«Техника-молодежи» 1982 №11, с.40-41

К. Э. Циолковский во время его юбилейного чествования в Колонном зале Дома союзов в Москве 17 октября 1932 года. Кадр из кинохроники.

«...Работаю.

Ваш Циолковский»

Советский народ широко отметил 25-летие открытия космической эры и 125-летие со дня рождения ее провозвестника К. Э. Циолковского. В Москве и Калуге прошли торжественные заседания и научные конференции, посещенные этим датам, на которых выступили президент Академии наук СССР А. П. Александров, президент Международной астронавтической академии Ф. Дюраит, известный пионер космонавтики Г. Оберт, другие выдающиеся ученые и конструкторы, летчики-космонавты СССР и социалистических стран. Советская наука и техника успешно продолжают воплощать в жизнь наследие ученого, завещанное им партии большевиков и Советской власти.

Одно из сотен писем основоположника теоретической космонавтики Константина Эдуардовича Циолковского, хранящихся в Архиве Академии наук СССР, комментирует его адресат, заслуженный деятель культуры РСФСР Виктор Александрович Сытин, бывший в 30-е годы активным участником всенародного «Штурма стратосферы», автор нашего журнала с первого года его выпуска.

ВИКТОР СЫТИН, писатель

...Мне выпало счастье встречаться, беседовать, переписываться с Циолковским в последние годы его жизни. Впервые я посетил его в 1932 году — полвека назад, незадолго до его 75-летия, широко отмеченного нашей общественностью. Об этой незабываемой встрече и о других рассказано в моих книгах «Люди среди людей» и «Человек из ночи», выпущенных в Москве в 1980 и 1982 годах издательством «Советский писатель». В них опубликованы сохранившиеся в моем архиве письма Циолковского с необходимыми комментариями. К сожалению, я располагал не всеми адресованными мне его письмами. С наиболее интересным из них, которое, как оказалось, уже неоднократно цитировалось в литературе по истории космонавтики, я вновь встретился лишь через 45 лет. Вот впервые публикуемый полностью текст этого письма.

1935 г. В. А. СЫТИНУ от ЦИОЛКОВСКОГО.

Глубокоуважаемый Виктор Александрович.

На вопросы надо отвечать подумав и вспомнив. Поэтому лучше, если Вы их заранее запишете и пришлете. Кажется, я все что можно дал в автобиографии. Конечно, я рад Вас видеть, хотя и хвораю постоянно. Фото у меня есть: детская, 4-5 лет, отца, матери, бабушки, сестры и некоторые другие. Если можете возвратить, то я все соберу и вышлю. Но вообще я не любил сниматься, и в периоде от 6 до 35-40 лет моих фото нигде нет.

У А. В. Ассонова должны быть мои фото, если их передал ему Влад. Вас. Ассонов, очень хорошие.

Г. И. Солодков простой добрый человек. Он оказал делу несомненные услуги — в 1932 г. По издательству он полезен. Но вреден по корыстному направлению и непониманию трудностей моего дирижабля. Он вредил ненамеренно Рапопорту, который более других опытен и осведомлен в моем дирижабле.

Солодков — фиктивный секретарь. Он просил этой должности, ради продуктовых карточек, жизни в Москве и проч. Секретарей в Москве пока у меня нет. Солодков — честный человек, ловкий и практичный. Значение его для дела оценить трудно.

Семья Вам и Вашим кланяется. Работаю.

Ваш ЦИОЛКОВСКИЙ».

Далее следует приписка:

«Сергей Павлович Королев прислал мне свою книжку «Ракетный полет», но адреса не приложил. Не знаю, как поблагодарить его за любезность. Если возможно, передайте ему мою благодарность или сообщите его адрес. Книжка разумная, содержательная и полезная.

Нельзя ли оживить мою автобиографию придатком небольшого сборника моих статей, характеризующих мои политические и философские взгляды, вроде приложенной статьи? Всего прибавить можно лист или два печатных. Сначала я дам Вам их на просмотр. Мне кажется, мои статьи — защита диалектики Маркса — Ленина».

Письмо это было написано на двух страничках обычного формата писчей, сероватой бумаги карандашом, как обычно писал Циолковский, довольно крупными буквами, немного наискось, вправо. На первой странице, на поле вдоль длинной стороны листа две строчки:

«Я жалею, что не могу упомянуть (невольно пропустив) всех добрых людей, которые помогли мне в моем деле и утешили в жизни».

А на обороте второго листа, поперек, еще две фразы:

«Сейчас помер внук, мальчик 6-7 лет. Мы в ужасе. Так неожиданно. В 1 день».

«Название прибавки: письмо к друзьям. Ставьте № почт, отдел. Мою автобиографию можно исправлять».

Позволю себе дать некоторые пояснения.

К этому времени имя К. Э. Циолковского приобрело в нашей стране большую известность. А главное — началась практическая реализация его основных идей в области реактивной техники и воздухоплавания. Коллективы энтузиастов ракетостроения в Москве и Ленинграде, руководимые выдающимися инженерами С. П. Королевым и В. С. Петропавловским, сделали первые шаги в создании реальных конструкций ракет. А другая группа, увлеченная дирижаблестроением, связь которой с великим калужанином осуществлял инженер Я. А. Рапопорт, создавала крупномасштабную модель цельнометаллического дирижабля Циолковского с изменяющимся объемом. Все эти первопроходцы отталкивались от трудов Константина Эдуардовича, многие были знакомы с ним лично, считали своим учителем и наставником. И он называл их в автобиографии, о которой идет речь в письме. И считал необходимым напомнить, что жалеет, что не может упомянуть всех тех, кто помог ему «в деле» и «утешили в жизни». Особо он всегда в беседах со мной, например, поминал добрым словом молодого инженера Сергея Павловича Королева. Вряд ли великий провидец точно представлял его будущую роль Главного конструктора ракетно-космических систем, основоположника практической космонавтики. Но в том, что творцы первого космического корабля набирают силы и опыт среди сверстников и соратников Королева, он был уверен так же, как в том, что «первенство будет принадлежать Советскому Союзу». И в этом письме Циолковский дает высокую оценку только что вышедшей книге Королева «Ракетный полет в стратосфере».

А что касается автобиографии Константина Эдуардовича, он прислал вскоре мне ее «наиболее полную», как писал ранее, и она была впервые опубликована с моим предисловием в ноябрьском номере журнала «Молодая гвардия» за 1935 год.

Внимание и доброжелательство к людям вообще, независимо от их конкретного вклада, и в особенности к тем, которые посвящали себя реактивной технике, авиации, воздухоплаванию, одна из самобытных и привлекательнейших черт характера Циолковского. Другая, столь же характерная и важная — это трудолюбие, самоотверженность в деле своей жизни, отданной теории этих отраслей техники, изобретательству, бесконечным экспериментам — опытам, без которых, без практики — теория мертва.

Немногим более чем за полгода до кончины Константин Эдуардович в постскриптуме к письму ко мне от 17 февраля 1935 года написал: «Работаю больной и не могу без работы». В публикуемом ныне письме также, как лучший привет и призыв, слово перед подписью: «Работаю».

Подлинное мужество, преданность труду, своему делу проявил Циолковский до последних дней жизни. Летом 1935 года прислал он мне свою последнюю статью «Авиация, воздухоплавание и ракетоплавание в XX веке» — вдохновенный и точный прогноз развития этих отраслей науки и техники. Она была сразу же опубликована на странице, посвященной авиации, в газете «За рулем». Диву даешься, когда думаешь, что писал ее прикованный страшной болезнью к постели семидесятивосьмилетний человек в те недолгие часы, когда его отпускали невыносимые физические боли. Достойно восхищения и уважения это! Справедливо М. Горький назвал его «Героем труда».

А ведь очень трудна, тяжела была почти вся его жизнь. Мучили бедность, семья большая, а жалованье учителя невелико, а главное — непризнание официальной наукой царской России его трудов, изобретений... Лишь на склоне лет, после Великой Октябрьской социалистической революции, ему было оказано внимание, поддержка, появились ученики...

И еще вот что необходимо отметить в пояснениях к публикуемому выше письму. Константин Эдуардович считал, что его труды направлены на то, чтобы дать человеку «горы хлеба и бездну могущества». Другими словами, он видел, смысл своей жизни в борьбе за будущее человечества. Все его теоретические труды и практические изобретения были ориентированы в этом подлинно гуманистическом направлении. В связи с этим он вырабатывал и свое мировоззрение. Он написал ряд глубоких философских работ, лишь теперь осмысленных учеными. Исследование этой стороны творчества «калужского мечтателя» продолжается. На ежегодных традиционных научных чтениях в Калуге, посвященных развитию его идей, из докладов и сообщений их участников мы узнаем много важного и интересного о том, каким было его миропонимание, как он решал проблемы философского порядка, узнаем, что есть главное в его мировоззрении. Он отразил, в частности, это одной строчкой в вышеприведенном письме: «Мне кажется, мои статьи — защита диалектики Маркса — Ленина».

И не случайно поэтому в предсмертном письме в ЦК ВКП(б) от 13 сентября 1935 года — писанном неуверенной рукой, но в полном сознании, за пять суток до того, как навечно закрылись его живые глаза, сказано: «...Лишь Октябрь принес признание трудам самоучки... Я почувствовал любовь народных масс. Однако сейчас болезнь не дает мне закончить начатого дела. Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям передаю партии большевиков и Советской власти — подлинным руководителям прогресса человеческой культуры. Уверен, что они успешно закончат эти труды».

Великий ученый, изобретатель, гуманист был на стороне трудового народа, прогресса, коммунизма! Вот поэтому и для нас, современников Циолковского, и для молодежи — наших детей и внуков, и для бесконечной череды будущих поколений имя его навсегда останется символом победоносности мысли и труда.