17 мая. Сообщение “Boeing Co.”. Разработка специалистами “Boeing Defense & Space Group” дешевого носителя нового поколения под программу EELV ВВС США продвинулась значительно дальше чертежной доски. Разработчики изготавливают и испытывают компоненты, использование которых, как они считают, приведет к “драматическому” сокращению стоимости пусков и времени подготовки.
Существенное долговременное сокращение стоимости пусков может быть достигнуто за счет частичной многоразовости, а именно за счет спасения и повторного использования наиболее дорогих элементов РН — основных двигателей и их подсистем. Такой подход, утверждает менеджер программы EELV фирмы “Boeing” Тим Уайт (Tim White), является уникальным.
Под руководством Уайта разрабатывается, изготавливается и испытывается прототип спасаемого двигательного отсека с основным двигателем, топливными системами и электроникой. Предполагается, что отделенный от РН двигательный отсек будет спасаться с помощью системы из трех парашютов.
В апреле на армейском полигоне Юма (Аризона) субподрядчик “Boeing'a” фирма “Irvin Co.” выполнила сброс груза массой 3175 кг с самолета С-130 на высоте 3700 м. Парашютная система, включающая один купол диаметром 41.5 м, работала отлично, были удовлетворены все требования по стабильности и другим характеристикам. В настоящее время “Irvin Co.” ведет изготовление трех таких парашютов, с тем чтобы позже в этом году провести испытания с полномасшабным прототипом двигательного отсека массой 9525 кг
Прототип двигательного отсека изготавливается фирмой “Boeing” и подрядчиком “Textron Marine & Land Systems” (Нью-Орлеан).
Корпус макета изготавливается из алюминия, так как фирме необходимо уложиться в график 15-месячного контракта ВВС. На штатных двигательных отсеках будет стоять корпус из прочного и легкого композиционного материала (графитный висмалеймид). В ходе предстоящих испытаний прототип будет оснащен основным двигателем шаттла SSME в нейтральном снаряжении. “Rocketdyne”, также субподрядчик по данному проекту, недавно закончила сборку двигателя. Для защиты от брызг соленой воды отсек защищается экраном фирмы “ILC-Dover”.
“Агрессивная” программа испытаний предусматривает серию сбросов летом 1996 г., сначала в воды искусственного канала, а затем в Мексиканский залив. Для доставки отсека к месту сброса будет использоваться вертолет CH-47D. Если все пройдет успешно, демонстрационные испытания завершатся уже в текущем году сбросом двигательного отсека с работоспособным двигателем SSME. Затем он будет установлен на стенд Космического центра имени Стенниса для проверки возможности повторного использования.
Другими способами уменьшения затрат, используемыми в работе “Boeing” no EELV, являются использование “коммерческих” производственных методов низкой стоимости, упрощение наземной подготовки и малая степень специализации конкретных экземпляров носителя. (Известно, например, что каждый “Титан-4” изготавливается под конкретную полезную нагрузку, чем в значительной мере объясняется его фантастическая стоимость — С. Г.)
В августе 1995 г. Центр космических и ракетных систем ВВС США выдал “Boeing” и трем другим компаниям контракты на подтверждение их концепций EELV стоимостью по 30 млн $ каждый. По результатам этих работ в конце 1996 г. будут выбраны две компании для следующего этапа конкурса.
Проект EELV, предложенный фирмой “Boeing”, предлагает простой носитель модульной конструкции, который способен выполнять запуски всех средних и тяжелых ПН в рамках этой программы. Носитель для средних ПН будет состоять из двигательного отсека с двумя SSME, отсека баков с баками жидкого водорода и жидкого кислорода, криогенной верхней ступени с двигателями RL-10 компании “Pratt & Whitney” и головного обтекателя. Высота ракеты составит 46.6 м. Для выведения тяжелых ПН носитель будет оснащаться навесными твердотопливными ускорителями “Castor” и большим обтекателем. Этот вариант будет иметь длину 53.9 м.
Проект не предусматривает какой-либо разработки двигателей или “американизации” существующих, что уменьшает стоимость программы и риск. Система управления основана на СУ ступени IUS, в которой используется кольцевой лазерный гироскоп с “Боинга-777” и написанное на языке Ада программное обеспечение.
Производственный план основан на использовании существующих мощностей. Корпус двигательного отсека и головные обтекатели будут выпускаться в Центре перспективных композитов фирмы в Сиэттле — крупнейшем предприятии такого профиля в мире. Баковые отсеки планируется выпускать в Хантсвилле на производстве, созданном для работ по Международной космической станции. Переходники (между ступенями и межбаковые) будут выпускаться на авиазаводе в Уичите (Канзас).
* Доктор ветеринарной медицины Джозеф Белитцки (Joseph T. Bielitzki) недавно назначен на вновь созданную должность главного ветеринара НАСА, говорится в сообщении агентства от 8 мая. Создание такой должности связано со “сложностью и частыми изменениями международного законодательства”, регулирующего обращение с подопытными животными. Белитцт будет отвечать за надзор и координацию работ с животными во всех центрах НАСА, за соответствие их законодательству США. Д-р Белитцт останется в штате Исследовательского центра имени Эймса НАСА. |
18 мая. С.Головков по сообщениям НАСА, АП, Рейтер, Франс Пресс и Генри Вандербилта. Сегодня на полигоне Уайт-Сэндз состоялся первый полет модифицированной экспериментальной ракеты DC-XA.
DC-XA считается прототипом многоразовых носителей НАСА, разрабатываемых в рамках программ Х-33 и Х-34. Первый вариант экспериментальной ракеты, называвшийся DC-X, был изготовлен фирмой “McDonnell Douglas” на средства Минобороны США, и совершил восемь испытательных полетов в период между августом 1993 г. и июлем 1995 г. Пентагон, однако, уже в 1994 г. не горел желанием тратить деньги на продолжение работ, а тем более на постройку и испытания более крупного прототипа одноступенчатого многоразового носителя (DC-Y). После долгой волынки НАСА вступило в игру и взяло на себя финансирование модифицированного варианта DC-XA как летающей лаборатории компонентов уже для своих проектов многоразовых носителей.
Напомним, что ракета DC-X высотой 13.1 м была во многом сделана заново: в ее составе появился композиционный бак жидкого водорода, алюминиево-литиевый бак жидкого кислорода российского производства, композиционный межбаковый переходник, дополнительная ДУ с композиционным трубопроводом жидкого водорода и композиционным клапаном жидкого водорода, система ориентации на газе, российская вспомогательная силовая установка для привода средств управления полетом. На испытаниях в США выяснилось, что в сварных швах алюминиево-литиевого бака обнаружились микротрещины, к счастью, недостаточные для того, чтобы ухудшить механические свойства или протечь. Четыре двигателя RL-10-A5 прошли на фирме-изготовителе инспекцию на предмет усталостных явлений после восьми полетов и десятка огневых испытаний.
Цикл наземных испытаний DC-XA завершился 7 мая 1996 г. В этот период были испытаны все системы ракеты. Были проведены три огневых испытания основной ДУ DC-XA длительностью от 3 до 20 секунд с тягой двигателей до 95% номинальной. Было объявлено, что первый пуск состоится не ранее 17 мая. Как и первоначальный вариант DC-X, DC-XA должна была испытываться над армейским полигоном Уайт-Сэндз в штате Нью-Мексико. Программа этих испытаний состоит из пяти полетов. Цель — получить информацию о характеристиках композитных материалов и других новых технологий при реальных температурах, давлениях и шумах.
Помимо “McDonnell Douglas”, в работе по DC-XA участвует “весь цвет” американской аэрокосмической промышленности. “Aerojet” сделала для ракеты вспомогательную ДУ, “Lockheed Martin Corp.” — наземную топливную систему, “Rockwell International” — акустическую систему контроля состояния бака жидкого водорода. Работами по пуску руководила Лаборатория Филлипса ВВС США на авиабазе Кёртлэнд.
Время первого полета настало в субботу 18 мая. Накануне пуск пришлось отложить на 24 часа из-за отказа датчика давления в камере сгорания одного из четырех ЖРД RL-10-А5 во время заправки жидким водородом. Пуск был назначен на 09:00 местного времени (15:00 GMT). Ракета стартовала, поднялась на высоту 240 м, затем переместилась горизонтально на 105 м и примерно через одну минуту выполнила посадку.
Непосредственно во время зависания перед посадкой наблюдатели заметили пожар в нижней и боковой части корпуса ракеты. По некоторым данным, он возник из-за предусмотренного программой медленного снижения, повлекшего более длительный нагрев днища и корпуса DC-XA. Известно, что в полетах DC-X вертикальная скорость при посадке составляла от 0.6 до 4.3 м/с; расчетная скорость для DC-XA составляет 1.2 м/с. Сообщается также, что посадка проводилась на специальной площадке на стальную решетку над газоотводным котлованом, чтобы избежать приземления в облаке раскаленных газов и эрозии бетона, но реальная газовая динамика оказалась непохожа на расчетную. Так или иначе, во время зависания на корпусе DC-XA загорелась краска.
Огонь и сопровождавший его густой черный дым послужили причиной скоропалительного сообщения Рейтер, в котором экспериментальная ракета объявлялась уничтоженной. Вопреки слухам, DC-XA приземлился успешно, огонь был подавлен наземным персоналом, а ущерб от пожара был оценен как “минимальный” и “незначительный” — сгорела часть контролирующей аппаратуры. Слив топлива и транспортировка DC-XA на стартовую площадку прошли как обычно.
“Именно поэтому мы испытываем самолеты и космические аппараты, — сказал бывший астронавт НАСА Чарлз 'Пит' Конрад, — потому что мы не настолько сильны, чтобы точно знать, как они будут работать.” Конрад управлял полетом DC-XA с компьютерного пульта.
После того, как стартовый расчет осмотрел ракету, менеджер программы DC-XA от НАСА Дэн Думбакер (Dan Dumbacher) заявил, что цели полета успешно выполнены. Горело только снаружи; все внутренние системы работали хорошо. “Повреждения сосредоточены на одной из [внешних] панелей DC-XA. Аппарат будет скоро летать снова,” — сказал он.
Очередные полеты DC-XA (после замены обгоревшей панели) запланированы на 7 и 8 июня. В первом из них планируется достичь высоты 600 м. Потом будут проведены полеты с преднамеренным выключением одного из двигателей и посадкой на трех двигателях, и с выключением и повторным запуском двигателя в полете.
8 мая. Казтаг-ТАСС. Нурсултан Назарбаев своим указом утвердил положение о специальном представителе президента Казахстана на космодроме Байконур. Этот шаг, как отмечается в документе, подписанном 7 мая, предпринят в целях соблюдения юрисдикции Казахстана и конституционных прав его граждан на космическом комплексе.
В задачи представителя президента входит содействие реализации соглашения между Казахстаном и Россией об основных принципах и условиях использования космодрома Байконур, договора о его аренде между правительствами двух стран и дополнительных соглашений к нему в части обеспечения юрисдикции Казахстана и конституционных прав его граждан, проживающих в городе Байконур (бывший Ленинск).
Представитель президента наделен весьма широкими полномочиями. Он вправе, например, знакомиться с ходом выполнения казахстанских государственных и межгосударственных программ и проектов по аэрокосмической деятельности на космодроме, вносить предложения на рассмотрение казахстанско-российской межправительственной комиссии по деятельности космического комплекса.
11 мая. В.Давыдова по материалам ИТАР-ТАСС и газеты “Красная звезда”. Во время пребывания Президента РФ Бориса Ельцина на астраханской земле обсуждались вопросы, связанные с судьбой предприятий оборонного комплекса, которых немало в этом регионе. В районе волжского города Ахтубинска Президент посетил государственный центральный полигон (ГЦП) “Капустин Яр” (на заре времен он именовался еще и как полигон Москва-400), который 13 мая отметит свое 50-летие.
Знакомство с ГЦП Борис Ельцин начал с осмотра оборудования полигона, посещения смотровых площадок, однако ввиду ограниченности времени пришлось отложить показ Президенту зенитно-ракетных комплексов, состоящих на вооружении Войск ПВО. Тем не менее, выступая перед личным составом “Капустина Яра”, воинами-ракетчиками, ветеранами, а также жителями города-спутника ГЦП Знаменска, Борис Ельцин тепло поблагодарил ученых, специалистов, испытателей, военнослужащих за создание ракетно-ядерного щита России. Этот щит обеспечил военно-стратегический паритет в послевоенном мире, отвел угрозу глобальных войн. “Они создали именно щит, а не меч”, — подчеркнул Президент.
Но, как известно, даже самое совершенное оружие со временем устаревает, требует обновления. И в этом смысле важен указ, подписанный Президентом 8 мая, “О первоочередных мерах поддержки предприятий оборонного комплекса Российской Федерации”, который, по мнению Бориса Ельцина, позволит заметно оживить весь отечественный оборонный комплекс.
Еще одним важным мероприятием в Ахтубинской программе Президента РФ стало посещение государственного летно-испытательного центра (ГЛИЦ) имени Чкалова.
Борис Ельцин в течение часа осматривал образцы новейшей авиационной техники на летном поле. Его сопровождали главнокомандующий ВВС России генерал-полковник авиации Петр Дейнекин, первый заместитель Министра обороны России Андрей Кокошин, группа представителей ведущих конструкторских бюро, создающих самолеты.
Во время пребывания Президента на аэродроме ГЛИЦ был произведен воздушный показ авиационной техники летчиками-испытателями полигона и летчиками-испытателями центра, а также воспитанником местной общеобразовательной школы с первоначальной летной подготовкой.
10 мая. Сообщение НАСА. В Центре космических полетов имени Маршалла недавно завершились 30-суточные испытания системы жизнеобеспечения для Международной космической станции.
Эта СЖО предназначается для американских жилого и лабораторного модулей. Испытания проходили в модуле объемом 175/м3. Жизнедеятельность четырех человек имитировалась введением углекислого газа и водяного пара. Проверялась способность системы управлять содержанием углекислого газа и кислорода и атмосферным давлением.
По оценке научного руководителя испытаний Джея Перри (Jay Perry), инженера по системам СЖО Отделения систем СЖО Центра Маршалла, испытания прошли отлично. Все 30 суток система работала в автоматическом режиме. Была проверена работа системы удаления СО2 в режиме пониженного энергопотребления — система работала на полной мощности в течение 53 минут светлой части “витка” и на пониженной в течение 37 минут “тени”. Именно такой режим предусмотрен для “Альфы”. Соотношение азота и кислорода контролировалось по сигналам от датчика состава атмосферы с использованием специализированных программ, близких к тем, что будут работать на станции.
Подсистема обновления атмосферы ARS (Atmosphere Revitalization Subsystem) продемонстрировала свою способность обеспечить здоровую рабочую обстановку для экипажа и экономию электроэнергии в 200 Вт по сравнению с ранее использовавшимися режимами.
Проведенный эксперимент был пятым с 1987 г. Запланированы новые испытания для определения способности различных подсистем удалять малые примеси.
Аппаратура очистки воздуха будет доставлена на лабораторный модуль МКС в 1998 г.
6 мая. С.Головков по сообщениям Рейтер и Франс Пресс. Западноевропейская компания “Arianespace” объявила сегодня о заключенном с “Societe Europeenne des Satellites” соглашении о запуске ракетами “Ариан” шести спутников прямого телевизионного вещания.
Соглашение предусматривает три твердых контракта и три опции (возможных запуска) спутников серии “Astra” в период 1997— 2000 г. По крайней мере два из них будут спутниками на основе базовой конструкции HS-601 фирмы “Hughes”. Финансовые условия соглашения не оговариваются. “Это долгосрочное соглашение гарантирует SES возможность запусков на “Ариан” с целью обеспечить непрерывность и рост услуг прямого телевещания в Европе, — говорится в сообщении “Arianespace”. — Это открывает возможность развития новых направлений деятельности SES, в частности, в области мультимедийных услуг.”
Как известно, спутник “Astra 1F” запущен в апреле 1996 г., a “Astra 1G”, “Astra 1H” и “Astra 1HR” будет запущены в 1997-1998 г. российским носителем “Протон-К”.
Для “Arianespace” этот контракт является 14-м в текущем году. За последние недели были заключены пять твердых контрактов с семью опциями — помимо SES, заказчиками выступили “Echostar Communications” и “Space Systems/Loral”. Представляется вероятным, что вскоре будет превзойден рекордный уровень 1993 года, когда за год было подписано 16 контрактов. Владельцы “Ариан” не получили только два контракта, доставшиеся США и России, и еще с полдюжины находятся на последних стадиях переговоров.
В 85 пусках РН семейства “Ариан”, выполненных за 16 лет, были выведены на орбиты 65 европейских спутников, 23 американских, 27 для азиатско-тихоокеанского региона и 30 для международных организаций. Неудачными были 7 пусков.
С учетом нового соглашения “Arianespace” имеет контракты на запуск 47 спутников. Суммарная стоимость контрактов оценивается экспертами в 3.8-4.3 млрд $. Кроме того, заключенные соглашения предусматривают еще не менее 18 опций. Из 47 спутников 16 предназначены для Европы, 12 для международных организаций, а остальные — для операторов Аргентины, Бразилии, Египта, Израиля, Индии, Индонезии, Малайзии, США, Таиланда и Японии.
Выбор носителя — испытанный “Ариан-4” или еще не летавший “Ариан-5” — остается за заказчиком. В январе “Arianespace” заказала еще 10 “Ариан-4”, доведя общее количество заказанных РН до 130. 16 из них — “Ариан-5”.
Единственным своим реальным конкурентом, по крайней мере на словах, “Arianespace” считает американскую “Lockheed Martin” с “Атласами”.
* Обязанности заместителя директора НАСА по Управлению биомедицинских и микрогравитационных наук исполняет д-р Арнольд Никогоссян (Arnauld Nicogossian). |
18 мая. С.Головков по сообщениям Франс Пресс и “X-Prize”. В начальный период развития авиации было объявлено немало призов, дававшихся тому, кто первый пролетит — 25 метров, 100 метров, 1 километр, через Ла-Манш, через Атлантический океан... Сегодня официально объявлен первый международный приз за частное достижение в космосе — 10 миллионов долларов за пилотируемый суборбитальный полет многоразового космического аппарата.
Большое количество знаменитостей — от Базза Олдрина до Бёрта Рутана — собрались сегодня вечером в Сент-Луисском научном центре, чтобы объявить так называемый Х-приз. В заявлении учредившего приз фонда “X-Prize Foundation” (г.Сент-Луис, США) говорится, что он “вручит 10 миллионов долларов первой частно-финансируемой группе, которая успешно запустит в суборбитальный полет и приземлит пилотируемый космический аппарат несколько раз”.
В отличие от авиации начала века, ныне государственные организации имеют большие достижения в пилотируемых космических полетах. Но достигаются они с огромными финансовыми затратами, а круг людей, которым посчастливилось слетать в космос, резко ограничен. Тем временем многочисленные частные организации, преимущественно американские, проектируют собственные космические аппараты и носители, объединенные лозунгом “дешевого доступа в космос”. Организатор и председатель фонда Питер Диамандис (Peter Diamandis) верит, что через несколько десятков лет тысячи людей будут летать в космос для отдыха, для развлечения, в интересах работы.
К соревнованию допускаются претенденты из любой страны мира — но они должны разработать и построить корабль на частные средства. Условия, квалифицирующие летательный аппарат как достойный премии, таковы. Корабль должен быть рассчитан на экипаж из трех взрослых человек, должен достичь высоты 100 км дважды в течение двух недель и вернуться без существенных повреждений, доказав возможность повторного использования. Зачетные полеты разрешается выполнять с одним пилотом. Организация, осуществляющая полеты, должна заранее уведомить “X-Prize Foundation” о месте старта и посадки. Наконец, на борту корабля должна быть эмблема “New Spirit of St.Louis”.
Последнее требование подчеркивает “наследственность” идеи. В мае 1927 года Чарлз Линдберг впервые перелетел без посадки Атлантический океан на самолете с эмблемой “Spirit of St.Louis” — “Дух Сент-Луиса” и выиграл учрежденный в 1919 г. приз Ортейга в сумме 25000 долларов. Первый миллион в сумму нового приза внес комитет “Новый дух Сент-Луиса”.
Помимо основного приза, “X-Prize Foundation” вручит до четырех премий по 25000 долларов тем лицам, которые внесли большой вклад в коммерческие космические полеты. Эти призы будут вручаться раз в год, начиная с 1997 года.
“X-Prize Foundation” учреждена как бесприбыльная образовательная организация, призванная “образовывать общественность в отношении космического туризма, ускорить разработку дешевых многоразовых ракет-носителей и этим начать быстрое создание индустрии космического туризма”. Финансирование приза будет проведено преимущественно частными компаниями в Сент-Луисе.
Идея приза поддержана рядом космических организаций — Национальным космическим обществом США, Французским аэроклубом, Ассоциацией участников космических полетов, Международной авиационной федерацией и многими другими. Директор НАСА Дэниел Голдин заявил, что его организация сочувствует идее и окажет участникам конкурса допустимую по закону нефинансовую помощь, от консультаций до предоставления технических средств агентства для испытаний их кораблей.
12 мая. ИТАР-ТАСС. В подписанном Борисом Ельциным 8 мая Указе №688 “О первоочередных мерах поддержки предприятий оборонного комплекса РФ” “предусмотрена поддержка, которой оборонный комплекс не имел за все годы реформ”. Так прокомментировал сегодня помощник Президента РФ Александр Лившиц президентский указ.
“Президент защитил оборонку. Оборонка защитит страну”, — подчеркнул А.Лившиц. Он отметил, что в соответствии с Указом правительство должно обеспечить погашение в полном объеме накопившейся на сегодня задолженности по государственному оборонному заказу. На период, пока эта задолженность будет погашаться, оборонным предприятиям предоставляется отсрочка по уплате их собственных долгов по налогам в федеральный бюджет на сумму, не превышающую задолженность государства перед ними. Такая же отсрочка дается и в отношении взносов и пеней в Пенсионный фонд.
Правительству, пояснил далее А.Лившиц, поручается обеспечить ежеквартальное пропорциональное финансирование конверсионных программ, решить вопрос о передаче земельных участков в собственность предприятиям, выполняющим государственный оборонный заказ. Поручено также форсировать разрешение проблемы взаимных неплатежей поставщиков газа, нефтепродуктов, электроэнергии и предприятий, выполняющих оборонный заказ.
А.Лившиц особо отметил, что исполнение указа “будет находиться под личным контролем президента и осуществляться в том же режиме, который существует по зарплате — с марта, а по пенсиям — с апреля текущего года”
7 мая. Сообщение JPL. Исследователи НАСА готовятся использовать уникальную пару телескопов Обсерватории имени У.М.Кека как единый мощный инструмент для поиска планет и планетных систем у ближайших звезд.
На 8 мая назначена торжественная церемония открытия телескопа “Keck II” на горе Мауна-Кеа (Гавайские о-ва). Являясь копией построенного ранее телескопа “Keck I”, он имеет параболическое зеркало диаметром 10 м, составленное из 36 шестиугольных сегментов. Элементы зеркала, изготовленные и отполированные по отдельности, намного тоньше и легче, а сборка такого зеркала намного дешевле, чем если бы оно было сделано из цельного стекла.
Телескопы оснащены средствами адаптивной оптики, позволяющими 100 раз в секунду корректировать форму зеркала, чтобы скомпенсировать вносимые атмосферной турбулентностью искажения и сохранять максимально возможную четкость изображения. Ввод в строй второго телескопа не только удваивает количество наблюдательного времени. Для телескопа “Keck II” подготовлен более широкий набор инструментов, в том числе три специализированных спектрографа.
НАСА намерено использовать возможность работы двух телескопов в режиме интерферометра, когда оба инструмента будут наблюдать один и тот же объект, а их данные обрабатываются совместно. Такие наблюдения должны обеспечить значительно большую собирающую способность и разрешение, чем с одного телескопа. НАСА в лице Лаборатории реактивного движения (JPL) участвовало в строительстве Обсерватории Кека, вложив в нее 44 млн $, и расходует по 2 млн $ в год на совместные работы по инфракрасной и оптической интерферометрии. Фонд У.М.Кека выделил на строительство обсерватории более 150 млн $.
Интерферометрические исследования на Обсерватории Кека, как и наблюдения с помощью Космического телескопа имени Хаббла, будут положены в основу в программу НАСА, посвященную исследованиям происхождения и развития Вселенной и жизни, одной из целей которой является поиск внесолнечных планет. (“НК” сообщили об обнаружении первых нескольких таких планет в №8,1996.) Отработка техники оптической интерферометрии на Земле, необходима для последующего запуска космического интерферометра SIM (“НК” №2, 1996).
Д-р Эдвард Стоун (Edward С. Stone), совмещающий должности директора JPL, вице-президента Калифорнийского технологического института и председателя Калифорнийской ассоциации астрономических исследований, которая построила и эксплуатирует Обсерваторию Кека, считает, что в первую очередь необходимо искать планеты класса Юпитера, которые легче обнаружить “Но если у данной звезды есть юпитероподобная планета, она будем первым кандидатом на поиск планет земного типа на более чувствительных космических инструментах.”
9 мая. С.Головков по сообщениям STScI и “Bulletin of Physics News”. Две международные группы астрономов сообщают об успехах в точном определении значения постоянной Хаббла. На основе этих данных группы Венди Фридмана и Алана Сэндиджа оценивают возраст Вселенной от Большого взрыва в 9-12 и 11-14 млрд лет соответственно.
Как известно, постоянная Хаббла Н связывает наблюдаемую скорость удаления галактик с расстояниями до них и названа в честь американского астронома Эдвина Хаббла, впервые установившего эту связь. Однако надежному определению постоянной препятствует приблизительность оценок расстояний до далеких галактик. С помощью земных инструментов в них не удается пронаблюдать цефеиды — специфический класс переменных звезд с известной зависимостью между периодом и светимостью, расстояния до которых могут быть определены весьма точно.
Космический телескоп имени Хаббла (HST) обладает способностью наблюдать цефеиды в 10 раз более удаленных галактиках. Венди Фридман (Wendy Freedman) из Обсерватории Карнеги возглавляет один из ключевых проектов HST — “Внегалактическая шкала расстояний”, направленный на достоверное определение расстояний до далеких галактик и, следовательно, постоянной Хаббла. Проект имеет три основные цели: измерить по цефеидной шкале расстояния примерно до 20 галактик и откалибровать пять дополнительных способов определения относительных расстояний, измерить по цефеидной шкале расстояния до галактик в двух ближайших скоплениях в Деве и Печи, и обнаружить ошибки при цефеидном методе определения расстояний. (Ошибки могут появиться, например, из-за гравитационного воздействия соседних скоплений галактик, искажающих наблюдаемые скорости.) В результате этой работы постоянную Хаббла предполагается определить с точностью до 10%.
Сейчас группа В.Фридмана выполнила половину своей трехлетней программы и измерила по цефеидной шкале расстояния до дюжины галактик. Используя пять способов определения расстояний, исследователи получили для постоянной Хаббла значения от 68 до 78 км/с на мегапарсек расстояния. Эти величины согласуются с объявленной в 1994 г. предварительной оценкой 80 км/с/Мпк, сделанной этой же командой по наблюдениям галактик в скоплении Девы.
Исследователи ключевого проекта представили также предварительную оценку расстояния до скопления галактик в Печи, также по цефеидам. Так, в галактике NGC 1365 было обнаружено около 50 цефеид. Скопление в Печи оказалось примерно на таком же расстоянии от нас, как и скопление в Деве около 60 млн световых лет.
Дело в том, что результаты, полученные ранее по галактикам скопления Девы, были поставлены под сомнение из-за его гигантского размера — неточность в определении расстояния галактики от центра скопления могла повлиять на результат. Руководитель этого направления работ Барри Мэдор (Barry Мadore) из Калтеха сообщил, что все методы дали отличное согласие результатов для более компактного скопления в Печи, и исследователи находятся на решающем повороте своей работы.
В течение двух следующих лет группа В.Фридмана надеется завершить сопоставление результатов, полученных по цефеидам и по вспомогательным методикам, в частности, по соотношению Тулли-Фишера (связь между общей светимостью галактики и скоростью ее вращения) и по яркости сверхновых типа la.
Группа Алана Сендиджа (Allan Sandage), также из Обсерватории Карнеги, два месяца назад назвала более скромное значение — 57 км/с/Мпк. В качестве индикатора расстояния они взяли только сверхновые типа la, которые, как полагают, имеют практически одинаковую абсолютную яркость в максимуме блеска. Основное достоинство этих “сигнальных огней” — то, что сверхновые типа la можно увидеть с расстояний в 1000 раз больших, чем цефеиды, и вести измерения скорости расширения Вселенной на максимально возможных масштабах. Команда А. Сэндиджа исследовала, в частности, галактику NGC 4639 из скопления Девы, самую дальнюю из тех, расстояние до которой определено по цефеидной шкале, и вспыхнувшую в ней Сверхновую SN 1990A.
Время, прошедшее после т.н. Большого взрыва и отождествляемое с возрастом Вселенной, имеет порядок 1/Н. Однако более точная оценка зависит от принятой средней плотности вещества Вселенной — при критической плотности получается меньшая оценка возраста, а при плотности на один-два порядка ниже (что наблюдается фактически) — большая.
Хотя две группы получили существенно различные оценки Н, они надеются, что с продолжением наблюдений и анализа они будут сходиться. Во всяком случае, еще недавно предельные оценки расходились не на 25%, а вдвое.
Вопрос о соответствии оценок возраста Вселенной и независимо полученных возрастов старейших звезд пока не получил разрешения. По крайней мере, меньшие оценки согласуются со звездными возрастами плохо. Абхиджит Саха (Abhijit Saha), входящий в обе исследовательские группы, полагает, что еще несколько лет наблюдений позволят сузить временные рамки соответствующих оценок.
Тем временем Дон ВанденБерг (Don VandenBerg) из Университета Виктории (Канада) сообщил на недавнем собрании Американского физического общества в Индианаполисе, что возраст самых старых звезд в шаровом скоплении М92 составляет примерно 15 млрд лет.
Используя канадско-французский телескоп на Гавайских островах, ВанденБерг пронаблюдал обедненные тяжелыми элементами звезды в шаровом скоплении М92. Эти светила почти не имеют элементов тяжелее гелия, которые присутствуют в более молодых звездах, получивших их в результате взрывов сверхновых. Определяя положение звезды на диаграмме “цвет-светимость” и применяя стандартную модель звездной эволюции, исследователь пришел к выводу, что наиболее старые из тех, чей возраст удается надежно датировать, родились 15 млрд лет назад.
Погрешность в определении расстояния до скопления (и поэтому светимости) может снизить эту оценку весьма незначительно — до 12-13 млрд лет. Возраст этих звезд не может быть значительно меньше последней величины. Новые наблюдения звезд в шаровом скоплении М13 не изменили этих оценок
15 мая. И.Лисов по сообщениям НАСА, JPL, Рейтер. Комета С/1996 В2, известная больше как комета Хякутаке, стремительно пересекла небо Северного полушария, развернув хвост длиной в десятки градусов, затем ослабла и ушла на юг, а команды ученых во многих странах продолжают обработку наблюдений. Среди них — немало уникальных.
26 марта, когда комета Хякутаке сияла высоко в небе всего в 15 млн км от Земли, на нее был наведен германский спутник ROSAT. С его помощью германо-американская научная группа обнаружила впервые, что комета может быть рентгеновским источником. В принципе такая возможность предполагалась, но уверенности у ученых не было. Но комета проходила слишком близко для того, чтобы не попробовать. Объект был вставлен в программу наблюдений как вновь появившаяся цель — и было обнаружено, что рентгеновского мощность сигнала в 100 раз больше, чем самая оптимистичная оценка!
После первого обнаружения (27 марта) группа д-ра Конрада Деннерла (Konrad Dennerl) из Института внеземной физики имени Макса Планка (МРЕ) наблюдала рентгеновские лучи от кометы еще в течение 24 часов. ROSAT не отслеживал быстрое движение кометы (ее скорость достигла 1° в час, и комета пересекала поле зрения телескопа в течение 2000-секундной экспозиции), но исследовательская группа смогла скомпенсировать его за счет компьютерной обработки, получая после нее четкие изображения. Чтобы добиться этого, потребовались специальные усилия МРЕ и группы управления спутником в Оберпфаффенхофене. Наблюдения планировались на те моменты времени, когда аппарат находился в прямом контакте с наземной станцией в Вайльхайме, и обычный двухнедельный период обработки данных был значительно сокращен.
Судя по ним, излучение исходило из серповидной области на солнечной стороне кометы. В отличие от оптических изображений, на рентгеновском ядро не видно вообще. Мощность и быстрые изменения в интенсивности излучения озадачили астрономов. Интенсивность сильно падала или возрастала от одного наблюдения к другому, обычно на протяжении нескольких часов.
Физическая природа излучения — пока загадка. Быть может, это флуоресценция — рентгеновское излучение Солнца было поглощено облаком молекул воды вокруг ядра, а затем переизлучено ими. Но тогда для получения столь мощного излучения нужно, чтобы внешние слои облака поглотили почти все поступающее рентгеновское излучение, а до внутренних слоев и тем более до ядра оно не дошло. Это может объяснить, почему излучающая область имеет форму серпа, а не сферы. Второе возможное объяснение — рентгеновские лучи порождаются столкновением кометного материала с солнечным ветром.
“Мы всегда узнаем что-то новое, когда изучаем объект на разных длинах волн, — говорит руководитель исследований в рентгеновском диапазоне д-р Кэри Лиссе (Carey M. Lisse) из Центра Годдарда НАСА. — Теперь мы должны определить, почему комета такая яркая в рентгеновских лучах, и посмотреть, что можно узнать о ее строении и составе из этих уникальных изображений.”
24-25 марта были проведены радиолокационные наблюдения кометы с расстояния 16 млн км. Для этого была использована 70-метровая антенна станции Голдстоун Сети дальней связи НАСА.
Несколько циклов передачи/приема были проведены в каждую из двух ночей — в промежутках между сеансами связи с “Галилео” и “Вояджерами”. Посылаемый сигнал имел мощность 480 кВт. Эхо приходило в среднем спустя примерно 104 секунды и имело мощность меньше 10-21 Вт.
Наблюдения показали, что ядро имеет диаметр всего 1-3 км (предполагалось — до 10 км), а в коме присутствует очень много твердых частиц диаметром до 1 см. Собственно, мощность отраженного ими сигнала была в 10 раз больше, чем мощность радиоэха от ядра. Голдстоунский телескоп также показал, что из ядра вылетают частицы со скоростями не менее 10 м/с.
“Это первое, и насколько я знаю, единственное прямое обнаружение ядра кометы Хякутаке, — сказал астроном JPL Стивен Остро (Steven J. Ostro). — Мы коснулись сердца и души кометы.” Остро сказал, что радиолокаторы НАСА наблюдали ранее пять других комет, последней из которых была комета Галлея.
Наблюдения на радиотелескопе в Сокорро оказались менее успешными.
25 марта группа Хэла Уивера (Hal Weaver) из Центра Годдарда вела съемку кометы Хякутаке с помощью камеры WF/PC-2 Космического телескопа имени Хаббла. Для “Хаббла” эта близкая цель была особенно трудной. И все-таки около 01:30 GMT в ночь на 26 марта в течение 40 минут были сделаны 14 снимков. На них, в частности, видны джеты — струи газа и пыли.
В период с 29 апреля по 6 мая комету наблюдала космическая солнечная обсерватория SOHO, точнее, коронограф LASCO. В этот период, 1 мая, комета прошла на расстоянии около 34 млн км от Солнца. С помощью LASCO получены уникальные снимки кометы на фоне солнечной короны.
С Земли наблюдать комету вблизи Солнца практически невозможно. Такие наблюдения требуют специального космического инструмента, чтобы подавить сияние Солнца и увидеть комету и ее хвост,” — говорит научный руководитель LASCO д-р Гюнтер Брюк-нер (Guenter Brueckner) из Военно-морской исследовательской лаборатории США.
Проникая в солнечную корону, комета начинает взаимодействовать со средой и работает по сути как исследовательский зонд. На снимках LASCO видны голова кометы и три отдельных хвоста, которые ведут себя по-разному, так как образованы различным материалом. Тяжелые частицы следуют за кометой по ее орбите. Легкие пылевые частицы выстраиваются в противосолнечном направлении под действием его мощного излучения. Атомы срываются с кометы солнечным ветром и выстраиваются под действием магнитного поля короны. На последовательности снимков за семь суток ясно видно, как хвосты изменяют свое относительное направление по мере облета светила.
LASCO наблюдал также корональные выбросы массы, в которых горячие газы выбрасывались прочь и ускорялись магнитным полем короны. Во время пересечения кометой солнечного экватора должно было проис-ходить существенное взаимодействие между ними и частью “атомного” хвоста. К сожалению, комета была вне поля зрения LASCO в это время. Исследователи надеются узнать больше о хвостах комет и солнечной короне после детального анализа наблюдений.
В течение нескольких месяцев комета будет доступна телескопическим наблюдениям в Южном полушарии. Орбита кометы Хякутаке с периодом порядка 14000 лет и афелием в 1100 а.е. более возвращает ее в так называемое облако Оорта, расположенное на расстоянии до 1.4 св.года от Солнца. Будем ждать визита следующей гостьи — кометы Хейла-Боппа.
5.05.96. “Комсомольская правда”. ИТАР-ТАСС, “Эй, на орбите, Вам посылка!”
5.05.96. “Труд”. Ю.Лепский, “Последная ступень”, “Как в Екатеринбурге удалось раскрыть заказное убийство конструктора ракет В.Смирнова.”
5.05.96. Комсомольская правда”. С.Кузина, “Исповедь нелетавшего космонавта.”
6.05.96. “Красная звезда”. А.Гаравский, “Прогресс” стремится к “Миру”.
6.05.96. “Российская газета”. ИТАР-ТАСС, “Грузовик отправился в космос.”
7.05.96. “Комсомольская правда”. С. Маслов, “Тайна погибшего НЛО разгадана?”
12.05.96. “Красная звезда”. С.Князьков, “Президент благодарит испытателей военной техники.”
13.05.96. “Российская газета”. В.Климов, “Капустин Яр — 50! Есть еще порох!”
14.05.96. “Правда”. ИТАР-ТАСС, “Капустин Яр и ракеты.”
14.05.96. “Красная звезда”. ИТАР-ТАСС, “Юбилей ракетно-космической отрасли России.”
14.05.96. “Сегодня”. С.Владимиров, “Американцы помогут покрыть затраты на российски спутник-шпион.”
14.05.96. “Российская газета”, “Космические технологии на помощь инвалидам. (Распоряжение Правительства РФ)”
14.05.96. “Российская газета”, “Как перестроить “оборонку” (Указ Президента РФ).”
15.05.96. “Красная звезда”, “Минобороны кровно заинтересовано в укреплении позиций ракетостроителей.”
16.05.96. Красная звезда. В.Макашин. Старт “Космоса” оказался неудачным.
17.05.96. “Экономика и жизнь”. Л.Мамедова, “Кто оплатит риск?”
18.05.96. “Красная звезда”. М.Ребров, “Плазменное оружие: фантастика или реальность?”, М.Ребров. “Капустин Яр. Государственному центральному испытательному полигону №4 — 50 лет”, Д.Литовкин, Тополя” с Березовой аллеи”, А.Ладин, “Интересы Казахстана на Байконуре будет блюсти спецпредставитель.”
18.05.96. “Правда”. А.Покровский, “Наследие Королева огромно.”
№38 — 05.96. “Инженерная газета”, “Полет проходит нормально.”
13 мая. В.Давыдова. В Государственном Центральном концертном зале “Россия” прошел торжественный вечер, посвященный 50-летию отечественной ракетно-космической отрасли и 35-летию полета в космос Ю.А.Гагарина. На празднование собрались бывшие и нынешние руководители космических предприятий, летчики-космонавты СССР/России, ветераны и работники ракетно-космической отрасли. Торжественное собрание открыл приветственной речью генеральный директор Российского космического агентства Юрий Коптев.
Первый заместитель председателя Правительства Российской Федерации Олег Сосковец зачитал приветствие ракетостроителям Президента РФ Бориса Ельцина. Президент поздравил всех работников ракетно-космической промышленности, их семьи, ветеранов и руководителей предприятий с 50-летием отрасли. В приветствии Борис Ельцин отметил, что итогом полувековой деятельности отрасли стало “создание совместно с Минобороны России эффективных средств ракетно-ядерного сдерживания. В результате в значительной степени снизилась опасность самоубийственного для человечества термоядерного столкновения”. Глава государства подчеркнул также большие заслуги отрасли в освоении космического пространства. Президент заверил, что государство “обязательно найдет средства для продолжения активной космической деятельности”.
Выступившие на торжественном собрании министр созданного 8 мая министерства оборонной промышленности России Зиновий
Петрович Пак, руководители космических предприятий — Юрий Павлович Семенов, Владимир Федорович Уткин и другие отметили, что отечественная наука и техника, опираясь на достижения предыдущих лет и на новейшие разработки, добились в области ракетостроения немалых достижений высшего мирового уровня, несмотря на все переживаемые страной трудности. Регулярно проводятся испытания новой перспективной техники.
Выступивший первый заместитель Министра обороны России Андрей Кокошин подчеркнул, что технологии, накопленные в ракетно-космической промышленности, должны служить для развития отечественной экономики в целом, для наращивания выпуска различной гражданской наукоемкой продукции, реализация которой увеличивала бы национальное богатство страны, доходы наших людей. Жесткая конкуренция требует постоянного поиска, работы ума, целенаправленной политики государства, высокой дисциплинированности руководителей отечественных предприятий, которые на международных рынках должны выступать единым фронтом. Министерство обороны, отметил Кокошин, кровно заинтересовано в укреплении позиции отечественных разработчиков и производителей ракетно-космической техники.
Торжественный вечер, посвященный 50-летию отечественной ракетно-космической отрасли, завершился большим праздничным концертом.
* В ходе полетов STS-89 и STS-91 и 8-й и 9-й стыковки шаттлов с “Миром” с “Дискавери” на станцию планируется переправить в общей сложности 12 тонн воды. К сожалению, финансовые и технические сложности не позволяют автоматизировать этот процесс, и экипажам придется по-прежнему таскать пластмассовые емкости для воды вручную. Кстати, чтобы закачать “американскую” воду в систему “Родник”, нужно сначала удалить из нее дезинфицирующую йодную добавку, а затем ввести биоцидную добавку на основе серебра — два химиката несовместимы друг с другом, и без этого два сорта воды нельзя смешивать *9 мая ЕКА и КНЕС сообщили, что первый пуск “Ариан-5” может быть проведен 30 мая между 11:34 и 13:34 GMT. Накануне Генеральный директор ЕКА Жан-Мари Лютон (Jean-Marie Luton) и Президент КНЕС Алэн Бенсуссан (Alain Bensoussan) рассмотрели материалы по проверкам “Ариан-5” и разрешили продолжать подготовку к пуску. Смотр стартовой готовности пройдет 24 и 25 мая 1996 г. |
Ю.В.Бирюков, А.А.Еременко специально для “НК”. Анализ тенденций развития военной техники в годы Второй Мировой войны показал, что ее перспективы связаны с использованием принципа реактивного движения, с развитием управляемых ракет различного назначения, в первую очередь баллистических ракет дальнего действия (БРДД) и зенитных ракет. Все эти направления активно разрабатывались в СССР еще в довоенный период, но в силу многих причин до боевого применения тогда удалось довести только “катюши”. Работы по ракетным самолетам не вышли из стадии испытаний, а работы по управляемым ракетам были практически свернуты. Поэтому специальных ракетостроительных предприятий, кроме заводов по выпуску пороховых ракетных снарядов и многоразрядных пусковых установок для стрельбы этими снарядами, в СССР в конце войны не было. Единственный ракетный научно-исследовательский центр страны, бывший Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ), затем НИИ-3 при Совете Народных Комиссаров СССР (Совнарком СССР), а с 1943 года НИИ ракетной авиации или НИИ-1 Наркомата авиационной промышленности СССР, был к концу войны сосредоточен на создании ракетного истребителя-перехватчика. Кроме того, развитием ракетной техники занималось еще небольшое конструкторское бюро, работавшее в системе Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) в Казани, где одна группа специалистов под руководством В.П.Глушко занималась разработкой ЖРД, а вторая под руководством С.П.Королева разрабатывала ракетные установки на основе этих ЖРД для использования их в качестве ускорителей на серийных самолетах. Именно С.П.Королев с 1944 года направлял в правительство свои предложения о необходимости возобновления работ над ракетами дальнего действия.
В конце войны, когда проявился большой интерес союзников к немецким ракетным снарядам, группа советских ракетчиков, включая С.П.Королева и В.П.Глушко, была откомандирована в Германию с целью ознакомления с трофейной ракетной техникой. Ее изучение подтвердило, что советские ракетчики правильно представляли перспективы развития ракет, и с научно-технической точки зрения даже главное “чудо немецкой техники” — баллистическая ракета Фау-2 (А-4) — не содержит никаких неизвестных или неожиданных для наших специалистов проектных и конструкторских решений.
Еще находясь в Германии, в 1946 году назначенный главным конструктором РДД С.П.Королев разработал проектные предложения по созданию с учетом немецкого опыта управляемой баллистической ракеты дальнего действия с дальностью 600 км, вдвое большей, чем у Фау-2. Он показал, что разработать такую ракету сможет конструкторское бюро (КБ), основу которого составили бы специалисты НИИ-1 и других организаций, если в качестве производственной базы будет использован из крупных авиационных заводов, освобожденный от производства бомбардировщиков.
Но правительство решило проблему развития советского ракетостроения по-иному, причем кардинальным образом.
За авиационной промышленностью были оставлены задачи по внедрению реактивного принципа в авиацию, в том числе по разработке межконтинентального ракетоплана. Для этой цели на базе НИИ-1 МАП был создан мощный научно-производственный центр, состоящий из научно-исследовательской части и приданных ей самолетостроительного КБ, возглавлявшегося В.Ф.Болховитиновым, двух двигательных КБ по жидкостным ракетным двигателям (ЖРД) — Л.С.Душкина и А.М.Исаева — и одного по прямоточным воздушно-реактивным двигателям (ПВРД) — М.М.Бондарюка. Начальником и научным руководителем этого центра был назначен М.В.Келдыш, избранный академиком за выдающиеся механико-математические исследования авиационных проблем.
65 лет назад 9 мая 1931 года родился астронавт США Вэнс Бранд (5-й набор 1966 года). Участвовал в полете на корабле “Аполлон” по проекту “Аполло-Союз”. 10 мая 1946 года в США начались исследования верхних слоев атмосферы с помощью трофейных ракет А-4. 13 мая 1946 года вышло Постановление СМ СССР по развитию реактивного вооружения, положившего начало созданию ракетно-космической промышленности страны, созданию Специального комитета по реактивной технике СМ СССР, головных НИИ, КБ и Государственного Центрального полигона. 16 мая 1946 года в Калининграде Московской обл. организовано НИИ реактивного вооружения (НИИ-88) Министерства вооружения СССР, выросшего теперь в ЦНИИмаш РКА. 13 мая 1956 года родился летчик-космонавт РФ, Герой РФ Калери Александр Юрьевич (6-й набор 1984г). 17 июня 1966 г. ВВС США набрало пять новых кандидатов в астронавты-пилоты по программе орбитальной лаборатории “MOL” (2-й набор). Все они в дальнейшем были зачислены в астронавты НАСА и совершили космические полеты на борту шаттлов. 14 мая 1981 года стартовал последний корабль “Союз-40” к станции “Салют-6”. “Союз-40” также был последним в серии “Союз”. |
Развитие же ракетостроения было возложено на промышленность вооружений, руководимую министром Д.Ф.Устиновым, с широким привлечением предприятий других промышленных ведомств. При этом было предложено произвести перевод на производство управляемых ракет артиллерийских предприятий, освободившихся от выпуска пушек. С целью реализации этого решения постановлением Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года на базе Артиллерийского завода №88 в подмосковном Калининграде (в районе станции Подлипки) был создан другой мощный научно-производственный центр — Государственный союзный научно-исследовательский институт реактивного вооружения №88 (НИИ-88) Министерства вооружений СССР.
Поскольку артиллерийское производство, в отличие от авиационного, имело мало общего с ракетным по технологии и материалам, возникли сомнения в том, что в требуемые сроки можно будет осуществить оригинальные проекты, подобные проекту БРДД С.П.Королева или проекту зенитной управляемой ракеты, разрабатывавшейся с 1944 года во Всесоюзном НИИ автоматики по инициативе Г. Н. Бабакина. Поэтому И.В.Сталин принял решение в качестве первого этапа развития советского ракетостроения воспроизвести некоторые образцы уже созданной немецкой промышленностью ракетной техники, чтобы освоить новые для артиллеристов технологические процессы изготовления, испытаний и эксплуатации управляемого ракетного оружия. При организации НИИ-88 полностью был использован опыт создания знаменитого Центрального аэрогидродинамического института — ЦАГИ, который, объединяя научно-исследовательские отделы с мощной экспериментальной базой и конструкторские подразделения с опытным производством, сыграл основополагающую роль в становлении советской авиации в 1920-е годы.
НИИ-88 был сформирован в составе специального конструкторского бюро (СКБ), опытного завода, испытательной станции с огневыми стендами и научной части с экспериментальной базой по аэродинамике, прочности и материаловедению. Директором института был назначен Герой Социалистического Труда Л.Р.Гонор, бывший в годы войны директором одного из крупнейших артиллерийских заводов страны — “Баррикады”. Главным инженером стал лауреат Сталинской премии профессор Ю.А.Победоносцев, начальником СКБ — главный инженер артиллерийских заводов “Баррикады” и имени М.И.Калинина — К.И.Тритко, директором Опытного завода — главный инженер Артиллерийского завода имени К.Е.Ворошилова — Р.А.Турков. Их заместителями и руководителями других служб НИИ-88 были назначены заслуженные специалисты промышленности вооружений.
В СКБ входил ряд проектных отделов: отдел ракет дальнего действия — начальником и главным конструктором был назначен 40-летний инженер С.П.Королев, не имевший тогда еще никаких степеней и званий; три отдела по разработке зенитных ракет большой, средней и малой мощности; по одному отделу двигателей, систем управления и топлив, а также один общий конструкторский отдел для выпуска рабочих чертежей по проектам, разработанным всеми другими отделами.
Отделу РДД было поручено создать ракету Р-1, аналогичную Фау-2. Хотя первое время с угрозой со стороны стратегической авиации потенциального противника наиболее актуальными считались задачи создания зенитных ракет, в НИИ-88 с самого начала наиболее успешно пошли работы отдела ракет дальнего действия. Одной из причин этого было то, что С.П.Королев поставил на все руководящие посты в отделе способных авиационных конструкторов, так или иначе уже знавших ракетную специфику. Своим первым заместителем он назначил молодого инженера В.П.Мишина, принимавшего участие в разработке первого советского реактивного истребителя БИ. Из того же авиационного КБ Болховитинова пришел начальник проектного отдела К.Д.Бушуев. Они начали работать с Королевым еще в Германии, как и перешедшие к нему из НИИ-1 Б.Е.Черток, Л.А.Воскресенский, В.С.Будник. Не менее важным было то, что руководил отделом именно С.П.Королев — крупнейший в то время знаток ракетной техники и ее перспектив в глобальном масштабе, сумевший заразить своим энтузиазмом и преданностью ракетному делу не только коллектив отдела, но и всех других многочисленных участников работ.
Коллектив вновь созданного НИИ-88 начал работать в исключительно трудных условиях, которые переживал тогда весь советский народ, усугубляющихся быстрым количественным ростом коллектива предприятия, за которым не могло поспеть строительство не только жилых, но и производственных помещений.
Энтузиастам ракетно-космической техники приходилось жить в переполненных бараках и палатках, работать во времянках, в частности, в наскоро переоборудованных ангарах и подсобных помещениях опытного аэродрома, переданного институту под застройку (интересно отметить, что именно с этого аэродрома Подлипки в феврале и марте 1940 года совершились первые в СССР полеты ракетоплана РП-318-1, разработанного С.П.Королевым в РНИИ). Инженерно-техническим работникам приходилось участвовать в строительстве рабочих помещений, испытательных установок и жилья, вскапывать свои картофельные огороды, помогать подшефным колхозам и вместе с тем обеспечивать такие темпы ракетно-конструкторских работ, в которые теперь верится с трудом.
В то тяжелое время никто из молодых сотрудников не покинул коллектив, а наоборот каждый считал за честь работать на таком ответственном и интересном участке борьбы за научно-технический прогресс и укрепление обороноспособности страны. Вот поэтому С.П.Королев всегда любил опираться на молодежь. И молодые специалисты, пришедшие в отдел почти со студенческой скамьи, такие, как Д.И.Козлов, В.М.Ковтуненко, С.С.Крюков, С.С.Лавров, В.П.Макеев, С.О.Охапкин, М.Ф.Решетнев, И.Н.Садовский, М.С.Хомяков, Е.В.Шабаров и другие, быстро выросли в заместителей Королева и ведущих конструкторов, многие из которых затем стали главными конструкторами, руководителями крупнейших КБ ракетно-космической промышленности.
С.П.Королев не пренебрегал также возможностью пополнить коллектив опытными кадрами, особенно из своих прежних соратников. В дальнейшем он собрал в своем ОКБ многих своих коллег по довоенной работе, включая М.К.Тихонравова, Б.В.Раушенбаха и А.В.Палло, назначив их, как и бывших товарищей по авиационным делам П.В.Цыбина, П.В.Флерова, на ответственные участки работ.
Вместе с НИИ-88 по Постановлению правительства СССР 13 мая 1946 года в разработку ракетной техники включая еще целый ряд вновь созданных или перепрофилированных предприятий, которые начинали работу примерно в таких же условиях-
Сложнейшую проблему создания аппаратуры автоматических и телемеханических систем управления полетом ракет, систем телеметрии и траекторных измерений было поручено решить организованному в системе Министерства промышленности средств связи СССР НИИ-885, директором которого был назначен Д.И.Максимов, главным конструктором по автоматическим системам управления — Н.А.Пилюгин, а по радиотехническим системам управления и измерений — М.С.Рязанский. К решению задач создания траекторных и телеметрических измерительных систем была привлечена группа специалистов Московского энергетического института, возглавляемая В.А.Котельниковым, а впоследствии — А.Ф.Богомоловым.
Специфической частью ракетных систем управления были командные гироскопические приборы, разработка которых была поручена подразделению главного конструктора В.И.Кузнецова, входившему в состав Морского НИИ-1 Министерства судостроительной промышленности СССР, вскоре выделившемуся в самостоятельный НИИ-944 с опытным заводом. Научным консультантом института был А.Ю.Ишлинский.
Важную часть ракетного оружия представляли устройства, образующие комплекс наземного оборудования, насчитывающий, например, для ракеты Р-1 более 20 транспортных, установочных, заправочных и пусковых агрегатов. Руководство его разработкой осуществляло Государственное союзное КБ специального машиностроения Министерства машиностроения и приборостроения СССР (главный конструктор В.П.Бармин), которое в годы войны вело разработку серийных образцов пусковых ракетных установок “катюш”. К разработке и производству агрегатов наземного оборудования организация В.П.Бармина привлекла большую группу конструкторских бюро и заводов министерств тяжелого машиностроения, транспортного машиностроения, вооружения и ряда других. Основными среди них были Центральное КБ транспортного машиностроения (главный конструктор Н.А.Кривошеин), Специальное проектно-конструкторское бюро (В.К.Филиппов), Специальное опытное КБ (В.А.Рождов), Государственное специальное КБ (В.П.Петров), а также Ждановский завод тяжелого машиностроения, Ленинградский механический завод, Кузнецкий металлургический комбинат, Калининский вагоностроительный завод.
Разработка жидкостных ракетных двигателей для зенитных управляемых ракет была поручена отделу двигателей СКБ НИИ-88 и отделу ЖРД НИИ-1, возглавлявшемуся А.М.Исаевым, который в 1947 году добивается перевода своего коллектива в НИИ-88.
Из всех проектных отделов НИИ-88, занимавшихся зенитными ракетами и их ЖРД, только коллектив Исаева достиг больших научно-технических результатов, создав в дальнейшем лучшие в своем роде двигатели для наземных и морских ракет различного назначения и ЖРД для космических аппаратов. Остальные отделы отстали по уровню от аналогичных разработок в других организациях. Поэтому их тематика по зенитным ракетам была в начале 1950-х годов передана с частью специалистов в авиационную промышленность, а большая часть кадров пополнила коллективы С.П.Королева и А.М.Исаева, выросшие в это время крупные конструкторские бюро — ОКБ-1 и ОКБ-2 в составе НИИ-88, а затем в 1956 и 1958 годах выделившиеся в самостоятельные организации.
Разработка мощных ЖРД для ракет дальнего действия была поручена ОКБ-456 во главе с В.П.Глушко, сформировавшемуся еще в июле 1944 года при авиационном заводе №16 в г Казани, в результате успешного завершения разработки авиационной ракетной двигательной установки АРУ-1 с РД-1ХЗ для самолета Пе-2РД.
В 1947 году ОКБ-456 было преобразовано в Химки на авиационный завод, выпускавший до этого по лицензии транспортные самолеты Ли-2. Коллективу ОКБ и его опытного завода в течение одного года удалось воспроизвести конструкцию двигателя ракеты Фау-2 с тягой 27 тс. Мало того, уже через год на базе этого двигателя, получившего обозначение РД-100, ему удалось создать форсированную модификацию РД-101 с тягой 35 тс, а затем РД-103 с тягой 44 тс. Причем почти двойное увеличение мощности двигателя было достигнуто за счет совершенствования его конструкции, что привело к увеличению удельного импульса почти на 5% и снижению удельного веса ЖРД в 1.6 раза. Существенно была повышена и надежность двигателя по сравнению с прототипом. В дальнейшем этот коллектив прославился созданием самых мощных и эффективных в мире ЖРД для первых ступеней всех советских космических ракет-носителей.
Административно координация всех работ по созданию ракетной техники и контроль за их ходом осуществлялись специальным органом Совета Министров СССР — Комитетом по ракетной технике, названным затем Специальным Комитетом №2, возглавлявшимся членом Политбюро ЦК КПСС Г.М.Маленковым. Его первым заместителем был министр вооружений Д.Ф.Устинов, отвечавший за развитие ракетной техники в целом. Второй заместитель председателя Спецкомитета И.Г.Зубович, бывший министр электропромышленности, отвечал за ракетное приборостроение. Для руководства предприятиями Министерства вооружения, разрабатывавшими ракетную технику, в нем было организовано 7-е Главное управление, руководимое С.И.Ветошкиным.
Важную роль в руководстве становлением советского ракетостроения сыграло и Министерство Вооруженных Сил СССР (МВС СССР) как главный заказчик ракетной продукции. Для этого в нем был организован специальный отдел в Главном артиллерийском управлении, преобразованный затем в Управление заместителя командующего артиллерией и, наконец, в Главное управление реактивного вооружения (ГУРВО). Этот орган последовательно возглавлялся А.И.Соколовым, А.И.Семеновым, А.А.Васильевым, Н.Н.Смирницким, прямым начальником которых был маршал артиллерии М.И.Неделин, затем ставший первым Главнокомандующим нового вида Вооруженных Сил СССР — Ракетных войск стратегического назначения.
В системе МВС был также создан Научно-исследовательский институт №4, в задачи которого входила разработка методов испытаний, приемки, хранения и боевого применения ракетного оружия. Для проведения летных испытаний в этой же системе был создан Государственный центральный полигон (ГЦП) в районе села Капустин Яр Астраханской области, который начал функционировать с 1947 года, когда на нем были проведены летные испытания трофейных ракет Фау-2. Первым начальником ГЦП был назначен генерал-лейтенант В.И.Вознюк.
Соответствующие управления по ракетной технике были созданы и во всех других министерствах, участвовавших в ее развитии. А их было немало. Так, в создании первой отечественной РДД Р-1 приняли участие 13 научно-исследовательских и конструкторских организаций и 35 заводов, подведомственных семнадцати различным общесоюзным министерствам.
Уместно отметить, что все они работали надежно и оперативно как единая отрасль. Немалую роль в этом единении сыграл Совет главных конструкторов, созданный С.П.Королевым для оперативного решения всех принципиальных научно-технических и организационных вопросов, возникающих в ходе разработки ракетных комплексов. В первый состав этого межведомственного Совета вошли С.П.Королев (председатель), В.П Глушко, В.П.Бармин, В.И.Кузнецов, Н.А Пилюгин, М.С.Рязанский. Высокая эффективность работы этого органа обеспечивалась тем, что при полной откровенности высказываний все его участники стремились решать возникающие проблемы оптимальным образом, исходя из государственных интересов и общей задачи создания комплекса, а не интересов ведомств, отдельных предприятий или личностей, но в то же время не пренебрегая их проблемами и нуждами, стараясь помогать друг другу.
Так выглядела первоначальная организационная структура новой ракетной промышленности, на основе которой начала бурно развиваться ракетная, а затем ракетно-космическая техника.
Созданная структура проектно-конструкторских и производственных организаций успешно и быстро преодолела все трудности создания первой баллистической ракеты дальнего действия Р-1.
Ракета Р-1 была изготовлена по полностью переработанной технической документации на советских заводах из отечественных материалов. При этом нашей промышленности удалось освоить такие новые для нее виды производства и технологические процессы, как изготовление большеразмерных листов из специальных марганцевых сталей и аллюминиево-магниевых сплавов, новых типов кабелей, реле и датчиков, подъемно-транспортных агрегатов с гидравлическим телескопическим приводом, агрегатов для хранения и и транспортировки больших масс жидкого кислорода с высокопроизводительным заправочным оборудованием, а также новые методы сварки и защитных покрытий. В первой серии летных испытаний ракеты Р-1 в октябре 1948 года было запущено 9 ракет... Все они совершили успешный полет, причем большинство попали в заданный квадрат. Это был принципиально важный результат, если учесть, что прошедшие год назад испытания серии ракет Фау-2, собранных из трофейных деталей частично в Германии, а частично в НИИ-88, показали надежность менее 40%, то есть такую же низкую, как и при боевых запусках Фау-2 ракетными частями немецкой армии. В октябре 1950 года после тщательной отработки ракета Р-1 была принята на вооружение.
Но к этому времени в НИИ-88 уже проходила испытания ракета Р-2 с дальностью в два раза большей, и был разработан эскизный проект ракеты Р-3 с дальностью в 10 раз большей, чем у Р-1. Проект Р-3 основывался на принципиально новой конструктивной схеме с использованием несущих топливных баков, отделяемой головной части, автоматического управления ракетой без аэродинамической стабилизации. В нем предполагалось использовать гораздо более эффективную топливную пару: жидкий кислород с керосином вместо спирта и новые высокопрочные алюминиевые сплавы. Все это в комплексе давало качественный скачок дальности, превратив ракеты дальнего действия из оружия оперативно-тактического в стратегическое.
Уже частичное использование новых принципов в конструкции ракеты Р-2 (отделяемая головная часть, несущий бак горючего, конструкция из алюминиевых сплавов) позволило быстро решить задачу удвоения дальности на прежних компонентах топлива. В октябре 1949 года экспериментальная ракета Р-2Э достигла рекордной для того времени дальности 600 км, а 27 ноября 1951 года боевой ракетный комплекс Р-2 после всесторонних испытаний был принят на вооружение.
Здесь можно отметить, что параллельно с работами отдела С.П.Королева разработку оригинального проекта ракеты Р-10 (Г-1) на такую же дальность вел в филиале №1 НИИ-88 на острове Городомля озера Селигер “отдел Г, включавший свыше ста немецких специалистов, возглавлявшихся одним из ведущих сотрудников бывшего немецкого ракетного центра Пенемюнде доктором Г.Греттрупом. Но этот проект в силу многих причин, в частности, неукомплектованности немецкого коллектива сотрудниками основных необходимых специальностей, оказался неконкурентноспособен с проектом Р-2. Контракт с немецкими специалистами не был продолжен, и в 1950-1952 годах они все возвратились в Германию.
Следует отметить, что достижения советских ракетчиков недобросовестными авторами всячески принижаются. Однако конкретные факты и дела отвергают измышления авторов различного рода мемуаров. Достаточно привести для этого всего лишь один пример.
Немецкие специалисты во главе с В.фон Брауном, работавшие в то время в США, фактически продолжали работу по созданию ракет, начатую в Германии. Они шли по пути прямого совершенствования Фау-2 и лишь к 1953 году создали ракету “Редстоун” с дальностью полета 320 км1. Ее совершенствование закончилось к 1955 году, что позволило достичь дальности полета только 640 км, а в СССР в НИИ-88 к этому времени уже была создана стратегическая ракета Р-5 с дальностью полета 1200 км, целиком выполненная по принципиально новой схеме.
1 Интенсивная работа над мобильной боевой ракетой с дальностью 800 км началась в 1950 г., однако затем задание в части дальности было урезано до 320 км. Таким образом, ракета была разработана за три с небольшим года Ред.
После создания Р-1 и Р-2 встал вопрос о серийном производстве этих ракет. Для ускорения решения этой задачи Правительство СССР решило передать ракетоносителям строящийся автомобильный завод-гигант в Днепропетровске. В его оборудованных в 1951 году цехах было развернуто производство ЖРД и корпусов ракет Р-1 и Р-2. На производство других агрегатов, систем и приборов ракет были перепрофилированы многие артиллерийские и авиационные заводы, а к производству агрегатов наземного оборудования были привлечены заводы, производившие танки и другую тяжелую технику.
Это было только начало развития ракетостроения, поскольку Р-1 и Р-2 не решали стратегические задачи, а как оперативно-тактическое оружие были очень сложны в эксплуатации. Поэтому основной задачей стали поиски новых путей развития новой ракетной техники.
К этому времени в НИИ-88 завершилось формирование полнокровных научно-исследовательских отделов: аэродинамики, прочности, материаловедения, были построены первые промышленные и многочисленные лабораторные экспериментальные установки, введены в строй первые огневые стенды для полноразмерных испытаний ракет на испытательной базе института под Загорском и таким образом появились все возможности вести комплексные научно-исследовательские работы (НИР), направленные на определение перспективных путей развития ракетостроения. В качестве первых были три комплексных НИР: Н-1, Н-2 и Н-3. Научным руководителем всех этих тем был назначен С.П.Королев.
В апреле 1950 года проектные и конструкторские отделы НИИ-88, работавшие на тематику Королева, были объединены в Опытное конструкторское бюро №1 — ОКБ-1 НИИ-88. С.П.Королев был назначен его начальником и главным конструктором, заместителем директора НИИ-88. Заместителями начальника и главного конструктора ОКБ-1 были назначены В.П.Мишин и В.С.Будник. Тогда же на работу в ОКБ-1 получил назначение авиаконструктор М.К.Янгель, вскоре также ставший заместителем Королева. Коллектив НИИ-88 в 1950 г. возглавил крупный организатор промышленности К.Н.Руднев.
НИР по теме Н-1 предусматривала решение основных проблем, связанных с созданием РДД с дальностью 3000 км, которые появились при разработке эскизного проекта ракеты Р-3. Задача пятикратного по сравнению столько что достигнутой на Р-2 увеличения дальности полета поставила перед конструкторами Р-3 проблемы, которые не решались еще никем в мире. Труднейшей оставалась основная ракетная проблема — разгон полезного груза до требуемой скорости: боевой части Р-3 требовалось сообщить кинетическую энергию в 30 раз больше, чем у Р-1. При этом ее скорость входа в атмосферу составляла 4500 м/с, что вызывало нагрев конструкции выше 1500°С. Резко возрастали требования к точности полета. Сложнейшими были и проблемы создания кислородно-керосиновых ЖРД с тягой 120 т, разработка которых была параллельно поручена двум коллективам: ОКБ-456 (главный конструктор В.П.Глушко) и НИИ-1 МАП (главный конструктор А. И. Полярный).
Для летных испытаний новых принципов, заложенных в конструкцию Р-3, была спроектирована экспериментальная ракета Р-3А. Полная реализация в ней этих принципов позволила на старых компонентах топлива, при прежнем максимальном диаметре корпуса и стартовой массе, как у Р-2, получить дальность в 900 км. Дальнейшее форсирование спирто-кислородного ЖРД этой ракеты и небольшое увеличение ее стартовой массы позволили сравнительно быстро получить на основе этой экспериментальной ракеты новую боевую ракету Р-5, в апреле 1953 года покорившую рекорд дальности полета 1200 км. Тщательная отработка надежности этой ракеты позволила оснастить ее ядерной боевой частью и в 1956 году принять на вооружение в качестве первой советской стратегической ракеты. Ее серийное производство было организовано на Днепропетровском заводе.
НИР по теме Н-2 предусматривала решение проблем, связанных с переводом РДД на долгохранящиеся компоненты топлива. Первой такой ракетой стала Р-11 с ЖРД А.М.Исаева. При стартовой массе в 2.4 раза меньшей, чем у Р-1, она была способна решать все возлагавшиеся на нее оперативные задачи при значительных удобствах в эксплуатации. Летные испытания Р-11 начались в апреле 1953 года и сначала велись с использованием дорогого самовоспламеняющегося с азотной кислотой синтетического горючего ТГ-02, а параллельно отрабатывался перевод ЖРД на керосин, потребовавший целого года напряженной работы. Ракету Р-11 удалось сделать пригодной для использования в заранее заправленном виде на мобильных пусковых установках как сухопутных (комплекс Р-11М), так и морских (комплекс Р-11ФМ).
Дальнейшие исследования по теме Н-2 показали, что на долгохранящиеся компоненты топлива возможно и целесообразно перевести не только оперативно-тактические, но и стратегические ракеты. Инициатором этого направления стал Д.Д.Севрук, под руководством которого в НИИ-88 были разработаны эскизные проекты серии мощных азотнокислотно-керосиновых ЖРД с турбонасосными агрегатами, работающими на основных компонентах топлива. Хотя первоначально Королев и Глушко встретили эту идею весьма скептически, по настоянию военных под один из этих ЖРД в ОКБ-1 был разработан проект стратегической ракеты Р-12, соединяющий в себе конструктивное совершенство ракеты Р-5 с удобствами эксплуатации Р-11 и показавший перспективность подобных ракет.
К этому времени при Днепропетровском заводе набрало силы серийное конструкторское бюро СКБ-586, преобразованное в 1952 году в Опытное КБ-586, руководимое В.С.Будником. В содружестве с коллективом завода №586, руководимым директором Л.В.Смирновым и главным инженером А.М.Макаровым, оно не только успешно решало все задачи по серийному производству Р-1 и Р-2, но и начало разработку модификаций этих ракет. Ему и было поручено вести дальнейшую разработку проекта Р-12.
Особенно успешно разработка этого проекта, положившего начало еще одному направлению советского ракетостроения, пошла после назначения в 1954 году главным конструктором ОКБ-586 М.К.Янгеля, до этого поработавшего директором и главным инженером НИИ-88.
Первый успешный пуск ракеты Р-12 был осуществлен в июле 1957 года, а в марте 1959 г. она была принята на вооружение. Одновременно под руководством Янгеля велась разработка стратегической ракеты Р-14 с дальностью 3000 км. Разработка мощных ЖРД для этих ракет была передана из НИИ-88 в ОКБ-456, куда Д.Д.Севрук вновь перешел заместителем главного конструктора В.П.Глушко.
На ракетах конструкции Янгеля впервые были установлены полностью автономные системы управления, разработку которых в НИИ-885 под руководством Н.А.Пилюгина вела группа конструкторов, возглавляемая Б.М.Коноплевым, которая вскоре выделилась в самостоятельный коллектив.
НИР по теме Н-3 предусматривала исследование проблем создания ракет с межконтинентальной дальностью полета. Первоначально по ней велись расчетно-теоретические исследования различных баллистических, крылатых и комбинированных схем ракет с двигательными установками на основе ЖРД и ПВРД. В то время было очень трудно отдать предпочтение какой-либо одной схеме, поскольку у каждой были свои очевидные достоинства и недостатки, а действительные трудности реализации можно было познать только на практике. Так, пакет из жидкостных баллистических ракет получался чрезвычайно громоздким и тяжелым, более легкая тандемная схема требовала освоения запуска ЖРД в космосе. Заманчивой была схема с первой жидкостной баллистической и со второй воздушно-реактивной крылатой ступенями.
С.П.Королев и в этом случае принял решение о создании для отработки всех новых проблем экспериментальной машины, получившей название ЭКР (экспериментальная крылатая ракета). Наряду с поздравлениями НИИ-88, в котором в частности была организована новая лаборатория астронавигации, к разработке проекта были привлечены специалисты НИИ-1 МАП, решавшие тепловые вопросы. ЖРД для ускорителей (первой ступени) разрабатывал коллектив А.М.Исаева, а ПВРД для второй — коллектив ОКБ-670, руководимый М.М.Бондарюком.
Проработка конкретных проектов и предложений показала, что при создании межконтинентальных крылатых ракет (МКР) придется решать практически все те же проблемы, что и при создании баллистических (МБР), и еще целый ряд совершенно новых, особенно по системам управления и по отработке мощных сверхзвуковых ПВРД. Обсуждение результатов НИР в НИИ-88, на Совете главных конструкторов, в Министерствах вооружений, авиационной промышленности и других, участвующих в создании ракетной техники, и, наконец, в Совете Министров СССР и ЦК КПСС привело к тому, что было решено осуществлять дальнейшую проработку по обоим направлениям. Создание межконтинентальных ракет было признано задачей особой государственной важности, к осуществлению которой было решено привлечь дополнительные силы авиационной промышленности. Значительная часть теоретиков из НИИ-88, а также лаборатория астронавигации были переданы в НИИ-1 МАП, а проектанты и конструкторы были направлены в авиационные ОКБ, возглавлявшиеся С.А.Лавочкиным и В.М.Мясищевым, каждому из которых было поручено, используя задел по ЭКР Королева, создать свои варианты межконтинентальной крылатой ракеты, получившие названия “Буря” и “Буран”.
Научным руководителем всех работ по МКР был назначен академик М.В.Келдыш. Хотя советская авиапромышленность уже в 1959 году успешно решила проблему создания МКР, но еще раньше в 1957 году ракетостроители сумели решить проблему МБР, чем и предопределили на два года вперед основной путь развития ракетной техники, превратившейся в результате в ракетно-космическую.
Как только по результатам темы Н-3 прояснилась возможность создания в приемлемые сроки межконтинентальной баллистической ракеты, перед Королевым возникла сложнейшая организационная проблема: как оптимально распределить силы между работниками по Р-3 и по МБР. Сразу же после защиты эскизного проекта ракеты Р-3 в декабре 1949 года Королев направил в правительство докладную записку о мерах, необходимых для осуществления этого проекта. В них он, в частности, предусматривал расширение и укрепление экспериментальной базы НИИ-88 и объединение всех специализированных организаций, работающих по ракетной технике в одном ведомстве. И последующие 15 лет он настойчиво проводил эту линию, будучи уверенным, что ракетостроение как важнейшая и сложнейшая отрасль промышленности, должно находиться под единым руководством.
Исследования по теме Н-3 показали, что принципы, заложенные в Р-3, при составной схеме могут дать дальность не только в три, но в семь и более тысяч километров. На основе Р-3 можно было бы сравнительно просто собирать пакеты, дающие любые скорости и дальности при большом полезном грузе. Но ее отработка была под большим вопросом. А проектные проработки по теме Н-3 показывали, что если делать двухступенчатый пакет на дальность 7-8 тыс км не на базе Р-3, а из специально разработанных блоков, то каждый из них может быть существенно меньше. Это сразу облегчало проблему создания двигателей. Все же остальные проблемы при создании Р-3 и МБР по сложности были соизмеримы. На основании этого проектанты ОКБ-1, поддержанные первым заместителем главного конструктора В.П.Мишиным, предложили прекратить разработку Р-3 и переключить все силы на МБР. Сам Королев тоже уже видел логичность этого решения.
Мобилизовав все творческие силы своего коллектива, все свои способности к убеждению, поставив на карту весь свой авторитет ученого и конструктора, Королев в конечном счете добился того, что работы по Р-3 были сняты и главной для ОКБ-1 и НИИ-88 в целом стала задача по созданию МБР, получившей обозначение Р-7. Надо сказать, что это беспрецедентное решение характеризует с наилучшей стороны не только Королева и его соратников, но и все занимавшееся этим вопросом политическое, военное, хозяйственное и научное руководство советского государства, поддержавшее этот революционный шаг, собственно и обеспечивший Советскому Союзу на длительный период первенство ракетно-космической техники.
20 мая 1954 года было принято постановление правительства о разработке, изготовлении и испытании ракеты Р-7. В июле были защищены эскизные проекты самой ракеты и основных составных частей ракетного комплекса. После их рассмотрения и одобрения Междуведомственной экспертной комиссией в августе 1954 года была осуществлена выдача ТЗ всем смежным организациям. Их круг резко возрос. Теперь в разработках комплексов с баллистическими ракетами С.П. Королева принимали участие более 200 НИИ, КБ и заводов 25 министерств и ведомств. Но головными смежниками НИИ-88 и ОКБ-1 по всем основным направлениям остались те же организации, которые включились в ракетостроение в мае 1946 года.
За прошедшие годы они полностью освоили порученное им дело, создав образцы машин и приборов, далеко превосходящие те, с которых начинали. И поэтому казалось бы фантастические по уровню сложности и требуемым характеристикам задания по созданию узлов, агрегатов и систем для комплекса Р-7 оказались для них хотя и трудно осуществимыми, находящимися на пределе возможностей, но все-таки вполне реальными, несмотря на сжатые сроки, поставленные руководством в сложнейшей международной обстановке середины 50-х годов...
В 1957 году эта работа увенчалась всемирно-историческим успехом. С 15 мая начались летные испытания первой в мире межконтинентальной многоступенчатой ракеты Р-7 и уже 21 августа она совершила успешный полет на дальность 5600 км с полигона Байконур до Камчатки.
Этот запуск не только ознаменовал переход ракетной техники на качественно новую ступень, но и в принципе изменил всю военно-политическую картину мира. Советские вооруженные силы получили возможность стратегического ответа соответствующей силы по любым целям на ранее недоступных территориях потенциального противника, что стало главным сдерживающим фактором развязывания новой мировой войны.
Дальнейшее наращивание производственных мощностей ракетостроительной промышленности и совершенствование боевой ракетной техники обеспечило достижение ракетно-ядерного паритета, сохранение мира на Землю и в конечном счете привело к победе нового политического мышления, сделавшей реальностью начало ракетно-ядерного разоружения.
Но не меньшее историческое значение создания МБР Р-7 состояло в том, что с ее помощью были запущены первые в мире искусственные спутники Земли и открыта Космическая эра человечества.
* Запуск корабля “Союз ТМ-26” с российско-германским экипажем ЭО-23 не состоится в декабре, как планировалось ранее. Последние планы предусматривают, что экспедиция начнется не ранее середины февраля 1997 г. Германская сторона была проинформирована об этом решении во время Берлинского аэрошоу. * В “НК” №7, 1996, мы сообщали о ПН НМС, появившейся в числе грузов STS-86. Это сокращение расшифровывается как “Hydrogen Maser Clock” (часы на водородном мазере). НМС представляет собой научный прибор, способный обеспечить точное измерение времени в полете — по-видимому, для прямого подтверждения явления замедления времени согласно теории А.Эйнштейна. Прибор массой 317 кг должен быть перенесен из грузового отсека “Атлантиса” на внешнюю поверхность “Мира” силами космонавтов и астронавтов, работающих в открытом космосе. * 14 марта 1996 г. приказом Генерального директора РКА ЮН.Коптева №302 космонавт-испытатель РКК “Энергия” Андрей Евгеньевич Зайцев уволен с занимаемой должности в связи с уходом на пенсию согласно поданному заявлению. * “Telesat Canada” приобретет у “Tele-Communications Inc.” (TCI) два спутника прямого телевизионного вещания, изготавливаемые в настоящее время фирмой “Space Systems/Loral”. По-видимому, речь идет о спутниках “TCI/Tempo”. Это решение вызвано тем, что TCI так и не получила разрешение на использование точки стояния на стационарной орбите. В рамках этого же соглашения TCI сможет арендовать часть мощностей у “Telesat Canada” в течение 12 лет для телевещания на территорию США. * КНЕС выбрал “Aerospatiale” подрядчиком по созданию серии малых спутников “Proteus”. Первый из них должен быть запущен в 1999 г. и продолжить исследования уровня Мирового океана, проводимые в настоящее время американо-французским аппаратом “TOPEX/Poseidon”. * Согласно последним сообщениям, величина секретного фонда Национального разведывательного управления США оценивается уже в 3.8 млрд $. Годовой бюджет управления, ответственного за спутниковую разведку, оценивается в 6 млрд $. * Комитет по науке Палаты представителей Конгресса США включил в законопроект о разрешении финансирования научных программ в 1997 ф.г. 34 млн $, которые НАСА может израсходовать не на заказ исследовательского космического аппарата, а непосредственно на заказ научной информации. Подрядчик по такому необычному контракту должен будет не только разработать и изготовить аппарат, но и получить и передать НАСА предусмотренные соглашением научные данные. Авторы поправки считают, что такой принцип финансирования позволил бы добиться большего научного выхода при существенно меньших затратах. * В комитетах Конгресса США продолжается работа над военным бюджетом на 1997 ф.г. Сенатский комитет по вооруженным силам включил в проект бюджета 75 млн $ на антиспутниковую систему Армии США с поражением цели за счет кинетической энергии перехватчика. Комитет по национальной безопасности Палаты представителей отказался включить эти средства в свой вариант законопроекта. |
В.Агапов. НК.
26 апреля 1962 г. был выведен на орбиту первый отечественный разведывательный КА — “Зенит-2”. Этот аппарат был разработан в ОКБ-1 С.П.Королева на базе конструкции пилотируемого космического корабля “Восток” (3КА).
Согласно исходному техническому заданию спутник должен был нести фотоаппаратуру с фокусным расстоянием не менее метра и дающую “высокое” разрешение. Кроме того, на спутнике должна была стоять фототелевизионная аппаратура, позволяющая передавать информацию по радиоканалу при пролете над территорией СССР, а также аппаратура для ведения радиоразведки, которая тоже обеспечивала запись информации и сброс ее в зоне видимости наземных пунктов приема.
Различие в целевом назначении предопределило и существенные отличия компоновки “Востока” и “Зенита”.
Внешняя компоновка “Зенита” отличается от пилотируемого корабля “Восток” наличием дополнительной цилиндрической проставки посередине приборно-агрегатного отсека (ПАО) и отсутствием антенных устройств в передней части спускаемого аппарата (СА), вместо которых на боковой поверхности ПАО устанавливались антенны командной радиолинии и специальной аппаратуры.
Внутренние различия были гораздо более существенными. Вместо системы жизнеобеспечения, катапультируемого кресла и средств ручного управления была установлена разведывательная аппаратура, специальная телеметрическая система для передачи разведывательной информации, система управления бортовым комплексом и др. Система управления корабля "Восток" обеспечивала его ориентацию только перед спуском. Для фотосъемки требовалась постоянная трехосная ориентация аппарата с довольно высокой точностью. Управление "Зенитом" осуществлялось не только по разовым командам, выдаваемых с наземных пунктов в зоне видимости, но и посуточной программе работы, закладываемой на борт с помощью командно-программной радиолинии с достаточно высокой пропускной способностью. Даже такие общие системы, как система терморегулирования, пришлось существенно дорабатывать, т.к. сложные оптические системы допускают более узкий диапазон колебания температуры и скорости ее изменения, чем человеческий организм.
Фото.1. Спускаемые аппараты КА серии “Зенит” в Академии имени Можайского. Крайний слева — СА КА “Зенит-2”. Фото И.Маринина. |
Для обеспечения секретности спецаппаратуры и информации была установлена система аварийного подрыва объекта АПО-2. В отличие от использовавшихся ранее средств подрыва она должна была обладать более сложной логикой, позволявшей определить, садится аппарат на своей или на чужой территории.
С более детальным описанием конструкции КА “Зенит-2” читатели могут ознакомиться в статье Ю.М.Фрумкина “Первый спутник-разведчик”, опубликованной в журнале “Авиация и космонавтика” №3, 1993 г., с.41-42.
Рис.1. Фоторазведчик "Зенит" и его прототип. Рисунок из журнала "Авиация и космонавтика". | Рис.2. КА "Зенит-2". 1 - фотоаппаратура; 2 - антенна специальной радиоаппаратуры; 3 - система электропитания; 4 - приборный отсек; 5 - антенна программной радиолинии; 6 - аппаратура системы управления радиотехнических и других систем; 7 - "Инфракрасная вертикаль"; 8 - тормозная двигательная установка; 9 - спускаемый аппарат 10 - разрывной заряд системы аварийного подрыва (ликвидации) объекта; 11 - аппаратура системы управления, приземления, радиотехнических и других систем; 12 - баллоны системы ориентации; 13 - датчик ориентации на Солнце; 14 - жалюзи системы терморегулирования; 15 - антенна телеметрических систем; 16 - антенны системы "Сигнал". Рисунок из журнала "Авиация и космонавтика". |
Внутри сферического СА устанавливалась вся специальная аппаратура (фотографическая, фототелевизионная, радиоразведывательная). Фотоаппараты устанавливались так, что их оптические оси были перпендикулярны продольной оси КА. Съемка осуществлялась через многостекольные иллюминаторы, прорезанные в крышке одного из двух технологических люков большого диаметра. Первоначально “Зениты” были оснащены комплексом спецаппаратуры, состоявшим из одного фотоаппарата СА-20 с фокусным расстоянием 1 м, одного фотоаппарата СА-10 с фокусным расстоянием 0.2 м, фототелевизионной аппаратуры “Байкал” и аппаратуры “Куст-12М” для радиоразведки. Аппаратура “Байкал” была установлена на изделиях №№ 1, 2, 3, 4, 7, 8 (см. Таблицу 1). Однако после четырех успешных испытательных полетов (КА “Космос-4, -7, -9 и -15”) стало ясно, что фототелевизионная аппаратура не подтверждает ожидавшихся характеристик и на последующих изделиях устанавливался комплект спецаппаратуры “Фтор-2Р” в составе трех аппаратов СА-20 и одного СА-10, а также спецаппаратура “Куст-12М”. Таким образом, “Зенит-2” являлся спутником комплексной разведки.
Комплект из трех длиннофокусных фотоаппаратов обеспечивал ширину полосы съемки 180 км при высоте полета 200 км. Запас пленки в длиннофокусных аппаратах обеспечивал получение 1500 кадров (т.о. суммарная снимаемая площадь за время полета составляет 1500 х (60 км х 60 км) = 5.4 млн кв.км).
Для расширения возможностей съемки заданных районов аппарат был рассчитан на фотографирование не только при направлении оптической оси фотоаппаратуры строго в надир. Система ориентации обеспечивала быстрые развороты аппарата на заданные углы для выполнения съемки районов, лежащих в стороне от трассы полета.
Помимо основной аппаратуры, на “Зенитах” иногда устанавливалась дополнительная полезная нагрузка (отдельные приборы) для проведения различных экспериментов (по метеорологии, регистрации космических частиц и т.п.). Кроме того, на изделии №80 был установлен автономный спутник-контейнер серии “Наука”, который функционировал в составе основного КА и отделился после завершения работы как ненужный балласт. Более 40 подобных автономных контейнеров было установлено на КА другой серии — “Зенит-2М”. Они использовались для проведения различных экспериментов в научных и военно-прикладных целях.
Масса КА “Зенит-2” на этапе летно-конструкторских испытаний (ЛКИ) составляла 4610 — 4760 кг. Серийные КА имели массу 4700 — 4740 кг.
ЛКИ “Зенита-2” начались пуском 11 декабря 1961 г. Однако запуск окончился аварией РН на участке работы третьей ступени. КА был ликвидирован системой АПО, которая тем самым была успешно проверена в натурных условиях.
26 апреля 1962 г. второй “Зенит-2” успешно вышел на орбиту, получив официальное наименование “Космос-4”. В ходе полета из-за стравливания воздуха из баллонов через клапан дренажа произошел отказ основной системы ориентации и СА был возвращен по прошествии всего 3 суток. Хотя значительная часть полета “Космоса-4” проходила в неориентированном режиме, фотографирование все же проводилось и удалось получить таким образом определенный материал.
В рамках ЛКИ было проведено 13 запусков КА “Зенит-2”, 3 из которых закончились аварией РН.
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 1 |
1 | — | — | 11.12.1961 | 12:39 | Б | 1 | 8К72К | 11Ф61 №1 | Авария РН (Блок “Е”). КА ликвидирован системой АПО на 407-й секунде. Остатки РН и КА упали в 100 км севернее г.Вилюйска. | 1 | ||||||
2 | 1962-014А | Космос-4 | 26.04.1962 | 13:02 | Б | 1 | 8К72К | 11Ф61 №2 | 3 | 330 | 298 | 65 | 90.6 | 29.04.1962 | Программа выполнена частично. Отказ основной системы ориентации. | 2 |
3 | — | — | 01.06.1962 | 12:38 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №3 | Авария РН. Выключение ДУ блока “Б” на 1.8 секунде. РН упала в 300 м от ПУ. ПУ повреждена. | 3 | ||||||
4 | 1962-033А | Космос-7 | 28.07.1962 | 12:19 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №4 | 4 | 369 | 210 | 65 | 90.1 | 01.08.1962 130 км 3 г.Уральск | Программа выполнена. | 4 |
5 | 1962-048А | Космос-9 | 27.09.1962 | 12:40 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №7 | 4 | 358 | 301 | 65 | 90.9 | 01.10.1962 12:23 ДМВ 95 км С г.Кустанай | Программа выполнена. | 5 |
6 | 1962-054А | Космос-10 | 17.10.1962 | 12:00 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №5 | 4 | 380 | 210 | 65 | 90.2 | 21.10.1962 10:50 ДМВ 150 км ЮЗ г.Акмолинск | Программа выполнена. | 6 |
7 | 1962-072А | Космос-12 | 22.12.1962 | 12:33 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №6 | 8 | 405 | 211 | 65 | 90.5 | 30.12.1962 550 км СЗ г.Новосибирск | Программа выполнена. | 7 |
8 | 1963-006А | Космос-13 | 21.03.1963 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №4 | 8 | 337 | 205 | 65.0 | 89.8 | 29.03.1963 | Программа выполнена. | 8 | |
9 | 1963-011А | Космос-15 | 22.04.1963 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №8 | 5 | 371 | 173 | 65.0 | 89.8 | 27.04.1963 | Программа выполнена. | 9 | |
10 | 1963-012А | Космос-16 | 28.04.1963 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №10 | 10 | 401 | 207 | 65 | 90.4 | 08.05.1963 | Программа выполнена частично. Отказ блока двигателей управления стабилизацией в канале тангажа. Часть информации потеряна. | 10 | |
11 | 1963-018А | Космос-18 | 24.05.1963 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №11 | 9 | 301 | 209 | 65 | 89.4 | 02.06.1963 40 км Ю г.Целиноград | Программа выполнена. | 11 | |
12 | — | — | 10.07.1963 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №12 | Авария РН. Выключение ДУ блока “В” на 1.9 сек до выхода на режим. ПУ повреждена. | 12 | |||||||
13 | 1963-040А | Космос-20 | 18.10.1963 | 12:30 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №13 | 8 | 311 | 206 | 65 | 89.6 | 26.10.1963 | Программа выполнена. | 13 |
14 | — | — | 28.11.1963 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №14 | Авария РН. Отказ ДУ блока “Е”. КА ликвидирован системой АПО. | 14 | |||||||
15 | 1963-052А | Космос-24 | 19.12.1963 | 12:29 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №15 | 9 | 408 | 211 | 65 | 90.5 | 28.12.1963 | Программа выполнена. | 15 |
16 | 1964-017А | Космос-28 | 04.04.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №16 | 8 | 395 | 209 | 65 | 90.4 | 12.04.1964 | Программа выполнена. | 16 | |
17 | 1964-021А | Космос-29 | 25.04.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №19 | 8 | 309 | 204 | 65.1 | 89.5 | 03.05.1964 | Программа выполнена. | 17 | |
18 | 1964-029А | Космос-32 | 10.06.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №18 | 8 | 333 | 209 | 51.3 | 89.8 | 18.06.1964 | Программа выполнена. | 18 | |
19 | 1964-033А | Космос-33 | 23.06.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №20 | 8 | 293 | 209 | 65 | 89.4 | 01.07.1964 | Программа выполнена. | 19 | |
20 | 1964-039А | Космос-35 | 15.07.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №21 | 8 | 268 | 217 | 51.3 | 89.2 | 23.07.1964 | Программа выполнена. | 20 | |
21 | 1964-044А | Космос-37 | 14.08.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №22 | 8 | 300 | 205 | 65 | 89.5 | 22.08.1964 | Программа выполнена частично. Обрыв фотопленки в (фотоаппарате СА-10. Расфокусировка аппарата CA-20 системы “Фтор-2Р” | 21 | |
22 | 1964-059А | Космос-46 | 24.09.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №23 | 8 | 271 | 215 | 51.3 | 89.2 | 02.10 1964 | Программа выполнена. | 22 | |
23 | 1964-066А | Космос-48 | 14.10.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №24 | 6 | 295 | 203 | 65.1 | 89.4 | 20.10.1964 | Программа выполнена частично. СА посажен досрочно (на 1-м витке 7-х суток, вместо 10 суток полета) из-за ненормального функционирования системы терморегулирования и повышения температуры в СА до +43С. | 23 | |
24 | 1964-070А | Космос-50 | 20.10.1964 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №25 | 8 | 241 | 196 | 51.3 | 88.7 | 05.11.1964 | Программа не выполнена. Ненормальное функционирование системы управления тормозной ДУ. КА ликвидирован системой АПО. | 24 | |
25 | 1965-001А | Космос-52 | 11.01.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №26 | 8 | 304 | 205 | 65.0 | 89.5 | 19.01.1965 | Программа выполнена. | 25 | |
26 | 1965-025А | Космос-64 | 25.03.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №17 | 8 | 271 | 206 | 65 | 89.2 | 02.04.1965 | Программа выполнена. | 26 | |
27 | 1965-035А | Космос-66 | 07.05.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №27 | 8 | 291 | 197 | 65 | 89.3 | 15.05.1965 | Программа не выполнена. СА разбился. Отказ системы торможения (не произошла отцепка тормозного парашюта) из-за непрохождения информации о параметрах спуска. | 27 | |
28 | 1965-046А | Космос-68 | 15.06.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №29 | 8 | 334 | 205 | 65 | 89.8 | 23.06.1965 | 28 | ||
29 | — | — | 13.07.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №28 | Авария РН. Неправильная отработка системой управления второй ступени программы по каналу тангажа. | 29 | |||||||
30 | 1965-066А | Космос-78 | 14.08.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №30 | 8 | 329 | 206 | 69 | 89.8 | 22.08.1965 | Программа выполнена. | 30 | |
31 | 1965-097А | Космос-98 | 27.11.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №31 | 8 | 570 | 216 | 65 | 92 | 05.12.1965 | Программа выполнена. | 31 | |
32 | 1965-103А | Космос-99 | 10.12.1965 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №32 | 8 | 320 | 199 | 65 | 89.6 | 18.12.1965 | Программа выполнена. | 32 | |
33 | 1966-001А | Космос-104 | 07.01.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №36 | 8 | 401 | 204 | 65 | 90.2 | 15.01.1966 | Программа выполнена не полностью. КА выведен на нерасчетную орбиту. Ненормальная работа систем 2-й и 3-й ступеней РН. | 33 | |
34 | 1966-003А | Космос-105 | 22.01.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №38 | 8 | 324 | 204 | 65 | 89.7 | 30.01.1966 | Программа выполнена. | 34 | |
35 | 1966-010А | Космос-107 | 10.02.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №34 | 8 | 322 | 204 | 65 | 89.7 | 18.02.1966 | Программа выполнена. | 35 | |
36 | 1966-021А | Космос-112 | 17.03.1966 | 13:28 | Пл | 41/1 | 8А92 | 11Ф61 №37 | 8 | 565 | 214 | 72 | 92.1 | 25.03.1966 | Программа выполнена. | 36 |
37 | 1966-033А | Космос-115 | 20.04.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №35 | 8 | 294 | 190 | 65 | 89.3 | 28.04.1966 | Программа выполнена частично. Ненормальная работа фотоаппаратов СА-10. | 37 | |
38 | 1966-037А | Космос-117 | 06.05.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №39 | 8 | 308 | 207 | 65 | 89.5 | 14.05.1966 | Программа выполнена. | 38 | |
39 | 1966-050А | Космос-120 | 08.06.1966 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №41 | 8 | 300 | 200 | 51.8 | 89.4 | 16.06.1966 | Программа выполнена. | 39 | |
40 | 1966-064А | Космос-124 | 14.07.1966 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №42 | 8 | 303 | 208 | 51.8 | 89.4 | 22.07.1966 | Программа выполнена. | 40 | |
41 | — | — | 16.09.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №40 | Авария РН. Ненормальная работа ДУ блока “Д” | 41 | |||||||
42 | 1966-091А | Космос-129 | 14.10.1966 | 15:13 | Пл | 41/1 | 8А92 | 11Ф61 №33 | 7 | 307 | 202 | 65 | 89.4 | 21.10.1966 | Программа выполнена. | 42 |
43 | 1966-106А | Космос-132 | 19.11.1966 | Б | 31 | 8А92 | 11Ф61 №46 | 8 | 280 | 207 | 65 | 89.3 | 27.11.1966 | Программа выполнена. | 43 | |
44 | 1966-115А | Космос-136 | 19.12.1966 | 15:00 | Пл | 41/1 | 8А92 | 11Ф61 №47 | 8 | 305 | 198 | 64.6 | 89.4 | 27.12.1966 09:10 ДМВ | Программа выполнена. | 44 |
45 | 1967-004А | Космос-138 | 19.01.1967 | 15:40 | Пл | 41/1 | 8А92 | 11Ф61 №43 | 8 | 293 | 191 | 65 | 89.2 | 27.01.1967 15:40 ДМВ 220 км СЗ г.Целиноград | Программа выполнена. | 45 |
46 | 1967-017А | Космос-143 | 27.02.1967 | 11:45 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №45 | 8 | 302 | 204 | 65 | 89.5 | 07.03.1967 09:05 ДМВ 220 км СВ г.Целиноград | Выведен на орбиту с большой ошибкой (~22.8 с) по периоду обращения. | 46 |
47 | 1967-022А | Космос-147 | 13.03.1967 | 15:10 | Пл | 41/1 | 8А92 | 11Ф61 №44 | 8 | 317 | 198 | 65 | 89.5 | 21.03.1967 09:33 ДМВ | Программа выполнена частично. | 47 |
48 | 1967-030А | Космос-153 | 04.04.1967 | 17:00 | Пл | 41/1 | 8А92 | 11Ф61 №48 | 8 | 291 | 202 | 64.6 | 89.3 | 12.04.1967 10:55 ДМВ 240 км ЮВ г.Кустанай | Программа выполнена частично. Отказ 1-го фотоаппарата СА-20. | 48 |
49 | 1967-044А | Космос-157 | 12.05.1967 | 13:30 | Б | 1 | 8А92 | 11Ф61 №49 | 8 | 296 | 202 | 51.3 | 89.4 | 20.05.1967 12:15 ДМВ 80 км ЮВ г.Уральск | Программа выполнена частично. Плохое качество изображения на пленке фотоаппарата СА-20. | 49 |
50 | 1967-057А | Космос-164 | 08.06.1967 | 16:00 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №50 | 6 | 320 | 202 | 65.7 | 89.5 | 14.06 1967 10:52 ДМВ 260 км СЗ г. Целиноград | Программа выполнена. | 50 |
51 | 1967-067А | Космос-168 | 04.07.1967 | 09:00 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №52 | 8 | 268 | 199 | 51.8 | 89.1 | 12.07.1967 08:39 ДМВ 150 км Ю г.Куйбышев | Программа выполнена. | 51 |
52 | — | — | 01.09.1967 | 13:30 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №51 | 81.2 | Авария РН. Аварийное выключение ДУ блока “И” на 296-й секунде. Остатки КА и блока “И” по расчетным данным упали в р-не п-ва Адмиралтейства (СЗ часть о-вов Новая Земля). | 52 | |||||
53 | 1967-088А | Космос-177 | 16.09.1967 | 09:06 | Б | 1 | 11А57 | 11Ф61 №53 | 8 | 292 | 202 | 51.8 | 89.3 | 24.09.1967 09:04 ДМВ 175 км ЮЗ г.Куйбышев 51°53 с.ш. 48°18'в.д. | Программа выполнена. | 53 |
54 | 1967-093А | Космос-180 | 26.09.1967 | 13:20 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №54 | 8 | 370 | 212 | 72.9 | 90.1 | 04.10.1967 09:00 ДМВ 240 км СЗ г.Целиноград 51°37'с.ш., 68°08'в.д. | Программа выполнена. | 54 |
55 | 1967-097А | Космос-181 | 11.10.1967 | 14:30 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №55 | 8 | 344 | 200 | 65.6 | 89.7 | 19.10.1967 09:30 ДМВ 100 км Ю г.Челябинск 54°17'с.ш., 60°59'в.д. | Программа выполнена. | 55 |
56 | 1967-117А | Космос-193 | 25.10.1967 | 14:30 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №58 | 8 | 354 | 203 | 65.7 | 89.9 | 03.12.1967 08:17 ДМВ 150 км ЮЗ г.Павлодар 51°16'с.ш., 75°14'в.д. | Программа выполнена. | 56 |
57 | 1967-124А | Космос-195 | 16.12.1967 | 15:01 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №57 | 8 | 375 | 211 | 65.7 | 90.1 | 24.12.1967 09:15 ДМВ 240 км З г.Целиноград 51°17'с.ш., 67°50'в.д. | Программа выполнена. | 57 |
58 | 1968-003А | Космос-199 | 16.01.1968 | 15:00 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №59 | 8 | 386 | 204 | 65.7 | 90.2 | 24.01.1968 | Программа не выполнена. КА не отделился от блока “И” до 38-42 витков из-за отказа пирозамка. В результате было израсходовано все рабочее тело системы ориентации. Полет проходил в неориентированном состоянии. При посадке СА на расчетную траекторию не вышел и ликвидирован системой АПО над Охотским морем в 11:02 ДМВ 24.01 на витке 126. Работа с приборным отсеком прекращена 25.01.1968. | 58 |
59 | 1968-016А | Космос-205 | 05.03.1968 | 15:30 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №56 | 8 | 310 | 201 | 65.7 | 89.4 | 13.03.1968 09:45 ДМВ 300 км З г. Целиноград 50°58'с.ш., 67°09'в.д. | Программа выполнена. | 59 |
60 | 1968-024А | Космос-210 | 03.04.1968 | 14:00 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №60 | 8 | 395 | 217 | 81.2 | 90.3 | 11.04.1968 10:11 ДМВ 70 км В г.Павлодар 52°12'с.ш., 78°02'в.д. | Программа выполнена. | 60 |
61 | 1968-034А | Космос-216 | 20.04.1968 | 13:30 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №62 | 8 | 277 | 199 | 51.8 | 89.1 | 28.04.1968 13:10 ДМВ 175 км ЮЗ г.Куйбышев 52°15'с.ш.,48°03'в.д. | Программа не выполнена. СА посажен в р.Волга (Саратовское вдхр.) в 1 км от берега. Через 42 мин объект затонул и не был найден. Потеряно 85% информации. | 61 |
62 | 1968-045А | Космос-223 | 01.06.1968 | 13:50 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №63 | 8 | 374 | 212 | 72.9 | 90.1 | 09.06.1968 09:27 ДМВ 65 км СЗ г Целиноград 51°40'с.ш.,70°26'в.д. | Программа выполнена. | 62 |
63 | 1968-058А | Космос-231 | 10.07.1968 | 22:50 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №64 | 8 | 330 | 211 | 65 | 89.7 | 18.07.1968 20:52 ДМВ 300 км ЮВ г.Кустанай 50°41'с.ш., 65°35'в.д. | Программа выполнена. | 63 |
64 | 1968-067А | Космос-235 | 09.08.1968 | 10:00 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №61 | 8 | 303 | 207 | 51.8 | 89.4 | 17.08.1968 08:44 ДМВ 65 км Ю г.Оренбург 51°03'с.ш., 55°44'в.д. | Программа выполнена частично. СА частично разрушился при спуске из-за отказа парашютной системы. Потеряно 30% пленки. | 64 |
65 | 1968-075А | Космос-240 | 14.09.1968 | 09:50 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №66 | 7 | 293 | 197 | 51.8 | 89.3 | 21.09.1968 10:08 ДМВ 130 км СЗ г.Уральск 51°55'с.ш., 50°05'в.д. | Программа выполнена. | 65 |
66 | 1968-088А | Космос-247 | 11.10.1968 | 15:05 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №65 | 8 | 362 | 205 | 65.4 | 89.9 | 19.10.1968 09:02 ДМВ 50 км С г.Целиноград 51°14'с.ш., 71°17'в.д. | Программа выполнена. | 66 |
67 | 1968-102А | Космос-253 | 13.11.1968 | 15:00 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №67 | 5 | 355 | 206 | 65.4 | 89.9 | 18.11.1968 10:27 ДМВ 110 км В г.Кустанай 53°29'с.ш., 65°20'в.д. | Программа не выполнена. На 13-м витке не выполнена команда на выключение фотоаппарата СА-20-1. В результате повышенного расхода электроэнергии посадка СА произведена на 3-е суток раньше. Суммарная потеря информации — 53%. | 67 |
68 | 1968-105А | Космос-255 | 29.11.1968 | 15:41 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №68 | 8 | 336 | 201 | 65.4 | 89.7 | 07.12.1968 10:30 ДМВ 130 км СЗ г.Кустанай 53°44'с.ш., 62°11'в.д. | Программа выполнена. | 68 |
69 | 1968-111А | Космос-258 | 10.12.1968 | 11:25 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №69 | 8 | 325 | 210 | 65 | 89.6 | 18.12.1968 09:14 ДМВ 70 км СЗ г.Целиноград 51°45'с.ш., 71 °02'в.д. | Программа выполнена. | 69 |
70 | 1969-003А | Космос-263 | 12.01.1969 | 15:10 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №70 | 8 | 346 | 205 | 65.4 | 89.8 | 20.01.1969 08:42 ДМВ 130 км Ю г.Павлодар 51°05'с.ш. 76°55'в.д. | Программа выполнена. | 70 |
71 | 1969-015А | Космос-266 | 25.02.1969 | 13:20 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №71 | 8 | 358 | 208 | 72.9 | 89.9 | 05.03.1969 08:45 ДМВ 35 км С г.Целиноград 51°32'с.ш., 71°29'в.д. | Программа выполнена. | 71 |
72 | 1969-027А | Космос-273 | 22.03.1969 | 15:15 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №77 | 8 | 356 | 205 | 65.4 | 89.9 | 30.03.1969 08:56 ДМВ 240 км В г.Целиноград 51°20'с.ш., 75°00'в.д. | Программа выполнена. | 72 |
73 | 1969-034А | Космос-278 | 09.04.1969 | 16:00 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №78 | 8 | 338 | 203 | 65 | 89.7 | 17.04.1969 10:50 ДМВ 100 км ЮВ г.Оренбург 51°27'с. ш. 56°20'в.д. | Программа выполнена. | 73 |
74 | 1969-042А | Космос-281 | 13.05.1969 | 12:15 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №72 | 8 | 317 | 194 | 65.4 | 89.4 | 21.05.1969 06:30 ДМВ 260 км ЮВ г.Кустанай 51°58'с.ш., 66°50'в.д. | Программа выполнена. | 74 |
75 | 1969-054А | Космос-287 | 24.06.1969 | 09:50 | Б | 31 | 11А57 | 11Ф61 №76 | 8 | 268 | 190 | 51.8 | 89 | 02.07.1969 09:11 ДМВ 60 км СЗ г.Уральск 51°28'с.ш., 51°01'в.д. | Программа выполнена. | 75 |
76 | 1969-060А | Космос-290 | 22.07.1969 | 15:30 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №75 | 8 | 352 | 200 | 65 | 89.8 | 30.07.1969 10:34 ДМВ 75 км ЮВ г.Уральск 51°00'с.ш., 52°30'в.д. | Программа выполнена. | 76 |
77 | 1969-081А | Космос-301 | 24.09.1969 | 15:15 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №79 | 8 | 307 | 197 | 65 | 89.4 | 02.10.1969 09:21ДМВ 180 км СЗ г.Целиноград 51°57'с.ш., 69°12'в.д. | Программа выполнена. | 77 |
78 | 1969-098А | Космос-309 | 12.11.1969 | 14:30 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №80 | 8 | 384 | 203 | 65.4 | 90.1 | 20.11.1969 08:37 ДМВ 150 км СЗ г.Целиноград 53°23'с.ш., 70°09'в.д. | Была установлена дополнительная полезная нагрузка автономный спутник (контейнер) ЗКС “Наука”. | 78 |
79 | 1970-015А | 04.03.1970 | 15:15 | Пл | 43/4 | 11А57 | 11Ф61 №73 | 8 | 348 | 207 | 65.4 | 89.8 | 12.03.1970 10.20 ДМВ 40 км СЗ г.Оренбург 52°05'с.ш., 54°52'в.д. | Программа выполнена. | 79 | |
80 | 1970-018А | Космос-326 | 13.03.1970 | 11:00 | Пл | 43/4 | 11А57 | 11Ф61 №74 | 8 | 393 | 212 | 81.4 | 90.2 | 21.03.1970 08:29 ДМВ 45 км ЮЗ г.Актюбинск 49°56'с.ш., 56°57'в.д | Программа выполнена. | 80 |
81 | 1970-038А | Космос-344 | 12.05.1970 | 13:10 | Пл | 41/1 | 11А57 | 11Ф61 №81 | 8 | 347 | 206 | 72.9 | 89.8 | 20.05.1970 09:50 ДМВ 170 км З г.Оренбург 51°26'с.ш., 52°37'в.д. | Программа выполнена частично. Не выполнены задачи картографирования. Отказ фотоаппарата СА-10Б на 42-м витке. | 81 |
1 — порядковый номер запуска 2 — международное обозначение КА 3 — официальное наименование КА 4 — дата запуска | 5 — время запуска, ДМВ 6 — полигон 7 — площадка 8 — тип РН | 9 — номер изделия 10 — продолжительность полета, сут | наклонение и период соответственно)
15 — дата, время и место посадки СА 16 — краткий комментарий |
Начиная с изделия №14 осуществлялось серийное производство КА “Зенит-2”, которое было организовано в г.Куйбышев (ныне г.Самара). Сюда, в филиал №3 ОКБ-1, возглавляемый Д.И.Козловым, были переданы все материалы по конструкторскому сопровождению и производству КА “Зенит-2”, а также ракет-носителей, разработанных в ОКБ-1 на базе МБР Р-7. Впоследствии филиал №3 ОКБ-1 был переименован в Центральное специализированное конструкторское бюро (ЦСКБ), которое по сей день является ведущей организацией по созданию КА оптического наблюдения в интересах как военных, так и гражданских ведомств. Производство КА и РН, разрабатываемых ЦСКБ, ведется на самарском заводе “Прогресс”.
Первые два “Зенита” были запущены РН 8К72К, которая выводила на орбиту все пилотируемые корабли “Восток”. Последующие КА в 1962-1967 гг. запускались РН 8А92. В 1964 году Приказом МО СССР №0045 комплекс “Зенит-2” в составе КА 11Ф61 и РН 8А92 был принят на вооружение Советской Армии.
С 1967 г. для запусков КА “Зенит-2” используется РН 11А57. Приказом МО СССР 1967 года №0015 “Об изменении состава комплекса “Зенит-2”, принятого на вооружение СА в 1964 году” в состав комплекса вошли РН 11А57 (вместо РН 8А92) и система аварийного подрыва спутника АПО-4Б (вместо системы АПО-2).
С 1968 г. начался постепенный переход на модернизированные КА “Зенит-2М”, а количество запусков “Зенита-2” стало сокращаться. Последний запуск состоялся 12 мая 1970 года. Всего в рамках ЛКИ и штатной эксплуатации пуск КА “Зенит-2” проводился 81 раз. 7 пусков из этого числа закончились аварией РН на активном участке.
Автор предполагает посвятить серию подобных работ другим отечественным КА и поэтому с благодарностью воспримет все критические замечания, предложения и дополнения по данному исследованию.
Часть 1. ДОС — это бывший “Алмаз”
9 февраля 1970 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР №105-41. Оно предусматривало передачу В.П.Мишину в ЦКБЭМ технологии и нескольких уже готовых корпусов орбитальной станции “Алмаз” (ОПС), разработанной в ЦКБМ В.М.Челомеем по заказу Министерства обороны.
Если не принимать во внимание политические интриги, то официальной версией такой передачи послужило значительное отставание разработки и изготовления разведывательной аппаратуры, а также системы управления станцией, разворачивающихся панелей мощных солнечных батарей.
В ЦКБЭМ предусматривалось дооснастить корпуса бывших ОПС недостающим оборудованием, разработанным и испытанным на орбитальных кораблях (ОК) серии 7К-ОК (11Ф615, “Союз”). В частности, на станцию, которая в ЦКБЭМ получила индекс ДОС (Долговременная орбитальная станция, 17К, “Заря”) были установлены: приборно-агрегатный отсек с доработанной двигательной установкой от корабля 7К-ОК, переходной отсек, две пары панелей солнечных батарей, система управления от 7К-ОК и многое другое.
Использование этих наработок при создании орбитальной станции позволяло Советскому Союзу взять некоторый реванш после высадки американцев на Луну и завоевать приоритет в исследовании Земли пилотируемыми космическими аппаратами.
Итак, первая в мире пилотируемая орбитальная станция “Салют” (бывшая “Заря”) имела следующую конструкцию: Корпус состоял из двух герметичных отсеков — переходного (ПхО) и рабочего (РО) — и негерметичного агрегатного отсека (АО).
Переходный отсек был выполнен в виде цилиндрической оболочки диаметром 2 метра, переходящей в коническую, соединяющуюся с рабочим отсеком. Общая длина отсека со стыковочным узлом — 3 метра, общий герметичный объем ПхО — 8.1 куб. метра.
Внутри ПхО были установлены аппаратура и оборудование систем жизнеобеспечения и терморегулирования, пост с пультом управления телескопом “Орион”, шлюзовая камера для транспортировки фото кассет телескопа. На боковой поверхности ПхО размещался люк диаметром 80 см для выхода космонавтов в открытый космос. (Выходы в космос в программе полета ДОС-1 не планировались видимо из-за неготовности скафандров). Снаружи отсека располагались две жестко закрепленные четырехсекционные панели солнечных батарей (использовались СБ корабля “Союз” типа 7К-ОК), антенны системы сближения и стыковки “Игла”, солнечные и ионные датчики, агрегаты системы терморегулирования, баллоны со сжатым воздухом системы наддува ПхО. В специальной сферической нише устанавливались блоки телескопа “Орион”. На торце ПхО был размещен пассивный стыковочный узел типа “Конус” с внутренним люком-лазом для перехода экипажа из транспортного корабля в орбитальную станцию. Другим торцом ПхО жестко соединялся с РО. Между отсеками имелся гермолюк диаметром 80 см, оборудованный автоматическим и ручным приводами.
Рабочий отсек — основное помещение станции, где должны были работать и жить космонавты. Конструктивно был выполнен в виде двух цилиндров, соединенных коническим переходником длиной 1.2 метра. Малый цилиндр имел диаметр 2.9 метра, длину 3.8 метра. Большой цилиндр — диаметр 4.15 метра, а длину 2.7 метра (до стыка с АО). Торцевые поверхности РО образованы сферическими оболочками. Общая длина рабочего отсека 7.7 метра, общий герметичный объем 74м2.
В зоне малого диаметра РО у люка для перехода в ПхО размещался центральный пост управления станции (для двух космонавтов) с пультами и бортовой вычислительной машиной. В качестве системы управления станцией использовалась система управления корабля “Союз”. В этой же части отсека располагались два поста для проведения астроориентации, приборы системы ориентации, иллюминаторы, а также стол для работы и приема пищи с подогревателем, бак с питьевой водой, бортовая документация, магнитофон и другие предметы быта.
Рис.2. Первая орбитальная станция “Салют-1” с пристыкованным “Союзом”. Не показан отсек научной аппаратуры. Рисунок из книги “Космические орбитальные станции”. 1976 г. |
Место от пола до потолка зоны большого диаметра РО занимал конус негерметичного отсека научной аппаратуры (ОНА) (не показан ни на одном опубликованном изображении станции с разрезом), в котором размещались телескоп ОСТ-1 и другие научные приборы. Здесь же, в задней части РО, располагались 3 поста для работы с научно-исследовательской аппаратурой, в состав которой кроме телескопа ОСТ-1 входили телескопы “Анна-3” и ТЭБ, аппаратура “Калина” и фотоэмульсионная камера “ФЭК-7А”. Для фотографирования поверхности Земли использовались фотоаппараты АФА-41/20 и АФА-М-31. Для медицинских исследований применялась аппаратура и устройства: “Полином-2М”, “Левкой-2М”, “Тонометр”, “Резеда-2М”, “Пальма-2М”, “Импульс”, “Вертикаль-М”, “Плотность”, “Радуга”, “Кресло”. Кроме того, в зоне большого диаметра РО находились спальные места космонавтов, тренажеры для физических тренировок: “бегущая дорожка” и велоэргометр, а также холодильники с запасами продуктов питания и емкости с водой. В заднем торце отсека находился туалет — ассенизационно-санитарное устройство с принудительной вентиляцией.
За боковыми панелями и панелями пола и потолка РО размещались приборы и агрегаты систем управления станцией, жизнеобеспечения, терморегулирования, электропитания, радиосвязи, траекторных измерений и командной радиолинии.
На внешней поверхности РО были установлены радиаторы системы терморегулирования, датчики и антенны радиосвязи, телеметрии и командной радиолинии.
К торцевой части РО большого диаметра примыкал агрегатный отсек. АО был выполнен в виде цилиндрической оболочки диаметром 4.15 м и длиной 1.4 м, соединенной через конический переходник с цилиндрической оболочкой диаметром 2.3 м и длиной 1.8 м. Цилиндрическая часть АО малого диаметpa представляла собой корпус АО корабля “Союз”, в котором была установлена корректирующая тормозная двигательная установка КТДУ-66 (разработчик — КБ “Химмаш”). Эта КТДУ была создана на базе КТДУ-35 корабля “Союз”. В состав КТДУ-66 входили основной однокамерный двигатель тягой 417 кгс и резервный двухкамерный двигатель тягой 411 кгс с рулевыми соплами, а также баки с удвоенным (по сравнению с КТДУ-35) запасом топлива и газа наддува топливных баков.
В АО на большом и малом цилиндре размещались 32 двигателя ориентации станции (ДО) тягой по 10 кгс (изготовитель — НИИ Машиностроения, г.Нижняя Салда Свердловской области). ДО образовывали 2 независимых комплекта: основной и резервный. В каждом комплекте имелось по 16 ЖРД: 6 — по тангажу, 6 — по рысканию и 4 — по крену. Топливные баки для этих двигателей и баллоны с газом наддува баков размещались в большом диаметре АО. На внешней поверхности цилиндрической части АО малого диаметра крепились две панели солнечных батарей, таких же, как на ПхО.
Система электропитания (СЭП) станции состояла из двух систем: СЭП-1 и СЭП-2. СЭП-1 работала непрерывно и обеспечивала электроэнергией бортовые системы станции. В нее входили обе пары солнечных батарей, которые подзаряжали две буферные аккумуляторные батареи. СЭП-2 работала периодически и включалась космонавтом. От этой системы электроэнергия поступала только на научное оборудование. В нее входила одна буферная аккумуляторная батарея, для заряда которой космонавт вручную периодически должен был подключать к ней часть солнечных батарей. В СЭП использовались стабилизаторы напряжения на 28 В.
Такова была конструкция первой орбитальной станции.
Для доставки экипажей на ДОС предусматривалось провести модификацию корабля 7К-ОК. В частности, предполагалось установить на бытовой отсек новый стыковочный узел с внутренним люком-лазом для перехода в станцию. Была упрощена и облегчена система жизнеобеспечения, ведь путь до станции занимал всего сутки Кроме того, систему сближения и стыковки “Игла” перенесли в бытовой отсек, а одну из командных радиолиний убрали совсем. Это позволило убрать тороидальный отсек, располагавшийся на кораблях 7К-ОК вокруг двигательной установки.
Такая модификация корабля получила обозначение 7К-Т (11Ф515 А8, транспортный), а нумерация новой серии началась с 31. Первый экипаж на станцию должен был лететь на корабле 7К-Т №31, второй на №32 и т.д.
Часть 2. Экипажи на ДОС-1
Главный конструктор ЦКБЭМ Василий Мишин рассчитывал, что на комплексе станция-корабль (ДОС-7К №1) будет работать два экипажа в течение 30 и 45 суток. Для подготовки было необходимо сформировать как минимум три экипажа
23 апреля 1970 Василий Мишин прислал руководителю подготовки космонавтов, заместителю Главкома ВВС по космосу, генерал-лейтенанту Н.П.Каманину свои предложения по составу экипажей, куда включил своих космонавтов.
1 экипаж: В.А.Шаталов, А.С.Елисеев, Н.Н.Рукавишников.
2 экипаж: Г.С.Шонин, В.Н.Кубасов, П.И.Колодин.
3 экипаж: Б.В.Волынов, К.П.Феоктистов, В.И.Пацаев.
4 экипаж: Е.В.Хрунов, В.Н.Волков, В.И.Севастьянов.
Это предложение вызвало возражения у Николая Каманина, руководителя подготовки космонавтов, заместителя Главкома ВВС по космосу, который категорически возражал против участия Константина Феоктистова в подготовке, считая, что тот серьезно болен. Недавний развод со второй женой тоже был аргументом против Феоктистова. Кроме того, Каманин считал нецелесообразным использовать в одном экипаже двух опытнейших советских космонавтов (Шаталов и Елисеев). Кроме того, несмотря на большую симпатию к Волынову, Каманин еще 10 февраля назначил его на “тихое” место командира отряда слушателей-космонавтов. Это решение было связано с тем что И.Д.Сербии, член оборонного отдела в ЦК КПСС и Царев из Комиссии СМ СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК) дали ему ясно понять, что не допустят Волынова в новый полет и ограничат поездки за границу из-за еврейских родственников. Несмотря на протесты Волынова, Каманин решил, что его использование для непосредственной подготовки в ближайшие 2-3 года невозможно. Вызвала неудовольствие Каманина и кандидатура командира четвертого экипажа Евгения Хрунова. Дело в том, что летом 1969 года он сильно проштрафился. Будучи назначенным командиром дублирующего экипажа сразу трех кораблей “Союз-6, 7 и 8” вместо снятого с подготовки по здоровью Анатолия Куклина, он попал в аварию: въехал на автомобиле в сберкассу и, не оказав помощь пострадавшей, скрылся. Тогда его от подготовки отстранили и Каманин решил, что наказание еще не закончено.
6 мая 1970 заместители Мишина Трегуб и Лобанов нашли компромиссный вариант экипажей и согласовали его с Каманиным. Двух дважды летавших космонавтов развели по разным экипажам. Шаталова переставили в третий экипаж вместо Волынова. Его место в первом экипаже занял Шонин из второго. Во второй экипаж решили включить Алексея Леонова, освободившегося от подготовки по лунной программе. Феоктистова, как и Волынова, тоже решили не привлекать к подготовке. Его место в третьем экипаже занял Волков из четвертого. Виталий Севастьянов в четвертом экипаже переместился с должности инженера-испытателя на должность бортинженера, а на его место был назначен авиационный штурман из отряда ВВС Анатолий Воронов. Командиром четвертого экипажа решили назначить Георгия Добровольского.
Таким образом экипажи получили следующий вид:
1 экипаж: Шонин, Елисеев, Рукавишников
2 экипаж: Леонов, Кубасов, Колодин
3 экипаж: Шаталов, Волков, Пацаев
4 экипаж: Добровольский, Севастьянов, Воронов
13 мая 1970 Николай Каманин и Василий Мишин подписали представление экипажей для утверждения на ВПК.
В мае экипажи в этих составах были утверждены, и уже в июне в ЦПК приступили к подготовке гражданские космонавты: Елисеев, Рукавишников, Волков и Пацаев. 17 августа к ним присоединились командиры: Шонин и Шаталов. Второй экипаж — Леонов, Кубасов и Колодин — приступил к непосредственной подготовке только 18 сентября.
Начинать непосредственную подготовку к полету четвертому экипажу особой необходимости не было. На ДОС-1 планировалось всего две экспедиции, а для них нужно три экипажа.
Добровольский в это время готовился по программе “Контакт” (стыковка двух кораблей на орбите Земли с использованием одноименной системы сближения и стыковки, разрабатываемой для лунной программы Л-3). Лишь в январе 1971 года он переключился на программу ДОС. Севастьянов, числившийся в экипаже с Добровольским на программе “Контакт”, после завершения послеполетной реадаптации и отпуска 10 октября начал было подготовку на ДОС, но часто отрывался для зарубежных и внутрисоюзных командировок. Воронов тоже готовился по другой программе. Только в январе 1971 года четвертый экипаж собрался вместе и начал подготовку.
23 сентября 1970 г Д.Ф.Устинов на одном из совещаний по космической программе Советского Союза с подачи Василия Мишина установил дату запуска ДОС-1 — 5 февраля 1971 г. Таким образом официально программе ДОС был отдан приоритет перед программой “Контакт”. (Полеты по этой программе неоднократно откладывались из-за неготовности системы сближения и стыковки и, в конце концов, были отменены совсем).
В тот же день был утвержден график подготовки ДОС-7К №1 к полету:
10 декабря 1970 — завершение комплексных испытаний станции;
1-10 января 1971 — перевозка на космодром;
10-20 января 1971 — работа на технической позиции;
20-29 января 1971 — заправка станции и другие работы;
29 января 1971 — вывоз РН “Протон” и ДОС “Заря” на старт;
5 февраля 1971 — пуск;
15 февраля 1971 — пуск первого экипажа на 7К-Т №31.
В середине ноября стало ясно, что намеченный в ВПК график подготовки к пуску комплекса ДОС-7К №1 срывается. ЦКБЭМ не успевало провести все намеченные работы по дооборудованию станции. Программа и длительность полета первой экспедиции тоже не определились. Мишин считал, что он сможет довести ресурс всех систем станции для проведения двух экспедиций длительностью 30 и 45 суток.
Кроме испытания самой техники, медико-биологических исследований по выявлению влияния невесомости на организм человека и нескольких научных, технологических и астрономических экспериментов, в программе полета значительное место занимали работы по программе “Свинец” — обнаружение и фиксация запусков межконтинентальных баллистических ракет и выяснение типа этих ракет.
С 1 по 4 февраля 1971 года экипажи Шонина и Леонова прошли специальный цикл подготови на Байконуре по этой программе. В частности, космонавты с борта самолета ТУ-104 наблюдали ночные запуски МБР и фиксировали их с помощью аппаратуры “Свинец”.
21 декабря 1970 состоялась первая Госкомиссия по подготовке к запуску ДОС-7К № 1 и ТК №31 и №32. Комиссия рассмотрела причины срыва намеченных Д.Устиновым сроков подготовки техники к запуску 5 февраля 1971 года, наметила пути устранения отставания и приняла решение произвести пуск станции 15 марта 1971 г., отложив зго почти на 40 суток. На комиссии обсуждался вопрос и о длительности первой экспедиции. Василий Мишин предлагал довести длительность полета на станции до 30 суток. Николай Каманин настаивал на том, чтобы ограничиться 22-24 днями, обосновывая это тем, что 30 суток — слишком большой шаг вперед по сравнению с июньским 18-суточным полетом А.Николаева и В.Севастьянова. Но, вспоминая осторожность Каманина при определении длительности полета Г.Титова, В.Терешковой и В.Быковского, было трудно ожидать от него другого предложения. В конце концов, как и в прошлый раз, победил союз промышленности и медицины, а ВВС в лице Каманина пришлось уступить. Но это случилось значительно позднее, а пока борьба за длительность была в самом разгаре и решение принято не было.
5 февраля 1971 в Центре подготовки космонавтов произошел чрезвычайный случай. Командир первого экипажа Герой Советского Союза, полковник Георгий Шонин не явился в ЦКБЭМ, где должна была проходить тренировка первого экипажа на борту 7К-Т №32, проходящего проверки на Контрольно-испытательной станции (КИС). Расследованием инцидента занялся лично генерал-полковник Николай Каманин. Он выяснил, что это не первое проявление недисциплинированности Шонина. Обнаружился самовольный уход из госпиталя, всплыл инцидент в обсерватории и “болезнь”, приключившаяся с ним перед вылетом на Байконур 29 января. Алексей Леонов, надо отдать ему должное, будучи не только командиром второго экипажа, но одновременно начальником первого управления ЦПК и заместителем начальника Центра по летной подготовке космонавтов, пытался отстоять Шонина в конфиденциальной беседе с Каманиным. Правда безрезультатно. Главный конструктор ЦКБЭМ Василий Мишин, узнав о случившемся, резко высказался за отстранение Шонина от полета. Каманин с этим согласился и предложил вместо Шонина в первый экипаж Владимира Шаталова. Мишин сгоряча, как часто бывало, ответил категорическим протестом и высказался за гражданский экипаж: Елисеев, Кубасов и Рукавишников. С этим уже не мог согласиться Каманин: лететь в космос одним гражданским — это уже слишком. В конце концов Мишин уступил, Каманин отстранил Георгия Шонина и назначил в экипаж Владимира Шаталова. Место Шаталова в третьем экипаже занял Георгий Добровольский из четвертого экипажа (за четыре с половиной месяца до своего полета)
А Шонина отправили в госпиталь им.Бурденко. После предварительного обследования врачи дали заключение, что Георгий Шонин находится в “реактивном” состоянии и у него наблюдается “психический сдвиг” (Из госпиталя Шонин вышел только 5 марта с заключением “Нуждается в продолжительном лечении в санатории”).
С 12 февраля 1971 года экипажи продолжили подготовку в следующих составах:
1. Шаталов, Елисеев, Рукавишников
2. Леонов, Кубасов, Колодин
3. Добровольский, Волков, Пацаев
Севастьянов, Воронов и подключенный к программе ДОС Алексей Губарев (будущий командир экипажа) продолжили подготовку в составе группы.
2 марта 1971 в ЦКБЭМ состоялся Совет Главных конструкторов. Евгений Шабаров и Константин Бушуев доложили, что два транспортных корабля 7К-Т и станция ДОС-1 прошли все испытания и 3 марта могут быть отправлены на космодром (отставание от первоначального графика на 2 месяца). Подготовка станции к пуску в соответствии с новым графиком начнется 9 марта. Пуск станции возможен 15 апреля, а первого корабля с космонавтами — 18-20 апреля 1971 года. На комиссии были отмечены основные недостатки в подготовке станции. Не были начаты вибрационные испытания технологического изделия станции в ЦНИИМаше. По мнению специалистов института, при трехсменной работе их можно провести за два месяца, то есть к 5 мая, но Мишин категорически требовал предоставить заключение и рекомендации к 29 марта. Другое важное замечание: при подготовке кораблей и станции было забраковано три комплекта системы сближения и стыковки “Игла”, которая была разработана под руководством А.С.Мнацаканяна. Четвертый комплект пока работал, но общая ненадежность системы настораживала. Кроме того, гарантийный срок упакованной в контейнере СА парашютной системы заканчивался 15 апреля и требовались дополнительные работы для его продления.
И самое неприятное: до сих пор не начался второй этап испытаний системы обеспечения жизнедеятельности (СОЖ) экипажа. Первый этап завершился со множеством замечаний, а запускать станцию с непроверенной СОЖ было нельзя.
Совет Главных вновь отложил решение вопроса о длительности экспедиций.
9 марта в ЦПК начались комплексные тренировки экипажей. Первый экипаж Шаталова в 8:30 сел в тренажер корабля и после проверок систем в 9:16 “стартовал” в космос. “Приземлился” экипаж в 22:45. В ходе “полета” космонавты проиграли программу 30 суток на станции (к этому времени ВВС в лице Каманина, видимо, смирились с месячным полетом и настраивали космонавтов именно на такую длительность). Им удалось успешно преодолеть 5 нештатных ситуаций, таких как отказ двигателя, повышенный расход топлива и других.
10 марта аналогичный “полет” выполнил экипаж Леонова, а 13 марта экипаж Добровольского.
16 марта состоялось заключительное заседание экзаменационной комиссии. После рассмотрения результатов экзаменов, тренировок и состояния здоровья космонавтов комиссия решила, что все три экипажа полностью подготовлены к выполнению программы полета.
19 марта 1971 состоялась очередная Госкомиссия. Она подтвердила, что работы идут по графику и запуск можно провести 15-18 апреля 1971. Окончательное решение о длительности полета вновь не было принято.
20 марта на трех самолетах Ту-104 все три экипажа прибыли на Байконур и разместились в гостинице “Космонавт”. В тот же день состоялись занятия экипажей в МИКе 2-й площадки, где проходили электрические испытания два корабля и станция. Вновь были выявлены отказы системы “Игла”. До 23 марта космонавты работали в кораблях и станции, отрабатывали бортжурнал, подгоняли нагрузочные костюмы, а затем вылетели в Москву для участия в ВПК.
В оригинале текст 2-х страниц перепутан: следующий абзац на предыдущей странице, вместе с хроникой — Хл.
25 марта 1971 в Кремле состоялось заседание Военно-промышленной комиссии. По заявлению Василия Мишина, который делал доклад, пуск ДОС был возможен 15-20 апреля, старт ТК через три дня. Длительность 1-го полета — 30 сут, перерыв между полетами — 25 суток, полет 2-го экипажа 30-45 сут. В результате ВПК приняла решение, что полет 1-го экипажа продлится до 30 сут. Решение о продолжительности 2-го полета должно быть принято после окончания 1-го, но готовить космонавтов к 45 суткам. Кроме того, комиссия утвердила состав экипажей.
* 15 мая несколько команд студентов и старших школьников выпустили несколько буев в Галвестонском заливе у Игл-Пойнта. Цель эксперимента — проверка данных высотомера спутника “TOPEX/Poseidon”. Каждый буй был разработан и изготовлен студентами и снабжен приемником системы GPS. Измерения положений буев с помощью спутниковой навигационной системы и данные нескольких приливных станций в заливе позволят восстановить картину волнения во время прохождения над ним спутника, и, следовательно, независимую проверку его данных. Кроме того, будут уточнены модели приливов и циркуляции в заливе. * С помощью прибора SUMER солнечной обсерватории SOHO получен первый предварительный вариант атласа солнечных спектров в ультрафиолетовом диапазоне (68-160 нм), пригодный для планирования дальнейших исследований. * В конце 1996 года планируется запустить второй бразильский исследовательский спутник, SCD-2. Носителем спутника может стать американский “Pegasus” или российский “Старт-1”. SCD-2 заменит недавно прекративший работу SCD-1. * В течение 1996 г должен состояться первый пуск с подводной лодки РН “Штиль-2” ГРЦ “КБ имени В.П.Макеева”. Планируется вывести на орбиту российский исследовательский спутник массой около 100 кг, который будет вести измерения в интересах Института физики земного магнетизма. * В Университете Аризоны ведется разработка гибридного ракетного двигателя. Топливом являются полые резиновые “зерна”, а окислителем — газообразный кислород. |
С 30 марта по 5 апреля Владимир Шаталов и Алексей Елисеев были делегатами XXIV съезда КПСС. Потребовалось специальное разрешение заведующего административным отделом ЦК КПСС Н.Савинкина для отправки Шаталова и Елисеева на космодром.
6 апреля вновь тремя самолетами все три экипажа прибыли на Байконур и на следующий день провели тренировки в станции. В последующие дни они продолжили предстартовую подготовку.
9 апреля Госкомиссия собралась на 2-й площадке. После рассмотрения готовности станции приняли решение ее запустить утром 19 апреля
14 апреля вновь собралась Госкомиссия, но уже на 81-й площадке, где завершалась подготовка РН УР500К (“Протон”, изделие 8К82К №254) и станции “Заря” (объект 17К №121) к запуску. Наметили произвести вывоз ракеты со станцией на старт 15 апреля в 7:00, а пуск произвести 19 апреля приблизительно в 6:40 по местному времени (4:40 ДМВ).
16 апреля 1971 Шаталов, Елисеев и Рукавишников произвели “отсидку” в собственном корабле.
(продолжение следует)