| Я |
несся в потрепанной «Волге» туда, где в ночной степи вздрагивали расходящиеся столбы прожекторного света. Вписавшись в последний поворот, шофер резко затормозил над кручей. Машина остановилась. Оглушенный стрекотом цикад, я прошел несколько шагов и остановился.
Внизу, в котловине, совершалось невероятное...
Над обрывом, над ядовито-красными отложениями иных, неземных пород Низа Крит бежала в облаках фиолетового дыма к астролетчику, поверженному на чужой планете.
— Стоп! — прохрипел динамик голосом режиссера Евгения Шерстобитова. — Еще один дубль. Начали все сначала. Мо-то-ор!
Вспыхнули прожекторы. Засуетились ассистенты. Склонился над камерой оператор.
Сам режиссер стоит у микрофона и, как дирижер, незримо властвует над киноансамблем. В выжженной крымской степи Киевская студия экранизирует классический роман советской фантастики Ивана Ефремова «Туманность Андромеды».
...Семь бессонных ночей я был полноправным членом съемочного коллектива. Вместе со всеми дрожал от ночного холода, помогал героям надевать скафандры, надоедал оператору Борису Журавлеву бесконечными «почему», облазил звездолет «Тантра», даже «сыграл» одну из бесчисленных медуз, объявших земной вездеход неведомым прерывистым светом.
Я хотел докопаться до самой сути, ответить на вопрос: почему ни один фантастический фильм до сих пор не оставил во мне ощущения подлинного искусства? Величественные макеты из папье-маше, герои, которым обычно нечего играть, вымученные диалоги, выспренние жесты, нелепые ракурсы, выдаваемые за новаторство, — неужели создание добротного научно-фантастического фильма и впрямь невозможно без «липового» реквизита?
Теперь, когда я побывал на премьере «Туманности Андромеды», отвечу: к счастью, возможно. И дело даже не в том, что Евгений Шерстобитов, совместно с писателем В. Дмитриевским написавший по роману сценарий, подобрал гармоничный ансамбль актеров: Дар Ветер — Сергей Столяров, Эрг Hoop — Николай Крюков, Мвен Мае — Ладо Цхвариашвили, Низа Крит — Татьяна Волошина, Веда Конг — Вия Артмане. Главное — режиссер сумел избежать «заземленности», банальности, сусальности, подстерегавших его на каждом шагу. Думаю, что зрители смогут по достоинству оценить усилия съемочной группы, попытавшейся воплотить на экране поэтику звездных путешествий, романтику первых шагов землян по дорогам иных миров.
Трещат цикады...
Стрекочет кинокамера...
Каждые час-полтора крымское небо перечеркивается трассами спутников...
На склоне противоположной горы, чудовищно увеличенные светом прожекторов, тянутся к далеким созвездьям стометровые тени героев «Туманности Андромеды»...
Дар Ветер шагает по выжженным травам древней Таврии.
Мих. ЮРЬЕВ
