КОСМОНАВТИКИ
 | Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| Журнал АО “ВИДЕОКОСМОС” |
| 23 АПРЕЛЯ — 6 МАЯ 1995 | 9(98) |
| “Новости космонавтики” Адрес редакции: 127427, Россия, Москва, ул. Академика Королева, д. 12, строение 3, комн. 8. Телефон: 217-81-47 Факс: (095)-215-93-79 |
№ 9Разговор с орбитой
Совместные исследования и эксперименты в программе ЭО-18
25 апреля 1995 г. в Георгиевском зале Кремля Президент Российской Федерации Б.Н.Ельцин вручил ордена и медали большой группе россиян. Награды получили и российские космонавты — Александр Викторенко, Елена Кондакова и Валерий Поляков.
Указом Президента Российской Федерации №458 от 5 мая 1995 г. присвоены воинские звания высшему командному составу Министерства обороны России.
Воинское звание генерал-полковника присвоено Дважды Герою Советского Союза, летчику-космонавту СССР Леониду Денисовичу Кизиму, начальнику Военной инженерно-космической Краснознаменной академии имени А.Ф.Можайского.
Воинское звание генерал-майора присвоено инструктору-космонавту-испытателю 3-го класса ЦПК ВВС Валентине Владимировне Терешковой.
 | Продолжается полет экипажа 18-й основной экспедиции в составе командира экипажа Владимира Дежурова, бортинженера Геннадия Стрекалова и космонавта-исследователя Нормана Тагарда на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-21” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Прогресс М-27” |  |
В.Истомин.
23 апреля космонавтам запланирован день отдыха. В день Святой Пасхи космонавтов поздравил с главным православным праздником Патриарх Всея Руси Алексий II. Тагард не является православным, и поэтому командир экипажа Дежуров просил группу психподдержки учитывать это и поздравлять Нормана с его праздниками. Но, видимо, в этом нет нужды: группа американских специалистов в ЦУПе прекрасно справляется с этой задачей. Кроме разговора с патриархом, Стрекалов разговаривал со своей женой.
24 апреля основное время Дежурова и Стрекалова заняла работа по замене ТВ-передатчика СА-319, обеспечивающего телевизионные сеансы через спутник-ретранслятор (СР). Кроме того, была проведена замена телефонно-телеграфного приемника УСБ-24В. Норман в этот день должен был загружать в компьютер MIPS программное обеспечение на 16 дискетах, но он это проделал накануне, как только получил методику этой работы. Утром был телевизионный сеанс с показом состояния руки Стрекалова (это проделывается уже вторую неделю). Медики утверждают, что лечение идет так, как и должно быть; внешний вид, однако, не очень изменился.
25 апреля до завтрака все трое космонавтов провели измерение массы тела. После завтрака у Нормана было личное время, а Дежуров со Стрекаловым заменили две аккумуляторные батареи (№3 и №4) в базовом блоке (ББ).
С помощью космонавтов ЦУП провел тесты передатчика СА-319. В качестве теста показывалась рука Стрекалова. Изображение было хорошим.
Космонавты доложили, что уже 4 раза проводили размораживание морозильника ЕКА, но с каждым разом интервал между разморозками уменьшается и сейчас составляет 1.5 сут. Продолжительность самой процедуры 5 часов, и это уже неприемлемо. Поэтому они попросили подготовить рекомендации, как им работать в дальнейшем.
26 апреля Дежуров со Стрекаловым продолжали регламентные работы. Ими были заменены фильтры пылесборников, вентилятор ЦВ-1 в ЦМ-Э, дистиллятор с влагоуловителем, воздухоосушитель в системе регенерации воды из урины. Вечером состоялись переговоры с американскими ТВ-комментаторами.
У Нормана на этот день планировался эксперимент “Метаболизм”, но из-за неработающего морозильника его пришлось отменить. Американцы вместе с разработчиками морозильника из Испании пробуют составить методику разморозки. Возможно она будет готова в ближайшие дни. На связь с экипажем выходил Юрий Маленченко.
27 апреля началась подготовка к выходу в открытый космос. В этот день космонавты разбирали шлюзовой и приборно-научный отсеки в ЦМ-Д (“Квант-2”). Из него была перенесена в ЦМ-Т (“Кристалл”) аппаратура “Экзек”, регистрирующая процент сбоев в микросхемах. В ЦМ-Т она должна была быть подключена к кабелю бортового времени, но этот кабель найти не удалось.
Все трое провели исследование биоэлектрической активности сердца в покое. У Нормана в этот день была еще работа: он зафиксировал третью партию из 8 яиц (см. в этом номере статью “Изучение развития птиц на “Мире””).
“Ураганы”, связавшись с квартирой Полякова, поздравили его с днем рождения и вручением ему звезды Героя РФ. Валерий Владимирович стал вторым после Крикалева космонавтом, который имеет звания Героя Советского Союза и Героя Российской Федерации.
Состояние руки у Стрекалова с каждым днем все лучше, таблетки сокращены. Медики посоветовали Г.М. начать делать физкультуру, а то выход близится. Дежуров доложил о запахе дыма в станции, затем сам нашел источник и через два витка доложил, что дыма больше нет.
28 апреля ТВ-сеанс показал заметное улучшение состояния руки Геннадия Михайловича. Но ручную велоэргометрию делать отказался, сославшись на недостаточную тренированность. Дежуров тест выполнил.
Большую часть времени космонавты занимались инвентаризацией сменных элементов скафандров. Также они провели подключение кабеля телеметрии для выхода из переходного отсека. Из регламентных работ была выполнена ежемесячная профилактика клапанов системы вакуумирования гиродинов и замена вентиляторов в газоанализаторах углекислого газа и водорода.
Состоялись переговоры с экипажем о возможности снятия защитной решетки в морозильной камере морозильника ЕКА — для того, чтобы улучшить откачку воды из него. Дежуров сказал, что он готов удалить эту решетку очень быстро и ему не нужна никакая методика. Но американцы на это не согласились. Они предпочли отправить своего инженера в Испанию, чтобы он отработал методику размораживания с изготовителями. Теперь эту работу можно будет провести только после майских праздников. Руководитель полета
Владимир Соловьев настаивал, чтобы эту работу выполнял Тагард, а наши космонавты готовились к выходу.
29 апреля, в субботу, космонавтам не пришлось отдыхать. Они продолжали готовиться к выходу. Была проведена заправка гидросистемы, замена фалов, монтаж ТВ-аппаратуры для выхода. Оказалось, что видеокамера “Скуттер” “зажёвывает” пленку и поэтому ее использование во время выхода под вопросом.
Космонавты подключили аппаратуру “Экзек” к бортовому времени, но выяснилось, что бортовое время не устанавливается — мигает соответствующий светодиод. Норман провел заключительные работы с инкубатором — выполнил четвертую фиксацию яиц в американскую укладку “Фиксация”, остальные 16 яиц сложил в укладку с российским фиксатором и демонтировал инкубатор. Теперь яйца будут ждать возвращения на шаттле, а следующий этап работы на инкубаторе начнется после прихода июльского “грузовика”. Еще Тагард открыл на 24 часа 4-й воздухозаборник ССАС.
На связь с космонавтами выходила Наталья Сергеевна Королева, дочь С.П.Королева.
30 апреля космонавтам опять было не до отдыха: они проводили инвентаризацию кабелей, которые приходят из модулей и ББ в переходной отсек. При выходах из ПхО и перестыковках модулей, все люки в ПхО должны быть закрыты и, следовательно, убраны все кабели, которые проходят в свете люков.
ЦУП провел 2 сеанса наблюдений обсерваторией “Рентген”. Всего за апрель было проведено 22 сеанса. В основном это были рентгеновские источники, расположенные в центре Галактики: 1Е1740-29 —10 сеансов, GX5-1 — 3 сеанса, GRS1915+105-7 сеансов, 1Е1440 — 2 сеанса. Дежуров на 24 часа закрепил на себе монитор артериального давления и кардиомонитор Холтера (эксперимент ОДНТ).
1 мая — Международный день трудящихся, поэтому Дежурову и Тагарду пришлось немного потрудиться. Утром Дежуров снял, а Тагард надел кардиомонитор Холтера. После завтрака и небольшого отдыха Володя провел сеанс измерений (2-й этап эксперимента ОДНТ) при надетом костюме “Чибис”, а Норман ему в этом помогал. Информация передавалась по телеметрии в ГЦМБП; там же посмотрели и ТВ-картинку руки Стрекалова. Вечером состоялась телевизионная встреча с семьями.
2 мая уже Дежуров помогал Тагарду при проведении ОДНТ при надетом костюме “Чибис”. Норман также перегнал информацию за две недели автономных измерений с дозиметра ТЕРС в компьютер MIPS. Вечером к космонавтам пришли гости (ну, не на станцию, конечно).
3 мая основное время у Дежурова со Стрекаловым заняло ознакомление с программой выхода и тех операций, которые должны ему предшествовать. Тест “Кристаллизатора” не прошел — не работает механизм вращения, есть только линейное перемещение. Специалисты приняли решение попробовать запустить эксперимент, т.к. его программа вращения не требует.
Состоялся ТВ-сеанс “Переговоры с телекомментатором (США)”.
4 мая до завтрака все трое космонавтов провели биохимическое исследование мочи, измерение объема голени и измерение массы тела.
Основной работой космонавтов был монтаж кабелей для подключения солнечной батареи ЦМ-Э (“Квант”) к системе электропитания ЦМ-Т. (Когда СБ будет перенесена с ЦМ-Т на ЦМ-Э, электроэнергия с ЦМ-Э должна поступать на аккумуляторные батареи ЦМ-Т, которые естественно не переносятся.) Но эту работу космонавты выполнили не полностью, не найдя гермоплат для подключения кабелей.
Норман проводил исследование своей физической готовности (эксперимент “Спорт + Утомляемость”), а Дежуров со Стрекаловым исследование системы кровообращения при дозированной физической нагрузке (МК-5).
Аппаратуру “Кристаллизатор” запустить не удалось: на программной кассете не нашлось файла запуска программы. Тоже повторилось и с запасной программной кассетой. На переговоры с космонавтами приходил В.Безяев (“Маяк”).
5 мая. День начался с телесеанса “Переговоры с ТВ-комментаторами России”. На этой встрече был главный редактор “Новостей космонавтики” Игорь Маринин.
5 мая. И.Маринин. НК. Полтора месяца прошло с тех пор, как “Ураганы” покинули землю и стали небожителями. Из-за насыщенной программы отрывать экипаж от работы праздными разговорами каждые две недели мы не решились, но вмешался случай. Анатолий Кирюшкин из РКА организовал встречу экипажа с журналистами, и мы приехали в ЦУП.
Приехал я, как обычно, немного раньше назначенного времени и, подойдя к главному оператору в ГЗУ (Главный зал управления), увидел на мониторе необычную картину: волосатую руку во весь экран и незнакомую женщину, внимательно ее разглядывающую.
А дело было вот в чем: еще 10 апреля Геннадий Стрекалов заметил у себя на руке покраснение, которое начало увеличиваться и воспаляться. Заподозрили рожистое воспаление, а это означало, что под угрозой оказалась программа выходов в открытый космос, от которых зависит возможность стыковки шаттла с комплексом “Мир” в конце экспедиции.
Врачи предприняли необходимое медикаментозное лечение, и вот, спустя почти месяц, от воспаления практически ничего не осталось. В этом и убедились врачи, посмотрев прекрасное изображение руки Геннадия Михайловича.
Все это стало известно (журналистам, приехавшим в ЦУП. В хронике полета ОК “Мир” в “НК” об этом подробно написано — Ред.) несколько позже. А пока, наполненные слухами о болезни Стрекалова и возможном срыве программы, журналисты приготовились к пресс-конференция.
После разговора Стрекалова с врачом весь экипаж “Ураганов” предстал перед телекамерой, чтобы журналисты (а нас оказалось всего трое) смогли воочию убедиться в прекрасном самочувствии и настроении космонавтов.
Сергей — давно знакомый главный оператор по связи — с экипажем доверил мне открыть бортовую пресс-конференцию. От имени журналистов, коллектива АО “Видеокосмос” и редакции “Новостей космонавтики” я поздравил экипаж с недавно прошедшими праздниками Светлой Пасхи и с Первомаем, а так же поздразил с наступающим Днем Победы и задал свой вопрос:
И.М.: Прошло пятьдесят лет со времени Великой победы над фашизмом, но память об этой войне жива. Расскажите, что у вас связано с этой войной, какие самые острые воспоминания всплывают в памяти.
Владимир Дежуров (В.Д.): Понимаешь, Игорек, я у же из второго послевоенного поколения. Но я знаю, что если бы не было нашей победы в этой кровопролитной войне, то, наверное, не было бы сейчас и нас, и этой техники, и той науки, которая обеспечивает наш полет. Трудно предсказать, что бы сейчас было, если бы не Победа. И мы очень благодарны и склоняем головы перед людьми, которые отдали свою жизнь за наше будущее, за будущее всего человечества.
И.М.: Спасибо Володя. А вы, Геннадий Михайлович...
Геннадий Стрекалов (Г.С.): О, я хорошо помню эти дни... победы... Да, кто плакал, кто ликовал... все по разному. Кто дождался с войны своих близких, тот радовался, а кто не дождался... Я все хорошо помню...
А самое острое воспоминание — это сорок пятый год, уже после окончания войны... когда похоронку на отца принесли. Вся семья сразу взвыла... Это, пожалуй, самое острое воспоминание, я хорошо этот день помню.
А так помню, что после войны народ жил дружнее. Душевная связь была, восстанавливали разрушенное хозяйство. Жили в коммуналках, но было все-таки лучше. В теперешней жизни мы что-то приобрели, но многое утратили. Никогда квартиры у нас не запирались, а сейчас — у каждого цепочки, бронированные двери начали вставлять. Раньше все дружно жили, все было открыто, все знали, кто чем занимается. Видимо большая беда делает человека чище, лучше. А когда каждый начинает жить сам по себе, то все пропадает...
И.М.: Спасибо, Геннадий Михайлович. Норман, а Вы что-нибудь скажете о своих воспоминаниях той войны?
Норман Тагард (Н.Т.): Я родился в середине этой войны. Мой дядя служил военным милиционером в Азии, а отец получил повреждение... (ранение — подсказал Дежуров) — ранение во время подготовки к войне. Эта победа — очень важный момент для всех, живущих сейчас. Как сказал Володя, без победы у нас конечно не было бы прогресса, не было бы такой техники, как станция или шаттл. Это очень важный момент для всех... (Текст несколько адаптирован в смысле русского языка — И.М.).
Пауза несколько затянулась. Я поблагодарил Нормана и, увидев, что Владимир как-то потянулся к телекамере, спросил:
И.М.: Володя, ты что-нибудь добавить хочешь?
Но Геннадий Стрекалов, решивший уйти от грустной темы, произнес: “Вы видели, какой он у нас подстриженный, аккуратный?”.
И.М.: Да, заметили. Очень приятно на вас смотреть, давно не видели... Володя, это твой первый космический полет, скажи пожалуйста, не подавляют ли тебя своим авторитетом твои опытные космические напарники? Не приходилось ли тебе применять власть командира?
В.Д.: Нет, не приходилось, и не подавляют, — ответил с военной лаконичностью, но с теплотой в голосе Володя Дежуров. — Каждый ведь делает свое дело. Тут даже не до командирских этих [амбиций], здесь обыкновенная работа. Они люди опытные и даже никакой речи не может быть о каких-то командных воздействиях.
ИМ.: Норман, к вам еще вопрос. По контракту вы вроде бы выполняете функции врача экипажа? Не приходилось ли вам применять свой опыт врача на борту? (Этот вопрос я задал, желая проверить слухи, что в последний месяц Тагард избегал контакта с заболевшим Стрекаловым.)
Н.Т.: У меня нет контракт для этого, но все равно я врач и служил как врач на борту. Сейчас до сих пор все быль относительно здоровья. Это значит, что у меня нет больше возможность работать. Это легко быть врач на борт станции “Мир” сейчас.
И.М.: И последний вопрос от “Видеокосмоса” и от редакции “Новости космонавтки” Геннадию Михайловичу: Для вас космические полеты становятся привычными. Сравните, пожалуйста, этот полет, а прошло уже достаточно много времени, хотя бы с двумя предыдущими. Есть ли какая-нибудь разница в ощущениях, впечатлении, в обслуживании техники?
Г.С: В обслуживании техники разница, конечно, есть, потому что работы по обслуживанию больше. И это понятно, станция уже — ветеран, а с точки зрения работы — все намного проще. Опыт ведь не исчезает. Работается легко, нормально, практически без всякого напряга. Полет идет по плану... (тут Г.С. поплевал, чтоб не сглазить — И.М.) и программа будет полностью выполнена.
И.М.: Спасибо за разговор. Я с вами прощаюсь и слово передаю Веронике Романенковой (В.Р.) из ИТАР-ТАСС.
В.Д.: Спасибо, Игорек.
В.Р.: Мы очень рады, что у вас все нормально и выглядите вы очень бодрыми и веселыми. Присоединяюсь к поздравлениям своего коллеги. А у меня к вам вопрос: Как российско-американский экипаж собирается провести праздник 9 Мая? Не планируете ли вы направить поздравления ветеранам, будут ли вам транслировать на борт парад с Поклонной горы?
Г.С: Мы пока еще не знаем доскональных планов на 9 Мая, подумаю, что-нибудь то нам покажут. А ветеранов мы поздравим в телевизионном репортаже во время торжественного заседания во Дворце Съездов. Там будет показан кусочек нашего репортажа.
В.Р.: Не было ли у вас проблем со здоровьем за эти полтора месяца полета? — сильно волнуясь, но ожидая получить из первых уст официальную версию болезни Стрекалова, задала “коварный” вопрос Романенкова. (Об этом ей категорически отказались говорить в РКА, обосновывая желанием сохранить врачебную тайну.)
Г.С: У меня вот были проблемы... да большие... Но сейчас все уже здоровы. Медицина нам дает предварительное “добро” на выход в открытый космос. Предварительно потому, что через пару дней будет окончательное заседание, иа котором будет принято решение. Так что мы готовы и по здоровью, и психологически, и по делу.
Вероника поблагодарила Геннадия Михайловича и передала слово корреспонденту радиостанции “Юность” Максиму Сергейчику (МС) (фамилия записана на слух и может быть передана неточно, за что заранее приношу извинения — И.М.).
После приветствия Максим задал свой, довольно оригинальный вопрос экипажу: Наряду с перечисленными ранее праздниками, приближается 100-летний юбилей радио. Есть ли у вас какие-нибудь проблемы со связью на борту комплекса и есть ли у вас связь с Хьюстоном?
В.Д.: Со связью нет проблем, — заверил командир экипажа, — Мы уже поздравили с этим праздником радиолюбителей, кого смогли.
М.С: Вы поддерживаете с ними связь?
В.Д.: Обязательно... обязательно... Постоянно включена и радиолюбительская, и пакетная связь. Плюс связь с ЦУПом. Без связи сегодня жизнь немыслима.
Далее командир подробно рассказал, как он видит жизнь без радио, о чем вы, уважаемые читатели, и сами можете догадаться.
М.С: Есть ли на борту станции обычный радиоприемник, с помощью которого можно было бы слушать радиостанцию “Юность”? Чем вы занимаетесь в свободное время?
Проигнорировав первый вопрос (видимо, не желая признавать отсутствие такой возможности), Владимир сразу ответил на второй:
В.Д.: У нас практически нет свободного времени. Изредка мы устраиваем себе психологическую разгрузку, смотрим видеофильмы. У нас большая видеотека. Есть практически все современные зарубежные и наши фильмы, начиная с “Белого солнца пустыни” и других. Трудно перечислить. Если на глаз оценить, то кассет около сотни наберется. Аудиокассет примерно в два раза больше. Музыку мы слушаем просто на плейере о время работы.
М.С: А какую музыку предпочитаете?
В.Д.: Я лично предпочитаю современную эстраду. Люблю слушать Анжелику Варум, Таню Буланову. Мне вообще она больше всех нравится в современной эстраде. А Геннадию Михайловичу, наоборот, классика больше нравится. Эстраду и музыку его юности слушает с удовольствием. Такая музыка у нас тоже есть.
Г.М.: У нас много аудиокассет еще с “Салюта-7”. В свое время их Володя Соловьев с Леней Кизимом на “Мир” привезли. Вообще у нас много чего интересного. В музей бы все это сдать.
М.С: А Норман как проводит свое личное время?
Н.Т.: Сейчас я пишу... — он имел ввиду подробные дневниковые записи о полете, — и кроме этого я предпочитаю классическую музыку.
М.С: У вас бывает связь с американскими журналистами. Запомнились ли какие-нибудь каверзные вопросы?
А в ответ тишина... а затем послышался тихий голос Дежурова, который растолковывал Тагарду неясные речевые обороты. Наконец Норман понял, что от него хотят, и рассказал:
Н.Т.: Луди есть интэрест длытелного полота и било два вопроса по связности... (Одному Тагарду известно, что он хотел сказать. Ответ адаптировать к нормальному русскому языку не удалось — И.М).
М.С: Норман, как вы себя ощущаете в длительном полете? Давал ли вам какие-нибудь инструкции Валерий Поляков?
Н.Т.: Да, у меня был совет от Полякова, других членов экипажа. По-моему, это похоже на полет на борту шаттла. Кроме продолжительности... полет продолжается уже два месяца. Жизнь на борту идет нормально.
М.С: Спасибо за ответы, всего вам хорошего.
На этом корреспонденты кончились. Всё желающие задали свои вопросы и получили ответы, а до конца сеанса оставалось несколько минут. И тогда главный оператор вновь предоставил слово вашему корреспонденту, обратившись к экипажу:
— Еще минуты три Игорь Маринин у вас займет?
Г.М.: Давай, Игорь...
И.М.: Еще один вопрос меня волнует: Валерий Поляков, когда летал, много удовольствия получал от космической сауны. Вам вроде бы поставили в программу полета ее демонтаж в установку на ее место гиродинов. Говорят, что вы ее уже отрубили. Володь, расскажи, как ты это сделал. Успел ли попариться?
В.Д.: Я был самым последним человеком на станции “Мир”, который воспользовался сауной. Разогрел я ее так, как максимально она могла разогреться. Чуть ли не расплавилась.
А рубить ее очень тяжело пришлось: крепкий орешек оказался. Я ее четыре дня рубил...
И.М.: Чем?
В.Д.: Ну здесь специально есть... (Консервным ножом... — вставил реплику Стрекалов) ... мачете прислали. Я ее и сверлил, и рубил всеми доступными способами. И что только я с ней не делал? Разрубил я ее на три части... Загрузили мы ее в грузовик на выброс...
И.М.: У Полякова и Сереброва сердце кровью обольется, когда узнают...
В.Д.: Да что ты! Я сам не рад был. Я сам был любитель этого дела... Все уже приготовлено, чтобы установить на то место, но пока не устанавливали...
И.М.: Ну понятно... А слышал я, что тебе Володя, и решетку на холодильнике пришлось ломать? (Я имел ввиду проблему с европейским холодильником, который хоть и размораживается, но как удалить из него воду пока не решили — невесомость мешает. Мне рассказали, что Владимир предложил без лишней канители вынуть сетку и собрать воду подручными средствами, но европейские конструкторы взяли тайм-аут на исследование проблемы более научными методами.)
В.Д.: Нет.пока еще не сломали... Пока только предварительные разговоры, а так ничего еще не ломал... Холодильник не наш, и ЕКА пока не дало “добро” на ломку решеток. Да там решеточка-то маленькая совсем...
(Чего ее ломать-то? — прокомментировал я эти слова Владимира, имея в виду его огромный опыт разрушителя сауны. В ответ с орбиты раздался дружный смех. Видно, чувство юмора прижилось на нашем орбитальном комплексе.)
В заключение я еще раз попрощался с “Ураганами” и поздравил их с наступающим Днем Победы, а в ответ услышал:
— Спасибо, Игорек... И вас всех в редакции мы поздравляем с этим праздником...
На этих словах комплекс вышел из зоны радиовидимости.
В.Истомин. В этот же день Стрекалов и Дежуров уточняли со специалистами циклограмму выхода, обсуждали прохождение по трассе на модели станции, смотрели видеофильм по “Выходу”. Тагард провел обследование МК-5, а затем переписал информацию с монитора артериального давления АВРМ в компьютер MIPS.
6 мая космонавты приступили к подготовке скафандров и БСС. Они провели их расконсервацию и осмотр, подключили к телеметрии, провели очистку гидросистем. Работа со сменными элементами, агрегатами скафандров не была завершена.
Утром Дежуров и Тагарт на 24 часа закрепили на себе монитор артериального давления и кардиомонитор Холтера (ОДНТ).
Совместные российско-американские исследования в программе 18-й основной экспедиции направлены на детальное изучение эффектов неблагоприятного влияния невесомости на организм человека и механизмов нарушений с целью разработки адекватных средств и мер профилактики.
Основными медицинскими проблемами космических полетов являются:
I. Эффекты гравитационного перераспределения крови в невесомости и остаточные явления после полета.
2. Детренированность сердечно-сосудистой системы (ССС), проявляющаяся, главным образом, в снижении ортостатической устойчивости и физической работоспособности после полета.
3. Анемический синдром: снижение в течение нескольких дней после полета числа эритроцитов с последующим их восстановлением.
4. Снижение гидратационного статуса организма и изменение водно-солевого баланса в невесомости.
5. Увеличение отдельных органов и тканей (печень, селезенка, почки) в связи с их повышенным кровенаполнением.
6. Нарушение сердечных ритмов (у некоторых космонавтов) .
В ходе полета экипажа ЭО-18 по программе “Мир-Шаттл” будут проводиться научные исследования и эксперименты по шести основным направлениям космической медицины и биологии.
Самый крупный блок экспериментов в полете ЭО-18 составлятат исследования обмена веществ. Периодически будут проводиться сбор проб крови, мочи, слюны, питьевой воды и выдыхаемого воздуха. Часть проб будет исследована на станции с помощью портативного биохимического анализатора — в первую очередь для изучения параметров, на которые влияет длительное хранение или повторное размораживание (ионизированный кальций, кислотно-щелочное равновесие). Основная часть образцов и других физиологических данных будет исследована специалистами России и США на Земле (динамика массы тела, периферического венозного давления, результаты полетного мониторинга потребления пищи, жидкостей, приема лекарств и уровня двигательном активности).
Блок санитарно-гигиенических исследований включает изучение характера колонизации воздуха, воды и поверхностей, в первую очередь полимеров, микроорганизмами. Здесь будут исследоваться количественный и видовой состав микрофлоры воздушной среды, систем обеспечения экипажа питьевой водой, поверхностей интерьера и оборудования станции. Образцы будут возвращены для анализа на Землю. С целью сбора и накопления дозиметрической информации каждый член экипажа будет в течение всего полета носить два пассивных дозиметра (российский и американский), и еще шесть пар пассивных дозиметров будут размещены в различных точках станции. Пассивные дозиметры будут возвращены на Землю для исследования. Два пассивных локальных дозиметра размешаются вблизи активных дозиметров “Доза-А1” (Россия) и ТЕРС (США) для послеполетного сравнения результатов пассивной и активной дозиметрии.
Перечень основных направлений медико-биологических исследований в программе ЭО-18 с краткой характеристикой экспериментов приведен в Табл. 1.
| Наименование | Характеристика |
| I. Метаболизм | |
| 1.1. Водно-минеральный обмен и его регулирование | Изучеие характера и степени перераспределения жидкостных сред организма, в частности, возможного влияния и взаимодействия эндокринных, почечных и циркуляторных факторов на гомеостазжидкостей и электролитов |
| 1.2. Риск образованна почечных камней | Оценка риска образования камней в почках и мочевыводящих путях в связи с увеличеннем почечной экскреции кальция |
| 1.3. Метаболические реакции при физических упражнениях | Изучение метаболической функции организма во время дозированных нагрузок на велоэргометре. Определение уровня энергетических субстратов и метаболитов в венозной крови и уровня гормонов, регулирующих энергетический метаболизм |
| 1.4. Метаболизм клеток крови | Выявление и оценка динамика изменения функций эритроцитов во время и после полета |
| 1.5. Масса и жизнеспособность эритроцитов | Изучение динамического изменения в массе циркулирующих в крови эритроцитов и их свойств, прямо связанных с их продолжительностью жизни и жизнеспособностью |
| 1.6. Хронофизиология и изменения фармокинетики | Определение изменений физиологических и фармокинетических параметров во время длительного полета с использованием фармакологических проб |
| 1.7. Поглощение и кинетика кальция | Изучение причин и возможных мер профилактики потери костной массы |
| 2. Сердечно-сосудистая и дыхательная системы | |
| 2.1. ОДНТ | Оценка ортостатической устойчивости членов экипажа при перераспределении крови в условиях невесомости путем создания отрицательного давления на нижнюю часть тела |
| 2.2. Аэробика | Изучение физических возможностей (аэробная работоспособность) космонавтов путем определения объема выполненной работы и измерения физиологических параметров при тесте со ступенчато возрастающей нагрузкой на велоэргометре до утомления |
| 2.3. Терморегуляция | Принципиально новый эксперимент, направленный на изучение процесса терморегуляции космонавта. Измерение температуры тела (кожной и внутренней) и потери тепла испарением во время выполнения физических упражнений |
| 3. Нейросенсорные исследования | |
| 3.1. Оценка скелетных мышц и их характеристик | Оценка полного мышечного акта при помощи пассивной или активной беговой дорожки во время проведения тестов “Спорт”, “Утомляемость”, “Спорт с использованием MGAS” |
| 3.2. Поза ожидания | Оценка влияния кратковременного воздействия микрогравитации на позу ожидания при выполнении движений руки: в свободном парении; с постоянным давлением на подошвы ног от бароботинок: при закреплении оператора на опорной поверхности |
| 4. Санитарно-гигиенические исследования и радиационная безопасность | |
| 4.1. Микробиология ВО | Сбор проб воздуха в жилых отсеках станции с использованием российского пробоотборника |
| 4.2. Микробиология ПИ | Сбор микробиологических проб с элементов интерьера станции |
| 4.3. Качество воды | Отбор проб питьевой воды для исследования на Земле микробиологических характеристик и химических микропримесей и оценка качества воды по микробиологическим показателям на борту |
| 4.4. Среда обитания | Радиационные измерения с помощью пассивных и активных дозиметрических приборов для оценки воздействия на космонавтов ионизирующих лучей космического пространства |
| 5. Психофизиологические исследования и работоспособность | |
| 5.1. Пилот | Исследование эффективности ручного управления во время моделирования полетных операций |
| 6. Фундаментальная биология | |
| 6.1. Инкубатор | Изучение влияния условий космического полета на эмбриогенез птиц |
 Научный модуль “Спектр”. Рисунок из проспекта ЦУП. |
6 мая. К.Лантратов по материалам пресс-центра ВКС. На космодроме Байконур продолжается подготовка к запуску научного модуля “Спектр”. Модуль, доставленный туда в конце марта, находится в монтажно-испытательном корпусе орбитального корабля “Буран” (техническая позиция 11П592) на 254-й площадке космодрома Байконур.
В конце апреля продолжалась установка в “Спектре” доставляемого на орбиту груза. 29 апреля был закрыт люк в модуль. Первоначально эта операция намечалась на 28 апреля, но из-за опоздания в доставке на космодром некоторых грузов люк был закрыт на сутки позже. Параллельно с укладкой грузов 25 апреля начались заключительные операции после электроиспытаний, проведенных в начале апреля, и установки солнечных батарей. Работы с электросистемой “Спектра” были завершены к 1 мая.
2 мая было проведено взвешивание модуля для точного определения его весовых характеристик. 3 мая начались заключительные операции перед накаткой на “Спектр” головного обтекателя.
4 мая на Байконур прибыла Межведомственная комиссия для оценки готовности модуля “Спектр” к запуску. Комиссия приняла модуль и разрешила приступать к заключительным предстартовым операциям. 5 мая на модуль был накачен головной обтекатель. 6 мая начались заключительные операции с модулем перед его транспортировкой на 31-ю площадку, где расположена заправочная станция. Там пройдет заправка топливом двигательной установки “Спектра”. Транспортировка модуля на заправочную станцию намечена на 8 мая.
В монтажно-испытательном корпусе 92-1 на 92-й площадке продолжалась предстартовая подготовка ракеты-носителя 8К82К “Протон-К” №37802, предназначенной для запуска “Спектра”. К 24 апреля завершилась стыковка всех трех ступеней ракеты. 25 и 26 апреля выполнена подготовка к проведению пневмоиспытаний. 27 апреля пневмоиспытания были выполнены. С 28 апреля начались подготовка и проведение автономных испытаний отдельных систем носителя и комплексные испытания системы управления. Эти испытания и заключительные операции с ракетой должны быть выполнены к 13 мая.
На пусковой установке №23 (левая ПУ) площадки №81 до 13 мая будет вестись штатная подготовка сооружений и систем стартового комплекса.
Как сообщили нам в пресс-центре ВКС, запуск модуля “Спектр” из-за некоторого отставания в предстартовой подготовке и с учетом новых баллистических расчетов перенесен с 18 на 20 мая. Запасной день для запуска — 23 мая.
2 мая. И.Лисов по сообщениям НАСА и Центра Кеннеди. Поздно вечером 30 апреля 1995 г. руководители полетов STS-71 и STS-70 приняли окончательное решение о перестановке этих двух полетов. Этим решением подтвержден план запуска STS-70 8 июня. STS-71 остается пока назначенным на 19 июня.
В полете STS-70 с борта “Дискавери” будет выведен спутник-ретранслятор НАСА TDRS-G. “Атлантис” в ходе полета STS-71 осуществит стыковку с российскской станцией “Мир”.
Решение о перестановке полетов было принято после рассмотрения хода подготовки запусков и консультации с представителями Российского космического агентства. “Рокировкой” НАСА достигает более эффективного использования людских ресурсов и средств подготовки и имеет лучшую возможность сохранить график последующих запусков.
Хотя оба полета представляют значительную ценность для НАСА, безусловным приоритетом пользуется экспедиция к “Миру”. Запуск “Атлантиса” планируется выполнить в интервале 19-24 июня, в зависимости от срока запуска и хода полета модуля “Спектр”. От даты запуска “Атлантиса” зависит длительность полета “Дискавери”. В том случае, если старт к “Миру” будет назначен на более раннюю дату, длительность полета “Дискавери” будет сокращена с восьми суток до пяти. Для допуска “Атлантиса” к полету необходимо убедиться в том, что во время полета и приземления “Дискавери” не произошло каких-либо нарушений, ставящих под угрозу безопасность второго полета. Трех суток — с 16 до 19 июня — для этого может оказаться недостаточно. По этой же причине НАСА не намерено выполнять два полета одновременно, хотя технические возможности для этого есть, и жестко ограничит возможность запуска STS-70 одной-двумя попытками. В случае, если запуск “Дискавери” придется отсрочить, хотя бы на несколько дней, он будет безжалостно переброшен на июль или даже август.
Помимо спутника TDRS-G, в февральском официальном манифесте НАСА для STS-70 указаны еще 14(!) дополнительных экспериментов на средней палубе. Только один из них, эксперимент PARE/NIH-R2 с крысами, не может быть выполнен за время 5-дневного полета.
Вплоть до начала июня невозможно предсказать, какая из двух миссий состоится раньше. В любом случае, однако, очередной полет будет сотым пилотируемым запуском в США (здесь считаются 6 “Меркуриев”, 10 “Джемини”, 11 “Аполлонов” по лунной программе, три экспедиции на “Скайлэб”, “Союз-Аполлон” и 68 состоявшихся запусков шаттлов, включая STS-51L). Кстати, в США выпущено уже немало символики, где именно миссия к “Миру” фигурирует как 100-й американский пилотируемый полет.
НАСА объявило, что официальная дата запуска STS-70 и продолжительность полета будут установлены на смотре летной готовности 26 мая. Смотр летной готовности “Атлантиса” с официальным назначением даты старта состоится в начале июня.
В течение 24-28 апреля во 2-м отсеке корпуса подготовки орбитальных ступеней (ОРТ) продолжались и к 1 мая были закончены работы по приемке переднего, среднего и хвостового отсеков “Дискавери”. 25-26 апреля были проведены проверки основной двигательной установки на отсутствие утечек. В эти же дни установили теплозащиту основных двигателей.
К 25 апреля закончились проверки входного люка экипажа. В этот день были закрыты створки грузового отсека. К 28 апреля была окончена установка носового колеса. 27 апреля-2 мая шла подготовка к перевозке “Дискавери” в здание вертикальной сборки (VAB). Эта операция состоялась утром 3 мая (начало движения — 09:05 EDT, 13:05 GMT). В тот же день была произведена стыковка орбитальной ступени с внешним баком ЕТ-71. Электрические соединения выполнялись 5 мая. 11 мая, после завершения проверок космической транспортной системы, корабль будет вывезен на старт.
Спутник TDRS-G уже находится там. Он был допущен к полету 27 апреля, и 1 мая в 23:00 EDT отправлен из корпуса обслуживания вертикальных ПН в промзоне НАСА на острове Мерритт на расположенный в 16 км от него комплекс LC-39B, куда прибыл в 02:00. На 39В TDRS-G был помещен в отсек ПН. После проверки состояния спутник будет заправлен гидразином и 13 мая установлен в грузовой отсек шаттла.
Расчетное время старта “Дискавери” — 8 июня в 09:01 EDT (13:01 GMT).
Как и было запланировано, 26 апреля космическая транспортная система с кораблем “Атлантис” была вывезена на стартовый комплекс LC-39A. Подвижная стартовая платформа двинулась из VAB в 03:43 EDT (07:43 GMT).
Интерфейсные испытания космической транспортной системы начались 24 апреля в VAB'e и были закончены 26-28 апреля уже на старте. Утром 27 апреля было проведено огневое испытание вспомогательных силовых установок (APU). С 28 апреля велась подготовка к заправке баков “Атлантиса” высококипящими компонентами ДУ орбитального маневрирования и ориентации. 2 мая был успешно проведен гелиевый тест основной двигательной установки. К 5 мая к полету была допущена гидравлическая система.
Для даты 19 июня время запуска “Атлантиса” — 18:43 EDT (22:43 GMT, 01:43 ДМВ). Расчетная длительность полета 10 сут 19 час 31 мин, время посадки в Центре Кеннеди — 30 июня в 14:14 EDT (18:14 GMT). Каждые сутки отсрочки соответствуют сдвигу времени старта примерно на — 23.5 мин.
24-28 апреля на “Индеворе” проводились проверки левого и правого хвостовых блоков двигателей системы орбитального маневрирования OMS и системы управления полетом. 24-26 апреля проводились работы с гидросистемой орбитальной ступени. 26 апреля были выполнены замеры напряжения топливных элементов. 1 мая на “Индевор” был установлен тормозной парашют, 2 мая проводились его проверки.
4 мая грузовой отсек “Индевора” был закрыт на период проведения в 1-м отсеке OPF опасных операций по обслуживанию APU и замене двигателя R1A системы реактивного управления (RCS), отказавшего во время предыдущего полета. Около 20:00 EDT, когда техники уже отсоединили магистраль окислителя (азотный тетраоксид) и отсоединяли магистраль горючего (монометилгидразин) от двигателя R1A на правом блоке OMS, произошло возгорание высококипящих компонентов, которое было в течение минуты подавлено с помощью огнетушителей. Область возгорания, по заявлению Центра Кеннеди, получила незначительные повреждения, персонал, работавший в защитных скафандрах SCAPE1, не пострадал.
1 Self-Contained Atmospheric Protective Ensemble
Непосредственной причиной возгорания, сообщило Франс Пресс со ссылкой на директора по управлению и эксплуатации шаттлов Боба Сика, стала утечка и воспламенение монометилгидразина с неустановленным пока окислителем. Правый блок OMS/RCS решено снять и заменить. Работы по обслуживанию APU были продлены на выходные 6-7 мая.
5 мая в VAB на подвижной стартовой платформе MLP-1 была начата сборка твердотопливных ускорителей RSRM-48. Ко 2 мая в ангаре АЕ была закончена установка экспериментальной аппаратуры на спутник WSF, проводились электроиспытания в вакуумной камере.
2 мая было уточнено расчетное время запуска “Индевора”: 20 июля в 10:30 EOT (14:30 GMT). Посадка в Центре Кеннеди запланирована на 31 июля в 07:15 EDT (11:15 GMT). Как заявил 5 мая представитель Центра Кеннеди Брюс Бакингэм, происшедший пожар вряд ли вызовет отсрочку запуска более чем на несколько дней.
После того как в пятницу 21 апреля “Колумбию” поставили в 3-й отсек OPF, был снят хвостовой защитный конус. Орбитальную ступень сняли с посадочного устройства. 27 апреля на корабль подали питание, а 28 апреля — открыли створки грузового отсека. 1 мая проводились их функциональные испытания. 5 мая проводилась подготовка к установке 5-го набора баков криогенных компонентов и подготовка основной ДУ к предстоящим проверкам.
Тем временем 27 апреля стойки с экспериментальной аппаратурой миссии STS-73 были установлены в модуль “Спейслэб” (FU-1).
НОВОСТИ ИЗ РКА4 мая. АП. Генеральный директор РКА Ю.Коптев заявил в интервью ИТАР-ТАСС, что России следует попытаться увеличить доходы от коммерческих космических запусков путем пересмотра соглашения с Соединенными Штатами. Соглашение, подписанное 2 сентября 1993 г., разрешает России выполнить до 2000 г. восемь коммерческих запусков, в четырех из которых могут быть выведены по два аппарата.
Ю.Коптев назвал сумму в 1.6 млрд $, которые Россия намерена получить до 2000 г. за услуги по запускам, большая часть из которых будет платой за восемь коммерческих пусков “Протонов”. Он сказал, что прибыль могла бы быть выше, если бы Россия не была ограничена квотой. “Россия выступает за полную отмену этой квоты, или по крайней мере за ее увеличение в два раза по сравнению с нынешней,” — сказал он.
НОВОСТИ ИЗ ЦПК24 апреля. И.Маринин. ЦПК. Сегодня в ЦПК имени Ю.А.Гагарина состоялось заседание Главной медицинской комиссии (ГМК), на котором были рассмотрены итоги медицинского обследования Анатолия Соловьева, Николая Бударина, Юрия Усачева и Юрия Онуфриенко, завершающих подготовку к полету.
Решением ГМК все четверо космонавтов допущены к выполнению космического полета без ограничений. 28 апреля. И.Маринин. НК. Близится к завершению почти полугодовой полет российских космонавтов на борту орбитального комплекса “Мир”. Экипажем проделана огромная научно-исследовательская работа по различным международным программам. Несмотря на стареющее оборудование, командиру и особенно бортинженеру удалось поддержать комплекс “Мир” и передать его следующей смене в неплохом состоянии.
Чувствуется накопившаяся усталость, нервное напряжение после длительного полета. Несмотря на специальные часы, выделенные на тренировки по спуску, командир и бортинженер ощущают некоторую потерю навыков пилотирования корабля, ведь последний раз приходилось пользоваться “штурвалом” почти полгода назад. Радость от выполненной работы и предчувствие скорой встречи с Землей переполняют душу и притупляют некоторое беспокойство перед выполнением сложного этапа — спуска с орбиты.
И вот прощание закончилось, люки между кораблем и станцией закрыты. Командир и бортинженер заняли свои места и начали проверять системы корабля “СоюзТМ”. Все было нормально, за исключением связи. Ни командир, ни бортинженер не слышали последние инструкции с Земли по основному УКВ-приемнику, хотя Земля доклады космонавтов принимала нормально. Связь поддерживалась только через средства связи станции. Эта неисправность не вызвала особых опасений у экипажа, а после перехода на резервный УКВ-приемник совсем отошла на второй план.
Надев скафандры и проверив их герметичность, космонавты закрыли люк между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком и хотели уж было приступить к проверке герметичности люка, но транспарант “Люк СА-БО открыт” так и не погас.
“Что это? — подумал командир, — Неужели негерметичен уплотнитель на люке?” Если закрыть люк не удастся, то после отстрела БО спускаемый аппарат разгерметизируется.
Сразу всплыл в памяти порядок действий экипажа при спуске в разгерметизированном СА, и экипаж начал действовать.
Командиру пришлось вновь открыть люк и проверить уплотнитель, но все оказалось в порядке.
“Видимо отказал датчик,” — решили космонавты и, включив специальный тумблер РРСТ, сымитировали правильную работу датчика, тем самым продолжив подготовку к расстыковке.
В дальнейшем проверка герметичности люка показала правоту экипажа: утечки в люке не было.
Точно в назначенное время специальные толкатели отбросили от станция “надоевший за полгода” космический корабль. И тут как гром среди ясного неба загудела сирена и загорелся транспарант “Давление СА падает”. Прямой угрозы жизни экипажа не было, ведь космонавты были в спасательных скафандрах “Сокол KB”, да и давление падало не так быстро: 0.15 мм рт.ст. в секунду. Но эту аварию, приведшую к гибели в 1971 году экипажа “Союз-11”, игнорировать нельзя. Космонавты приняли единственно правильное решение: “Выполняем срочный спуск по баллистической траектории, а до этого как можно дольше поддерживаем относителвно безопасное давление в СА — около 450 мм рт.ст. — наддувая кабину кислородом из баллона СА”.
Но на подготовку к спуску по новой траектории тоже необходимо время. Наконец напряженная работа порядком уставших космонавтов увенчалась успехом, все готово. Программа срочного спуска запущена автоматически и выполняется. Экипажу остается только контролировать ее прохождение по приборам и бортовым часам.
Но что это? На 33-й минуте не прошла метка, значит, не включился на торможение сближающе-корректирующий двигатель. Корабль остается пленником орбиты.
Но еще не все потеряно. Если дело в неисправности СКД, то торможение возможно с помощью больших двигателей причаливания и ориентации ДПО-Б. (примерно такая ситуация сложилась в апреле 1979 года, когда во время стыковки “Союза-33” со станцией “Салют-6” отказал основной двигатель и экипажу пришлось совершать досрочный спуск, используя резервный двигатель). Но наиболее вероятен, предположил бортинженер, сбой программы. Тогда двигатель можно включить вручную.
Всего полторы секунды понадобилось экипажу для анализа этой ситуации. Командир взял управление кораблем на себя и вручную включил СКД на торможение. И это все на фоне разгерметизации СА, в герметичных и наддутых скафандрах, плотно притянутых к ложементам кресел и с угрозой перенасыщения атмосферы кислородом, когда любая искра может вызвать пожар. (Кстати, пожар в СА тушится полной разгерметизацией).
Двигатель СКД заработал, это было заметно по характерному шуму и вибрации, но акселерометр, который должен измерять величину набираемого тормозного импульса, не включился в работу.
“Скорее всего, накрылся акселерометр,” — решил бортинженер. Но как определить без акселерометра: нормально ли работает двигатель, развил ли он необходимую для торможения тягу.
“Расход топлива нормальный,” — сообщил бортинженер командиру, сняв показатель со специального прибора, измеряющего реальный расход топлива. Значит, двигатель работает нормально. Командир, проконтролировав необходимое время вручную, выключил СКД, выдав требуемый для баллистического спуска импульс.
Напряженность спала. Почти все позади. Осталось только не забыть через две минуты после разделения отсеков по команде от термодатчиков вручную выдать команду на закрутку СА в атмосфере. Обычно, при работающем акселерометре, эту команду выдает специальное программное устройство, но теперь это надо сделать вручную.
Но что это? Уже прошло слишком много времени, а характерного хлопка пироболтов, разделяющих отсеки, так и нет.
Командир молниеносно принял решение: термодатчики не сработали, выдаю разделение вручную. Но результат тот же. Все... Дальше можно надеяться только на Бога, да на запас прочности конструкции спускаемого аппарата.
“Иду по-комаровски,” — сказал в январе 1969 года Борис Волынов, когда его корабль “Союз-5” не полностью разделился и, сильно вращаясь, вошел в атмосферу. Тогда Волынову повезло: все что надо обгорело и корабль сел. С тех пор корабль видоизменился, все системы задублированы, надежность основных приближается к 100%. Как мне сказали специалисты, такого быть не может. Но все же случилось...
Об этом полете рассказал нашему корреспонденту инструктор экипажа Андрей Маликов, а случилось это на Земле, 28 апреля 1995 г., в завершающий день комплексной экзаменационной тренировки “Родников”. Все пять нештатных ситуаций Анатолий Соловьев и Николай Бударин успешно преодолели и только шестая нештатная ситуация, “нерасчетная”, подброшенная старым уже тренажером, вынудила инструкторов чуть раньше завершить тренировку. Немного уставшие, но довольные Анатолий и Николай выбрались из тренажера и направились в комнату экипажа, чтобы снять космические доспехи, привести себя в божеский вид и предстать перед комиссией.
В ходе всего “космического полета” экзаменационная комиссия из представителей ЦПК имени Ю.А.Гагарина и РКК “Энергия” внимательно наблюдала за всеми действиями экипажа, фиксировала каждое движение, каждую фразу космонавтов, каждую ошибку, выставляя “штрафные” баллы. За неоптимальные действия, например, снимается 1 балл; за ошибочные действия, влекущие “гибель” экипажа или станции — 100 баллов. Комиссией было зафиксировано 8 незначительных замечаний, потянувших на 24 балла. После обсуждения всех замечаний с экипажем осталось всего 16 “штрафных” баллов, что соответствует по существующей методике оценки действий экипажа оценке 4.9.
Так закончилась комплексная экзаменационная тренировка первого экипажа 19-й основной экспедиции на орбитальный комплекс “Мир”, стартующей на шаттле “Атлантис” (по последним данным) 22 июня 1995 г.