Без юмора, по-моему, у нас в космонавтике и, в частности, в Звездном городке не выполнялись ни одна программа и ни одно задание.

Среди специалистов ЦПК и космонавтов розыгрыш превратился в своеобразный критерий по оценке беззлобности человека и его способности нормально реагировать на любые неожиданности жизни.

...Николай Юзов, умница, добрейший малый, кандидат наук, был представлен командованием ЦПК им. Ю. Гагарина на должность начальника Гидролаборатории (ГЛ) и в одно памятное утро должен был доставить в Управление кадров ВВС кучу всяких документов для утверждения.

Ему оставалось подготовить и предъявить лишь свою автобиографию, причем предъявить и начальнику ЦПК дважды Герою Советского Союза генералу Г.Т. Береговому. И после этого Юзов мог сразу везти все свои документы в Москву на окончательное утверждение его в должности. Вот почему служебная машина уже ждала будущего начальника Гидролаборатории у крыльца штаба.

Я оказался первым, кого запыхавшийся от спешки Юзов встретил в Гидролаборатории и попросил выручить его с печатанием автобиографии, которую надо было представить Береговому через 30 минут.

...Немецкая "Эрика" была гордостью нашего отдела. На ней печатались многие отчеты по испытаниям в гидроневесомости и тренировкам космонавтов. Поэтому мне не составило никакого труда напечатать страничку простецкой Колиной автобиографии с весьма простыми абзацами: родился, учился, женился, защитился и т.д. Вот почему спустя 15 минут Николай, пробежав глазами свою автобиографию и положив ее в пакет с другими документами, уже надевал шинель для следования в штаб.

Но дело в том, что мной параллельно был отпечатан еще и второй экземпляр юзовской "автобиографии" с нормальной "шапкой", но совершенно иным содержанием... И пока будущий начальник ГЛ одевался, я успел подменить лист.

Уже через десяток минут наш кандидат наук предъявлял генералу краткую историю своей жизни, стоя в положении "смирно" перед генеральским столом и ожидая "резюме".

Прочитав "автобиографию", Георгий Тимофеевич Береговой поднял глаза на кандидата наук и задал ему лишь один вопрос:

- Юзов! Ты полностью согласен с тем, что здесь написано?

- Согласен абсолютно со всем, товарищ генерал!

- Хорошо! Тогда, пожалуйста, прочитай мне твою автобиографию вслух!

Юзов взял листок с текстом автобиографии и... закашлялся.

На листе красивым шрифтом пишущей машинки "Эрика" значилось:

Я, Юзов Николай Иванович, родился 32 декабря 1843 года, в штате Арканзас, что находится в США, там же я и закончил Вест-Пойнтскую военную академию (факультет диверсионной практики).

В 1969 году я был заброшен в подмосковный лесной массив, чтобы пробраться в Центр подготовки космонавтов и вредить всем пилотируемым полетам русских. Это я успешно выполняю до сего времени, при этом пользуюсь полным доверием КГБ и ЦРУ.

Мой отец, Бзежинский Иван, во время революции лично зарубил шашкой 76 бакинских эмиссаров, а сестра с братом, работая в Риге, успешно проводят диверсии на русских атомных субмаринах, воруя ядерные боеголовки и продавая их Гондурасу.

Я также состою в родстве с пилотом Хаммерсом (США), сбросившим третью атомную бомбу на Токио (бомба не взорвалась), при этом мой дядя Хаммерс, будучи нервнобольным, выпрыгнул из бомбардировщика В-29 без парашюта вслед за бомбой. Но об этом никто не знает.

Я защитил диссертацию на тему "Скрытое внедрение супердоз алкоголя в кровеносную систему кандидатов в космонавты" и эффективно реализую это на подопытном материале.

За достоверность всех фактов моей автобиографии я несу полную личную ответственность.

П/полковник Н.И. Юзов, кандидат технических наук

ПОДПИСЬ

...Юзов поднял очи на командира, в глазах которого бесились чертенята.

- Кто тебе это печатал?

- Да это... я... так! Да Ветер! Ну что делать-то?

- Иди! У него наверняка есть настоящий экземпляр. И не задерживай машину, американец хренов!

Прибежав в ГЛ и оставив папку в кабинете, Юзов бросился искать меня по всем многочисленным аудиториям, что позволило быстренько заменить чепуху на реальный текст.

Как ни в чем не бывало встречаю Юзова в далеком коридоре, он сильно взъерошен и пытается что-то сказать:

- Тебе можно так шутить! Г.Т. к тебе всегда хорошо относится! А мне чуть не влетело!!

Делаю удивленный вид:

- А в чем дело-то?!

- В том! В том! Посмотри, что там напечатано!!!

Он выхватывает из папки листок с автобиографией и... разглядывает нормальный текст! Лицо его делается испуганным.

- Может, ты пояснишь, что произошло? - теперь спрашиваю я.

Сжимая в руках листок, Юзов пятится к двери, и мы слышим его шепот:

- Надо же! Чертовщина какая-то! Ничего не понимаю!..

На улице он несколько раз останавливается и явно перечитывает текст. Вдруг в штабе ВВС снова на бумаге появится эта чертовщина...

А теперь шутки в сторону. Байконур. Стартовая площадка № 2. Отсюда ушел в космическую бездну Юрий Гагарин. Здесь и его домик, в котором первый космонавт Земли провел ночь перед своим стартом. Отсюда стартовали наши космические экипажи.

Стартовая площадка. Строжайшая дисциплина во всем. В каждом жесте, в каждом шаге работающих здесь людей. В каждом их слове. На их плечах, на их совести колоссальная ответственность за исход каждого пилотируемого полета, за тех, кто доверяет им свои жизни. Жизни наших ребят-космонавтов. Для многих - людей Мечты.

Вот и жил-был один человек, звали его Юрий Локтионов, отличный специалист по всем отечественным и зарубежным космическим станциям и кораблям. Испытатель этих самых комплексов. Он был предан своей работе как сын - матери. И, конечно, имел Мечту. Как все, кто посвятил себя королевскому КБ!

Количество попыток, предпринятых им, чтобы стать космонавтом, подсчитать невозможно, как и количество препон и препятствий отсеявших его.

Однажды я даже в личной беседе с академиком В.П. Глушко, решая свой вопрос о перехвате космических пилотируемых капсул на гелиоцентрических орбитах, попросил Генерального конструктора замолвить словечко за Локтионова. К сожалению, академик последнее слово оставил за медицинскими светилами.

И вот к старту был подготовлен очередной космический корабль "Союз". Юра принимал участие в проверках порученных ему систем в составе высокопрофессиональных представителей КБ.

...Последние часы перед стартом. Вся бригада покидает корабль, спускаясь в лифте на стартовую площадку. И вот уже прибывает автобус с космическим экипажем. После доклада космонавты начинают подъем к КК. До старта - два часа.

И тут происходит короткая задержка по технической причине. Нет, ничего серьезного, просто один из инженеров оставил свой малый контейнер с электронно-измерительной аппаратурой в бытовом отсеке "Союза". Для изъятия контейнера дается 15 минут.

Два инженера повторно доставляются лифтом к космическому кораблю. Они вскрывают выходной люк бытового отсека, переходят внутрь его для изъятия инструментального контейнера. И становятся свидетелями потрясающей воображение картины.

На полу БО, укрывшись куском интерьерной ткани, в зоне, не контролируемой всеми ТВ-средствами, лежит Юра Локтионов...

...Представьте теперь, что могло случиться при старте корабля с лишним человеком на борту. Почти центнер лишней массы. Во-вторых, у Локтионова не было защитного скафандра "Сокол". При аварии на старте и срабатывании САС с разделением СА и БО он бы погиб. Такое могло произойти и при аварии на любом участке траектории выведения КК. Получить труп в таком деле! Ну как?

И все-таки Локтионов просит ребят не выдавать его и скрыть присутствие "зайца" от руководителей полета. Один из них, хорошо знавший Юрия, даже заколебался и готов был пойти ему навстречу. Но второй проявил разумную настойчивость и не пошел на поводу красивой мечты, уговорив Локтионова покинуть вместе с ними космический корабль...

Скрыть пребывание Юры на корабле было делом невозможным: кабина лифта хорошо просматривалась и все знали, что на устранение ошибки ушли двое.

Спускались они втроем, чем вызвали немалый переполох среди руководства на старте.

Локтионов был уволен. На него было навешено множество всяких ярлыков от "хулиганства" до "параноидальных". Правда, через некоторое время его все-таки восстановили в должности с некоторыми оговорками, кажется, без права посещения стартовой позиции...

Одно время он был даже помощником депутата Государственной Думы.

Со временем след его затерялся в суете и бестолковости наших сегодняшних будней.

Но, несмотря на весь стресс этой истории, я не могу осуждать этого человека.