«Техника-молодежи» 1964 №1, с.23
Там льды с вершин равнину кормят, в речной узор ее вписав. Там колдунами смотрят корни сквозь толщу кедров - в небеса. Там дремлет мамонтовый бивень в анабиозе мерзлоты. Озера — с вечностью на «ты», - как синие глаза Сибири, закрыли каменные чаши ресницами таежной чащи... Мы сорок дней брели пешком по солнцу, по лесным приметам, с одним ободранным мешком, где образцы и документы. Набросок карты от руки и в полстроки координаты. Брели, чтоб в эти полстроки, ломая контуры квадрата, врубились завтра рудники. За тыщу верст огни и села, а дни короче, ночи злей... И вот однажды на заре мы натолкнулись на проселок. Как в эту глушь порою темной на повороте на лесном какой-то «газик» непутевый попутным ветром занесло? Шофер — на зависть лихачам, едва ль от роду двадцать будет... Вдруг звонкий голос полночь будит: |
— Приветик! Трем бородачам! — А мы действительно не бриты... Качнулась дверь. Рванул мотор. И бросил невзначай шофер: — Ну что ж, выходим на орбиту! Метались тени, как пружины, летели тени по траве, В машине трое одержимых с мечтой заветной в голове; в ней не виденьями, не снами - бросая отблески во тьму, таежный город мчался с нами, спешил к рожденью своему. ...А через час под небосклон ударил дым горячим шквалом, и нас клещами с трех сторон пожаром к пропасти прижало. Я никогда, до смерти самой, не позабуду этот час, когда взревела над лесами и опрокинулась на нас лавина пламени и гари. Клыки, кромсающие тьму, рвались к стволам, перегрызали и снова прятались в дыму. Дорога падала и лезла, вцепившись судорожно в склон. Стена — налево. Справа — бездна. И а каждом метре — рубикон. Шофер лицом, как саван, бел но злой задор в егоосанке - слепой окурок на губе,спокойны руки на баранке,И пусть нигде просвет не брезжит сквозь вихри дымногошитья, - он весь как будто бы небрежен, и все как будто бы шутя |
Но не бездумная решимость стихию вызвала на бой - власть человека над машиной, и власть машины над тайгой, и сила умная - пробиться! И жажда яростная - жить! Не за соломинку схватиться, крылатым стать, И в небо взмыть. ...Мечтатель! Где тебя не встретишь? Ты рвешься к «белому пятну», ты город строишь на рассвете и батискаф ведешь ко дну. Но лишь на этом перегоне пришлось мне парня повстречать — с мечтой у смерти на ладони,с уменьем драться и - мечтать. Да, он умел, штурмуя версты, брать межпланетную версту, смотреть в огонь и видеть звезды и в бездне видеть высоту, И будто бы не «газик» резвый в дыму над пропастью ползет... Планета — слева. Справа — бездна. И на пределе — звездолет, И каждый винтик начеку. Еще чуть-чуть! Вперед и выше! Но стрелка, точно спохватившись уперлась в красную черту. |
И вот на грудь ложатся горы, и тело втиснуто в гранит, упали кресла до упоров, до крови врезались ремни... Обшивка стонет и хрустит, но боль одна в глазах и в лицах - не за соломинку схватиться,а долететь и донести все, что внизу, в кипящей ране, в чужих мирах, в огне и мгле, по капле вырвали земляне, далекой звездочке - Земле. ...Зарницы небо распирали, но, разгрызая поворот, мы уходили по спирали вперед и выше. И — вперед. |
|