«Техника-молодежи» 1977 №5, 10-11

ЗВЕЗДНЫЕ ЭТЮДЫ

На этом полотне художника В. Кудрявцева угадываются очертания звездной станции будущего: не исключено, что это не просто радиотелескопическая установка, а совокупность приемников разного назначения. «Сигналы красной звезды» — так называется его картина. И, точно по контрасту, вспоминаются первые шаги радиоастрономии, распахнувшей ныне просторное окно в звездный эфир...

Всего через три года после открытия Генриха Герца, когда слова «электрические лучи», «радиоволны» звучали непривычно даже для многих физиков, профессор Кеннели, сотрудник лаборатории Эдисона, в письме коллеге излагал первый план изучения космических сигналов.

«Я могу упомянуть, — писал Кеннели, — что Эдисон, который не ограничивает свои размышления и действия каким-либо одним направлением, недавно решил использовать для исследований физики Солнца свойства железной руды. Конечно, мы сейчас заняты в лаборатории чисто практической работой, и это будет чисто научный эксперимент. Руда намагничена скорее не вследствие собственных магнитных свойств, подобных тем, которыми обладает стальной магнит, а за счет наведения магнитным полем Земли... Разумно предположить, что вместе с электромагнитными возмущениями, которые мы принимаем от Солнца в виде света и тепла (я прошу извинения за сообщение известных истин), должны существовать возмущения значительно больших длин волн. Если так, то мы можем преобразовать их в звук». Как же предполагалось обнаружить первые радиосигналы нашего светила?

Эдисон и его сотрудники рассчитывали получить электрические токи, которые должны возникнуть при изменениях магнитного поля Земли. По замыслу, около рудного тела с массой в миллион тонн подвешивался проволочный кабель. Его концы подсоединялись к телефону. Излучение Солнца, его вспышки, воздействуя на магнитное поле и руду, вызывали бы ослабления и усиления потока магнитной индукции. Поле, сконцентрированное магнетитовой массой, управлялось бы солнечными сигналами...

Много позже стало известно, что некоторые радиоволны плохо пропускаются ионосферой — это относится прежде всего к тому диапазону, который намечал использовать Эдисон. Сама же идея опыта достаточно интересна и с современной точки зрения.

Другой изобретатель, Лодж, в 1894 году вознамерился «искать длинноволновое излучение Солнца, отфильтровывая обычные волны с помощью черного картона или другого материала с достаточной поглощательной способностью». В книге «Передача сигналов без проводов» он сообщил о неудаче, постигшей его на этом нелегком пути.

Лишь в декабре 1932 года появилось первое достоверное сообщение о приеме космических радиосигналов. Шипящие звуки, впервые услышанные К. Янским, автором этого сообщения, транслировались радиостанциями всей Америки. Тем более удивительно, что изучение космических радиошумов было почти полностью прекращено после столь удачного дебюта: лишь после второй мировой войны радиоастрономия оформилась в настоящую науку со своими задачами и методами.

Интересно, что некто Грот Ребер, энтузиаст-радиолюбитель, в течение более десяти лет в одиночку продолжал слушать звездные радиосигналы. Он был в те годы единственным в мире радиоастрономом. Его параболический рефлектор диаметром около 10 м регулярно прослушивал небо. Рефлектор он сделал сам в свободное от работы время. Это была не обычная антенна, она управлялась. Ребер нацеливал ее на самые различные созвездия и галактики. Его карты радиоисточников 15 лет оставались непревзойденными.

Сейчас радиоастрономия — наука бурно развивающаяся, укрепляющая свои позиции в арсенале средств для изучения мироздания. Многометровые антенны радиотелескопов — это подлинные шедевры техники. Совсем недавно в СССР вступил в строй телескоп РАТАН-600. Это целая лаборатория для анализа и регистрации далеких радиовестников из иных миров. Один из пунктов обширной программы исследований — изучение возможных сигналов далеких цивилизаций... С помощью радиоволн можно «увидеть» и такие эфемерные, неуловимые объекты, как облака электронов или прозрачный водородный газ.

На радиокартах прежде всего поражает Млечный Путь: он гораздо более ярок. Невидимые краски радиоволн, стоит лишь на минуту допустить, что наш глаз к ним чувствителен, преображают вселенную. Солнце оказывается туманным диском с размытыми краями и четкими лучами короны — она тоже излучает радиоволны. Самые яркие источники — это радиозвезды, которые изменяют очертания привычных нашему глазу созвездий иногда до неузнаваемости.

Но кто знает, какие еще волны будут открыты в будущем? Не вправе ли художник-фантаст помечтать о необыкновенных станциях, оборудованных на далеких небесных телах? Ведь даже нейтрино — это еще наполовину загадка, а тахионы, частицы, летящие быстрее света, — это и вовсе фантастика... Пусть же рождаются на холсте сказочные проекты научных станций и романтических кораблей, несущихся по точно вычисленным орбитам.

ИВАН ПАПАНОВ