«Социалистическая Чехословакия» 1978 №3, с. 6-8

На борту космического корабля «Союз-28» 2 марта 1978 года впервые в истории космонавтики стартовал советско-чехословацкий экипаж. Командиром экипажа был Герой Советского Союза летчик-космонавт Алексей Губарев, космонавтом-исследователем — гражданин Чехословацкой Социалистической Республики Владимир Ремек.

Алексей Губарев летел в космос уже второй раз. В январе 1975 года он был командиром корабля «Союз-17», который стыковался со станцией «Салют-4». Родился А. Губарев в 1931 году.

Владимир Ремек намного моложе. Он родился в историческом 1948 году — 26 сентября в г. Ческе-Будейовице. Разница в их возрасте — 17 лет. Когда я видел их во время тренировок, когда слышал их голоса во время занятий на комплексном тренажере, то мне казалось, что между командиром и космонавтом-исследователем создались взаимоотношения как между отцом и сыном. Отношения уважения и доверия, с одной стороны, и гордости и признания за ту быстроту, с которой Владимир преодолевал трудные тренировки, с другой стороны.

Когда нам впервые представлял Владимира космонавт Алексей Леонов (это было в декабре 1977 года в Звездном городке), то у меня во время приветствия от волнения задрожал голос. Признаюсь в этом. Очевидно, вы меня поймете, ведь через несколько дней после исторического полета Юрия Гагарина я, первый из чехословацких журналистов, летел с ним из Москвы в Прагу.

Много раз в течение всех последующих лет, когда стартовал один космический корабль за другим, я думал о том времени, когда полетит в космос наш гражданин. Старался представить, сколько ему будет лет, как он будет выглядеть, кто это будет. А через пятнадцать лет я стоял с ним лицом к лицу.

Владимир Ремек — летчик-истребитель, инженер. Во время нашей первой встречи он был капитаном. Его отец принадлежит к тому послевоенному поколению, которое начало создавать новую авиацию Чехословацкой народной армии. Владимир пошел в первый класс девятилетки в г. Ческе-Будейовице за три года до старта первого советского спутника. В 1963 году он учился в городе Часлав в средней школе, которую через три года закончил с отличными отметками.

К этому времени из космоса уже возвратился целый ряд космонавтов. Советские конструкторы готовили к старту космический корабль нового типа — «Союз». Думал ли Ремек, что когда-нибудь на его борту полетит и он?

ПЕРВЫЙ ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ КОСМОНАВТ

Конечно, он читал о полетах в космос, с интересом следил за ними. Но о том, что однажды сам сможет посмотреть на родную Землю из космоса, даже не мог и мечтать. В то время он решил, что пойдет по стопам отца. Подал заявление о приеме в Высшее авиационное училище в г. Кошице. В 1966— 1970 гг. летал на учебных реактивных самолетах Л-29 и постепенно переходил на сверхзвуковую технику. С самого начала он был курсантом-отличником. На втором году обучения стал членом КПЧ.

После окончания училища он был направлен в авиационную часть, которая несет название Зволенской. Эта воинская часть является наследницей боевых традиций 1-го чехословацкого истребительного полка 1-й чехословацкой смешанной авиационной дивизии в СССР. Два года утекли как вода. Владимир был направлен на продолжение учебы — на этот раз в Военно-воздушную академию им. Ю. А. Гагарина в Москву. В Советский Союз уехал 1 сентября 1972 года. Через три года он был награжден медалью «За службу родине». После учебы снова возвратился в свою часть. Но долго в ней не был.

В то время все чаще стали говорить о том, что Чехословакия будет среди тех первых социалистических государств, которые пошлют своих представителей в Советский Союз для прохождения космической подготовки. А затем уже в газетах было написано черным по белому:

«В июле и сентябре 1976 года в Москве проходили переговоры делегаций социалистических стран, участвующих в программе «Интеркосмос», на которых было принято предложение Советского Союза об участии граждан Болгарии, Венгрии ГДР, Кубы, Монголии, Польши, Румынии и Чехословакии в пилотируемых полетах на советских космических кораблях и станциях. Первая группа кандидатов в космонавты будет состоять из граждан Чехословакии, Польши и ГДР».

Владимир стал одним из двух пилотов, которые выполнили все высокие требования. Высоко была оценена его рассудительность, способность быстро и правильно реагировать на неожиданные и необычные ситуации, оперативно осваивать новые элементы упражнений, а также твердость и принципальность его характера, физические данные и психическая подготовленность. В ноябре 1976 года он получил звание капитана. В декабре — начал подготовку в Центре подготовки советских космонавтов им. Ю. А. Гагарина в Советском Союзе.

. . . Центрифуга! На длинной металлической ферме кабина, в ней кресло для космонавта. Прямо напротив лица — объектив телекамеры, который, как магический глаз, следит буквально за каждым движением мускулов лица.

Необходимо удобно сесть. «Еще удобнее!» — подсказывает врач.

Сегодня проводится заключительный тест, имитирующий старт ракеты, которая за несколько сот секунд выносит космонавта на орбиту. «Старт!» — командует оператор.

«Даю старт», — повторяет женский голос.

Сирена . . .

Двери зала закрываются, и ферма с кабиной начинает крутиться.

Нет, космонавты центрифугу не очень любят. Словно свинцом наливаются суставы, все большая сила вдавливает тело космонавта в кресло.

Наверху в застекленной галерее — если ее можно так назвать — врачи со своими приборами, которые регистрируют дыхание и пульс космонавта, записывают его сердечную деятельность. Из приборов выходят длинные белые ленты, исчерченные всевозможными кривыми.

Центрифуга набирает скорость. Кабина из вертикального принимает горизонтальное положение. А там, внутри нее, «летит» Владимир Ремек на орбиту.

Работает первая ступень ракеты. Перегрузка возрастает. На пульте управления в окошечке мигают красные цифры. Они показывают секунды полета. На малом экране видно лицо космонавта. Понемногу вытягиваются мышцы, веки прикрывают глаза . . . Эта картина записывается на магнитную ленту. С одной стороны, как контрольный снимок, а с другой — как исторический документ.

Перегрузка достигает 3,6.

«Отсоединяется» первая ступень ракеты. Перегрузка быстро падает до нуля, центрифуга почти останавливается и снова начинает набирать обороты.

Стопятидесятая секунда — 0,2.

«Кресло не давит?» — спрашивает врач.

«Нет», — четко отвечает космонавт.

«Как считаешь, какова перегрузка? Так, для интереса!» — хочет знать врач.

«По моему, так, один с половиной . . .»

«Ноль, девять!» — лаконично отвечает врач.

И вращение продолжается.

Двести первая секунда!

«Ах, — послышалось из репродуктора. — Я попробовал пошевелить головой».

«Не делай этого! Это нельзя делать. Смотри на крест и не двигай головой. Это ни нам, ни тебе не надо!»

«Хорошо», — отвечает репродуктор.

Перегрузка — 2,3.

«Отсоединилась» вторая ступень.

Цифры падают до нуля, а затем начинается карусель в третий раз. . .

. . . Тихо гудит машина, на пульте управления мигают разноцветные лампочки. На первом экране видны космонавты из дублирующего экипажа в кабине корабля, на втором экране — приближающийся «Салют», на третьем — удалялась земная поверхность, как это будут видеть космонавты во время полета. Четвертый — показывает орбитальный отсек. На третьем часу тренировки в нем появились первый, а затем и второй космонавты. Сегодня запланирована отработка одевания скафандров перед возвращением на землю. Репродуктор передает ускоренное дыхание, обрывки фраз. Безусловно, у них на лбу выступил пот. Стрелка секундомера на пульте комплексного тренажера немилосердно отсчитывает время.

Этот «космический хлеб» довольно трудный!

В начале 1978 года я два дня видел тренировки основного и дублирующего экипажей «Союза-28» в Звездном городке, частью которого является Центр подготовки советских космонавтов им. Ю. А. Гагарина, на улице был трескучий мороз, снег звенел под ногами. В коридорах мы встречали знакомые лица. Встречали мы и лица, которые еще будем видеть на первых страницах газет, когда придет их время. Еще вчера к ним относился и наш чехословацкий космонавт Владимир Ремек, имя которого сегодня уже узнал весь мир . . .

Д-р МИЛАН ЦОДР