"Огонек", 1991, №7, с. 28-31.
Сканировал Игорь Степикин

Николай КАМАНИН. "Его имя должно быть впереди..."


  • 14 января исполнилось двадцать пять лет со дня смерти Сергея Павловича Королева. Предлагаем вниманию читателей отрывки из дневниковых записей Н. П. Каманина о встречах и беседах с С. П. Королевым. Публикация Л. Н. КАМАНИНА

    21 марта 1965 года

  • Хоть я и не сомневался, что Беляев и Леонов благополучно перенесут еще одну ночь в таежном лесу, но спалось мне неспокойно. В шесть утра я уже говорил по телефону с Москвой. Дежурный по КП ВВС доложил, что доставка космонавтов в Пермь будет осуществляться вертолетами "на перекладных" — с пересадкой из Ми-4 в Ми-6... Только около 10 часов пришло сообщение: "Вертолет Ми-6 с космонавтами Беляевым и Леоновым приземлился на аэродроме Пермь".
  • Назначенный на 11.00 вылет космонавтов из Перми в Тюра-Там задержался на час из-за переговоров Беляева и Леонова с Брежневым. Незадолго до выезда на аэродром для встречи новых героев космоса группа главных конструкторов и руководителей полета (Королев, Келдыш, Тюлин, Руденко, Пилюгин, Бармин, Керимов и другие) собралась в "маршальской" столовой десятой площадки Королев провозгласил тост за сотрудничество: "Друзья! Перед нами — Луна. Давайте же все вместе работать ради великой цели освоения Луны. Помните, как дружно трудился наш коллектив?" И тут я услышал, как сидевший рядом со мной В. П. Бармин негромко произнес: "Работали дружно, когда все были главными. А теперь — один главный теоретик и один главный конструктор..."
  • Да, Владимир Павлович прав: былой дружбы между членами "космической кооперации" давно уже нет и в этом есть доля вины и самого Королева. Он нередко принимает опрометчивые решения и бывает деспотичным во взаимоотношениях со своими помощниками. Не без оснований местные остряки прозвали его "Скорпионом-4". Дело в том, что при возникновении угрозы Байконуру со стороны иностранной агентуры Генштаб немедленно оповещает соответствующие службы полигона кодированными сигналами Код "Скорпион-1" означает, что в районе полигона по железной дороге проезжают иностранцы — они могут запеленговать работающие радиостанции и тем самым определить дислокацию и количество пусковых площадок. Сигнал "Скорпион 2" означает пролет разведчиков в самолетах гражданской авиации. "Скорпион-3" — другие, более серьезные акции иностранной разведки. По любому из этих сигналов жизнь на Байконуре на несколько минут замирает...
  • Королев узнал о "Скорпионе-4" три дня назад и в самый неподходящий момент. Оставалось около двух часов до пуска "Восхода-2", подготовка ракеты, корабля и экипажа шла строго по графику, обстановка на старте была спокойной. Наверное, именно поэтому предстартовые минуты казались нам особенно долгими. Чтобы как-то скоротать время в ожидании пуска, Королев, Бармин, Северин и я решили обсудить наши планы на будущее. Завязавшийся деловой разговор проходил в непринужденной манере и лишь изредка прерывался небольшими паузами. И вот в одну из таких пауз Северин, неожиданно обратившись к Бармину с вопросом "А знаете ли вы, как на полигоне называют Сергея Павловича" — начал рассказывать о "Скорпионах". Реакция Королева была бурной. Вспыхнув, он заявил срывающимся голосом. "Фашистским скорпионом я никогда не был! "Скорпион-4" — это неумная выдумка недалекого человека. Я надеюсь, что мои друзья не станут распространять обо мне подобные пошлости..." Выпалив эту тираду, Сергей Павлович отошел от нас — наступило неловкое молчание. Больше всех, конечно, переживал Г. И. Северин, ненароком оскорбивший своего старшего друга. Королев относится к Гаю Ильичу с отеческой добротой, высоко ценит его инженерное дарование и возлагает на него большие надежды. Что и говорить, очень неудачно пошутил тогда Северин...
  • В 17.30 мы встретили космонавтов на аэродроме Тюра-Там. Все дружно расхохотались, когда в дверях самолета Ан-10 показались Беляев и Леонов в летном обмундировании и унтах.

    31 марта

  • Мне позвонил Королев и попросил организовать поездку Беляева и Леонова в Калугу. Сергей Павлович сказал, что в первых числах апреля он должен вылететь на полигон для руководства пуском лунника: Совет Министров рассмотрел вопрос о наших "неудачах с Луной" и настоятельно рекомендовал всем главным конструкторам лично участвовать в пусках ракет на Луну. По тону, каким было передано это сообщение, я почувствовал, что Королеву очень не хочется отрываться от больших дел здесь, в Москве, но он вынужден повиноваться требованию Совмина и опять лететь в опостылевший ему Байконур. Я понимаю Сергея Павловича: его здоровье серьезно подорвано, к тому же здесь у него много забот по руководству всей космической программой.

    2 апреля

  • Более часа беседовал с Королевым один на один в его ОКБ. Сообщив Сергею Павловичу о возможной встрече космонавтов и руководства ВВС с Брежневым и Косыгиным, я сказал, что если такая встреча состоится, то мы будем добиваться "объединения космоса" на базе ВВС, заказа на постройку 8 — 10 учебных космических кораблей типа "Восход" и преобразования ЦПК в космический научно-исследовательский испытательный институт. Королев обещал поддержать все наши предложения, сказав, что со мной и Вершининым он будет работать с удовольствием, но его смущает перспектива необходимости взаимодействия с Руденко и Пономаревым. "Это сейчас вы очень хорошие, а когда объедините все в своих руках к вам и не подступишься", — добавил он полушутя, полусерьезно. Я заверил Сергея Павловича, что мы как обходили, так и будем впредь обходить "трудные характеры" некоторых высоких руководителей ВВС и будем делать все для того, чтобы интересы дела не страдали.
  • Потом мы согласовали три варианта экипажа для очередного полета: Волынов — Катыс, Береговой — Демин и Шаталов — Артюхин. Я считаю, что основным должен стать экипаж Волынова, однако за его кандидатуру надо еще бороться. Маршал Руденко настроил Главкома в пользу Берегового, но я сделаю все возможное, чтобы полетел Волынов, который уже в течение пяти лет готовится к полету и четыре раза был в роли дублера. Королев согласился со мной, что традиция подготовки дублеров очень полезна, ее нужно укреплять, а не ломать, как этого хотел бы Руденко (Береговой, конечно, сильный кандидат, но мы еще не видели его в роли дублера).
  • Последний вопрос нашей беседы был более деликатный. Я очень хорошо помню все наши переживания во время полета Терешковой. Волнений было много, и, когда Терешкова наконец приземлилась, Королев сказал: "...Чтобы я еще когда-нибудь связался с бабами..." И все таки с "бабами" дело иметь надо. Я предложил Королеву готовить повторение полета Беляева и Леонова в женском варианте и назвал возможный состав экипажа для такого полета: Пономарева — Соловьева. Это свое предложение я мотивировал тем, что выход женщины из космического корабля с более широкой программой исследований, а может быть, и с использованием автономных средств передвижения в космосе вызовет во всем мире не менее широкий отклик, чем полет "Восхода-2". Излагая свои соображения, я наблюдал за Королевым. Сначала он помрачнел, глаза его потускнели, чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не сказать какую-нибудь колкость. Когда же до него дошло все значение предлагаемого мною эксперимента, он начал улыбаться, а потом промолвил с легкой усмешкой: "Надо же, старая мышь, что придумал..." Мы договорились, что Сергей Павлович серьезно обдумает мое предложение. Я просил его не торопиться с ответом.

    12 апреля

  • В связи с Днем космонавтики вчера в ЦПК состоялась встреча космонавтов с Королевым, Глушко и другими главными конструкторами. Я не был на этой встрече, но, по словам генерала Кузнецова, она прошла хорошо. Кузнецов сказал также, что между Королевым и Глушко наметилось заметное примирение. В последнем я сомневаюсь — уж очень крепко они поссорились и слишком долго и упорно избегали встреч друг с другом. Но если примирение состоялось, оно пойдет только на пользу общему делу.

    13 апреля

  • Вчера был во Дворце съездов на торжественном собрании по случаю Дня космонавтики. Впервые в президиуме собрания, кроме Вершинина и космонавтов, были еще три представителя ВВС: Руденко, Рытов и Каманин. К сожалению, в президиуме не было Королева и других главных конструкторов космической техники. Я говорил об этом с секретарем МК партии Егорычевым — он сказал, что этот вопрос неоднократно поднимался в ЦК, но пока решено ничего не изменять в сложившейся традиции "игры в секретность". Разговаривал с Келдышем о женском варианте полета с выходом в космос. Мстислав Всеволодович хорошо помнит Пономареву и Соловьеву — он сразу оценил и обещал поддержать мое предложение. Итак, Королев, Вершинин и Келдыш проявили определенный интерес к полету женского экипажа, но пока Королев пo-настоящему не загорится этой идеей, "обработку" руководителей нельзя считать завершенной.

    14 апреля

  • Только что говорил по телефону с Королевым. Я назвал ему три варианта экипажа для длительного полета с экспериментом по искусственной тяжести и столько же — для полета с выходом в открытый космос. Королев в основном согласился с предложенными вариантами, но не удержался, чтобы не высказаться о "занудном характере" Пономаревой. Подобное выражение по адресу Пономаревой я уже неоднократно слышал от Гагарина и других космонавтов. Не сомневаюсь, что все они будут против женского экипажа, но через два-три дня я все равно дам официальное распоряжение о подготовке Пономаревой и Соловьевой к полету.
  • Королев высказал пожелание включить в состав экипажа для эксперимента с искусственной гравитацией подходящего врача из Института Минздрава. Я не стал спорить с Сергеем Павловичем по этому вопросу, но при очередной встрече предложу ему вместо того, чтобы еще раз посылать в космос врача и подопытных животных, установить на корабле дополнительный двигатель для осуществления маневра по изменению орбиты. Я уже говорил об этом с Вершининым — он тоже высказался за такую поправку к планам космических полетов и поручил мне попытаться убедить Королева в ее целесообразности.

    23 апреля

  • На сегодня назначен запуск ретрансляционного спутника "Молния". У нас уже было несколько попыток создания спутников для ретрансляции телевизионных передач, однако все они окончились неудачно. В предыдущем пуске "Молния" вышла на орбиту, но ее антенны не развернулись — эксперимент снова был сорван. К сожалению, досадных срывов в реализации нашей программы пусков автоматических межпланетных и орбитальных станций накопилось слишком много, и срывы эти не случайны, их причины кроются в самой системе разработки, испытаний и запуска беспилотных аппаратов, при которой все отдано на откуп Королеву. Работы, проводимые им в этом направлении, никем серьезно не контролируются. Ему необходима помощь, особенно в организации наземных испытаний космической техники. Такую помощь Королеву могли бы оказать ВВС, но из-за ведомственных барьеров и косности руководства Министерства обороны нас совершенно не привлекают к отработке космических автоматизированных систем и устройств. Мы помогаем Королеву лишь в создании и подготовке полетов пилотируемых кораблей, но и здесь делаем далеко не все возможное — очень вредит делу отсутствие "единоначалия в космосе".

    16 августа

  • Мне позвонил Королев и выразил недовольство тем, что Челомей начинает строить корабли для облета Луны Королев давно вынашивает мысль о монополии на строительство космических кораблей в своем ОКБ и пытается в этом вопросе найти поддержку со стороны военных. Решение ЦК КПСС и Совета Министров обязывает Челомея до начала второго квартала 1967 года построить двенадцать кораблей для облета Луны. Возглавляемое Челомеем ОКБ-52 больше года работает над выполнением этого задания, и сейчас уже было бы неразумно передавать его другому исполнителю. Для развития космонавтики полезно, чтобы космические корабли создавались не какой-либо одной, а разными фирмами.

    20 августа

  • Говорил по телефону с Королевым, он жаловался на плохое самочувствие из-за пониженного (100 на 60) кровяного давления. Я советовал Сергею Павловичу поехать домой и отлежаться, да разве его уложишь... Обсудил с ним кандидатуры на роль командиров двух первых кораблей "Союз". Королев согласился с моими предложениями (я назвал Гагарина, Николаева, Быковского и Комарова) и сказал, что Николаева и Быковского он считает наиболее вероятными участниками первого пилотируемого облета Луны Я, в свою очередь, поддержал предложение Сергея Павловича о том, что вторым членом экипажа "Союза" при осуществлении стыковки в космосе должен быть инженер. Я назвал кандидатов от ВВС инженеров Демина и Артюхина. Королев не возражал, но выдвинул и своего кандидата — Феоктистова. Договорились возобновить обсуждение предполагаемых составов экипажей для «Союзов» при личной встрече.

    1 сентября

  • Договорились с Королевым встретиться сегодня в ОКБ-1. За пять минут до назначенного срока я уже был у него в приемной. Обычно Сергей Павлович всегда сам встречал меня, но на этот раз мое появление вызвало небольшое замешательство у его секретарши. Попросив меня «минуточку подождать», она скрылась в дверях кабинета, но вскоре вернулась и пригласила войти. Вид у Королева был немного помятый — я понял, что он отдыхал. Сергей Павлович давно уже жалуется на головные боли и низкое кровяное давление. На мой вопрос о самочувствии он ответил: «Я ведь недавно был в отпуске, а чувствую себя неважно. Мечусь вот между рабочим кабинетом и поликлиникой на Грановском...» В ходе нашей беседы Королев несколько раз возвращался к своим недомоганиям, он даже обратился ко мне с такими словами: "По-видимому, я уже не смогу быть техническим руководителем полетов. Как вы, Николай Петрович, смотрите на кандидатуру Шабарова? Сможет ли он заменить меня? А может быть, ВВС выделят своего технического руководителя"? Я ответил, что сейчас, по-моему, его никто не сможет полноценно заменить в этой должности, но заменять надо — он обязан обратить внимание на состояние своего здоровья и сосредоточить все силы на самом главном. Конечно, Шабаров — подходящий кандидат на роль технического руководителя полетов, но, чтобы равноценно заменить Королева, надо обладать его талантом и пережить новое «утро космической эры».
  • Я сообщил Королеву, что для полета на «Союзе» мы приступаем к подготовке Гагарина, Николаева, Быковского, Комарова, Колодина, Артюхина и Матинченко. Сергей Павлович оставил за собой право присоединить к этой группе космонавтов нескольких инженеров из ОКБ-1. Надо признать, что он поступает предусмотрительно, подготавливая своих инженеров для будущих полетов,— опыт полета Феоктистова на «Восходе» оказался очень полезным для совершенствования пилотируемых кораблей.
  • Договорились мы и о кандидатах на очередной полет: основной экипаж — Волынов и Катыс, запасной — Береговой и Демин. Королев считает, что этот полет, рассчитанный на 15 — 10 суток, мы сможем осуществить уже в ноябре, но, по моему убеждению, он не состоится раньше января будущего года (экипаж готов лететь хоть в октябре, но корабль еще не скоро будет подготовлен к полету). Согласился Сергей Павлович и с моим предложением продолжать подготовку женского экипажа для полета с выходом из корабля. Я выразил твердую уверенность, что Пономарева и Соловьева способны осуществить десятисуточный полет с выходом второго пилота в открытый космос. Заключительную часть нашего разговора мы посвятили "лунной проблеме". Решили, что в сентябре целесообразно провести совещание с докладами Королева и Челомея о ходе подготовки к облету Луны и высадке экипажа на ее поверхность. Одобрив наше намерение выделить 6-8 космонавтов для специальной подготовки по лунной программе, Сергей Павлович с видимым удовольствием рассказал мне о состоянии дел с ракетой Н-1. Это его детище должно быть готово в металле к концу 1965 года. Носитель Н-1 будет способен выводить на орбиту 90 тонн, а после установки форсированных двигателей — и все 130 тонн полезной нагрузки. Что это будет за нагрузка, пока не очень ясно. Королев думает, что полезной нагрузкой для первых экземпляров ракеты Н-1 может быть «горсть» кораблей "Союз". Первый 90-тонный космический корабль планируется построить в начале 1966 года.

    18 сентября

  • Сегодня утром я позвонил Королеву, чтобы напомнить о его обещании встретиться с группой самодеятельных конструкторов, участвующих в разработке лунохода. Королев довольно сухо ответил: "Николай Петрович, сейчас у меня много людей и я не могу говорить вам всего, что хотел бы сказать. Позвоню через час, разговор будет неприятный..." Опять что-то вывело Сергея Павловича из равновесия...
  • Вчера я отослал Королеву письмо с предложениями ВВС к программе использования "Восходов". Не сомневаюсь, что он встретит их в штыки и опять будет много шума. Но шум шумом, а дело делом: Королев, к сожалению, нередко шумит понапрасну.

    20 сентября

  • В субботу, в конце рабочего дня, состоялся обещанный Королевым "неприятный" разговор. Сергей Павлович возмущен нашим письмом, в котором вместо 15-суточного полета одного из "Восходов" с экипажем из двух человек с медицинскими заданиями мы предлагаем полет с одним космонавтом на 20-25 суток с решением ряда военных задач. Королев сказал мне примерно следующее: "Я всегда очень хорошо относился к ВВС и лично к вам... Мне казалось, что прежде чем предпринять что-то важное, вы должны посоветоваться со мной. Сейчас я оказался в глупом положении, мне звонят из MOM и ВПК и с ехидцей спрашивают, буду ли я переделывать корабли под программу ВВС? Я знаю, что вы инициатор этого дела, вы заставили Вершинина подписать это письмо — старик подписывает все. что вы ему предлагаете... Так работать я не могу. Мы можем сами, без помощи ВВС, готовить космонавтов. Мы обойдемся без вашего космоцентра и подготовим для очередных полетов не только инженеров и врачей, но и командиров кораблей..."
  • Пытаясь успокоить Сергея Павловича, я сказал, что мы, по существу, повторили свои предложения, уже дважды выдвигавшиеся нами в текущем году, и что в нашем письме, формально являющемся ответом на августовское решение ВПК, речь идет не только о предстоящих полетах на "Восходах". Королева кто-то так сильно "подогрел", что он не понял всей ценности предложений ВВС для его ОКБ. Он мог бы поддержать наши планы в принципе, чтобы получить от Министерства обороны специальный заказ на постройку новых кораблей.
  • Угрозы Королева, что он откажется от "услуг" ЦПК, звучат не впервые, но я твердо убежден: его намерения иметь "все свое" для полетов в космос никто не поддержит. Подготовка космонавтов слишком сложное и дорогое дело, чтобы осуществлять ее келейным образом. У нас уже есть официальные письма президента АН СССР и министра здравоохранения с просьбой готовить в ЦПК ВВС кадры ученых и врачей для космических полетов. Думаю, не случайно эти два документа направлены против королевской тенденции к автономии.
  • Я не придаю большого значения состоявшемуся разговору — это не первая и не последняя схватка между нами. Я не хотел и не хочу портить отношения с Королевым, но часто сам Сергей Павлович ведет себя так резко и необдуманно, что от него постепенно отходят даже те, кто ценит и любит этого умного, но капризного, с деспотическими замашками человека. Королев, по существу, одинок, у него мало настоящих друзей, и в этом больше всего виноват он сам. И все же, несмотря ни на что, я за Королева и буду стараться делать все от меня зависящее для улучшения наших взаимоотношений.

    1 ноября

  • День за днем, месяц за месяцем неумолимо приближают старость — все чаще чувствуется груз прожитых лет. Но сдаваться рано: мне хочется быть активным организатором полетов людей на Луну. Вероятно, облет Луны состоится в 1967 году, а еще года через два-три земляне смогут и побывать на своем вечном спутнике. Я всегда верил, что первым человеком, ступившим на поверхность Луны, будет советский космонавт. Но теперь у меня нет былой уверенности. Американцы, развернувшие грандиозные силы для освоения космоса, кое в чем уже опережают нас. Мы выделяем на космос меньше средств и, главное, очень неразумно их используем.
  • О наших недостатках в подготовке космических полетов я и космонавты написали письмо на имя Первого секретаря ЦК КПСС. Несколько дней назад Юрий Гагарин лично вручил его одному из помощников Брежнева. Прошла неделя, но Леонид Ильич даже не ознакомился с содержанием письма. Он находит время заниматься делами Алжира, Замбии и другими "срочными" проблемами, но не может выкроить одного часа, чтобы поинтересоваться причинами нашего отставания в космосе. Надежды на маршала Гречко также минимальны: он не пойдет против позиции Малиновского. Наши "космические усилия" продолжают оставаться разъединенными, плохо управляемыми.
  • Сегодня я собирался встретиться с Королевым, чтобы попытаться уточнить с ним сроки и программы будущих полетов. Но Сергей Павлович улетел в командировку — он, видимо, давно забыл о своем обещании осуществить очередной пилотируемый полет в середине ноября. Больше того, мне стало известно, что Королев намерен отказаться от запланированного ранее эксперимента по созданию искусственной тяжести на орбите, а также прекратить строительство кораблей, приспособленных для выхода в открытый космос. Если месяц назад еще были надежды на прояснение наших планов, то сейчас стараниями Королева все окончательно запутано и "сплошной туман" вряд ли рассеется в ближайшее время.
  • Промышленность, Академия наук, Министерство обороны целиком зависят от капризов Королева. Все "смотрят ему в рот" и ждут от него гениальных решений, а он и сам, по существу, топчется на месте да еще создает помехи другим главным конструкторам — Глушко, Челомею, Воронину, Северину, Ткачеву. В такой тяжелой обстановке иногда опускаются руки... Но отступать нельзя — до конца года мы с космонавтами должны дать решительный бой всем, кто сейчас тормозит наше продвижение в космос, и прежде всего Малиновскому, Смирнову и Крылову. Надо сделать все возможное, чтобы пробить эту "стенку".
  • Говорил по телефону с Цыбиным и Ивановским. Оба подтвердили намерение Королева отменить эксперимент с искусственной гравитацией (на его разработку ушло полгода) и готовиться к полету продолжительностью до 15-20 суток. Я советовал Сергею Павловичу еще в марте готовить такой полет, но тогда он не согласился с моим предложением.

    24 ноября

  • Больше часа беседовал с Королевым. Мы не виделись почти три месяца — за шесть лет нашей совместной работы это самый большой промежуток между встречами. Правда, мы часто переговаривались по телефону, перебрасывались бумагами, но настоящего дела было мало.
  • Сергей Павлович выглядит усталым и очень озабочен тем, что серия из тридцати строящихся кораблей "Союз" налезает на незавершенное производство недоукомплектованных "Восходов". Королев рассказал о том, как на коллегии министерства его пытались "поколотить", но он сумел доказать, что выпуск космических кораблей задерживается по вине смежников. Пожалуй, впервые я видел этого человека в состоянии некоторого смятения и даже растерянности. "Все жмут: давай, давай. А что я могу дать, если нет поставок от "кооперации"? Вот и буксую..." — с горечью признался он мне.
  • Жаловался Сергей Павлович и на Глушко. который на заседании Военно-промышленной комиссии выступил с резкой критикой деятельности его ОКБ. Критика, по словам Королева, была не товарищеской, со стремлением загнать в угол. "Глушко считает.— сказал Королев.— что он главный последователь и наследник Циолковского, а мы делаем лишь консервные банки..."
  • Дважды Герой Социалистического Труда академик Валентин Петрович Глушко — интеллигентный, очень тактичный человек, и я не могу поверить, чтобы он строил козни против Королева. Скорее всего Сергей Павлович слишком болезненно воспринимает критические замечания. Ссора двух наших талантливейших ученых очень вредит делу. Надо бы попытаться воскресить их былую дружбу.
  • В конце разговора Королев еще раз подтвердил, что на Совете Обороны и везде, где будут рассматриваться проблемы космонавтики, он будет выступать за предложения ВВС и космонавтов. "Рожденный ползать — летать не может",— снова и снова повторял он свою любимую поговорку.
  • За годы совместной работы мне не раз приходилось крепко спорить с Королевым, но после обстоятельного обсуждения крайних позиций мы почти всегда находили пути к сближению. Сегодняшняя встреча, как никакая другая, была мирной и дружеской.

    22 декабря

  • Сегодня имел очень неприятный разговор по телефону с Королевым. Поводом для разговора послужила жалоба одного из гражданских кандидатов в экипаж корабля "Восход-3", Г. П. Катыса, которого руководство ЦПК якобы отстранило от подготовки к полету. В раздражении Королев обрушился на меня с совершенно необоснованными обвинениями: "ВВС продолжают политику отстранения от полетов космонавтов из числа гражданских лиц. Так было при подготовке полета "Восхода-1", так это продолжается и теперь. Мне надоело такое поведение военных — я буду ставить перед Государственной комиссией вопрос о формировании для "Восхода-3" гражданского экипажа".
  • Я был возмущен заявлением Королева, но постарался возражать ему как можно спокойнее: "Из ЦПК Катыс не отчислен — ему лишь объявили, что сейчас вероятность включения его в состав экипажа "Восхода-3" значительно меньше, чем в ноябре, поскольку для 20-суточного полета гораздо лучше подготовлены Волынов и Горбатко. Кстати, это решение было согласовано с вами три недели назад. Ваши угрозы отказаться от наших космонавтов не новы и не делают вам чести. Поступайте, как хотите. Нам тоже надоели ваши постоянные капризы и истерики". В ответ я услышал: "Ну, будем считать, что мы с вами ни до чего не договорились. Пока".
  • Королев очень часто скатывается к мелочам, дергает и нервирует людей, вмешивается в детали и упускает главное — сроки и качество подготовки космических кораблей. Он слишком разбрасывается и стремится все держать под своим контролем — этим объясняются его постоянные конфликты с Глушко, Пилюгиным, Ворониным, Косбергом и другими главными конструкторами. Королев пытается влиять и на деятельность ВВС. В ряде случаев мы шли и будем идти ему навстречу, но бесцеремонно вмешиваться в наши дела не позволим.

    24 декабря

  • Вчера был у Королева в ОКБ-1 на праздновании 60-летия П. В. Цыбина. С приветствиями выступили более 70 человек и, конечно же, наговорили в сто раз больше хорошего, чем может сделать за всю свою жизнь одна талантливая личность. Хорошо, что Павел Владимирович Цыбин скромный и рассудительный человек: этот поток восхвалений, я уверен, его не испортит.
  • Юрий Гагарин и Алексей Леонов приветствовали Цыбина от имени космонавтов, а я — от имени Военного совета ВВС. Очень удачным было приветствие Леонова. Обращаясь к юбиляру, которому выступивший ранее академик В. В. Парин подарил двух собачек, Леонов сказал: "Мы не предлагаем вам собачек. Мы предлагаем вам свое сердце, умелые руки, а если потребуется, то и саму жизнь... Для нас, космонавтов, жизнь — это полеты в космос!"
  • Юбилейное собрание блестяще вел Королев. Со мной он держался так, будто между нами и не было накануне неприятного разговора. Умный он, очень умный человечище! Жаль только, что ему мешает горячность собственного характера.

    5 января 1966 года

  • Беседовал вчера с Гагариным, Титовым, Поповичем, Николаевым, Терешковой, Быковским, Комаровым, Беляевым. Все космонавты настроены, как никогда, пессимистично. Их безграничной вере в Королева нанесен серьезный удар самим Королевым — Сергей Павлович приезжал в Центр, встречался с космонавтами, но не смог сказать им ничего определенного об очередном полете. На настроении космонавтов сказывается и то, что прошло уже три месяца, как их письмо вручено Л. И. Брежневу, но за это время никто даже не побеседовал с ними по содержанию письма. Полнейшее равнодушие высокого руководства к проблемам космонавтики можно объяснить только растерянностью и боязнью разворошить целую серию наших провалов.

    9 января

  • ...Несколько дней назад Королев лег в больницу на 2-3 недели: ему предстоит операция по удалению опухоли в двенадцатиперстной кишке. По предварительным данным, операция нетяжелая, хотя и довольно неприятная.

    17 января

  • Только что вернулся из Дома союзов, стоял там в почетном карауле у гроба Сергея Павловича Королева. Уже трое суток, как он умер, а до сих пор не хочется верить, что его уже нет среди живых...
  • В пятницу я был весь день в ЦПК, советовался с космонавтами и руководством Центра о составе экипажей для трех "Восходов" и трех "Союзов". Принял решение на ближайший полет назначить основной экипаж в составе Волынова и Шонина, дублерами утвердил Берегового и Шаталова. Приказал с 17 января возобновить подготовку женщин для полета продолжительностью 15-20 суток. Основной женский экипаж — Пономарева и Соловьева, дублеры — Сергейчик и Пицхелаури. Поручил Терешковой руководить подготовкой женского экипажа.
  • Прямо из Центра я уехал домой, а Кузнецов и Гагарин собирались вслед за мной поехать в ОКБ-1.
  • Около семи часов вечера раздался телефонный звонок — генерал Кузнецов передал мне страшную весть: умер Сергей Павлович...
  • Как горная лавина, внезапно и неотвратимо обрушилось на нас это тяжелейшее несчастье. Страна потеряла одного из самых выдающихся своих сыновей, а космонавтика наша осиротела. Королев — главный автор и организатор всех наших космических успехов. Его личные заслуги перед космонавтикой, советским народом и всем человечеством безграничны. Он многое еще мог совершить, он ушел от нас в расцвете своего таланта.
  • Я не думаю, что смерть Королева затормозит наше продвижение вперед в освоении космоса. У нас созданы мощные научные и промышленные коллективы, они способны успешно решать самые сложные задачи. Последние 2-3 года Королев допускал много ошибок, он не использовал советы и инициативу своих помощников и друзей и, не желая этого, иногда тормозил дело (так было с центрифугой ЦФ-16, с "Восходом-3" и "Союзом"). Руководителем ОКБ-1 назначен первый заместитель Королева — Василий Павлович Мишин. Конечно, Мишин не Королев, Сергея Павловича трудно заменить одним человеком. Только общая дружная работа коллективов может в какой-то степени заполнить зияющую брешь.
  • Все три дня космонавты по очереди дежурят около Нины Ивановны, она, бедняжка, совсем выбилась из сил. Сегодня космонавты уже несколько раз стояли в почетном карауле у гроба, а в 9 часов вечера будут присутствовать при кремации тела. Оперировал Королева сам Петровский — министр здравоохранения. Сергей Павлович пришел в больницу, как говорится, своими ногами, врачи заверили его, что операция продлится несколько минут, а фактически она продолжалась более пяти часов: ослабленное сердце не выдержало такой нагрузки, и наступил паралич.

    19 января

  • Вчера на Красной площади хоронили Сергея Павловича. Урну с его прахом из Дома союзов вынесли члены правительственной комиссии Смирнов, Келдыш, Тюлин, Гагарин и другие, от Исторического музея до Красной площади ее несли космонавты. После митинга Брежнев, Подгорный и другие руководители подняли урну и понесли ее к Кремлевской стене. Л. В. Смирнов поставил урну в нишу, которую затем закрыли мраморной плитой с надписью:

    КОРОЛЕВ
    Сергей Павлович
    30.12.1906-14.01.1966

    Королев занял место в Кремлевской стене рядом с С. В. Курашовым (министром здравоохранения СССР). Меня покоробило от такого соседства — оно лишний раз напомнило о большой вине нашей медицины в преждевременной смерти Сергея Павловича.

  • Все ораторы на траурном митинге особенно заботливо подчеркивали мысль о том, что Королев большой ученый, но не самый главный руководитель космических исследований, что у нас немало таких, как Королев. Это неправда. Я знаю, что рядом с Королевым работали тысячи рядовых и десятки главных конструкторов, но именно он был Главным конструктором космических кораблей, и не только по должности, но и по существу.
  • Я всегда безгранично ценил талант Королева. Знал я и не самые лучшие черты его характера, но они не могут заслонить величия фигуры нашего Главного конструктора. Его имя должно быть впереди имен всех наших космонавтов. Глубоко убежден, что так и будет.