«Техника-молодежи» 1962 №8, вкл, с.5-6




В одной статье неприятная весть:
Отправка на север лимонов
Опять запоздала дней на шесть
Из-за нехватки вагонов.
Автор статьи себе на уме,
В конце подпустил ехидную фразу:
Мол, давно бы пора Верхоянску иметь
Свою лимонную базу.
Картина былого кольнула мозг
(Сказать молодым — подумают, сказка),
Вспомнилось, как чуть не замерз
В тайге у этого Верхоянска,
Как жалкие крохи живого тепла
Едва дотащил до какой-то лачуги.
Вспомнилась Земля, какою была:
В пыли суховеев, в разгулах вьюги...

Летели. На вахте сменялись водители,
Внося в небеса распорядок земной.
Четыре болида поблизости видели,
Без всяких помех разминулись с Луной.
Радист говорил с земными радистами,
Над картами штурман дремал утомясь.
Свободные от вахты, как водится

искони,

Шутили-гадали, какой он — Марс.
— Читал у писателя-мудреца:
У марсиан, мол, все наизнанку —
Нос на затылке, глаза в пол-лица.
Саша, смотри не влюбись в

марсианку!

— Тот улыбался, молча слушая
План межпланетной свадьбы.
Как объяснить им, что самая лучшая
Там, на Земле...

Вот только знать бы —

Любит ли? Это не просто выяснить...
Решил:
«Вернемся, сразу спрошу!»
И, очень довольный такой решимостью,
Обернулся к друзьям на шум.
Шутят. А каждому чуточку грустно:
Далеко любимые, далеко Земля.
Конечно, вернемся...

Саша почувствовал —

Корабль не слушается руля!
Секунды неслись... Раскаляясь от

трения,

Теряя связь в космической мгле,
Корабль с бешеным ускорением
Шел к неземной земле.
Конец? Неужели смерть победила?
Неужели впрямь — никогда, никогда?
Водитель, глядя на командира,
Ждал.
На плечи как будто рухнули горы...
Но, взглянув на беззвучно открытый

рот,

Он в бешеном гуле бессильных

моторов

Угадал по движению губ — «Поворот!».
И ракета, теряя скорость, пробила
Ничьей ногой не тронутый снег...
Секундой позже рулевая кабина
Упала и взорвалась в стороне.

Хрустнул металл, плеснула в глаза
Белая вспышка света.
Водитель, от боли рыча, выползал
Из обломков ракеты.
Ну что же: первый шаг неудачен.
Так часто бывает на новых путях.
Кто-то на Земле о погибших заплачет,
Другие на смену им полетят.
И пусть без тебя в просторах звезд
Промчатся их корабли!
Крепись, пусть Марс не увидит слез
Первого сына Земли!
И вдруг в бескрайной холодной мгле
Свет загорелся, яркий, красивый.
— Наши подают светограмму Земле!
Живы! —
За часом час, за метром метр.
Последние силы... Врешь, не сдамся!
Все ближе, все медленнее... Какою

из мер

Смерить великое это упрямство!
Упрямство смерть прогоняет вспять
И презирает пышные речи.
Упрямством отмечена каждая пядь
В тяжелой и гордой судьбе человечьей.


Упрямые шли в кандальных цепях
По горькой земле — Земли патриоты,
Упрямством брали, зубами скрипя,
Знания, урожаи, доты...
Земле не спится. Ночи мрак
Сигнальными огнями вскопан.
Упорно роются в звездных мирах
Астрономы, прильнув к телескопам.
И с мечтой об ответе.
Как о высшем счастье.
Тревога в космос летит моля:
«Марс, отвечайте! Марс, отвечайте!
Марс, говорит Земля».
Черная темь. Не видать ни зги...
И вдруг — замелькало: шлют

светограмму:

«Потерпели аварию. Водитель погиб.
Тепла осталось три килограмма».
Мир еще не знает об этом
Минуту, три, шесть.
На седьмой радио и светогазета
Разбросали тревожную весть.
Комитет межпланетных сообщений...
Дорожки посыпаны лунным песком.
По старой традиции, для сокращения —
Межпланком.

Время и сердце кричали: спешите!
Осталось только решить, кому
Этой же ночью вылететь
Туда, в безвоздушную тьму.
Два десятка имен, молодых да ранних,
Полных задора, упорства, сил.
А мой современник, став ветераном,
Разве сердце свое износил?
Разве упорство его испорчено?
Разве в душе не хватит огня?
Он встал, спокойный и несговорчивый,
Просто сказал:
— Командиром — меня!
Я знаю заранее все возражения,
Но все-таки опыт не лишняя кладь!
И я от имени моего поколения
Настаиваю — меня послать.

Всем, всем: помощь вылетела!
Ночь в огнях сгорала дотла.
Толпа, из домов на улицы вылитая,
С верой, с надеждой великой ждала.
И только одной не поверить в чудо
Встречи с далеким и дорогим.
Ей последняя весть оттуда
Была: «Водитель погиб».
Знала — любит. Видела, как, вспыхнув,
Замолкал, краснея до волос.
Беззаботно к этому привыкнув,
Ни о чем не думала всерьез.
Лишь сейчас узнала — сердцу нужен.
Потеряв, увидела ясней,
Как он дорог: сильный, неуклюжий,
Смелый у штурвала, робкий с ней.
Нет, теперь не вызвать и не

вызволить

Из последней черной тишины.
Слезы, слезы, вы при коммунизме
Не отменены?
Темень, холод, ночь, Марс.
Ни звука, ни точки света.
В синих сугробах стынет, дымясь.
Разбившаяся ракета.
Мчит по пустыне холода вихрь
Над морем каменных груд.
В тесной кабине — горсть живых:
Скорчившись, ждут.
Голос был невысокий, слегка

хрипловатый.

«Я не знаю, где встретиться
Нам придется с тобой».
Голос рос, поднимался. Притихли

ребята:

«Глобус крутится-вертится,
Словно шар голубой...»
Да, он вовремя вспомнил, седой

запевала.

Горный ветер, пути по краям ледников.
Снова старая песня сердца доставала,
Уносила печаль и звала далеко.
Это песня про нас, беспокойных,

веселых:

«Кто штурмует невзгоды,
Кто сквозь дебри идет».
Поддержи этот хриплый, взволнованный

голос:

«Тот в любую погоду путь свой держит

вперед».

Ты нас слышишь, Земля, отдаленных,

незримых,

Что схватились с неведомой, злобной

судьбой?

Мы поем о тебе, о родных и любимых,
Веря в скорую встречу с тобой.



...Ревут моторы, стены дрожат,
Лампы — в полный накал.
В руках рулевого крепко сжат
Вибрирующий штурвал.
Земля — это горы, леса и поля...
Меж прочих небесных тел
Еле-еле видна Земля
Звездочкой в темноте.
А песня чуть слышно жила впереди
Назло суровой судьбе.
И эту песню услышал радист,
Почти не веря себе.
И седой командир, ее уловив,
Нервами слившись с ней,
Услышал знакомый, простой мотив
Молодости своей.
И закричал, от счастья дрожа:
— Живы! Поют! Пилот,
Наводим по пению. Так держать!
Дайте полный вперед!
И, слезы скупые стирая с глаз,
Мотива входя во вкус,
Все слушали песню, и помощь неслась,
На песню держа курс.
Взмывала радость победных слов:
«Работы закончены. Вылетаем!..»,
«Оставили Марс. К двенадцати ждите», —
Плескало на Землю восторга волной.
И снова на вахте сменялись водители.
Внося в небеса распорядок земной.
А на Земле, весельем расцвеченной,
К ракетодрому текли рекой
Посланные для торжественной встречи
Представители стран и материков.
Слетались из Азии и из Африки,
От всех населяющих Землю племен.
Ветер трепал цветистые шарфики
И гордый багрянец старых знамен.
И падает люка преграда упрямая!
Навстречу морю цветов и огней
Идут космонавты. Здравствуй, Земля

моя!

И та, что всех родней на ней!
Но вот — это то, что всесилье наук
Навряд ли когда-нибудь объяснит нам,
Два взгляда из тысяч встречаются вдруг.
Друг друга найдя притяженьем

магнитным.

Знакомые? Память качнулась назад:
Огнями тревожными ночь заалевшая,
И эта девушка, в первых слезах
О прежней суровости горько жалевшая.
Знакомые? Марса седые снега,
И этот парень один, в пустыне.
Последние силы в последних шагах...
Вперед, покуда кровь не застынет!
Он смерть победил во льдах и в огне
Упрямой, стальной, человеческой силой!
И вот он робко подходит к ней,
Неловкий, смущенный, милый.
Здесь смешались десятки и сотни

наречий,

Нежность дружеских рук, звуки песен,

цветы.

Встречи в будущем — светлые яркие

встречи

На счастливой Земле неземной

красоты.

Встречи в будущем, радостном, гордом,

свободном!

Свет на лицах, сердец разволнованный

стук.

Встречи в будущем, ради которых

сегодня

Поколенье мое не боится разлук.
Встречи в будущем: марш в озаренные

дали,

Молодые дороги и ветер в лицо.
Встречи в будущем том, о котором

мечтали

Поколенья борцов, поколенья отцов.
Встречи в будущем... Вечная память

героям!

Люди, помните тех, кто за счастье

убит!

Встречи в будущем: мы его вместе

построим

На Земле, натерпевшейся горьких

обид.

Встречи в будущем! Помни, что нет

середины:

Кто за них, нам товарищ, а против —

враги.

Встречи в будущем: труд и мечта

воедино

Направляют к нему наших планов шаги.
И пускай нам года налегают на плечи,
Мы в труде и борьбе не устанем —

клянись!

Поколенье мое, в путь-дорогу,

до встречи

В нашем будущем, том, что зовут

коммунизм.