КОСМОНАВТИКИ
 | Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| 22 ОКТЯБРЯ — 4 НОЯБРЯ 1995 | 22(111) |
| Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| 22 ОКТЯБРЯ — 4 НОЯБРЯ 1995 | 22(111) |
| “Новости космонавтики” Адрес редакции: Москва. ул. Павла Корчагина, д. 22, корпус 2, комн. 507. Телефон: 282-63-66 |
№22/111| Выпуск подготовили: Главный редактор: И.А.Маринин Ответственный выпуска: О.А.Шинькович Литературный редактор: В.В.Давыдова Редакторы по информации: К.А.Лантратов, В.М.Агапов, М.В.Тарасенко Редактор зарубежной информации: И.А.Лисов Компьютерная верстка: А.А.Ренин Телефон редакции 282-63-66 | ©“НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ”. Перепечатка материалов только с разрешения редакции. Ссылка на “НК” при перепечатке или использовании материалов собственных корреспондентов обязательна. Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Ответственность за достоверность опубликованных сведений несут авторы материалов. Точка зрения реакции не всегда совпадает с мнением авторов. |
Разговор с орбитой
Итоги полета STS-73
 | Продолжается полет экипажа 20-й основной экспедиции в составе командира экипажа Юрия Гидзенко, бортинженера Сергея Авдеева и бортинженера-2 Томаса Райтера на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-22” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Спектр” — “Прогресс М-29” |  |
В.Истомин. НК.
22 октября. 50-й день. День отдыха космонавтов. Состоялся телесеанс “Встреча с семьями”. Томас доложил, что оборудование ЕКА из “Прогресса М-29” окончательно разгружено.
23 октября. 51-й день. Утром, до завтрака, экипаж в полном составе выполнил исследование крови, а потом космонавты разделились. Юрий Гидзенко провел смену фильтров на пылесборниках и ремонтировал установку “Электрон-Д” в модуле “Квант-2”, на этот раз она заработала.
Также до обеда Юрий и Сергей выполнили исследование биоэлектрической активности сердца в покое.
Во второй половине дня состоялись переговоры с Землей. Предметом обсуждения были контейнеры для приема грузов, которые надо освободить к прибытию шаттла, и ежемесячная чистка сеток вентиляторов.
Томас выполнял установку новой технологической печи “TITUS — Кристаллизатор ЧСК-4”. Эта работа была распланирована на двое суток, но с помощью российских космонавтов удалось все выполнить уже сегодня.
А вот с “Кристаллизатором ЧСК-1”, более ранней модификацией “TITUS'a”, так хорошо не получилось. Сергей провел замену магнитофона в этой установке на специальную плату, но запуска аппаратуры все равно не произошло.
Был проведен сеанс съемок фотокомплексом “Природа-5” (фотоаппарат КФА-1000 в модуле “Спектр”). Отснято 32 кадра по территории Индии. Включение фотоаппаратов планируется в автомате, но съемка проходит под контролем космонавтов, которые сидя у иллюминатора, отключают аппаратуру при облачности более 3-х баллов и при исчезновении облаков включают вновь.
24 октября. 52-й день. Утром, до завтрака, экипаж в полном составе провел исследование мочи, измерение массы тела и объема голени.
Юрий и Сергей в этот день основное время потратили на прокладку кабелей и установку блока ручного управления (БРУ) стыковочным отсеком и на проведение эксперимента “Оптоверт”.
Юрий взял пробы воздуха в разных местах станции на предмет наличия микроорганизмов (эксперимент Т-2 по программе ЕКА). Томас продолжал работать с установкой “TITUS”. С ней возникли проблемы: экран лаптопа оставался пустым, несмотря на то, что светодиоды работали. Причина оказалась в выключателе питания. Дергая этот выключатель несколько раз туда-обратно удалось решить проблему. “TITUS” готов к проведению первого эксперимента, который запланирован на завтра.
Еще со вчерашнего дня возникли накладки со сбросом информации по программе ЕКА, через компьютер MIPS-2. Пока решить эту проблему не удается, но специалисты надеются на Томаса, который зарекомендовал себя большим специалистом по этому компьютеру. Космонавты провели наддув атмосферы станции кислородом на 7 мм рт.ст. Затем они пообщались по телефону с участниками конференции ЮНЕП.
ЦУП провел тест датчика инфракрасной вертикали в грузовике, при помощи которого строится ориентация во время автономного полета ТКГ, и остался недоволен результатами. Неправильно выбранная для теста ориентация не позволила сделать однозначные выводы. Тест придется повторить при другой ориентации.
25 октября. 53-й день. В этот день российские космонавты выполнили много разнообразной работы. Была проведена замена сменной панели насосов в гидроконтуре модуля “Квант-2”. Заменили они и блок в вентиляторе ВТК-1 системы кондиционирования воздуха (БКВ-3). Однако, несмотря на выполненный ремонт, по-прежнему происходит быстрое нештатное отключение системы. Специалисты советуют теперь сушить схемные кабели.
Регламентные замены в блоке фильтров газоанализатора углекислого газа (ГА СО2) и дистиллятора с влагоуловителем в системе СРВ-У не вызвали проблем. А вот контроль ориентации при помощи ночного визира ВНОК, показал, что в приборе не работает канал вертикали.
Томас провел эксперимент на установке RMS-II в режиме “Отдых-1” в качестве испытуемого. Сергей ему помогал. Возникли, правда, некоторые проблемы с калибровкой датчика углекислого газа в RMS-II, но после перезапуска газоанализатора все прошла без проблем.
Томас очистил “телеметрическую очередь” для передачи на Землю в компьютере MIPS-2, а потом опять поместил необходимые файлы в очередь. В ЦУПе вся информация была получена.
Состоялся разговор Сергея Авдеева с постановщиками российского эксперимента “Силай” (Т-90). Цель этого эксперимента в изучении природы световых вспышек в глазах космонавтов. Аппаратура регистрирует направление движения, энергию и заряд частиц, проходящих через глазное яблоко космонавта. Для проведения эксперимента используется одеваемая на голову космонавта маска-телескоп МТ-01 с системой координатно-чувствительных многослойных детекторов ионизирующих излучений. Основным чувствительным элементом являются полупроводниковые кремниевые детекторы площадью 60x60 мм, разделенные на 16 независимых частей. Информация о регистрируемых частицах записывается на бортовой компьютер.
Разработан эксперимент в МИФИ, где и изготовлена вся аппаратура, за исключением компьютера. Возглавляет группу разработчиков профессор А.М.Гальпер. Сергей Авдеев является одним из соавторов постановки задачи и методики проведения эксперимента. Специалисты поставили перед Сергеем задачу провести несколько измерений при разных условиях: в районе экватора, Бразильской аномалии, в полюсе орбиты. Состоялись переговоры с корреспондентом “Видеокосмоса” (см. репортаж).
25 октября. И.Маринин. НК. В прошлую среду разговор с орбитой не состоялся — слишком много забот у экипажа было перед выходом в открытый космос, и нам не хотелось нарушать боевой настрой космонавтов праздными разговорами и удовлетворением любопытства наших читателей. Но вот выход позади. Проведен на высоком уровне и теперь пообщаться с экипажем — милое дело.
После взаимного приветствия я начал с новостей, которые накопились за три недели, но прежде всего рассказал об эксперименте, который вчера начался в ИМБП. Экипаж испытателей из трех человек посадили в гермообъем, имитирующий базовый блок комплекса “Мир” для подтверждения возможности продуктивной работы разновозрастного экипажа: командиру за сорок, а бортинженеру и исследователю по 21 году. Юра Гидзенко поинтересовался:
Ю.Г.: Кто там из ребят? Знаем мы кого-нибудь из них?
И.М.: Там Андрюшков Александр Степанович возглавляет экипаж.
Ю.Г. со смехом: А чего это он решил туда залезть... на старость лет?
И.М.: Он сказал на пресс-конференции, что надеется слетать в космос и поэтому хочет быть в гуще космических событий.
Ю.Г.: А кто еще там?
И.М.: Вместе с ним два студента МАИ Александр Ивянский и Ярослав Балахонцев. Такой экипаж, на три месяца. Планируется две экспедиции посещения.
Ю.Г.: А кто посещать будет? — опять со смехом раздалось с орбиты. Наверное ожидали, что речь пойдет о женском экипаже, но я их разочаровал.
И.М.: В один из экипажей должен войти Андрей Филиппов, телекорреспондент.
Ю.Г.: Это который “секс в космосе”? Знаем, конечно...
Рассказал я “Ураганам” и о позавчерашнем взрыве “Канестоги” и о вчерашней презентации газеты “Русское оружие” в доме журналистов. Передал привет им от корреспондента этой газеты, космонавта-исследователя Валеры Бабердина.
Ю.Г.: Спасибо, ему тоже передавай привет при случае, — что я и делаю в этом репортаже, — Он ведь это дело возглавляет каким то образом.
И.М.: Но основное событие прошедшего времени, — решил я перейти к вопросам, — это ваш выход.
Ю.Г.: Да, было дело у мужиков...
И.М.: Я был на выходе и честно говоря, за последние два года такой четкой и качественной работы не помню. Это мое личное мнение... Поэтому я хотел бы узнать у Томаса его впечатление, ведь для него это первый выход...
Ю.Г: Можно спросить и у Томаса... только ты повтори, что ты сказал о четкой и качественной работе, а то пропадаешь временами... тут мы в районе Байкала пролетаем...
Конечно я повторил им то, что сказал раньше о их работе и почувствовал, что приятны мужикам такие слова. Видно серьезные люди-управленцы скупы на похвалу. Даже прорезался удовлетворенный голос Сергея Авдеева: “Ну хорошо...”. А Томас Райтер с удовольствием начал рассказывать:
Т.Р.: Мне даже через пять дней после выхода трудно найти слов для этого. Это было очень красиво. Работали плавно, все шло по расписанию благодаря таким людям, которые нас поддерживали в ЦУПе, и тем людям, которые нас подготовили в Звездном городке.
И.М.: Понятно..., а страшно не было?
Т.Р.: Совсем нет, совсем нет... Это было так красиво, как я сказал... очень трудно найти слова для этого. Мы открыли выходной люк еще в тени, я вышел и поворачивал (повернулся, — И.М.). Первое, что я увидел — горизонт, который был дном с синеватой линией. Было очень красиво. Когда я был на конце стрелы, я думаю настал такой психологический момент, хотя все знают, что они застрахованы фалами — очень трудно работать двумя руками, так сказать свободно. Я всегда подумывал держать с “одним руком на стреле”.
И.М.: Спасибо Томас, думаю на Земле ты расскажешь еще более подробно. Правда?
Т.Р.: Конечно...
И.М.: Сергей, я слышал, что в начале выхода на обрезе люка образовался лед. Расскажи пожалуйста о климатическом состоянии модулей.
С.А.: Дело в том, что в зависимости от ориентации в разных модулях бывают разные ситуации. Если сравнить с обычным жилым домом: стена по крайней мере с двух сторон освещается солнцем. Там где солнце не попадает — мокро, всегда сырость какая-то и все такое. Здесь бывает солнечная ориентация, когда комплекс повернут к солнцу одной стороной — там печет, а другая сторона мерзнет. На одном из модулей, в частности на модуле “Т” сложилась ситуация, когда выпадает вода. В мой прошлый полет тоже было с модулем “Т”. С одной стороны это техническая проблема, а с другой стороны очень красиво было... Когда мы начали шлюзоваться и давление уже было где-то 10 мм., 5 мм. Меньше пяти оно не падает. Думаю, почему не падает. Смотрю на “Эс-Те-Эр-овские” трубопроводы (трубопроводы системы терморегулирования). Они обернуты теплоизоляцией. Она такая влажная, водой покрытая. И вот она как бы кипит... Оттуда выходит воздух через эту воду, пузыри такие... Люк открыли при перепаде миллиметров пять и достаточно такой сильный...
И.М.: Ветер был, — попытался я подсказать нужное слово Сергею, так образно он рассказывал.
С.А.: Ветер!!! Не просто ветер, ну как зимой открываешь форточку...
И.М.: Заснежило, — опять влез я.
С.А.: Да, и снег вырывается туда, в темноту... А снег состоит из таких капелек жидкости... В общем вода туда полетела...
И.М.: В прошлых твоих выходах не было такого?
С.А.: Нет, не было. Тогда “Дмитрий” был очень сухой и таких проблем не возникало.
И.М.: Понятно, спасибо Сереж... Юра, скажи пожалуйста, как по твоему мнению воспринял экипаж сообщение о продлении полета на полтора месяца?
Ю.Г.: Нас стали готовить к этому заранее, и мы, честно говоря, об этом догадывались. Даже перед стартом мысль держали про это. Так что восприняли спокойно, в общем-то. Не обрадовались, но и особого сожаления тоже не было. Приняли как данность.
С.А.: Восприняли, как факт. На эту тему шли разговоры еще до нашего старта, — подтвердил слова командира Авдеев, — когда мы были в Звездном городке. В общем логично все получилось.
Ю.Г.: Хорошо то, что сказали не перед Новым годом, а заранее, — и на орбите вновь раздался смех, — поэтому все нормально.
И.М.: У нас тут, на Земле, все об этом знали значительно раньше, даже по ТАССу прошло сообщение. И Костя, когда был на сеансе с вами, знал об этом, но его просили вам не сообщать, — это заявление тоже вызвало всеобщее веселье на орбите.
Ю.Г.: Это “секрет Полишинеля” за уши притянут был... Мы то тоже это знали, но только вопросов из скромности не задавали.
С.А.: Но были накладки из-за этого, небольшие. Например, из-за того, что на Земле все знали загодя, в грузовик кое-что скоропортящееся, из экспериментов я имею ввиду, не положили.
Ю.Г.: Скоропортящееся он имеет ввиду, это тритонов и улиток. Они должны были полетать и вернуться с нами вместе. А так как срок продлили, то их выбросили... Нам об этом не сказали, так мы всю станцию обыскали. Я думал, может случайно кто припрятал.
И.М.: А, к стати, наше послание вы обнаружили?
Ю.Г.: Игорь, хороший вопрос... я не могу сразу сказать...
С.А.: Нет, его не было...
Ю.Г.: Ты имеешь ввиду “Новости космонавтики”?
И.М.: Да..., — протянул я раздосадовано, — Мирзаджанов забрал у нас пакет с журналом о вашем запуске и письмом...
Ю.Г.: Да нет, Игорь, не нашли пока ничего.
И.М.: Очень жаль, — протянул я, вспомнив, что ради этой корреспонденции пришлось специальное ехать в Подлипки под страшным дождем. Но решив не гундеть, я сменил тему. — А вы знаете, что в пятницу в США после многократных задержек стартовала “Колумбия”?
С.А.: Да знаем, слышали...
И.М.: А знаете, как его называют американцы? Пингвин. Не догадываетесь почему?
С.А.: Да нет...
И.М.: Во-первых — расцветка очень похожа, а во вторых — тоже птица и тоже не летает. Первый полет она начала с трехлетним опозданием, в этот раз обошлось четырьмя месяцами, — в ответ раздался дружный смех с орбиты...
Мои вопросы исчерпались и я дорассказал “Ураганам” космические новости и так увлекся, что не успел попрощаться... Комплекс вышел из радиовидимости.
В.Истомин. 26 октября. 54-й день. Программа полета по-прежнему разнообразная. Юрий установил инактиватор воздуха “Поток— 150-МК” (российский эксперимент Т-92) и провел его тестовое включение. Эту установку предполагается включать каждый день на два часа с целью очистки воздуха станции от мелкодисперсного аэрозоля и аллергенов, а также инактивации микроорганизмов и вирусов.
Потом Юра помогал Сергею монтировать установку “Силай”, а измерения в районе Бразильской аномалии тот уже выполнял самостоятельно.
Освобождение контейнеров модуля “Спектр” Юрий и Сергей делали тоже вдвоем, как и готовились к телефонному мосту с Хьюстоном.
Попытка включить вентилятор ВТК-1 не увенчалась успехом. Надо продолжать сушить кабели, а сколько — на этот вопрос никто не может ответить.
Был проведен сеанс съемок фотокомлексом “Природа-5”. Отснято 36 кадров по территории Индии.
Томас выполнил эксперименты на установке RMS-II при проведении велоэргометрии. Он доложил о некоторых проблемах и показал часть из них по видео. В частности речь шла о проблемах с газоанализатором, дисплей которого показывал прямую линию вместо экспериментальной кривой.
Измерения гемофота также не были успешными: во всех кюветах были обнаружены пузырьки воздуха. Специалисты разбираются с ситуацией.
Эксперимент на “TITUS'e” прошел хорошо, хотя у Томаса и возникали проблемы с запуском управляющего компьютера.
27 октября. 55-й день. До обеда Юрий и Сергей проводили сборку и выполнение медицинского эксперимента М-130 “Монимир-2” .
Во второй половине дня Сергей провел исследования уровня инфразвука в разных отсеках станции, а Юрий в первый раз включил установку “Поток” на 2 часа работы. Вентилятор в установке работал, но при этом горел индикатор “Отказ”. С Земли космонавтам посоветовали выключить установку до “выяснения обстоятельств”.
“Ураны” выполнили сеанс съемок фото-комлексом “Природа-5”. Отснято 60 кадров по территории Саудовской Аравии и Афганистана.
Томас выполнил ряд экспериментов по программе ЕКА. Он работал с телескопом заряженных частиц CHARAT в рамках эксперимента 18D, с прибором импульсной нагрузки на пяточную кость ПИН (эксперимент 48UK), измерил жесткость кости с помощью прибора BSMD (эксперимент 45F), исследовал с помощью аппаратуры PCSC влияние космического излучения на микросхемы памяти компьютера (эксперимент Т8), провел очередные заборы проб мочи и крови в рамках эксперимента 16NL. Был проведен еще один эксперимент на “TITUS'e”. Есть, правда, проблемы по сбросу телеметрии с этой установки. При переходе в режим передачи происходит зависание телеметрического экрана.
Вечером состоялся телефонный сеанс с Хьюстоном, на котором присутствовал и экипаж STS-74. Обсуждался перечень возвращаемого оборудования на шаттле, как российского так и американского.
28 октября. 56-й день. День отдыха. Юрий провел учет результатов ранее отобранных проб воздуха. Сергей выполнил инвентаризацию резервного блока кондиционирования блока осушки воздуха БОВ. Затем он провел сеанс измерений плотности костной ткани на установке BDM, также как и Томас.
Томас передал данные с “TITUS'a” через MIPS. По просьбе экспериментаторов были закрыты 4-ая и 2-ая кассеты на европейском научном экспозиционном оборудовании ЕНЭО, установленном Томасом и Сергеем снаружи “Спектра” во время выхода в открытый космос.
Космонавты провели очередной сеанс съемок фотокомлексом “Природа-5”. Отснято 10 кадров по территории Испании.
29 октября. 57-й день. Космонавты отдыхали. Даже от встреч со своими семьями! Отказал привод канала высоты большой антенны на ОКИК-14 в подмосковном Щелково, который используется для сеансов через спутники-ретрансляторы “Альтаир” (”Луч”). Из-за этого сеанс связи с семьями у “Уранов” не состоялся. К ночи, правда, этот канал был восстановлен.
Был проведен сеанс съемок фотокомлексом “Природа-5”. Отснято 42 кадра по территории Китая.
30 октября. 58-й день. Юрий в этот день менял ряд вентиляторов в “Кванте-2”, а затем вместе с Сергеем монтировал систему сбора и удаления конденсата от БКВ-3.
Сергей продолжал измерения инфразвука в отсеках станции. Томас провел тест видеоокулографической системы VOG, используемой в эксперименте 17USA. При включении из VOG'a повалил дым с таким резким специфическим запахом, что его сразу же почувствовали Юра и Сергей в других модулях станции. Больше замечаний к этой аппаратуре не было.
Кроме уже проводившихся экспериментов 15D, 18D, 43UK, 48UK, Т6, Т8, Томас смонтировал установку VISC (видеоинтегрированный сервисный контроллер для эксперимента Т10), предназначенную для управления видеокамерой по модемному каналу. Сама установка собрана и успешно опробована, но канал связи VISC — ''Мир'' — ЦУП еще не налажена.
В этот день фотокомлексом “Природа-5” отснято 74 кадра по территории Африки, Саудовской Аравии, Ираку и Афганистану.
Не состоялся ночной сеанс связи через СР “Альтаир” (”Луч”), находящийся в точке стояния 95 в.д. — отсутствовал точный пеленг сигнала.
31 октября. 59-й день. Юрий продолжал менять вентиляторы. На этот раз в “Кристалле”. Сергей в это время проводил все те же измерения уровня ультразвука в станции. Он же помогал Томасу подключать аппаратуру VISC к телевизионным блокам станции. После монтажа был проведен телевизионный сеанс, который показал правильность подключения.
Фотокомплексом “Природа-5” отснято 17 кадров по территории Африки.
ЦУП провел тест датчика инфракрасной вертикали ИКВ на “Прогрессе М-29”. На этот раз у специалистов ЦУПа замечаний к нему не возникло.
Ночью возникла аварийная ситуация на борту: произошла разгерметизация объединенного контура охлаждения в модуле “Квант” (контур охлаждения КОХ2В) и внешний гидроконтур (ВГК), в результате чего началась утечка теплоносителя (этиленгликоля) в помещение станции. Это стало известно после анализа телеметрии с борта станции. В срочном порядке была изменена ориентация станции, чтобы заслонить модуль “Квант” от Солнца.
1 ноября. 60-й день. Весь день космонавты пытались локализовать утечку в контуре. Работы закончились на том, что выявили наибольшее подозрительный блок. Его отключили от гидросистемы. После этого космонавты должны были вновь объединить контура и наддуть их до 800 мм рт.ст. Ко до этого дело не дошло — космонавты обнаружили трещину в трубопроводе ВГК. Сергей Авдеев собрал вытекший из контура этиленгликоль тряпкой. Стоит добавить, что через несколько дней при взятии у Сергея крови для анализа, в ней были обнаружены следы теплоносителя.
Состоялся еще один сеанс связи с Хьюстоном. На нем обсуждались, в основном, вопросы стыковки (об этом см. статью “Подготовка к встрече на орбите”).
ЦУП проводил сеанс модемной связи по европейскому эксперименту Т10, но пока неудачно.
По командам с Земли были подключены в объединенный контур управления двигатели ТКГ “Прогресс М-29”. Их тест прошел без замечаний.
2 ноября. 61-й день. Утром на связь выходил руководитель полета Владимир Соловьев. Космонавты сообщили, что они засняли течь в трубопроводе теплоносителя и могут сбросить информацию. Соловьев определил приоритет работ: герметизация, работа с БКВ-3, а затем все остальное.
После того как Земля просмотрела телематериал о негерметичном участке, экипажу была выдана рекомендация о зачистке трубопровода и накладке многослойного бандажа из обычного медицинского бинта с промазкой его герметиком.
В 18 часов экипаж доложил, что наложено 5 слоев бинта с герметиком. Операции по герметизации сняли на видео. Наддув магистрали будет возможен после 24-часовой просушки бандажа.
Удалось в этот день и восстановить работоспособность БКВ-3. Правда блок работал с менее мощным вентилятором, который запитывался от бортрозетки. Поэтому, дав ему поработать несколько часов, БКВ-3 по команде с Земли отключили, попросив космонавтов поискать “родной” вентилятор.
В этот же день были проведены и замены 2-х аккумуляторных батарей, выработавших свой ресурс.
Томас должен был заниматься экспериментом Т4 (исследование позы человека). В этом эксперименте на испытуемого надеваются маркеры (в этот день испытуемым был Томас), который под перекрестным наблюдением четырех видеокамер выполняет предписанные действия. Оператор (им был Сергей Авдеев) контролирует и направляет действия испытуемого. Но так как Сергей был занят другими, более важными делами, эксперимент выполнить не удалось.
Ближе к ночи космонавты включили на 12 часов установку “TITUS”.
Фотокомплексом “Природа-5” отснято 102 кадра по территории Таиланда, Китая, Приморского края.
ЦУП провел динамический тест стыковки с шаттлом и тест эксперимента по измерению микроускорений в космосе с помощью аппаратуры SAMS (программа”Мир-Шаттл”). Замечаний нет. Потрачено 12.6 кг топлива.
Был проведен тест сеанса связи через американский Центр Драйдена (НАСА) на авиабазе Эдвардс. При малых углах высоты станции над местным горизонтом связь с “Миром” была не качественная, а при больших углах состоялся вполне удовлетворительный разговор с “Уранами”.
3 ноября. 62-й день. После просушки бандажа в контуре КОХ2В и ВГК было установлено рабочее давление 600 мм рт.ст. Специалисты следят за эффективностью работы контура. Тест включения БКВ-3 на этот раз проводился при изменении направления потока от вентилятора ВТК-1. Результаты аналогичные вчерашним.
Установка “Поток” работает с замечаниями. На ней безжизненны уже все индикаторы, но специалисты по-прежнему утверждают, что работать с ней можно, т.к. вентилятор в установке работает.
Сергей проводил европейский эксперимент Т4, а Томас ему в этом помогал. Удалось провести только калибровку аппаратуры ELITE-S, до самого эксперимента дело не дошло. Были выполнены эксперименты 38D, T8 и 01DK.
Плавка в “TITUS'e” с капсулой №1 эксперимента 301 (термофизические характеристики переохлажденных расплавов) успешно завершилась, и в ночь был запущен первый сеанс эксперимента В19 (удельная теплоемкость переохлажденных расплавов).
К радости европейских специалистов космонавтами была найдена центрифуга ЕКА, которую искали уже около 2-х месяцев.
Фотокомплексом “Природа-5” отснято 100 кадров по территории Таиланда и Китая.
4 ноября. 63-й день. Утром, до завтрака, весь экипаж проводил исследование мочи, измерение массы тела и объема голени.
Юре и Сергею в этот выходной день отдыхать не пришлось. Они занимались подготовкой к переносу конуса в переходном отсеке базового блока и макетировали там размещение оборудования. Выход по переносу конуса ориентировочно намечен на 7 декабря.
ЦУП был вынужден констатировать, что перепад на насосах контура КОХ2В ниже нормы и контур не выполняет своей задачи по снижению температуры в модуле. На воскресенье космонавтам планируется работа по устранению этого замечания.
Фотокомплексом “Природа-5” отснято 120 кадров по территории Африки, Греции, Болгарии и Крыма.
 | США. Миссия STS-73
(окончание) И.Лисов по сообщениям НАСА, Центра Кеннеди, Центра Джонсона, Центра Маршалла, АП, ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс. Продолжается полет корабля “Колумбия” с космической лабораторией USML-2. Семеро астронавтов, разделенные на красную и синюю смену, круглосуточно ведут в ней исследования. |  |
В ночную смену в воскресенье работали Катерина Коулман, Фред Лесли и Майкл Лопес-Алегриа. В 07:38 EDT (здесь и до 28 октября включительно приводится восточное летнее время EDT, если не указано иначе) начался третий рабочий день астронавтов красной смены — Кеннета Бауэрсокса, Кента Роминджера, Кэтрин Торнтон и Альберта Сакко. А в 09:53 астронавты синей смены отправились отдыхать. (График посменной работы на борту “Колумбии” приведен в Табл.1.)
Кэтрин Торнтон провела в воскресенье опробование модуля физики капель DPM на реальных каплях. Она запустила в установку каплю диаметром около 2 см, и контролировала ее перемещения при помощи акустических волн. Кэтрин сообщила, что поведение капли было близко к ожидаемому, и за ее вращением можно было следить по движению маленьких частиц пластика, взвешенных в воде. Видеоизображение процесса наблюдали с Земли руководитель группы экспериментаторов Арвид Крунквист (Arvid Croonquist) и его научная группа. Торнтон провела изрядную часть своей смены за впуском и манипулированием каплями различного размера. Во второй половине дня еще несколько часов проходила практику работы с DPM Кэди Коулман.
Альберт Сакко и вслед за ним Катерина Коулман закончили первый цикл активации экспериментов по выращиванию протеинов в установке “Glovebox”, подготовленных Центром макромолекулярной кристаллографии в Бирмингеме, Алабама. Среди активированных Сакко протеинов были кошачий кальцивирус, сходный с тем, который вызывает проблемы пищеварения у людей, и протеин, важный для изучения артрита и болезней суставов. Одним из активированных Коулман был утиный дельтакристаллин. Это вещество, выделенное из глаза утки, весьма похоже на протеин, вызывающей смертельное наследственное заболевание человека.
Торнтон и затем Лесли продолжили эксперименты в установке STDCE. Исследователи откачали часть силиконового масла, чтобы получить вогнутую поверхность. Лазер постепенно нагревал поверхность, и наблюдался переход от устойчивого потока к колебательному. “Мы никогда не видели этого типа перехода ранее, так как не имели способа создать большую искривленную поверхность жидкости на Земле,” — пояснил руководитель группы экспериментаторов Алекс Плайн (Alex Pline) из Центра Льюиса. Астронавты начали также другой эксперимент Центра Льюиса — CDOT.
Торнтон работала с установкой моделирования газо-жидкостных оболочек GFFC. Она задавала различные сценарии, подбирая температуры потоков, скорость вращения сферы и электрические заряды. Постановщики эксперимента столкнулись с проблемой передачи температурных параметров сценария установке, но получают хорошие данные.
В установке “Astroculture” был зарегистрирован рост картофельных кустиков.
| Табл.1. Сменный график работы экипажа STS-73
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Начиная (с 18:03 был проведен) второй эксперимент по передаче телевизионного изображения из ЦУПа в Хьюстоне на борт “Колумбии”.
Астронавты синей смены начали свой отдых в 09:53 EDT.
Бауэрсокс и Роминджер начали работу с третьего цикла проверки телевизионной линии Земля-борт. На этот раз впервые система испытывалась в двустороннем режиме и получила отличную оценку. Экипаж обсудил в течение 15 минут ход полета с капкомом Томом Джоунзом и сменным руководителем полета Робом Келсо. “Очень приятно видеть ваши лица и видеть движения ваших губ, когда вы говорите с нами, — сказал Бауэрсокс. — Всегда можно передать немного больше выражением [лица] и движением рук... И это будет особенно приятно [на сеансе связи] с нашими семьями.” Командир сказал, что он доволен работой “Колумбии” и поблагодарил персонал Центра Кеннеди, готовивший ее к полету.
Тем временем Торнтон и Сакко продолжили эксперименты. После двух дней тщательного опробования, Кэтрин приступила к реальным экспериментам на DPM. Введя несколько водяных капель диаметром по 2 см, она заставляла их сплющиваться и колебаться под действием акустических волн.
Альберт Сакко работал с установкой STDCE. Он выполнил базовые измерения конвективных потоков на плоских и искривленных поверхностях жидкости при погруженном нагревателе. Научная группа Саймона Остраха в Центре Маршалла периодически давала Сакко инструкции по заданию определенных температур и, соответственно, различных картин потоков.
Сакко продолжил активацию процессов роста протеинов в “перчаточном ящике” “Glove-box”. Он заметил пузырьки воздуха в активирующем растворе, и по просьбе Земли старался избегать засасывания их при добавлении раствора к протеинам. Если пузырек попадет в экспериментальную кювету, кристалл может вырасти вокруг него и будет неправильной формы.
В 20:33 Майкла Лопес-Алегриа интервьюировала испанская радиостанция SER. Бортинженер сказал, что невесомость его устраивает. “Это трудно описать словами, но возникает очень целительное, очень спокойное ощущение, особенно из-за отсутствия тяжести,” — описал он свои впечатления от первых дней полета. Мадридца спросили и об орбитальной пище. “В первые два дня у меня не было большого аппетита, но пища здесь неплоха. Я не заказал бы ее в ресторане, но думаю, для 16 дней это не слишком плохо.”
Когда началась ночная смена, Кэди Коулман приняла от Кэти Торнтон работу на установке DPM. Фред Лесли, как и в две предыдущие ночные смены, занимался в основном с STDCE. На этот раз он работал с большей экспериментальной камерой (диаметром 19 мм вместо 13 мм) и нагревал поверхность силиконового масла лазером. Поверхность жидкости была плоской в трех первых прогонах и искривленной в четвертом.
Научная группа GFFC управляла своей установкой из Хантсвилла, получая “вводные” от коллег в Боулдере. В эксперименте моделировалась атмосферная динамика Солнца.
В течение нескольких часов Коулман работала с протеинами в “Glovebox'e”. Научная группа передала ей инструкции по изменению условий при активации новой группы протеинов. Катерина должна сравнить процессы роста различных образцов и определить наилучшие условия для конкретных типов протеинов. Коулман и Лопес-Алегриа следили также за остальными установками по выращиванию протеинов, работающими на борту “Колумбии”.
До конца своей смены Кэди выполняла первый прогон эксперимента ICE в “перчаточном ящике”. В нем использовалась емкость клиновидной формы, и Коулман проверяла, как поведение жидкости в емкости зависит от угла клина.
Ночью произошла кратковременная потеря связи с “Колумбией”. Вход в связь через ретрансляторы после того, как корабль пересек не обслуживаемую ими зону над Индийским океаном, был задержан на 18 минут из-за проблемы в наземных коммуникационных системах, вскоре устраненной. Задержка связи не повлияла на проводимые работы. Еще один случай потери связи был днем. Система TDRSS оказалась перегружена пользователями, и в течение 20 минут была недоступна.
Утром Альберт Сакко работал на DPM с рекордной по размеру каплей диаметром 25 мм. “Она прекрасна,” — заметил астронавт.
Кэти Торнтон продолжила работу на STDCE. Изображение с этой установки, передаваемое через систему “Hi-Pac”, больше всего напоминало ночную метель. На самом деле “снежинками” были взвешенные в силиконовом масле частицы окиси алюминия, подсвеченные лазером. Торнтон по командам группы А.Плайна корректировала температуру поверхности жидкости.
В установке “Astroculture” продолжался рост картофеля. Один из постановщиков эксперимента д-р Тед Тиббиттс (Ted Tibbitts) отметил, что установка работает штатно и растения остаются пышными и не вянут, и, следовательно, обстановка их устраивает. На телевизионной картинке были видны только листья картофеля, поскольку сами клубни остаются в почве. Что происходит с ними, исследователи увидят только после посадки.
Астронавты провели во вторник второе испытание двусторонней телевизионной связи, на этот раз с Центром Маршалла. “Ребята, вы делаете отличную работу, — передал специалист Кэти Торнтон. — Мы получаем фантастические данные.” “Невесомость — отличная вещь, не так ли?” — отозвалась Торнтон. НАСА рассчитывает использовать новую систему на Космической станции, как сейчас ее использует российский ЦУП, организуя встречи членов экипажей длительных экспедиций с родными.
В конце красной смены Кен Роминджер заснял на камкордер два эксперимента, идущих без присмотра экипажа на средней палубе. Пилот снял процессы в CGBA и в установке жидкостно-жидкостной диффузии Центра Маршалла (Crystal Growth by Liquid-Liquid Diffusion Apparatus). Установка состоит из четырех прозрачных переносных ячеек, в которых растворы протеина и осаждающего вещества смешиваются за счет взаимной диффузии. Д-р Алекс Мак-Ферсон (Alex McPherson) из Университета Калифорнии в Риверсайде является постановщиком этого эксперимента, на основе опыта которого будут проводиться эксперименты по длительной кристаллизации на “Альфе” и “Мире”.
Сакко в течение 4 часов активировал протеины в “Glovebox'e”, а затем перенес их в инкубатор для выдерживания при заданной температуре.
Во время ночной смены были продолжены работы на установках DPM и STDCE.
В 06:43, в конце синей смены, Майкл Лопес-Алегриа дал интервью каналу новостей NBC. Бортинженер “Колумбии”, плавая в “Спейслэбе”, рассказал, что экипаж привык к рутине круглосуточных исследований, хорошо себя чувствует и находится на высоте выполняемых задач. Майкл признался, что так мечтал о полете, что опасался, не станет ли полет разочарованием. Но — “он намного превзошел мои ожидания. Я бы не променял его ни на что.” У астронавтов, сказал Лопес-Алегриа, находится время посмотреть в иллюминатор. “Это самые невероятные виды, которые можно себе представить. Захватывает дух, фантастика.”
Утром своей шестой смены отдыхали Кэтрин Торнтон и Кеннет Бауэрсокс, а днем — Альберт Сакко. Это обычная практика “полувыходных” во время длительных полетов шаттлов с лабораториями и круглосуточной работой.
В 08:23 члены экипажа собрались в более просторной лаборатории для записи специального поздравления к завтрашней пятой игре всемирной серии по бейсболу в Кливленде. Как и полагается при любой съемке “для народа”, пришлось повозиться — Кену Бауэрсоксу пришлось сделать семь дублей. Он пожелал удачи обеим командам — “Atlanta Braves'” и “Cleveland Indians”, — сказал, что мысли экипажа будут завтра с ними, и произвел символическую первую подачу в направлении камеры — конечно, достаточно медленную, чтобы ничего не разбить. Когда эпизод наконец удался, Бауэрсокс согласился с мнением ЦУПа: можно переходить в профессионалы... Видеозапись этого поздравления будет показана вечером в четверг на большом экране кливлендского стадиона Джекобс-Филд и передана в репортаже ABC-TV. А астронавты подпишут взятые с собой бейсбольные мячи, которые будут переданы в Зал славы бейсбола в Куперстауне, штат Нью-Йорк.
Левая дверца грузового отсека “Колумбии” была по-прежнему открыта частично, на угол 51° от полностью открытого положения. Однако примерно в 09:43 Кеннет Бауэрсокс на час раскрыл дверцу полностью, чтобы произвести сброс 50 кг жидкости из бака конденсата лабораторного модуля. Влага из воздуха в лабораторном модуле собирается осушителями в бак конденсата, откуда ее необходимо сбрасывать примерно раз в шесть суток. Отверстие для сброса располагается на переднем коническом днище модуля. Чтобы конденсат не попал на дверцы грузового отсека, их нужно полностью раскрыть. Пролетая над США, командир заметил, что в этом положении вид из шаттла лучше. После окончания сброса дверца была вновь частично закрыта, чтобы предохранить расположенные на ее внутренней стороне радиаторы и линии охлаждения от бомбардировки микрометеоритами.
Сакко провел рабочую часть своей смены за установкой “Glovebox”, активируя рост кристаллов протеинов и помещая их в инкубатор. Альберт начал новую серию экспериментов, основываясь на опыте предыдущих дней и изменяв некоторые условия роста.
В это же утро Сакко ввел в строй последнюю, 14-ю установку из состава полезной нагрузки USML-2 — аппаратуру STABLE Центра Маршалла. Он также продолжил моделирование на установке GFFC. По словам д-ра Джона Xapтa, постановщика этого эксперимента, в ходе полета уже обнаружено несколько интересных явлений, которые исследуются с оперативным изменением условий эксперимента. За процессами в GFFC наблюдают четыре видеокамеры.
Вместе с Роминджером Сакко наблюдал за ростом цеолитов в установке ZGF. Незадолго до конца работы Альберт выполнил замену аргонной атмосферы в печи CGF, подготовив ее тем самым к выращиванию третьего кристалла. На этот раз в CGF будет выращиваться образец арсенида галлия, легированного селеном. Хотя в кристалле будет менее одной миллионной части селена, эта добавка очень существенно меняет электрические свойства вещества. Постановщик этого эксперимента, подготовленного институтом “Case-Western Reserve”, — профессор Дэвид Мэтисн, дублер специалиста по полезной нагрузке STS-73. Цель опыта — усовершенствовать технику внесения легирующей примеси и исследовать ее распределение в соединении во время роста кристалла. В условиях микрогравитации добавки распределяются намного равномернее, чем на Земле, и потому для исследования становятся доступны более тонкие эффекты.
Наконец, Альберт подготовил установку STDCE и передал ее Кэтрин в рабочем состоянии. Торнтон провела затем серию базовых опытов с постоянной температурой и искривленной поверхностью жидкости. Видеоизображение процесса сбрасывалось на Землю, и научная группа время от времени передавала ей команду изменить температуру.
Во время ночной смены было закончено плавление кристалла GaAs на установке CGF и начато его медленное отверждение. Во время этого эксперимента печь работала на максимальной в полете USML-2 температуре — + 1255°С. Специальное устройство в составе CGF будет периодически отмечать электрическим импульсом ту точку, где проходит граница между расплавом и твердым телом. Эти отметки помогут определить точную скорость роста при наземном анализе кристалла.
Лесли и Коулман отдыхали по половине смены, а в свои рабочие часы возились с STDCE. Вечером в эксперименте впервые использовалась самая большая экспериментальная камера диаметром 30 мм. Как и на двух меньших, на ней также были зарегистрированы переходы вызванного силами поверхностного натяжения потока из стабильного в колебательный режим — впервые в камере такого большого размера. Во время некоторых прогонов Катерина Коулман сообщила о наблюдении особенно впечатляющих, волнообразных колебаний вблизи центра потока.
Чтобы эти тонкие явления можно было пронаблюдать, установка включает оптическую систему, разработанную д-ром Филипом Сталем (Philip Stahl) и студентами Технологического института Розы Халман в Терре-Хот (Индиана). С ее помощью исследователь видит четкие изображения формы поверхности масла и картины потоков. Через систему “Hi-Рас” изображение немедленно сбрасывается на Землю вместе с трехмерным видом камеры и данными ИК-системы измерения температуры. Кроме этих данных, постановщики эксперимента отслеживают записи ускорений на акселерометрах 3DMA и дожидаются успокоения колебаний перед началом очередного прогона. (Этот детектор колебаний низкой частоты Консорциума по обработке материалов в космосе при Университете Алабамы в Хантсвилле расположен в соседней с STDCE стойке и определяет как абсолютный уровень ускорения, так и микровибрации. Постановщик эксперимента 3DMA Ян Бейвот (Jan Bijvoet) работал в группе специалистов ЕКА в Хантсвилле в период разработки лабораторного модуля “Спейслэб” и очень доволен тем, что его эксперимент летает на “его” “Спейслэбе”.
Утром было проведено очередное 6-часовое моделирование солнечной атмосферы на установке GFFC. Продолжался рост образцов в печи ZCGF и множества кристаллов протеинов в различных установках.
Еще два раза за ночь происходили длительные перерывы связи с “Колумбией”. Между 00:00 и 02:00 связь через восточный ретранслятор TDRS над Атлантическим океаном была невозможна в течение 36 мин на 91-м витке и 27 мин на 92-м. Времена этих перерывов, связанных с неисправностью аппаратуры на наземном терминале системы TDRSS, были определены заранее, экипаж был предупрежден, и на ход исследований на борту они не повлияли. Все данные по кораблю и экспериментам записывались на борту и были затем сброшены на Землю. Причины неисправности на терминале в Уайт-Сэндз изучаются. Вероятно, она возникла из-за сбоя электропитания.
Кен Бауэрсокс сообщил утром, что сделал несколько хороших снимков городов США. Благодаря более высокому, чем обычно, наклонению орбиты (39°) с “Колумбии” хорошо и подолгу видна вся территория США.
Кэтрин Торнтон начала работу с экспериментов на установке DPM. К этому времени выяснилось, что капли иногда неожиданно разбрызгиваются. Торнтон попыталась найти течь в системе — она подозревала, что туда попал воздух. Целью новых опытов было дать информацию научной группе, дорабатывающей процедуру остановки вращения капель. Эксперименты с поверхностно-активными добавками пришлось отсрочить.
Альберт Сакко выполнил сеанс фотосъемки кристаллов, образующихся в коллоидном растворе в эксперименте CDOT. Исследование снимков, переданных в электронной форме на Землю, дало неожиданный и неизвестный ранее результат: образовавшиеся кристаллы оказались разного размера. Сакко сообщил, что частицы в 15 кюветах распределены случайно и имеют размеры от 10 до 150 мкм.
После полудня Торнтон работала с установкой STDCE, выполняя указания научной группы на Земле по регулированию температуры силиконового масла. А Сакко закончил смену активацией новых образцов протеинов в “перчаточном ящике”.
Тем временем кристалл арсенида галлия в CGF вырос с прошлой ночи до длины 25 мм и растет на 1.8 мм в час. Была отмечена потеря передачи данных с акселерометров 3DMA на Землю; данные записывались на борту.
В 18:03 Кеннет Бауэрсокс настроился на разговор с телестанцией WISH-TV в Индиана-полисе... а разговаривал со своей матерью Джин Бауэрсокс, встречу с которой телевизионщики организовали в качестве сюрприза. Конечно, не для того, чтобы проверить, чем занят сын — просто сказать “здравствуй”. “Здравствуй, Кенни, это мама. Ты выглядишь отлично... Я бы была рада быть с тобой, но сейчас это невозможно. Позже, может быть, мне достанется путешествие с тобой.” “Это было прекрасно, спасибо большое, — сказал потом Кеннет. — Здорово слышать отсюда мамин голос.”
Приняв вечером вахту, Коулман и Лесли взялись за привычные уже опыты с кристаллами протеинов и потоками жидкостей. “Мы чувствуем себя так, как будто мы опять в [Центре] Маршалла, в тренировочном комплексе работы с полезными нагрузками,” — сказала Коулман во время сеанса связи. На DPM сработал прерыватель питания вследствие заедания пленки, и Кэди пришлось перезапускать установку.
Кроме этого, Кэди провела первую техническую демонстрацию виброизолирующей установки STABLE. Она запустила в ней модельный эксперимент CHUCK, в котором происходил нагрев кюветы с жидкостью, наблюдавшийся с помощью лазерного устройства. Стабильное положение кюветы обеспечивала электромагнитная подвеска. К радости научной группы в Ханствилле, оптическая система успешно зарегистрировала тепловую диффузию. Затем установка была зафиксирована для повторного прогона. Сравнение этих двух опытов поможет определить эффективность системы STABLE.
Установка была разработан совместно Центром Маршалла и “McDonnell Douglas”, а модельный эксперимент подготовлен в Лаборатории наук о космосе Центра Маршалла в рекордно короткий срок — менее 5 месяцев — от получения разрешения в январе до поставки готовой аппаратуры в Центр Кеннеди в июне. Это была одна из первых попыток НАСА упростить и укоротить разработку ПН низкой стоимости.
Коулман исследовала рост “коммерческих” кристаллов протеинов с помощью микроскопа установки “Glovebox”. Специалисты из группы эксперимента CPCG наблюдали видеоизображение в своей лаборатории в Университете Алабамы. Кэди сообщила, что кристаллы были больше [обычного] и росли преимущественно по отдельности, а не группами. Один из показанных кристаллов был настолько совершенной формы, что заставил ученых на Земле аплодировать. Затем она активировала новые образцы тех же протеинов в условиях, подсказанных предшествовавшими опытами. Коллегам на Земле Коулман в шутку сообщила, что, уступая их настойчивым просьбам вносить как можно меньше помех в деликатный процесс, перешла... на кофе без кофеина. Лесли, как и в предыдущие ночи, провел большую часть времени за установкой STDCE, экспериментируя с вогнутой поверхностью в большой экспериментальной камере (30 мм). Он нагревал жидкость — сначала очень плавно, а затем несколькими четкими ступенями. Постановщики эксперимента отмечают, что уровень мощности нагрева, при котором потоки начинают терять стабильность, заметно различны для этих двух сценариев.
Ночная работа на борту “Колумбии” прошла без замечаний. Ночная смена в Хьюстоне также была спокойной. Астронавтам синей смены даже показали отрывки видеозаписи той самой бейсбольной встречи и их собственное поздравление. С Земли было видно, как Катерина Коулман летает по “Спейслэбу” в конце своей смены.
Рано утром постановщики экспериментов “Astroculture” и GFFC передали на борт телевизионные картинки и рекомендации по проведению их экспериментов. Это первый раз, когда в космосе выращиваются овощи, пригодные для еды, отметил Т.Тиббитс. (Ну это он, положим, сказал для красного словца. Собственный салат экипажи российских станций ели уже давно.) Во всяком случае, в первый раз в эксперименте, контролируемом НАСА, снимаются данные по циклам дыхания растений и накоплению крахмала. Как отметил постановщик эксперимента д-р Раймонд Бьюла (Университет Висконсина в Мэдисоне), на трех фотографиях, полученных в разное время, положение листьев картофеля одинаковое. “Это означает, что растения здоровы. Если бы у них были проблемы, листья бы изменили положение.”
А д-р Джон Харт продемонстрировал астронавтам фильм, составленный из сделанных через каждые 45 сек снимков “солнечных атмосферных потоков”, имитируемых в установке GFFC. “Вы можете видеть значительную эволюцию солнечно-динамических потоков, которая нас интересовала, и мы заметили несколько неожиданную турбулентность, — объяснил он. — Мы сравниваем эти результаты с нашими компьютерными прогонами и другими теоретическими идеями, чтобы понять мощную турбулентность, которая начинается в полярной области и быстро распространяется к экватору.” Сегодня утром на GFFC моделировались долговременные изменения, которые в конечном итоге произойдут на Солнце.
В 09:23 началось интервью Бауэрсокса и Торнтон передаче телекомпании ABC “World News Now”. Отвечая на вопрос об условиях жизни на борту, Кэтрин сказала, что при посменной работе и дополнительном объеме лаборатории жизнь на шаттле вполне комфортабельна. Но — хочется большего. “Самая лучшая вещь на борту — арахисовое масло, — сообщила она. — Только мы кладем его на тортильи, потому не используем хлеба. Он крошится, а нам ни к чему тучи крошек в воздухе... Я бы предпочла пиццу.” Бауэрсокс заметил, что обтираться губкой тоже неплохо, но ничто не может сравниться с хорошим сильным земным душем...
Утром экипаж передал изображения следа удара микрочастицы на втором слева иллюминаторе носового остекления “Колумбии”. Частицы разной природы время от времени оставляют следы на иллюминаторах шаттла, причем наиболее крупным был след кусочка краски, оставленный в апреле 1994 г. на иллюминаторе “Индевора” (STS-59) — 13 мм в диаметре. Судя по видеоизображению, размер царапины на среднем командирском иллюминаторе не превосходит 3 мм, и поврежден лишь внешний из трех слоев стекла. Точные измерения и определение природы частицы будут возможны после приземления шаттла. Бауэрсокс сказал, что он замечал подобные царапины и в двух предшествовавших полетах.
Около 14:15 одновременно отказали два верньерных двигателя “Колумбии” — K5R и R5D. Экипажу пришлось перевести корабль из контролируемой гравитационной ориентации (которая поддерживается редкими импульсами верньерных двигателей) в свободный полет. Однако через 40 минут Земля изучила данные и убедилась, что причина — в сбое компьютерной программы. Бауэрсоксу была передана инструкция дать по короткому импульсу каждым, и они заработали вновь. “Это хорошая новость для нас,” — заметил командир.
Воздействие этого происшествия на график работы и на эксперименты было минимальным, поскольку оно пришлось на период охлаждения кристалла. Но если бы потребовалось использовать вместо малых более мощные двигатели, научная программа в конце концов пострадала бы. Стадия кристаллизации образца арсенида галлия в печи CGF закончилась. Кристалл достиг длины 50 мм и будет охлаждаться до утра в субботу.
Альберт Сакко начал свое утро с работы на STDCE. Она проходила в обычном режиме — исследователи на Земле передавали инструкции по температурному режиму, астронавт их отрабатывал.
Сакко работал затем с “перчаточным ящиком”, занимаясь выращиванием протеинов утром и кристаллами цеолитов после полудня. “Glovebox” — универсальная установка, которая может обеспечивать один или два уровня защиты при работе с токсичными материалами, жидкостями и частицами. Человек может работать в ней и перчатках (полная защита), голыми руками, если нужны более тонкие, “хирургические” движения, или, удалив все защитные средства, использовать ее просто как рабочую платформу для наблюдений.
Сакко работал также с DPM, на этот раз с жидкостью, к которой было добавлено поверхностно-активное вещество. Он вводил в рабочий объем установки две капли и сводил их вместе до того, как они сливались. Астронавту удалось дважды соединить капли. Как заметил один из постановщиков эксперимента д-р Юджин Трин, это был первый эксперимент по слиянию капель, и он прошел очень хорошо.
Катерина Коулман и Фред Лесли по очереди работали в “перчаточном ящике”. Лесли провел на ней два эксперимента Центра Льюиса. Сначала астронавт сфотографировал несколько контейнеров со взвесями микроскопических пластиковых шариков (эксперимент CDOT). По этим изображениям д-р Пол Чайкин (Paul Chaikin) из Принстонского университета должен определить, при какой концентрации сфер их взаимные столкновения переводят взвесь из хаотичного в упорядоченное “кристаллическое” состояние, когда сферы располагаются симметричным образом. Сферические шарики в невесомой жидкости моделируют взаимодействие атомов. Поэтому столь простой внешне эксперимент нацелен в действительности на поиск наиболее важных явлений при формировании кристаллов и твердых тел.
Второй работой Лесли в “Glovebox'e” был эксперимент ICE. Авторы эксперимента — д-р Пол Конкас (Paui Concus, Калифорнийский университет в Беркли), д-р Роберт Финн (Robert Finn, Станфорский университет) и Марк Вейслогел (Mark Weislogel, Центр Льюиса) наблюдали, как рубиново-красная жидкость заполняет три контейнера с несколько разными внутренними углами. Жидкость прилегала к стенкам явно неодинаково, и в некоторых деталях этот процесс отличался от предсказанного классической математической моделью XIX века. “Мы видим, что факторы, не включенные в чисто математическую теорию, на самом деле играют существенную роль,” — отметил Вейслогел.
Кэди Коулман проводила в “перчаточном ящике” активацию протеинов, на этот раз в большем объеме раствора. Как и в предыдущие дни, режим эксперимента подбирался на основе уже проведенных опытов. Д-р Ларри ДеЛукас (Университет Алабамы в Бирмингеме), один из авторов эксперимента, должен определить наилучшие методы выращивания различных протеинов в будущих полетах шаттлов и на Космической станции.
Лопес-Алегриа деактивировал один из восьми контейнеров, находившийся с начала полета па установке РСАМ. В нем был не настоящий образец протеина, а два солевых раствора. В невесомости два раствора взаимно диффундируют. Астронавты снимают по одному контейнеру раз в двое суток, чтобы определить момент завершения процесса взаимной диффузии, а постановщик д-р Дж Картер по этим данным определит, с какой скоростью идет диффузия в реальном эксперименте. “Мы знаем, что протеины растут в космосе медленнее, чем на Земле, но мы не знаем, почему — говорит Бренда Райт (Brenda Wright) из Центра Маршалла. — Мы бы хотели провести длительный эксперимент, который помог бы нам предсказать скорость роста определенных кристаллов, чтобы расходовать более эффективно эти ценные протеины и наше время на орбите. Но до сих пор у нас не было возможности использовать ничего, кроме собственно протеинов.” В каждом из 12 цилиндров установки РСАМ находятся 63 образца, а всего их 756. Это раз в шесть больше, чем удается разместить обычно. Вот и нашлось наконец место для фоновых образцов.
Ночь вновь была спокойна, что позволило Майклу Лопес-Алегриа участвовать в работе научной команды USML-2. А дежурная смена в Хьюстоне смогла тщательно поработать над графиком девятой красной смены. Рано утром бортинженер развернул “Колумбию” на 17°, точно левым крылом по траектории. В такой ориентации, которую планируется продержать до 09:00, помехи эксперименту GFFC должны быть минимальны. Пользуясь специальной ориентацией, группа GFFC ведет имитацию солнечной атмосферы в замедленном режиме, пытаясь найти какие-нибудь отличия.
Во время этого же разворота был выполнен заключительный прогон эксперимента STABLE. Качество стабилизации будет определено при наземном анализе.
Утром 28 октября была пройдена середина полета. Этот день был отмечен в общем-то чрезвычайным событием. “Колумбия” прошла на относительно близком расстоянии от второго советского экспериментального лунного корабля Т2К, запущенного под индексом “Космос-398” 26 февраля 1971 г. После испытаний этот аппарат был оставлен на вытянутой орбите с наклонением 51.59° и высотой 200x10905 км. За 25 прошедших лет высокий апогей сошел на нет, и сейчас последний Т2К снижается все быстрее и быстрее. Так, 20 октября высота его орбиты составляла всего 168.2x602.6 км, а к 4 ноября уменьшилась уже до 177.0x528.2 км. По-видимому, еще до конца года “Космос-398” сойдет с орбиты. Астронавтов предупредили о необычной встрече, но советский лунный корабль прошел со стороны Солнца и увидеть его не удалось.
Кэти Торнтон, работая на STDCE, наткнулась на неизвестное в физике жидкости явление. Когда она подняла температуру поверхности выше уровня, при котором стабильные термокапиллярные потоки превращаются в колебательные, картина потоков исказилась полностью, и какого-либо организованного движения не было видно. После этот наземная группа выполнила несколько прогонов при дистанционном управлении, поскольку астронавтам было нужно заниматься другими задачами.
Торнтон и Сакко заменили с помощью “перчаточного ящика” кассеты с образцами в печи CGF, установив три новых образца взамен обработанных. Уже вечером печь закончила свой самый короткий — полуторачасовой — эксперимент, в ходе которого на подложке был образован тонкий слой соединения кадмий-ртуть-теллур. Группа д-ра Хериберта Видемайера исследует интерфейс между подложкой и кристаллом — во время выращивания кристалла в полете USML-1 неожиданно выяснилось, что эта переходная область и первый слой атомов были значительно более “гладкими”, чем в кристаллах, выращенных на Земле. В них сначала образуются “острова”, которые сливаются в единый кристаллический слой после двух часов роста. В эксперименте USML-1 рост был остановлен с запасом — через 2.5 часа. В нынешнем эксперименте преднамеренно выбрана более короткая длительность процесса, чем необходима на Земле. Если подтвердится, что в условиях ослабленной конвекции более равномерные первые слои формируются за более короткий срок, могут быть разработаны менее энерго— и материалоемкие методы выращивания этих кристаллов на Земле.
Во второй половине смены Сакко закончил наконец активацию образцов протеинов в “Glovebox'e”. Всего запущены более 50 отдельных экспериментов с 7 различными протеинами, связанными с вирусными заболеваниями и с иммунной системой человека. Экипаж должен проверить их состояние в четверг.
Отдых красной смены начался около 19:00 EDT.
Фред Лесли выполнил в “перчаточном ящике” первый прогон эксперимента OTFE. Цели его примерно те же, что и у STDCK, но аппаратура значительно проще. Кроме того, используется экспериментальная емкость другой формы: в STDCE ее диаметр в два раза больше высоты, а в OTFE — вчетверо.
Кэди Коулман терпеливо преодолевала проблемы с компьютером, чтобы выполнить несколько прогонов эксперимента CDOT.
На установке GFFС моделировалось движение жидкости в земной коре, поэтому скорость вращения экспериментальной полусферы была снижена.
В два часа ночи в воскресенье Америка перешла на зимнее время. “Колумбия” отсчитывает свое время от старта, но ЦУП в Хьюстоне также сделал это. Трудно сказать, зачем американцам такие сложности. Наверное, им технически проще перевести ЦУП и корабль на час, чем российским коллегам, и совсем не хочется жить по полгода по двум разным временам — на работе по зимнему, дома по летнему. Перейдем и мы к изложению по восточному зимнему времени (EST).
В это же утро “Колумбия” была впервые переведена из штатного положения “хвостом вниз, левым крылом вперед” в ориентацию днищем на Солнце. Дело в том, что при штатной для этого полета ориентации некоторые элементы орбитальной ступени подолгу находятся в тени и охлаждаются. Чтобы избежать неприятных последствий, в частности, снижения давления в шинах шасси ниже допустимого, нужно время от времени прогревать замерзшее брюхо корабля. В полете STS-73 запланированы четыре таких “прогрева”.
В этом положении “Колумбия” пробыла 8 часов и была вновь возвращена в гравитационную ориентацию. Давление в шинах, наполненных азотом, возросло за эти часы с 23.1 до 23.5 кг/см2. Нормальное давление в шинах на момент окончания полета должно составлять 23.2 кг/см2.
Катерина Коулман дала ответ на один из вопросов, присланных в адрес STS-73 по сети Internet. Что нужно сделать, чтобы полететь в космос? “Как следует учиться в школе — и это тоже!”
Астронавты промерили в очередной раз картофельное кустики. Как и раньше, они выглядят вполне здоровыми.
Около 07:30 EST был начат новый 50-часовой эксперимент в печи CGF — выращивание второго кристалла арсенида галлия с легирующей добавкой. После полудня плавка образца была закончена, и началось медленное движение нагревающего модуля вдоль образца для его отверждения. Скорость движения, равная первоначально 1.8 мм/час, была затем увеличена в 10 раз, до 18 мм/час. Изучая участки, затвердевшие с разной скоростью, д-р Дэвид Мэтисн надеется определить, влияет ли скорость на образование пузырьков в кристалле.
Выйдя утром “на работу”, Эл Сакко начал новую серию экспериментов на DPM с поверхностно-активными веществами по заданию д-ра Роберта Апфела (Robert E. Apfel) из Йельского университета. Сакко, а вслед за ним и другие астронавты научной команды сплющивали капли звуковым давлением. Их искажения и колебания, снятые с двух точек, передавались в реальном времени на Землю. В этом исследовании представляет интерес различие в поведении капель с добавками и без них.
Сакко провел несколько циклов эксперимента CDOT. Несмотря на проблемы с оборудованием, на устранение которых потребовалось немало времени, постановщики эксперимента надеются получить не менее 90% запланированных данных.
Фред Лесли продолжил эксперимент ICE в “Glovebox'e” и фотографировал положение жидкости в прозрачном контейнере. Он также во второй раз провел эксперимент OTFE, нагревая поверхность силиконового масла в контейнере, глубина которого равна диаметру. Переход к нестабильному потоку был успешно зафиксирован. Данные OTFE соответствовали полученным ранее на STDCE.
А вот “уговорить” капельки горючего налипнуть на нить для проведения эксперимента по горению в невесомости (Fiber Supported Droplet Combustion Experiment, FSDCE) Лесли не удавалось. Гептан упорно оставался на иглах, по которым подавался, — вероятно, вследствие деградации их несмачиваемого покрытия. Пришлось кинуть клич среди авторов других экспериментов: не найдется ли у кого-нибудь других несмачиваемых материалов.
Очередные эксперименты на GFFC дали новые подтверждения предсказаниям математической модели планетарных и солнечных потоков д-ра Тима Миллера (Tim Miller). При приложении одних и тех же условий медленно или “ступенькой” регистрировались различные картины потоков, имитирующие поведение жидкого ядра планеты или медленно вращающейся атмосферы.
Рано утром произошел кратковременный сбой “спейслэбовского” видеомагнитофона во время записи данных с DPM. В оставшуюся часть дня записывающее устройство находилось под наблюдением астронавтов, но больше не барахлило.
Утром Альберт Сакко настроил установку STDCE и предоставил научной группе на Земле вести эксперимент в дистанционном режиме, наблюдая процессы через систему “Hi-Рас”. На дно экспериментальной камеры была уложена вставка, уменьшившая вдвое ее глубину. Объем жидкости в эксперименте, таким образом, был уменьшен, но для достижения точки перехода к нестационарному потоку потребовалась большая мощность.
Были продолжены работы на DPM с каплями, содержащими поверхностно-активное вещество. Д-р Роберт Апфел сообщил, что большие колебания капель позволили ему детально исследовать процесс и выполнить измерения в конкретных точках. Исследователь охарактеризовал полученные данные как ясные, точные и определяющие.
Днем Сакко в течение двух часов вел фото— и киносъемку хода экспериментов в установке CGBA — различные стадии роста кристаллов, развитие рачков, которое может пролить свет на влияние силы тяжести на развитие и старение человека.
В 20:33 Лопес-Алегриа и Коулман участвовали в передаче телестанции WTAE-TV в Питтсбурге.
В начале своей смены Коулман изготовила “мостик” из воды между концами инжекторов в модуле DPM для исследования акустических характеристик камеры. Акустическая система, ответственная за манипуляцию каплями, была усовершенствована после USML-1, и постановщикам были нужны технические данные различных способов акустического управления.
Майкл Лопес-Алегриа занимался установкой FSDCE, пытаясь свести поближе иглы подачи топлива. С их помощью капельки топлива нужно “повесить” на натянутую нить, но накануне эксперимент сорвался: иглы не удалось свести так близко, чтобы топливо прилипло к волокну.
Фред Лесли провел вечером 30 октября эксперимент по дисперсии пылевых частиц (Particle Dispersion Experiment, PDE) в “перчаточном ящике”. Цель этого эксперимента, выполненного впервые на USML-1, — изучить формирование скоплений пыли. Это может, например, быть пыль, диспергированная в атмосфере в ходе вулканических извержений, а может быть и пыль межзвездного облака. В эксперименте изучаются роль сильных электростатических полей в формировании плотных пылевых облаков и процессы очищения атмосферы после извержений, пылевых бурь или падения метеоритов. Ведь частицы, слипшиеся вместе, не могут держаться в воздухе и оседают из атмосферы на поверхность. На основе опыта USML-1, где отрабатывались способы диспергирования, в нынешнем полете изучается влияние на процесс типа и размера частиц и плотности облака.
Итак, Лесли “встряхнул” несколько прозрачных камер с частицами вулканического материала, гладких и угловатых песчинок кварца и меди. Д-р Джон Маршалл (John Marshall), работающий в Центре Эймса НАСА и в Институте SETI, наблюдал, как частицы объединяются в цепочки вследствие электростатического притяжения. “Все материалы показали сходную склонность к аггрегации... — отметил Маршалл. — Это гораздо более безостановочный и сложный процесс, чем мы представляли.” Наблюдения подтвердили высказанное им предположение о том, что аггрегация пылевых частиц происходит во всех пылевых облаках, в том числе и в планетарных туманностях, где вследствие этого процесса рождаются звезды. И процесс этот протекает существенно быстрее, чем под воздействием одной лишь гравитации.
Лесли выполнил еще несколько прогонов OTFE, на этот раз с очень мелкими камерами. В последнем из них было видно, как несколько пузырьков воздуха, наряду с алюминиевыми частицами-трассерами, отмечают направления конвекционных потоков.
Научная группа GFFC начала свое первое моделирование атмосферы Юпитера. Были отмечены значительные изменения в типах потоков вследствие очень малых вариаций в настройке аппаратуры. Исследования моделей атмосфер планет-гигантов будут проводиться на GFFC до конца полета.
Около полуночи “Колумбия” была во второй раз развернута брюхом к Солнцу сроком на 14 часов.
Печь CGF охладилась после обработки образца GaAs, и утром была вновь пущена в работу с образцом соединения кадмий-ртуть-теллур для д-ра Дэвида Ларсона. Это уже шестой кристалл, изготавливаемый на CGF за время полета. Образец находится в модифицированной ампуле, конструкция которой обеспечивает минимальное влияние стенок камеры на кристалл. Он выращивается из жидкого “мостика” расплавленного материала.
Новых неполадок видеомагнитофона за сутки отмечено не было. По-видимому, вчерашняя неисправность не привела к потере данных.
Астронавты красной смены отдыхали во вторник по четыре часа. Кен Бауэрсокс и Эл Сакко не работали с утра, Кент Роминджер и Кэти Торнтон — после обеда. Впрочем, еще с утра (07:48) пилот “Колумбии” поговорил с телестанцией KUSA-TV в Денвере — административном центре его родного штата Колорадо — и ответил на вопросы телезрителей.
Основную работу Торнтон и Сакко вели на DPM, по-прежнему с добавлением к воде поверхностно-активных веществ в различных концентрациях.
Днем Эл Сакко работал с установкой GFFC, меняя параметры для моделирования атмосфер Юпитера и Сатурна. Была законсервирована установка STABLE.
Вскоре после 12:00 EST “Колумбия” вновь прошла на близком расстоянии от “Космоса-398” — всего в 85 км. Экипаж пытался увидеть советский лунный корабль, но это оказалось невозможно из-за яркого солнечного освещения.
В 14:04 “Колумбия” закончила второй цикл прогрева днища и была возвращена в штатную гравитационную ориентацию. Руководители полета зафиксировали повышение давления в шинах левой стойки шасси с 22.8 до 23.8 кг/см2. Уточнив массу и положение центра тяжести “Колумбии”, они рассчитали минимальное необходимое давление на конец полета — 22.9 кг/см2.
К вечеру в печи CGF было закончено плавление второго образца соединения кадмий-ртуть-теллур, и началось медленное однонаправленное охлаждение кристалла.
В начале синей смены Кэди Коулман начала настройку DPM для эксперимента с концентрической каплей, предусматривающим внедрение водяного пузырька в силиконовое масло. Точно управляя акустическими динамиками, она сумела ввести одну в другую. “Капля как раз в середине, — радостно доложила она. — Скажу я вам, пузырек выглядит отлично... Я представляла себе это в течение 18 месяцев; конечно, здорово видеть это в действительности.”
Коулман работала в первую половину смены, а Фред Лесли — во вторую. Он контролировал работу GFFC с очередным прогоном модели атмосферы Юпитера. “Мы надеемся, что этот [эксперимент] даст нам идеи относительно невидимой внутренней атмосферы Юпитера,” — говорит один из его постановщиков Дэн Олсен (Dan Ohlsen). Основное внимание уделяется Солнцу и Юпитеру. Но аппаратура GFFC ценна и для моделирования земной атмосферы — она позволяет “вычесть” осложняющие картину атмосферной циркуляции явления — дожди, облачность и т.п. Затем Лесли занялся экспериментом OTFE.
Руководители полета “Колумбии” уточняют планы завершения полета. “После 11 дней я начал чувствовать некоторую усталость, — отметил менеджер полета STS-73 Пол Джилберт (Paul Gilbert). — Но сейчас, видя конец... я чувствую восхищение.” Альберт Сакко сказал, однако, что он бы с удовольствием продлил полет. “Еще две недели здесь, и у меня будет множество данных.” “Посмотрим, что можно сделать,” — ответил ЦУП, хотя никакой возможности продлить полет у НАСА не было.
Интересный и неожиданный результат был получен в среду в эксперименте CDOT. Телекартинка с борта показала, что равномерные кристаллы образовались по всей длине образца, хотя ученые полагали, что это невозможно, так как сферические частицы в нем слишком плотно упакованы. На Земле при такой плотности упаковки сферические частицы движутся столь медленно, что образование кристаллов должно длиться миллионы лет.
Сакко сбросил для коллег по научной группе ZCG первое детальное изображение растущих кристаллов цеолитов. Как и ожидалось, картинка представляла равномерную популяцию взвешенных частиц. А в параллельном эксперименте в Вустерском политехническом институте под действием тяжести произошло осаждение частиц.
Кэти Торнтон моделировала в GFFC атмосферу земного типа с большим градиентом температур от “экватора” к “полюсам”. Результатом были волны в потоках модельной жидкости.
Альберт Сакко проверил состояние растений картофеля в установке “Astroculture” и передал телевизионные картинки. Всего растет пять кустиков; листья растений поникли, но, по оценке специалистов, клубни должны развиваться нормально.
На установке DPM регистрировалось поведение капли масла, подвергаемой таким же акустическим воздействиям, как и ранее капли воды. Сравнение результатов будет проводиться после полета на основании видеоархива. В другом сегодняшнем эксперименте Кэтрин Торнтон по заданию д-ра Т.Уонга изучала поведение “пузырька” масла с водой с небольшим количеством поверхностно-активного вещества при разных интенсивностях акустических воздействий.
Перед началом работы, в 16:30-17:00, Лопес-Алегриа и Коулман провели первый в этом полете урок с школьниками Боузмана (Монтана) и Лас-Крусес (Нью-Мексико). Коулман демонстрировала смешиваемость веществ разной плотности в невесомости на примере пакета с 50 шоколадками “МАМ” и 50 зефиринками. При встряхивании сладости распределились в пакете равномерно. Астронавту был задан вопрос, что будет, если в пакет залить воды. Кэди сказала, что с водой на борту надо обращаться осторожно, а то будет одно месиво. Другой ученик поинтересовался, можно ли в полете испечь хлеб или пирог. Катерина объяснила, что это не так-то просто. В принципе нужно смешать сухие ингредиенты в пакете до полета, впрыснуть воды, замороженные высушенные яйца, потрясти, испечь — и готово. “Наверное, мы могли бы испечь пирог в космосе. Знаешь, это неплохая идея.”
Астронавты синей смены продолжили затем работу в “Спейслэбе”, которая включала эксперимент по горению капель, делению капель в DPM, новые циклы экспериментов GFFC и STABLE.
Фред Лесли весь вечер занимался решением проблемы с помещением капель горючего на нить для эксперимента FSDCE. И дело наконец пошло на лад. Астронавту стало удаваться поместить капельки метанола с той или иной добавкой воды на нить, и он поджигал их при помощи нагретой проволоки. Кроме концентрации топлива, варьировалась толщина нити и скорость воздушного потока. “Фред получает А с плюсом по теории горения,” — объявили авторы проводимого впервые и долго не удававшегося эксперимента. “Я не собираюсь здесь долго играть с огнем, — заметил Лесли, — но это доставляет мне удовольствие.”
А Кэди Коулман занялась делением капель силиконового масла в DPM. Всю ночь группа Аренда Крунквиста работала вместе с нею, передавая инструкции и отсматривая видеоизображение. Капли благополучно делились, позволяя экспериментаторам проверить теоретические расчеты деления капель предварительно искаженной формы в зависимости от размера и вязкости жидкости. Были сделаны хорошие снимки капли, проходящей “седловую” точку деления, когда две ее половины были соединены лишь тонкой нитью жидкости.
Экипаж вновь включил аппаратуру STABLE и провел последний цикл испытаний виброизолирующей системы.
Между 23:23 и 23:51 были отмечены периодические сбои при записи данных на высокоскоростное устройство HDRR лаборатории. Данные записываются на записывающие устройства орбитальной ступени и сбрасываются через телевизионную систему “Hi-Pac”.
Утром 2 ноября закончился 30-часовой эксперимент по выращиванию кристалла соединения кадмий-ртуть-теллур в печи CGF. Кристалл достиг длины около 50 мм. Ожидается, что благодаря отсутствию контакта со стенками кристалл будет иметь минимальное количество нарушений структуры. После полета он будет послойно разрезан для подробного исследования.
“Все идет фантастически хорошо, и мы ждем с нетерпением получения максимального количества “науки” в оставшееся время,” — подвел промежуточный итог дублер специалиста по полезной нагрузке д-р Глинн Холт в интервью “Mutual NBC Radio”.
В 02.13 начался новый период прогрева днища “Колумбии”. Корабль оставался “брюхом” к Солнцу с двумя распахнутыми дверцами грузового отсека примерно до 15.00.
Большая часть красной смены прошла в экспериментах на установке “Giovebox”. Утром Кэти Торнтон работала с аппаратурой FSDCE. Пронаблюдав горение более 35 капель, постановщики эксперимента по убедились (?) в двух вещах. Как и следовало ожидать, более крупные капли горели дольше, чем более мелкие. Неожиданным было то, что капельки из углеводородной смеси горели дольше, чем спиртовые, и давали больше сажи. Самая “стойкая” капля горела почти 40 секунд. Во многих случаях пламя имело нехарактерную круглую форму.
Были выполнены новые прогоны эксперимента по аггрегации пылевых частиц PDE. На GFFC моделировались потоки, характерные для внутренних областей Солнца. Продолжался рост кристаллов протеинов в различных установках.
Роминджер и Сакко провели в 13:13 второй урок из космоса для учащихся Вустера (Массачусеттс) и Луисвилла (Кентукки). Он был посвящен поверхностному натяжению и физике горения. Чтобы продемонстрировать поверхностное натяжение, Сакко выпустил в воздух немного апельсинового сока, который, естественно, принял форму сферы. После того, как демонстрация была закончена, “наглядное пособие” было немедленно выпито.
2 ноября повторился случайный, как полагают в Хьюстоне, отказ одного из верньерных двигателей. До этого он происходил уже дважды и каждый раз устранялся выключением и повторным включением автопилота. Тем же способом двигатель был приведен в повиновение и на этот раз.
Кэди Коулман обсудила результаты эксперимента CDOT с одним из его постановщиков Ричардом Роджерсом (Richard Rogers). В экспериментальной камере CDOT происходило выделение твердой фазы полиметил-метакрилата, взвешенного первоначально в виде мелких шариков в коллоидном растворе. Образовался солидный дискообразный слой вещества, по краям которого торчали веточки дендритов. “Это большие пластины, больше, чем в видела раньше, — воскликнула Коулман. — Мы говорим о миллиметрах!” По словам одного из постановщиков эксперимента Уилльяма Майера (William Meyer), последний результат дает “исключительно точную аналогию поведению атомов” и может вызвать “глубокие последствия для физики конденсированных сред”.
Вечером очень успешно продолжались эксперименты по дроблению капель в DPM. А поскольку некоторые капли сливались после дробления вновь, не приходилось тратить время на введение в установку новых. Исследователи вели также поиск предельных уровней вязкости. Фреду Лесли удалось дробить и сливать капли масла, с вязкостью 1000 сантистоксов. Однако капли с вязкостью в 10 раз больше отделялись слишком медленно и имели тенденцию прилипать к одному из двух инжекторов. Лесли попробовал пользоваться более тонкими инжекторами, но вязкие капли все равно было трудно отделить.
Астронавты проверили ход роста кристаллов в установке ZCG, который идет без их участия.
Лесли и Лопес-Алегриа следили за двумя циклами моделирования солнечной циркуляции на GFFC при высоком напряжении и высокой скорости вращения и изменяли частоту киносъемки “картинки”. Во время замены пленки они попытались уменьшить частоту кадров, но неудачно: камера по-прежнему работала непрерывно.
На CGF началась работа с седьмым образцом для получения кристалла германия, легированного галлием. Этот и следующий образцы будут выращены путем направленного отверждения с целью изучения воздействия различных ускорений на рост кристалла. Во время этих экспериментов данные с акселерометров OARE используются в реальном времени для уточнения ориентации корабля, чтобы ось CGF совпадала с направлением вектора остаточных ускорений. Аналитический расчет микрогравитационной обстановки ведется с помощью программы MAWS (Micrograviry Analysis Workstation). Так, ночью группа MAWS выдала рекомендацию изменить ориентацию корабля на 2°, что и было реализовано астронавтами. Выращивание сопровождалось периодическими отметками границы жидкости и твердой части.
Утром в пятницу “Колумбия” в последний раз была развернута днищем к Солнцу, чтобы прогреть его и довести до заданного давление в шинах шасси. Такая ориентация должна была продолжаться почти сутки.
В 04:41 EST началась традиционная предпосадочная пресс-конференция с участием всего экипажа. Кэтрин Торнтон, руководитель работ с полезной нагрузкой, рассказала, что их эксперименты в составе USML-2 являются предшественниками для аналогичных работ, планируемых для регулярного проведения на Международной космической станции. Информация, собранная во время полетов шаттлов, поможет планировать научную программу МКС. Многие из испытанных средств телеприсутствия, испытанные в ходе STS-73, будут также использованы. “У нас на борту очень сложные эксперименты, но они работают отлично,” — подчеркнула Торнтон.
Фред Лесли как постановщик рассказал об эксперименте GFFC. “Я ожидаю, что ближайший год или около того буду анализировать данные этого эксперимента,” — сказал он. Сакко опять-таки отчитывался о своем эксперименте с кристаллами цеолитов.
Лопес-Алегриа говорил не о забитом до последнего предела графике работы STS-73, а о более вольготном режиме на Космической станции. “Лично я бы хотел взять с собой книгу, чтобы почитать. Иногда нужно некоторое время, чтобы развеяться в конце дня.”
Роминджер признался, что отнесся спустя рукава к составлению меню. В результате ему слишком часто приходилось питаться одним и тем же. “Разнообразие пищи, я думаю, очень важно, даже если это то, что вы не особенно любите. Когда ты поешь одно и то же несколько дней подряд, ты уже готов к переменам.”
Кому-то не хватало душа, кому-то пиццы, а пилоту шаттла — семьи. “Думаю, многим из нас недостает семьи. Моей дочери 2.5 года, и я волнуюсь и жду, когда увижу ее и подержу ее снова после двух недель.”
И все-таки астронавты надеялись, что погода задержит “Колумбию” на орбите на рекордные, 17-е сутки. “У меня пальцы скрещены, у меня ноги скрещены, глаза перекрещены, и все остальное тоже, лишь бы это случилось,” — выдал свою мечту Эл Сакко. “Я еще не готова вернуться,” — поддержала его Кэди Коулман.
(Чем-то это было похоже на отсрочки запуска “Колумбии”, когда астронавты, еще ожидая старта, уже шутили, “что мы съедим на ленч, когда вылезем отсюда?”. Кстати, Сакко так привык к отсрочкам, что 20 октября часть предстартового отсчета просто проспал. И лишь за пять минут до старта сказал себе.” “Ого, мы и вправду собираемся лететь...”)
Астронавты ответили на множество вопросов о научной программе полета, жизни на орбите и предстоящей посадке, которая планируется в 06:45 EST в воскресенье 5 ноября в Космическом центре имени Кеннеди. А пока, хотя до конца полета осталось совсем недолго, работа в лаборатории продолжалась в том же темпе.
Альберт Сакко успешно провел первую инкапсуляцию на установке DPM. Введя в рабочий объем капли двух разных химических веществ, он заставил их слиться, после чего на границе капель началась химическая реакция с образованием полимерной оболочки. “Картина, которая стоит тысячи слов, — воскликнул постановщик эксперимента Т.Уонг. — Мы это видели, и теперь мы это сделали.” Группа Уонга должна еще изучить форму поверхности мембраны, ее гладкость, пористость, химический состав. Ведь конечная цель эксперимента — добиться инкапсуляции живой клетки!
В середине дня в CGF было закончено выращивание кристалла германия длиной 128 мм, продолжавшееся девять часов.
В пятницу опять повторилась неисправность верньерного двигателя. На этот раз их выключили до вечера. Готовясь к посадке, экипаж провел проверку системы связи с наземными станциями слежения. Все они готовы обеспечивать посадку в воскресенье.
В 14:18 Бауэрсокс и Сакко беседовали с корреспондентами “Worcester Telegram & Gazette” и “WTAG-AM Radio” в Вустере, где работает последний. Вопросы были самые разные — от того, тянет ли домой, до того, не было ли у них болезни движения. На вторую половину дня (17:33) было запланировано интервью с двумя крупнейшими испаноязычными сетями — “Univision” и “Telenoticias”.
В 15:38 к работе приступила синяя смена. Катерина Коулман в начале своей смены приступила к фиксации образцов в установке CGBA. (Утром Кэтрин Торнтон провела заключительную съемку их с помощью камкордера.)
Последние эксперименты на установке GFFC были посвящены моделированию земной атмосферы и конвекции в земной мантии. К 3 ноября более чем за 150 часов работы на установке были промоделированы 29 сценариев. Фред Лесли запустил последний эксперимент через компьютер общего назначения для полезных нагрузок (PGSC), наблюдал картины потоков и докладывал об их состоянии на Землю.
Кэди Коулман перенесла установку PCG в “перчаточный ящик”, законсервировала и сфотографировала контейнеры и уложила их на хранение в морозильник-инкубатор.
| ИТОГИ ПОЛЕТА STS-73 — 72-й полет по программе “Space Shuttle” Космическая транспортная система: ОС “Колумбия” (Columbia OV-102 с двигателями №2037, 2031, 2038 — 18-й полет), внешний бак ЕТ-73, твердотопливные ускорители: набор RSRM-50/BI-075. Старт: 20 октября 1995 в 13:53:00.013 GMT (09:53:00 EDT, 16:53:00 ДМВ) Место старта: США, Флорида, Космический центр имени Дж.Ф.Кеннеди стартовый комплекс LC-39B, подвижная стартовая платформа MLP-3 Посадка: 05 ноября 1995 в 11:45:21 GMT (06:45:21 EST, 14:45:21 ДМВ) Место посадки: США, Флорида, Космический центр имени Дж.Ф.Кеннеди, посадочный комплекс шаттлов, полоса №33 Длительность полета корабля: 15 сут 21 час 52 мин 21 сек посадка на 256-м витке Орбита (20 октября, 3-й виток, высоты над эллипсоидом): i — 39.01, Нр — 271.55 км, На — 279.89 км, Р — 89.83 мин Задание: Космическая микрогравитационная лаборатория USML-2 ЭКИПАЖ: Командир: коммандер (капитан 2-го ранга) ВМФ США Кеннет Дуйэн Бауэрсокс (Kenneth Dwane Bowersox), 3-й полет, 271-й астронавт мира, 170-й астронавт США Пилот: коммандер (капитан 2-го ранга) ВМФ США Кент Вернон Роминджер (Kent Vernon Rominger), 1 -й полет, 332-й астронавт мира, 210-й астронавт США Специалист полета-1: капитан ВВС США д-р Катерина Грейс Коулман (Catherine Grace Coleman), 1-й полет, 333-й астронавт мира, 211-й астронавт США Специалист полета-2: коммандер (капитан 2-го ранга) ВМФ США Майкл Эладио Лопес-Алегриа (Michael Eladio Lopez-Alegria), 1-й полет, 334-й астронавт мира, 212-й астронавт США Руководитель работ с полезной нагрузкой и Специалист полета-3: д-р Кэтрин Корделл Торнтон (Kathryn Cordell Thornton), 4-й полет, 221-й астронавт мира, 132-й астронавт США Специалист по полезной нагрузке-1: д-р Фред У. Лесли (Fred W. Leslie), 1-й полет, 335-й астронавт мира, 213-й астронавт США Специалист по полезной нагрузке-2: д-р Альберт Сакко-младший (Albert Sacco, Jr.), 1-й полет, 336-й астронавт мира, 214-й астронавт США Красная смена: Бауэрсокс, Роминджер, Торнтон, Сакко Синяя смена: Коулман, Лопес-Алегриа, Лесли |
Вечером после трехчасового периода “впитывания” началось выращивание последнего германиево-галлиевого образца на CGF. Во время этого эксперимента постоянно менялся вектор остаточных ускорений из-за работы верньерных двигателей, терялась электрическая целостность образца, так что он обещает содержать весьма нестандартные нарушения структуры.
Около 05:48 закончился четвертый и последний период прогрева днища корабля.
Рано утром Бауэрсокс, Роминджер и Лопес-Алегриа проверили системы управления полетом “Колумбии” — средства представления в кабине, навигационное оборудование, аэродинамические управляющие поверхности. На одном из трех компьютерных мониторов (обычного типа — с кинескопом) при включении были отмечены периодические вспышки и искажение изображения. Пилоты получили инструкцию заменить монитор одним из двух с заднего поста управления, на что нужно два часа работы. Отказавший монитор был выключен в течение большей части полета для экономии электроэнергии.
Астронавты опробовали также все 38 основных двигателей системы реактивного управления RCS. В отличие от хулиганивших весь полет верньерных двигателей, основные оказались исправны.
4 ноября было последним днем научных исследований на “Колумбии”. Экипаж заканчивал работу на STDCE. Цилиндрическая вставка была помещена в экспериментальную камеру диаметром 30 мм. Эксперимент, в котором были получены колебания высшего порядка, снимался и доставил большое удовлетворение постановщикам.
Кэти Торнтон провела в “Glovebox'e” последний эксперимент по аггрегации пылевых частиц, завершивший серию из восьми прогонов с угловатыми песчинками кварца.
Экипаж проверил работу установки APCF и сообщил результаты на Землю. Астронавты прочистили всасывающую решетку вентилятора и оставили установку до окончания работы. По окончании ночной смены установки DPM, GFFC, APCF, CGBA, PCG и CPCG были законсервированы.
В течение дневной смены 4 ноября были выполнены последние эксперименты на STDCE. Астронавты ухитрились ввести вставку в камеру диаметром 19 мм (что не планировалось), и провести с ней последний прогон. Печь CGF тем временем охлаждалась после почти постоянной двухнедельной работы.
Большая часть дня и вечер Лопес-Алегриа, Коулман и Лесли провели за консервацией оборудования в “Спейслэбе” и в кабине экипажа. Консервация аппаратуры в лаборатории должна была закончиться к 21:35, а консервация лаборатории — на час позже.
Руководители полета приняли решение планировать посадку во Флориде в воскресенье 5 ноября или, если это окажется невозможным, в понедельник 6 ноября. Лишь начиная с 7 ноября предполагается задействовать и базу Эдвардс. “Колумбия” должна начать маневр торможения для схода с орбиты на 255-м витке в 05:46 EST и приземлиться в Космическом центре имени Кеннеди в 06:45. Вторая посадочная возможность включает торможение в 07:20 и приземление в 08:19.
В понедельник “Колумбия” могла приземлиться в Центре Кеннеди в 06:50 или в 08:24 EST.
Прогноз погоды на утро воскресенья содержал вероятность низкой облачности при первой и слишком сильного поперечного ветра при второй посадочной возможности. В понедельник и во вторник ожидалась более благоприятная погода.
Четверо астронавтов красной смены поднялись около полуночи по восточному времени, и с этого момента началась непосредственная подготовка к посадке.
Вопреки ожиданиям, “Колумбия” получила разрешение на посадку с первой попытки. В 05:46 при подходе к Австралии Бауэрсокс и Роминджер выполнили торможение для схода с орбиты. Вход в атмосферу и почти весь атмосферный полет проходили в темноте. Трасса последнего витка пролегла через всю территорию США — от Сан-Франциско, где шаттл появился в 06:21, до Флориды — и искусственный болид “Колумбии” наблюдался на западном побережье, в Юте, Неваде, Колорадо...
В район мыса Канаверал “Колумбия” вышла вскоре после восхода Солнца. Основное шасси “Колумбии” коснулось полосы 33 в 06:45:21 EST (11:45:21 GMT). Носовая стойка опустилась в 06:45:35. Корабль остановился после пробега в 06:46:16. Второй по продолжительности полет шаттла закончился. Это была 26-я посадка шаттла в Центре Кеннеди и 5-я в этом году.
Экипаж вернулся на базу Эллингтон в Хьюстоне вечером 5 ноября.
1 ноября. К.Лантратов. НК. Менее двух недель остается до второй стыковки американского шаттла с орбитальным комплексом “Мир”. Однако российская и американская стороны продолжают уточнять отдельные вопросы этого совместного полета. В конце октября — начале ноября прошли несколько телеконференций между калининградским и хьюстонским ЦУПами. На ней уточнялся перечень грузы, которые должен доставить на “Мир” шаттл, и которые должны вернуться на “Атлантисе” на Землю. В частности, решено вместо дуплексора для нового радиолюбительского передатчика “Мира” на станцию будет доставлено оборудование для более надежной герметизации трещины на магистрали теплоносителя в модуле “Квант”, из которой произошла утечка 31 октября.
Командир американского шаттла Кеннет Камерон предложил несколько по другому провести процедуру встречи по сравнению с полетом STS-71. Камерон хотел бы, чтобы после открытия переходных люков командир станции “Мир” Юрий Гидзенко перешел бы в стыковочный отсек, изготовленным в России и привезенный американским шаттлом. Там русский и американский командиры обменялись бы рукопожатием. Камерон просил бы также, чтобы Сергей Авдеев и Томас Райтер заглянули в этот момент через люк. Американский экипаж провел бы в это время съемку церемонии встречи.
Еще одним предложением экипажа “Атлантиса” было попытаться установить радиосвязь между шаттлом и станцией как можно с более максимального расстояния. Это позволило бы определить радиус действия существующей межкорабельной связи.
Российская сторона приняла эти предложения и взялась передать их на борт “Мира”.
3 ноября. К.Лантратов. НК. Прекращение подготовки в ЦПК им. Гагарина американского астронавта Скотта Паразински и отклонение кандидатуры Венди Лоренс из-за несоответствия антропометрических параметров (”НК” №20,1995) затронули целый ряд вопросов в российско-американских отношениях. Некоторые из них:
1. Прежде всего не совсем понятны многочисленные заявления американцев, что 2/3 членов американского отряда астронавтов не подходят по “союзовским” антропометрическим требованиям. Позвольте, господа, не поверить. При отборе астронавтов на шаттлы НАСА выдвигало следующие требования по росту: для пилотов 163-193 см, для специалистов полета — 152-193 см. Нижняя граница роста пилотов обусловлена зоной обзора из кабины шаттла при его посадке. Минимальный рост MS'ob менее критичен, хотя они тоже должны иметь возможность работать “без контура”. Для MS'ob, готовящихся к выходам в открытый космос, антропометрические требования более жесткие, так как работа за бортом шаттла — штука тяжелая, не для маленьких. Верхняя же граница роста определялась, грубо говоря, из высоты потолков многоразового корабля.
Для “Союза” главное антропометрическое ограничение — рост в положение сидя. Предел здесь — 95 см. В среднем такой рост сидя имеют люди, рост стоя у которых 180-182 см. Минимальный же рост для российского космонавта — 164 см — ограничивается, во-первых, условием доступности из кресла корабля всех средств управления на приборной панели спускаемого аппарата “Союза”, а, во-вторых, возможностью регулировки рукавов и штанин выходного скафандра “Орлан”. Отсюда сам собой напрашивается риторический вопрос: неужели 2/3 американского отряда астронавтов имеют рост или 182-193 см, или 152-164 см?
2. Понятно и то, почему проблема с ростом Скотта Паразински “всплыла” лишь спустя 4 месяца с начала его подготовки в ЦПК.
В ноябре прошлого года руководства РКА и НАСА договорились, что при допуске по медицинским показаниям космонавтов и астронавтов к полетам в течение первой фазы проекта Международной космической станции (полеты на станцию “Мир”). Каждая из сторон решила полагаться на официальное заключение другой стороны о допуске астронавта или космонавта к полету. Только за 30-45 суток до запуска проводится совместное предполетное медицинское обследование, состав которого оговаривается отдельно. Какие могут быть тут претензии в истории с Паразински к российской стороне? Рост Скотта выяснился лишь косвенным путем во время примерок для изготовления скафандра и ложемента в НПО “Звезда”. Предположения же о том, что американцы не смогли правильно перевести русские сантиметры в американские дюймы, или что российская сторона только в сентябре передала антропометрические требования НАСА, мягко говоря, забавны.
3. Однако винить только НАСА в сложившейся ситуации нельзя. Скотт Паразински, как это ни дико звучит, мог играть для НАСА роль “пробного шара”. Благодаря ему американское космическое ведомство косвенно получило информацию о возможности, а, скорее уж, о нежелании российской стороны провести модификацию корабля “Союз”. Ведь именно он рассматривается сейчас НАСА как корабль-спасатель ACRV для экипажа МКС “Альфа” на стадии сборки. Получив контракт на “Союз-ACRV” для второго этапа МКС (сборка), РКК “Энергия” вполне могла бы добиться его использования как корабля-спасателя и на третьей стадии (эксплуатация). Такой зарубежный заказ, думаю, был бы для РКК совсем не лишним. Однако выбранная тактика в отношении Паразински сработала отнюдь не на “Энергию”. В НАСА и так уже идут разговоры о разработке своего корабля-спасателя в рамках проекта Х-35. Аргумент железный: “Зачем нам оплачивать рабочие места в России?” История с жесткими антропометрическими требованиями лишь усугубит дело. Новый аргумент точно будет вроде: “Мы что, должны еще и свой отряд астронавтов набирать с оглядкой на Россию?”
Конечно, модернизация “Союза”, а уж если быть совсем точным, то — модернизация ложемента “Союза” требовала некоторых денег. Но в условиях конкуренции такие расходы потом могли бы окупиться сторицей.
4. Обсуждается в прессе история Паразински и Лоренс с еще одной точки зрения: указать “зарвавшейся” Америке ее место, определенно показать “кто тут главный”, “кто все решает”. Если это была действительно главная цель отстранения Паразински от подготовки, то вряд ли она достигнет нужных результатов. Кто разбирается в деталях космических программ, тот и так знает значимость и место каждого в них. Раздутие же щек, громкие удары кулаком по столу и выпячивание груди далеко вперед могут принести лишь к минутному выигрышу. Потом все равно все встанет на свои места.
К.Лантратов. НК. В середине октября станция “Мир” значительно расширила свои возможности в области радиолюбительской связи. На грузовом корабле '”Прогресс М-29” на борт орбитального комплекса был доставлен новый двухчастотный радиопередатчик “Kenwood TH-733A”. Он позволяет работать не только в диапазоне 145 МГц, который использовался экипажами станции до последнего времени, но и в диапазоне 430 МГц.
Радиолюбительская связь на станции “Мир” уже давно перестала быть лишь средством психологической поддержки космонавтов в длительных полетах. ЦУП постоянно пользуется услугами РЛС для передачи на бортовой компьютер “Мира” в пакетном режиме методик, инструкций, программ. Сравнительно низкое энергопотребление радиостанции (для ее питания необходимо напряжение всего 12V) стало определяющим аргументом в выборе РЛС в качестве резервного канала связи с орбитальным комплексом. Воспользоваться им в реальной нештатной ситуации космонавты смогли во время аварии системы электропитания на “Мире” 12 октября 1994 года. Тогда, из-за падения напряжения в бортовой сети станции стало невозможным использование штатного канала связи, но имевшегося напряжения вполне хватало для использования радиолюбительского канала.
Новый передатчик установил на “Мире” и запустил бортинженер-2 Томас Райтер. Правда он не смог найти никаких инструкций по монтажу и подключению “Kenwood'a”, так что ему пришлось пользоваться только своей интуицией. Не удалось пока подключить новый передатчик и к компьютеру, так как прилагавшийся разъем не совпадал с портом компьютера (тут встретились две “мамы”). Поэтому пока “Kenwood TH-733A” работает только в режиме голосовой связи на частоте 430 МГц. Старая радиостанция на частоте 145 МГц используется для пакетной компьютерной связи.
Но и в таком режиме новый радиопередатчик доставляет немало удовольствия “Уранам”. Томас Райтер, например, проводит сеансы с радиолюбителями всего мира. Он даже устроил маленькую шутку, когда в одну из пятниц записал на автоответчик передатчика просьбу ко всем радиолюбителям: “Если вы пойдете сегодня в бар, то обязательно выпейте за здоровье экипажа станции чарку водки, или хотя бы кружку пива”.
До установки на станции двухчастотного “Kenwood'a” экипажу приходилось тратить время на перекоммутацию радиостанции. Единственный частотный канал мог использоваться или для пакетной компьютерной связи с ЦУПом, или для общения космонавтов с радиолюбителями. Новый радиопередатчик позволит в ближайшее время выполнять одновременно обе эти функции на разных частотах. Остается лишь дождаться прихода следующего грузового корабля “Прогресс М-30”, на котором на “Мир” будет доставлен пакетный контроллер-дуплексер. Первоначально его должен был доставить “Атлантис” STS-74, однако в последний момент планы поменялись.
Существенно улучшила радиолюбительскую связь и новая антенна. При всей простоте ее установки снаружи “Мира” с антенной возникло немало проблем. Первую самодельную антенну установил снаружи базового блока во время выхода 20 октября 1988 года заядлый радиолюбитель Муса Манаров. Антенна была закреплена на кольцевом поручне в районе конической части между большим и средним диаметрами базового блока по III-й плоскости (за монтируемой солнечной батареей). Однако эта самоделка была слабовата по своим характеристикам, ее решили заменить новой. Первый раз эту операцию попытался выполнить Александр Полещук во время выхода в открытый космос 18-19 июня 1993 года. Он вынес новую антенну наружу, но не смог ее установить из-за запотевания иллюминатора своего скафандра, а потому оставил антенну снаружи, прицепленной к кольцевым поручням в районе старой антенны.
Следующую попытку по замене антенны предпринял Александр Серебров. 16 сентября 1993 года во время выхода в открытый космос он попытался отыскать оставленную Полещуком новую антенну, но не нашел ее.
Наконец 9 сентября 1994 года антенну нашли Юрий Маленченко и Талгат Мусабаев во время своего первого выхода. Во время второго выхода 13 сентября 1994 года Талгат Мусабаев поправил старую антенну, чем существенно улучшил качество работы радиопередатчика “Мира” (что и пригодилось потом 12 октября 1994 года). Новая антенна осталась невостребованной.
Однако, как выяснилось, место установки антенны было не совсем оптимальным. Ее экранировали модуль “Квант-2” и монтируемая солнечная батарея. К тому же возникла идея перейти на двухдиапазонный передатчик. Поэтому было решено отправить на орбиту новую 70-сантиметровую штыревую антенну для установки в более подходящем месте.
Первая такая антенна японского производства прибыла на станцию 12 апреля 1995 года на борту грузового корабля “Прогресс М-27”. Но когда 14 апреля Владимир Дежуров и Геннадий Стрекалов нашли ее в грузовике, то выяснилось, что антенна сломана из-за варварского метода укладки в грузовой корабль.
Починили антенну уже Анатолий Соловьев и Николай Бударин. 9 июля они заменили сломанное у первой антенны основание на новое, привезенное с собой на шаттле. Однако, когда 14 июля во время выхода в открытый космос Соловьев и Бударин установили собранную из двух частей антенну на новое место, то на новом основании опять заметили трещину. Антенну вернули внутрь станции, основание починили, замотав изолентой.
21 июля Николай Бударин, наконец, установил и подключил антенну. Теперь она закреплена на том же кольцевом поручне, но не в III-й плоскости, а по диагонали между I-й и II-й плоскостями. Такое расположение значительно уменьшает затенение антенны, улучшает качество радиолюбительской связи. А на пристыковавшемся на следующий день (22 июля) к станции “Прогрессе М-28” на станцию пришла еще одна запасная антенна. Она осталась на “Мире” про запас.
Следующим этапом в развитии радиолюбительской станции на “Мире” должно стать установка передатчика с еще одним частотным диапазоном (в области ГГц). С установкой нового модема марки TNC2 частной российской фирмы SVL, появится возможность доступа радиолюбителей в определенную область бортового компьютера станции без привлечения экипажа, а также входа космонавтов в международную компьютерную сеть Internet. Для этого возможно использовать большое количество “радиолюбительских шлюзов” на Земле практически в любой точке орбиты над сухопутной территорией. У радиолюбителей мира наземная структура имеет сегодня более 350 тысяч таких узлов-“шлюзов”.
Получив доступ в “шлюз”, соединение с любым московским “шлюзом” осуществляется в течении 5-7 секунд. Выйдя из облака Internet в Москве, можно будет сразу попасть опять же по радиолюбительской связи в калининградский ЦУП. Множественность доступа, обеспеченная 100-200 возможными каналам входа в Internet, полностью снимет проблему гарантии связи. Таким образом будет достигнута гарантированная телекоммутационная связь между “Миром” и ЦУП-М множественного доступа в реальном масштабе времени независимо от случайностей.
Однако в данный момент нет в необходимом количестве наземных радиолюбительских “шлюзов” на согласованных по международному регламенту сквозных частотах по всей поверхности Земли. Остаются также неохваченными и океанские районы, над которыми проходит траектория станции. Делу могли бы помочь радиолюбительские спутники связи, но их пока еще очень мало.
Для заполнения этих “пробелов” можно было бы использовать радиолюбительские спутники, запускаемые с самой станции “Мир”. На таких микроспутниках должны стоять небольшие солнечные батареи, передатчик, микрокомпьютер и модем. В таком случае становится вполне возможным без использования дорогостоящих стационарных спутников-ретрансляторов иметь постоянный цифровой канал связи со станцией, который обеспечивает и голосовую связь.