"Техника-молодежи" 1978 г №10, обл., с.7, 45-47

КОСМИЧЕСКИЕ СТАРТЫ СЕГОДНЯ И ЗАВТРА (К 1-й стр. обложки) Дороги в космос начинаются на Земле, на голубой планете, овеянное ветрами тысячелетней истории человечества. Величайшие мыслители мечтали о звездных далях, о сияющих мирах, о неизмеренных просторах Галактики. Сегодня высокая мечта становится явью. И знаменательно, что эти свершения неразрывно связаны с новой эпохой в истории человечества, эпохой, которую открыл Великий Октябрь «Космос — миру» — так назвал свое полотно молодой художник-фантаст Евгении Букреев из Краснодара. И его работа зримо, достоверно передает новое мировосприятие эпохи, связанной с величайшими социальными и научно-техническими преобразованиями.

Разным бывает мужество.

Иногда это мгновенная вспышка окрыленной души, которая бросает человека на подвиг, вливая в него колдовскую силу порыва.

Иногда это рассудочная мудрость, ставящая человека выше невзгод, выше горя — во имя неумирающих идеалов и стремлений.

Но иногда это ежечасное, ежедневное, ежегодное мучительное самоутверждение в экстремальных условиях, когда личные интересы отступают перед делом, перед интересами общественными.

Таким мужеством обладал Геннадий Голобоков — художник, поэт, Человек с большой буквы. Его картины о будущем, его вдохновенные стихи хорошо известны нашим читателям.

Жизнь безжалостно поступила с ним, отняв у него все, кроме мужества и таланта. Мальчишкой, прыгнув в реку, он сломал позвоночник и остался навсегда прикованным к постели. На белых простынях он рос и мужал...

В небольшом приволжском городке Балаково пролежал, да именно пролежал в неподвижности восемнадцать лет Геннадий Голобоков, отчаянно пытаясь найти свое место в жизни.

О, эти мучительные многолетние поиски!

С бессонными ночами, с глазами, устремленными в распахнутое окно, с неутоленной жаждой деятельности, с мыслями, рвущимися туда, за горизонт наших дней — в будущее.

И Геннадий Голобоков нашел точку опоры в жизни. Он стал художником-фантастом, посвятив себя изображению завтрашнего дня.

Фантастические сюжеты... И одновременно пусть несовершенные, но искренние стихи, полные страстной веры в жизнь:

Я люблю ее, эту штуку, Ту, что кратко зовется — жизнь! Я люблю ее в зной и стужу, В беге взмыленного коня. Я люблю ее даже в луже С отраженьем кривым плетня.

Диву даешься, откуда у этого обреченного на неподвижность человека столько радости и оптимизма.

В этом мире так много ласки, Что не хочется помнить зла. И лишь хочется взвиться птицей К межберезовой высоте И рассыпаться, Раствориться В этой взвихренной красоте.

Какое это мужество по-своему преодолеть, казалось бы, непреодолимый недуг! Какой поток живых, жизнеутверждающих начал! Какой это урок некоторым «нытикам» — поэтам и художникам, лишь скользящим по морю жизни, не задевая его глубин и красот.

Кто научил его поэзии? Кто наполнил его сердце восторгом жизни, дал ему вдохновенье и любовь?

Я тебя обожгу дыханьем, Растревожу желаний взлет. Проведу через мглу страданий, Всыплю в горсть бисеринки звезд. Ты забудешь о блеклой прозе Равнодушья и скуки дней. Ты ворвешься в рассветы, грозы, Станешь ласковей, станешь злей. Будешь грудью таранить горе. Будет счастьем светиться взор. Ведь печаль у меня — как море, А любовь — как вершины гор.

Темы покорения космоса, материнства, содружества человека и природы занимают основное место в творчестве живописца, привлекают к нему внимание общественности. Как к магниту, тянется к художнику молодежь. Пионеры Балакова берут над ним шефство, комсомольцы помогают ему «сложить жизнь».

Поэзия, по-прежнему рядом с живописью. И ее тема все та же — современность в самых острых проявлениях.

Тихий говор. Газеты. Рация. Панорам круговой обзор. Информация, информация - Водопад с великанских гор. И на этой волне стремительной, Как события в ярких снах. Вдруг увидишь, что мир растительный Остро чувствует боль и страх. Не константа... Неверно? Верно ли? Но известно — в прибое ржи, Под зеленым раздумьем дерева Ты острей понимаешь жизнь. Человече, венец материи, Снизойди, как к живым живой! Ты прислушайся к думам дерева, Научись говорить с травой. И пускай под вселенским пологом, Где простор для любой мечты, И напалм, и тоску онкологов Позабудут навек цветы. И пускай, за родным селением, Одолев не один парсек, Вдруг утонет в восторге зелени Счастьем плачущий человек.

Проходят годы. Измученный тяжким недугом художник духовно здоров. Все новые картины выходят из-под его кисти. На международном конкурсе «Мир завтрашнего дня», объявленном нашим журналом, он получает первую премию.

Картины Геннадия Голобокова экспонируются на выставках научно-фантастической живописи во многих городах нашей страны и за рубежом.

Они привлекают внимание и космонавтов на Международном симпозиуме в Баку, и участников Всемирного форума защитников мира в Москве, и посетителей выставок в Киеве, Горьком, Праге, Будапеште, Варшаве, Братиславе, Лиссабоне, Улан-Баторе, на Мадагаскаре и в Лаосе.

Недавно в самом расцвете таланта оборвалась жизнь Геннадия Голобокова. Сегодня мы публикуем три картины Голобокова из его значительного творческого наследия. Это своего рода триптих на тему «Природа и человек». Первая картина — «Земля и Космос» — говорит нам об их нераздельной близости. Вторая — «Чаша огня» — рисует нам могучего человека будущего.

И наконец, третья — «Заоблачный скульптор» — повествует о творческом взаимопроникновении человека и природы.

Восемнадцать лет прикованный к постели, Геннадий не знал ни дня отдыха, он отчаянно торопился работать, предчувствуя приближающийся конец. И мужество, великое, пожизненное мужество истинного таланта никогда не покидало его.

Может быть, потому-то и родились у Голобокова умные и прекрасные стихи о бессмертии:

За крутыми холмами - Не во сне — наяву Ходит по полю мамонт, Рвет траву-мураву. Пьет густые рассветы И росы перезвон, И не знает отпетый, Что давно обречен. И что в завтрашнем диве, Через тысячи лет, От него только бивень Будет жить на земле. И в раздумьях гнетущих Сердце мне не унять: — Что же в этом грядущем Будет жить от меня? Может, грезы о звездах, Может, почерка стиль? А быть может, в отрогах Изотопная пыль? Так пускай за холмами — Не во сне — наяву — Бродит вымерший мамонт, Рвет траву-мураву. Ведь не знает он, бедный, Обреченный давно. Что гигантам бесследно Умирать не дано.

Хочется верить в то, что люди сохранят память о Геннадии Голобокове, нашедшем в себе силы в физически безнадежном положении жить и творить для других.

Не пришло ли время в Балакове, в доме по Советской улице создать музей и картинную галерею его имени?

Мужество и талант Геннадия Голобокова дают на это все права.