Вот большой искусственный спутник Земли: база научных работ, место старта для дальних полетов в космос. К нему «причаливает» межпланетный корабль... Так будет!

Я думаю, что на первых машинах в космос полетят немногие люди (наверное, каждая машина сможет взять самое большее двух — трех человек). Ведь машину нельзя перетяжелять. Значит, будет очень строгий отбор. И если ты хочешь, чтобы выбрали тебя, надо уже сейчас по серьезному к этому готовиться.

Обо всех качествах, какими должен обладать космонавт, я говорить не буду. Хотя бы потому, что всего и сам не знаю. Но давай определим главное.

Прежде всего это будет человек, который сумеет вести сложный космический корабль, то есть очень хороший пилот. Впрочем, не знаю, одинаково ли мы с тобой понимаем, что это такое. Хороший пилот, по-моему, не тот, которому наплевать на всякую опасность в полете, а тот, у которого опасный полет становится неопасным. Вот вылетели двое на испытание двух новых машин. У обоих в полете отказали двигатели. У обоих — вынужденная посадка. Одному пришлось сесть в поле. Это трудно и рискованно. Все же летчик справился. Правда, машина разломалась, но весь экипаж остался в живых. Опасный полет, в общем, закончился счастливо. Другой посадил свою машину на аэродром, не преодолевая никаких опасностей посадки в поле. Особого героизма не проявил, выходит? Как, по-твоему? А по-моему, из двух именно он лучший пилот, потому что он лучше работает. Он умнее провел испытание. Умнее выбрал трассу — в районе аэродромов. Он вернее рассчитал и угол и скорость самолета, когда из-за остановки двигателя вынужден был перейти на планирующий полет. Он даже сумел развернуть самолет на посадочную дорожку; А это как раз труднее всего, когда отказали двигатели.

В испытательных полетах случалось всякое: машины разламывались от вибрации, или у них отказывали двигатели. Но самыми трудными были как раз не эти полеты, а другие, в которых как будто ничего не случалось и все проходило благополучно. На самом-то деле случалось много неприятного и опасного, но это никому не было заметно, потому что удавалось сделать опасное неопасным с помощью напряженного труда в полете и перед полетом, с помощью знаний и расчета.

От чего зависит успех исследовательского полета, в котором испытатель изучает поведение и характер машины, еще никогда не поднимавшейся в воздух? В основном от подготовки. А успех подготовки зависит от того, сколько ты знаешь вообще и сколько ты знаешь об этой машине.

Ведь как готовится к полету испытатель? Сперва знакомишься с чертежами, с конструкцией новой машины. Потом начинаешь обживать ее на земле. Изучаешь кабину, привыкаешь к ней. Потом управляешь машиной на земле, делаешь подлеты и посадки, смотришь, как она тебя слушается, как себя ведет. Только когда освоишься с ней вполне на подлетах, можно начинать полет.

Раньше, до того как мы начали летать быстрое звука, такой подготовки, в общем, было вполне достаточно. А сейчас этого мало. Самолеты по-разному ведут себя на скоростях ниже и выше звуковой. Преодолев «звуковой барьер», то есть достигнув скорости больше тысячи двухсот двадцати пяти километров в час, ты вдруг оказываешься словно на другой машине, совсем не похожей на ту, которой только что управлял. Для успешного полета на новых машинах при сверхзвуковых скоростях нужно все заранее, теоретически, рассчитывать, делать сложные выкладки, чтобы представить себе хоть приблизительно, как машина будет вести себя.

Это может сделать только сам летчик. Даже конструкторы тебе не помогут, если ты технически не подготовлен. Современные машины так сложны и так отличны друг от друга, что конструктору придется объяснять тебе все про машину, может быть, несколько месяцев. И все-таки без толку. Потому что с рассказа ты машину не узнаешь, не сможешь почувствовать себя ее хозяином. В полете обязательно будут какие-то непредвиденные случаи. И тебе мгновенно придется принимать решение и выполнять его. Тут помогут только знания.

Почему я говорю тебе, будущему космонавту, о наших испытательных полетах? Потому, что тебе тоже придется столкнуться в полете с непредвиденным, как нам. И в космосе непредвиденных случаев будет больше, чем при наших полетах.

Вот, скажем, машина отклонилась от курса... Что тут делать? И как вообще узнать, верно ли она идет? Для этого надо владеть астроориентировкой и, значит, знать астрономию. А то улетишь, Юра, не туда, куда тебя послала Земля. Или вдруг отказал какой-нибудь прибор. На твоем корабле приборы будут такие сложные, что понимать их сможет только ученый.

Я думаю, Юра, даже первые, предварительные рейсы в космос сделают конструкторы, ученые.

Понимаешь, новое всегда осваивает не лихой, рисковый парень, а человек мысли.

Скажем, когда только начали летать, кто садился на первые аэропланы, какими были тогда летчики? Тоже людьми мысли, и, прежде всего людьми мысли. Нестеров знал машину как инженер, понимал, что с ней происходит, как конструктор и ученый. Он советовался с Жуковским, сам делал предварительные математические расчеты. Вот почему ему первому удалась такая страшная в то время вещь, как мертвая петля. Или, как ее назвали в его честь, петля Нестерова.

Но вернемся к тому, каким же еще должен быть этот человек — посланец нашей планеты. Он будет Человеком с большой буквы.

Первые шаги людей на другой планете.

Существо мелкое, эгоистичное посылать туда бессмысленно. Мелкая душонка, себялюбец не сумеет провести полет удачно. Он даже с полдороги вернуться-то не сумеет.

В полете будет много трудностей. Жизнь космического пилота не раз окажется под угрозой. Если он эгоист, то страх за самого себя, хотя бы на короткое время, затуманит его мысль и не даст действовать хладнокровно. А это означает неминуемую гибель.

Подлинно мужественный человек в минуту опасности хладнокровно думает о себе, как о ком-то постороннем, будто бы не его жизнь висит сейчас на волоске.

Хочешь в полет, даже и не в космический, — учись хладнокровию. Пригодится!

Есть такой летчик-испытатель Георгий Мосолов. Однажды он должен был лететь на новой машине.

Перед полетом все мы обычно советуемся друг с другом. Вот и Мосолов, прежде чем вылететь, обсуждал с другими летчиками главную опасность этого полета. У самолета могла возникнуть, по нашим предположениям, вертикальная раскачка.

На современных огромных скоростях это очень неприятная вещь. Когда самолет наклоняет нос вниз, тебя выбрасывает из кабины, ударяет головой о фонарь, и едва не рвутся ремни, которыми ты привязан к сиденью. А когда машина задирает нос, тебя вдавливает в сиденье с такой силой, будто твой вес увеличился в семь, в десять раз и даже больше. Обычно, когда самолет идет носом вниз, для того, чтобы выровнять его, летчик выбирает ручку на себя, а когда носом вверх, то, наоборот, от себя. Но здесь мы знали, что у Мосолова просто не будет этой возможности. На таких скоростях летчик не может поспеть за раскачкой: пока он двинет ручку на себя, ее уже надо толкать от себя.

И я посоветовал Мосолову бросить ручку совсем. У меня бывало, что машина при этом успокаивалась сама.

Так он и сделал. В самый опасный и неприятный момент у Мосолова хватило хладнокровия выпустить ручку. Это трудно хотя бы потому, что идет против всех выработавшихся у летчика рефлексов.

Многое ведь в нашей работе строится на рефлексах. Поэтому они очень крепки, хотя совсем не похожи на земные рефлексы.

Вот, скажем, ты переходишь улицу, и над ухом у тебя зазвенел трамвай или загудела машина — рефлекторно ты отскакиваешь в сторону. Первое твое движение — уйти с опасного места. И это очень правильно — для земли. Но в полете вступают в силу рефлексы совсем иные. Услышав сигнал опасности, ну, скажем, изменившийся звук работающего двигателя, летчик не может шарахнуться в сторону, «уйти от опасного места». Нет. Первое, совершенно рефлекторное движение — к тем рычагам и кнопкам управления, которые устраняют опасность.

Рефлексы летчика очень стойки. И победить их нелегко, но Мосолов все-таки бросил ручку. А самолет все равно не успокоился. Мосолова продолжало то ударять о фонарь, то вжимать в сиденье... При этом машина, будучи неуправляемой, теряла высоту.

Он и тут сохранил хладнокровие и нашел другое решение. Он взял ручку на себя, крепко держал ее все время в этом положении и тем самым перевел самолет совсем на другой режим. Раскачка прекратилась на высоте двести метров, над самой землей. А началась она на высоте в пять тысяч метров.

Когда Мосолов посадил машину, мы увидели, что у него разбита голова... А он все время передавал на землю по радио, что происходит с машиной. Передавал на тот случай, если сам он не вернется, чтобы потом других летчиков не швыряла и не била вертикальная раскачка…

Космический корабль благополучно «прилунился». Снимок, как и предыдущие, взят из научно-фантастического фильма «Звезд­ный рейс». Если не видел, обязательно посмотри, Юра!

И вот результат хладнокровия Мосолова: конструкция машины исправлена.

Я тебе расскажу еще об одном летчике. Большинство пилотов (и я в том числе) назовут его «летчиком-испытателем номер один». Это Сергей Николаевич Анохин. В нашем деле он мастер из мастеров. Он умеет «выжать» из машины все, как бы ни был труден полет.

Однажды от вибрации у него начала разваливаться в воздухе машина. Радио приносило нам его скупые, точные сообщения об этом... Анохин покинул машину в самую последнюю минуту. Он благополучно приземлился и рассказал конструкторам, в чем основной недостаток машины.

Видишь ли, есть у каждого исследователя, у каждого первооткрывателя одержимость идеей. Стремление проверить свою идею, доказать ее правильность ведет человека на плоту через океан, или заставляет привить себе чуму, или ночами держит над не разгаданными еще древними письменами...

Эта одержимость, эта верность идее и вера в нее помогают во всякой трудной работе.

Только таким людям и под силу было преодолеть звуковой барьер, только таким под силу будет прорваться в космическое пространство... И это будут не одинокие герои, а много людей, не думающих о себе, много пилотов, заботящихся о том, чтобы полет другого прошел удачнее, чем у него самого. Сотни таких людей должны разведать путь, чтобы первая ракета стартовала наконец на Марс.

И если ты, Юра, сохранишь верность своей мечте, и тоже станешь таким, и тебя из многих сотен желающих выберут для полета, и ты займешь место в кабине космической ракеты, ты не будешь один. С тобой будут все те, кто строил твой межпланетный корабль; и тот, кто первый пилотировал ракету; и все, кто до тебя поднимется за пределы земной атмосферы; и тот, кто первым облетит вокруг Луны; и тот, кто совершит на нее посадку. Их имена нам еще неизвестны сегодня, но ты, улетая на Марс, будешь их уже знать.

И когда ты, Землянин, ступишь на марсианскую равнину, ты донесешь туда славу Земли.

Герой Советского Союза
летчик-испытатель Г. А. Седов.

Золотисто-оранжевый диск растет и растет. Еще месяц назад он выглядел, как луна на земном небе. Сейчас он уже не помещается на смотровом экране астротелевизора. А если глядеть в иллюминатор ракеты, он занимает почти все поле зрения, оттеснив и закрыв черно-бархатный фон космического пространства. Уже невооруженным глазом можно наблюдать движение двух маленьких быстрых спутников планеты — Фобоса и Деймоса.

Тихо и ровно гудит «электронный мозг» корабля — быстродействующая вычислительная машина. Она автоматически сверяет курс корабля, расшифровывает показания приборов, исследующих состав атмосферы, спектрограммы «морей», показания счетчиков космических частиц. Стереокиноаппараты, соединенные с телескопами, стрекочут, снимая цветные фильмы. Отчетливо видны цепи округлых холмов на красноватой равнине. Пилот настраивает специальный топографический локатор-автомат. Локатор не только нащупает и измерит каждую неровность на планете, но и сам нанесет ее на карту.

Марс... Вот он впервые так близок. Для наблюдений уже не нужны никакие оптические приборы. Космический корабль, летящий по вытянутому эллипсу, проходит ближайший к Марсу участок своей орбиты. А в ракетоплане, который Земля послала к Марсу, летишь ты, Юра... Я рад помечтать с тобой об этом.

Каким он будет, этот твой космический корабль? Многое мы уже сейчас можем определить. Видимо, на Марс пойдет ракета. Из всех известных летательных аппаратов только она может передвигаться в космосе.

Плот плывет потому, что его держит и несет вода. Самолет летит, опираясь на воздух и отталкиваясь от него своими винтами. Но полет в космос — это полет в безвоздушное пространство. Лететь в пустоте может только ракета. Каким образом?

Вот перед тобой два рисунка. Если в замкнутой камере, которую ты видишь на верхнем рисунке, сжечь порох или другое горючее вещество, то газы с одинаковой силой будут давить на все стенки камеры. Полетит она? Нет! Газы давят в противоположные стороны с одинаковой силой, значит, их суммарная сила равна нулю.

А теперь посмотри на второй рисунок. Мы убрали донышко, и газы, наполнившие камеру ракеты, немедленно начинают вырываться наружу. Сила, которая раньше была приложена к донышку, прекратила свое действие. Сила, приложенная к головной части ракеты, осталась. Так создается реактивная тяга, на которой основано движение ракеты.

Слова «реактивная», «реакция» латинского происхождения. Их смысл передается русскими словами «противодействие», «отдача». Если ты стрелял из ружья, то отлично знаешь, что такое отдача. В ружье она появляется в момент выстрела. В ракете, где газы все время, пока работает двигатель, вырываются наружу, отдача непрерывна.

Что же мешает нам сегодня или завтра покинуть земной шар и взять курс на Марс?

Мешает наш собственный вес. Земной шар притягивает предметы с силой, равной их весу. Ракета улетит от Земли, если ее тяга превысит ее вес.

Знаешь, Юра, когда радио сообщило о нашем первом спутнике, в США как раз гостили наши ученые. Американцы настойчиво расспрашивали их: нет ли ошибки в сообщении? Действительно ли так велик советский спутник? Они понимали, что это не шутка — придать космическую скорость телу весом более восьмидесяти килограммов!

По сделанным ранее учеными теоретическим расчетам выходило, что в момент старта на каждый килограмм полезного веса (приборы, радиопередатчики, аккумуляторы) приходится целая тонна веса самой ракеты вместе с горючим и окислителем.

«Какой же колоссальной мощности была ракета, которая вывела спутник на орбиту!» — удивлялись американцы.

Для того, чтобы какое-нибудь тело обратилось в спутник Земли, его скорость должна быть около восьми километров в секунду. Эта скорость называется первой космической скоростью.

Как же получить такую скорость?

Для этого нужно составить целый поезд из ракет — сделать многоступенчатую ракету. Насколько это выгодно, ты сам мог убедиться. Ведь советские спутники были заброшены на орбиту ракетами многоступенчатыми.

Посмотри на рисунок. Когда такая ракета отделяется от земли, в работу включаются двигатели только одной ступени. В других ступенях ракеты двигатели молчат, ждут своей очереди. Когда все топливо первой ступени сгорит, она автоматически отбрасывается, и начинают работать двигатели второй ступени. Потом приходит очередь третьей. Ракета не тащит за собой обоз пустых баков и замолчавших двигателей. Она постепенно становится легче, поэтому ее легче разогнать до нужной скорости.

Скорость, при которой можно освободиться от оков земного тяготения и улететь к Марсу, должна быть около одиннадцати с половиной километров в секунду. Эта скорость называется второй космической скоростью, «скоростью ускользания».

Скорость во многом зависит от того, на каком топливе полетит ракета. Нужно найти такое топливо, чтобы при его сжигании была как можно больше скорость вырывающихся из ракеты газов — продуктов этого топлива. Ведь от этого зависит и скорость ракеты.

На каком же топливе работает ракета?

Самым первым топливом для ракет был порох. Сейчас чаще всего применяют жидкостное топливо.

Ракете нужны два вида жидкостей — горючее (бензин, например) и окислитель (азотная кислота или жидкий кислород). Окислитель необходим в космосе потому, что там нет кислорода, а без кислорода не бывает горения.

Но жидкостного топлива для полета на Марс потребовалось бы слишком много. А вот «атомного топлива» в десятки тысяч, а может быть, и в сотни тысяч раз меньше. Это очень выгодно изменит соотношение между полезным весом (приборы, космонавт) и весом самой ракеты вместе с горючим.

Есть несколько проектов атомных ракет.

Можно, например, использовать для получения топлива огромные температуры, которые возникают в атомном котле. При этих температурах превращаются в раскаленный пар любые вещества, например, металлы.

Эти раскаленные пары, вырываясь из ракеты, и будут создавать реактивную тягу огромной силы. Они будут выходить из ракеты со скоростью около десяти тысяч метров в секунду. Такой скорости не дает ни одно топливо современных ракет.

Кроме того, металлы плотнее жидкостей, значит, займут в ракете меньше места.

Построить атомную ракету — основная задача тех, кто работает над созданием космических кораблей. И, надо думать, она будет выполнена. Сейчас довольно быстро идет решение всех вопросов, связанных с космическими полетами. Это позволяет уровень современной техники.

Здесь изображена грузовая ракета, спроектированная учеными. Длина ее — восемьдесят метров, диаметр — двадцать пять, стартовый вес — семь тысяч тонн. Чтобы заправить эту ракету топливом, потребуется пять железнодорожных составов по шестьдесят цистерн каждый. Ракету поведет пилот, поэтому в третьей ступени есть пилотская кабина (2), отсек приборов (1) и грузовой отсек (3). В каждой ступени есть двигатели; окислитель (4), топливо (5), контейнер с охлаждающей жидкостью (6, 10), помпы для подачи горючего (7), камеры сгорания (8). Все три ступени вернутся на Землю, потому что у ракеты есть парашюты (9), крылья (12) и стабилизаторы (11, 13). За пятнадцать рейсов такой ракеты можно забросить на орбиту все необходимое, чтобы соорудить искусственный спутник весом около пятисот тонн.

Вот я расскажу тебе о двух ученых. Один из них уже десятки лет назад разработал теорию космических полетов и доказал теоретически их возможность.

Но потом другой ученый не согласился с ним. Он тоже произвел точные расчеты. И по его цифрам выходило, что такие полеты невозможны.

Это произошло всего пятнадцать лет назад.

В чем же дело? Кто из них ошибся? Ошибки не было ни у одного. Оба были правы. Но мысль первого была направлена к будущему, а второй строил свои доказательства, исходя лишь из того уровня техники, какой был пятнадцать лет назад.

Действительно, тогда космический полет был невозможен...

Первый ученый, о котором мы говорили, — это Циолковский. И вот сейчас наступило уже то время, когда наша техника позволяет инженерам практически использовать его расчеты.

Но инженерам еще многое нужно сделать, чтобы ракета, на которой ты хочешь полететь на Марс, была наконец готова.

Вот, например, как заставить ракету маневрировать, поворачивать в одну, в другую сторону?

На самолете есть горизонтальные и вертикальные рули. Отклонил летчик рули, на них начал по-другому действовать воздух, и самолет изменил направление.

Но в космосе это невозможно. Верти, не верти рулями в безвоздушном пространстве — не поможет. Как же изменить курс космического корабля?

Инженеры предложили: давайте поставим руль в струю вытекающих из ракеты газов, тогда руль будет действовать, как у обыкновенной лодки. Можно бы, конечно, и так управлять ракетой. Только из чего сделать эти рули? Вспомните, что они будут стоять в струе газов, раскаленных до такой температуры, что не выдержит ни один металл, расплавится. Как же быть?

Нашли другое, совершенно новое решение: почему бы не использовать ту самую реактивную силу, которая движет ракету вперед? Если повернуть в какую-либо сторону часть газовой струи, ракета развернется в противоположную сторону.

Так появились струйные рули, не похожие ни на какие рули, существовавшие до сих пор.

А как посадить ракету на Землю? Без решения этого вопроса невозможен твой полет. Должен же ты благополучно вернуться домой!

Задача эта не из легких. Ракета летит со скоростью около 11 километров в секунду. Если с этой скоростью она войдет в плотные слои атмосферы, корабль сгорит так же, как сгорают метеоры. Необходимо придумать способ уменьшить скорость, пока корабль еще па большой высоте.

Придумали так: влететь в верхние слои атмосферы, а потом выскочить в безвоздушное пространство. И так несколько раз.

Пока корабль находится в атмосфере, его движение тормозится, но зато он нагревается. А когда он в безвоздушном пространстве, он остывает. Для такого скачущего полета не нужно включать даже двигатель. Корабль будет отражаться от земной атмосферы, как плоский камешек, брошенный на поверхность моря. Надо точно найти угол полета камешка, и тогда он несколько раз рикошетом отскочит от воды. Камешек для этого нужно брать плоский. И космическому кораблю тоже необходимо придать определенную форму. Он должен быть с несущими плоскостями.

Еще вчера многие трудности, связанные с межпланетным путешествием, казались неразрешимыми. Сегодня спутники мчатся вокруг Земли. Сделан уже первый шаг. А первый шаг часто бывает решающим. И путешествие на Марс, Юра, не за горами. Еще раньше будет полет на Луну. В этот полет ты, быть может, и не успеешь, но полет на Марс совершит, наверно, кто-то из твоих сверстников, а может быть, и ты сам.

Инженер А. Красильщиков.

Человек еще не летал в мировое пространство. Он только собирается. Но уже создана специальная наука — космическая медицина. Эта наука должна предвидеть все, что ожидает человека в путешествии по космосу. И не только предвидеть, но и защитить человека.

Врачи работают вместе с астрономами и инженерами. На опытных ракетах поднимаются на границу земной атмосферы животные. Ученые наблюдают за состоянием животных, вернувшихся из космоса, расшифровывают записи приборов.

Несколько дней в межпланетном пространстве путешествовала Лайка — первый пассажир космического корабля. Радио спутника тоненьким голосом сигналов «бип-бип» сообщало показания умных аппаратов, наблюдавших за ее состоянием. А сколько опытов было проделано на Земле, в специальных комнатах-барокамерах, где можно понижать давление воздуха, и в различных лабораториях!

Ученые пришли к выводу, что человек может создать условия для своей жизни в межпланетном пространстве. Человеку там придется трудно. Но если его организм абсолютно здоров и к тому же заранее натренирован, приучен к самым разнообразным нагрузкам, он сможет в космосе работать.

...Инженеры конструируют ракетоплан. Они снаряжают его специальными аппаратами, чтобы все было близко к условиям Земли. Кабина космонавтов наглухо отделена от безвоздушного пространства. В ней поддерживается ровная температура. Воздух в кабине такой же, как на Земле. В нем достаточно кислорода для дыхания.

Конечно, трудно взять с собой множество баллонов жидкого кислорода, чтобы хватило на все путешествие к Марсу и возвращение на родную планету. И вот на помощь инженерам пришли ботаники. Они предложили поставить в отсеках ракеты ванны с морской водорослью хлореллой.

Хлорелла неприхотлива, быстро размножается и обновляет воздух, выделяет очень много кислорода. Пусть поработает в космосе!

Кстати, хлореллу можно есть. Она питательна, содержит витамины. Это очень важно. Путешественников надо кормить. Им нужны и белки, и жиры, и углеводы, и витамины, и вода. Надо подобрать наиболее полезные питательные продукты, которые будут занимать мало места. Например, очень выгоден пеммикан — старинное кушанье североамериканских индейцев. Это паста из сушеного мяса, жира и ягодных соков. Лет сорок назад все исследователи полярных районов обязательно запасались пеммиканом. Но такая пища не для привередливых.

Перед полетом ты наденешь скафандр — непроницаемый металлический костюм — и не снимешь его до конца путешествия.

Представь себе, что случилось несчастье. И, несмотря на все приспособления и предосторожности, в полете произошла авария: метеорит пробил оболочки ракеты. Чтобы закрыть пробоину, нужно время. А воздух в одну секунду улетучится из кабины. Исчезнет атмосферное давление, не будет кислорода для дыхания.

Четвероногая пассажирка вернулась на Землю из полета в ракете. Люди рады увидеть ее здоровой и веселой, и собака тоже радуется встрече с хозяевами.

Ты скажешь, нужно надеть кислородную маску. Но это не спасет от опасности. В безвоздушном пространстве кровь в теле человека может закипеть.

Когда давление воздуха низкое, жидкость кипит при температуре меньшей, чем у нас, в обычных условиях. Поэтому, скажем, на высоте в пять тысяч метров сварить картошку очень трудно: вода выкипает, а ста градусов нет. При низком давлении кровь может закипеть даже при температуре человеческого тела.

Скафандр предохранит человека от этого несчастья. Скафандр — это даже не костюм, а кабина, которую человек носит на себе. Между его стенками и телом космонавта будет постоянное давление воздуха, в скафандре установят кислородные приборы, будет поддерживаться постоянная температура. Если воздух начнет выходить из кабины корабля, специальные аппараты это «почувствуют» мгновенно, быстрее, чем путешественник. Шлем скафандра автоматически надвинется и закроет лицо.

Очень серьезное испытание ожидает тебя в самые первые минуты при отлете с Земли.

...Вот загрохотали двигатели ракетоплана, корабль оторвался от стартовой площадки и понесся ввысь, стремительно набирая скорость. За несколько минут он разгонится до сорока тысяч километров в час. В это время ты почувствуешь, что какая-то гигантская сила придавливает тебя к подушкам кресла. Тело сделается необычайно тяжелым, в 4-5 раз тяжелее обычного. Станет трудно дышать...

Человек прибавит в весе 200-250 килограммов? Да, таким будет ощущение космонавта. Дело в том, что корабль быстро набирает скорость. Ускорение увеличивает действие сил инерции.

Как действуют силы инерции, ты не раз ощущал на себе. Вот автобус резко тронулся с места, и тебя прижало к спинке сиденья. Он затормозил, а тебя бросило вперед. Но эти силы крошечные в сравнении с теми, которые будут действовать на космонавта. За несколько минут ракета наберет скорость в тысячу раз большую, чем у автобуса. В эти несколько минут космонавт и будет ощущать огромную перегрузку.

Опыт в барокамере. Атмосферное давление резко понизили, и вода в стакане закипела. А человек чувствует себя прекрасно. Его защищает скафандр.

Выдержит ли это наш организм? Ведь наше сердце, наши легкие, нервная система привыкли работать при весе тела не в 300, не в 400, а всего в 80-90 килограммов.

...Собак поднимали на ракетах. В течение нескольких секунд на них действовали силы в 6-8, даже в 10 раз большие, чем вес тела. На Земле собак сажали в кабинки, привешенные к центрифуге. Центрифуга вращалась быстрей и быстрей. Ускорение действовало пятнадцать, двадцать минут. Собаки оставались здоровыми и жизнерадостными.

Наконец, ракета-носитель вывела на орбиту второй спутник. Перегрузка была огромной и продолжительной. И первый космонавт Лайка ее выдержала.

Ученые выяснили, что на реактивных истребителях, выполняющих фигуры высшего пилотажа, сила, которая придавливает пилота к креслу в течение нескольких секунд, превышает его вес в шесть раз и больше.

Действие ускорения можно ослабить. Например, при взлете лечь на спину. Если взлетать, сидя в обычном положении, сила тяжести заставит кровь перелиться в нижнюю половину туловища. Клетки мозга перестанут получать кровь и с ней кислород. Человек потеряет сознание. А если пилот ляжет лицом вверх, кровь будет перемещаться незначительно; от передней поверхности тела к спине. Это менее заметно для организма.

Кроме того, на путешественниках под скафандрами будут надеты противоперегрузочные прорезиненные костюмы, надутые воздухом. Воздух сдавит мышцы и сосуды и помешает отливу крови.

Однако, несмотря на эти меры, не всякий сумеет перенести перегрузку безболезненно.

Авиационные врачи наблюдали, как влияет ускорение на летчиков реактивных самолетов. И пришли к выводу, что организм космонавта должен быть закален и абсолютно здоров. Замечено, например, что курящие летчики перегрузку выносят плохо.

Но вот корабль несется в межпланетном пространстве. Движение стало равномерным. Нет ускорения, нет и перегрузки. Тяжесть, давившая космонавта, больше не прижимает к креслу. Можно отстегнуть ремни и сесть.

Но что это? Астронавт захотел сесть, повернулся и... отделился от кресла, повис в воздухе кабины. Тяжелый скафандр, в котором человек на земле еле-еле двигался, теперь не ощущается на теле... Какой-нибудь аппарат, который с большим трудом устанавливали в кабине, теперь можно легко поднять.

Невесомость, прямо скажем, — состояние необычное.

В мире без тяжести человеку придется заново учиться передвигаться в пространстве, есть, пить, даже протягивать руку, чтобы взять книжку или инструмент для работы. Ведь наши привычные движения рассчитаны на условия нашей планеты! Скажем, даже выпить стакан воды или молока будет очень сложно: жидкость, потерявшая вес, не станет литься. Ее придется высасывать из специальных поильников. Взрослые дяди, пассажиры космического корабля должны будут перенимать опыт у младенцев!

Один американский ученый наблюдал за тридцатью летчиками, которые были в состоянии невесомости до пятидесяти секунд. Это состояние летчики переносили по-разному. Одни плохо себя чувствовали, другие ничего не испытывали. А сам ученый, профессор Гератеволь, говорил, что никогда не отдыхал так приятно, как в те секунды, когда был невесомым.

Однако невесомость не безразлична для организма. В условиях невесомости изменяется расположение внутренних органов: желудка, кишечника, — изменяется кровообращение (понижается давление крови). Все это не столько опасно, сколько неприятно. Выходит, нужно быть очень терпеливым!.. Впрочем, можно сделать так, чтобы невесомость ощущалась не все время полета. Когда космоплан выйдет на свою орбиту, двигатели заставят корабль вращаться. Разовьется центробежная сила, и ощущение невесомости исчезнет.

Но, кроме ускорения и невесомости, человека ждет еще одно большое испытание — испытание нервной системы.

Дома, на Земле, мы привыкли, просыпаясь, видеть за окном жизнь города или села, идти знакомой улицей по дороге в школу или на работу, мимо разных домов, встречать разных людей, узнавать много новостей.

В ракете этого не будет. Обитаемый мир сузится до размеров кабины корабля, из которой не уйдешь. Никакой привычной смены впечатлений. Все время одно и то же: нет ни дня, ни ночи. За стеклом иллюминатора — неподвижное небо. Рядом все тот же товарищ по экспедиции. И тишина... Вечная, страшная тишина Вселенной.

В ракете придется создавать искусственную ночь, может быть, даже искусственный рассвет и сумерки. Может быть, придется искать какие-то дополнительные постоянные впечатления. Врачи работают над тем, чтобы космическая тишина не действовала на человека так угнетающе.

Человеку будет трудно в космической тишине, но он справится с ней потому, что унесет с собой в межпланетное, пространство свою работу, кусочек тепла своей родной планеты, дыхание замечательной земной жизни, жизни, пославшей его в космос.

Борис Володин, врач.

Расстояние от Земли до Марса не всегда одинаково. Самое большое — четыреста миллионов километров, самое меньшее — пятьдесят миллионов с лишним. Значит, надо выбирать путь покороче? Ждать, когда Марс подойдет ближе всего?

Нет! Самый короткий путь к Марсу не самый лучший. На самом коротком пути космическому кораблю придется все время вести борьбу с притягивающей силой и Земли и Солнца. А для этого понадобилось бы столько топлива, сколько самая могучая космическая ракета не поднимет.

Здесь нарисован один из выгодных путей полета к Марсу. В момент старта ракеты Марс движется на своей орбите немного впереди Земли. Ракета, стартуя, берет направление по касательной относительно земного шара. При таком направлении ей легче развить вторую космическую скорость. Тогда, победив притяжение Земли, она будет лететь с выключенными двигателями под действием тех же сил, каким повинуются и Земля, и Марс, и все другие планеты. Ракета станет спутником Солнца и полетит вокруг него по вытянутому эллипсу. Скорость и направление вылета с Земли рассчитаны так, чтобы, двигаясь по своей орбите, ракета пересекла орбиту Марса в определенной точке, близ которой он сам будет находиться в это время. Пролетев так близко от Марса, что астронавт сможет хорошо провести все научные наблюдения, ракета помчится дальше по своему пути. Ровно через год она достигнет перигелия, самой дальней точки своей орбиты. Еще через год она вернется к той точке земной орбиты, где была Земля в момент старта. А Земля, успев за это время совершить два оборота вокруг Солнца, тоже подоспеет к этой же точке, и место расставания станет местом встречи корабля с родной планетой.

Е. Владимирова.

Тот, кто полетит на Марс, должен будет разгадать загадки, давно уже интересующие астрономов.

Прежде всего надо узнать, есть ли на Марсе жизнь. Об этом идут сейчас ожесточенные споры. Одни ученые решительно отвергают возможность жизни на Марсе. Другие так же решительно настаивают: жизнь там есть!

Одни говорят: там слишком мало воды. Если собрать с Марса всю воду, то не наберется и Ладожского озера. Там очень резки температурные скачки. На экваторе днем жара доходит до 20°, а ночью мороз в 50°. Там до сих пор не обнаружен в атмосфере кислород. А какая может быть жизнь без кислорода!

«Нет кислорода? — возражают им другие. — Но как можем мы это утверждать, проверяя атмосферу Марса через толщу своей атмосферы? Через свой кислород? Вот выберемся в безвоздушное пространство, тогда показатели будут точными. А что касается воды, то в наших пустынях ее не больше, но жизнь там все же есть».

Защитники теории жизни на Марсе говорят, что растения на Марсе уж во всяком случае есть. Вот посмотрите на снимок этой планеты. Видите обширные темные пятна? Их называют «морями». Замечено, что весной и летом они приобретают сине-зеленую окраску, осенью делаются бурыми, а зимой светлеют. Почему так? Может быть, эти «моря» весной покрываются растительностью, которая по сезонам изменяет свой цвет?

Нашему делегату на Марс нужно будет проверить эти факты и изучить, какой вид имеет марсианская растительность.

Некоторые ставят вопрос еще смелее. Если есть на Марсе растения, значит, могут быть и животные? А если есть животные, то, может быть, они развились до стадии разумных существ?

Астрономы, упорно наблюдавшие Марс целыми десятилетиями, заметили на его поверхности необычайное явление. Вся поверхность Марса окутана густой сетью каналов, расположенных с удивительной правильностью. Весной видно, как вдоль каналов от полюсов постепенно движется к экватору темная волна оживления, будто они обрастают растительностью. Вся система каналов похожа на грандиозную и очень умную оросительную систему. Недавно на Марсе замечена новая темная область, будто образовался новый оазис, покрытый растительностью.

Вот он. Марс, планета, о которой спорят ученые. Белая шапка над полюсом уже начала уменьшаться: здесь весна. Когда люди отправятся на Марс в полет с посадкой, ракета приблизится к тому полушарию, где будет лето, и сядет как раз неподалеку от шапки, в приполярной области. Днем здесь холоднее, чем на экваторе, — 5-10° тепла, зато и ночью не бывает мороза, потому что Солнце пригревает круглые сутки. Таким, как на этой фотографии, мы видим Марс с Земли в телескоп. Но ты, Юра, из своей ракеты увидишь его гораздо ближе и сделаешь более подробные снимки.

За последние десятилетия наблюдатели замечали на Марсе короткие резкие вспышки, похожие на атомные взрывы.

Все это дает повод для предположений о том, что на Марсе есть высокоразвитые существа.

Большинство ученых отрицает это. И каналы многие ученые не считают оросительной системой. Эти ученые отбрасывают всякую мысль о существовании марсиан.

Наука очень осторожна в выводах. Она копит тысячи фактов, тщательно изучает их и только тогда делает окончательный вывод. Но смелые догадки, основанные только на некоторых наблюдениях, тоже двигают науку вперед, заставляя ее искать, допытываться, спорить, находить новые приемы исследования. Пока у нас точных сведений о жизни на Марсе нет.

Полет на Марс решит эти сомнения ученых. Если твоя мечта сбудется, ты привезешь науке очень важные сведения.

К. А. Порцевский,
астроном, лектор Московского планетария.