7 1996

НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ

Журнал Компании “Видеокосмос”

---

---

Том 6 №7/122

25 марта — 7 апреля 1996 г.

Учрежден и издается АОЗТ “Компания ВИДЕОКОСМОС” при участии: ГКНПЦ им. М.В.Хруничева. Мемориального музея космонавтики и Ассоциации Музеев Космонавтики.

Генеральный спонсор — ГКНПЦ им. М.В.Хруничева

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ: А.В.Бобренев С.А.Жильцов Н.С.Кирдода М.И.Лисун Т.А.Мальцева И.А.Маринин П.Р.Попович В.В.Семенов Ю.М.Соломко — руководитель группы по связям с СМИ ГКНПЦ — нач. отдела по связям с общественностью ГКНПЦ — вице-президент Ассоциации музеев космонавтики — зам. директора Мемориального музея космонавтики по науке — главный бухгалтер АОЗТ “Компания ВИДЕОКОСМОС” — главный редактор “НК” — президент AMКОС, дважды Гepoй Советского Союза, Летчик-космонавт СССР — генеральный директор АОЗТ “Компания ВИДЕОКОСМОС” — директор Мемориального музея космонавтики

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ: Игорь Маринин Владимир Агапов Валерия Давыдова Алексей Козуля Константин Лантратов Игорь Лисов Лариса Меднова Юрий Першин Артем Ренин Максим Тарасенко Олег Шинькович — главный редактор — компьютерная связь — менеджер по распространению — доставка — редактор по российской космонавтике — редактор по зарубежной космонавтике — обработка публикаций — редактор исторической части — компьютерная верстка — редактор по военному космосу и ИСЗ — редактор по российской космонавтике

В последнее время Правительством Российской Федерации принят ряд постановлений, касающихся деятельности космического комплекса. Представляем некоторые из них. (Информация частично взята из газеты “Красная Звезда” — Ред.)

Постановление Правительства РФ №104 от 2 февраля 1996 года

“Об утверждении Положения о лицензировании космической деятельности”

Положение разработано в соответствии с Законом Российской Федерации “О космической деятельности” и устанавливает порядок лицензирования в Российской Федерации космической деятельности в научных и народнохозяйственных целях.

Данным постановлением Правительство поручает Комитету РФ по земельным ресурсам и землеустройству провести переговоры с казахстанской стороной и по достижении договоренности подписать от имени Правительства России указанное Соглашение.

В целях обеспечения деятельности Российской академии ракетных и артиллерийских наук Правительство Российской Федерации постановляет:

Утвердить прилагаемый устав Российской академии ракетных и артиллерийских наук¹.

Председатель Правительства Российской Федерации

В.Черномырдин

1Не публикуется

Комментарий. Значительная часть достижений в области ствольной артиллерии и ракетостроения, полученных в последние годы, опирались на фундаментальные исследования, проводившиеся в рамках программ Академии артиллерийских наук (учреждена 10 июля 1946 года, ликвидирована в 1953 году). Дальнейшее развитие артиллерии и ракетостроения возможно только на прочном научном фундаменте Академии.

Распад ряда научных школ и передовых коллективов специалистов, падение престижности оборонных инженерных специальностей, несоответствие заработной платы труду, требующему не только высочайшей квалификации, но и высочайшей ответственности за безопасность государства, — это и многое другое привело к тому, что возникла реальная опасность безвозвратной утраты Россией достигнутых трудом многих поколений приоритетов в теории и практике военной науки, в частности ракетно-артиллерийского вооружения. Поэтому люди военной науки, которые никогда не отделяли своей судьбы от судьбы Отечества, выступили летом 1993 года с инициативой воссоздания Российской академии ракетно-артиллерийских наук. Инициативу поддержало правление РАН, Правительство РФ и Президент России, который 5 апреля 1994 года издал Указ “О воссоздании Российской академии ракетных и артиллерийских наук”.

Публикуемое постановление Правительства РФ придает силу закона уставу Российской академии ракетных и артиллерийских наук, в рамках которого будет планироваться и осуществляться вся дальнейшая деятельность академии.

Распоряжением Правительства РФ №159-р от 8 февраля 1996 г. принято предложение РКА и Минобороны России, согласованное с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти, об участии Конструкторского бюро транспортного машиностроения (г.Москва) в работах по созданию (модернизации) пусковых площадок американских ракет космического назначения и о поставке этим конструкторским бюро в США наземного технологического оборудования для подготовки и осуществления коммерческих запусков американских ракет-носителей.

Распоряжением Правительства РФ №182-р от 14 февраля 1996 г. принято предложение МИД России и РКА о том, что запуск американского спутника “Astra IF” с космодрома Байконур будет осуществлен с соблюдением основных положений Соглашения между Правительством Российской Федерации, Правительством Республики Казахстан и Правительством Соединенных Штатов Америки о технологических гарантиях в связи с запуском искусственного спутника Земли “Inmarsat-3”.

* Программа второй миссии программы “New Millenium” HACA предусматривает отправку двух малых пенетраторов для поиска подповерхностной воды на Марсе вместе с посадочной станцией 1998 года по программе “Mars Surveyor”. Пенетраторы должны отделиться от посадочного аппарата перед входом в атмосферу Марса и зарыться в грунт в разных точках поверхности Марса. * Представитель правительства ФРГ Герберт Шмюллинг категорически опроверг 1 апреля сообщение газеты “Welt am Sonntag”, согласно которому Германия рассматривает возможность отказаться от участия в совместном с Францией проекте разведывательного спутника “Helios 2”. Газета указала, что этот проект может стать жертвой борьбы за сокращение государственных расходов. ФРГ необходимо сократить расходную часть бюджета на 12 млрд марок (8.1 млрд $), чтобы соответствовать “Маастрихтским критериям” Европейского союза. * Компания “Rockwell International”, один из пионеров космической промышленности США, может продать свое космическое отделение и сосредоточиться на работах в области электроники.

ПИЛОТИРУЕМЫЕ ПОЛЕТЫ

Совместный полет ОК “Мир” и “ТКК “Аглантис”

Продолжается полет экипажа 21-й основной экспедиции в составе командира экипажа Юрия Онуфриенко, бортинженера Юрия Усачева, космонавта-исследователя НАСА Шеннон Люсид и экипажа STS-76 Кевина Чилтона, Ричарда Сиэрфоса, Линды Гудвин, Майкла Клиффорда и Роналда Сеги на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-23” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Спектр” — СО — “Атлантис”.

---

И.Лисов по материалам НАСА, Центра Джонсона, Центра Кеннеди, сообщениям ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс и ИТАР-ТАСС

В 03:43 ДМВ (19:43 EST) у экипажа Кевина Чилтона начался четвертый рабочий день. В основном российский и американский экипажи занимались переносом багажа. Космонавты и астронавты перегружали с “Атлантиса” на “Мир” запасы воды, питания, одежды и различного научного и технического оборудования. (Полный перечень всего доставленного на орбитальный комплекс “Мир” состоит из 132 позиций.) В противоположном направлении экипаж “Мира” и коллеги с “Атлантиса” перетаскивали, насколько этот термин применим к условиям невесомости, грузы, подлежащие возвращению на Землю.

Линда Гудвин продолжала исследования на установке ЕКА “Biorack”. Она проводила эксперимент по изучению Т-лимфоцитов человека, играющих ключевую роль в иммунной системе. Постановщиков интересует ослабление иммунной системы астронавтов в полете и вскоре после него. Практически полностью была освобождена от участия в погрузочно-разгрузочных работах и Шеннон Люсид. Она в основном была занята тем, что обживала российский комплекс, который до начала августа становится ее космическим домом.

Командир шаттла Кевин Чилтон и пилот Рик Сиэрфосс засняли станцию “Мир” с “Атлантиса”. Вообще, регистрация состояния станции с помощью камер и ручных камкордеров будет вестись в течение всего совместного полета. Эксперимент направлен также на поиск следов ударов микрометеоритов.

Около 11:30 ДМВ (03:30 EST) пилот “Атлантиса” Рик Сиэрфосс прокомментировал записанный на видеопленку “тур” по комплексу “Мир”. Линда Гудвин и Рон Сига показали затем свою работу с установкой “Biorack”, а также некоторые грузы, хранящиеся в “Спейсхэбе”.

Директор НАСА Дэниел Голдин говорил с двумя командирами, Кевином Чилтоном и Юрием Онуфриенко, и Шеннон Люсид во время сеанса связи около 17:00 ДМВ (09:00 EST). Поздравив экипажи с успешной стыковкой, Голдин сказал Шеннон, что ее экспедиция является сущностью программы “Мир-Шаттл” и должна помочь НАСА отработать не только технические аспекты работы космической станции, но и изучить психологические последствия изоляции в космосе. Сотрудники НАСА рассчитывают, что в своих отчетах Люсид будет предельно откровенна и расскажет обо всех аспектах своего 5-месячного пребывания на околоземной орбите.

Как сказала по телефону Шеннон, уже одетая в российский голубой костюм, два Юрия “стараются из всех сил, чтобы я чувствовала себя как дома, и мне действительно здесь очень хорошо”. В свою очередь космонавт Юрий Онуфриенко тоже похвалил Шеннон. “Мы работаем очень дружно, — сказал он. — Шеннон вписывается как еще один член экипажа. И хотя это только наш первый день, она уже сделала много работы.” Вспоминая выполненную накануне стыковку, Онуфриенко сказал, что датчики станции почти не почувствовали удара.

25 марта экипажи приступили к совместному эксперименту по фундаментальной биологии на установке “Инкубатор”. Цель исследования — изучение влияния невесомости и других факторов орбитального полета на развитие зародышей птиц. Для этого шаттл привез перепелиные яйца, которые были заложены в установку.

Подобное исследование с участием американской стороны проводится впервые, хотя российские космонавты уже неоднократно ставили такой эксперимент. Однажды он был даже доведен до своего логического завершения — на “Мире” вылупились птенцы. Правда, в дальнейшем решено было проводить только изучение зародышей.

Рабочий день на шаттле закончился в 19:43 ДМВ (11:43 EST). Астронавтам был запланирован 8-часовой отдых.

Первая половина дня была занята погрузочно-разгрузочными работами. На станцию были перенесены более 450 литров воды в 10 контейнерах.

Объединенный экипаж провел пресс-конференцию для журналистов, находившихся в ЦУПах в Калининграде и Хьюстоне. Она началась в 10:58 ДМВ (02:58 EST).

Репортеры спросили американцев, наблюдали ли они комету Хякутаке. Да, видели, буквально сегодня утром, но пока не засняли. Комета была яркой и имела огромные размеры — почти от горизонта до горизонта.

Естественно, Шеннон задали вопрос, следит ли она за порядком на “Мире” (слова Юрия Глазкова запали в душу западным корреспондентам!). Астронавтка с готовностью признала, что она счастлива делать свою часть этой работы, но грациозно отклонила предположения своих русских хозяев, что женщины “рождены, чтобы убираться”. “Этот тип мышления меня не беспокоит, — сказала она. — Мы работаем все вместе, чтобы поддерживать место в чистоте.” И вообще, сказала Люсид, она не будет участвовать в “войне полов” на орбите.

Юра Онуфриенко, которого попросили высказать свое мнение о Шеннон, сказал: “Конечно, она поможет навести чистоту, и она улучшит наш культурный уровень. Но здесь достаточно много работы.” “Жизнь на станции состоит не только из работы, — добавил Юрий Усачев. — Мы используем это время, чтобы лучше понять друг друга. Конечно, это сделает нашу жизнь на станции веселее.”

Шеннон не согласилась с тем, что на “Мире” тесно и много барахла. Ведь она устроилась в отдельном модуле — в “Спектре”. Когда я в первый раз вплыла в “Мир”, “было очень похоже, что я пришла домой,” — сказала она. Во многом станция оказалась похожей на тренажер. Уровень шума оказался ниже, чем ожидала американка. “Я хорошо спала обе ночи, — сказала Шеннон, — и я нашла температуру на “Мире” очень удобной.” Американка также сказала, что дожидается намеченного на четверг отбытия “Атлантиса”, чтобы войти в “нормальный график жизни и приступить к научным исследованиям”.

Астронавты и космонавты беседовали также с Чарли Гибсоном, ведущим передачи “С добрым утром, Америка!” в 13:18 ДМВ (05:18 EST).

Экипаж “Мира” проводил серию экспериментов по изучению процессов адаптации человека к невесомости, оценке радиационной обстановки на орбите и измерению спектров ионизирующего космического излучения. В интересах эксперимента DCAM были выполнены измерения микроускорений аппаратурой SAMS. Вторую половину дня американцы посвятили подготовке к выходу в открытый космос. Были закрыты люки между стыковочным отсеком “Мира” и стыковочной системой шаттла, а также между туннельным адаптером в ГО “Атлантиса” и модулем “Спейсхэб”. Давление в кабине шаттла было снижено до 530 мм рт.ст. — стандартная операция перед выходом. Гудвин и Клиффорд провели сеанс дыхания чистым кислородом, чтобы начать выведение азота из крови.

По результатам медицинского контроля, состояние здоровья российских космонавтов и американских астронавтов хорошее. Полет проходит по ранее намеченному графику, сообщил ИТАР-ТАСС.

Шестой рабочий лень на борту “Атлантиса” начался, как и предыдущие, в 03:43 ДMB (19:43 EST).

Два часа спустя Клиффорд и Гудвин начали непосредственную подготовку к выходу. Им предстояло покинуть корабль в необычном месте — из шлюзовой камеры в туннельном адаптере, расположенном в передней части грузового отсека и примыкающем к внутренней шлюзовой камере корабля. Рон Сига обеспечивал их выход с борта “Атлантиса”.

Это была первая работа американских астронавтов за бортом космической станции с 1974 г. А поскольку станция на этот раз была российская, то чтобы избежать каких-либо недоразумений, Гудвин и Клиффорду была установлена определенная “граница”, которую они не должны были пересекать.

Официально выход начася в 09:36 ДМВ (01:36 EST) — в эту минуту астронавты перешли на автономное питание. Из-за небольших неполадок в скафандре Клиффорда работа началась с опозданием более чем на час. Линда Гудвин и Рик Клиффорд, обозначенные соответственно как выходящие астронавты EV1 и EV2, страховались длинными фалами. В этом выходе они также имели установки аварийного возвращения SAFER на случай потери механической связи с кораблем. Состыкованный шаттл не может быстро прийти на помощь “потерявшемуся” астронавту, и поэтому во всех выходах с “Мира” и “Альфы” американцы будут использовать это средство аварийного возвращения. SAFER крепится к ранцу PLSS скафандра AMU и имеет 24 реактивных сопла с тягой по 0.36 кгс. Впервые устройство было испытано в сентябре 1994 г. в ходе полета STS-64.

Сами скафандры Гудвин и Клиффорда отличались одной особенностью. На внутреннюю поверхность полисульфонового солнечного фильтра гермошлема было нанесено новое оптическое покрытие ASCC. Помимо защиты глаз астронавта от прямых солнечных лучей, новое покрытие также защищает от высокой температуры поликарбонатный шлем скафандра.

До сих пор в скафандрах программ “Аполлон” и “Спейс Шаттл” применялось пятислойное покрытие, средний слой которого состоял из напыленного золота. Однако такое покрытие быстро деградировало, и его нельзя было протирать. Эти недостатки менее заметны в новом покрытии.

Покрытие ASCC (Advanced Solar Control Coating), разработанное фирмой “Deposition Research Laboratory Inc.”, не содержит золота. Оно обеспечивает реальную цветовую гамму и имеет лучшие показатели проницаемости, отражения солнечного излучения и обратного отражения.

Линда и Ричард извлекли четыре укладки эксперимента МЕЕР из мест хранения в задних секциях грузового отсека. Каждая укладка имела массу около 27 кг. Страхуясь карабинами за направляющие, астронавты в белых скафандрах перебрались на стыковочный отсек и закрепили укладки на поручнях на его внешней поверхности, на стороне, противоположной той, где закреплены новые солнечные батареи, с помощью специальных зажимов. Закрепляя каждую укладку, астронавты раскрывали ее.

Астронавты сняли американскую телевизионную камеру с внешней поверхности СО, чтобы вернуть ее на Землю для повторного использования. Эта камера служила для выравнивания относительного положения СО и модуля “Кристалл” во время стыковки шаттла в полете STS-74. Чтобы снять камеру, они перерезали кусачками кабель и, повернув головку, освободили подставку камеры. Снятая камера была закреплена на тросе и затем перенесена в шлюзовую камеру.

Гудвин и Клиффорд оценивали разнообразные средства для работы в открытом космосе. В их число входили фалы с карабинами, которые могут закрепляться за поручни как шаттла, так и станции “Мир” (нормальные карабины для шаттла недостаточно велики для того, чтобы использовать их на “Мире”) и фиксаторы для ног, подходящие к “якорям” на станции.

Астронавты были настолько поглощены работой, что у них практически не осталось времени, чтобы полюбоваться видом нашей планеты из космоса. Майкл Клиффорд восхитился однажды: “Как виден мир!” Как он сказал позже, единственная картина, которая теперь навсегда запечатлелась у него, это висящая на фоне голубой Земли станция “Мир”, из иллюминатора которой за астронавтами внимательно наблюдает Юрий Онуфриенко. Экипаж “Мира” тоже “участвовал” в выходе — космонавты наблюдали и снимали работающих за бортом коллег из иллюминаторов.

Когда работа была закончена, ЦУП в Хьюстоне поздравил Линду и Рика с великолепной работой. Руководители “в восхищении” от проведенного выхода, сказал оператор. “Мы сделали кое-что неплохо, — ответила Гудвин. — Ребята в Центре Лэнгли хорошо сделали эту аппаратуру,” — добавила она в адрес разработчиков эксперимента МЕЕР. Клиффорд присоединился к оценке Гудвин. Позже на брифинге в Центре Джонсона ведущий по выходам Скотт Блейсат (Scott Bleisath) сказал, что он очень доволен результатами.

Гудвин и Клиффорд закончили выход в 15:38 ДМВ (07:38 EST). Продолжительность выхода, точнее, нахождения на автономном питании, составила 6 час 02 мин 28 сек (расчетная длительность от выхода из шлюзовой камеры до входа — 5 час 45 мин). Все задачи внекорабельной деятельности были выполнены. Это был 33-й выход в рамках программы “Спейс Шаттл”.

В этот же день на “Мире” Юрий Онуфриенко, Юрий Усачев и Шеннон Люсид продолжали эксперимент на установке “Инкубатор”. Командир и бортинженер также знакомили американского космонавта-исследователя с размещением и особенностями эксплуатации оборудования и аппаратуры на борту комплекса.

Вскоре после окончания выхода люки между “Атлантисом” и “Миром” были открыты вновь. К концу рабочего дня на “Мир” были переправлены все 15 контейнеров с 684 литрами воды.

Четверг был последним днем совместной работы. Два экипажа закончили погрузочно-разгрузочные работы и сверили ведомости, чтобы убедиться: перенесено все что нужно и туда, куда нужно. По отчету ИТАР-ТАСС, с “Атлантиса” были перенесены 1.6 тонны оборудования, материалов, вещей для космонавтов, а с “Мира” — 671 кг грузов, возвращаемых на Землю.

На “Мире” была проведена фиксации первой порции яиц перепелов в установке “Инкубатор”.

В 12:05 ДМВ (04:05 EST) Онуфрнсико, Чилтон, Гудвин и Клиффорд участвовали в передаче CBS “В эту минуту”. Темами интервью были проведенный выход и успех полета в целом.

Официальное прощание экипажей в базовом блоке было назначено на 13:38 ДМВ (05:38 EST), на 96-м витке полета “Атлантиса”. В начале церемонии руководитель полета комплекса “Мира” Владимир Соловьев поздравил экипажи с успешной работой. Трогательной была сцена расставания. Слезы, неожиданно заблестевшие в глазах американских астронавтов, и почему-то начавший срываться голос командира “Атлантиса” лучше любых слов выразили все чувства, которые испытывали американцы. Были объятия, были теплые слова с благодарностью за совместную работу, обращенные друг к другу и к персоналу центров управления в Калининграде и Хьюстоне, и пожелания успешного возвращения на Землю.

“Мы просто не верим, что через несколько минут экипаж STS-76 уйдет через стыковочный отсек, и мы попрощаемся, — сказал командир ЭО-21 Юрий Онуфриенко. — Теперь мы будем наблюдать друг за другом только в иллюминаторы — они будут смотреть на нас, а мы на них. Как жалко прощаться с такой хорошей командой! Я хочу сказать, что мы действительно хорошо поработали вместе. Спасибо вам за все, ребята.”

Кевин Чилтон сказал: “Это момент горькой радости, но и момент, наполненный значительным удовлетворением. У нас была большая командная работа... Тяжело будет прощаться с Шеннон, Юрием и Юрием. Мы знаем, что мы еще увидим Шеннон, но между Россией и Америкой лежит большой океан, и мы не уверены даже, что когда-нибудь вновь встретимся с нашими друзьями Юриями.” После этих слов Чилтон и Онуфриенко обнялись.

После официального было личное прощание, когда члены экипажа Чилтона обменялись действительно последними рукопожатиями перед закрытием люков с остающимися на борту “Мира” Шеннон Люсид, Юрием Усачевым и Юрием Онуфриенко.

Закрытие переходных люков было запланировано на 15:43 ДМВ (07:43 EST), но состоялось с получасовой задержкой — около 16:15 ДМВ (08:15 EST). Первыми “входную дверь” должны были закрыть трое обитателей “Мира”, затем — пять американцев на “Атлантисе”. Заключительным этапом была проверка герметичности узлов, после чего для экипажей наступил отдых. Расстыковка шаттла и станции была запланирована на раннее утро 29 марта, на 04:08 ДМВ (20:08 EST).

Посадка “Атлантиса” в Космическом центре имени Кеннеди планировалась до сих пор на воскресенье 31 марта в 07:00 EST. Однако погода заставила изменить эти планы: в воскресенье в Центре Кеннеди ожидались сильный ветер, дождь с грозой и облачность. Утром 28 марта, уже после прощания, но еще до расстыковки, руководители полета в Хьюстоне приняли решение сократить полет на сутки и перенести посадку на 30 марта в 07:57 EST. В этот день ожидалась благоприятная погода — легкий ветер и рассеянная облачность. Дополнительным фактором, также склонявшим руководителей полета в сторону уменьшения его продолжительности, стала утечка в гидросистеме №3, используемой при посадке космического корабля.

Только семь часов было отведено на отдых перед расстыковкой экипажу “Атлантиса”. Подготовка к ней началась сразу после подъема в 02:43 ДМВ (18:43 EST).

Расстыковка была выполнена в 04:08 ДМВ (01:08 GMT, 20:08 EST) на 106-м витке полета “Атлантиса”. После раскрытия замков стыковочных узлов пружины оттолкнули корабль и станцию, находившуюся “в свободном дрейфе”, и Кевин Чилтон с помощью двигателей шаттла выполнил маневр отхода.

“Атлантис” отошел от “Мира” примерно на 180 метров и, управляемый Ричардом Сиэрфоссом, в течение примерно часа облетел на таком расстоянии станцию. Во время этого маневра проводилась видеосъемка внешнего облика комплекса. (За сутки до расстыковки еще планировалось выполнить два “витка” вокруг станции в течение полутора часов: Хотя НАСА не дало разъяснений, почему в плане был оставлен только один виток, это решение явно было связано с переносом посадки.) В 05:07 ДМВ (21:07 EST), на 46 минут раньше первоначально запланированного времени, пилоты шаттла провели небольшое торможение, в результате которого “Атлантис” перешел на орбиту высотой 381.46x401.32 км¹ с периодом 92.342 мин. Станция осталась на чуть более высокой орбите — 384.49x401.55 км, 92.380 мин, так что “Атлантис” медленно уходил вперед и скорость расхождения объектов не превышала 0.15° в час.

1 Над поверхностью сферы радиусом 6378.14 км

Напомним, что Шеннон Люсид проработает на борту “Мира” до начала августа и вернется на Землю в составе экипажа STS-79. С нее начинается период постоянного пребывания на “Мире” американских астронавтов, который продлится до 1998 г. (Эта фраза содержится в нескольких полетных отчетах Центра Джонсона, а Рейтер прямо говорит о 26 месяцах непрерывной работы американцев. Хотя возможность продолжения полетов астронавтов на станции после возвращения Майкла Фоула на STS-86 и предусмотрена январскими соглашениями НАСА и РКА, ее пока официального никто не утверждал — И.Л.)

После расхождения с “Миром” Чилтон, Сиэрфосс и Клиффорд приступили к проверке систем управления и двигателей корабля, необходимых при входе в атмосферу и посадке. Эта работа всегда проводится накануне приземления, и поэтому была перенесена с субботы на пятницу. Чтобы не включать вспомогательные силовые установки APU, экипаж воспользовался циркуляционным насосом для подачи жидкости гидросистемы к приводам элеронов, элевонов, рулю направления.

Руководители полета решили использовать во время посадки APU №1 и №2 в штатном режиме, a APU №3 из протекающей гидросистемы №3 включить на последней стадии атмосферного торможения и использовать ее на низкой скорости и низком выходном давлении в течение 7 минут. APU №3 может быть задействована как основная только в исключительной ситуации.

Испытания двигателей системы реактивного управления выявили три неисправных двигателя из 38 основных, причем один из них потек. Астронавтам пришлось перекрыть трубопровод подачи топлива в левом хвостовом блоке RCS, чтобы прекратить течь. Благодаря резервированию двигателей RCS эти отказы не сказались на подготовке к посадке.

(Интересно отметить, что 15-е сообщение Центра Джонсона о ходе полета, содержащее все эти подробности, заканчивалось тем не менее фразой: “Все системы на борту “Атлантиса” продолжают работать хорошо”.)

В 03:13 EST началась консервация модуля “Спейсхэб”, в 08:23 была уложена антенна связи диапазона Ku (через ретранслятор).

В свой девятый рабочий день астронавты “Атлантиса” продолжили укладку части грузов, перенесенных с “Мира” в последнюю очередь, а также бортдокументации, которую они использовали в ходе полета. Линда Гудвин работала в течение нескольких последних часов на установке “Biorack”. Остальные члены экипажа заканчивали подготовку корабля к посадке.

Первая посадочная возможность в Центре Кеннеди предусматривала торможение для схода с орбиты в 06:53 и приземление в 07:57 EST. Руководители полета были вынуждены пропустить ее из-за утреннего тумана. Во второй раз можно было прервать орбитальный полет в 08:29 EST. Кевин Чилтон привел корабль к сеансу связи в положении хвостом вперед, в готовности к торможению. Туман рассеялся, но на этот раз помешала нестабильность погоды — заметно усиливающаяся низкая облачность и угроза дождя. За несколько минут до включения двигателей OMS на торможение оператор из Хьюстона передал Чилтону, что ЦУП “не имеет должного уровня уверенности” в том, что облака рассеются. “Атлантис” остался в полете еще на сутки.

После отмены второй попытки экипажу было разрешено выйти из посадочной готовности, перевести системы “Атлантиса” в полетное состояние, открыть створки грузового отсека и снять высотно-компенсационные костюмы.

Во время открытия створок ГО возникла нештатная ситуация: микропереключатели, показывающие положение защелок на линии стыка левой и правой створки, говорили о том, что защелки не открылись полностью. При таком положении защелок открывать грузовой отсек было нельзя. В то же время открыть их было необходимо. Охлаждение корабля обеспечивают радиаторы на внутренних поверхностях створок, и поэтому на орбите шаттл нормально имеет раскрытые створки. Запасная система охлаждения FES имела запас воды для испарения только на 4 часа работы. Ситуация выглядела так, что, возможно, “Атлантису” придется идти на немедленную экстренную посадку на базу Эдвардс, к счастью, еще возможную.

Линда Гудвин сравнила положение защелок, которое она наблюдала, с рисунками в документации, и доложила, что, по-видимому, они полностью открыты, и проблема в средствах индикации. Руководители полета попросили экипаж выдать команды ручного открытия оставшихся защелок на правой створке грузового отсека, после чего створки были раскрыты без дополнительных задержек.

Оставшись на орбите на лишние сутки, астронавты посвятили их наблюдениям Земли и фотографированию. Отдых экипажа продолжался с 12:43 до 22:13 EST.

Утром 31 марта погода в Центре Кеннеди обещала быть еще хуже, чем накануне, а на базе Эдвардс — приемлемой. Сход с орбиты на 143-м витке (в 05:47 EST) с посадкой во Флориде был отклонен из-за неблагоприятной погоды. Из двух возможностей торможения на 144-м витке — в 07:25 и 07:33 — была выбрана первая, ведущая к посадке на базе Эдвардс. Правда, из-за переноса посадки в Калифорнию Кевину Чилтону пришлось садиться в темноте, перед восходом Солнца.

Неисправность одной из трех гидросистем не повлияла на приземление “Атлантиса”. В 08:28:57 EST (05:28:57 PST, 13:28:57 GMT) колеса шасси корабля коснулись бетона 22-й полосы базы ВВС Эдвардс. Носовое колесо опустилось в 08:29:08, пробег закончился в 08:29:52.

“Добро пожаловать, “Атлантис”. Поздравляем с успешной доставкой Шеннон и успешным выполнением первого подхода и посадки из нового Центра управления полетом,” — радировал оператор связи Билл Грегори. “Хорошо быть дома, Билл,” — отозвался Кевин Чилтон. Управление посадкой впервые осуществлялось из нового (“белого” зала центра управления полетом в Хьюстоне. Предыдущая посадка на базе Эдвардс была выполнена 18 марта 1995г. — целый год все полеты удавалось завершить во Флориде.

В 15:30 CST (16:30 EST) ожидалось прибытие Кевина Чилтона, Рика Сиэрфосса, Линды Гудвин, Рона Сеги и Рика Клиффорда на базу Эллингтон под Хьюстоном. Как всегда, встреча экипажа была запланирована у ангара 990.

Большое количество технических неполадок во время полета не было чем-то неожиданным для руководителей полета. Менеджер программы Томми Холлоуэй сказал, что он вспоминает полеты начала 1980-х, когда проблемы были куда серьезнее. Повлияют ли неисправности на “Атлантисе” на дату его следующего полета, станет ясно примерно в течение месяца.

Хорошим комментарием к итогам полета STS-76, проведенного в дни напряженных отношений между НАСА и РКА в связи с проблемой финансирования российского сегмента Международной космической станции, послужили слова директора программы “Мир-Шаттл” Фрэнка Калбертсона. “Всегда есть политика, деньги и много других вещей, — сказал он, но помогает сильная связь между экипажами “Мира” и шаттла. — Эти рабочие отношения преодолевают политические проблемы, преодолевают трудности и помогают решить проблемы.”

ИТОГИ ПОЛЕТА STS— 76 — 76-й полет по программе “Space Shuttle” Космическая транспортная система: ОС “Атлантис” (Atlantis OV-104 с двигателями №2035, 2109, 2019 — 16-й полет), внешний бак ЕТ-77, твердотопливные ускорители: набор RSRM-46/BI-079. Старт: 22 марта 1996 в 08:13:03.999 GMT (03:13:04 EST, 11:13:04 ДМВ) Место старта: США, Флорида, Космический центр имени Дж. Ф.Кеннеди, стартовый комплекс LC-39B, подвижная стартовая платформа MLP-2 Стыковка с ОК “Мир”: 24 марта 1996 в 02:34:05 GMT (21:34:05 EST, 05:34:05 ДМВ) к стыковочному отсеку Отстыковка от ОК “Мир”: 29 марта 1996 в 01:08 GMT (20:08 EST, 04:08 ДМВ) Посадка: 31 марта 1996 в 13:28:57 GMT (05:28:57 PST, 16:28:57 ДМВ) Место посадки: США, Калифорния, авиабаза Эдвардс, Посадочный комплекс шаттлов, полоса №22 Длительность полета корабля: 9 сут 05 час 15 мин 53 сек, посадка на 145-м витке Орбита (22 марта, 1-й виток, высоты над эллипсоидом): i=51.655, Нр=158.19 км, На=294.05км, Р=89.701 мин Задание: Третий полет со стыковкой к ОК “Мир”, доставка американского астронавта для длительного полета в составе ЭО-21, доставка оборудования и расходуемых материалов на станцию, возвращение оборудования и результатов экспериментов на Землю ЭКИПАЖ: Командир: полковник ВВС США Кевин Патрик “Чили” Чилтон (Kevin Patrick 'Chili' Chilton), 3-й полет, 270-й астронавт мира, 169-й астронавт США Пилот: подполковник ВВС США Ричард Алан Сиэрфосс (Richard Alan Searfoss), 2-й полет, 301-й астронавт мира, 189-й астронавт США Руководитель работ с полезной нагрузкой, Специалист полета-1: д-р Роналд Майкл Сига (Ronald Michael Sega), 2-й полет, 306-й астронавт мира, 193-й астронавт США Специалист полета-2: подполковник Армии США Ричард Майкл Юрэм Клиффорд (Richard Michael Uram Clifford), 3-й полет, 284-й астронавт мира, 177-й астронавт США Специалист полета-3: д-р Линда Мэксин Гудвин (Linda Maxine Godwin), 3-й полет, 241-й астронавт мира, 148-й астронавт США Специалист полета-4, космонавт-исследователь ЭО-21 д-р Шеннон Уэллс Люсид (Shannon Wells Lucid). 5-й полет, 170-й астронавт мира, 99-й астронавт США Выход в открытый космос: 27 марта, 6 час 02 мин, Линда Гудвин и Ричард Клиффорд

2 апреля. ИТАР-ТАСС. Сегодня российские космонавты Юрий Онуфриенко и Юрий Усачев и американская астронавтка Шеннон Люсид, продолжающие работу на борту орбитального комплекса “Мир”, провели медицинские и технические исследования в рамках проекта “Мир-НАСА”. Кроме того, в плане работ — астрофизические исследования с использованием орбитальной обсерватории “Рентген”.

На установке “Инкубатор” космонавты продолжили российско-американский эксперимент по изучению влияния невесомости и других факторов космического полета на развитие зародышей птиц. Экипаж ежедневно контролирует параметры микроклимата в установке, в определенные сроки проводит консервацию части биологических объектов для последующих лабораторных исследований на земле.

Научная часть программы полета в период с 30 марта по 1 апреля включала в себя геофизические, астрофизические и медико-биологические исследования, технические и технологические эксперименты.

С помощью ручных фотокамер и видеоспектрометрической аппаратуры проведена серия съемок отдельных участков земной суши и акватории Мирового океана. Выполнен очередной цикл измерений потоков элементарных заряженных частиц высоких энергий и регистрации галактических и солнечных вспышек.

В соответствии с программой космического материаловедения на установке “Оптизон” проведена плавка с целью дальнейшей отработки методов получения в условиях микрогравитации полупроводниковых материалов с улучшенными характеристиками.

По данным телеметрии и докладам экипажа полет проходит нормально.

3 апреля. С.Головков по сообщениям Рейтер, Франс Пресс. В интервью телекомпании CNN сегодня Шеннон Люсид сказала, что она хорошо ладит с Юрием Онуфриенко и Юрием Усачевым. И хотя им не очень легко общаться друг с другом из-за языкового барьера, это все же удается, а слова, которые американка произносит неправильно, служат поводом для необидных шуток. Шеннон также хвалила русскую космическую кухню — мясо, картошка и много капусты пришлись ей по душе, и она не имеет ничего против обезвоженной пищи и консервов.

Шеннон Люсид выразила надежду, что ее длительный полет поможет будущим астронавтам не только в работе на Международной космической станции, но и в путешествии на Марс.

5 апреля. Сообщение НАСА. После ухода шаттла работа Шеннон Люсид, бортинженера-2 экипажа ЭО-21, как и ее российских коллег, координируется ЦУПом в Калининграде, в контакте с которым работает научная экспертно-консультационная группа НАСА.

В соответствии с планом эксперимента, 1 апреля и 4 апреля проведены вторая и третья фиксация яиц в “Инкубаторе”. 29 и 30 марта экипаж разместил в заданных точках пассивные дозиметры в интересах программ фундаментальной биологии и космической медицины соответственно.

5 апреля. Сообщение НАСА. Запуск модуля “Природа” остается назначенным на 23 апреля, а стыковка с комплексом “Мир” — на 26 апреля. Сегодня производится накатка на модуль головного обтекателя. В понедельник 8 апреля будет проведено совещание по готовности пуска, 9 апреля планируется перевозка модуля в монтажно-испытательный корпус для стыковки с носителем “Протон”.

29 марта был проведен забор пробы воздуха в воздухозаборник SSAS. Аппаратура была выключена 30 марта после 24 часов работы.

30 марта был проведен эксперимент POSA.

Наблюдения Земли, проводимые Шеннон Люсид, проходят нормально. Большая часть районов была сфотографирована, но некоторые были пропущены из-за ограничений по времени и из-за облачности. Попытка снять их будет сделана в более поздний срок. Наблюдения, запланированные на две ближайшие недели, отменены из-за неблагоприятной ориентации “Мира”, связанной с проведением других исследований.

30 марта калибровочный цикл американского эксперимента OLiPSE¹ по жидко-фазному спеканию на российской установке “Оптизон” был закончен досрочно из-за выхода показаний датчиков температуры и давления за предельные значения. Калибровочный цикл был успешно проведен 1 апреля, а первый рабочий цикл — 2 апреля. Дальнейшие эксперименты планировались на 4 и 5 апреля. В течение двух недель планируется обработать 70 образцов, которые будут возвращены на Землю для анализа.

1 Optizon Liquid Phase Sintering Experiment

Эксперименты DCAM и PCG в сосуде Дьюара проходят по графику. 3 апреля проведен замер микроускорений аппаратурой SAMS в интересах эксперимента DCAM. Отмечены проблемы с аппаратурой “Gaze”, и намеченный на 4 апреля сеанс работы с ней отменен.

5 апреля. ИТАР-ТАСС. Экипаж продолжил эксперименты по программе космического материаловедения. Космонавты также выполнили съемки различных районов поверхности Земли и акватории Мирового океана, астрофизические и геофизические исследования.

Сегодня командир экипажа Юрий Онуфриенко в основном занят подготовкой фотоаппаратуры к предстоящим экспериментам, профилактикой оборудования и приборов станции.

Бортинженер Юрий Усачев пройдет контрольные медицинские обследования сердечно-сосудистой системы, а затем вместе с космонавтом-исследователем Шеннон Люсид будет работать на российской установке “Оптизон”, где намечено провести очередную плавку с целью отработки технологических процессов производства полупроводниковых материалов. Ампулы с образцами подготовлены специалистами НАСА.

Запланировано также проведение нескольких серий исследований межзвездного газа.

По докладам с орбиты, на борту станции все в порядке. Космонавты чувствуют себя хорошо.

1 апреля. В.Романенкова. ИТАР-ТАСС. Весьма нетрадиционную форму общения выбрали члены российско-американской экспедиции — Юрий Онуфриенко, Юрий Усачев и Шеннон Люсид, совершающие полет на орбитальной станции “Мир”. Между собой они разговаривают на китайском языке, сообщил корр. ИТАР-ТАСС пресс-секретарь Российского космического агентства Анатолий Ткачев.

Дело в том, что 53-летняя американка за год подготовки в Звездном городке недостаточно хорошо освоила русский язык. Не помогли ей и занятия с преподавателями в США за месяц до полета в космос. Таким образом, вариант общения на русском пришлось отклонить.

Не прошло и предложение НАСА, рекомендовавшего экипажу беседовать по-английски. РКА не могло пойти на такой шаг из-за того, что станция “Мир” является российской “территорией”, а командиром экипажа — гражданин РФ. Выбор же в качестве средства общения родного языка космонавта-исследователя Люсид мог нарушить соблюдение субординации. К счастью, сторонам удалось найти компромисс. Специалисты, изучая личные дела членов экипажа, обнаружили, что Шеннон Люсид родилась в Шанхае, поэтому свободно владеет китайским. Этот же язык, по чистому совпадению, изучали Юрий Онуфриенко (в Ейском высшем военном авиационном училище) и Юрий Усачев (в Московском авиационном институте). Они были “круглыми” отличниками, благодаря чему и попали в отряд российских космонавтов.

(С 1-м апреля, господа и товарищи — Ред.)

И.Лисов по материалам Центра Кеннеди и ИТАР-ТАСС.

Продолжается подготовка “Индевора” к полету по программе STS-77 с коммерческой лабораторией “Спейсхэб-4” и отделяемым спутником “Spartan 207”. К 11 марта в 3-м отсеке Корпуса подготовки орбитальных ступеней OPF были закончены работы по замене манипулятора RMS. 12 марта начались предварительные испытания ПН перед установкой в грузовой отсек.

Во второй половине дня 13 марта началась и 14 марта была закончена установка на “Индевор” основных двигателей, за которой последовали их электрические подключения. Сборка правого ускорителя на платформе MLP-1 в 1-м отсеке Корпуса сборки системы VAB была закончена 14 марта. В течение недели 18-24 марта была выполнена стыковка внешнего бака ЕТ-78 и набора ускорителей RSRM-47.

К 25 марта были закончены предварительные испытания ПН, туннельный адаптер установлен в грузовой отсек и проверен на отсутствие утечек. Интерфейсные испытания с участием экипажа Джона Каспера, планировавшиеся на 28-29 марта, начались на два дня раньше. 26 марта были успешно выполнены функциональные испытания шасси “Индевора”, 27 марта — проверка систем управления полетом. После очистки грузового отсека его створки были закрыты в выходные 30-31 марта. Была также выполнена инспекция системы воспламенения компонентов топлива основных двигателей.

В течение первых дней апреля продолжался допуск к полету кабины экипажа и хвостового отсека. 3 апреля были установлены створки хвостового отсека. В связи с подготовкой к перевозу в VAB питание было снято с “Индевора”. 3-4 апреля прошли последние проверки давления в шинах шасси. 4 апреля была выполнена проверка кабины на герметичность. 5 апреля проводилось определение положения центра масс орбитальной ступени.

На утро 9 апреля запланирован перевоз “Индевора” из OPF в VAB, где вечером того же дня он должен быть состыкован с баком и ускорителями. 17 апреля транспортная система должна быть вывезена на стартовый комплекс LC-39B. Модуль “Спейсхэб”, доставленный в Центр Кеннеди в начале апреля, планируется перевезти на стартовый комплекс 15 апреля и затем установить в грузовой отсек. Запуск “Индевора” по-прежнему планируется на 16 мая в 06:32 EDT (10:32 GMT). Расчетная длительность полета — 10 сут 00 час 37 мин. Полет будет проходить по орбите с наклонением 39° и высотой 296 км.

К 11 марта во 2-м отсеке OPF был выполнен слив компонентов из баков системы энергопитания и открыт для работы хвостовой отсек “Колумбии”. 11 марта были приведены в инертное состояние топливные элементы. Днем 12 марта были открыты створки грузового отсека и выполнен его осмотр. 14 марта началась подготовка к снятию основных двигателей. В этот же день были слиты остатки высококипящих компонентов.

14 марта был проведен фотообзор системы развертывания спутника TSS. Система развертывания и научная аппаратура эксперимента TSS-1R и ПН USMP-3 были извлечены из грузового отсека 15 марта и на следующий день отправлены в корпус ОСВ для обезвреживания пиротехнических устройств. На следующей неделе аппаратура TSS-1R поступит в распоряжение комиссии по расследованию потери спутника в полете STS-75.

В течение недели 18-24 марта с “Колумбии” сняли три основных двигателя и заменили батарею топливных элементов FC-3. 25 марта функциональные испытания топливных элементов прошли неудачно; повторные испытания проводились 1-2 апреля.

27 марта на “Колумбию” установили тормозной парашют. 28 марта начался и продолжался до 4 апреля цикл функциональных испытаний системы орбитального маневрирования. Цель этой работы — выяснить оперативные характеристики блоков OMS и установить, нужна ли какая-нибудь дополнительная работа для подготовки их к следующему полету. Параллельно проводилось полирование иллюминаторов кабины экипажа. 29 марта было установлено колесо передней стойки шасси, а створки звездного датчика сняты для инспекции. 29 марта не прошел проверку блок № 1 навигационной системы TACAN. 1 апреля он был заменен. В течение выходных 30-31 марта выполнялось покрытие плиток теплозащиты специальной пленкой, предотвращающей впитывание ими влаги.

3-4 апреля был заменен засорившийся клапан в системе охлаждения FES. 4 апреля начались функциональные испытания основной двигательной установки — сначала кислородной части, a 5 апреля — водородной. Вспомогательные силовые установки APU обрабатывались машинным маслом. Не прошел проверку и подлежит замене один из приемоответчиков диапазона S орбитальной ступени.

Грузовой отсек “Колумбии” готовился к установке лаборатории LMS-1. Тем временем в здании ОСВ экипаж Теренса Хенрикса проводил 2 апреля опробование экспериментальных установок, а 3 апреля работал в лабораторном модуле. Завершение подготовки LMS ожидается около 22 апреля.

1 апреля в 3-м отсеке VAB на подвижной стартовой платформе MLP-3 началась сборка набора ускорителей RSRM-55 для полета STS-78. На платформу был установлен хвостовой сегмент левого ускорителя. 2-3 апреля был установлен второй сегмент, 3-4 апреля — третий, а вечером 5 апреля сборка левого ускорителя завершилась.

25 марта в материалах Центра Кеннеди появилась новая дата старта “Колумбии” — 20 июня в 10:29 EDT (14:49 GMT) вместо 27 июня. Полет с лабораторией LMS-1 на орбите с наклонением 39° и высотой 278 км рассчитан на 15 сут 21 час 57 мин с возможностью продления на 2 суток. Имеются также указания на то, что и даты двух следующих полетов “Колумбии” — STS-80 и STS-83 — могут быть приближены на неделю.

Инспекция твердотопливных ускорителей, использованных при запуске “Атлантиса” 22 марта, не обнаружила признаков нештатной работы. 28 марта в ангаре AF НАСА на мысе Канаверал начали снимать сопла ускорителей. Осмотр сопел и сопловых стыков показал отсутствие повреждений технологических колец, подобных происшедшему при старте STS-75, или других неисправностей.

Анализ стартовой телеметрии показал, что во время включения двигателей, возможно, не сработал один из воспламенителей основного двигателя №2.

Сразу после приземления “Атлантиса” на полосе 22 авиабазы Эдвардс началась его подготовка к транспортировке во Флориду. После выгрузки критичных по времени полезных нагрузок на полосе, между 17:35 и 19:23 EST орбитальная ступень была отбуксирована к погрузочно-разгрузочному комплексу Центра Драйдена НАСА. 1 апреля из баков системы энергопитания “Атлантиса” были слиты остатки криогенных компонентов, и в ночь на 2 апреля техники получили доступ в хвостовой отсек. Первоначальный осмотр показал, что весь отсек покрыт тонкой пленкой вытекшей из гидросистемы жидкости, но луж не было. Наибольшая концентрация жидкости наблюдалась в месте входа подающей магистрали в фильтровальный модуль. Пока, однако, неясно, действительно ли утечка происходила в этом месте — установлено лишь, что она имела место между насосом и фильтром.

3 апреля были слиты остатки высококипящих компонентов топлива систем орбитального маневрирования и реактивного управления (процедура заняла больше времени, чем предполагалось). Это позволило убрать часть вытекшей жидкости (полную очистку отсека с применением изопропилового спирта планируется провести в Центре Кеннеди) и выполнить более тщательный осмотр хвостового отсека.

(Как сообщил Стивен Пьетробон, подобная неисправность имела место на “Атлантисе” во второй раз. 28 февраля 1990 г. во время запуска по программе STS-36 аналогичная утечка произошла в гидромагистрали №1.)

Из-за задержки со сливом топлива установка “Атлантиса” на самолет-носитель была отложена с четверга на пятницу 5 апреля, а вылет с базы Эдвардс — на субботу. В ночь на 5 апреля на “Атлантис” установили хвостовой обтекатель, днем орбитальную ступень закрепили “на спине” “Боинга-747”.

В субботу в 13:55 PST (21:55 GMT) “Боинг” с экипажем из 10 человек и с “Атлантисом” на фюзеляже взлетел с базы Эдвардс. Но уже через пять минут после начала полета экипаж зафиксировал предупредительный сигнал о возгорании двигателя №3 (правый внутренний). Пилоты, бывший астронавт НАСА Гордон Фуллертон (Gordon Fullerton) и Том Мак-Мёртри (Tom McMurtry), выключили двигатель и через 15 минут после взлета вернулись на базу Эдвардс на трех оставшихся двигателях.

В результате осмотра самолета были обнаружены внутренние повреждения двигателя, но признаков загорания или задымления обнаружено не было, Повреждений “Боинга” или “Атлантиса”, по-видимому, не было. Специалисты считают, что инцидент произошел из-за неполадок в работе системы противопожарной безопасности. Новая попытка вылета возможна не раньше 10 апреля, так как двигатель все же придется заменить.

С.Головков. НК. НАСА США в предварительном порядке запланировало восьмую (и девятую стыковку шаттлов к “Миру” на полеты, обозначаемые теперь STS-89 и STS-91.

Как известно, в январе 1996 г. было объявлено, что стыковка с “Миром” включена в программу полета STS-90 (“НК” №3, 1996). Тогда же в “НК” была отмечена сложность реализации этого плана, связанная с занятостью пригодных к стыковке с “Миром” орбитальных ступеней. Как следует из неофициального манифеста полетов шаттлов Стивена Пьетробона в редакции от 1 апреля, эта проблема решена путем включения в график полетов 1998 года дополнительного полета “Дискавери” под обозначением STS-91. Согласно новому плану, миссия S/MM-8 будет выполнена в 24-м полете “Дискавери” (STS-89), который начнется 15 января 1998 г., а миссия S/MM-9 (STS-91) должна начаться 29 мая 1998 г. В первом из этих полетов корабль будет нести двойной модуль “Спейсхэб”, а во втором — одиночный “Спейсхэб” и альфа-магнитный спектрометр AMS (“НК” №19, 1995).

Миссия “Neurolab” (ранее — STS-89) получила в новом графике обозначение STS-90 и начнется 19 марта 1998 г. Планировавшийся ранее на STS-90 4-й полет аппарата для технологических экспериментов в сверхчистом вакууме WSF из плана исключен. В графике 1998-го года осталось, как и раньше, 7 полетов, но в связи с включением лишнего полета “Дискавери” все полеты после STS-90 сдвинулись “вправо” примерно на месяц, а 21-й полет “Атлантиса” перешел с декабря 1998 на январь 1999 г.

Существенно изменился по сравнению с приведенным в “НК” №3, 1996, состав ПН при седьмой стыковке в полете STS-86. Из него исключена экспериментальная солнечная газотурбинная установка, известная также как “энергетический модуль”. Вместо этого “Атлантис” будет нести двойной модуль “Спейсхэб” с грузами для “Мира” и полезные нагрузки НМС (расшифровка этого обозначения неизвестна) и PASDE-2. Запланирован выход по программе EDFT-6, во время которого астронавты снимут кассеты эксперимента МЕЕР.

Кстати, прояснилась и ситуация с нумерацией модулей “Спейсхэб”. Первоначально в графике стояло восемь коммерческих полетов этих модулей, занумерованных по порядку. Затем НАСА зафрахтовало “Спейсхэб” для доставки грузов на “Мир” и с “Мира”, в варианте с одиночным или двойным модулем. Полет “Спейсхэб-4” в составе ПН STS-77 остался от старой программы и сохранил прежнее обозначение, а модули, используемые в полетах к “Миру”, никакой нумерации не получили.

4 апреля. И.Лисов по сообщению НАСА. Четыре кандидата в специалисты по полезной нагрузки отобраны для участия в полете лаборатории “Neurolab”. Ими стали д-р Джей Баки, д-р Александр Данлап, д-р Чиаки Мукаи и д-р Джеймс Павелчик.

16-суточный полет “Колумбии” с лабораторией “Neurolab” (он также обозначается STS-90) запланирован на март 1998 г. Основная задача полета — исследования нервной системы и поведения человека. Исследовательская программа связана с объявленным в США “десятилетием мозга”. Она разрабатывается совместно шестью национальными космическими агентствами и семью исследовательским» организациями США. Группы исследователей из 9 стран готовят для проведения в полете 31 эксперимент.

Из четырех отобранных кандидатов двое будут выбраны специалистами полетом, а двое — дублерами, и будут готовы заменить в случае необходимости основных специалистов. Окончательный выбор будет сделан примерно за год до полета.

Джей Баки (Jay С. Buckey) получил степень доктора медицины в медицинском колледже Корнеллского университета (г.Итака, штат Нью-Йорк). Он работает в Медицинском центре Дартмут-Хичкок в г.Лебанон (Нью-Гемпшир). 39-летний Джей Баки был дублером специалиста по полезной нагрузке в полете STS-58 (SLS-2).

Александр Данлап (Alexander W. Dunlap) является обладателем степени доктора ветеринарной медицины Школы ветеринарной медицины Университета штата Луизиана (г.Батон-Руж). В мае текущего года он также должен получить степень доктора медицины в Медицинском колледже Университета Теннесси (г.Мемфис). Данлапу 35 лет.

Чиаки Мукаи — астронавт космического агентства Японии NASDA, в 1994 г. участвовала в полете по программе STS-65 (IML-2) в качестве специалиста по полезной нагрузке. В свои 43 года Чиаки тоже имеет две докторские степени — доктора медицины и доктора философии (по физиологии), — полученные в Медицинской школе Университета Кейо в Токио.

Джеймс Павелчик (James A. Pawelczyk) получил степень доктора философии (по биологии) в Университете Северного Техаса (г.Дентон). 35-летний Павелчик является ассистентом профессора прикладной физиологии в Университете штата Пеннсильвания.

4 апреля. ИТАР-ТАСС. Первая женщина-астронавт Японии Чиаки Мукаи, побывавшая в космосе на борту американского корабля “Колумбия” летом 1994 года, имеет неплохие шансы войти в историю и как первый гражданин Японии, побывавший в космосе дважды.

Как сообщил сегодня представитель японского Национального управления по исследованию космического пространства, ее кандидатура включена в список четырех потенциальных участников экспериментов на борту американского “шаттла”, запуск которого намечен на март 1998 года. Только на последнем этапе отбора за право участвовать в полете на “Колумбии” боролись 8 человек. Уже в следующем месяце кандидаты на полет приступят к интенсивным тренировкам.

В состав экипажа войдут два представителя Страны восходящего Солнца. Двое других станут их дублерами. (Из сообщения корреспондента ИТАР-ТАСС неясно, идет ли речь о тех же трех американских и одном японском кандидатах, или же другие японские астронавты могут войти в число специалистов полета — И.Л.).

4 апреля. М. Мельник. ИТАР-ТАСС. Запланированный на октябрь 1997 года полет украинского космонавта на американском корабле многоразового использования “Шаттл” по предварительным подсчетам обойдется Украине в 17 миллиардов карбованцев (85 тысяч $). Как сообщили в Национальном космическом агентстве Украины (НКАУ), в ближайшее время Национальное космическое агентство США (НАСА) направит НКАУ окончательный текст соглашения, в котором будут определены стоимость программы и доля каждой из сторон.

Для полета на шаттле комиссия НКАУ отобрала двух астронавтов: Леонида Каденюка и Вячеслава Мейтарчана. Делегация НАСА, побывав в марте в Киеве, провела подготовительную работу, согласовала программу полета и подписала рабочий документ о программе “Шаттл-97”. Проект предусматривает проведение на борту корабля серии научных экспериментов по изучению влияния космических факторов на рост и размножение растений. Находясь в Киеве, американские специалисты уже начали проводить исследования по биологической части программы “Шаттл-97”. В работе участвовали и сотрудники Института ботаники НАН Украины.

В полет отправится один из кандидатов, которого определит НАСА. Наиболее вероятным кандидатом для участия в программе “Шаттл-97” является Леонид Каденюк. Ему сорок лет. До недавнего времени был полковником российских ВВС, но родом он с Украины. Леонид Каденюк из Российской армии уволился в феврале нынешнего года и принял украинское гражданство. Военный летчик дважды прошел подготовку в ЦПК имени Ю.А.Гагарина для полетов на “Союзе ТМ” и на “Буране”.

Подготовка украинского астронавта и совместные непрерывные тренировки экипажа начнутся за 10 месяцев до запланированного полета, который продлится 16 суток. Через две недели Леонид Каденюк и кандидат технических наук Вячеслав Мейтарчан отправятся для медицинского обследования в Центр космических исследований имени Л.Джонсона в Хьюстоне. Пребывание украинских астронавтов американская сторона полностью берет на себя. После обследования и будет определена кандидатура для участия в совместном украинско-американском полете.

К.Лантратов. НК. 11 марта съемочная группа “Видеокосмоса” побывала в Государственном космическом научно-производственном центре имени М.В.Хруничева. Нас интересовало состояние работ над модулями для Международной космической станции “Альфа”. Представители ГКНПЦ продемонстрировали все элементы будущей МКС, с которыми в данный момент работают в Центре.

Наиболее зрелищно выглядел динамический макет функционально-грузового блока, находящийся в сборочном цехе, там же, где лежат собранные ракеты-носители “Протон-К”. Макет был окружен лесами и с ним работали несколько десятков человек. Внешне он был близок к рисункам ФГБ на орбите, опубликованным в многочисленных проспектах. На макете уже были смонтированы навесные топливные баки, шар-баллоны, двигатели маневрирования и коррекции, штанги наружных антенн, элементы и трубопроводы гидро- и пневмосистем. Шла примерка шаблонов солнечных батарей, установка наружных элементов блока. Внутри ФГБ тоже вовсю работали специалисты ГКНПЦ. Они подготавливали на стойках, уже смонтированных внутри блока, места для установки служебных систем.

Динамический макет можно еще рассматривать и как технологический макет. На нем сейчас отрабатываются методы сборки летного образца блока, который идет вслед за динамическим макетом. Сам летный экземпляр ФГБ в день нашего посещения Центра готовился к повторным пневмоиспытаниям. Внешне он пока выглядит менее зрелищно, чем динамический макет: только голый корпус с многочисленными кронштейнами и отверстиями под электро-, пневмо- и гидроразъемы, кабели, трубопроводы. Два больших отверстия по бокам в центральной части корпуса предназначались для установки солнечных батарей. Все эти отверстия, а также четыре люка в ФГБ (один со стороны конической части корпуса и три со стороны “шарика” переходного отсека) специалисты ГКНПЦ перед пневмоиспытаниями закрывали герметичными заглушками. После проведения всех испытаний корпус летного образца поступит в сборочный цех на место динамического макета.

Работы по функционально-грузовому блоку в хруничевском Центре идут по графику. Представители ГКНПЦ, с которыми удалось поговорить, полностью уверены, что с ним проблем не будет, да и быть не должно.

Хуже обстоят дела с первым полностью российским элементом “Альфы” — служебным модулем. Главная здесь проблема — отсутствие государственного финансирования. Положение можно еще спасти благодаря тому, что корпус служебного модуля уже готов. Это изготовленный во второй половине 1980-х годов второй экземпляр базового блока станции “Мир”. Первоначально его планировалось использовать как ядро станции “Мир-2”. Затем он перекочевал на “Альфу”. Корпус находится сейчас в ГКНПЦ, но работ с ним пока практически никаких не проводится. Интересно, что на момент нашего посещения Центра, на модуле имела место табличка, отражающая и его прошлое, и будущее:

В Центре есть еще и несколько макетов служебного модуля. В цехе, где готовился к пневмоиспытаниям летный ФГБ, стоял и один из вариантов СМ.

MIR-2 Service Module Служебный модуль 12801 штатное изделие

На нем нет, правда негерметичного агрегатного отсека, зато установлены на переходном отсеке и переходной камере стыковочные узлы.

Еще один уникальный вариант корпуса служебного модуля лежал в цехе рядом с корпусом летного экземпляра. Внешне он был точной копией “штатного изделия”, но в районе его большого диаметра имело место отверстие диаметром порядка 3 метров. Судя по всему, рабочий отсек данного макета был взят от какого-нибудь предшественника-“Салюта”, у которого на этом отверстии устанавливался отсек научной аппаратуры. Такая преемственность явно экономит средства и время при создании новых вариантов космических аппаратов.

В заключение нашей экскурсии по ГКНПЦ представители Центра продемонстрировали нам динамический экземпляр кассеты с размещенными на ней макетами семи спутников “Иридиум”.

А на следующий день генеральный директор ГКНПЦ имени М.В.Хруничева Анатолий Иванович Киселев дал интервью специально для журнала “Новости космонавтики” и телеканала “Деловая Россия”.

К.Лантратов (КЛ.): Анатолий Иванович, вчера мы посмотрели как идет работа над первыми модулями для станции “Альфа”. А как с точки зрения Генерального директора ГКНПЦ имени Хруничева продвигаются дела в этой области?

А.Киселев (А.К): Как вы знаете, первый элемент станции — это Функционально-грузовой блок, или как его еще называют — Энергетический блок. Он изготавливается по контракту с “Боингом”. Контракт мы заключили в 1994 году. В 1995 году контракт полностью утвердили, согласовали все технические данные, технические задания, то есть все требования, которые выдвигались американской стороной и все требования, которые необходимы для выполнения условий российского сегмента. Этот вопрос уже полностью согласован. В начале 1995 года прошла защита эскизного проекта. Она была сначала у нас здесь, в Центре Хруничева, а затем в Хьюстоне. Я прямо скажу, впервые за многолетнюю практику американцев 24 тома эскизного проекта на ФГБ были защищены практически без единого замечания. Это — беспрецедентный случай при защите проектов в Америке.

Что касается самого “металла”. У нас есть очень большой опыт разработки, изготовления и запуска таких орбитальных модулей. Ведь ФГБ — это не просто энергетический модуль. Это практически станция весом около 20 тонн, которая имеет запас топлива на орбите около 5 тонн, имеет возможности менять высоту орбиты, маневрировать, то есть быть активным элементом для построения Международной орбитальной станции. На первом этапе полета на ФГБ будут стоять и солнечные батареи, и химические батареи. Он практически будет обеспечивать электроэнергией все первые элементы Международной станции. В том числе и американские элементы, передавая им порядка 3 кВт электроэнергии.

Ход работ сегодня по ФГБ следующий. Как мы утвердили график в 1994 году, так мы практически и идем ровно по этому графику. Никаких отставаний нет. Решены все технические вопросы с американцами. Сейчас идет нормальная работа.

Изготовлен и сейчас находится на сборке ФГБ для динамических испытаний. Он — в хорошем состоянии. Изготовлен уже корпус первого летного изделия.

Еще раз напомню, что мы изготавливаем не только летное изделие, но и несколько таких же подобных изделий для испытания в наземных условиях. Ведь тот же самый динамический модуль практически один к одному — летный модуль. Мы проводим все динамические испытания на стенде, во всем спектре частот, по всем осям, в большом спектре нагрузок. Ведь прежде чем идти в полет, надо все испытать на Земле. Я еще раз хочу подчеркнуть, что несмотря на то, что мы работаем с американцами, По американским техническим заданиям, мы сохранили всю ту систему, которая в Советском Союзе, в России действовала более 30 лет. Мы ее не меняли. Эта система для американцев оказалось, конечно, новой. Но мы сказали: “У нас богатый опыт, мы будем идти тем путем, которым мы работали 30 лет. Это нам гарантирует то, что сейчас летает: станция “Мир”. Она в полете вот уже более 10 лет. И от этого пути мы не отступим.”

Практически все работы по созданию первого элемента Международной орбитальной станции на сегодняшний день идут в графике. У нас нет никаких опасений, что мы в чем-то можем сорваться или что-то не сделать. Ну и как бывает всегда, первым — очень трудно. За нами идут и американцы со своими модулями, и европейский космический модуль, и японский космический модуль. И все смотрят на первого. Как идет первый, так и все остальные. Мы должны запустить ФГБ в ноябре 1997 года нашей же ракетой “Протон”, которая изготавливается здесь, в Центре Хруничева.

К.Л.: Как обстоят дела с ФГБ, понятно. Но ведь его заказчик — американцы. А вот у заказчика первого целиком российского модуля — служебного, — у Российского космического агентства в данный момент очень сложное финансовое положение. Ведь не выделяются даже те средства, которые включены в бюджет. Как обстоят дела сегодня со служебным модулем? Какие проблемы?

А. К.: Здесь есть, конечно, проблемы. Проблемы не технические, а проблемы финансирования. Практически весь 1995 год мы не получили ни копейки от Российского Правительства для создания сервисного модуля (А.И.Киселев называет модуль именно так — К.Л.). Это вызывает глубокую озабоченность и у американцев. Не только у Национального космического агентства, но и у конгрессменов, которые отвечают за космические программы. В частности, в январе у нас был конгрессмен Сенсенбреннер, который отвечает за космические программы в Конгрессе Соединенных Штатов (Джеймс Сенсенбреннер — председатель подкомитета по космосу и авиации комитета по науке Палаты представителей — Ред.). Был конгрессмен Льюис, который отвечает за финансирование программы (Джерри Льюис — председатель подкомитета по независимым агентствам комитета по ассигнованиям Палаты представителей, ведает выделением средств на государственные научные программы — Ред.). И их, конечно, беспокоит, что мы сорвем изготовление и запуск сервисного модуля.

Этот модуль — чисто российский сегмент, который мы делаем. И сорвать его изготовление мы можем не потому, что не знаем что как делать, а чисто из-за финансирования. Но вот неделю назад у нас был Виктор Степанович Черномырдин, генеральный директор Российского космического агентства Юрий Николаевич Коптев, министр финансов Владимир Пансков, зам. министра экономики Яков Уринсон. Тут было очень серьезное рассмотрение вопросов, связанных именно с обязательствами России в создании российского сегмента Международной орбитальной станции. Были приняты хорошие решения. Ну вот, пока мы ждем их выполнения. Пока от принятия решений до их выполнения — очень длинная история.

Но тут я могу сказать определенно: если мы здесь еще два месяца потеряем, то срок запуска модуля — апрель 1998 года — под очень большим сомнением. Это нужно просто принимать экстренные меры, работать круглосуточно для того, чтобы успеть к апрелю 1998 года. Здесь есть очень большой вопрос.

К.Л.: Анатолий Иванович, после 6-й сессии комиссии Гора-Черномырдина сообщалось, что на первом этапе сборки станции “Альфа” ракета “Зенит” не будет использоваться. Следовательно отпадают новые грузовые корабли “Прогресс М-2”, часть модулей. Что же взамен?

А.К.: Нет, нет. Я бы так не сказал. Ракета “Зенит” — очень хорошая ракета. Она будет использоваться в построении Международной орбитальной станции “Альфа”. Просто на первом этапе сборки мы на базе функционально-грузового блока сделаем грузовой корабль. У него достаточно хорошо отработаны все системы, его возможности очень большие. Мы его запустим на “Протоне”. С его помощью можно привезти на орбиту сразу порядка 10 тонн груза. Это будет очень выгодно. То есть основными транспортными кораблями снабжения для Международной орбитальной станции останутся грузовые корабли “Прогресс М”, которые сейчас летают, и грузовой корабль на базе ФГБ.

Однако ракету “Зенит” никто не снимал... Там где надо будет доставить большой груз порядка 10-12 тонн, будет использоваться грузовой корабль на базе ФГБ. Там где нужно привезти груз поменьше — порядка 2.5-3.5 тонн, будут применяться корабли “Прогресс М-2”. То есть здесь должна быть оптимальная схема. Она была рассмотрена совместно Российским космическим агентством и Национальным космическим агентством Соединенных Штатов. И здесь мы свою задачу понимаем, а именно: как нам строить российский сегмент Международной станции.

К.Л.: Проект российского сегмента “Альфы” предусматривает несколько исследовательских модулей. Они тоже будут создаваться на базе ФГБ?

А.К.: Нет. Пока этот вопрос остается открытым. Есть несколько предложений. Сегодня этими модулями занимается РКК “Энергия”. Но есть и наши предложения. Я думаю, что мы этот вопрос еще обсудим, потому что он не затрагивает построение ни американского сегмента станции, ни европейский модуль, ни японский модуль. Это чисто наша российская задача. И в зависимости от того, какие задачи нам там надо будет решать, мы и будем строить эти российские исследовательские модули. Эту программу должно утвердить Российское космическое агентство.

К.Л.: Но ведь все научные модули для станции “Мир” были созданы на базе ФГБ и успешно справляются со своими функциями. Может было бы логично и дешевле продолжать строить подобные модули и для “Альфы”?

А. К.: С моей точки зрения, это, действительно, так, хотя есть и другие предложения.

К.Л.: Анатолий Иванович, Вы говорили о различных подходах к созданию модулей у американцев и у нас. Не возникло ли из-за этого серьезных разноречий? Не было у американцев желания заставить вас действовать по их сценарию?

А. К.: Да, в самом начале, когда мы только начинали эту работу, такие вопросы стояли. Например: почему вы не делаете сразу один летный ФГБ, а делаете несколько модулей? Как я уже говорил, мы делаем динамический модуль для динамических испытаний. Делаем модуль для проведения огневых испытаний, то есть полностью всю систему вместе с двигателями, трубопроводами. Эту систему мы отправляем в Загорск, проводим там испытания и убеждены, что все это будет работать.

Американцы считали, что мы излишне перестраховываемся, тратим дополнительные деньги. Они, конечно, пекутся за свои деньги, а не за наши. Но мы сказали, что не будем менять систему, которая у нас сложилась за десятилетия, по которой мы имеем опыт. Кстати, когда мы им это подробно рассказали, то они даже согласились и сказали, что им эта система нравится. Например, мы делаем даже эквивалент летного ФГБ. Один летает, а второй стоит здесь на Земле, связан с наземной аппаратурой. И если там какая-то нештатная ситуация происходит, то мы здесь, на Земле быстро эту ситуацию проигрываем и даем рекомендации Центру управления, космонавтам, что нужно сделать на борту. Но прежде, чем давать такие рекомендации, мы должны разобраться и убедиться во всем на Земле. А для этого нам нужно иметь точный полноразмерный аналог. Многолетняя практика, как, например, эксплуатация орбитального комплекса “Мир”, это себя оправдывает.

К.Л.: А те образцы модулей, которые вы делаете помимо летного, их потом можно как-то использовать?

А.К.: Те, которые мы делаем для наземной отработки?.. Мы их, как правило, сразу делаем для решения нескольких задач. Тот же самый динамический модуль мы после проведения испытаний переоборудуем в технологический. Затем мы должны сделать тренажер для Центра подготовки космонавтов. То есть мы их используем и дальше.

Конечно, это оправдывает себя. Ведь уже имея такой огромный опыт в эксплуатации орбитального комплекса “Мир”, где есть тот же самый служебный модуль, модули “Квант”, “Квант-2”, “Кристалл”, “Спектр”... “Природа”, который сейчас готовится к запуску. Все они были изготовлены здесь, у нас. И вот это — система, которая работает. А за 10 лет там много было вопросов. Мы давали гарантийный срок на 3 года, эксплуатируем же 10 лет и дальше будем эксплуатировать.

Естественно, появляются вопросы, которые надо сначала посмотреть на Земле. Ведь, мы не просто продляем гарантийные сроки по орбитальному комплексу “Мир”. Нет, у нас есть программа, есть задача, которая ставится перед космонавтами. Они привозят оттуда образцы: различные материалы, кабели, солнечные батареи, другие элементы, фрагменты корпуса, которые находятся снаружи при длительном воздействии космического пространства. Мы тут проводим их исследования и только на основании этих полученных данных мы даем заключение, возможно ли продолжать дальнейший полет. Поэтому у нас есть много опыта. И мы его должны использовать.

Но я вам скажу и другое. При создании функционально-грузового блока, мы впервые создаем блок на 15 лет. А тут уже совершенно другие подходы даже к элементам корпуса. Здесь разработаны специальные покрытия, которые должны гарантировать его существование в течение 15 лет. И второе, все приборы, агрегаты, которые функционируют, должны иметь гарантийный срок тоже 15 лет. Для этого мы проводим большой объем наземной отработки в подтверждение этого гарантийного срока.

К.Л.: Анатолий Иванович, для успешной реализации проекта ФГБ Госцентру имени Хруничева, как вы говорите, пришлось разработать новые современные технологии, новые передовые решения. Можно привести какие-нибудь примеры в этой области?

А.К.: Американцы нам поставили вопрос по противометеорной защите. Станция “Мир” летает уже 10 лет, но мы не делали для нее специальной микрометеоритной защиты. Теперь же, получается, надо, чтобы корпус ФГБ был покрыт противометеоритной защитой. Нужно провести испытания и поставить такую защиту, чтобы метеорит, который летит с огромной скоростью, не пробил ФГБ.

Когда американцы поставили этот вопрос, мы их убеждали, что защита не нужна, что мы летаем уже 10 лет... Даже не 10 лет, а с 1971 года, с первой станции “Салют”. И до сих пор не имели неприятностей. Но они боятся, ведь вероятность какая-то существует.

А раз есть такое требование, то заказчик, который платит деньги, естественно, всегда прав. Мы были вынуждены технически придумать, как все это лучше сделать. Для нас это составляло 800 килограммов потери полезного веса.

Американцы предложили свою технологию. Но мы сказали: давайте в этом вопросе посоревнуемся. Ваша противометеоритная защита нам не очень нравится. Во-первых, она из ваших материалов, очень дорогая. А мы предлагаем нашу, которая и гораздо дешевле, и прочнее, и лучше. Давайте проведем эксперименты и испытания. Вот сейчас они проводятся. И я должен сказать, что пока все идет в нашу пользу.

Что касается других элементов ФГБ, то мы старались применить здесь те агрегаты, те приборы, те элементы конструкции, которые уже летали. Кстати, это было и требованием американцев. Да и нам, все-таки, хочется, когда создаешь первый космический аппарат большой Международной станции, да еще на 15 лет работы, да при этом на тебя смотрит весь остальной мир, чтобы он отвечал всем требованиям. Тут надо к нему и по-другому подходить. С точки зрения технологии, с точки зрения достаточной отработанности всех узлов в наземных условиях. Хотя, как вы сами понимаете, без новых элементов тут не обойтись. Те же самые программы, та же “математика”. В общем, задача не такая уж простая, как кажется на первый взгляд.

К.Л.: Анатолий Иванович, Центр Хруничева помимо пилотируемой программы занимается еще очень активно и продвижением изготавливаемых им ракет-носителей на коммерческий рынок запусков. Здесь вы стали своего рода эталоном для российских космических фирм. Как обстоят дела у Центра в этой области сегодня?

А.К.: До эталона нам, конечно, далеко. Выйти на западный рынок очень непросто. Нас там абсолютно никто не ждет, даже имея такую прекрасную ракету, как “Протон”.

Вопрос выхода на международный рынок — очень сложный вопрос. Например, мало иметь такие прекрасные самолеты, как МиГ-29 и Су-27, или ракету “Протон”. Этого недостаточно. Рынок вас не ждет. Надо найти себе партнера с мировым именем и определить ту самую нишу, которую мы собираемся занять в коммерческих запусках.

Сегодня международный рынок по запуску спутников связи оценивается от 24 до 28 спутников в год на стационарную орбиту. Уже сегодня ясно, какие спутники будут изготавливаться до 2005 года, кем они будут изготавливаться и кем они будут заказываться. И идет конкурентная борьба для того, чтобы запустить этот спутник или на “Ариане”, или на “Дельте”, или на “Атласе”, или на “Протоне”. Желающих очень много.

Поэтому наше совместное предприятие, которое мы создали с американской корпорацией “Локхид Мартин”, дает очень положительные успехи. Мы создали это совместное предприятие, которое занимается по всему миру маркетингом ракет и “Протон”, и “Атлас”. И мы объявили, что наша задача в том, чтобы до 2000 года завоевать не менее 50 процентов мирового рынка. Это очень сложная задача.

Конечно, прежде всего здесь придется бороться с французами. Французы очень надеются на свою новую ракету “Ариан-5”, в которую они вложили 8 миллиардов долларов. Они работали очень долго, но и мы тоже не сидим сложа руки. Наш “Протон-М” с новым разгонным боком “Бриз-М” или кислородно-водородным разгонным блоком даже из Байконура будет иметь такие же характеристики при выводе спутников на геостационарную орбиту — порядка 4.2-4.5 тонны. Это, практически то же, что “Ариан-5” будет выводить с экватора.

Мы постоянно следим за этой конкурентной борьбой. На сегодня мы заключили контракты на 20 запусков до 2000 года. Это очень большой успех. Но многим непонятен вопрос: почему американцы устанавливают какие-то квоты? Почему нас ограничивают на рынке? Да по очень простой причине. Американцы являются крупнейшими производителями спутников. Американские фирмы “Хьюз”, “Лорал”, “Локхид Мартин”, “Моторола” изготавливают 70% всех спутников в мире. И для того, чтобы вывезти спутник с территории Соединенных Штатов лицензию на вывоз дает Министерство торговли Соединенных Штатов. А оно прежде всего защищает интересы, конечно, американской стороны. Но вот наше совместное предприятие, которое мы зарегистрировали в Америке, и которое работает там, оно прекрасно работает и с Министерством торговли Соединенных Штатов.

И еще я должен сказать спасибо комиссии Черномырдин-Гор. Вопросы там обсуждаются принципиальные. А последнее решение о расширении квот до 2000 года, оно нам еще раз помогло уверено выходить на рынок запусков коммерческих спутников связи.

К.Л.: А не получилось так, что вы сначала заключили эти 20 контрактов, а уже потом, de facto, комиссия Черномырдина-Гора утвердила их?

А.К.: Нет. У нас было четко оговорено до января этого года 8 запусков на геостационарную орбиту, и было заключено 8 контрактов. Остальные находились в стадии переговоров и ожидали принятия решения по квотам. Как только было принято решение по квотам, мы подписали тут же контракты на эти запуски. Так что мы тут не нарушали ни одного пункта.

Еще в европейской прессе очень много пишут, что мы выходим на рынок с демпинговыми ценами. Это абсолютно неправильно. У нас сегодня в России цены на запуск превышают даже мировые. Ведь сегодня в России стоимость на алюминий, из которого ракета состоит на 80%, с НДС уже на 40% выше мировой цены. И практически мы не заключили ни одного контракта, который был бы демпинговый, так, как это делают китайцы. То есть мы соблюдаем соглашение, заключенное с американцами, и по квотам, и по цене контракта.

К.Л.: А сколько сейчас ориентировочно стоит запустить спутник на “Протоне”?

А.К.: Я вам скажу, сколько стоит запуск одного спутника на “Ариане-4”: от 70 до 90 миллионов долларов. А мы по соглашениям имеем право снизить цену запуска на 15%. Где-то в этом пределе и лежат наши цены.

Но здесь многое еще зависит от того, кто заказывает и сколько запусков заказывает. Если, например, одна фирма заказывает один запуск — это одна цена. А если фирма заказывает сразу четыре запуска, то мы, естественно, идем этой фирме навстречу. В среднем это будет та же мировая цена, но мы идем этой фирме навстречу. Все-таки это четыре запуска, а не один.

28 марта. И.Досталь. НК. Сегодня в Центре подготовки космонавтов имени Ю.А.Гагарина состоялось заседание ГМК, на котором были рассмотрены медицинские дела трех космонавтов.

Николай Михайлович Бударин и Талгат Омангильдиевич Мусабаев получили допуск к непосредственной подготовки к полету в составе экипажа. В ближайшее время они приступят к подготовке в качестве второго экипажа по программе ЭО-23 (начало полета в декабре 1996 г). В мае к ним присоединится один из двух астронавтов ФРГ — Р.Эвальд или Г.Шлегель. С января 1997 г. они начнут подготовку уже в первом экипаже по программе ЭО-25 (старт в августе 1997 г.). Кто будет третьим членом экипажа, пока не определено.

Кроме Талгата Мусабаева и Николая Бударина, допуск к непосредственной подготовке получил космонавт-ветеран, только в прошлом году вернувшийся из своего четвертого космического полета, Анатолий Яковлевич Соловьев.

По предварительным данным, его предполагается назначить во второй или в третий экипаж на международную орбитальную станцию “Альфа”.

3 апреля. Г.Кульбицкий. ИТАР-ТАСС. Очередным германским астронавтом, который примет участие в стартующей в середине декабря российской космической экспедиции на орбитальную станцию “Мир”, станет 39-летний физик Райнхольд Эвальд. Об этом сообщил сегодня здесь министр образования, науки, научных исследований и технологии ФРГ Юрген Рюттгерс.

Р.Эвальд пробудет на орбитальной станции 18 дней. Его дублером является 44-летний астронавт Вильгельм Шлегель. Оба они успешно прошли многомесячную подготовку в Центре подготовки космонавтов под Москвой.

28 марта. Сообщение НАСА. Уилбур Трафтон утвержден сегодня в должности заместителя директора НАСА по Управлению [пилотируемых] космических полетов. В этой должности он будет отвечать за одно из пяти стратегических направлений деятельности НАСА — освоение и развитие космоса человеком. В частности, в его обязанности будет входить формулирование политики и управление пилотируемыми космическими программами НАСА.

Уилбур Трафтон получил высшее образование в Военно-морской академии США в 1966 г. Он был удостоен степени магистра по исследованию операций и системному анализу в аспирантуре ВМФ США в Монтерее (Калифорния), окончил Колледж управления оборонными системами в Форт-Белвойр (Вирджиния). В течение 26 лет У.Трафтон проходил службу в ВМФ США в качестве военно-морского летчика, имеет боевой опыт и награды. Он служил в офицерских должностях на кораблях “Forrestall” и “Seattle”, занимал командные и высшие штабные должности, занимался оперативными вопросами, поставками, международными программами.

Уилбур Трафтон являлся исполнительным помощником командующего Командования авиационных систем ВМФ США, занимаясь крупными заказами авиационных систем. Он был руководителем группы экстренного планирования и действий в кризисных ситуациях при Объединенном комитете начальников штабов (ОКНШ), выполнял функции представителя председателя ОКНШ при законодательной и исполнительной власти по международным вопросам. Будучи помощником начальника штаба Тихоокеанского флота по планированию и политике, Трафтон координировал военные и дипломатические переговоры со странами Тихоокеанского региона, включая Россию. Наконец, кэптен (капитан 1-го ранга) Трафтон возглавлял группу, которая планировала и осуществила вывод сил ВМФ США с Филиппин.

В 1992-1993 гг. Трафтон был главным управляющим и президентом фирмы “Micro Research Industries”, занимавшейся интеграцией компьютерных систем и программным обеспечением.

6 января 1994 г. Уилбур Графтон был назначен директором программы Космической станции и отвечал за общее планирование, бюджет и управление программой Международной космической станции. С 26 января 1996 г. он также исполнял обязанности руководителя Управления космических полетов. У.Трафтон продолжит исполнять обе обязанности. Уилбур Трафтон и его супруга Мэри Грейс Шваб живут в Г.Александрия (штат Вирджиния).

19 марта. С.Головков по материалам НАСА и Франс Пресс. Директор НАСА Дэниел Голдин представил сегодня проект бюджета космического агентства на 1997 финансовый год (1 октября 1996 — 30 сентября 1997), официально переданный в Конгресс Президентом Б.Клинтоном.

Финансирование в 1997 ф.г. и целом и по большинству программ запланировано на уровне, утвержденном на 1996 ф.г. Стабильность финансирования была предметом соглашения Д.Голдина с Администрацией: директор НАСА обосновал ее необходимость тем, что НАСА требуется время на перестройку. Выступая по случаю представления проекта бюджета, Д.Голдин сообщил, что планы финансирования на последующие годы пока во многом неясны. В настоящее время предполагается сократить бюджет НАСА до 13.1 млрд $ в 1998 ф.г.. 12.4 млрд $ в 1999 и 11.6 млрд $ в 2000. Численность персонала НАСА планируется сократить до 17500 человек к 2000 г.

Директор НАСА привел как пример достижения то, что если в 1992 г. Главное счетное управление фиксировало средний перерасход средств по программам НАСА в 77%, то четыре года спустя ряд программ выполняется при недорасходе прогнозированных средств.

Ожидается, что проект бюджет НАСА не будет встречен с пониманием в Конгрессе. В частности, представители республиканцев, имеющих большинство в обеих палатах, возражают против сохранения текущего уровня финансирования в 1997 ф.г., если известно, что в последующие годы расходы на НАСА вновь будут сокращаться.

Информация о финансировании основных направлений бюджета НАСА в 1995, 1996 и 1997 ф.г. приведена в Табл.1. Для 1996 ф.г. приведены две суммы — объявленная первоначально в феврале 1995 г. и согласованная палатами Котресса. Закон о выделении финансирования независимых агентств, включая НАСА, в 1996 ф.г. до сих пор не вступил в силу, так как Б.Клинтон наложил на нею вето.

В Табл.2, 3 и 4 приводится распределение средств по разделам пилотируемых полетов, научных программ и обеспечения миссий. Структура этих разделов изменена по сравнению с проектом бюджета 1996 ф.г., поэтому данные за 1995 ф.г. в Табл.3 и 4 не приводятся; данные по некоторым позициям опущены для экономии места.

Данные по проекту бюджета НАСА на 1996 ф.г. были опубликованы в “НК” №3, 1995.

Обоснованию предлагаемых на утверждение Конгресса США величин расходов служат пояснительные разделы комплекта бюджетных документов НАСА. Эти разделы подготовлены отдельными управлениями НАСА и представляют собой “официальную” точку зрения НАСА по соответствующим вопросам. Информация, приводимая ниже, является кратким изложением некоторых из этих разделов. Мы старались выделить в этих документах только новые моменты и положения.

1. Программа пилотируемых полетов направлена на открытие “космической границы” путем “освоения и развития” космоса. Программа входит составной частью в стратегическое направление НАСА по освоению и развитию космоса человеком (Human Exploration and Development of Space, HEDS). Программа пилотируемых полетов обеспечивает безопасные, экономически приемлемые и эффективные по стоимости средства доставки в космос и из космоса людей и грузов. Шаттлы и Международная космическая станция прокладывают путь постоянному присутствию людей в космосе через критические исследования адаптации человека к космической среде. Направление HEDS является также катализатором коммерческого развития космоса.

В разделе Управления космических полетов названы четыре основные цели программы пилотируемых космических полетов; увеличение знаний о природных процессах с использованием условий космоса, освоение и заселение (!) Солнечной системы, достижение “рутинных” космических путешествий и обогащение жизни на Земле за счет жизни и работы людей в космосе.

Международная космическая станция рассматривается как первый орбитальный научно-технический институт, проводящий длительные исследования в науке, технологии и в коммерческих областях. МКС явится катализатором международного сотрудничества в эпоху после холодной войны и мощным символом лидерства США в изменяющемся мире.

Расходы по проекту МКС, включая стоимость научных программ и обеспечение полета станции “Мир”, запланированы в сумме 2.149 млрд $. (128 млн $ из этой суммы отнесены на “компенсацию государственной службы” и не учитываются в введенном Конгрессом потолке ежегодного финансирования в 2.1 млрд $.) Управление программой и контроль за конкретным содержанием работ переданы Отделу программы Космической станции в Космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне. Выступая на пресс-конференции по случаю представления проекта, Дэниел Голдин отметил: “Важно, чтобы Российское космическое агентство оплатило свою часть программы, даже если русские сталкиваются сейчас с финансовыми трудностями... Сделка есть сделка.”

В стоимость американо-российской кооперативной программы включено как финансирование контракта с Российским космическим агентством по услугам и оборудованию 1-й фазы МКС и избранным элементам 2-й фазы (100 млн $), так и оплата совместной космической деятельности на борту станции “Мир” (38.2 млн$).

В течение 1997 ф.г. будут осуществлены 5-я, 6-я и 7-я стыковки шаттлов с “Миром”. Их цель — снабжение станции, проведение научных и технических исследований, замена экипажа.

Программа “Спейс Шаттл” имеет следующие цели (в порядке приоритета): безопасность полетов, соблюдение графика и сокращение затрат. В 1997 ф.г. и в дальнейшем запланированы 7-8 полетов в год.

2. В области космической биологии и медицины проект бюджета предусматривает разработку трех крупных установок для МКС — установки для исследований человека HRF (Human Research Facility), гравитационной биологии GBF (Gravitational Biology Facility) и центрифуги CF (Centrituge Facility). Первый комплект GBF будет доставлен на станцию в 1999 ф.г., а центрифуга — в 2001.

Для микрогравитационных исследовании на станции планируется разместить три основных установки — биотехнологическую ВF(Biotechnology Facility), установку дли исследовании жидкостей и процессов горения FCF (Fluids and Combustion Facility) и печь SSFF (Space Station Furnace Facility). Первый комплект SSFF планируется доставить в июне 1999 г., установку FCF — в середине 2000 г. а график разработки ВTF в настоящее время пересматривается. Меньшие и менее сложные эксперименты предполагается проводить на стойке EXPRESS (Expedite the Processing of Experiments to Space Station). Эта стойка будет испытана в полете лаборатории MSL (STS-83) в марте 1997 г. и появится на станции в 1999 ф.г.

3. В рамках программы космической связи НАСА в 1995 г. был введен в строй спутник TDRS-6, посте чего система спутников-ретрансляторов включает четыре полностью и два частично работоспособных аппарата. На полигоне Уайт-Сэндз введен в строй второй наземный терминал системы TDRSS, а первый проходит модернизацию и будет возвращен в эксплуатацию в 1996 г. В 1997 ф.г. предлагается выделить 180 млн $ на заказанные фирме “Hughes Space and Communications Company” три дополнительных функционально подобных спутника.

4. Раздел космической науки подвергся наиболее серьезному сокращению — до уровня 91.4% от согласованного на 1996 ф.г. Правда, это сокращение в значительной мере связано с уменьшением объема работ по программам “Кассини” и AXAF и завершением разработки и изготовления станции NEAR и двух марсианских аппаратов. Между тем количество запускаемых научных аппаратов возрастает — от в среднем двух в год в 1990-1994 до пяти в 1995-1999 и шести в 2000-2004 финансовом годах.

В программе “Mars Surveyor” предусматривается 9.4 млн $ на станцию “Mars Global Surveyor”, 77.5 млн $ на орбитальный и посадочный аппараты 1998 года и 3.1 млн $ на последующие полеты. Два очередных запуска планируются на февраль 2001 г.

В сумму, запрошенную по программе “Discovery”, включены 19.8 млн $ на станцию “Lunar Prospector” и 55 млн $ на последующие аппараты, включая миссию “Stardust”. Станция NEAR успешно запущена 17 февраля 1996 г., “Mars Pathfinder” должен стартовать в декабре 1996 г. Аппарат “Lunar Prospector”, предназначенный для разведки лунных ресурсов, в особенности воды в затененных полярных областях, предполагается запустить в октябре 1997 г. на РН LMLV-2. В течение 1997 ф.г. НАСА намерено выбрать в рамках этой программы еще один проект для детального исследования, за которым последует полномасштабная разработка. Запрошенный уровень обеспечивает запуски по программе с частотой раз в год, начиная с 1999 ф.г.

Первый запуск но программе “New Millennium” состоится в 1998 г. Аппарат, условно обозначаемый “Deep Space 1” и оснащенный электрореактивным двигателем, выполнит пролет астероида и кометы. Девять межпланетных аппаратов, разработку которых ведет НАСА, обойдутся на 700 млн $ дешевле, чем единственный проект “Кассини”.

Не позднее декабря 1997 г должен быть запущен “Дельтой” последний большой исследовательский спутник серии “Explorer” — АСE. Разработка первого “исследователя” среднего класса (MIDEX) начнется в 1997 ф.г.. а запуск ожидается в конце 1999 г.

Разработка гравитационного зонда GP-B утверждена, уже ведется изготовление термостата, а запуск аппарата планируется в октябре 2000 г. на ракете “Дельта”. Цель этой миссии — подтверждение или опровержение общей теории относительности Альберта Эйнштейна. Любой из возможных результатов будет иметь важнейшие последствия для физики.

Указанные в проекте бюджета суммы по программам не включают стоимость запуска, управления и обработки данных. Расходы на эксплуатацию и модернизацию Космического телескопа имени Хаббла (193.4 млн $) включены в раздел управления и анализа данных. Предусматривается финансирование работ по инструментам STIS, NICMOS и НАСЕ и других модификаций научной аппаратуры и служебных систем. На эксплуатацию станции “Галилео” выделено 66.4 млн $.

Начало новых программ в области наук о космосе в 1997 ф.г. не планируется.

5. В течение 1995 г. НАСА провело радикальный пересмотр программы “Миссия к планете Земля” (МТРЕ). Стоимость ее важнейшей составной части — Системы наблюдения Земли — была уменьшена с 17 ло 7 млрд $. К настоящему времени 19 государств, участвующих в МТРЕ, вложили 3.5 млрд $ в прямо связанные с ней проекты и 4 млрд $ — в сопутствующие. Весной 1996 г. будет опубликован проект стратегии расширения коммерческого участия в программе.

Первый аппарат Системы наблюдения Земли EOS AM-1 планируется запустить в июне 1998 г. Его инструменты будут изучать детали земной поверхности, физику облачности и атмосферное излучение. Аппараты EOS второго поколения будут использовать новые технологии, полученные в рамках программы “New Millenium”, а также новые варианты межведомственного и международного партнерства. Стоимость новых аппаратов будет сокращена втрое, а время разработки — вдвое по сравнению с первыми. Это позволит уменьшить стоимость программы EOS еще на 30%. .

В рамках программы “Earth Probes” будут изучаться конкретные проблемы, дополняющие основные исследования программы МТРЕ. Предусмотрен запуск аппаратов TRMM (Tropical Rainfall Measuring Mission) для изучения тропических ливней в качестве дополнительной ПН на японском носителе Н-2 в 1997 г.. TOMS-EP (Total Ozone Mapping Spectrometer) для изучения озонового слоя на РН класса “Pegasus” и ветрового скаттерометра NSCAT на японском спутнике ADEOS. НАСА вскоре объявит о приеме предложений по малым аппаратам “Earth System Science Pathfinder”, каждый из которых будет разработан в течение 36 месяцев при стоимости не выше 120 млн S.