КОСМОНАВТИКИ
 | Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| 5-18 НОЯБРЯ 1995 | 23(112) |
| Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| 5-18 НОЯБРЯ 1995 | 23(112) |
| “Новости космонавтики” Адрес редакции: Москва. ул. Павла Корчагина, д. 22, корпус 2, комн. 507. Телефон: 282-63-66 |
№23/112| Выпуск подготовили: Главный редактор: И.А.Маринин Редакционный совет: В.М.Агапов, В.В.Давыдова, А.И.Козуля, И.А.Лисов, Т.А.Мальцева, Л.И.Меднова, В.В.Семенов, Ю.А.Першин, М.В.Тарасенко, Ф.А.Федорцов, Ф.И.Хаит, О.А.Шинькович. Выпускающий номера: К.А.Лантратов Номер сдан в печать 6.12.95 Телефон/Факс редакции 282-63-66 ©”НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ”. | Перепечатка материалов только с разрешения редакции. Ссылка на “НК” при перепечатке или использовании материалов собственных корреспондентов обязательна. Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Ответственность за достоверность опубликованных сведений несут авторы материалов. Точка зрения редакции не всегда совпадает с мнением авторов. На обложке: экипаж корабля Атлантис (STS-74) (слева направо): сидят — Джеймс Хэлселл, Кеннет Камерон; стоят — Уилльям МакАртур, Джерри Росс, Крис Хэдфилд. Фото НАСА. |
Впереди — стыковка с шаттлом
Когда не работает правительство США
Стыковка Атлантиса с Миром
Встреча на орбите
Разговор с российским премьером, или “Нам, конечно, в кубрике нужна гитара...”
Вопросы, вопросы, вопросы
Расстаются друзья
Расстыковка Мира и Атлантиса
 | Продолжается полет экипажа 20-й основной экспедиции в составе командира экипажа Юрия Гидзенко, бортинженера Сергея Авдеева и бортинженера-2 Томаса Райтера на борту орбитального комплекса Союз ТМ-22 — Мир — Квант — Квант-2 — Кристалл — Спектр — Прогресс М-29 |  |
В.Истомин.
5 ноября, 64-й день полета. У космонавтов выходной день — воскресенье, но уйти от заданий ЦУПа они никуда не могли. И в тот день вместо отдыха им было предложено продолжить работы по устранению замечания к контуру охлаждения (см. “НК” №22). “Ураны” установили новую панель в контуре охлаждения №1 (КОХ1В), подключили ее электрически и гидравлически. Затем космонавты провели тесты панели. Результаты будут анализироваться в ЦУПе в понедельник, поэтому контур пока был выключен. Зато Земля выдала “добро” на включение системы поглощения примесей “Воздух” при температуре теплоносителя внутреннего гидроконтура ВГК до 25°С и температуры окружающей среды до 30°С.
На установке TITUS, включающей в себя печь Кристаллизатор ЧСК-4 “Ураны” закончили эксперимент с пробой №380.1 “Отверждение композитных материалов металлических матриц”. Вечером космонавты включили установку со следующей пробой — А298.01 “Отвердение гипермонотектических сплавов алюминия и олова”. Кроме этого Томас Райтер подтвердил, что вчера, во время теста модемного интерфейса ВИСК он не получил информацию, передаваемую с Земли. Поэтому несмотря на то, что связь не была установлена, переданная в обоих направлениях информация не достигла адресата. Проблема изучается.
Все же космонавтам дали почувствовать, что это не простой рабочий день — экипаж пообщался в телесеансе со своими семьями, которые приехали в ЦУ П. Кроме этого космонавты сообщили список вещей, которые они хотели бы спустить на Атлантисе. Фотокомплексом Природа-5 отснято 10 кадров по территории США. Съемка прерывалась операторами из-за облачности.
6 ноября, 65-й день полета. До завтрака весь экипаж провел биохимическое исследование мочи, измерение массы тела и объема голени. Затем “Ураны” продолжили работы по восстановлению работоспособности объединенного контура охлаждения (КОХ1В) и внешнего гидроконтура (ВГК) в модуле Квант. На КОХ1В они установили панель гидроблоков, а затем объединили контур с контуром ВГК. После этого по командам с Земли объединенный контур был включен и сразу же заработал эффективно. В остальное время ЦУП дал космонавтам отдохнуть, так как в субботу они работали.
Томас завершил обработку зонда А298.01 на установке TITUS и вечером запустил в работу новый зонд А462.01 “Равноосное отверждение алюминиевых сплавов”. Райтер выполнил также ежедневные операции с ПИН (импульсная нагрузка на пяточную кость), а Авдеев — с СВЖ (система венозного жгута). Сергей провел также эксперимент 15D с приемом лекарства. В течение дня он брал пробы слюны и заполнял опросник о болезни движения и регистрации жажды. Томас начал операции по радиационному мониторингу (эксперимент Т8). Вечером состоялся телевстреча с одним из руководителей ЕКА — г-ном Йоргом Фёйстелем-Бюхлем.
7 ноября, 66-й день полета. В этот праздничный день космонавты отдыхали. Па установки TITUS “Ураны” завершили обработку зонда А462.01 и запустили зонд В19.01 “Удельная теплоемкость переохлажденных расплавов”. Был проведен эксперимент Т6 (газоанализатор высокой технологии).
Два витка отсутствовала связь со станцией Мир через ОКИК-15 в Уссурийске, на котором по неофициальной информации был украден кусок кабеля, идущий к антенне передатчика.
Космонавты попросили дать добро на демонтаж фотокомплекса Природа-5 в модуле Кристалл (ЦМ-Т). Этот фотокомплекс уже отработал свой ресурс и ему на смену был прислан новый фотокомплекс на модуле Спектр. Кстати, пока не подтверждается версия К.Лантратова о присвоении космонавтами этому модулю собственного имени типа Олег. Космонавтов вполне устраивает имя, данное разработчиками модуля. “Спектровским” фотокомплексом Природа-5 отснято 70 кадра территории Африки. Над Грецией, Болгарией и Крымом была облачность.
8 ноября, 67-й день полета. Основной работой Юрия и Сергея в этот день были замены аккумуляторных батарей: №1 в модуле Квант-2 и №7 в модуле Спектр. С этой работой они успешно справились. Затем они вместе изучали документацию по совместному полету с STS-74. Кроме этого Сергей проводил определение параметров шумового воздействия на станции.
Томас в этот день выполнял программу ЕКА, без посторонней помощи. Он выполнил эксперименты 15D, 18D, ПИН. Еще раз “Ураны” повторили эксперимент с зондом №380.01 на установке TITUS. Предыдущая обработка была закончена вне нужного температурного диапазона. Для второго сеанса температурные границы были увеличены.
Космонавты нашли приемный и подающий барабаны для установки Кристаллизатор ЧСК-1. Фотокомплексом Природа-5 экипаж отснял 83 кадра по территории Африки. Над Грецией и Турцией была облачность.
Прошла и традиционная встреча “Уранов” с корреспондентом “НК”. На этот раз на связь к ним приезжал Константин Лантратов.
(репортаж с орбиты)
8 ноября. К.Лантратов. НК. Очередная радиовстреча с “Уранами” проходила сразу после длинных выходных, связанных с праздником. Но на Мире, было не до отдыха. Приехав в середине дня в ЦУП и послушав там разговоры, складывалось впечатление, что меня вообще не пустят на связь с космонавтами. Казалось, что Атлантис уже пристыковался к Миру, так плотно были распланированы все сеансы связи. Специалисты по отдельным научным экспериментам с надеждой смотрели на оператора связи и сменного руководителя полета: “Дайте хоть минутку переговорить с экипажем о том-то.” Те же только отмахивались.
Как только я за 10 минут до начала сеанса (15:43-15:53 через наземные ОКИКи) появился в Главном зале управления, оператор связи Олег Клещев развел руками: “Все, ребята. Корреспондент пришел. Этот сеанс его.” Было несколько неудобно смотреть на разочарованных моим появлением спецов. Координатор программы ЕвроМир-95 Жан-Пьер Эньере остался на всякий случай на весь сеанс, но и до него очередь так и не дошла.
Сначала “Уранам” передавали на борт различные указания, инструкции и рекомендации. На меня в коротком 10-минутном сеансе оставалось лишь 6 минут.
После взаимных приветствий со всеми космонавтами я воспользовался принципом “Лучше поздно, чем никогда” и поздравил “Уранов” с началом третьего месяца полета, который начался еще до праздников — 3 ноября. Потом перешел к экспресс-новостям:
— Тут приземлились ваши коллеги на Колумбии. Интересный у них был полет. А сегодня на Канаверале должен начаться следующий предстартовый отсчет — дают зеленый свет Атлантису. Если у них что-нибудь не произойдет с техникой, то...
— Да, будем надеется, что не произойдет, — согласился Юрий Гидзенко.
— ... то 14 ноября вас станет на станции намного больше.
— Нормально, — дослушав, усмехнулся Юрий.
— А как у вас с техникой?
— Теперь все нормально.
— Разобрались с системой терморегулирования?
— Да, уже все в порядке.
— Неделю мы с ней поковырялись, — уточнил Сергей Авдеев.
— Это в целом, в развитии ситуации, неделю заняло, — объяснил Гидзенко. — Так то мы с ней разобрались значительно быстрее.
— А вы сами обнаружили утечку?
— Нет, Земля подсказала, что разгерметизация произошла. А мы уже сами искали где, что, — конец фразы Юрия накрыли помехи, станция переходила из зоны видимости одного ОКИКа в зону другого.
— А место трещины сами нашли? — еще раз уточнил я.
— Ну с Земли-то трещину тяжело найти, — засмеялся Юра. Этот смех настроил дальнейший наш разговор на шутливый тон с большими вкраплениями серьезных вещей. Экипаж, преодолев проблемы с СОТР, продолжал работать по намеченной программе. Никаких серьезных срывов на борту не было, научные исследования удавались. Да еще скоро должна была прибыть экспедиция посещения. Вот и было у “Уранов” хорошее настроение. Лишний разговор о близкой интересной экспедиции Атлантиса был только на пользу.
— А как вы готовитесь к прилету шаттла?
— Ну приберемся лишний раз. “Тимофея” освободим от лишнего груза, чтобы можно было в нем свободно перемещаться, — принялся перечислять командир Мира. — Посмотрим еще раз люки, клапаны. Оборудование подготовим для возвращения и для приема.
— Юр, а Природу-5 в “Тимофее” вы будете снимать?
— Вот сейчас мы такой вопрос поставили специалистам, чтобы они разрешили нам снять ее. Тем более, что она сейчас все равно не используется. Это было бы неплохо.
Комплекс Природа-5, состоящий из двух больших фотоаппаратов КФА-1000, установлен в сферической части приборно-стыковочного отсека (ПСО) Кристалла. Первоначально на этом месте должен был стоять третий андрогинный периферийный стыковочный узел АПАС-89. Но еще при разработке модуля Кристалл посчитали, что три узла типа АЛАС — ни к чему. На освободившееся место и поставили Природу-5.
Однако два фотоаппарата, каждый высотой более метра, здорово стесняли “шарик” ПСО. Раньше вопрос об этом как-то не поднимался: к “кристалловскому” АПАСу причаливал лишь один Союз ТМ-16. Но вот начались полеты к Миру шаттлов. Во время прилета STS-71, космонавты уже высказали пожелание разгородить ПСО, убрав Природу-5, чтобы она не мешала ни пролету с шаттла на Мир и обратно космонавтов и астронавтов, ни переносу грузов.
Но вопрос с Природой не решался до тех пор, пока уже “Ураны” не подтвердили работоспособность нового КФА-1000, прибывшего на модуле Спектр. В этом-то модуле новый комплекс Природа-5 и устанавливается. Вроде бы старые аппараты можно было бы и убрать. Но за всеми делами, которыми были заняты “Ураны” в конце октября — начале ноября, до старых КФА-1000 очередь просто не дошла.
Теперь же уже поздно было планировать эти работы, так как детальный план на оставшиеся до прилета шаттла дни уже составлен и утвержден. Однако мой вопрос о старой Природе-5, видимо, попал на благодатную почву и был той “самой последней каплей”. В следующем сеансе связи Юрий Гидзенко затребовал разрешение на демонтаж фотокомплекса. ЦУП согласился. “Только вы его пока не выбрасывайте,” — взмолилась “прижимистая” Земля.
Методики по демонтажу Природы-5 в ПСО решено было передать на борт Мира по компьютерной пакетной связи на следующий день, 9 ноября. “Ураны” в собственное свободное время решили провести демонтажные работы. А для сохранения справедливости им был обещан в будущем отгул: после отлета Атлантиса ЦУП просто формально запланирует на какой-нибудь день работы по демонтажу КФА-1000 в ПСО, космонавты же используют это время по своему усмотрению.
Но это было уже после моего разговора с “Уранами”. А пока я решил поделиться с космонавтами своими собственными удивительными наблюдениями:
— Мы вас тут видели 3 ноября. Полшестого вечера мы вместе с Игорем Лисовым были в районе останкинского телецентра и великолепно видели пролет станции. Вы шли почти с запада-юго-запада на восток-юго-восток. Причем, такое зрелище, наверное, раз в жизни увидишь: станция прошла через диск Луны. Было даже такое ощущение, что вы зашли за ее край.
— А, даже так? — засмеялся Юра.
— А что, разве вы не залетали за Луну? — риторически спросил я.
— Да, нет, — успокоил меня командир Мира и выдал не менее занятную версию. — Мы знали, что пролетаем над Москвой. Бортовыми огнями помигали. Не знаю, заметил ли кто?
— Фарами дальнего света? — уточнил я. На орбите опять засмеялись. Чтобы еще больше улучшить настроение космонавтов, я перешел к “детским” вопросам:
— Сегодня вас вряд” ли можно увидеть. В Москве такая метель. Дети с утра интересовались: как космонавты летают в такую погоду?
— Молодцы, заботливые, — рассмеялись на Мире.
А следующий “детский” вопросик окончательно “добил” экипаж:
— Тогда еще вопрос такого же типа к Сергею и Томасу: как это вам удалось выйти в открытый космос? Ведь вы летаете с такой большой скоростью. Почему же вас не сдуло?
— Притормозили и вышли. А потом опять полетели, — схохмил Сергей Авдеев. Уже не только все три “Урана”, но и дежурная смена ЦУПа вовсю развеселилась.
— А как там у вас: вокруг ничего не летает? — уже более серьезно поинтересовался я и объяснил причину вопроса. — Тут такое дело. Колумбия на прошлой неделе дважды прошла менее чем в 100 километрах от нашего спутника Космос-398. Это экспериментальная советская лунная кабина, запущенная еще в 1971 году.
— Ух ты, — удивился Гидзенко. — Еще летает.
— Американские астронавты удивились, что и у русских, оказывается, была лунная кабина, — продолжал я. — Они пытались ее разглядеть, но оба раза кабина пролетала на фоне Солнца. Так они и ничего не увидели.
— Но это еще более ли менее. Я несколько раз пытался посмотреть американский шаттл, — рассказал Томас Райтер. — Он летел на расстоянии менее 150 километров. Но это было на фоне Земли. Без специальных приборов увидеть его было невозможно.
— Да, — подтвердил Юрий. — Мы пытались посмотреть на Колумбию, но не нашли ее. Мы так подгадывали, чтобы километров 100-150 было расстояние. Но так и не увидели.
— Но ничего, — успокоил я Томаса и Юру, — скоро во всех подробностях посмотрите. Даже на борту побываете.
— Я надеюсь, — по суеверному сдержанно отозвался Гидзенко, а я для надежности постучал трижды по своему “деревянному” лбу.
— Они там, кстати, на Колумбии картофель выращивали. А как у вас дела в Оранжерее?
— Дело к завершению идет, — оживился Юра. — Вот прилетит Атлантис, мы им все результаты отдадим, чтобы они их на Землю вернули. В том числе и растения, выз-рев-ши-е, — по слогам произнес Гидзенко.
— А выросло что-нибудь?
— Во всяком случае, уже пожелтело, — с долей иронии заметил “Уран-1”. — Свету мало, но кое-что есть.
— Заколосилось?
— Ну не очень заколосилось, но результаты есть, — скромно заметил “главный оранжерейщик” Юра. Семена пшеницы были посажены на Мире в американской установке Оранжерея Николаем Будариным 13 августа. При передаче смены от ЭО-19 к ЭО-20, Николай передал “космический огород” не занятому в программе ЕвроМир-95 Юрию Гидзенко. По рассказам специалистов, в одной из двух кювет Оранжереи перегорел свет. Однако ростки пшеницы в ней все-таки проросли. Они тянулись к лампам во второй, соседней кювете, в результате чего выросли сильно выгнутыми. Вид у них, во всяком случае, отнюдь не как у земной пшеницы.
— А со съемками как у вас дела?
— Постоянно снимаем: то фото, то видео, — рассказал Юра.
— На вас сейчас одна надежда, — вздохнул я. — В конце октября сел последний Ресурс Ф. Больше аппаратов этой серии не делают. Остался, правда, еще один Ресурс Т, но он полетит в январе по заказу американских компаний. А с аппаратом следующего поколения Ника-Т вышла задержка. Поэтому только вы сейчас и можете делать фотографии Земли для наших гражданских заказчиков.
В конце нашего разговора я уже практически не слышал космонавтов. Они же, судя по всему, слышали меня нормально. Уже прощаясь с “Уранами”, мне удалось лишь расслышать:
— Спасибо, Костя. Передавай всем привет...
Вслед улетающей из зоны видимости наземных ОКИКов станции я успел пожелать лишь всего наилучшего. Мимо меня к выходу из ГЗУ прошел Эньере. В его взгляде не было укора за весь занятый сеанс. Мой разговор с “Уранами” Жан-Пьеру, видимо, тоже понравился.
В.Истомин. 9 ноября, 68-й день полета. В этот день было две телевстречи. Первая была с юными участниками всероссийского конкурса Космос, а в другом сеансе космонавты показали как они проводят эксперименты по программе ЕКА. В первом сеансе при хорошем качестве телевизионной картинки, голосовая связь была очень плохой. Во втором сеансе аппаратура ВИСК использовалась для передачи видео на Землю. Пока не была подключена модемная линия, все было хорошо. В результате ее включения ухудшилось видеоизображение, и возникло сильное эхо.
Большую часть рабочего времени Сергей и Юрий готовили российское оборудование к переносу на Шаттле. В этот список входят:
— контейнер кассет Комза-02;
— блок нормирующих устройств;
— блок вакуумных клапанов (5 шт.);
— вакуумный насос (3 шт.);
— приемопередатчик системы Антарес ША 294;
— флаг ООН;
— контейнер для рационов питания (17 шт.);
— пеналы с отснятой фотопленкой;
— возвращаемая укладка космонавта (3 шт.).
Томас собрал установку MAGLEV и провел на ней эксперимент по физике жидкости Т9. Также космонавты выполнили эксперименты ПИП, Т6, Т8 и подготовили эксперимент Т5.
С Земли был включен и успешно отработал 8 часов блок кондиционирования воздуха БКВ-3. Также без замечаний работали оба Электрона в модулях Квант и Квант-2. Фотокомплексом Природа-5 космонавты сняли 80 кадров по территории Мексики и США.
10 ноября, 69-й день полета. В этот день разработчики установки Поток-150-МК (создан в рамках российского эксперимента Т-92 Инактивация воздуха для биологической очистки и тонкой фильтрации воздуха в базовом блоке ОС Мир) окончательно признали, что прибор не выполняет своих функций — работает только как вентилятор воздуха. Поэтому было принято решение не включать аппаратуру.
Сергей Авдеев активно помогал Томасу Райтеру выполнять программу экспериментов. Сначала он помогал ему в подготовке эксперимента Покой-2 с установкой RMS-II, а затем при выполнении эксперимента Т4 (исследование позы человека). Как и раньше это заняло намного больше времени, чем было запланировано. Вместо 2,5 часов было потрачено 4,3 часа и то удалось выполнить только 5 операций вместо 6. Эксперимент Т5 (определение воздействия космических условий на микробные кинетические параметры биодеградации биологических загрязнителей) пришлось отменить, так как температура в месте его размещения поднялась до 29°С, а по условиям проведения эксперимента требуется температура менее 28°С. Поэтому пришлось перенести установку в модуль Квант-2. Также пришлось перенести на другое место и телескоп заряженных частиц СНАРАТ. В этом случае из-за подготовки к стыковке с Атлантисом. При переносе оказалось, что температура прибора очень высока. Причина — закрытие вентиляционной решетки частицами пыли.
Юрий Гидзенко продолжал готовить оборудование к переносу на шаттл. Космонавтам с Земли передали список личных вещей, которые можно вернуть на шатгле. У всех “Уранов” он схож:
— письма;
— фотографии;
— открытки и конверты со спецгашением;
— аудиокассеты;
— спортивная футболка;
— ложка;
— старый комбинезон “Пингвин”;
— колокольчик;
— жевательная резинка;
— конфеты “Утро”;
— ручка для печати.
Стоило космонавтам отметить хорошую работу блока БКВ-3 и установки Электрон-Д, как с ними опять начались проблемы. БКВ-3 сам оперативно отключился из-за скорости вращения вентилятора ниже нормы, а Электрон пришлось отключить из-за уменьшения перепада давления. Опять не работал ОКИК-15 в Уссурийске по передаче голоса на борт, и вновь из-за кражи кабеля.
Фотокомплексом Природа-5 “Ураны” отсняли 31 кадр по территории Греции и Болгарии. Над Краснодарским краем и Крымом была облачность. Это последний день съемок. Всею отснято около 1200 кадров при общем количестве кадров — 1500. Если бы шаттл стартовал 1 ноября, как планировалось раньше, то было гораздо меньше отснятой пленки.
11 ноября, 70-й день полета. Космонавты отдыхали. Они собрались смотреть репортаж выведения Атлантиса, но его перенесли из-за плохой погоды на резервных космодромах. Полтора часа Юрий и Сергей планировали потратить на размещение новых дозиметров, но из-за ошибок в радиограмме пришлось повозиться дольше. Томас провел включение аппаратуры по экспериментам Т5 и Т8.
Юрий и Сергей поговорил и со своими семьями по телефону.
12 ноября, 71-й день полета. Космонавты отдыхали. Они с радостью услышали о старте Атлантиса в установленное время. Томас выполнил контроль за экспериментом Т5, а также провел эксперимент 16NL и работы с прибором ПИН. Сергей поговорил по телефону со своей семьей.
БКВ-3 опять отключился, а Электрон-Д отработал в этот день без замечаний.
13 ноября, 72-й день полета. Космонавты готовились к стыковке с Атлантисом. День был загружен до предела. “Ураны” разрядили 2 кассеты фотокомплекса Природа-5 — они возвращаются на шаттле. Затем космонавты демонтировали и разобрали американскую установку Оранжерея. Весь урожай был уложен на возвращение, как и ряд блоков установки. От командных цепей “Ураны” отключили детектор REM и подключили датчики Репер. Завтра “Ураны” будут их включать на время стыковки. В микроакселерометр SAMS космонавты вставили новый оптический диск, для записи процесса стыковки.
Томас Райтер выполнил эксперименты 16NL, 18D, ПИН. Затем Сергей и Томас провели измерение плотности костной ткани на установке ВDM. Томас каждый день на пяточную кость прикладывает нагрузку, а Сергей нет. Томас также провел измерение жесткости костной ткани на установке BSDM.
На Электроне-Д загорелась сигнализация “Проверь Электрон“. Похоже на насос “сел” пузырь воздуха.
14 ноября, 73-й день полета. Утром Сергей Авдеев провел эксперимент Т4 в качестве испытуемого. Томас ему помогал. Остальное время космонавты занимались инвентаризацией бортового оборудования. С аппаратурой 18D СНАРАТ появились проблемы — установка не включается. Включение и выключение несколько раз ни к чему не привело.
15 ноября. 74-й день полета. Еще до 6 утра экипаж “Уранов” вел переговоры с экипажем STS-74. В с/с в 06:04 с космонавтами переговорил руководитель полета Соловьев. Космонавты подтвердили готовность всех укладок на возвращение. В следующем сеансе (07:39-08:05) экипаж доложил, что наблюдал шаттл с расстояния 15 км, а сейчас уже видно отдельных астронавтов, и даже видно, как они работают видеокамерами. Была проведена проверка связи через Москву на Хьюстон.
* В первых числах ноября научный модуль 77КСИ Природа был перевезен из Государственного космического научно-производственного центра имени Хруничева в Ракетно-космическую корпорацию Энергия. В РКК он сначала пройдет комплекс -электрических испытаний. Затем на модуле будет установлена некоторая служебная и научная аппаратура. За полтора месяца до запуска модуль будет доставлен на космодром Байконур, где пройдет предстартовую подготовку на площадке №254. Запуск модуля предварительно назначен на 10 марта 1996 года. * Запуск солнечной обсерватории SOHO носителем Атлас-2AS с мыса Канаверал планируется выполнить 23 ноября 1995 г. * Запуск российской АМС по проекту Марс-96 запланирован на 10 октября 1996 г. Неготовность космического аппарата уже заставила пропустить астрономическое окно 1994 года, но и сейчас финансирование проекта, в котором принимают участие 20 стран, недостаточное. |
И.Лисов по материалам НАСА, Центра Джонсона, Центра Кеннеди, Центра Маршалла, сообщениям АП, ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс.
Начав свой полет с опозданием на сутки, 12 ноября, Атлантис с пятью астронавтами и грузом прибыл к станции Мир утром 15 ноября 1995 г.
Смотр стартовой готовности состоялся в понедельник 23 октября. В этот и следующий день были заправлены высококипящие компоненты в баки двигательной установки систем орбитального маневрирования и реактивного управления Атлантиса, гидразин в три вспомогательные силовые установки и в баки системы контроля вектора тяги ускорителей.
25 октября было подано питание на стыковочный отсек для проверки его состояния. Брались пробы воды в кухне (или на камбузе?). Был подготовлен и 26 октября успешно проведен гелиевый тест основной ДУ. Прошло включение компьютеров и загрузка летного ПО в банки программ. Смотр летной готовности, прошедший 26 октября, не выявил каких-либо замечаний. Была подтверждена дата запуска — 11 ноября в 07:56 EST (12:56 GMT, 15:56 ДМВ). Стыковка должна была состояться 14 ноября в 02:20 EST (07:20 GMT, 10:20 ДМВ).
27 октября Атлантис прошел проверку готовности к полету. Эта операция включала опробование систем управления полетом, гидросистем и контроллера основных двигателей.
В последние дни октября возникли два новых замечания. Во время обычной проверки аэродинамических поверхностей были слегка повреждены плитки на руле направления/воздушном тормозе. А по результатам недавнего испытания двигателя в Центре Стенниса было принято решение о проверке температурных датчиков выхлопа турбин основных двигателей. 30 октября 12 датчиков были сняты с двигательной установки Атлантиса для поиска трещин и других признаков напряжений. Эти работы не сказалась на графике в целом: ремонт теплозащитных плиток завершился 31 октября, инспекция температурных датчиков — 1 ноября.
30 октября началась приемка хвостового отсека перед запуском. В шлюзовую камеру Атлантиса загрузили скафандры на случай аварийного выхода; их проверка состоялась 31 октября.
2 ноября дверцы грузового отсека Атлантиса закрыли для полета. Началась подготовка к предстартовому отсчету.
5 ноября, несмотря на неблагоприятные прогнозы погоды, в Центре Кеннеди села Колумбия. Опасность отсрочки запуска Атлантиса из-за задержки Колумбии в полете отпала. (НАСА объявило, что посадку Колумбии и старт Атлантиса должен разделять как минимум 6-суточный интервал.)
Наддув ДУ систем OMS и RCS и установка пиротехнических средств были проведены 5-7 ноября. 6 ноября закончилась приемка хвостового отсека.
Еще об одной потенциальной угрозе старту Атлантиса пресс-служба Центра Кеннеди сообщила 7 ноября. Микротрещины были обнаружены на узлах крепления к старту, на металлических юбках использованных в двух полетах ранее в этом году ускорителей (STS-63, STS-71). Поскольку инспекция ускорителей для STS-74 не выявила подобных трещин, вопрос был закрыт.
8 ноября в 07:00 EST (12:00 GMT, 15:00 ДМВ) был начат с отметки Т-43 час предстартовый отсчет. Он включал в себя 29 час 56 мин встроенных задержек и должен был пройти по графику:
| Ноябрь 08 | 07:00 | Т-43ч | Начало отсчета |
| Ноябрь 08 | 23:00 | Т-27 ч | Встроенная задержка на 4ч |
| Ноябрь 09 | 03:00 | Т-27 ч | Продолжение отсчета |
| Ноябрь 09 | 11:00 | Т-19 ч | Встроенная задержка на 8ч |
| Ноябрь 09 | 19:00 | Т-19 ч | Продолжение отсчета |
| Ноябрь 10 | 03:00 | Т-11 ч | Встроенная задержка на 13 ч 06 м |
| Ноябрь 10 | 16:06 | Т-11 ч | Продолжение отсчета |
| Ноябрь 10 | 21:06 | Т-6 ч | Встроенная задержка на 2ч |
| Ноябрь 10 | 23:06 | Т-6 ч | Продолжение отсчета |
| Ноябрь 11 | 02:06 | Т-3 ч | Встроенная задержка на 2ч |
| Ноябрь 11 | 04:06 | Т-3 ч | Продолжение отсчета |
| Ноябрь 11 | 06:46 | Т-20 м | Встроенная задержка на 10 м |
| Ноябрь 11 | 06:56 | Т-20 м | Продолжение отсчета |
| Ноябрь 11 | 07:07 | Т-9 м | Встроенная задержка на 40м |
| Ноябрь 11 | 07:47 | Т-9 м | Продолжение отсчета и старт в 07:56 |
Стартовое окно 11 ноября продолжалось 6 мин 57 сек.
В 10:50 в Центр Кеннеди прилетел экипаж Атлантиса: командир Кеннет Камерон, пилот Джеймс Хэлселл, специалисты Крис Хэдфилд, Джерри Росс и Уилльям Мак-Артур.
С технической точки зрения предстартовый отсчет прошел без замечаний. 9 ноября для заключительной проверки было подано питание на стыковочный отсек. Все оказалось в норме.
Вечером 10 ноября, в 23:36 EST, была начата заправка внешнего бака.
Метеослужба ВВС оценила вероятность отмены запуска по погоде в районе старта в 30% — в основном из-за слоя облачности, ожидаемого на высоте 900 м.
Утром 11 ноября, вопреки прогнозам, мыс Канаверал затянуло облачностью. “Ставки упали”: за благоприятную погоду было всего 30% шансов. К моменту посадки экипажа, правда, прояснилось. Что хуже, подтверждался плохой прогноз по точкам аварийной посадки: дождь, облачность и сильный ветер.
В четыре утра астронавты отбыли из ОСВ на старт и через 40 мин начали посадку в корабль. Джерри Росс снимал вход Хэдфилда в кабину и его посадку в кресло на видеокамеру. Посадка была закончена в 05:06 EST. “Добро пожаловать на борту, и мы попытаемся отправить вас из города сегодня,” — приветствовала экипажа группа управления запуском.
В 07:51 EST, на отметке Т-5 мин, отсчет был остановлен из-за неблагоприятной погоды на всех трех запасных посадочных полосах, в Сарагосе и Мороне (Испания) и Бен-Герире (Марокко). В Испании — ветер и дождь, в Марокко — сильный боковой ветер. Группа управления приняла решение не производить старт. “Там на редкость плохая погода,” — услышали астронавты. Хотя вероятность аварии, требующей посадки на другой стороне Атлантики, невелика, уж если такое случится, непростительно будет потерять корабль только из-за того, что его перевернет на полосе в Марокко! Как сообщила пресс-служба Центра Кеннеди, отмена запуска по этой причине произошла во второй раз за историю шаттлов (первый, по данным НАСА, 9 января 1986 г.)
“Мы немного разочарованы, но понимаем, как работают правила,” — прокомментировал отбой Камерон перед тем как покинуть кабину.
Через некоторое время группа управления объявила решение о переносе запуска на сутки. Старт был назначен на 07:31 EST (12:31 GMT, 15:31 ДМВ). Точное время запуска должно было быть определено за 90 мин до запуска. Стартовое окно при второй попытке имело длительность 10 минут 09 сек. Изменились расчетные времена стыковки (15 ноября в 01:27 EST, 09:27 ДМВ), расстыковки (18 ноября в 03:16 EST, 11:16 ДМВ), посадки (20 ноября в 12:34 EST, 20:34 ДМВ).
Астронавты Кеннета Камерона вернулись на квартиры астронавтов в ОСВ, поели и в 13:30 залегли спать. Американцы еще на Земле перешли на график работы и отдыха, совпадающий с графиком экипажа Мира. Им предстояло проснуться вновь в десять вечера.
12 ноября в Бен-Герире ожидалась несколько лучшая погода, в Сарагосе — без изменений. Условия на заатлантических точках должны были улучшиться только в понедельник. В районе Центра Кеннеди вечером 11 ноября ожидался холодный фронт со шквалом, сильным ветром и дождем, утром — похолодание. Еще в начале дня 11 ноября корабль был закрыт поворотной башней обслуживания. Ее отвели поздно вечером, когда напор стихии уменьшился.
12 ноября метеорологи обещали 40-процентную вероятность неблагоприятной для старта погоды, 13 ноября — 60% и во вторник — 70%. Ухудшение связывалось с приближением циклона с юго-восточной Атлантики.
Вечером 11 ноября группа управления обсудила ход повторной подготовки и метеоусловия. Было подтверждено намерение стартовать в воскресенье, и с 22:00 началась заправка внешнего бака. Заправка кислорода была прервана на 7 минут, когда из-за избыточного напряжения вышел из строя насос. Точность заправки по обоим компонентам была лучше 0.01%. Максимальная концентрация водорода в хвостовом отсеке составила 160 миллионных.
Утром 12 ноября в Центре Кеннеди было по-осеннему холодно (+10°С), дул легкий ветер (3.5 м/с). Низкая облачность над океаном ненадолго, но вовремя “раскрылась” и не препятствовала запуску. Основной проблемой вновь была заатлантическая погода. На этот раз небо расчистилось над одной из испанских полос, и разрешение на старт было дано.
Люк был закрыт за астронавтами в 06:18 EST. “Надеемся, что у вас будет хорошая дорога до Мира,” — напутствовал экипаж руководитель испытаний от НАСА Билл Доуделл (Bill Dowdell). “Жаль, что пришлось проделать это дважды, — отозвался Камерон, — но думаю, мы готовы и все выглядит хорошо.”
Три основных двигателя Атлантиса были включены в 07:30:36.459 (№1), 07:30:36.586 (№2) и 07:30:36.699 (№3).
Отрыв от стартового комплекса LC-39A был зафиксирован в 07:30:43.071 EST (12:30:43 GMT, 15:30:43 ДМВ).
Ускорители отделились в момент Т+123.004 сек. Отсечка основных двигателей прошла в Т+512.6 сек. Через несколько секунд был сброшен внешний бак, и Атлантис вышел на переходную орбиту высотой 81.69x300.93 км.
Через 42 мин после старта был проведен импульс довыведения OMS-2 длительностью 2 мин 13 сек. В результате его Атлантис перешел на орбиту с наклонением 51.65°, высотой 298.43x300.82 км1 и периодом 90.456 мин.
1 Высота отсчитана от акваториального радиуса Земли
Согласно сообщению Мирового центра данных по ракетам и спутникам, Атлантис получил международное регистрационное обозначение 1995-061А и номер 23714 в каталоге Космического командования США.
Суда-спасатели твердотопливных ускорителей Liberty и Freedom подняли их на борт и в 14:30 EST 13 ноября доставили в Порт-Канаверал, к ангару AF НАСА.
STS-74 — второй из семи запланированных полетов шаттлов со стыковкой к станции Мир и первый такой полет в рамках программы “Мир-НАСА”. Основная цель полета — доставить и пристыковать к модулю Кристалл
 Рис.1. Расположение полезных нагрузок в грузовом отсеке Атлантиса. НАСА. |
Стыковочный отсек будет выступать “мостом” между стыковочным узлом модуля Кристалл к узлом стыковочной системы шаттла ODS, расположенной в передней части грузового отсека Атлантиса. (Расположение отсеков и других ПН в грузовом отсеке шаттла показано на Рис.1.)
Чтобы пристыковать DM к Кристаллу, надо сначала пристыковать его к ODS. Стыковочный механизм, установленный на ODS в полете STS-74, несколько отличается от того, который поработал в полете STS-71 (Рис.2, Рис.3). На нем введены дополнительно 4 интерфейсных разъема на стыковочном шпангоуте (1) и интерфейсный блок коммутации (2).
Для точного выравнивания относительного положения объектов предусмотрена специальная “система космического зрения” OSVS (Orbiter Space Vision System). Множество крупных точек изображены на поверхности обоих объектов. Цифровая телевизионная камера передает данные о положении точек на компьютер, который обсчитывает их и представляет оператору манипулятора информацию об относительном положении в графическом и цифровом виде.
Росс и Мак-Артур подготовлены к работе в открытом космосе. Она может потребоваться при стыковке отсека DM к ODS или при стыковке DM'ом к Миру, если какие-либо операции пройдут нештатно. В этом случае астронавтам предстоит сделать то, что не сумеет автоматика (см. упомянутую выше статью).
 | |
| Рис.2. Стыковочный узел АПАС-89, используемый в полете STS-71. НАСА. | Рис.3. Стыковочный узел АПАС-89, используемый в полете STS-74. НАСА. |
Во время совместного полета с Миром на комплексе Мир/Атлантис будет впервые работать экипаж из представителей 4 стран: двое российских космонавтов, четверо американских, представители ЕКА (немец) и Канады. Как известно, эти страны и Япония являются основными партнерами в строительстве Международной космической станции.
Согласно официальным данным НАСА, в период совместного полета Атлантиса и Мира будут проводиться 4 эксперимента: сбор исходной и переработанной воды (экс-т 592), эксперимент по стабильности связки “Мир-Шаттл” (RME-1310), с бортовой беспроводной сетью межкомпьютерной связи (Е21) и по измерению низкочастотного шума (Е3). Аппаратура, материалы и результаты нескольких других экспериментов будет доставлена на станцию или возвращена на Землю.
Перечни проводимых экспериментов, доставляемой на борт и на Землю аппаратуры и образцов приведены в Табл.1, составленной в ЦУП-М.
| Индекс эксперимента | Наименование | Период проведения | |
| исследований | научной аппаратуры | ||
| I. Эксперименты | |||
| PCG-GN2 | Выращивание кристаллов белка в сосуде Дьюара | Сосуд Дьюара | ЭО-20/ЭО-21 |
| SAMS | Система измерения ускорений в космосе | Аппаратура SAMS | ЭО-20/ЭО-21 |
| Е3 | Измерение низкочастотного шума на станции Мир | Шумомер | STS-74 |
| Е21 | Эксперимент с сетью радиосвязи на станции Мир | Сервер, компьютер, датчики | STS-74 |
| 592 | Сбор исходной и переработанной волы на станции Мир | Укладка для сбора проб воды | STS-74 |
| Е09 | Визуальные наблюдения Земли | Фотоаппарат Хассельблад, компьютер | STS-74 |
| II. Переносятся со станции Мир на Атлантис | |||
| 2.4.2 | Гуморальный иммунитет (по программе Мир-Шаттл) | Укладка Салива-2 | ЭО-19 |
| 2.4.3 | Реактивация вирусов (по программе Мир-Шаттл) | Укладка Салива-2 | ЭО-19 |
| 4.2.1 | Координация глаз-голова при слежении за мишенью (по программе Мир-Шаттл) | Укладка Люминесцентная мишень | ЭО-19 |
| 4.2.4 | Поза и локомоция (по программе Мир-Шаттл) | Кассеты TEAK | ЭО-19 |
| 1010 Инкубатор | Комплекс экспериментов с перепелами на станции Мир | Контейнер для транспортировки яиц | ЭО-19 |
| 1020 Оранжерея | Комплекс экспериментов с растениями на станции Мир | Основной модуль, укладка фиксации растений | ЭО-19/ЭО-20 |
| 8.1.3 | Выращивание кристаллов белка в сосуде Дьюара | Сосуд Дьюара | ЭО-19/ЭО-20 |
| SAMS | Система измерении ускорений в космосе | Дискеты SAMS | ЭО-19/ЭО-20 |
| Е09 | Визуальные наблюдения Земли | Кассеты, дискеты | ЭО-19, STS-74 |
| III. Переносятся с Атлантиса на станцию Мир | |||
| PCO-GN2 | Выращивание кристаллов белка в сосуде Дьюара | Сосуд Дьюара | ЭО-20/ЭО-21 |
| SAMS | Система измерения ускорений в космосе | Дискеты SAMS | ЭО-20/ЭО-21 |
| 1020 Оранжерея | Комплекс экспериментов с растениями на станции Мир | Журнал наблюдений, новый основной модуль, укладка фиксации | ЭО-21 |
| 586 | Получение данных методом магнитного резонанса | Опросник | ЭО-20/ЭО-21 |
| 682 | Измерение силового воздействии членов экипажа | Датчики динамических нагрузок | ЭО-21 |
| 666 | Анализ летучих органических веществ на станции Мир | Сорбентный воздухозаборник | ЭО-21 |
| 613 | Белковый обмен во время длительного полета | Укладки для сбора проб мочи и слюны | ЭО-21 |
| 703 | Бактериальные взаимодействия в среде станции Мир | Укладки для сбора проб | ЭО-21 |
| 590 | Микробиологические исследования среды и членов экипажа станции Мир | Укладки для сбора проб | ЭО-21 |
| 651 | Оценка риска образования почечных камней в длительном полете | Укладки для сбора проб | ЭО-21 |
| 593 | Реактивация латентной вирусной инфекции у членов экипажа станции Мир | Укладка Салива-1 | ЭО-21 |
| Е09 | Визуальные наблюдения Земли | Контейнер с фотопленкой | ЭО-20/ЭО-21 |
Данные по экспериментам приводятся по пресс-киту НАСА к полету STS-74.
1. Медицина и среда обитания
На шаттле возвращаются укладка и люминесцентная мишень эксперимента по изучению координации глаза и мозга при слежении за целью. Эксперимент, проводившийся в ходе ЭО-18 и ЭО-19, поставили д-ра Дж.Блумберг (J.Bloomberg, JSC) и И.Козловская (ГЦМБП).
Из трех частей эксперимента “Поза и движение” (поза; чувство равновесия; исследование движения) на борту выполнялась в ходе ЭО-18 и ЭО-20 только часть “Поза”. Цель бортовой части эксперимента — определить, как влияет невесомость на мускульный отклик в ожидании движения при имитации силы тяжести давлением на подошву. Это комплексное исследование подготовили д-ра Дж.Блумберг (J.Bloomberg), У.Палоски (W.Paloski), Д.Харм (D.Harm), М.Решке (M.Reschke), С.Лейн (C.Layne) и В.Мак-Доналд (V.McDonald) из JSC; И.Козловская, И.Чекирда, М.Борисов, А.Воронов, Т.Сирота и А.Иванов из ГЦМБП.
Возвращается и укладка “Салива-2” эксперимента по исследованию гуморальной компоненты иммунной системы, которая, как предполагается, существенно подавлена в космическом полете. Это означает, что антитела вырабатываются в меньших количествах, чем на Земле. Эксперимент, поставленный д-рами С.Сэмсом (C.Sams, JSC) и И.Константиновой (ГЦМБП), проводился во время ЭО-18 и ЭО-19.
Близок к нему по теме и эксперимент по реактивации латентных вирусов, постановщики которого — д-ра Д.Пирсон (D.Peirson, JSC) и И.Константинова (ГЦМБП). На Атлантисе возвращаются пробы слюны в укладках “Салива-2”; кроме того, поиск антител к вирусам до и после полета проводится с использованием методики ELISA.
В экспедициях ЭО-18 и ЭО-20 изучалась микробная и грибковая среда, которую каждый член экипажа приносит на станцию и с которыми он возвращается. Для мониторинга микробной обстановки проводились заборы воздуха, воды и с поверхностей, которые возвращаются на Атлантисе. В постановке этого эксперимента участвовали д-ра Д.Пирсон (D.Pierson) и Р.Сауэр (R.Sauer) из JSC и Н.Новикова, А.Викторов и В.Скуратов из ГЦМБП.
Эксперимент по поиску малых примесей в атмосфере и воздухе станции проводился в ходе ЭО-18..ЭО-20 и заканчивается в полете STS-74. В образцах, взятым за эти месяцы, будут определены концентрации окиси углерода, метана и легких углеводородов, водорода. Уровни формальдегида определяются переносными датчиками, находящимися у космонавтов. Постановщики эксперимента — д-ра Джон Джеймс (John James) и Р.Сауэр из JSC, Л.Мухамедиева, В.Савина и Ю.Синяк из ГЦМБП.
Эксперимент по измерению радиации в полете по методикам, принятым в США и в России, направленный на сопоставление методик и результатов, также проводился в ЭО-18 и ЭО-19. Атлантис вернет результаты этого эксперимента (постановщики — д-ра Дж.Бадхвар (G.Badhwar) из JSC и В.Петров из ГЦМБП.)
Большое количество материалов Атлантис везет для последующих экспедиций, особенно ЭО-21, в составе которой должен работать на Мире второй американский астронавт.
Так, цель эксперимента 592 — получение и анализ на Земле химических и микробиологических характеристик образцов питьевой, использованной при гигиенических процедурах и восстановленной воды и конденсата влаги. Эти образцы необходимы для разработки, изготовления и оценки блоков очистки воды для МКС Альфа. Работы, проводимые в ходе ЭО-20 и ЭО-21, ведут д-ра Р.Сауэр (R.Sauer) из Центра Джонсона (JSC) и Ю.Синяк (ГЦМБП).
Атлантис везет контейнеры для взятия образцов летучих органических соединений в воздухе станции прибором SSAS (Solid Sorbent Air Sampler), и для соскобов с поверхностей (эксперимент 666 — VOC). Взятие образцов будет проводиться в ходе экспедиции ЭО-21; они будут возвращены шаттлом для исследований в Центре Эймса. Помимо анализа на Земле, одной из целей эксперимента является демонстрация техники мониторинга следов летучих органических веществ в реальном масштабе времени. Постановщики эксперимента — д-ра П.Палмер (P.Palmer) из Университета Сан-Франциско и В.Савина (ГЦМБП).
Эксперимент по магнитно-резонансной съемке мышц (586 — MRI) будет проводиться в основном до и после полета. На борту, в ходе ЭО-21, экипажу предстоит документировать случаи дискомфорта позвоночника с использованием опросника. Измерение костного мозга позвоночника, объемов мускулов, размера межпозвоночных дисков до и после полета, сравнение этих данных с результатами экспериментов по неподвижному лежанию на Земле составляют суть эксперимента д-ров А.ЛеБланка (A.LeBlanc, JSC) и И.Козловской (ГЦМБП).
В ходе ЭО-21 будет изучаться скорость метаболизма протеинов в теле человека, которая резко увеличивается в первые дни полета. Члены экипажа должны будут принимать глицин с меченым атомом 15N, сдавать анализы мочи, вести графики массы и записи приемов пищи. Основная задача эксперимента — установить, как быстро метаболизм протеинов возвращается к земному уровню. Постановщики эксперимента — д-ра П.Стейн (P.Stein, JSC) и И.Ларина (ГЦМБП).
Эксперимент по оценке риска образования почечных камней выполнялся в ЭО-18 и вновь будет выполняться в ЭО-21. Ожидается, что об этом риске можно будет прямо судить по образцам мочи, полученным в полете. Эксперимент подготовили д-ра П.Уитсон (P.Whitson, JSC), Г.Арзамазов (ГЦМБП) и А.С.Краевой (Московский авиационный госпиталь)
2. Фундаментальная биология
Атлантис должен увезти образцы растений, выращивавшихся в ходе эксперимента “Оранжерея” в полете ЭО-19 и ЭО-20, и доставить новые для ЭО-20 и ЭО-21. “Оранжерея” — это по сути российско-словацкая установка “Свет”, дополненная новыми американскими системами полива и освещения, приборами для анализа газообмена в растениях. Цели работы на Мире — исследовать продуктивность растений карликовой пшеницы в невесомости, проследить изменения в химии, биохимии и структуре тканей, влияние невесомости на фотосинтез и использование воды, и оценка существующих средств выращивания растений на Мире. Эксперимент ведут д-ра Ф.Салисбери (F.Salisbury) из Университета штата Юта и М.Левинских (ГЦМБП).
3. Рост протеинов в невесомости
С экспедицией посещения STS-74 на станцию прибывает новый сосуд Дьюара с образцами протеинов для длительного выращивания в невесомости. Установка, привезенная Атлантисом в июне, будет возвращена на Землю. Микрогравитационная обстановка во время работы установки будет замеряться регистрирующей системой SAMS. Постановщики: д-ра Александр Мак-Ферсон (Alexander McPherson) и Стэнли Кошелак (Stanley Koszelak) из Калифорнийского университета, Риверсайд, и С.Рябуха (ГЦМБП).
Установка SAMS измеряет уровни ускорений на Мире начиная с.ЭО-18. Атлантис доставит на станцию чистые дискеты для сброса данных с SAMS и заберет заполненные. Этот эксперимент ведут д-р Р.ДеЛомбард (R .DeLombard) из Центра Льюиса и д-р А.Митичкин (РКК “Энергия”).
4. Науки о Земле
Программа визуальных наблюдений Земли (Е09), которая будет проводиться на STS-74 и в ходе ЭО-21, имеет целью документировать вид геологических структур при разных высотах Солнца, сезонные изменения, типа горения биомассы, долговременные процессы (рост и падение уровня озер), постепенные изменения в характере землепользования, динамические картины в поверхностных водах океана, эпизодические явления — штормы, наводнения, лесные пожары, извержения и пылевые бури, вспышки роста планктона и т.д. Этот эксперимент ведут д-ра К.Лулла (K.Lulla) из Центра Джонсона, С.Эванс (C.Evans) из Lockheed Martin Corp. и Л.Десинов (РАН).
5. Уменьшение риска для МКС
В эксперименте RME-1310 относительная стабильность данных об ориентации связки “Мир-Шаттл” под действием силы тяжести, включений двигателей и работы гиродинов будет оцениваться по данным навигационной и управляющей систем обоих аппаратов (звездные датчики, инерциальные измерительные блоки и т.д.). Измерения будут проводиться 3-часовыми сериями во время проведения существенных для управления операций. Эти данные нужны для подтверждения моделей управления Альфы. В частности, эксперимент должен показать стабильность навигационных систем станции и шаттла, определить источники нестабильности, дать ответ на вопрос, имеет ли смысл обмен данными по ориентации между станцией и шаттлом. Постановщики — д-р Р.Йейтс (R.Yates, JSC) и д-р С.Шитов (РКК “Энергия”)
*Официальная позиция НАСА относительно порядка полетов американских астронавтов на станции “Мир” изложена в пресс-ките НАСА к полету STS-74. В соответствии с этим документом, в марте 1996 г. на “Атлантисе” во время полета STS-76 прибудет Шеннон Люсид. В августе 1996 г., во время полета STS-79, Джон Блаха прибудет на станцию вместо Люсид. Джерри Линенджер будет доставлен вместо Блахи в полете STS-81 в декабре 1996 г. и вернется на Землю в составе экипажа STS-84 в мае 1997 г. Имя астронавта, который будет доставлен при этом на станцию, не называется. |
Эксперимент Е3 состоит в замере уровней низкочастотного (звукового) шума на станции в рабочей зоне, в месте проведения упражнений и в жилых помещениях. Комплект аппаратуры включает шумомер, магнитофон и наушники; кроме измерений, экипаж ЭО-20 должен заполнить опросник. Результаты этого эксперимента покажут, нужны ли на Международной станции специальные средства шумоподавления в определенных зонах. Постановщик — д-р С.Парсонс (С.Parsons) из JSC.
Система беспроводной межкомпьютерной связи (Е21) будет использоваться на Альфе и проходит опробование на Мире. Эксперимент состоит в измерении скорости передачи информации между сервером и компьютером класса субноутбук, относимым в разные закоулки станции. Третий компьютер, используемый в этом эксперименте — “персональный советчик” PDA. Постановщик — И.Гавдяк (Y.Gawdiak), Центр Эймса.
Массовая сводка по грузам, доставляемым на борт Мира и с него на Землю, приведена в Табл.2 и 3, составленных в ЦУП-М.
Табл. 2. Массовая сводка грузов, доставляемых на станцию Мир кораблем Атлантис
Табл. 3. Массовая сводка грузов, возвращаемых со станции Мир на корабле Атлантис
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
В отношении грузов ЕКА следует отметить, что в сообщении этого агентства масса возвращаемых грузов оценена в 20 кг. В их число входят замороженные медицинские образцы, результаты технологических экспериментов, данные на видеокассетах и дискетах. Представители ЕКА будут встречать этот груз во Флориде 20 ноября. В состав грузов США входит знаменитый детектор космических лучей “Трек” Университета Калифорнии в Беркли, работавший на борту четыре года.
В грузовом отсеке Атлантиса размещаются также широкопленочная кинокамера ICBC и комплект аппаратуры GPP.
Камера ICBC (IMAX Cargo Bay Camera) предназначена для высококачественной документальной киносъемки во время стыковки с Миром. От варианта, использованного во время полета STS-63 (“НК” №2, 1995), установленная в грузовом отсеке Атлантиса камера ICBC отличается фокусным расстоянием объектива (30 мм) и углом наклона в сторону кабины (23°). Менеджер проекта — Дик Уолтерс (Dick Walters) из JSC, разработчик системы — IMAX Systems Corp. (Канада).
В комплект GPP входят эксперимент по изучению свечения шаттла GLO-4 и эксперимент PASDE (Photogrammetric Appendage Structural Dynamics Experiment), подготовленный отделением специальных ПН Центра Годдарда.
GLO-4 предусматривает изучение энергетики и динамики термосферы, ионосферы и мезосферы Земли с использованием спектроскопии в широком диапазоне, а также взаимодействия космических аппаратов с атмосферой путем наблюдения свечения шаттла и Мира, включений двигателей шаттла, сбросов воды и продуктов продувки топливных элементов. Подробное описание аппаратуры приводилось в “НК” №2, 1995; для GLO-4 HACA дало поле зрения спектрографов в 0.1x8.5° (в GLO-2 — 0.1x2.0°).
Эксперимент PASDE, размещенный в 3 контейнерах в грузовом отсеке, предназначен для проведения фотограмметрической записи колебаний солнечных батарей модуля Квант-2 во время стыковки (дополнительное задание RME-1308). По записям могут быть определены частоты и формы колебаний, показатели затухания. Фотограмметрический метод регистрации рассматривается как способ уменьшения риска и стоимости сборки Международной космической станции путем подтверждения надежности выступающих конструкций непосредственно в полете. Он также значительно дешевле, чем традиционные схемы измерения с акселерометрами. Для МКС Альфа схема контроля колебаний солнечных батарей с использованием акселерометров считается неприемлемой именно из-за стоимости и проблем с ресурсом.
Технически эта полезная нагрузка относится к ПН типа Hitchhiker класса D. Аппаратура PASDE будет использована во второй раз в полете STS-86. Разработка осуществлена Центром Лэнгли НАСА и финансировалась непосредственно штаб-квартирой НАСА.
Экипажу Атлантиса запланированы эксперименты по радиолюбительской связи, для чего в кабине корабля размещается аппаратура SAREX-2. Их запланированными собеседниками должны стать средняя школа Франклина (Покателло, Айдахо), четыре школы в штате Коннектикут, начальная школа Лейк-Стрит в Краун-Пойнт (Индиана), на родине Джерри Росса, школа Мэджи в Раунд-Лейк-Хайтс (Иллинойс) и школа Квимби Оук в Сан-Хосе, Калифорния. STS-74 — 20-й полет, в котором проводится эксперимент SAREX. Частота передачи — 145.84 МГц, приема — 144.45 и 144.47 МГц.
В программу полета включены 13 дополнительных испытательных заданий, 7 детальных дополнительных заданий, и пять экспериментов по “уменьшению риска”. Последняя группа экспериментов выделена впервые и включает в себя динамические испытания состыкованной конструкции, оценку среды обитания Космической станции, экспериментальную систему беспроволочной межмашинной связи на Мире, исследование стабильности связки “Шаттл-Мир”, и упомянутый выше эксперимент PASDE.
Из всего экипажа Атлантиса вместе летали только Камерон и Росс (STS-37).
Массовая сводка STS-74 приводится по официальным данным НАСА (Табл.4).
Табл.4. Массовая сводка STS-74 (кг)
|
Для управления полетом STS-74 в ЦУПе (МСС) Космического центра имени Джонсона в Хьюстоне организовано четыре смены, обозначенных как Ascent/ Entry, Orbit 1, Orbit 2 и Planning. Руководитель смены Orbit 1 Билл Ривз (Bill Reeves) является ведущим руководителем полета (Lead Flight Director). В российском ЦУПе в Калининграде его представляет М.Кирасич (M.Kirasich). Консультативную группу ЦУП-М в Хьюстоне возглавляет Сергей Крикалев. Остальные смены американского ЦУП-Х возглавляют Уэйн Хейл, (Wayne Hale), Пол Дай (Paul Dye), Фил Энгелауф (Phil Engelauf). “Самым главным” директором полета является Боб Кастл (Bob Castle). Операторами связи должны работать астронавты Блейн Хэммонд, Стори Масгрейв, Дэвид Вулф и Том Джоунз.
Кеннет Камерон и его команда начали штатные операции по переводу корабля в полетное состояние. Получив в конце первого витка разрешение Хьюстона на продолжение полета, примерно в 09:00 EST они открыли дверцы грузового отсека. Через 2.5 часа после начала полета была развернута антенна связи диапазона Ku. Проверка систем корабля не выявила неисправностей.
Приблизительно через 3 часа после старта Камерон и Хэлселл провели первое включение двигателей по плану сближения с Миром. Вскоре после этого Крис Хэдфилд подал питание на стыковочный отсек DM.
| * Ожидается, что 8 ноября Европейская комиссия представит министрам стран Европейского союза и Европарламенту предложение о порядке предоставления услуг персональной спутниковой связи. Комиссия рекомендует принять общеевропейские правила, общий "гармоничный" подход к выбору операторов систем спутниковой связи и выдаче лицензий, а также выработать единую позицию по выбору операторов и выдаче лицензий на переговорах по установлению общемировых правил в рамках Всемирной торговой организации. |
Отдых экипажа Атлантиса начался в Т+6 час, т.е. в 13:31 EST (21:31 ДМВ).
В Т+14 час на борту начался второй рабочий день. В 23:11 EST (07:11 ДМВ) Камерон и Хэлселл провели второй маневр сближения NC2.
Джерри Росс и Билл Мак-Артур проверили скафандры, которые им предстоит использовать в случае экстренного выхода. Надевать скафандры они будут только в том случае, если выход окажется необходимым. Но чтобы быть готовым к такому повороту событий, выходящие астронавты в течение 1.5 часов дышали чистым кислородом и вымывали из крови азот. С этой же целью давление в кабине было снижено до 530 мм рт.ст.
После инспекции скафандров Крис Хэдфилд подал питание на дистанционный манипулятор и опробовал его. Все системы, связанные с манипулятором, работали штатно. С помощью Мак-Артура Хэдфилд запитал и проверил телесистему OSVS.
Утром Камерон, Хэдфилд и другие астронавты ответили на вопросы канадских репортеров и Монреаля и Торонто. На 06:00 EST (14:00 ДМВ) расстояние от Атлантиса до Мира составляло около 6400 км. Американский корабль быстро приближался к станции: по 610 км за виток.
Стыковочный отсек и система стыковки ODS на шаттле также были проверены и найдены исправными. (На центральный иллюминатор ODS была поставлена и выверена камера, которая должна поработать при стыковке. Кеннет Камерон развернул систему связи с Миром ОВЧ-диапазона.)
В 11:09 EST (19:09 ДМВ) был выполнен маневр NC3, в результате которого Атлантис перешел на орбиту высотой 350x390 км, и скорость сближения шаттла со станцией уменьшилась до 220 км за виток. К 19:00 EST (03:00 ДМВ) корабль приблизился к Миру на расстояние около 3200 км.
Как и в первый день, отдых экипажа продолжался с 13:31 до 21:31 EST. С начала третьего дня команда Камерона занялась подготовкой и стыковкой отсека DM.
Если следовать графику работ, то события развивались следующим образом. В 00:31 EST Крис Хэдфилд подал питание на телесистему OSVS. В 00:46 он и Билл Мак-Артур захватили отсек DM манипулятором за такелажный узел. Замки, удерживающие отсек на своем месте, были раскрыты, и в 01:21 астронавты подняли его с опор в хвостовой части ГО. Тем временем Камерон и Хэлселл подготовили ODS к стыковке, в которой узел на ODS должен был играть активную роль.
К 01:56 Хэдфилд развернул DM в вертикальное положение узлом АПСС-2 вниз и батареей СБД вперед и подвел стыковочный отсек сверху к стыковочному узлу на ODS. Сверяя относительное положение объектов с помощью телесистемы OSVS и Билла Мак-Артура, Крис тщательно выровнял его. Наблюдая DM через осевую камеру в ODS, он подвел отсек на расстояние 75 см, подождал, медленно подвел DM на отметку 15 см над стыковочным кольцом, остановился вновь. Казалось бы, еще одно движение “механической руки.”... Но этого-то движения как раз и не планировалось. Куда более хитроумный способ был выбран для завершения стыковки ODS и DM.
“Атлантис” был оставлен в дрейфе с отключенной системой контроля ориентации, чтобы автоматические импульсы двигателей не могли случиться в самый неподходящий момент. После этого манипулятор RMS был переведен в специальный, так называемый испытательный режим. Все сочленения “руки” были сняты с тормозов, и манипулятор, до этого надежно державший DM, как бы исчез — стыковочный отсек оказался связанным с кораблем чем-то вроде гибкой веревочки. И в этот момент Камерон снял запрет работы двигателей и выдал нижними двигателями ориентации и перемещения Атлантиса импульс вверх.
Корабль послушно двинулся в сторону стыковочного отсека, который ввиду “расслабленности” манипулятора не заметил этого движения. Касание, толчок... Атлантис провел взаправдашнюю стыковку со стыковочным отсеком, не отпуская его при этом “с веревочки”. А дальше все, как обычно: успокоение, втягивание кольца, срабатывание замков шпангоута. В 02:17, когда Атлантис шел над Восточной Европой на 30-м витке, пришло подтверждение стыковки. Вскоре после этого Камерон выразил благодарность экипажа за подготовку, позволившую им выполнить столь необычную задачу “как по нотам”.
В 03:16 EST была проведена коррекция орбиты Атлантиса. К 06:00 EST (14:00 ДМВ) дальность до Мира уменьшилась до 2330 км и сокращалась на 290 км за виток,
После проверки герметичности стыковочного отсека около 04:00 EST экипаж получил разрешение Хьюстона, снял с него и отвел
И.Лисов. НК. Утром 14 ноября деятельность органов федерального правительства США, за исключением жизненно важных функций, была на неопределенное время прекращена. Начиная с 1981 г., американское законодательство запрещает финансировать учреждения федерального правительства, если законы о выделении финансирования, образующие в сумме бюджет США, не приняты к началу финансового года (1 октября). 13 ноября закончился срок действия 6-недельной резолюции о временном финансировании, принятой ввиду отсутствия бюджета. Ни бюджет, ни новое соглашение между республиканским Конгрессом и демократическим Президентом достигнуто не было. В результате Президент Клинтон не поехал в Японию, полицейские начальники в Вашингтоне не пошли на работу, а НАСА прекратило свою деятельность почти полностью. Прекращение было осуществлено по-американски четко и безоговорочно. В течение утра 14 ноября сотрудникам было предложено привести в порядок рабочие места и организованно покинуть их. Кое-где опечатали двери. Лицам, выразившим намерение вернуться на работу, пообещали за обнаружение на рабочем месте денежный штраф, а остальным посоветовали обратиться за пособием по безработице. 94% из 21000 госслужащих в Управлении и полевых центрах НАСА были отправлены по домам без содержания. По свидетельству информационных агентств, в ночь на 15 ноября в Центре Джонсона в Хьюстоне светились только окна ЦУПа. Управление полетом Атлантиса в ночь стыковки со станцией Мир было признано жизненно важной функцией, но и в Хьюстоне работало лишь 900 сотурудников из 3000. А вот работа пресс-центров НАСА и большей части компьютеров, распространяющих информацию по сетям, была остановлена. Правда, сохранил доступ к большой коллекции фотоснимков космических аппаратов НАСА по Internet'y Смитсоновский музей. Больше других центров НАСА повезло Лаборатории реактивного движения. Штат лаборатории после передачи ее НАСА в декабре 1958 г. и по сей день остается в составе Калифорнийского технологического института. Поскольку институт не является госучреждением, работа JPL не была прервана. И слава Богу: потеря пяти горячих дней за три недели до прибытием Галилео к Юпитеру могла бы обернуться самыми печальными последствиями. Работа правительственных учреждений возобновилась 20 ноября. Будет ли оплачен пятидневный вынужденный прогул, неясно. “Не все еще потеряно”: новое соглашение по бюджету действительно лишь до 15 декабря. Лишь один из четырех предыдущих подобных случаев в 1981-1994 гг. продолжался больше суток... Для персонала НАСА дни 14-19 ноября стали чем-то вроде узаконенного безумия. Правда, американское безумие все равно кажется более честным и последовательным, чем российское хроническое четвертьфинансирование. |
Очередное включение двигателей Атлантиса было проведено в 11:20 EST (19:20 ДМВ).
Дневной отдых 14 ноября был на борту Атлантиса должен был продолжаться короче обычного — только 6 часов, с 13:31 до 19:31. Правда, руководители полета нашли возможность отправить экипаж спать немного раньше.
14 ноября работа пресс-центра Центра Джонсона, как и множества других правительственных учреждений США, была прекращена в связи с бюджетным кризисом (См. материал “Когда не работает правительство США”). Официальные сообщения о ходе полета Атлантиса не выпускались до 20 ноября. Единственное, чем смог порадовать ЦУП астронавтов, это сообщить, что сегодня можно совершенно свободно припарковать машину...
Через час после начала 4-го рабочего дня, на 41-м витке, были начаты операции по сближению с Миром.
В 22:27 EST (03:27 GMT, 06:27 ДМВ), на 43-м витке, Атлантис начал заключительный перехват российской станции из положения в 8 морских милях позади нее.
В связи с ограничением своей деятельности НАСА обеспечило прямой репортаж о стыковке с Миром, но все запланированные интервью с экипажем были отменены.
15 ноября. К.Лантратов. НК. Стыковка произошла в 09:27:38 ДМВ (06:27:38 GMT), когда комплекс Мир и Атлантис летели над стандартным местом стыковки российских кораблей — Монголией, в зоне видимости ОКИК-13 (Улан-Удэ). Это была первая стыковка шаттла со станцией в рамках программы Мир-НАСА. Для процедуры стыковки не понадобилось на этот раз перестыковывать модуль Кристалл на осевой узел базового блока. Впрочем, обо всем по порядку.
Порядок работ на этот день был следующий. С 05:40 экипажи станции и шаттла должны были попытаться установить связь друг с другом (здесь и далее приводится декретное московское время, если не оговорено другое время). В 06:24 начинался дальний этап сближения Атлантиса с Миром с расстояния 15 км до 500 м. Начиная с дальности менее километра (07:43) “Ураны” должны были приступить к видео— и фотосъемкам приближающейся орбитальной ступени. В 07:48 шаттл должен был выйти на ось стыковки модуля Кристалл. Дальнейшее сближение планировалось по этому радиус-вектору. В 08:14 планировалось выполнить зависание Атлантиса на дальности 50 м от Кристалла. Оно должно было продолжаться до 08:54, когда вновь начинался процесс сближения. В 09:16 проводилось еще одно зависание, на этот раз на дальности 10 м. Наконец в 09:21 командир Кеннет Камерон должен был начать окончательное сближение со средней скоростью 28 мм/сек (примерно 1 дюйм/сек), которое планировалось завершить в 09:27 касанием и механическим захватом стыковочных устройств на стыковочном отсеке и модуле Кристалл. 13 минут (с 09:27 до 09:40) отводилось на стягивание аппаратов и их стыковку. Затем до 11:45 экипажи должны были проконтролировать герметичность стыка, после чего могли быть открыты переходные люки.
Для связи с Миром планировалось задействовать как наземные ОКИКи, так и оба спутника-ретранслятора Луч (Альтаир) в точках 16°з.д. (СРТ-З) и 95°в.д. (СРТ-В). Планировавшиеся
* 24 октября в Нью-Йорке в возрасте 81 года скончался руководитель группы разработчиков посадочного шасси лунного модуля корабля Аполлон Моррис Брукман (Morris Bruckman). |
Табл. 1. План сеансов связи
|
Для еще более надежной работы при стыковке в хьюстонском ЦУПе работала российская координационная группа во главе с космонавтом Сергеем Крикалевым. Сам Сергей во время сближения и стыковки сидел рядом с капкомом Стори Масгрейвом в новом зале управления. Его было прекрасно видно на телеизображении, транслируемом из ЦУП-Х.
У нас сменным руководителем полета в это время был Игорь Тополь, оператором связи — Сергей Селков. В главном зале управления были также заместитель генерального конструктора РКК Энергия по эксплуатации станции Мир Валерий Рюмин, руководитель полета Мира Владимир Соловьев и его заместитель Виктор Благов.
Все шло по намеченному плану. К 08:04:40 шаттл начал снижать скорость сближения с 0.29 до 0.05 м/сек (Параметры сближения Атлантиса с Миром приведены в Табл. 2). Однако пока судить о ходе сближения приходилось лишь по устным сообщениям экипажей. В 08:39 в подмосковном ЦУПе ненадолго появилось изображение станции Мир, передаваемое с Атлантиса, но почти сразу исчезло в помехах.
| Табл. 2. Ход сближения Атлантиса STS-74 со станцией Мир
|
В 08:55:46 экипаж Атлантиса доложил, что стыковочная система шаттла включена и готова к стыковке. Наконец в 09:08:19 заработал наш канал связи через западный СР. Через минуту “Ураны” включили внешнюю черно-белую телекамеру снаружи модуля Кристалл, закрепленную около стыковочного узла. Качество связи оставалось не из лучших. Через сильные помехи в подмосковный ЦУП пробилось черно-белое изображение приближающегося шаттла. Картинка ретранслировалась и в ЦУП-Х.
К 09:10 качество картинки стало лучше. Было видно как шаттл вышел из тени и летит над облачностью, пересекает Италию, проходит над Адриатическим морем и побережьем в южной части Югославии. На станции в это время шел процесс динамического контроля.
— Разгрузка гиродинов прошла и идет процесс динамического контроля, — подтвердил Сергей Селков. — Это шаг 15-й.
— Хорошо, я сейчас об этом на шаттл скажу, — сообщил Юрий Гидзенко.
В 09:15:11 в канале связи начались сильные помехи, судя по всему, из-за перенаведения с СРа на наземные ОКИКи. Когда станция прошла над Одессой, картинка стала лучше.
— Он сейчас зависает примерно на 10 метрах, — комментировал происходящее для “Уранов” Владимир Соловьев, получая информацию и с Мира, и из Хьюстона.
— Да, мы понимаем, — кивнул Юра. — Хорошо наблюдаем.
— У нас сейчас наземные пункты со сбоем идут, а на СРе мы все хорошо видели, — вздохнул Игорь Тополь (09:19:46).
— Ребят, а вы сейчас пишете? — поинтересовался оператор связи.
 Экипажи “Мира” (ЭО-20) и “Атлантиса” (STS-76) (слева направо): сидят — Джерри Росс, Кеннет Камерон, Юрий Гидзенко, Сергей Авдеев; стоят — Джеймс Хэлселл, Крис Хэтфилд, Уилльям МакАртур, Томас Райтер. Фото НАСА. |
— Конечно, конечно, — ответил Гидзенко.
— Еще бы была черно-белая картинка, так было бы совсем хорошо. Пока ее нет у нас.
— Тогда включи Анну-96, — подсказал Селков. — Появилась?
— Появилась, — подтвердил “Уран-1” (09:21:10).
Картинка немного сбоила при переходе из одного ОКИКа на другой, но Атлантис можно было рассмотреть во всех подробностях. Было, например, прекрасно видно, как шаттловская антенна диапазона Ku отвернулась от станции.
— Шаттл начал окончательное сближение, — сообщил в 09:22:19 Юрий Гидзенко. Станция и корабль пролетали над Северным Казахстаном.
— Принято, — подтвердил российский оператор связи.
— Наблюдаем сближение шаттла как по черно-белой телекамере, так и через иллюминатор, — комментировал происходящее Юрий (09:24:38).
Шаттл медленно приближался. Скорость сближения была в районе 3 см/сек.
— Ребята, вы готовы? — забеспокоился Соловьев.
— Готовы, готовы, — успокоил его Гидзенко. — Все у нас в порядке. Ждем сцепки.
Шаттл неуклонно наплывал. Во всех деталях был виден стыковочный агрегат на стыковочном отсеке. Камера на Кристалле стояла сбоку от АПАСа, поэтому на последнем метре сближения стыковочный узел Атлантиса ушел в сторону и был виден лишь подплывающий стыковочный отсек с двумя “горбами” солнечных батарей, установленный на шаттловском ODS'e.
— Сейчас девять сотых фута в секунду (0.027 м/сек — К.Л.), — предупредил руководитель полета (09:26:09). — Дальность 7 с половиной футов (2.29 м — К.Л.).
— То бишь два метра с половиной, — быстренько перевел футы в метры Юра. — Понятно.
— Два фута (0.61 м — К.Л.), ребят (09:27:34).
В 09:27:38 ДМВ (06:27:38 GMT) изображение шаттла очень мягко качнулось и замерло. Аппараты коснулись АПАСами. Узлы произвели механическое соединение Атлантиса и Мира
В подмосковном ЦУПе из высокопоставленных лиц в этот момент присутствовали директор РКА Юрий Коптев, президент РАН Юрий Осипов, директор программы Международной космической станции от НАСА Уилльям Трафтон, представитель ЕКА в Москве Ален Фурнье-Сикр.
Ничего исторического экипажа станции на этот раз не говорил. Не до них было. Юрий Гидзенко ограничился лишь констатацией факта:
— Есть касание. Есть индикаторный режим. Есть сцепка.
— Есть касание, — продублировал его Владимир Соловьев с Земли. — Есть индикаторный режим.
На балконе главного зала управления ЦУПа вспыхнули традиционные аплодисменты.
Вес комплекса Мир-Атлантис (Рис. 1) составлял на этот раз 228 тонн. Станция имела массу 130 тонн, что было на 7 тонн тяжелее по сравнению с первой стыковкой с шаттлом за счет Прогресса М-29. Вес шаттла на момент стыковки составлял примерно 98 тонн, что на 5 тонн меньше полета STS-71.
— Давление контролируйте, — накинулся на “Уранов” РП сразу после касания. — У вас колебания прекратились?
— И переходите на контроль шага 20 в этой же процедуре на счет закрытия крюков, — добавил Тополь. — Это может быть за зоной.
— Понятно, понятно, — отбивался Гидзенко. — Крюки закроются примерно в 09:40?
— Да, примерно через 14 минут от начала стягивания, — подтвердил оператор связи.
— Ребят, давление смотрите, — еще раз напомнил Соловьев.
— Смотрим, смотрим, — успокоил его Юра. — Стоит.
— Ребята, вам уже сказали: седьмую [циклограмму] запускаем, девятую — нет? — продолжали наставлять экипаж с Земли. — Из радиограммы вычеркиваем.
— Нет, вот только сейчас сказали, — ответил Юра. — Хорошо, понял. Тогда наберу после закрытия крюков единицу в 09 разряд?
— Правильно, но это как только будут крюки закрыты, — подтвердил СРП и продолжил свои наставления. — Если закончится зона, и если все будет нормально, то вы через шаттл дайте подтверждение, что у вас все нормально. Они нам передадут, и шаттл начнет ориентацию строить. А вы можете включить батареи. Включите Борис-53. Это — СОСБ (система ориентации солнечных батарей — К.Л.) базового блока.
— Включить? — не расслышал будущего время в наставлениях СРП перегруженный заданиями Гидзенко. — Включаю.
— Да, СОСБ уже сейчас можно включить, — согласился с командиром Мира Владимир Соловьев. — Он влияния особого не оказывает.
— Так, Борис-53 — это СБ-4. Но она не включилась у меня, — удивленно заметил Юра. — Как приняли?
— Минутку, — взял тайм-аут Соловьев.
А тем временем на экраны обоих ЦУПов начала поступать великолепная по красоте и четкости картинка с Атлантиса. Весь орбитальный комплекс Мир был как на ладони. Съемка велась с телекамеры, закрепленной на задней стенке грузового отсека. Виден был и стыковочный отсек, и все модули, и корабли Союз ТМ-22 и Прогресс М-29. Прекрасно смотрелись фермы Софора с ВДУ и Рапана на Кванте. На телекамеру смотрела “гармошка” частично развернутой батареи МСБ-П на Кристалле.
Наконец в ЦУПе разобрались с СОСБом.
— Юра, Борис-57 выдай, — посоветовал Соловьев.
— Борис-57 — есть, — подтвердил Гидзенко. Батареи станции были поставлены на момент стыковки в положение “ребром” к подходящему шаттлу. Таким образом сокращалось их загрязнение продуктами сгорания двигателей системы реактивного управления Атлантиса. Теперь они начали “ловить” Солнце, заряжая подсевшие аккумуляторы Мира.
 Рис. 1. Конфигурация комплекса Мир-Атлантис 15 февраля. Рисунок из релиза НАСА. |
Тем временем система стыковки закончила стягивание станции и шаттла. 24 замка на каждом из АПАСов стянули Мир и Атлантис с суммарным усилием 44 тонны.
— Так, крюки закрыты, — передал в 09:36:12 Гидзенко.
— Доложили, что крюки закрыты, — подтвердил Соловьев, тоже получивший сообщение из Хьюстона. — Юра, можешь запускать седьмую циклограмму.
— Ввожу.
— И после этого переходите к процедурам проверки герметичности, — сообщил напоследок руководитель полета.
В 09:37:08 станция ушла из зоны видимости уссурийского ОКИКа.
— Хорошая работа, — так коротко оценил Юрий Коптев прошедший этап сближения и стыковки на пресс-конференции, которая прошла сразу после этого сеанса.
Следующий сеанс был через наземные ОКИКи. Как и положено, в 10:48:49 комплекс Мир-Атлантис вошел в зону видимости “красносельского” отдельного комплекса. Но вот только космонавты никак не хотели отзываться на призывный клич Земли:
— “Ураны”, как слышно?
Наконец с орбиты раздался голос Юры Гидзенко:
— ЦУП, как нас слышно?
— Хорошо, — выдохнул оператор связи. — Доложите, что сделали.
— Проверили по мановакууметру герметичность стыковочного узла. Результаты проверки — положительные, стыковочный узел — герметичен, — отрапортовал Юра. — За 15 минут проверки стыковочного узла под давлением после 10-минутной стабилизации давление упало на 1,5 мм: с 708 мм [рт.ст.] до 706.5.
— Так, принято, — удовлетворенно отозвался ЦУП.
— Стыковочный узел герметичен, готовы к динамическому тесту, — продолжал Гидзенко.
— Юра, а вы на шаттл передали эту информацию?
— Да. И через Сергея Крикалева, и — напрямую.
— У них сейчас тест динамический начнется, — еще раз предупредил Игорь Тополь. — Поэтому, контроль надо продолжить.
Динамический тест проводился на шаттле для оценки динамических характеристик новой конфигурации орбитального комплекса Мир-Атлантис. Для этого двигатели системы реактивного управления орбитальной ступени должны были несколько раз включиться.
По ходу сеанса Юра ввел несколько команд с Символа (центральный пост базового блока) . После этого минуты через четыре (10:55) Владимир Соловьев опять поинтересовался герметичность на Мире:
— Ребят, еще раз мановакууметр посмотрите, пожалуйста. Как у нас там с давлением?
— В базовом блоке давление как стояло, так и стоит — 710 [мм рт.ст.], — сообщил “Уран-1”. — Сейчас Сергей [Авдеев] посмотрит в “Тимофее”... В “Тимофее” давление 706. Это сейчас в стыковочном узле в модуле Кристалле. А изначально было 708.
— Отлично, — кивнул оператор связи. — Юр, меня тут просят узнать: сейчас динамический тест проводится на шаттле. Он у вас чувствуется?
— Начало чувствовалось, а сейчас — нет. Сейчас идет, наверное, плавное ускорение.
— А сначала встрясочка была?
— Небольшая. Я в иллюминатор сейчас не выглядываю. По батареям было бы судить легче.
— Тут какое дело, ребят, — включился в разговор сменный руководитель полета. — Этот тест за зону уйдет.
— А сколько он будет длиться по времени? — поинтересовался Гидзенко.
— Сейчас мне сказать трудно, я на процедуру смотрю. Но есть вероятность, что он уйдет за зону. Если они уже вне зоны его закончат, то вы сбросите информацию через шаттл, а нам Сергей [Крикалев] скажет, что у вас все в порядке. И после этого мы также через шаттл передадим вам разрешение на открытие люка.
— Сначала нашего люка?
— Да. Тросиковый прицел там снимите, — напомнил Тополь. — И еще: у нас в следующем сеансе СР — телевизионный репортаж. Сразу, как перейдете на базовый блок.
— Тут схема какая, — пустился в разъяснения Соловьев. — СР мы ожидаем в 11:46. Вы до этого момента можете спокойно открывать, с ними спокойно встречаетесь. А потом в базовом блоке ставите камеру, затаскиваете их на хорошую позицию и включаете все это дело. Вы нам какие-то слова скажите, мы с вами поговорим. Потом сверху, с балкона вас поздравят Юрий Николаевич Коптев, президент Академии наук...
— Хорошо, мы поняли... — ответил Юра.
— О, вот сейчас почувствовалась динамика. То ли она прекращается, то ли еще идет?
— Тогда давай смотреть, — насторожился Соловьев.
— Нормально, нормально. Я смотрю, — успокоил его Гидзенко.
— Так, ребята, кто сейчас находится в “Тимофее”? — опять включился в радиообмен Тополь.
— Я, один, — вышел на связь Сергей Авдеев.
— Тогда, Сергей, давай проверим одну штуку для подачи питания на СО, — предложил СРП. — В ПСО есть такая панель 44. Ты можешь ее достаточно быстро открыть?
— 44-я в ПСО. Сейчас...
— Сейчас связь у нас прекратится, Сергей. Тогда я приду к тебе, и мы вместе ее быстренько... — забеспокоился Гидзенко.
— Вижу, панель П44, — наконец сообщил Авдеев.
— Там должно быть написано “Причал П1”, — уточнял СРП. — Тумблеры Е1 и Е2 на щитке.
— Есть.
— Они должны быть включены.
— Включены, — подтвердил Сергей.
— Принято, спасибо, закрывайте. — облегченно вздохнули на Земле. — Дело в том, что у нас были сомнения.
— И еще, сеанс связи может кончиться не в 12:23, а в 12:20, — предупредил “Уранов” оператор связи. — Просто в 12:20 они начинают маневр ориентации. Поэтому на встрече с официальными лицами они не все будут присутствовать. Если у них будет маневр ориентации смотрите, чтобы у них командир успел убежать.
— Хорошо, понял.
— Ну все, разрешение на открытие люков — как договорились. До начала зоны через шаттл получите.
— Хорошо, через Сережу, — согласился Гидзенко.
— Ну а, в принципе, у нас, ребята, замечаний нет, — подвел итог проделанной работе Владимир Соловьев.
— Это радует, — довольно сообщил Юра. — У нас, собственно говоря, — тоже. Стыковка очень мягкая была, даже по сравнению с грузовиком... Как закончится сеанс, я пойду к Сергею, в “Тимофей”. Будем там работать.
Комплекс вышел из зоны барнаульского ОКИК-7. Приближалось самое интересное — открытие люков и встреча экипажей.
По результатам сеанса особых замечаний к станции и экипажу не было, однако в помещении базового блока наблюдалось повышенное содержание CO2.
15 ноября. К.Лантратов. НК. Сеанс связи через российский СР (11:46:00 — 12:23:00), во время которого должна была происходить встреча экипажей Мира и Атлантиса, провести к великому сожалению не удалось: никак не наводился на спутник точный пеленг станционной остронаправленной антенны (ОНА). Как потом выяснилось, шаттл, “поиграв” своими движками, подпортил ориентацию станции. Поэтому в подмосковный ЦУП с 11:47 шло только телеизображение с телекамеры шаттла, установленной в стыковочном отсеке. Звука же вообще не было слышно. В связи с этим, к сожалению, так и осталось неизвестным, что же говорили космонавты и астронавты при встрече.
А встреча проходила так.
Сначала с люком стыковочного отсека возился первый специалист полета Крис Хэдфилд. Ему помогали Уилльям МакАртур и Джерри Росс. Втроем они сняли-таки балку, которая была установлена внутри СО на люке для пущей надежности, чтобы он, ни дай Бог, не открылся внутрь отсека до стыковки. Передав балку вглубь отсека, Хэдфилд продолжил манипуляции с люком. По ходу Крис успел продемонстрировать перед камерой свой складной нож (а говорят, что реклама на борту шаттлов строго-настрого запрещена).
Джерри Росс между делом снял телекамеру и поднес ее к иллюминатору в центре люка СО. С другой стороны люк модуля Кристалл был уже открыт. Было прекрасно видно, как трое “Уранов” с нетерпением ждут открытия люков и машут американцам: заходите, мол, скорее.
На стенке СО висела книжка-инструкция по работе с люком. Вентилятор шевелил ее страницами. Хэдфилд и МакАртур периодически заглядывали в нее, сверяя свои действия с планом. Перед торжественным моментом встречи астронавты убрали книжку.
Сам отсек выглядел очень светлым, чистым, аккуратным. Одним словом, “с иголочки”.
Российский ЦУП пока еще не терял надежды провести сеанс через западный СР Альтаир (Луч). В 11:59:30 специалисты по связи порекомендовали провести перенаведение ОНА. Однако и это не помогло. ЦУП-М начал налаживать связь со станцией через ЦУП-Х и шаттл.
Наконец подошло время встречи экипажей. МакАртур вооружился фотоаппаратом, Росс занял место около видеокамеры. К люку подлетел Камерон с тремя живыми розовыми гвоздиками, коробкой конфет и папкой с бумагами.
Маленькая история, связанная с процедурой встречи, записанная в вольном пересказе со слов одного из российских космонавтов. Во время предполетной подготовки в Центре Джонсона в Хьюстоне в конце октября, после тяжелого трудового дня группа российских космонавтов со своими американскими коллегами сидела в баре отряда астронавтов. Туда их пригласил Крис Хэдфилд, который играет в рок-группе астронавтов на гитаре. Музыка канадца навеяла русским космонавтам идею написать своим летающим в космосе друзьям — Юре Гидзенко, Сереже Авдееву и Томасу Райтеру — письмо. Сказано — сделано. В качестве чистой бумаги был использован нотный лист. Постепенно слух о сочинении письма на орбиту достиг практически всех посетителей бара. Дальше процедура написания космического послания стала походить на картину Репина “Казаки пишут ответ турецкому султану”. Кен Камерон, который тоже присутствовал при этом, вызвался доставить письмо на станцию Мир. Подписывали письмо все находившиеся в баре. К большому удовольствию присутствовавших 15 ноября в ЦУПе российских участников того замечательного творчества, они распознали свое письмо в папке, которую держал в руках Камерон при встрече с экипажем Мира. Письмо нашло своих адресатов!
Для окончательного открытия люка Камерону оставалось лишь справиться с последним замком. Кену кинули ручку от этого замка. Камерон на время передал подарки для экипажа станции Мир пилоту Хэлселлу, вставил ручку в замок и повернул ее 4 раза. Замок был открыт. Кен отправил ручку в обратный полет, ухватился двумя руками за поручень на люке, уперся ногами в стенку. После нескольких попыток командиру Атлантиса удалось оторвать “приварившийся” люк (12:02:29, комплекс летел над Южной Америкой при подходе к экватору) и поставил его на стопор. Тут же Кен Камерон и Юра Гидзенко обменялись рукопожатием, несмотря на русскую примету “через порог не здороваются”. Командир Атлантиса подхватил пущенные в его направлении Хэлселлом цветы и конфеты и вручил их командиру Мира.
Затем произошла небольшая заминка. Кеннет предлагал Юрию перейти в стыковочный отсек, чтобы поздороваться со всем экипажем шаттла и сделать несколько фотографий на память. Экипажу станции, видимо, не передали такое предложение Камерона, высказанное им еще до старта Атлантиса. В этой ситуации Кеннету и Юрию, которым помогал в качестве переводчика Томас, пришлось несколько минут вести переговоры, которые закончились полным согласием обеих сторон. Гидзенко, а за ним Райтер и Авдеев перешли в стыковочный отсек и попали в объятия американского экипажа. Затем все трое “Уранов” вместе с Камероном и Хэлселлом умудрились разместились в торце отсека, диаметр которого, напомню, лишь 2 метра, и попозировали перед фото— и видеокамерами.
Пришло время “ответного визита” на станцию. Чтобы показывать “маршрут следования” “Ураны” пошли на Мир первыми. Райтер остался в прихожей — шарике приборно-стыковочного отсека Кристалла, который стал значительно просторней после демонтажа двух старых фотоаппаратов КФА-1000. Там Томас фотографировал всех прибывающих на Мир. Сергей Авдеев нырнул со станционной телекамерой вперед, в приборно-грузовой отсек Кристалла, откуда и снимал перелет американского экипажа в базовый блок. Наконец Кеннет Камерон, прихватив с собой переговорное устройство шаттла, отправился п путь по орбитальному комплексу Мир (12:07:28).
Юрий Гидзенко при этом играл роль гида. За ними последовали Крис Хэдфилд с фотоаппаратом, Джерри Росс с телекамерой, Джеймс Хэлселл порожняком и Уилльям МакАртур тоже с фотоаппаратом.
С помощью телекамеры, которую держал Джерри, можно было прекрасно видеть этот увлекательный маршрут через весь модуль Кристалл, переходный отсек базового блока в рабочий отсек. В отличие от свеженького стыковочного отсека, станция казалось более тесной из-за толстых белых труб воздуховодов, различных висящих кабелей, массы аппаратуры, оборудования, различных контейнеров. Положение усугубляли кабели американских переговорного устройства и телекамеры, тянущиеся через весь Кристалл на шаттл.
В районе цилиндрической части приборно-стыковочного отсека Кристалла проход был тесноват. Вдвоем там точно было не разойтись. Вид приборно-грузового отсека казался немного непривычным, потому что Джерри с камерой летел над левым бортом модуля, справа у него был пол с бегущей дорожкой, а слева — потолок. Некоторые места маршрута казались темноваты, вроде неосвещенной части приборно-стыковочного отсека Кристалла и переходного отсека базового блока. В конце же астронавтов ждал простор рабочего отсека базового блока. Он хоть и тоже выглядел “мохнатым” от вьющихся “змей” гарнитур, кабелей, резинок-фиксаторов, однако только здесь все члены экипажа Мира и Атлантиса смогли разместиться перед телекамерами за рабочим (а скорее уж — праздничным) столом. Над столом парил макет комплекса Мир. На нем где-то в районе фермы Софора Гидзенко пристроил подаренные Кеном гвоздики.
Здесь же висел большой флаг России. Но Кеннет Камерон достал из своей папки четыре небольшие флажка США, России, Канады и ЕКА. Юра Гидзенко снял большой национальный флаг и с помощью Камерона соединил маленькие флажки в виде квадрата (2x2) и повесил их над люком в модуль Квант. Сергей Авдеев закрепил перед столом рядом с шаттловской и мировскую телекамеру.
В 12:18 наконец-то российскому ЦУПу удалось связаться с молчащим доселе Миром через шаттл. Кеннет Камерон крайне удивился, когда из его переговорного устройства раздалась русская речь:
— Станция Мир, Атлантис, как слышите? Москва.
Камерон быстро разобрался в ситуации и ответил по-русски:
— Слышим хорошо.
— Позовите на связь кого-нибудь из российского экипажа, — взмолились из Калининграда. — Юрия или Сергея.
На связь вышел Юрий Гидзенко, и Владимир Соловьев смог предупредить его, что голосовая связь будет идти лишь через наземные ОКИКи с 12:24, а телевидение пусть остается шаттловским.
— К этому времени будьте готовы, — предупредил руководитель полета Мира.
Действительно к 12:24 флаги в базовом блоке были развешены, всем восьми космонавтам и астронавтам досталось по российской “шапке” (жаргонное название гарнитуры), экипаж комплекса Мир-Атлантис чинно расселся двумя рядами за столом.
В 12:24:23 комплекс вошел в зону видимости красносельского ОКИК-9.
— Ребята, в УКВ-1 слышите нас? — поинтересовался Владимир Соловьев.
— Да, слышим.
— У нас тут СР не получился, поэтому будем говорить в УКВ-1. Тогда мы даем слово нашему руководству. На связи Юрий Николаевич Коптев.
Юрий Коптев обратился сразу ко всем астронавтам и космонавтам:
— Добрый день, Юрий, Томас, Крис, Кеннет, Джеймс, Джерри, Уилльямс и Сергей. Мы очень рады видеть вас на борту станции Мир. Это еще один прекрасный полет, это еще один шаг в нашем сотрудничестве на пути к созданию Международной космической станции. Сегодня создан комплекс, на котором работает международный экипаж из представителей четырех стран. Мы вас всех от души поздравляем и желаем всего самого доброго, выполнения программы полета, выполнения всех сложнейших экспериментов и благополучного возвращения на Землю.
— Большое спасибо за эти теплые слова, — поблагодарил Юрий Гидзенко от всех директора РКА. — Некоторые из них, можно сказать, пока выданы нам авансом. Но мы их обязательно оправдаем. Мы тоже считаем, что начало нашей совместной работы прошло успешно, стыковка была отличной и в дальнейшем работа будет тоже хорошей.
Высшей похвалы Юрия Николаевича удостоился Кеннет Камерон:
— Мы наблюдали стыковку. Это было действительно очень впечатляющее зрелище. Мы восхищены мастерством пилота.
Джерри Росс, Джеймс Хэлселл и Томас Райтер похлопали польщенного Кена Камерона по плечу.
Затем к экипажем обратился директор программы Международной космической станции Уилльям Трафтон, представленный в ЦУП-М как заместитель директора НАСА.
— Я приношу свои поздравления командиру экипажа Атлантиса Кену Камерону и командиру станции Мир Владимиру Соловьеву (Трафтон имел ввиду, конечно же, Юрия Гидзенко, но перепутал его с руководителем полета станции. Впрочем Юра на это не обиделся и дипломатично промолчал. — К.Л.). Поздравляю вас с успешной стыковкой. То, что мы наблюдали сегодня утром, было прекрасной событием. То, что казалось нереальным, вы сделали вполне реальным. Кен, я поздравляю Вас от лица группы НАСА. Также я поздравляю Криса от лица Канадского космического агентства. Оба агентства — и американское, и канадское — очень горды и счастливы вашей работой. Кен, ты прошел очень длинный путь, начиная с февраля 1994 года, когда мы вместе стояли на ступеньках Союза. Сейчас вы на борту орбитальной станции Мир. Это был долгий, но успешный путь. Удачи вам всем.
— Спасибо большое, — поблагодарил Трафтона Кен. — Я очень ценю сказанные вами слова. Для меня это был удивительный опыт. Действительно, я прошел очень большой путь от Байконура в 1994 году. Сейчас я нахожусь на борту станции Мир. Для меня это очень большое событие.
— Спасибо, — в свою очередь раскланялся Трафтон. — Я еще раз поздравляю всю команду. Этот первый полет — очень серьезный вклад в будущее строительство Международной космической станции.
Президент РАН Юрий Осипов тоже присоединился к похвальным словам своих предшественников.
— Дорогие космонавты и астронавты. Мне доставляет огромное удовольствие передать вам слова приветствия от всех российских ученых, — сказал он. — Мы восхищены вашей работой. Вы сейчас демонстрируете всему миру, каких выдающихся результатов может достичь человечество, если оно опирается на волю, труд, научные и инженерные знания. И особенно в тех условиях, когда наши страны объединяют свои усилия. Счастливого вам полета.
— Спасибо Вам за такие слова, — ответил командир Мира. — Это правильно, что наша совместная работа является прологом для дальнейших работ, которые, как мы надеемся, будут проводиться в скором времени на станции Альфа, и послужат для следующих успешных полетов станции Мир и американских шаттлов.
— Ребята, у нас конец зоны наземной зоны, — напомнил тем временем оператор связи ЦУП-М. — Если у нас не получится следующий СР в 13:39, то выходите на связь над землей в 14:02. А сейчас, после конца нашей зоны, просят американцев ответить американскому ЦУПу.
— Хорошо, хорошо.
— Юра, и теперь работаем по новой борт-документации.
— Поняли, поняли, — только и успел крикнуть Гидзенко.
Связь со станцией прервалась, но телеизображение благодаря шаттлу все еще шло в российский Центр управления. Астронавты начали махать руками уже хьюстонскому ЦУПу. Камерон и Гидзенко разговаривали, смотря на свои часы. Видимо, приходили к соглашению по общему бортовому времени.
А по результатам анализа телеметрии с Мира, полученной в сеансе связи, российские специалисты по системе жизнеобеспечения предупредили о повышенном содержании углекислого газа на борту станции. Система жизнеобеспечения, рассчитанная максимум на 6 человек, уже не справлялась с выдыхаемым СО2 восемью людьми. Людно стало на Мире.
В.Истомин. После обеда космонавты принимали стыковочный отсек, крестовину мишени, переносили воду, пищу и другое оборудование из шаттла. Провели инструктаж, как вести себя на станции Мир. Сергей провел измерения ультразвука в отсеках станции вместо эксперимента по беспроводной компьютерной связи (Е21). Этот эксперимент должен был проводиться в отсеке, в котором нет электромагнитных полей. Такого при ближайшем рассмотрении не нашлось.
Томас возобновил эксперимент по забору проб газов (Т6) для оценки изменения концентрации газа из-за стыковки STS-74. Были проведены стандартные операции по экспериментам Т5, Т8, THLD, СВЖ.
В.Истомин. Космонавты встали в 07:30. Подъем на Атлантисе состоялся в 07:31 ДМВ (23:31 EST). В 08:10 был закрыт переходной люк, отсекающий шаттл от станции Мир. Затем Атлантис начал включать свои двигатели по программе эксперимента PASDE. С российской стороны были включены датчики “Репер”, контролирующие колебания станции, аппаратура “Индикатор” и “Астра-2” (определение давления, состава и концентрации внешней среды станции). Через два витка, когда управление связкой взял на себя Мир, был проведен похожий эксперимент (Р1С) с включением двигателей станции. Только вместо датчиков “Репер” включалась система регистрации микроускорений SAMS.
И.Лисов. Параллельно с оценкой движения конструкций станции производились замеры выхлопов двигателей при помощи датчиков, вынесенных на манипуляторе RMS.
Часть дня Джерри Росс занимался фотографированием Мира из иллюминаторов Атлантиса. Этот фотообзор поможет НАСА и РКА оценить состояние элементов конструкции станции, которой в феврале исполнится 10 лет.
Лишь в середине дня по Москве (14:11-14:31) экипажи сделали перерыв для официального вручения подарков. Это происходило на средней палубе шаттла. Американцы вытащили синие спортивные куртки с эмблемой шаттла и предложили обед. Настоящий обед, с супом, стейками, картошкой, креветками, орехами и вишневым пирогом с мороженым. Должны же космонавты хотя бы изредка поесть по-людски, решили американцы, которых во время тренировок в России кормили на совесть. Ну, мясо, положим, было разогрето, но мороженое— как из морозильника.
Обратившись по-русски к экипажу Мира, Кеннет Камерон передал команде Юры Гидзенко медали, отмечающие прошлые и будущие полеты шаттла к Миру. Экипажу станции была передана памятная медаль ООН и свидетельство о стыковке. А затем был вручен основной подарок: полноразмерная классическая — но складная — гитара, оснащенная усилителем на батарейке и наушниками. Это была забота Криса Хэдфилда: именно он делился перед полетом с журналистами размышлениями о том, что с удовольствием поиграл бы на гитаре, если бы ему пришлось коротать вечера шестимесячного полета. И на борту он напомнил, как экипажи готовились вместе и вместе играли на гитарах. Больше всего подарку канадца обрадовался Томас Райтер, сам завзятый гитарист. “Это отличный инструмент, чтобы иметь его на борту.”
“Мы ждем с нетерпением концерта, — заметил Камерон. — Языки, на которых мы говорим и которые пришли из разных стран, могут когда-нибудь быть проблемой... Мы знаем, что один международный язык — это язык музыки.”
А Джерри Росс подарил Юре Гидзенко пленку с записью музыки кантри из Техаса. “Ну не все же на станции или на шаттле музыкально одаренные,” — пошутил он.
Американцам были подарены пакеты с памятными вещами: эмблемами экспедиции, фотографиями, “чтобы они напоминали вам о нашем совместном полете”, сказал Гидзенко.
В.Истомин. Остальное время космонавты и астронавты продолжали переносить оборудование в шаттл.
Томас завершил эксперимент Т5. Пробы по Т5 вместе с другими пробами были перенесены в морозильник шаттла. Работа по контролю за радиацией (Т8) прошла без замечаний.
Плохо шли сеансы через спутник-ретранслятор около 16 часов. Сеанс связи с Черномырдиным и то прошел с задержкой в 14 минут. Следующий сеанс через СР начался только за 5 мин до конца сеанса. А вот связь через Хьюстон шла без замечаний. В ТВ-сеансе состоялась встреча с канадским министром промышленности и директором НАСА. В интервью с директором НАСА Томас сказал, что ему хотелось бы иметь больше окон для наблюдения за Землей.
16 ноября. К.Лантратов. НК. Этот сеанс (15:54-16:49 ДМВ) было решено провести через российские средства связи: спутник-ретранслятор Альтаир (Луч) и ОКИК-14 в подмосковном Щелкове. Этот канал работал последнее время не всегда хорошо: то телеизображение со станции было плохим, то отсутствовал звук, то вообще СР не входил в контакт с ЦУПом по несколько минут. Были опасения и в том, что Атлантис периодическими включениями своих двигателей системы реактивного управления может сбить ориентацию остронаправленной антенны Мира на Альтаир. Но на сей раз, как по заказу, все прошло вполне удачно.
Космический телемост связал московский Белый Дом — резиденцию Правительства России — и орбитальный комплекс Мир-Атлантис. (Первоначально предполагалось, что премьер выйдет на связь из Госцентра имени Хруничева. Как рассказал 13 ноября в интервью ИТАР-ТАСС Анатолий Киселев, после сеанса Виктор Черномырдин должен был обсудить со специалистами ход создания международной орбитальной станции Альфа.) Председатель Правительства Виктор Черномырдин был в окружении директора РКА Юрия Коптева, президента РКК Энергия Юрия Семенова, директора ЦНИИМаш Владимира Уткина, других руководителей и сотрудников наших ведущих космических предприятий и учреждений.
На орбите все космонавты и астронавты собрались в базовом блоке станции Мир. Они расселись за знаменитым “притягивающим” столом на фоне соединенных еще накануне флагов России, США, Канады и ЕКА. Перед ними летал макет станции Мир. Телеканал на этот раз был двусторонним: не только председатель Правительства мог видеть экипажи станции и шаттла на большом проекционном экране у себя в кабинете, но и космонавты и астронавты могли видеть Виктора Черномырдина на экранчике небольшого “мировского” телевизора.
Свой разговор Виктор Степанович начал с поздравлений экипажей с успешной вчерашней стыковкой и началом совместной работы:
— Нам очень приятно вас видеть, — сказал председатель Правительства. — По вашему виду чувствуется уже география Международной космической станции. Ведь у вас на борту представители и России, и Европы, и Соединенных Штатов, и Канады. Нам это очень приятно. В вашем объединенном экипаже три новичка и пять ветеранов космоса. В связи с этим, я хотел бы спросить новичков: как у них самочувствие?
Юрий Гидзенко как-то удивленно воспринял этот вопрос. Очень тяжело ему было на 75-е сутки полета воспринимать себя и Томаса Райтера новичками в космосе. Давненько, видать, уже Юру не величали таким образом.
— Я так понял, этот вопрос касается меня, Томаса и Криса? — для верности уточнил командир Мира. — Прежде, чем ответить на ваш вопрос, нам бы хотелось поблагодарить Вас за сказанные слова. Мы с вами абсолютно согласны, что наша станция в ее нынешнем состоянии — эта самый настоящий прообраз будущей Международной космической станции, которая, мы надеемся, в скором времени появится на орбите. Что же касается самочувствия, то оно у нас нормальное. Мы хорошо работаем. Была проведена большая подготовительная работа, причем, как на Земле, так и в космосе. Поэтому самочувствие хорошее.
И Юрий передал слово Томасу, чтобы он тоже мог подтвердить его слова. Чувствовалось, что Райтер был слегка взволнован. Поэтому он говорил немного сбивчиво, старательно подбирая русские слова:
— Это очень важный, очень хороший опыт. Мы очень рады, что у нас сейчас есть возможность проводить совместно нашу научную работу. В дальнейшем полете мы ее продолжим и дальше. Я могу сказать, что мы очень рады. Это была удивительная и красивая встреча на орбите. И я с большой радостью буду ожидать следующий экипаж, который придет к нам в следующем феврале.
— Я так понял, что вы приветствуете продление вашего полета до конца февраля 1996 года? — сделал для себя вывод российский премьер.
— Да. Мы, во всяком случае, с пониманием отнеслись к этому предложению и поддержали его, — ответил за всех “Уранов” Юрий и добавил. — Вот может быть сейчас Крис Вам скажет что-нибудь о своем самочувствие? Он ведь впервые в космосе.
— Я, действительно, впервые нахожусь в космическом пространстве, — сказал по-английски канадский астронавт. — Мне очень нравится работать в космосе. Для меня большая честь, как для представителя Канады, принимать участие в этой миссии. Я хотел бы поблагодарить всех тех, кто ее готовил.
Хоть Крис ничего и не сказал о своем самочувствие, судя по многочисленным за эти дни телерепортажам с орбиты, оно не вызывало никаких опасений. Во всяком случае с момента стыковки и перехода экипажа Атлантиса на российскую станцию канадский астронавт участвовал во всех событиях и мероприятиях.
— Я от все души поздравляю всех новичков с успешным полетом, хорошей работой, — обратился опять к Юрию, Томасу и Крису Виктор Черномырдин. — Тем более, что вы работаете вместе с такими профессионалами, ветеранами, которые уже освоили космос. Как вы оцениваете возможности комплекса Мир и взаимодействие с российскими космонавтами?
— Уважаемый господин премьер-министр. Я скажу от имени моего экипажа и от себя лично, — ответил по-русски Кеннет Камерон. — Я думаю, что это — исторический полет. Мы хорошо работаем вместе. Все у нас по плану. Я думаю, что также успешно мы будем строить и Международную станцию.
— А работоспособность станции сейчас высокая, — добавил от себя Юрий Гидзенко. — Такая же, как и работоспособность шаттла. Это мы уже заметили.
— А вот у меня вопрос к Кеннету Камерону, как к опытному астронавту, долгое время работавшему в Центре подготовки имени Гагарина в качестве координатора НАСА. Как он оценивает эффективность работ и взаимопонимание, а также эффективность нашего сотрудничества? — поинтересовался Черномырдин.
— Я думаю, что мой опыт в изучении комплекса Мир, который я приобрел, работая три месяца в Центре подготовки космонавтов, был самым огромным опытом при подготовке к нынешнему полету, — ответил командир Атлантиса.
Такая лестная оценка была очень приятна российскому премьеру.
— Познание такого сложнейшего комплекса, как Мир-Шаттл, это — не просто техническое достижение, — сказал он. — Это — важный и серьезный задел для дальнейшей программы в этой области. Значительные достижения в области пилотируемых космических полетов служат хорошим примером международного сотрудничества и в других областях человеческой деятельности. Я очень рад предоставленной возможности побеседовать с вами, посмотреть на вас. Я с большим удовольствием поздравляю и всех вас, и всех российских и американских специалистов, участвовавших в подготовке и проведении этого эксперимента, этой экспедиции. Желаю прежде всего вам крепкого здоровья, успешного завершения всех намеченных экспериментов и, самое главное, нормального, хорошего возвращения на родную Землю. Успехов вам.
На этом сеанс связи с Белым Домом мог бы и завершиться. Юрий Гидзенко и Кеннет Камерон стали также выражать благодарность Виктору Черномырдину за теплые слова в адрес их экипажей. Но тут председатель Правительства России вдруг произнес:
— Мне сказали, что у вас на борту есть гитара. Поэтому желаю вам хорошей работы и побольше совместных хороших песен.
Эти слова попали на благодатную почву. Мало того, что на станции сейчас присутствовали сразу два профессиональных гитариста — Томас Райтер и Крис Хэдфилд. Все остальные участники совместной экспедиции тоже с большой любовью относились к музыке.
— Виктор Степанович, а у нас на борту сейчас уже две гитары, — тут же похвалился Юрий Гидзенко. — Одна еще со станции Салют-7, а вторую нам астронавты подарили.
— Вы теперь можете сыграть дуэтом, — посоветовал Черномырдин. Что и не преминули тут же сделать экипажи.
Сначала Сергей Авдеев извлек из недр базового блока гитару вполне привычной формы. Эта гитара, по словам присутствовавшего в это время в ЦУПе и участвовавшего в разговоре руководителя полета Мира Владимира Соловьева, была отправлена на орбиту еще в 1983 году. Скорее всего именно она пришла на борт станции Салют-7 в транспортном корабле снабжения Космос-1443. В 1986 году эту реликвию перевезли на Мир Леонид Кизим и нынешний руководитель полета российской станции. Правда, были сообщения, что еще одна гитара ушла на станцию вместе с Александром Лавейкиным на Союзе ТМ-2. Куда тогда она делась — не понятно. Но именно лавейкинскую гитару, вроде бы, продали на аукционе Сотбис в декабре 1993 года.
Нынешняя же гитара остается неизменным атрибутом Мира. Периодически к ней привозят новые комплекты струн. В этом году такое случалось уже дважды: сначала струны для гитары Мира прихватил Хут Гибсон — лидер музыкальной группы астронавтов Центра Джонсона и командир Атлантиса в прошлом полете, а последние прибыли на станцию вместе с Томасом Райтером — тоже прекрасным гитаристом. Прошедшие два с половиной месяца полета Томас и был полноправным владельцем уникального инструмента. Теперь европейскому астронавту презентовали еще одну гитару. За ней Томас и нырнул в модуль Спектр, в котором он живет на орбите.
Старая же гитара перекочевала в руки еще одного участника хьюстонской рок-группы астронавтов — канадца Криса Хэдфилда. Он поудобнее устроился за столом базового блока, для пробы взял несколько аккордов, а потом принялся что-то наигрывать.
— Мы когда были на подготовке в Хьюстоне, то присутствовали на таком небольшом концерте, где Крис очень хорошо играл, — тем временем рассказывал Юра Гидзенко.
— Юр, надо поднести микрофон, а то звук гитары не слышен, — напомнил об особенностях связи Владимир Соловьев.
— А, — спохватился заслушавшийся командир Мира. Но, видно, микрофоны станции не были предназначены для передачи музыки. Как ни старался Гидзенко, как не подносил микрофон к резонатору гитары, но на Земле игры Криса так и не удалось услышать.
— Очень жаль, что не слышно, — сочувственно вздохнул Виктор Черномырдин. — Но мы видим, что мастер играет.
Тем временем из Спектра вернулся Томас Райтер. Электрогитара, подаренная ему астронавтами Атлантиса совершенно не походила своими обводами на привычный вид этого музыкального инструмента. Она, скорее, выглядела как длинная доска с натянутыми струнами. Колки для натяжки струн вообще располагались под правой рукой Томаса, а не на конце грифа, как у обычной акустической гитары.
— Очень оригинальная конструкция, — подытожил всеобщее впечатление от новой гитары Юрий Гидзенко. — Мы ни разу такой не видели. Она, наверное, специально для космоса сделана.
Однако Райтер уверил, что звук у гитары тоже очень мелодичный. Томас вместе с Крисом сыграли “Подмосковные вечера”.
— Может эти две гитары окажутся и на третьей нашей станции — на Альфе, которую мы скоро начнем строить? — предположил Сергей Авдеев.
Разговор с председателем Правительства постепенно перетек в гитарный концерт. На Земле так и не было слышно исполнение “Подмосковных вечеров” Крисом и Томасом. Но по лицам окружавших их космонавтов и астронавтов было ясно, что музыка очень хорошая. Вспоминались тут слова старой, еще советской, песенки военных моряков:
И, чтоб не терять минут свободных даром
Нам, конечно, в кубрике нужна гитара...
На Мире все это уже было: и кубрик, и гитары, и хорошая компания.
— Когда есть возможность отдохнуть, то гитара в этом плане очень помогает, — заметил улыбающийся Юрий Гидзенко.
Виктор Черномырдин решил не портить такую идиллию и стал вновь прощаться:
— Ну что же, ребята. Мы вас всех еще раз поздравляем с успешной работой. То, что делается сегодня, это величайшее достижение. Вы закладываете огромный задел на будущее. Всего вам наилучшего и до встречи на Земле. До свидания.
Космонавты еще продолжали музицировать, а Черномырдин решил поблагодарить и тех, кто обеспечил этот сеанс:
— Надо бы сказать и спасибо ЦУПу.
— Мы слышим, — ответил ему Владимир Соловьев. — Вы если хотите, то можете еще 15 минут разговаривать. Время еще есть.
— Да у меня только времени нет, — засмеялся премьер. — Им можно только позавидовать.
Концерт на орбите мог бы продолжаться, наверное, еще долго, но вмешался Владимир Соловьев и напомнил о предстоящей работе:
— Ребят, спасибо большое. Выключайте телевидение и давайте продолжать дальше.
— Минуточку, Соловьев есть? — опять вклинился в космический канал московский Белый Дом.
— Да, я на связи.
Трубку опять взял Черномырдин:
— Владимир Алексеевич, спасибо большое за такую прекрасную встречу. Успехов вам и хорошей работы. Передайте всем большой привет и самые наилучшие пожелания.
— Спасибо, Виктор Степанович. А Вас сейчас слышат все, кто этим занимается, и благодарят Вас, — к немалому удивлению Черномырдина сообщил руководитель полета. Видимо председатель Правительства РФ и не догадывался о такой “космической гласности”, когда все всех слышат.
— Тогда всем спасибо большое, — провозгласил Черномырдин. — До свидания.
А вот финал сеанса связи в Белом Доме уже не слышали, хотя он был тоже забавным.
— Юр, давайте отключаться, — передал на Мир Владимир Соловьев. — Все у вас хорошо получилось. Спасибо большое.
— Всем спасибо, — предложил Гидзенко. — Все молодцы.
— Мы тут сами удивляемся, что этот СР у нас получился, — сообщил на борт руководитель полета.
— Хороший был СР, — поддержал Гидзенко руководителя полета. — Мы очень хорошую картинку получали на борту.
— Да мы не понимаем почему он в принципе был, — пожал плечами Соловьев. С орбиты раздался смех.
Все хорошо, что хорошо кончается.
И.Лисов. А вот поздравление канадского премьера Жана Кретьена из Осаки, планировавшееся на 20:01 ДМВ (12:01 EST), так и не состоялось. В это время в Японии была глубокая ночь, а “перебросить” время разговора не удалось: в НАСА просто некому было этим заниматься. (Зато в среду до Атлантиса “дозвонился” по радиолюбительской связи Скотт Смит из Тайгер-Лили, Альберта. Этому 53-летнему канадцу повезло больше, чем премьеру: он примерно минуту разговаривал с Хэдфилдом.)
В.Истомин. Подъем “Уранов” состоялся в 07:30 ДМВ. В 09:02 станция Мир взяла на себя управление и поддерживала ориентацию до 10:40. За это время было потрачено 15 кг топлива.
Был продолжен перенос грузов. В частности были перенесены с шаттла 10 контейнеров с водой (5 с питьевой, 5 с технической) и азотный морозильник (сосуд Дьюара). Сосуд Дьюара с растительными белками, росшими на станции с июля, был возвращен на Атлантис. В этом эксперименте реализована очень простая, но и очень интересная схема запуска. Пока контейнер с белками окружает жидкий азот, белки не растут. Как только азот испаряется, начинается рост белков. Естественно, что этот эксперимент требует хорошей вентиляции в месте установки прибора.
Шаттл также атмосферу станции на 30 мм.
Это был последний день совместных работ, поэтому было много видеоконференций:
— с российскими и европейскими журналистами из ЦУПа;
— с генеральным секретарем ООН Бутросом Гали;
— с журналистами из Америки, России, Канады и Европы из Хьюстона;
— “Церемония прощания”.