Африка, особенно Южная, ликует. Теперь и у нее есть свой Гагарин — космонавт Марк Шаттлворт. И неважно, что он турист-миллионер (к тому же второй после американца Тито), заплативший за полет на нашем корабле 20 млн. долларов, и неважно, что он хоть и африканец, но белый. Вот уже несколько месяцев вся пресса Черного континента на своих первых полосах не перестает им восхищаться: «Первый африканец в космосе!», «Космос покорился Африке!», «Африканский прорыв к звездам!», «Африка проводит научные исследования в космосе!», «Африка вступила в эру высоких технологий!»
Короче, когда 5 мая гражданин ЮАР Марк Шаттлворт вернулся на Землю и улыбнулся всем своей счастливой, «гагаринской» улыбкой, он навсегда был занесен в золотой список национальных героев континента. Наряду с секретарем ООН Кофи Аннаном из Ганы, певицей Сезарией Эвора из Кабо-Верде и футболистом Папа Буба Диоп из Сенегала. Похоже, что и сомнения в католическом мире по поводу преемника нынешнего главы церкви в пользу африканского епископа уже позади — пусть будет еще один Папа!
Груз всеобщей любви африканский космонавт выдерживает легко и с пониманием. Терпеливо дает автографы всем желающим, улыбается, охотно отвечает на все вопросы, не уставая объяснять при этом, что за его полетом в космос стоит его любимая родина ЮАР, десятки организаций и труд сотен его соотечественников.
В свои 29 он выглядит на 19. Такой типичный молодой программист, технарь — коротко стриженный, в светлых джинсах, коричневой кожаной курточке (даже не очень дорогой, не лайковой) и в спортивных ботинках на рифленой подошве типа «Бульдог» — ничего такого, что бы выделяло его из московской толпы, никакого лоска, который всегда за версту выдает в человеке иностранца.
Между тем Марк — настоящий, по западным меркам, миллионер, один из самых богатых людей Африки. Причем свое состояние он сделал не на нефтяных или алмазных спекуляциях, а на интернет-бизнесе. Впервые его имя появилось на страницах местных газет в прошлом году, когда предприниматель продал одну из своих консалтинговых фирм и заявил, что на вырученные деньги собирается полететь в космос на российском «Союзе ТМ-34» и что Росавиакосмос смотрит на включение его в состав экспедиции вместе с россиянином Юрием Гидзенко и итальянцем Роберто Виттори вполне положительно.
После того как общественность с восторгом одобрила его намерения, Марк создал еще и некоммерческий фонд своего имени, который финансирует теперь все инновации в сфере образования на африканском континенте: новые подходы и улучшение качества образования, его доступность, поддержку перспективных студентов и ученых, преодоление компьютерного отставания и т.д. Кстати, американская компания, которая купила фирму Марка, тоже не осталась внакладе. Вскоре она превратилась в самую быстроразвивающуюся и авторитетную интернет-службу за пределами США.
— Марк, признайтесь, вы полетели в космос из-за своей фамилии? Ведь в переводе на русский она означает «стоящий полет», так?
— Точно, что называется «положение обязывает». Надо было оправдывать фамилию. А если серьезно, то я еще с детства мечтал об этом, когда впервые узнал компьютерные игры. Я, кстати, и сейчас, если есть минутка, с удовольствием в них играю.
— Вы с детства хотели быть космонавтом?
— Нет, я просто мечтал побывать в космосе. Я родился в маленьком шахтерском городке, где все жители добывали золото. А я хотел быть физиком-ядерщиком или биотехнологом. Потом моя семья переехала в Кейптаун, я вырос, увлекся экономикой, поступил в университет. Даже написал диссертацию по финансам. Но потом, когда открыл для себя интернет, я буквально влюбился в него. Я понял, что это основная коммуникативная база будущего, которая дает безграничные возможности всем, кто ее освоит. Для ЮАР это очень актуально, и я стал программистом.
— А не кажется ли вам, что интернет, высокие технологии, космос — все это несколько преждевременно для страны, две трети населения которой неграмотны, не говоря уже о других, менее развитых странах вашего континента?
— Я уверен, что наш континент способен возродиться и занять достойное место в XXI, компьютерном веке, если мы все поставим себе общую цель и будем делать все для ее осуществления. Африка — удивительное место. Там возможно все. Конечно, есть масса сложных, запущенных проблем. Но отказываться из-за этого от прорыва на передний край мировой технологии не стоит. Надо делать все, чтобы преодолеть технологическое отставание, и путем подтягивания неграмотного населения до уровня населения развитых стран, и путем политических диалогов с местной властью, и путем привлечения мировой общественности к проблемам глобального неравенства в развитии инфраструктур науки, техники.
Южная Африка оказывает огромное влияние на будущее всего континента. Я мечтаю сделать Кейптаун центром высоких информационных технологий. И в этом плане космос дает уникальные возможности решить некоторые африканские проблемы, например, обеспечить доступ к информации каждого жителя континента. Согласитесь, ведь грех не воспользоваться такой возможностью.
— Вы так хорошо говорите по-русски. Неужели выучили его всего за год?
— Даже меньше — за 7 месяцев. Но это заслуга не моя, а моего педагога. Когда я приехал в Центр подготовки космонавтов, я не знал ни слова. Но мне дали очень хорошую учительницу. Она со мной занималась каждый день, по своей методике. Я слушал много кассет. И потом общение с другими космонавтами проходило только на русском. У меня была очень высокая мотивация все понять и объяснить.
— Вы не жалеете, что купили такой дорогой тур? Космос вас не разочаровал?
— Что вы, нет, конечно. Это лучшее вложение капитала, какое можно себе представить. А космос и сам полет просто превзошли мои ожидания. Все оказалось гораздо лучше, чем я мечтал. Если представится еще такая возможность, я буду счастлив все повторить, не раздумывая ни минуты.
— Что вас больше всего поразило в полете?
— Поразила Земля — такая красивая и такая маленькая. Она действительно голубая — моря, реки, озера. И все видно, все страны. Даже ЮАР можно рассмотреть, правда ее не очень хорошо видно, она все время была в тени.
И еще поразила невесомость, настоящая, космическая. Это непередаваемо. Хотя на тренировках в Звездном городке я уже не раз испытывал это чувство, но все равно в космосе все по-другому — острее, сильнее. К этому, мне кажется, нельзя привыкнуть. А с другой стороны, многие упражнения и навыки, которые я получал на тренажерах, в космосе были использованы всего лишь наполовину — я их приобретал как бы с запасом. С лихвой, как у вас говорят. Но так и должно быть, на Земле невозможно всего предусмотреть.
— Вы были в космосе почти две недели. Какой день полета вам запомнился больше других?
— 27 апреля — это наш национальный праздник, День Свободы. В этот день посол ЮАР в России доктор Секу приехал в ЦУП — Центр управления полетом. В условленное время он связался с нашим президентом Табо Мбеки, который находился в это время на стадионе в центре столицы ЮАР, звонок переключили на меня, и мой 10-минутный разговор из космоса с президентом страны транслировался на полною громкость на этом многотысячном стадионе. Я с большой гордостью вспоминаю эти минуты, свою причастность к истории страны, где я родился и вырос. Я буквально физически ощущал дыхание своих сограждан, которые сидели на стадионе и слушали наш разговор. Я уверен, что для них мой полет в космос стал важным стимулом для дальнейшего образования, получения хорошей специальности, веры в реальность всего задуманного. Кроме того, я думаю, что полет вдохновил и другие народы нашего континента к осуществлению планов по развитию образования, экономики, науки.
— В отличие от первого космического туриста вы ведь не только наслаждались полетом, но и выполняли большую исследовательскую программу. Специалисты говорят, что вы проводили какой-то уникальный эксперимент со стволовыми клетками. В чем его суть и кто готовил всю программу?
— Программа действительно была довольно обширной. Ее основу подготовили южноафриканские медики и биологи. А в России к ней присоединились уже ученые из Института медико-биологических проблем совместно с РКК «Энергия».
Я с огромным удовольствием согласился на предложение лаборатории спортивной медицины Университета Кейптауна проверить на самом себе влияние микрогравитации на сердечно-сосудистую систему, скелетные мышцы, энергозатраты организма. В полете я был подключен к многочисленным датчикам, которые каждые полчаса снимали с меня показания. Это совершенно новая методика, разработанная нашими учеными.
Что касается стволовых клеток, то, поскольку сам я не биолог и не медик, моя задача здесь была чисто технической. Эксперимент назывался «Развитие эмбриональных и стволовых клеток в условиях невесомости». Это по-настоящему международный проект. На Земле из специально выведенных для этого случая животных — московских мышей и казахских овец — южноафриканский ученый доктор Даниэл Барри выделял культуры этих клеток. Последние полтора месяца перед полетом он работал в Казахстане, рядом со стартовой площадкой. И в день полета клетки были доставлены на борт. Моя задача заключалась в том, чтобы поместить их в специальный бокс и регулярно обновлять среду. О том, что даст это науке, пока еще говорить рано. Но уже ясно одно: в условиях невесомости эти клетки развиваются иначе, чем на Земле, они приобретают другие свойства. А это можно использовать в биотехнологии и медицине.
— Ваш экипаж тоже был интернациональный: командир корабля — русский, бортинженер — итальянец. Говорили, что у Роберто Виттори непростой характер, он, например, в отличие от вас наотрез отказался проводить на себе эксперименты. У вас не было психологических трудностей в общении с ними?
— Нет, абсолютно никаких. Юрий Гидзенко летал в космос уже третий раз, он самый опытный. Роберто — классный специалист, а то, что он отказался от экспериментов, так он и не обязан был этого делать, он ведь инженер, а не ученый. А у меня все-таки более научный склад ума, поэтому мне это было очень интересно. Оба они прекрасные, замечательные люди, с большим чувством юмора. У Роберто двое маленьких детей. Они дали ему в полет игрушечный самолетик на память, и мы его сами с большим удовольствием запускали и радовались как дети.
— Вы какие-нибудь неудобства испытывали в полете? Может, еда не очень вкусная или чего-нибудь не хватало?
— Нет, никаких неудобств я не испытывал. В еде я не привередлив, тем более что в полете все было очень вкусно. Особенно мне понравились соки. Они оказались российскими. А не хватало — времени. Я бы очень хотел, чтобы полет был более продолжительным. Но все рассчитано заранее на Земле.
— Что для вас было самым трудным во всем полете?
— Самым трудным — выходить из невесомости после полета. Идешь по земле словно пьяный, как будто у тебя балансировка нарушена. Все вещи кажутся неподъемными, слишком тяжелыми, ноги будто налиты свинцом. Это продолжалось день-два. Потом прошло. Осталось только воспоминание, эйфория от той «невыносимой легкости бытия», которую я испытывал в полете.
— Вы хотели приобрести спускаемый аппарат и скафандр. Зачем? На память?
— Да, конечно. Ведь этот полет, я думаю, будет главным событием всей моей жизни. Но спускаемый аппарат мне не разрешили приобрести, это не положено по условиям контракта. А скафандр я взял. Он прекрасный, весит немного, около 10 кг. Я все-таки надеюсь, что он мне, может, еще когда-нибудь пригодится.
— Расскажите немного о себе. Назовите по три вещи из того, что вы любите и не любите в жизни.
— Всего три из того, что я люблю, слишком мало. Я так много чего люблю, что можно целый список составить. Даже не знаю, с чего начать. Ну, например, люблю весну, лимонный мармелад, русскую сауну, слушать Сезарию Эвора, смотреть на закаты, путешествовать, возвращаться домой... Добавьте к этому невесомость, африканскую природу, леопардов, снег. А из нелюбимого — бюрократию, лондонские зимы, переговоры о зарплате, выступления перед публикой. Пожалуй, и все.
— Марк, вы теперь самый знаменитый человек ЮАР и, наверное, самый завидный жених. Вы не собираетесь скоро жениться?
— Ну насчет самый — это преувеличение. У нас в ЮАР есть очень много знаменитых и гораздо более достойных людей, чем я. И потом скоро жениться я не собираюсь. Некогда. У меня столько грандиозных планов, расписан буквально каждый день. Вот сейчас собираюсь в Лондон, потом в Дурбан — там будет международная конференция. Очень много дел.
— Но по крайней мере девушка какая-нибудь у вас на примете есть?
— Не скажу. Это секрет.
Марина УВАРОВА
|