После трагедии на «Союзе-11» первый испытательный полет в космос на «Союзе-12» был совершен только в сентябре 1973 года. На орбиту тогда отправились В.Г. Лазарев и О.Г. Макаров.

Годом раньше, 24 мая 1972 года, между СССР и США было заключено соглашение о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях, предусматривающее, в частности, осуществление совместной советско-американской программы ЭПАС — экспериментальный полет «Аполлон» — «Союз».

С технической точки зрения необходимость такого полета обосновывалась стремлением обеспечить совместимость этих кораблей, что позволило бы оказывать помощь друг другу на орбите в трудной ситуации. В политическом плане предполагалось, что такой полет будет способствовать укреплению дружбы и взаимопонимания между народами СССР и США. Однако проблему совместимости кораблей можно было решить и без такого полета. Что же касается политики, то сотрудничество в космосе не может стать причиной улучшения взаимоотношений стран. Оно скорее, наоборот, — следствие сбалансированных политических подходов. Опыт совместных работ по программе ЭПАС — наглядное тому свидетельство. Вскоре после окончания программы отношения между СССР и США ухудшилось, что привело к свертыванию почти всех совместных исследований космоса.

Основная причина, по которой американская сторона поддержала идею совместного полета, — стремление хоть сколько-нибудь увеличить ассигнования на космонавтику и уменьшить сокращение кадров в НАСА, достигшее больших масштабов. Американцы не несли в ходе разработки и реализации проекта ЭПАС серьезных расходов. У них от лунных экспедиций остался основной блок «Аполлона» и ракета «Сатурн-1Б». Советским специалистам ради «торжественно-парадного» полета пришлось создавать внеплановый корабль «Союз».

Полет состоялся в июле 1975 года. Сначала с космодрома Байконур стартовал космический корабль «Союз-19» с космонавтами А.А. Леоновым и В.Н. Кубасовым на борту, а через несколько часов на орбиту с мыса Канаверал был выведен основной блок «Аполлона» с астронавтами Томасом Стаффордом, Доналдом Слейтоном и Вэнсом Брандом.

На 36-м витке была осуществлена стыковка кораблей, и начался их совместный полет. На 64-м витке проведена расстыковка. На 66-м — корабли были вновь состыкованы. На 68-м витке корабли окончательно расстыковались, и дальше их полет проходил по самостоятельным программам. Через пять суток полета «Союз-19» благополучно вернулся на Землю. «Аполлон» совершил посадку на девятые сутки после запуска.

Вот и все. Сравнительно простой полет, кратковременный, на хорошо отработанных кораблях. Что тут могло случиться неожиданного? А ведь случилось. Прежде всего обнаружилась неполадка в стыковочном механизме «Аполлона», и экипажи не смогли нанести друг другу визиты. Пришлось опять заниматься ремонтом в космосе, чтобы исправить ошибку, допущенную при сборке на Земле. Однако самая большая неприятность произошла при спуске «Аполлона» на Землю. В кабине вдруг появился неприятный запах. Астронавтам становилось все хуже и хуже. Сразу после приводнения Стаффорд, собрав все свои силы, отстегнул привязные ремни, добрался до кислородных масок и раздал их своим товарищам. В тот же миг Бранд потерял сознание.

Потом оказалось, что Бранд забыл перевести в нужное положение два тумблера и из-за этого пары топлива для двигателей ориентации попали в кабину. В состав топлива входило ядовитое вещество, азотный тетраксид, и все астронавты получили отравления. На Земле их поместили на четыре дня в военный госпиталь, а потом еще десять дней они находились под наблюдением врачей.

После этого полета в США наступил многолетний перерыв, и до апреля 1981 года ни один американский астронавт не был запущен на орбиту. Вся тяжесть работ, связанных с проблемой длительных пилотируемых полетов, теперь легла на плечи советских космонавтов, добившихся в этой области больших успехов.

Историкам космонавтики еще только предстоит провести анализ советских пилотируемых полетов на «Союзах», «Салютах», на станции «Мир». Здесь нет возможности последовательно рассмотреть все советские экспедиции. Поэтому остановимся только на некоторых наиболее напряженных, или, как говорят специалисты, нештатных ситуациях.

5 апреля 1975 года на «Союзе-18-1» на станцию «Салют-4» отправился экипаж в составе В.Г.Лазарева и О.Г.Макарова. Запуск прошел нормально. Отделилась первая ступень, вторая... И вдруг при работе третьей ступени произошло отклонение параметров движения от расчетных. Стало ясно, что корабль не выйдет на орбиту, нужно было аварийно прекращать полет. К счастью, без осложнений сработала система аварийного спасения экипажа и увела «Союз» от терпящей бедствие ракеты. Штатно сработали пиротехнические устройства и отделили от корабля спускаемый аппарат, который вместе с космонавтами стал падать на Землю. В Центре управления полетом услышали, как О.Г.Макаров сказал своему товарищу: «Эх, Вася, давно мы с тобой за границей не были». И в самом деле, аппарат падал в район советско-китайской границы, а отношения с Китаем у нас в то время были сложными. Дело порой доходило до вооруженных пограничных конфликтов. Как-то там примут непрошеных гостей...

При обычном спуске траектория выбиралась пологой, чтобы уменьшить перегрузки, на этот раз аппарат «Союз» спускался по крутой траектории и космонавты испытывали страшную (двадцатикратную) перегрузку.

«Союз» приземлился в Горном Алтае на заснеженном склоне горы на краю обрыва. Кое-как экипаж выбрался из люка, но здесь их ожидали новые трудности. Снег под горячим днищем аппарата подтаял, и он начал постепенно сползать к обрыву. Разгребая глубокий снег, космонавты искали камни, ветки и все, что попадалось под руку, подкладывали под днище. Наконец, аппарат удалось остановить.

Поисково-спасательная служба место приземления знала довольно точно. Прилетели вертолеты, но поднять космонавтов на борт не смогли — мешали сильный ветер и снег. Космонавты, чтобы не замерзнуть, решили развести костер и ждать до утра. С трудом нашли в снегу хворост и разожгли огонь. За ночь погода улучшилась. Утром прилетел вертолет и поднял обоих космонавтов на борт.

Все наши «Востоки», «Восходы» и «Союзы» обычно приземлялись в отличие от американских аппаратов, которые спускались на водную поверхность. Однако экипажу «Союза-23» в составе В.Д.Зудова и В.И.Рождественского пришлось получить и опыт приводнения.

14 октября космонавты отправились на орбиту для встречи со станцией «Салют-5». Полет начался неудачно. Из-за нештатной работы системы управления сближением стыковка со станцией была отменена и не оставалось ничего другого, кроме как вернуть экипаж на Землю. 16 октября в 20 часов 46 минут по местному времени спускаемый аппарат благополучно приводнился на озере Тенгиз. Было уже темно. Температура воздуха — 22°С, но озеро еще не замерзло — вода представляла собой ледяную кашу. Парашют тут же намок и утонул, потащив за собой и аппарат. Хорошо еще, что озеро было мелкое... Тем не менее аппарат накренился и входной люк погрузился в воду. Космонавты в своих креслах оказались в положении, когда ноги выше головы. Долго так не полежишь. Решили снять скафандры и подложить их под голову. В тесной кабине сделать это было непросто. В.И.Рождественский позже, вспоминая первые минуты после приводнения, изумлялся: «Как мы сняли скафандры? Не знаю. Сейчас даже трудно представить, что можно повторить эту операцию».

Температура в кабине стала падать. Вскоре на металлической поверхности появился иней, кое-где выросли сосульки. Мороз перекрыл вентиляцию, «заморозив» клапан, соединяющий атмосферу аппарата и Земли. Надежды оставались на систему регенерации воздуха, но ее возможности были ограничены.

Условия для работы группы поиска и спасения были тяжелыми. Ночь и туман не позволяли вертолетчикам спуститься к аппарату. Космонавты съели аварийный запас пищи и стали терпеливо ждать, когда их освободят из «заточения».

Примерно через пять-шесть часов кто-то подплыл к аппарату и, постучав по его корпусу, позвал космонавтов. Это было чудом... Как этот человек в беспросветной тьме нашел их?.. Сколько ему потребовалось мужества, чтобы решиться на этот отчаянный шаг — в одиночку отправиться на поиск при двадцатиградусном морозе. Космонавты разговорились со своим спасателем, познакомились с ним. Он представился кратко: «Капитан Чернявский, вертолетчик из группы поиска и спасения». Дальше он так же лаконично сообщил, что вертолет остался на берегу, а он приплыл на «резинке».

Перевернуть аппарат в нужное положение и освободить экипаж капитан, конечно, не мог. Единственное, что он смог сделать, так это прочистить на аппарате каналы для снабжения кабины воздухом. Переговариваясь с ним, космонавты вдруг поняли, что их спасатель замерзает, и уговорили его вернуться не берег, до которого было целых пять километров.

Утром туман рассеялся, прилетел вертолет, аквалангисты зацепили тросом аппарат, и через несколько минут замерзшие, измученные одиннадцатичасовым ожиданием, едва стоявшие на ногах космонавты предстали перед объективами теле- и фотокамер. Опыт приводнения оказался для них трудным.

В прошлые годы, когда в нашей стране царила безумная секретность, большинство людей не имели малейшего представления о трудностях, которые испытывали космонавты на орбитах. «Летают и летают», — так думали многие, иногда задавая себе и другой вопрос: «Зачем летают?». Все сведения о целях космических полетов, о неполадках техники находились под семью печатями. А в это время шла напряженная борьба за освоение космоса.

9 октября на «Союзе-25» к только что запущенной станции «Салют-6» отправились В.В.Коваленок и В.В.Рюмин. После выхода на орбиту «Союз-25» сблизился со станцией примерно до ста метров. Начались операции по стыковке. Первая попытка успеха не принесла. Повторили операцию еще раз, потом еще... Безрезультатно. Топливо в основных баках двигателей системы ориентации и управления движением кончилось. В.В.Рюмин, вспоминая потом этот случай, писал:

«Мы были тогда совсем рядом с ней (со станцией. — Г.С.), было даже касание, но стыковки тогда не получилось, и мы не попали в наш космический дом. Те, кто связан с техникой, знают, что порой и новый агрегат или машина не всегда работает. Тем более сложнейшая космическая техника. Да и человек, впервые попадая в космосе в такие необычные условия, бывает не всегда точен в своих действиях».

Неудача обескуражила. Казалось, для нее не было никаких видимых причин. Из-за отсутствия топлива невозможно было отвести «Союз» от станции. Пять-семь витков летали в двух десятках метров от нее, пока под действием малых возмущающих сил, связанных с разной массой и конфигурацией аппаратов, они не стали расходиться. Не оставалось ничего другого, как вернуться на Землю.

Но что же произошло со стыковочными узлами? Этот вопрос серьезно беспокоил специалистов.

10 декабря к станции отправился «Союз-26» с Ю.В.Романенко и Г.М.Гречко на борту. Корабль пристыковался к другому стыковочному причалу станции. Через десять дней Г.М.Гречко вышел в открытый космос и осмотрел переходной отсек и злополучный стыковочный узел. С помощью телекамеры он передал их изображения на Землю. Поразительно, но конструкция оказалась работоспособной. Может быть, В.В.Коваленок нарушил режим причаливания своего корабля, а может быть, была и другая причина. Нам остается лишь строить догадки. А тогда было принято решение направить к станции «Союз-27» и повторить стыковку с этим узлом.

Корабль стартовал 10 января 1978 года. В его экипаж входили В.А.Джанибеков и О.Г.Макаров. Стыковка со станцией произошла без замечаний. На ее борту находились в то время Ю.В.Романенко и Г.М. Гречко. Кстати, им предстояло летать на ней свыше 96 суток и превысить время полета третьей экспедиции «Скайлэба».

13 октября 1978 года станция «Салют-6» преподнесла очередной «сюрприз». После дозаправки объединенной двигательной установки топливом из прибывшего к ней «Прогресса-4» специалисты обнаружили, что значения параметров в топливных магистралях не соответствуют норме. На Земле срочно начались эксперименты на моделирующих установках. Выяснилось, что нарушилась герметичность одного из баков с горючим. Неполадка угрожала выходом из строя двигательной установки. Нужно было делать ремонт. Разработали его методику. Идея состояла в том, чтобы с помощью специально запущенного для этой цели «Прогресса-5» перелить часть топлива из неисправного бака в исправный, остаток слить в баки «Прогресса», затем закрыть соответствующие клапаны и исключить аварийный бак из дальнейшей работы.

25 февраля 1979 года для выполнения этой работы на «Союзе-32» отправились на станцию В.А.Ляхов и В.В.Рюмин. 16 марта они приступили к ремонту, который был закончен только 27 марта. В.В.Рюмин позже так описал это событие:

«К ремонту двигательной установки мы готовились на Земле, и от исхода операции зависела дальнейшая работоспособность двигателя станции. Работа предстояла тонкая, ошибиться было нельзя ни нам, ни Центру управления полетом... Сколько волнений было и у нас, и на Земле!»

Благодаря четким действиям космонавтов станция была спасена. Космонавты В.А.Ляхов и В.В.Рюмин провели на ней 175 суток, превысив длительность полета В.В.Коваленка и А.С.Иванченкова, составлявшую 139 суток.

10 апреля 1979 года на «Салют-6» в гости к Ляхову и Рюмину полетела на «Союзе-33» экспедиция посещения в составе Н.Н.Рукавишникова и болгарского гражданина Г.Иванова. «До станции «Салют-6», к которой мы летели, — вспоминал потом Н.Н.Рукавишников, — оставалось всего 2,5 километра. Мы уже установили радиосвязь с экипажем станции... и разговор шел шутливый, поскольку ни мы, ни они не сомневались в успехе предстоящей стыковки.

— Ты чем стучать будешь? — весело спросил меня Ляхов.

— Чем положено, — заверил я с полным основанием. Мы взяли с собой прекрасный гостевой набор продуктов для дружеского ужина».

Однако дружескому ужину не суждено было состояться. При сближении несколько раз включался основной двигатель, который используется и для торможения корабля при его возвращении на Землю. Н.Н.Рукавишникову показалось, что пусковой толчок у двигателя неровный, но он отнес это к неточной работе системы ориентации. Последнее включение двигателя — космонавты вдруг услышали хлопок и удар в корпус кормовой части корабля. Тотчас «Союз» потерял ориентацию и стал быстро вращаться. Рукавишников доложил о случившемся в Центр управления полетом, который не получал сигналы телеметрии и поддерживал связь с космонавтами через морские суда. С Земли предложили снова включить двигатель. Вращение корабля прекратилось, но опять послышался хлопок, появилась сильная вибрация. Рюмин с «Салюта» увидел, что факел от двигателя «Союза» направлен в сторону, значит, прогорела камера. Горячая струя газов могла пережечь магистрали подачи топлива к резервному двигателю, и тогда возвращение на Землю стало бы невозможным. Правда, в этом случае оставалась бы зыбкая надежда осуществить стыковку с помощью двигателей «Салюта», но вероятность успеха была мала. «Союз» под влиянием сил аэродинамического сопротивления через 15 — 20 суток и сам спустился бы на Землю, но на нем не было необходимых для этого запасов системы жизнеобеспечения. Кислорода могло хватить только на два дня, космонавты неизбежно погибли бы.

После бурных споров, анализа различных вариантов на Земле решили попытаться включить резервный двигатель. На борт передали соответствующие инструкции. Космонавты надели скафандры и приготовились к спуску. Но тут возникла новая неполадка, на этот раз с системой управления. Вручную экипаж сумел стабилизировать корабль. Рукавишников включил двигатель, и, к счастью, он заработал. Космонавты отсчитывали секунды его работы, но опытный Рукавишников понял, что двигатель недодает тяги. Причина, вероятно, состояла в том, что струя газов все-таки повредила топливную магистраль и часть топлива вытекла в космос. Опять начала нарушаться стабилизация корабля. К счастью, это осложнение исчезло как-то само собой. Двигатель должен был автоматически отключиться в заданный момент времени, но и этого не произошло. Подождав еще двадцать пять секунд, Рукавишников выключил его. Теперь все зависело от того, удалось ли затормозить корабль, достаточен ли был тормозной импульс работавшего в нерасчетном режиме двигателя. Медленно потянулись минуты. Десять, двадцать ... Никаких признаков спуска...

Рукавишников включил внешнюю связь и стал передавать в эфир сообщение о сложившейся ситуации. Свой SOS он направлял тем, кто мог помочь космонавтам на Земле, — ведь посадка, если она состоится, была теперь нерасчетной. Спускаемый аппарат мог попасть в любую точку — и в горы, и в море... и в Китай, и в Индию.

О дальнейших минутах Рукавишников вспоминал так: «Я заметил пылинку, которая висела прямо перед нами. Смотри, — говорю, — Георгий, это наша судьба. Если она пойдет вниз, мы спасены — начинается торможение.

И здесь, словно по волшебству, эта пылинка двинулась вниз. Это было счастье. Земля нас принимала обратно. Но куда? Где мы приземлимся?»

Аппарат благополучно спустился на Землю. В кабине становилось все жарче, и космонавты, открыв люк, вышли наружу. Была ночь. Они включили радиомаяк и световую вспышку — в надежде на то, что кто-нибудь услышит или увидит их. Примерно через полчаса прилетел вертолет. Оказалось, что аппарат сел в степи на нашей территории. Все кончилось. Экипаж был спасен.

В.А.Ляхов и В.В.Рюмин провели большую работу по профилактике станции и уже морально были настроены на возвращение на Землю. Однако 9 августа случилось непредвиденное. При отделении от станции отработавшей свой срок антенны радиотелескопа КРТ-10, она, словно, не желая расставаться со своим домом, зацепилась за выступающую крестовину стыковочного узла. В результате стала невозможной стыковка со станцией будущих «Союзов» и «Прогрессов». На Земле не видели иного выхода, кроме как просить экипаж выйти в космос и отцепить антенну. И это на 165-е сутки пребывания космонавтов на орбите! Малоприятный «подарок» для них, по-другому не скажешь.

Работа предстояла сложная не столько из-за технологии, сколько из-за ее неподготовленности. Экипаж на Земле не проходил соответствующих тренировок, из иллюминаторов не было видно, как зацепилась антенна, а значит, все вопросы нужно было решать на месте; скафандры для выхода в космос пролежали на станции около двух лет, и никто не знал, как они «поведут себя».

Около пяти дней экипаж готовился к этой работе. Заменили воду в скафандрах, проверили их, подготовили нехитрый инструмент.

15 августа перенесли в спускаемый аппарат «Союза» все, что следовало вернуть на Землю. На всякий случай, чтобы было на чем «убежать», привели в готовность «Союз».

Примерно в 17 часов 15 минут Рюмин открыл входной люк станции. Но, как писал он потом, «...выходить из него не очень хотелось — страшновато. Внизу плыла Земля, и перемещение станции ощущалось очень заметно — все-таки восемь километров в секунду».

Сделав над собой усилие, космонавт «нырнул» в космос и с помощью расположенных на поверхности станции поручней начал двигаться к агрегатному отсеку. Требовалось пройти всего около пятнадцати метров. Но какими трудными они были. В.А.Ляхов, выйдя из люка, наблюдал за действиями своего товарища, готовый в случае необходимости прийти к нему на помощь. В.В.Рюмин добрался до антенны. Она представляла собой огромное сооружение из тонкой металлической сетки диаметром десять метров. А что если она после освобождения накроет космонавта? Риск оказаться в такой ловушке был реальным.

Осмотрев антенну на месте, Рюмин понял, что работа предстоит сложная. Для того чтобы избавиться от нее, нужно было кусачками перекусить четыре стальных тросика диаметром около миллиметра. В невесомости это представляло известную трудность. Хорошо, что на станции были предусмотрены специальные «якоря» для фиксирования положения тела космонавта. Приложив усилия, Рюмин перекусил эти тросики и полутораметровой палкой, привязанной к его перчатке, оттолкнул антенну. Выход в космос продолжался 1 час 23 минуты.

Всего через восемь месяцев после этой сложнейшей экспедиции В.В.Рюмин вновь отправился на «Салют-6» вместе с Л.И.Поповым. Космонавты пробыли на ее борту 184 суток.

Последующие экспедиции были тоже во многих отношениях примечательными и требовали от космонавтов и большого мужества, и высокой квалификации. Например, стартовавшие 27 ноября 1980 года на «Союзе Т-3» Л.Д.Кизим, О.Г.Макаров и Г.М.Стрекалов, провели ремонтно-профилактические работы на «Салюте-6». Они вмонтировали в гидромагистраль системы терморегулирования гидроблок с четырьмя насосами, заменили электронный блок в системе телеметрических измерений, установили новый преобразователь электропитания компрессоров, служивших для дозаправки топливом, включили новый комплект программно-временного устройства в системе управления бортовым комплексом. Словом, станцию они серьезно подновили. Эти работы, в частности, достаточно убедительно показали, что в ремонтно-профилактической деятельности без участия космонавтов пока трудно обойтись.

Много хлопот доставляли космонавтам операции сближения и стыковки. Здесь осложнения стали традиционными.

25 июня 1982 года к «Салюту-7» на корабле «Союз-6» стартовал советско-французский экипаж в составе В.А.Джанибекова, А.С.Иванченкова и Ж.-Л.Кретьена. Когда до станции оставалось всего около километра, бортовая вычислительная машина вдруг выдала сигнал о прекращении сближения. В.Джанибеков, хладнокровно оценив обстановку, быстро отключил автоматику и вручную осуществил стыковку со станцией.

В более сложной ситуации оказался экипаж запущенного 20 апреля 1983 года корабля «Союз Т-8». В тот день к «Салюту-7» направились В.Г. Титов, Г.М. Стрекалов и А.А.Серебров.

Корабль уже находился на орбите, когда вдруг загорелся сигнал, предупреждавший экипаж о том, что параболическая антенна системы сближения и стыковки не заняла нужного положения. На Земле, проанализировав данные телеметрии, пришли к выводу, что штанга антенны хоть и сдвинулась с места, но не дошла до рабочего положения.

Неполадка не позволяла определить расстояние до «Салюта» и относительную скорость кораблей, и, следовательно, вопрос о стыковке оставался открытым. Инструкция вообще предусматривала прекращение полета в этом случае.

Из Центра управления полетом экипажу порекомендовали с помощью двигателей «подергать» корабль в надежде, что таким образом удастся сдвинуть антенну, но все усилия оказались напрасными. Тогда посоветовали осуществить стыковку вручную, наблюдая станцию только через оптический визир или, другими словами, определяя расстояние и скорость «на глазок». Вероятность выполнения операции была мала, но решили все-таки попробовать. Корабль без труда подошел к станции на один-полтора километра. Здесь начиналось самое сложное. Космонавты должны были определить размеры станции по клеточкам на визире и сообщать полученные данные на Землю. Из Центра управления на борт поступали рекомендации о включении двигателей. Сначала все шло нормально, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы корабль не вышел из зоны связи и не вошел в тень Земли. Корабль приблизился к станции на расстояние 150 метров. Однако космонавты поняли, что скорость сближения велика. В тени оптические наблюдения сильно затруднялись, поэтому возникла угроза столкновения. В.Г. Титов, как командир, принял единственно правильное решение — отвести корабль от станции. После выхода из тени Земли «Союз» находился уже на расстоянии 3 — 4 километра от станции.

Космонавты предложили повторить попытку, но с Земли последовал отказ, поскольку топлива в баках оставалось мало. Дальнейший полет терял смысл, и космонавты вынуждены были вернуться на Землю.

Драматической была история старта на корабле «Союз-Т» космонавтов В.Г.Титова и Г.М.Стрекалова. Пуск был назначен на 23 сентября 1983 года, на 23 часа 37 минут. За несколько минут до старта на первой ступени ракеты-носителя возник пожар. Еще бы несколько секунд и могло произойти непоправимое — взрыв ракеты.

Специалисты, занимавшиеся запуском, вовремя среагировали и нажали кнопки, вводившие в действие систему аварийного спасения. Заработал мощный твердотопливный двигатель и унес корабль на большую высоту. На ничего не подозревавших космонавтов вдруг навалилась страшная перегрузка. Раскрылся парашют, и корабль благополучно спустился на Землю. Открыли входной люк, из него показалась голова В.Титова.

— Что случилось? — спросил он.

— Все, полет окончен, — ответил кто-то.

— А где ракета? — опять спросил В.Титов.

— А вон...

Над стартовой площадкой был виден гриб, как при взрыве атомной бомбы.

На Земле занялись ликвидацией последствий этой быстротечной драмы. В космосе в это время работали В.А.Ляхов и А.П.Александров, проведя на «Салюте-7» уже около трех месяцев. Несколько раньше, 9 сентября, при очередном включении объединенной двигательной установки вдруг резко упало давление в баках окислителя. Специалисты на Земле предположили, что где-то произошла разгерметизация. Вопрос состоял в том, где именно. Это могло случиться и в баках, и в десятке различных клапанов, и во многих метрах трубопроводов и т.д.

23 ноября 1983 года В.А.Ляхов и А.П.Александров, проведя в космосе почти 150 суток, вернулись на Землю.

Специалисты готовили к запуску следующий экипаж в составе Л.Д.Кизима, В.А.Соловьева и О.Ю.Атькова, перед которыми была поставлена задача — отремонтировать двигательную установку. На Земле срочно занялись изготовлением необходимых инструментов и приспособлений.

Космонавты стартовали на «Союзе Т-10» 8 февраля 1984 года и вскоре благополучно состыковались со станцией. Здесь они приняли один за другим два «грузовика» — «Прогресс-19» и «Прогресс-20» — с инструментом, топливом, специальными трапами для ремонтных работ.

23 апреля космонавты открыли входной люк, и Соловьев, выйдя в космос, зафиксировался на площадке около люка. Кизим переправил ему трап, который крепился к станции и упрощал технологию регламентно-ремонтных работ в невесомости. Закрепив трап, Соловьев получил от Кизима инструменты, уложенные в контейнеры, и прикрепил их к трапу. С помощью поручней оба космонавта переместились к месту предстоящих работ и закрепили трап на агрегатном отсеке. Теперь необходимо было снять крышку люка с контрольно-проверочными горловинами, но сделать это оказалось невозможно. Когда крышку ставили на Земле, никому в голову не приходило, что ее будут открывать в космосе, поэтому и закрепили винтами, посаженными на клей. В конце концов крышку удалось сорвать. Вся работа заняла более четырех часов. Космонавты устали, напряжение было настолько большим, что температура у них повысилась до 37 градусов. Однако работу нужно было заканчивать.

После трехдневного отдыха был осуществлен второй выход в космос. Теперь нужно было отвернуть одну гайку. И опять возникла трудность. На Земле работали на совесть, и гайку законтрили проволокой и закрепили эпоксидной шпатлевкой. Космонавты крутили ее и поодиночке, и вдвоем и стучали по ней, но безрезультатно — она не двигалась с места. С Земли посоветовали удлинить ручку ключа, используя для этого инструменты. Через два часа возни с гайкой ее все же удалось открутить. Космонавты выяснили, в каком месте возникла негерметичность. В космосе они провели в этот день около пяти часов.

Отдохнув три дня, они снова отправились к агрегатному отсеку. Но и на этот раз работу закончить не удалось. Фактически за этот выход, продолжавшийся около трех часов, был подготовлен лишь фронт работ.

4 мая космонавты вновь приступили к ремонту. За шесть часов они сделали все, что от них зависело. Оставалось вроде бы немного — пережать в одном месте трубопровод. Но этот пустяк в космосе вдруг превратился в большую проблему. Для теплоизоляции станцию оборачивали специальной «шубой» — экранно-вакуумной теплоизоляцией, которая закрывала и трубопровод. Теперь, чтобы подобраться к нему, нужно было вскрыть изоляцию. Но для этого требовалось зафиксировать тело космонавта в зоне работы, а нужного трапа на борту не было, не было и приспособления для пережатия трубопровода.

18 июля к станции пристыковался корабль «Союз Т-12» с экспедицией посещения в составе В.А.Джанибекова, С.Е.Савицкой и И.П.Волка, который и доставил трап и необходимый инструмент. 8 августа, проводив со станции «гостей», В.А.Соловьев и Л.Д.Кизим в пятый раз вышли в космос. Им потребовалось пять часов, чтобы завершить работу. 16 августа к станции пристыковался «Прогресс-23», и с помощью азота и баллонов этого корабля космонавты проверили герметичность трубопровода объединенной двигательной установки. Все оказалось нормально, проблема была решена. Но сколько сил было затрачено. Пять многочасовых выходов в открытый космос до этого не делал никто. Экипаж провел на станции 237 суток, что стало еще одним его достижением.

11 февраля 1985 года во время полета станции «Салют-7» без экипажа, когда все ее системы функционировали в автоматическом режиме, на борту была обнаружена неисправность. Из-за возникшей неполадки на станцию перестали поступать команды управления. Специалисты на Земле определили, что она потеряла ориентацию и совершает какие-то замысловатые вращательные движения. Проблема оказалась серьезной. Чтобы исправить неполадку, нужно было направить на станцию экипаж. Но как состыковаться с ней, если она вращается, а ее радиолиния не работает? И все-таки после долгих споров и размышлений решили попробовать. Прежде всего провели тщательную подготовку. В состав экипажа включили опытных космонавтов. Командиром был назначен В.А.Джанибеков, который должен был совершить свой пятый и, пожалуй, самый трудный вояж в космос, борт-инженером — В.П.Савиных. Разработали методику сближения с «мертвой» станцией. Дальнее сближение предполагалось осуществить с помощью наземных средств наблюдения. На расстоянии примерно пятнадцати километров корабль следовало развернуть боком к станции. Затем его нужно сориентировать так, чтобы станция попала в перекрестие линий специально установленного визира пилота. В таком положении сближением начнет управлять бортовая вычислительная машина. На расстоянии примерно два километра экипаж осуществит сближение вручную. Когда до станции останется 300 — 400 метров, относительное движение будет прекращено. Космонавты оценят обстановку, Сделают инспекционный облет станции, а затем, если удастся, осуществят стыковку. При этом измерение расстояния до станции необходимо проводить с помощью лазерного дальномера.

Все операции были очень сложные, а надежда на их благополучный исход — очень маленькой.

Экипаж стартовал 6 июня 1985 года на корабле «Союз Т-13». Уму непостижимо, как удалось В.Джанибекову состыковаться со станцией. Но факт остается фактом — стыковка состоялась.

Г.М.Гречко, выступая на страницах «Московской правды», написал: «...выбор кандидатуры Джанибекова был абсолютно правильным, я считаю его лучшим нашим космонавтом и одним из лучших пилотов в космосе».

В.В.Рюмин в одной из своих статей, высоко оценивая деятельность Джанибекова, подчеркнул: «Подобное сближение и стыковку можно было рассматривать как крупное техническое достижение...»

Когда космонавты перешли на станцию, им представилась грустная картина. Температура в помещениях была ниже нуля. Вся вода замерзла. Стены покрылись инеем. Зима. Холод. Темнота. Система регенерации воздуха не работала. Нужно было исправлять положение.

Экипаж был одет в специально сшитые для этого случая теплые комбинезоны, шапочки, на ногах — теплая обувь. Работа была «тонкой», делать ее приходилось голыми руками, которые обжигал холодный металл. Дышать было трудно, так как без вентиляции вокруг космонавтов скапливался выдыхаемый ими углекислый газ. От этого постепенно появлялась усталость, начинала болеть голова. Чтобы погреться и подышать свежим воздухом, космонавты время от времени «уплывали» в «Союз».

На борту тысячи кабелей, разъемов... Как найти нужный?.. В тени Земли работали при свете фонариков. На солнечном участке орбиты в иллюминатор светило Солнце.

Космонавты подсчитали запасы воды на борту и поняли, что ее не хватит до прихода «грузовика». Значит, нужно было экономить. Чтобы принять «Прогресс», следовало включить аппаратуру для автоматического сближения и стыковки, а для этого нужна была энергетика. Все взаимосвязано...

Космонавты определили, что две из восьми аккумуляторных батарей были неисправны, и отключили их. Воспользовавшись двигателями «Союза», развернули станцию так, чтобы ее солнечные батареи были ориентированы на Солнце. Началась подзарядка аккумуляторов, стало веселее. Приступили к поиску других неисправностей. Прежде всего, удалось включить систему телеметрии, а следовательно, теперь и Земля могла внести свою лепту в восстановление станции. Обнаружили неисправный передатчик и заменили его новым, оживили блок бортовой автоматики. Заработала и командная радиолиния.

Оставалось, пожалуй, самое главное — выяснить причину выхода из строя системы энергопитания. Анализ показал, что она кроется в неисправности датчика, фиксировавшего предел подзарядки аккумуляторов. Он выдавал преждевременную, ложную команду на отключение солнечных батарей, и аккумуляторы в результате перестали подзаряжаться. 13 июня космонавты проверили все системы станции. Они оказались работоспособными. Не хватало воды, но (16 июня) лед начал таять в баках. Постепенно станция ожила.

20 февраля 1986 года на орбиту была запущена станция нового поколения «Мир». В целом она была подобна станции «Салют», но имела вместо двух стыковочных узлов — шесть. Два из них располагались (как и на «Салюте») на ее торцах и предназначались для приема пассажирских и грузовых транспортных кораблей. Остальные четыре узла размещались на переходном отсеке станции и имели большое значение, поскольку позволяли наращивать станцию, пристыковывать к ней различные модули. Таким образом, в космосе можно было получить любые производственные объемы. Такая конструкция сразу улучшила условия труда и отдыха космонавтов. Рабочий отсек, освобожденный от научной аппаратуры и оборудования, стал просторнее.

5 апреля 1987 года на станцию «Мир» в корабле «Союз ТМ-2» отправились Ю.В.Романенко и А.И.Лавейкин. Одна из основных задач состояла в том, чтобы принять астрофизический модуль «Квант» с разнообразной научной аппаратурой и приборами, необходимыми для исследований в космосе.

«Квант» «подошел», но стыковка с ним удалась лишь после ряда попыток. Да и то в результате оказалось, что нет стягивания аппаратов, т.е. жесткой стыковки. Необходимо было выявить причины неисправности.

11 апреля оба космонавта вышли в космос. Вдруг на Земле специалисты услышали голос Лавейкина: «У меня в скафандре падает давление! Падает давление!» Что это? Разгерметизация?!

К счастью, все обошлось. Ю.В.Романенко обнаружил, что его товарищ незаметно для себя, задев что-то, переключил на скафандре регулятор давления на сброс.

Космонавты продолжили работу. К своему великому изумлению между стыковочными узлами модуля и станции они обнаружили большой белый мешок (размером примерно полметра на полметра). Как он туда попал? Чего только не бывает в космосе.

30 июля 1987 года досрочно на Землю вынужден был вернуться А.И.Лавейкин. Врачи обнаружили у него изменения сердечной деятельности. Невесомость нанесла свой очередной коварный удар.

Последняя экстремальная ситуация в космосе возникла совсем недавно. О ней было много сообщений в средствах массовой информации.

6 сентября 1988 года В.А.Ляхов и А.А.Моманд отстыковались от станции «Мир» с тем, чтобы вернуться на Землю. Примерно через час произошло отделение спускаемого аппарата от корабля. Наступил заключительный этап спуска с орбиты. И тут вдруг — осложнение. При входе в тень Земли появился сбой в работе системы ориентации. Автоматика отреагировала на него тем, что не включила в нужный момент двигатель для торможения аппарата. Правда, позже он все-таки включился, но время было потеряно, и экипаж мог приземлиться теперь примерно на тысячу километров дальше расчетного места посадки. На Земле решили повторить попытку на третьем витке. Идея состояла в том, чтобы обеспечить ориентацию на «солнечном» участке орбиты, занести нужные параметры в память бортовой вычислительной машины и дальше все операции проводить по этим данным, не используя датчика системы ориентации, в работе которого при входе в тень появился сбой.

Включили двигатель, но он проработал всего три секунды вместо 214 секунд. Экипаж запустил его вторично, но вычислительная машина выключила его после 40 секунд работы.

На Земле решили перенести посадку на сутки. Экипаж на длительное время остался без бытовых удобств, пища и вода были только в аварийном запасе, и при посадке в нерасчетном районе их могло не хватить до подхода группы поиска и спасения.

После тщательного изучения телеметрической информации специалисты обнаружили причину плохой работы двигателя. Произошел сбой в работе бортовой вычислительной машины, которая начала работать по части программы, относящейся к операциям стыковки со станцией «Мир».

7 сентября В.А.Ляхов и А.А.Моманд благополучно приземлились в заданном районе.

Полеты на орбитальных станциях, несомненно, соответствовали логике развития космонавтики. Они были закономерным этапом на пути индустриализации космоса. Советским космонавтам удалось довести длительность пребывания в невесомости до одного года. После 184 суток полета Л.И. Попова и В.В. Рюмина космонавты А.Н. Березовой и В.В. Лебедев пробыли в космосе 211 суток, Л.Д.Кизим, В.А.Соловьев и О.Ю.Атьков увеличили этот срок до 237 суток, наконец, Ю.В.Романенко довел его до 326 суток. Теперь уже ни у кого не было сомнений в том, что сменные экипажи специалистов самых различных профессий смогут, не нанося ущерба своему здоровью, работать на космическом производстве по 5 — 6 месяцев.

Эти полеты приблизили человечество к Марсу, поскольку путешествие до него и обратно займет примерно два года.

На орбитальных станциях были проведены уникальные технологические эксперименты, необходимые для создания будущих космических заводов. Невесомость и глубокий вакуум являются идеальными условиями для производства многих материалов, применяющихся в электронной промышленности. Наиболее просто в космосе можно получать кремниевые пластинки для интегральных схем. На Земле технология их производства очень несовершенна, выход готовой продукции составляет всего 33 процента от первоначальной массы кремния, а товарной продукции — восемь процентов. Если производство таких пластин перенести в космос, то выход товарной продукции превысит 30 процентов.

На станциях «Салют» были получены кристаллы из таких материалов, как арсенид галлия и антимонид индия, выращены кристаллы кадмия и кадмий-ртуть-теллура. Эти образцы нашли свое применение в медицинской технике, например в приборе «Тепловизор», позволяющем определять температуру кожного покрова человека.

Опыты на наших станциях показали, что в космосе можно получать стекло очень большой чистоты для стекловолоконной оптики.

Вместе с тем можно заметить, что разворачивается космическое производство довольно медленно. В нашей стране имело место чрезмерное увлечение длительными полетами, ориентированными на подготовку «марсианской» экспедиции. До сих пор на орбитах нет ни одного экспериментального завода, ничего не слышно о какой-либо хорошо обоснованной космической программе индустриализации космоса. Задача, следовательно, состоит в том, чтобы в ближайшие годы уделить основное внимание не эффектным, а эффективным космическим программам.