.
Во время специальных режимов измерений “Астры-2” управление аппаратурой может вестись как с Земли по командной радиолинии, так и экипажем. Предусмотрены восемь специальных режимов:
— контроль уровня вакуума и состава газа в локальном околообъектовом пространстве (эксперимент Т-82-4, блоки МГ-А-21 и А-22). Контроль проводится при возникновении потребности в оперативной информации об указанных параметрах СВА, об их влиянии на условия проведения технологических экспериментов и, наоборот, о влиянии этих условий на СВА изделия. Измерения осуществляются по желанию Земли или экипажа;
— исследование взаимодействия струй двигателей “Мира” с собственной внешней атмосферой модуля “Спектр” и верхней атмосферой Земли; измерение параметров этих струй (эксперимент Т-82-4, блоки МГ-А-21 и А-22). Измерения проводятся систематически при переводе станции “Мир” в режим ориентированного полета, при штатных закрутках комплекса и коррекциях его орбиты;
— исследование с помощью модельной двигательной установки саморассеяния и рассеяния на частицах СВА изделий и верхней атмосферы Земли компонентов газоотделения с поверхности космического аппарата (эксперимент Т-82-5, блоки МГ-А-21 и А-22). Измерения проводятся 8 раз за весь полет в удобное по полетной ситуации время каждый раз на протяжении двух витков при 45-минутной работе эффузионного источника модельной ДУ А-23-ГДУ.
— исследование с помощью модельной ДУ саморассеяния и рассеяния на частицах СВА космического аппарата и верхней атмосферы Земли газовых компонентов периферийной (свободно-молекулярной) области струй жидкостных ДУ; измерение параметров струй газодинамического источника модельной ДУ (эксперимент Т-82-5, блоки МГ-А-21 и А-22). Измерения проводятся 4 раза за весь полет в удобное по полетной ситуации время каждый раз на протяжении двух витков при 18-минутной работе газодинамического источника модельной ДУ А-23-ГДУ в режиме 0.5 г/сек или 1 г/с;
— определение интегрального массоотделения (в газовой и конденсирующейся фазах) станции “Мир” и модуля “Спектр”; измерение параметров струй ДУ этих изделий (эксперимент Т-82-3, блоки МГ-А-21 и А-22). Измерения проводятся систематически при стыковке и расстыковке кораблей “Союз”, “Прогресс” и “Спейс Шаттл”;
— определение загрязняющего воздействия конденсирующейся фазы натурной струи двигателей модуля “Спектр” (эксперимент Т-82-6, блоки МГ-А-21 и А-22). Выдача контрольного импульса производится двигателями №2 и №4 “Спектра” длительностью 0.1 с. Команды на включение двигателей выдаются с помощью системы телеоператорного режима управления (ТОРУ);
— исследование экваториальной, авроральной и других аномалий в верхней атмосфере и ионосфере Земли (эксперименты Т-82-3, Т-82-4, блоки МГ-А-21 и А-22). Измерения проводятся в течение всего полета, как правило, 1 раз в неделю по 15-30 минут при проходе орбитального комплекса аномальных областей верхней атмосферы Земли. Для экваториальной аномалии широтный интервал лежит в диапазоне —35°..+35°, для авроральной аномалии это +40°..+52° и — 40°..-52°). Количество включений ДУ при этих измерениях должно быть сведено к минимуму;
— измерение возмущений верхней атмосферы и ионосферы Земли в периоды геомагнитных бурь (эксперименты Т-82-3, Т-82-4, блоки МГ-А-21 и А-22). Измерение проводится двадцать-тридцать раз за весь полет (преимущественно в феврале-апреле и августе-октябре) каждый раз в течение трех-пяти суток на протяжении одного-трех витков ежесуточно. Количество включений ДУ при этих измерениях должно быть сведено к минимуму.
Сразу после выхода модуля “Спектр” 20 мая на орбиту по команде программного устройства была разбита защитная колба датчика ПМИ-45 на блоке А-22. Затем подвижная штанга была расчекована и отведена в расчетное положение. После этого были включены датчики ДВЛС блока МГ-А-21. На участке автономного полета датчики ПМИ-45 блока А-22 и ДВЛС блока МГ-А-21 проводились эксперименты Т-82-1, Т-82-2 и Т-82-3.
После стыковки “Спектра” с “Миром” и перевода модуля на боковой узел, но до стыковки с “Шаттлом” должна быть выдана команда на разбитие защитной колбы датчика кварцевых весов КМВ1 в блоке А-22. С этого момента возможно проведение эксперимента Т-82-6. Также должны быть вскрыты при необходимости колбы датчиков КМВ2 и второго масс-спектрометра ИВА-1М (МС2) блока А-22.
Перед началом эксперимента с модельной ДУ (Т-82-5) должно быть проведено вскрытие колбы датчика первого масс-спектрометра ИВА-1М (МС1) на блоке А-22. В дальнейшем функционирование аппаратуры осуществляется в соответствии с программой эксперимента. По исчерпании запасов рабочего тела модельной ДУ эксперимент проводится с использованием блоков МГ-А-21 и А-22 до истечения их ресурса.
Управление измерительной частью аппаратуры и штангой производится как по командной радиолинии с Земли, так и с пульта модуля “Спектр”. Управление модельной ДУ производится только по командной радиолинии.
8 июня. О.Шинькович. Событием в космонавтике должна стать стыковка КК “Атлантис” с ОК “Мир”, запланированная на конец июня. Дело это новое и не простое, поскольку впервые масса каждого из стыкуемых объектов будет близка к ста тоннам. Какие основные проблемы могут при этом возникнуть, скажет любой студент-технарь или даже школьник, уважающий физику. Из вполне компетентных источников стали известны проекции этих самых проблем на вполне конкретную технику — нашу станцию и американский шаттл.
Опасения, высказанные экспертами, можно сформулировать следующим образом:
1. Прежде всего, по мнению специалистов, необходима доработка системы управления движением “Мира” с целью доведения количества работоспособных гиродинов на борту ОК “Мир” до 12.
(Для этого надо:
— восстановить работоспособность СГ-6Э на модуле “Квант”;
— установить, по возможности, два гиродина СГ-1Д и СГ-4Д на место душевой кабины модуля “Квант-2”;
— доработать программное обеспечение в части обеспечения пассивного режима СУД.)
2. По-прежнему недостаточно изучено влияние выхлопов рулевых двигателей, а также общей атмосферы вокруг шаттла, на элементы конструкции, оптические и прочие датчики комплекса “Мир”.
3. Оказывается, уровень воздействия работающей Ku-антенны шаттла превышает допустимый уровень (20 Вт/м) срабатывания пиропатронов стыковочного узла. И хотя при подлете антенна будет выключена, проблема остается.
4. Если при стыковке шаттла откажет любой из шести его верньерных двигателей тягой 11 кгс, то усилия в стыковочном узле могут превысить допустимые.
5. Во время совместного полета, очевидно, будет введен запрет на пользование “бегущей дорожкой” и велоэргометром, т.к. согласно прочностным расчетам, на резонансной частоте примерно 2.0 Гц возможно превышение ограничения по изгибающему моменту в стыке “Шаттл-Кристалл” почти на четверть.
6. В соответствие с расчетами, в некоторых вариантах нагружения есть превышения осевой силой в стыке “Шаттл-Кристалл” и продольной силой в стыке базового блока с “Кристаллом” предельно допустимых значений эксплуатационных нагрузок.
7. Надежность срабатывания стыковочного узла в процессе расстыковки вызвала озабоченность у специалистов. При нераскрытии одного и более крюков на шаттле операция выполняется с помощью пиросредств, а при их отказе астронавтам придется выйти в космос и снимать болты со стыка шлюзового отсека. Это приводит к потере стыковочного узла на модуле “Кристалл”.
Пункты 4-6 нельзя принять однозначно: эти выводы основаны на ужесточенных расчетах ЦНИИМаш с большим запасом по прочности. Но сомнения все же остаются.
Кстати, в самостоятельную проблему можно выделить разногласия между РКК “Энергия” и ЦНИИМаш по допуску ОК “Мир” к стыковке с шаттлом. ЦНИИМаш на протяжении многих лет дает независимые заключения о готовности аппаратов к эксплуатации. На предприятии придерживаются проверенных годами и закрепленных нормативно методов расчета. РКК “Энергия” (как и американская сторона) перешло на новые, прогрессивные, но не утвержденные официально вероятностно-статистические методики, и согласно этим расчетам, стыковка серьезных опасений не вызывает. Но ЦНИИМаш все-таки не дает “зеленый свет” в рамках полной ответственности.
16 июня. И.Лисов по сообщениям НАСА. Центра Кеннеди, ИТАР-ТАСС, Рейтер. Сегодня Национальное управление по аэронавтике и космосу США и Российское космическое агентство объявили официальную дату и время старта космического корабля “Атлантис” с американо-российским экипажем. Выполняя полет по программе STS-71, шаттл должен произвести первую стыковку с российской орбитальной станцией “Мир”.
Запуск “Атлантиса” назначен на пятницу 23 июня в 17:08:37 по местному времени (EDT; 21:08:37 GMT, 00:08:37 ДМВ 24 июня). Время запуска установлено по условию совмещения плоскостей орбиты шаттла и “Мира” к моменту встречи. Стыковка запланирована на четвертый день полета, 26 июня, примерно на 10:30 EDT (14:30 GМТ, 17:30 ДМВ). Стартовое окно, то есть период, в течение которого “Атлантис” еще может стартовать и затем сблизиться с “Миром”, составляет 7 минут.
Длительность полета в состыкованном состоянии составит почти пять суток. Приземление “Атлантиса” на посадочной полосе Космического центра имени Кеннеди должно состояться 4 июля примерно в 12:30 EDT (16:30 GMT, 19:30 ДМВ).
Шаттл почти полностью подготовлен к запуску. Предусмотрено даже, что все основные надписи на приборах и предупредительные таблички выполнены на английском и русском языках.
Предстартовый отсчет времени начнется во вторник 20 июня в 09:30 EDT (13:30 GMT, 16:30 ДМВ). В этот же день в 15:30 EDT в Центр Кеннеди должен прибыть интернациональный экипаж “Атлантиса”.
Ранее предполагалось, что НАСА объявит дату и время запуска на несколько дней раньше. 13 июня, однако, пресс-служба Центра Кеннеди сообщила, что официальное объявление задерживается до того момента, как российские космонавты на “Мире” выполнят “важный выход в открытый космос для осмотра солнечных батарей станции”. Американцы опасались, что батарея “Спектра” попытается раскрыться во время стыковки и ударит по “Атлантису”. В конечном итоге этот выход был отменен. Уже с 13 июня Центр Кеннеди указывал в качестве целевой даты запуска ту, которая тремя днями позже была объявлена как официальная.
По некоторым данным, рассматривался также вариант отсрочки запуска “Атлантиса” еще примерно на неделю. При этом условии экипаж “Мира” получал возможность передать на Землю требования к инструментам, необходимым для ремонта батареи “Спектра”, и эти инструменты можно было доставить на “Атлантисе”.
Перечень полезных нагрузок “Атлантиса” в полете STS-71 состоит всего из четырех пунктов. В грузовом отсеке шаттл несет лабораторный модуль “Spacelab-Mir” с аппаратурой и материалами для проведения исследований в автономном и совместном полете и стыковочную систему орбитальной ступени (ODS). На средней палубе находится ручная съемочная аппаратура IMAX. Также в кабине имеется аппаратура радиолюбительской связи SAREX-2.
В полетное задание включены 11 испытательных заданий (ОТО) и 7 детальных дополнительных заданий (DSO). Среди первых следует отметить проведение видеозаписи с использованием системы “космического видения” орбитальной ступени (DTO-700-10), выполняемые во второй раз фотографирование и видеообзор “Мира” (DTO-1118) и эксперимент по “свободному дрейфу” состыкованных шаттла и станции (DTO-1120). Из вторых четыре задания представляют собой стандартные американские медико-биологические эксперименты, а три — столь же стандартные теле-, кино— и фотосъемки.
Массовая сводка “Атлантиса” приведена в Табл.1
Табл.1. Массовая сводка STS-71 (кг).
|
Баллистическая схема полета включает в себя сближение с “Миром” по полуторасуточной или 2.5-суточной схеме (в зависимости от фактической даты старта). С расстояния 8 морских миль (14.8 км) позади “Мира” корабль выполняет конечный перехват и через виток подходит к станции со стороны Земли. “Мир” летит в орбитальной ориентации стыковочным узлом “Кристалла” вниз. (Рассматривалось также предложение оставить “Мир” в солнечной инерциальной ориентации, чтобы гарантировать необходимый уровень мощности солнечных батарей. Это требовало, однако, более сложного подхода шаттла перед стыковкой.)
Данные по дальности и относительной скорости обеспечивают радар шаттла и установленный в грузовом отсеке лазерный дальномер ТСМ. Гибсон начинает ручной подход примерно с 800 м и зависает в 250 футах (76 м) от станции. Зависание длится примерно 90 минут. Затем со скоростью 3 см/с Гибсон ведет “Атлантис” к стыковочному узлу “Кристалла”, вновь зависает на пять минут в 30 футах (9.1 м) от цели и после получения разрешения стыкуется.
Во время стыковочных операций, а также на борту “Мира” и в модуле “Spacelab-Mir” член экипажа “Атлантиса” будет вести киносъемку на 70-миллиметровую пленку при помощи ручной камеры IMAX. За один сеанс может быть отснято два магазина пленки по 3 минуты. Астронавты могут затем заменить пленку. Аппаратура для этих работ создана канадской фирмой “IMAX Systems Соrp.” из Торонто.
Основная особенность управления полетом STS-71, как и последующих совместных миссий — необходимость постоянного взаимодействия американского и российского ЦУПов. Группа консультантов НАСА, технических советников и представителей хьюстонского ЦУПа (ЦУП-Х) будет направлена в российский ЦУМ в Калининграде (ЦУП-М). Аналогично, группа российских специалистов будет размещена в Хьюстоне. Во время операций по стыковке в оба ЦУПа будут поступать сигналы со всех имеющихся линий связи.
В Хьюстоне для руководства полетом “Атлантиса” образованы четыре смены, обозначаемые как Ascent/Entry, Orbit 1, Orbit 2 и Planning. Их возглавляют Уэйн Хейл (Wayne Hale), Боб Кастл (Bob Castle, ведущий РП), Фил Энгелауф (Phil Engelauf) и Пол Дай (Paul Dye). В состав смен, помимо лиц, перечисленных в “НК” №5, 1995, для случая STS-67, введены специалисты по навигации и регламентам встречи и по взаимодействию с российской стороной. “Российский интерфейс” оповещает ЦУП-М по вопросам, связанным с шаттлом, и передает сообщения от российских управленцев к американским. В этой должности будут работать Салли Дэвис (Sally Davis), Роб Бэнфилд (Rob Banfield), Чарли Армстронг (Charlie Armstrong) и Джо Кавалларо (Joe Cavallaro),
Калининградский “филиал” ЦУП-Х возглавит Билл Ривз (Bill Reeves), ветеран управления американскими шаттлами. Ему будет помогать специалист по планированию, процедурам и документации Г.Шнайдер (G.Schneider), эксперты по системам жизнеобеспечения и безопасности. Пресс-службу НАСА представляет в Подлипках Кэри Флюгел (Kari Fluegel).
Операторами связи с экипажем “Атлантиса” будут астронавты Кёрт Браун, Дейв Вулф, Стори Масгрейв и Дэн Бёрш.
Лабораторный модуль “Spacelab” имеет в полете STS-71 двойное назначение. Здесь размещается научное оборудование и грузы для экипажа 19-й экспедиции, которые будут оставлены на “Мире”. В лаборатории стоят два холодильника-морозильника, в которых будут храниться материальные результаты экспериментов — как проводившихся Тагардом с марта на “Мире”, так и выполненных в ходе полета “Атлантиса”. Здесь же установлены велоэргометр, бегущая дорожка, прибор “Эхокардиограф/Барорефлекс” и другая аппаратура, необходимая для выполнения медико-биологической программы STS-71.
Из 28 экспериментов, отобранных для программы “Мир-Шаттл”, как часть полетного задания STS-71 будут выполняться 15 по семи научным дисциплинам1. 11 экспериментов по совместной программе будут проводить на “Мире” Анатолий Соловьев и Николай Бударин в период ЭО-19.
1 Метаболизм, эндокринология и иммунология; сердечно-сосудистая и дыхательная системы; нейросенсорные исследования; санитарно-гигиенические исследования и радиационная безопасность; поведение и работоспособность; фундаментальная биологая; микрогравитационные исследования
Здесь следует отметить параллельное использование двух аналогичных по назначению устройств создания отрицательного давления на нижнюю часть тела — российского ОДНТ и американского LBNP. По программе нейросенсорных исследований будут изучаться мышечный тонус, сила и продолжительность работы с помощью электромиографии и измерения потребления кислорода во время упражнений на бегущей дорожке и др.
Члены экипажа ЭО-18 должны собрать растения, выращенные в оранжерее во время полета на станции, и перенести их в “Атлантис” для возвращения на Землю. “Атлантис” доставит усовершенствованные датчики для оранжереи, которые будут установлены на нее экипажем ЭО-19. Установка будет затем готова к экспериментам по выращиванию растений во время последующих полетов по программе “Мир-НАСА”.
В рамках микрогравитационных исследований экипажу запланированы работы по выращиванию полупроводников и кристаллов протеинов. Во время возвращения с орбиты будут фиксироваться изменения в частоте сердечных сокращений, кровяном давлении, голосе и позе у членов экипажа 18-й экспедиции. После посадки они попытаются вставать, чтобы было можно измерить ортостатическую неустойчивость (головокружение) после длительного нахождения в полете.
На Землю будут доставлены оплодотворенные и зафиксированные в ходе развития в “Инкубаторе” перепелиные яйца.
В рамках микрогравитационных исследований запланировано выращивание на борту “Мира” крупных кристаллов протеинов — сложных биологических молекул, выполняющих важные жизненные функции в живых организмах. Установка по выращиванию протеинов (РСО — Protein Crystal Growth Experiment) будет доставлена “Атлантисом” и оставлена для длительной работы под присмотром экипажа ЭО-19.
Этот эксперимент ведет д-р Александр Мак-Ферсон (Alexander McPherson) из Университета Калифорнии в Риверсайде. Для выращивания на “Мире” выбрано 46 типов протеинов; объем одного образца составит от 5 мм до 5 см . От 250 до 500 образцов, объединенных в три группы, будут помещены в герметичный алюминиевый цилиндр диаметром 8.9 см и длиной 34.3 см. Цилиндр, в свою очередь, будет помещен в сосуд Дьюара, заполненный абсорбентом (силикат кальция) и залитый жидким азотом. Образцы будут заморожены и доставлены в таком виде на “Мир”.
На борту станции космонавты поместят установку в спокойное место с минимальным уровнем вибрации. В течение примерно 10 суток жидкий азот выкипит, образцы нагреются до комнатной температуры и начнется кристаллизация. Будет использована и испытана методика, включающая быстрое замораживание и диффузию жидкость-жидкость. После размораживания раствор протеина того или иного вида будет соприкасаться с раствором осаждающего вещества. Благодаря медленной диффузии концентрация осаждающего вещества в растворе будет расти, вызывая последовательную кристаллизацию образца — слой за слоем. Ожидается, что структура получаемого таким способом кристалла будет очень равномерной.
Кристаллизация будет продолжаться в течение нескольких месяцев, до того как “Атлантис” во время полета STS-74 вновь пристыкуется к “Миру”. На нем установка PCG будет возвращена на Землю. Используя данные измерений микрогравитационной обстановки при помощи аппаратуры SAMS, ученые смогут найти оптимальное место для размещения установки и получения наиболее чистых образцов. Учитывая большую длительность полета, чем у шаттлов, исследователи надеются получить значительное количество крупных кристаллов, пригодных для рентгеноструктурного анализа.
Согласно официальному пресс-киту НАСА, обязанности в экипаже распределены следующим образом. За системы и полезные нагрузки “Мира” отвечает Бонни Данбар (полетная должность — специалист полета MS-3). За системы “Spacelab'a” отвечают пилот Чарлз Прекурт и командир Роберт Гибсон, первый как основной, второй как дублер. Полезными нагрузками лаборатории занимаются Эллен Бейкер (MS-1) и Данбар. ODS находится в ведении бортинженера Грегори Харбо (MS-2) и Прекурта. Основную ответственность за стыковку несет Гибсон, ему помогают Прекурт и Харбо.
Харбо и Бейкер, если это будет необходимо, могут выйти в открытый космос. Помогать им должен Прекурт. Помимо всего перечисленного выше, Харбо отвечает за лазерные устройства, наблюдения Земли, обслуживание корабля в полете, фотосъемку и телевидение. На Эллен Бейкер возложены медицинская программа, работа с кинокамерой IMАХ и с электронной фотокамерой. Прекурт отвечает за дополнительные задания и радиолюбительскую связь.
7 июня. И.Лисов по сообщениям Центра Джонсона и АП. После того как стартовая команда закончила оценку последствий для графика полетов принятого неделю назад решения вернуть “Дискавери” со старта для ремонта теплоизолирующего покрытия внешнего бака, менеджеры НАСА установили новые целевые даты старта “Дискавери” и “Индевора”.
По уточненным планам, “Дискавери” должен начать отложенный с 8 июня полет по программе STS-70 13 июля 1995 г. Дата запуска “Индевора” (STS-69) перенесена с 21 на 30 июля 1995 г.
Эти изменения не будут влиять на ход подготовки “Атлантиса” к полету по программе STS-71, который по-прежнему планируется начать не ранее 22 июня. Твердая дата старта должна быть объявлена в начале следующей недели.
• КА GOES-9 находится в точке стояния 90.5° з.д. • 73 мая 1995 г. завершены заключительные испытания европейской космической инфракрасной обсерватории ISO, подтвердившие ее технические характеристики. В первой половине июня ISO был доставлен в Гвианский космический центр, откуда она должна быть запущена в конце октября на “Ариан-4”. |
Принятое решение фактически означает намерение НАСА выполнить три полета на протяжении полутора месяцев, так как оставленные между полетами 9-дневные промежутки близки к минимально допустимым, любая отсрочка STS-71 или STS-70 может повлечь дальнейший сдвиг графика. Назначение столь жесткого графика в июне-июле с дальнейшей паузой до конца сентября представляется труднообъяснимым.
Тем временем НАСА создало группу исследования и устрашения птиц (что по-английски сокращается как BIRD — “птица”), ждет визита специалистов-орнитологов и принимает все возможные предложения мер против повторения атаки дятлов на Космическую транспортную систему. Уже поступило более 100 предложений, начиная от идеи покраски бака в нелюбимый дятлами голубой цвет до приглашения шамана с целью умилостивить духов или стрелков с целью изничтожения вредителей на месте. Пока чучела сов, гудение рожков и высокочастотные “пищалки” удерживают дятлов” в стороне от двух стартовых площадок.
Подготовка к старту “Атлантиса” вступила в завершающую стадию. 6 июня были проведены проверки давления вспомогательных силовых установок (APU). 7 июня была начата и 15 июня закончилась приемка хвостового отсека.
12 июня на “Атлантис” погрузили два скафандра для американских астронавтов. 12-13 июня они были проверены. 13 июня была принята к полету шлюзовая камера. (Два выходных скафандра находятся на борту шаттла в каждом полете для того, чтобы в случае необходимости члены экипажа могли выполнить аварийный выход в открытый космос.)
Подготовка к предстартовому отсчету началась 12 июня. 14 июня была выполнена установка пиротехнических средств. К 16 нюня был продут внешний бак. Проверка качества питьевой воды была выполнена к 19 июня.
5 июня персонал начал подготовку к возвращению “Дискавери” со стартового комплекса LC-39B в здание вертикальной сборки (VAB) для восстановления продырявленного дятлами теплозащитного покрытия внешнего бака.
Полезную нагрузку — связку TDRS-G/UIS — необходимо было выгрузить на старте. Аккумуляторные батареи IUS были отключены, батареи TDRS-G разряжены. С IUS сняли резервированный блок инерциальных измерений RIMU (Redundant Inertial Measurement Unit). В течение дневной смены 6 июня связку TDRS-G/IUS извлекли из грузового отсека, утром в среду 7 июня на солнечные батареи TDRS-G установили защитные покрытия. После того как запуск “Дискавери” был переназначен на 13 июля, TDRS-G/IUS было решено оставить в помещении ПН стартового комплекса до возвращения корабля. В случае переноса старта на август, как предполагалось первоначально, спутник пришлось бы возвращать в Корпус вертикальной подготовки ПН в промзоне НАСА.
6 июня на “Дискавери” был снят наддув баков ДУ систем орбитального маневрирования и реактивного управления. 7 июня были отсоединены пиротехнические средства Космической транспортной системы. Вечером того же дня вращающаяся башня обслуживания была подведена к кораблю.
В половине первого ночи (по местному времени — EDT) с 7 на 8 июня подвижная стартовая платформа MLP-2 с “Дискавери” уползла с LC-39B и к 07:30 EDT система была зафиксирована в 3-м высоком отсеке VAB. Время, необходимое для закрытия оставшихся 80 дыр в теплоизоляции, было оценено в 6 суток, однако повторный вывоз на старт на всякий случай наметили на 19 июня.
Работа на внешнем баке началась вечером в четверг 8 июня и продолжалась без перерыва до утра 14 июня. Поэтому уже в ночь с 14 на 15 июня “Дискавери” вновь вывезли на старт (первое движение в 23:16 EDT). Увоз и повторный вывоз “Дискавери” обошлись НАСА в 100 тыс $.
15 июня были открыты створки грузового отсека (ГО). С солнечных батарей TDRS-G сняли защитные покрытия, в IUS поставили навигационный блок, и 16 июня спутник с межорбитальным буксиром были вновь установлены в ГО. Интерфейсные испытания TDRS-G с кораблем назначены на 19 июня. Параллельно идет проверка готовности систем старта.
В настоящее время запуск “Дискавери” запланирован на 13 июля в 09:41 EDT (13:41 GMT). После 7 сут 22 час полета корабль должен приземлиться в Центре Кеннеди 21 июля в 07:51 EDT (11:51 GMT).
В течение 5-7 июня в 1-м отсеке OPF шла подготовка к установке на “Индевор” трех основных двигателей. 8 и 9 июня двигатели были установлены на орбитальную ступень. После их закрепления проводилась приемка хвостового отсека. Закрытие створок грузового отсека, планировавшееся на 15 июня, было в итоге отложено до следующей недели.
Перевод “Индевора” в VAB планируется на 26 июня. Запуск намечен теперь на 30 июля в 10:40 EDT (14:40 GMT). Посадку в Центре Кеннеди планируется выполнить 10 августа в 07:10 EDT (11:10 GMT).
8-9 июня в заднюю часть грузового отсека “Колумбии” установили комплект обеспечения длительного полета EDO. 13 июня на орбитальную ступень поставили передний блок двигателей системы реактивного управления (RCS). 14-15 июня проверялись интерфейсы между ним и кораблем.
8 июня. И.Лисов по сообщениям НАСА, Центра Кеннеди. “Boeing Co.” и ИТАР-ТАСС. Российский транспортный самолет прибыл в Космический центр имени Кеннеди во Флориде со стыковочным модулем, солнечными батареями и другим оборудованием, предназначенным главным образом для доставки на станцию “Мир” в октябре 1995 г. во время полета STS-74.
Самолет Ан-124 “Аэрофлота”, приземлившийся в Центре Кеннеди 7 июня в 10:40 EDT (14:40GMT, 17:40 ДМВ), доставил стыковочный модуль DM и вспомогательное оборудование для его наземной подготовки и испытаний. (Это произошло на неделю позже, чем было запланировано, однако к 21 июня график подготовки удалось нагнать за счет работы 12-часовыми сменами.)
Российский стыковочный модуль, разработанный РКК “Энергия”, имеет форму цилиндра с двумя полусферическими днищами. Его диаметр составляет 2 м, длина 5 м, масса — около 4 тонн. После того как DM будет пристыкован к модулю “Кристалл” станции “Мир”, шаттлы получат возможность беспрепятственно стыковаться к “Кристаллу” на его штатном месте.
В начале полета STS-74 (во второй половине октября 1995 г.) экипаж “Атлантиса” извлечет стыковочный модуль из грузового отсека и подстыкует его к стыковочной системе ODS. На третий день после старта командир Кеннет Камерон пристыкует “Атлантис” связкой ODS+DM к “Кристаллу”. После трех дней совместного полета шаттл отделится уже по стыку ODS/DM и оставит стыковочный отсек в составе “Мира”. К нему шаттлы будут подходить в дальнейшем.
DM — первый космический объект, который будут готовить к запуску в Корпусе подготовки космической станции SSPF, открытом в июне 1994 г. (“НК” №12-13,1994 — И.Л.). Здесь под контролем группы специалистов РКК “Энергия” приблизительно из 50 человек будут выполнены всесторонние проверки систем. (Нужно отметить, что все необходимые надписи в SSPF выполнены на двух языках — английском и русском.)
Помимо стыковочного модуля, из России в США доставлены две солнечные батареи, которые будут доставлены на станцию на его внешней поверхности. Одна из них полностью изготовлена российской стороной и, как сообщил корреспонденту “ИК” руководитель отдела внекорабельной деятельности и технического обслуживания РКК “Энергия” О.С.Цыганков, является точной копией многоразовых СБ “Кристалла”. Вторая, так называемая “кооперативная”, имеет в своем составе аналогичную российскую механическую часть и американские фотоэлектрические преобразователи. Установка и развертывание двух батарей будет произведена космонавтами ЭО-21 в трех выходах, планируемых на начало 1996 г.
Доставленная в США “кооперативная” батарея прошла в России ускоренные, но тщательные приемочные испытания, в которых участвовали и американцы. С американской стороны в проекте участвуют Центр Льюиса НАСА, отделение “Rocketdyne” компании “Rockwell International” и корпорация “Lockheed-Martin”.
Две батареи будут установлены на стыковочном модуле во время подготовки в SSPF. В конце августа стыковочный модуль с солнечными батареями будет передан группе по испытаниям ПН STS-74 и переведен в здание ОСВ (Operations and Checkout Building), где будут проверены его электрическая и механическая совместимость с орбитальной ступенью. В начале сентября в Корпусе подготовки орбитальных ступеней DM будет установлен в грузовой отсек “Атлантиса” и будут проведены совместные испытания.
Этим же рейсом во Флориду была также доставлена часть учебного макета стыковочного модуля, которая будет использоваться при подготовке американских экипажей к работам в открытом космосе. Макет, оставшаяся часть которого будет доставлена в США позже в этом году, установят в бассейне гидроневесомости Космического центра имени Джонсона. Хотя для экипажа STS-74 выход в открытый космос не запланирован, астронавты все же отработают несколько запасных вариантов работы с DM на тот случай, если во время полета с модулем возникнут проблемы. Астронавты STS-76 пройдут на макете DM полномасштабную подготовку к запланированному для них выходу.
Во время предстоящей сборки Международной космической станции операции по взаимной поставке оборудования станут частыми и рутинными.