«Техника-молодежи» 1979 №3, с.16-17, 49

Космос на службу человеку Евгений ХРУНОВ, Герой Советсного Союза, летчик-космонавт СССР, полковник

15 января 1969 года на орбиту вокруг Земли был выведен космический корабль «Союз-5» с экипажем из трех человек: командира корабля подполковника Волынова, бортинженера Елисеева и инженера-исследователя подполковника Хрунова. На следующий день «Союз-5» стыковался с «Союзом-4», пилотируемым Шаталовым. Хрунов и Елисеев вышли из своего корабля в открытый космос, выполнили программу исследований, вернулись в «Союз-4» и уже с Шаталовым приземлились 17 января.

Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Евгений Хрунов занимается исследованием влияния факторов полета на деятельность человека, повышения работоспособности человека в космосе. Он кандидат технических наук, старший научный сотрудник Центра подготовки космонавтов.

1

Ответ на вопрос о расселении человечества в космосе зависит не столько от достижений космической техники, сколько от разрешения некоторых сугубо земных проблем. И первая из них: увеличение населения Земли. Какое-то время оно будет неизбежно увеличиваться. Но я думаю, что, когда жизнь на нашей планете станет упорядоченнее в социальном смысле, вырастет общий культурный уровень людей, когда повысится материальное благополучие, рождаемость уменьшится, и население Земли стабилизируется. Пусть даже и будет многомиллиардным.

Ведь Земля наша обладает колоссальными резервами. 70% поверхности планеты занимают океаны, сейчас используемые очень мало. И, в широком смысле слова, это наш резерв, более близкий, более привычный и, мне кажется, более легко реализуемый, чем космос. Да и резервы суши освоены далеко не в полной мере. А то, что освоено, расходуется неэкономно. Один из примеров тому — сжигание газа, нефти, угля. Бесценные запасы органического сырья для химической промышленности варварски уничтожаются. Правда, варварство наше вынужденное, но уже виден впереди, в недалеком будущем, переход всей энергетики на ядерные и термоядерные источники. Трудно переоценить значение такого перехода, и если его результаты не произведут ошеломляющего впечатления, то только потому, что осуществится он постепенно.

Третьим резервом, а вернее, стимулом к жизни на Земле, мне кажется, служит природа. Если мы не сохраним экологическое равновесие в природе, то никакой космос нас не спасет. Значит, завоевывая пустыни, недра, океаны нашей планеты, человечество должно как бы ужиматься, оставляя как можно больше места для природы, сохраняя чистоту рек, морей, лесов и полей. Ужиматься не столько в смысле комфортабельности быта, сколько в уменьшении безответственности производства. Да и в быту, поместив, например, жилые помещения под землю, человек только выиграет.

Исходя из всех этих рассуждений, будущее заселение человечеством космоса маловероятно. Другое дело поставить космос на службу человеку! Человеку Земли! Здесь возможности очень большие. Но в полной мере они будут использованы, когда космические корабли станут перемещаться при помощи ядерных двигателей. Покорение же сил тяготения станет, безусловно, новым этапом в освоении космоса.

Это из области мечты о далеком будущем. А в ближайшее время мне представляется реальным создание больших орбитальных станций, служащих неоценимым подспорьем различных земных служб и местом расположения промышленных предприятий с уникальной технологией. Если способы передачи энергии при помощи коротковолнового луча окажутся перспективны, то возможно создание на околоземной орбите энергетических станций, как солнечных, так и ядерных.

Мне кажется, главной целью освоения Луны и планет солнечной системы останутся все же научные исследования.

2

В 1957 году мне было 25 лет.

Я служил в одной из авиационных частей Одесского военного округа. Летал на самых совершенных тогда истребителях — МиГ-17 и МиГ-19. О ракетном оружии, конечно, имел представление, но запуск первого искусственного спутника был как для меня, так и для моих товарищей совершенной неожиданностью. Мы, естественно, гордились достижениями отечественной техники, но уж никак не предполагали, что через четыре года в космос полетит человек.

В 1959 году в нашу часть приехала таинственная, но весьма представительная комиссия. Через несколько дней вызывают меня, и вместо разговоров два врача начинают меня внимательнейшим образом осматривать. После осмотра спрашивают:

— Вы согласны лететь на самой современной технике?

Я ответил сразу:

— Согласен.

Была у меня тайная мечта стать летчиком-испытателем. Вообще, тягу к новой технике испытывал жгучую.

— А на ракетах?

Я задумался: «Разве можно на них летать? И как? Не верхом же?!»

— Я не готов, — отвечаю комиссии, — но если можно на них летать, то согласен и на них.

— А вы представляете, насколько полет на ракете сложнее полета на самолете?

«Спрашивают, — думаю, — у больного здоровья».

— Нет, конечно, но ведь не завтра же мне садиться на ракету.

— Конечно, вас подготовят. Хорошо, ждите решения.

В январе 1960 года меня вызвали в Москву на медкомиссию. Продолжалась она сорок дней, из 30 человек прошел ее один я. В марте нас собрали и объявили, что мы зачислены в группу подготовки к полетам в космос. Было нас двадцать человек, в том числе Юрий Гагарин, Герман Титов и многие известные сейчас космонавты. 12 из 20 побывали в космосе, некоторые уже не по одному разу.

Влекло нас к этому делу любопытство, стремление познать новое, принять участие в испытании новой и, как мы чувствовали, необычной техники.

Сейчас это покажется странным, но тогда некоторые, удовлетворяющие всем требованиям всех комиссий, отказывались идти в нашу группу. Особенно среди тех, у которых работа на земле была наиболее интересна. Оно и понятно: испытывая новую необыкновенную технику, трудно решиться на переход к испытаниям чего-то непонятного.

Нужно сказать, что наши ожидания оправдались. Многое пришлось испытывать и преодолевать впервые. Конечно, человеку, никогда не летавшему, что 80 м в секунду, что 8 тыс. — разница небольшая. А каково нам, летавшим на самой современной технике и знающим, что это такое?

— Не волнуйтесь, но летать вам придется не со скоростью сотни метров в секунду, а со скоростью восемь километров в секунду.

— Хорошенькое дело «не волнуйтесь»! Да на такой скорости я воткнусь в какое-нибудь небесное тело, даже не рассмотрев, во что воткнулся.

— Не волнуйтесь, но даже если и рассмотрите, это мало поможет, — вы можете менять только ориентацию корабля, а не его траекторию. Так что не увернетесь...

— ???

— Не волнуйтесь, вероятность такого столкновения в космосе очень и очень маленькая...

— Ну спасибочки вам за маленькую вероятность, от которой не увернешься...

Конечно, я упростил этот вымышленный разговор. Конечно, отправляясь в космос, мы были уверены и в технике, и в благополучном завершении полета. Но в первое время, когда мы лично знали о космосе еще мало, в глубине сознания мелькали похожие вопросы.

3

Сами же полеты доставляли радость, вызывали гордость силой человеческого ума. Прежде всего поражала зона обзора. Что значит окинуть одним взглядом почти всю Африку! Удивляет красота Земли, мне запомнилась неповторимая гамма цветов океана.

Из необыкновенного мне встретилось лишь одно — после взлета корабль был окружен роем светящихся частиц. Правда, видели их и Гагарин, и Титов, и многие космонавты, летавшие до меня. В докладах мы сообщали о них, но с публичным обсуждением этого явления впервые выступил американский космонавт Гленн, поэтому оно и получило название «эффект Гленна». После эти частицы были «пойманы» и оказались вполне земного происхождения — пыль, различные кусочки материала корабля, также ставшие спутниками Земли.

Можно ли предположить существование инопланетных цивилизаций? Конечно, можно. Пока не доказана исключительность Земли, такое предположение должно иметь право на существование. Иначе придется поверить в сверхъестественный замысел. Что же касается НЛО, то их отрицать нельзя, их видели тысячи людей. Можно предположить, что они вызываются оптическими эффектами, но некоторые их свойства просто поражают воображение. Например, возможность на большой скорости изменить курс на 90°.

Вообще я не согласен в этом вопросе с И. С. Шкловским. Если его первоначальная точка зрения была более или менее обоснована, то резкое изменение ее на прямо противоположную выглядит и странным и малоубедительным.

4

Надо надеяться, что человечество образумится и перестанет тратить огромные средства на вооружение. Это важно не столько для космоса, сколько для Земли. Колоссальное количество средств, материалов, техники уходит в ничто и нацелено не на то, чтобы производить блага для людей, а на разрушение их, на уничтожение самого человека. Миллионы людей не занимаются производительным трудом. Советский Союз и все миролюбивые страны осознают все безрассудство такого положения. Нужно всем осознать, что империализм в угоду частной выгоде тормозит прогресс всего человечества, и добиваться прекращения ужасающей гонки вооружений. Нужно сказать, что любые планы освоения космоса возможны лишь при разоружении.

5

Эпохи географических открытий и освоения новых территорий как таковой на Земле не было. Вернее, была эпоха географических открытий, но открытые территории были новыми лишь для европейцев, и они их не заселяли, а захватывали, покоряя и уничтожая местное население. Потому между этим процессом и освоением космоса не может быть ничего общего. Но на Земле есть сходные явления: это прежде всего совместное международное исследование Антарктиды и совместная эксплуатация океанских просторов. Космос — новый океан, и, по-моему, там должны возобладать морские законы дружбы, товарищества, взаимопомощи.

6

Энтузиазма во время подготовки к полетам, да и во время полета было много, а смеху поменьше. И я расскажу историю не столько смешную, сколько поучительную. Известно, что привыкание к невесомости вырабатывается на самолетах. Возвращаемся мы из полета вымотанные донельзя, а один молодой врач острит:

— Хорошо живете, ребята! Полетали немного, и весь трудовой день прошел. Можно идти отдыхать.

Один раз, второй подкусывает нас. Наконец нас зло взяло:

— Может, сам попробуешь?..

— А что?! Давайте!

На следующий день отправились в полет. Чтобы он не плавал по кабине, привязали его к креслу. И началось... Перенести эту выматывающую душу программу тяжело. Во всяком случае, привезли его на землю зелененьким. Мы, конечно, извинились перед ним, но врач добрее не стал. Правда, мы научились останавливать его. Чуть он начинает насмехаться над нашей работой, мы ему:

— Ты никак опять хочешь «поплавать»?