«Техника-молодежи» 1984 г №1, с.2-6
 А. ВЕСЕЛРВ (Московская область). Марш мира. 1983. |
Время уверенно идет вперед. Совершенно незаметно мы очутились на пороге третьего тысячелетия. Совсем недавно XXI век казался далеким будущим, сегодня его отделяют от нас считанные годы.
Уходящий в прошлое XX век был насыщен яркими всплесками крупнейших событий в истории человечества. Главные из них — это две революции, потрясшие основы цивилизации.
Великая Октябрьская революция проложила новые пути социального развития общества. Научно-техническая революция неотвратимо преображает не только материальную сторону человеческой жизни, но и человеческое сознание.
Тысячелетиями человек обитал на двухмерной поверхности земного шара; теперь он уверенно шагнул в третье измерение — в космическое пространство. На протяжении многих столетий практически единственным источником энергии был огонь; ныне все большую долю наших энергетических нужд удовлетворяет жар атомных реакторов.
Велики достижения кибернетики и генетики. Недалеко время, когда человек сможет создавать нужные ему новые виды растений и животных.
Влияние двух революций — социальной и научно-технической — уверенно распространяется и на область искусства. Советское искусство — самое прогрессивное в мире, ибо отражает социалистические изменения в истории человечества. А ныне в него активно вторгается то, что несет с собою научно-техническая революция. Осмысление грандиозных достижений человечества в области науки, новых ее направлений должно стать обычным для искусства нового общества.
Уже вступила в свои права научно-фантастическая и научно-художественная литература. Сегодня мы являемся свидетелями бурного развития космической и научно-фантастической живописи. Бытие, окрыленное научными и социальными достижениями, активно влияет на сознание, создавая новые направления в искусстве социалистического реализма.
Обсуждение нашей выставки «Время — Пространство — Человек», состоявшееся 14 октября 1983 года на ВДНХ СССР, показало большую и прогрессивную значимость космической и научно-фантастической живописи. Участие в обсуждении космонавтов, ученых, писателей и художников наглядно подтверждает важность развития этого направления искусства. Сотни собравшихся с большим вниманием прослушали высказывания компетентных ораторов, высоко оценивших новое направление в творчестве художников.
 | АНДРЕЙ
Соколов,
заслуженный
художник
РСФСР: |
Космос — это естественная тема современного искусства. Человек всегда стремился к тому, что лежит за пределами сегодняшнего познания.
Но в космосе, кроме Алексея Леонова, Владимира Джанибекова и американского астронавта Алана Бина, никто из художников пока не бывал. А ведь человеческий глаз зорче фотоаппарата в 20, телекамеры — в 200 раз.
Но даже это не главное. Фотоаппарат или телекамера не могут осмыслить увиденное, сделать какие-то обобщения. На это способен лишь человек.
То, что на протяжении многих лет делает «Техника-молодежи» в области научно-фантастической и космической живописи, можно охарактеризовать как нечто сверхвозможное. Но в последнее время у журнала появились союзники. Совсем недавно принято решение организовать в рамках Федерации космонавтики СССР художественный совет по научно-фантастическому и космическому изобразительному искусству. Сейчас мы собираемся поставить перед соответствующими организациями вопрос о том, чтобы художников пустили на натуру.
Не в космос, конечно. Это, видимо, в обозримом будущем останется привилегией единиц — таких, как В. Джанибеков и А. Леонов. Но космос начинается на Земле. Мы хотим, чтобы художники работали на полигонах, в тренировочных комплексах, в центрах подготовки и управления. Результатом такой работы может стать выставка, которую предполагается развернуть в апреле 1986 года, когда все прогрессивное человечество будет праздновать 25-летие полета Юрия Гагарина.
Я считаю, что жанр научной фантастики необходим и неизбежен. Потому что задача настоящего художника, как я ее понимаю, дойти до края бесконечности, заглянуть за него — и идти дальше...
 | ВЛАДИМИР ДЖАНИБЕКОВ,
дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР: |
Для нормального развития научно-фантастической и космической живописи необходимы свидетельства очевидцев — тех, кто сам бывал на орбите.
В космосе, кстати, жить не так просто, как об этом можно иногда прочитать. Написать, правда, можно все, что угодно. Сколько раз, например, я читал, что космонавты, дескать, спят перед стартом сном младенцев. Это не соответствует действительности. Космонавт — совершенно нормальный человек (и физически и психически), и он реагирует на события как всякий нормальный человек. Не хочу говорить за других, но у меня были три старта в космос и соответственно три бессонные ночи. Думаешь о том, что за твоей спиной стоят люди. В ракете стартуют всего двое-трое, но они завершают труд тысяч людей. И здесь по-настоящему понимаешь, что не имеешь права на ошибку...
А потом, на орбите, когда видишь Землю со стороны, отчетливо осознаешь, насколько уникальна наша планета. Эта жемчужина солнечной системы, Земля Людей, быть может, единственная населенная планета Галактики. И невольно задумываешься о том, что люди превратили ее в пороховой погреб. И хочется кричать на всех языках, на всех частотах, по всем каналам: «Люди, остановитесь, сделайте все, чтобы уберечь планету от катастрофы!»
Но как передать эти мысли, эти чувства и настроения другим — тем, кто в космосе никогда не бывал?
Некоторые мои товарищи излагают на бумаге свои документальные впечатления, другие пишут стихи и рассказы, третьи берутся за кисть и карандаш.
Главная наша задача, как я ее понимаю, — заинтересовать художников-профессионалов космической темой. Показать, что она может стать мощным средством борьбы за будущее, борьбы за мир на Земле.
Не знаю как другим, но мне очень нравятся работы А. Леонова и А. Соколова. Они реалистичны, как фотографии, и часто даже реалистичнее. Я воспринимаю их как своеобразные наглядные пособия, понятные всем людям.
Некоторые говорят: разве изображать технические сооружения, космические корабли, какие-то «консервные банки» — это искусство? Я смотрю на такие работы иначе: как на способ документировать то, что иначе документации не поддается. И вообще, если следовать по пути подобных критиков, можно спросить: зачем вообще живопись, если изобретена фотография? Зачем писать портреты или пейзажи, когда можно заснять их на слайды?
Дело, вероятно, в том, что живопись — это обобщение. В космосе открывается непочатый край работы для любого художника. И если мы не сумеем передать живописными средствами наше нынешнее восприятие вселенной, мы будем глубоко не правы. Мы обедним наших потомков.
Когда говорят о космической живописи, мне вспоминается мой первый полет, когда мы с О. Макаровым прибыли на корабле «Союз-27» в гости к Г. Гречко и Ю. Романенко на станцию «Салют-6». В первый же вечер я был потрясен восходом Солнца (восход вечером — космос полон таких парадоксов) над панелью солнечных батарей. Лучи падали на нее под очень косым углом, и маленькие пластинки, из которых она состояла, выдали немыслимую гамму красок. Мощный цветовой аккорд, будто на каком-то фантастическом цветомузыкальном органе. А через мгновение станция чуть сместилась и весь эффект пропал.
Эта красота возникла из сочетания сил природы и могущества человеческого разума. Но человек, конечно, поднял станцию в космос не только для создания этой красоты. Он поднял, ее в космос для работы. И в конечном счете ради сохранения мира.
ГЕОРГИЙ ГУРЕВИЧ, писатель-фантаст: |
К произведениям художников-фантастов у меня отношение чисто литературное. Когда я смотрю на эти работы, я испытываю радость и благодарность: наконец-то вы пришли к нам, к писателям-фантастам. Мы занимаемся фантастикой уже лет 35— 40, вы еще только-только начинаете. Но результаты уже есть, и отличные результаты.
Мне очень нравится название выставки: «Время— Пространство — Человек». Первое слово — время. Время — главная тема научной фантастики, ведь научная фантастика устремлена в будущее.
 В. ЛУКЬЯНЕЦ (Москва). Затмение. 1979. |
Сегодня любой студент и даже школьник понимает, что работать он будет не над тем, чему его учат сейчас, а над другими темами, которые пока еще не возникли. И научная фантастика помогает ему жить в стремительно меняющемся мире.
Второе слово — пространство. На выставке много пространства, пространства космического. Это естественно. Современный этап советской научной фантастики начался в 1957 году, после запуска первого советского искусственного спутника Земли. Будущее, фигурально выражаясь, полетело по небу, и те, кто раньше относился к рассказам о космических полетах как к беспочвенной выдумке, с удивлением обнаружили, что этим, оказывается, занимается серьезная наука...
Наконец, слово «человек». К сожалению, работ, посвященных человеку будущего, на выставке меньше всего. И я хотел бы обратиться к художникам-фантастам с предостережением: если его у вас не будет и завтра, то послезавтра его приведут те, кто вас сегодня ругает. Они возьмут у вас все то, что вы придумали и за что они вас ругают, и окружат всем этим человека, которого они умеют изображать...
Тем не менее прекрасно, что столько художников размышляет о будущем. Но я тщетно разыскивал на стендах выставки ту картину, которую ясно себе представляю: чтобы на ней была изображена домна (или даже вулкан) и чтобы в ее жерло бесконечным потоком сваливали танки, и ракеты, и бомбы...
 | ИГОРЬ
ДАВИДЕНКО,
доктор
геолого-мине-
ралогических наук: |
Скажу просто — мне повезло.
Мне повезло, когда я оторвался от своего чиновничьего стола, снял свои повседневные «кандалы» и приехал сюда, на выставку «Время — Пространство — Человек».
И я благодарен ее организаторам. Здесь есть то, чего не найти во многих других выставочных залах.
Ни для кого не секрет, что реалии сегодняшнего искусства очень часто не отражают реалий сегодняшней жизни. Уже более двадцати лет люди летают в космос и смотрят на Землю со стороны.
А как откликаются на это деятели искусств?
К сожалению, они зачастую ведут себя как шашели-древоточцы. Те сидят себе в старом дереве, грызут его и наружу не высовываются. Зачем? Им и в трухлявом дереве хорошо и уютно.
Так поступают и некоторые работники искусств.
Сам я геолог. Но я не только хожу по земле. Каждый вечер я мысленно разбираю и собираю планеты. Таким путем можно узнать очень многое. Например, понять внутреннее строение спутников Юпитера, других небесных тел.
Наш выдающийся ученый В. И. Вернадский когда-то сказал: «Изучая Землю, ты изучаешь часть вселенной, частью которой являешься».
А выход в космос принес нам новое восприятие мира.
Все мы помним снимки, привезенные участниками экспедиций на Луну. Мне запомнился один из них. Стоит астронавт на фоне горы, даже небольшой горки. Кажется, что в ней всего метров 500. На самом деле ее высота — 2,5 км.
Человеческое восприятие искажается в космосе. Там все не так. Другое восприятие перспективы, другое ощущение цвета.
И больше всего жаль, что мне никогда не удастся полететь в космос, увидеть то, что я предполагаю.
И мне остается мысленно катать земной шар на ладони, собирать и разбирать его каждый вечер. Рождается новая научная дисциплина — минералогения больших пространств.
Изучая Землю, мы не должны уподобляться муравью, который ползет по человеческой коже и воображает, что знает что-то о человеке. Вот комар, садящийся на нее, и пронзающий ее своим хоботком, и пьющий горячую человеческую кровь, действительно знает, что такое человек. Во всяком случае, гораздо лучше, чем муравей.
«Время — Пространство — Человек»... Как изобразить время? Оно кажется нам непрерывным. Но представьте себе бесконечную вереницу телеграфных столбов. Зайдите в их створ — и они покажутся непрерывной линией. Но стоит отойти немного в сторону — линия распадется, и вы поймете, что их строй дискретен. Точно так же дискретно и время, но как это изобразить, как выйти из его створа?..
Как изобразить пространство? Самый простой атом — это атом водорода. Протон и электрон, больше ничего нет. Но если увеличить атом водорода так, чтобы протон стал размером с кулак, единственный электрон отодвинется от него на расстояние 70 км! Любой атом, по сути, состоит из пустоты.
То же самое повторяется в макромасштабах. Невообразимые пространства разделяют даже близкие звезды, но и эти моря пустоты ничтожны в сравнении с теми ее океанами, в которых плавают галактики.
Во вселенной полным-полно пустоты. В ней очень мало материи. Вселенная — это поля различной природы.
Каким образом может изобразить это художник?
Такие попытки были, есть они и на этой выставке. Изобразить пространство как таковое, свет, биополя...
Мы привыкли к той перспективе, когда прямые сходятся у горизонта. Но это просто условность, раньше в изобразительном искусстве была принята другая перспектива. Но какой она должна быть на самом деле?
Словом, работы у художников много — и со временем, и с пространством. Но главное, конечно, найти новые пути в изображении человека. С человеком пока действительно хуже всего. Кто бы что ни говорил, человек будущего — это не только технология. Человек — это нечто гораздо большее.
В. ЛУКЬЯНЕЦ (Москва). Радуга мира. 1972. |
 | АНАТОЛИЙ ПТУШЕНКО, кандидат технических наук: |
На мой взгляд, писатель-фантаст — больше, чем просто писатель. Он не только описывает, но и понимает проблемы. Он умеет изобразить то, чего никто и никогда не видел.
Роль научной фантастики, по-моему, пока недооценивается. Оговорюсь, что фантастика бывает разная. «Черное облако» Хойла, скажем, читать нужно; «Желтое облако» Ванюшина, допустим, необязательно. Но это не так уж принципиально.
Фантастика бывает разная и в другой плоскости. «Фэнтэзи» — это одно, научная фантастика — нечто совсем другое. Разумеется, я не против «фэнтэзи», но следует помнить, что научная фантастика подчиняется своим ограничениям.
Все это можно отнести и к фантастической живописи.
И не нужно противопоставлять науку и искусство. Это два способа познания мира, причем история знает много примеров, когда искусство идет впереди, указывает науке, чем ей следует заняться. Главное здесь — взаимное усиление и самоусиление. Как говорят: маленькая собачка кусает свой хвост, злится, кусает его сильнее, злится еще сильнее и так далее.
Преимущество живописи перед литературой в том, что она дает очень зримые образы. Научная фантастика подобна увеличительному стеклу, через которое мы разглядываем будущее.
Уже сегодня понятно, что мы на Земле никогда не сможем производить столько, сколько должны потреблять. Выход один — это выход в космос. В космосе достаточно и ресурсов и энергии. Вполне достаточно, чтобы накормить, обогреть и осветить Землю.
Правда, следует помнить, что устройства, с помощью которых можно обогреть и осветить Землю, могут, естественно, применяться и в целях отнюдь не мирных. И борьба за мир — единственный путь, который обеспечит человечеству будущее.
 | ЮРИЙ МЕДВЕДЕВ, писатель-фантаст: |
Я отлично помню историю выставки, на которой мы сегодня присутствуем. Самая первая из таких выставок помещалась в моем чемодане. В моем чемодане она поехала в Киев, потом в другие города Советского Союза.
Теперь она уже не помещается в мой чемодан, зато она объездила всю страну и неоднократно бывала за рубежом.
Помню, какую высокую оценку давали ей самые выдающиеся писатели-фантасты нашей планеты: Иван Антонович Ефремов, Сакё Комацу, Станислав Лем, Фредерик Пол, Итало Кальвино, Артур Кларк и другие. Помню, какие пожелания они высказывали.
Художник-фантаст должен ставить перед зрителем столь же серьезные и неожиданные проблемы, как и писатель-фантаст перед читателем. Даже изображая вырождение материи, взрыв времени и пространства, истинный художник обязан думать о красоте и гармонии.
У таких титанов прошлого, как Гомер и Шекспир, да и в древнерусской литературе, человек всегда рассматривался как микрокосм, часть вселенной.
Человек равен вселенной. Аввакум Петров рассказывал, как, засыпая, он видит себя Землей, кровеносные сосуды которой — реки, а волосы — деревья. И как постепенно он разрастается и становится всей вселенной.
Такие воззрения характерны для всей средневековой литературы.
Но реальные возможности человека в те времена были малы. Теперь они возросли многократно. И возросла личная ответственность каждого за судьбы мира.
И больно видеть, когда фантаст занимается частными, нередко интересными, но частными проблемами, когда он уходит от своего прямого предназначения — воспитывать человека будущего. Человека, не боящегося личной ответственности.
Главные качества, которые мы должны воспитывать у людей, — это сильная воля и благородство. Сильная воля, чтобы решать поставленные задачи, и благородство, чтобы эти задачи были возвышенными.
Все это в равной степени относится и к литературе и к живописи.
 | ВИТАЛИЙ ЛУКЬЯНЕЦ, художник-фантаст: |
Обращает на себя внимание один факт. Казалось бы, в нашем Союзе художников есть все.
Там нет одной-единственной малости — нет секции научной фантастики.
Почему это так?
Я не знал раньше, но теперь, кажется, я знаю ответ. Последнее время мне стало казаться, что некоторые художники, называющие себя реалистами, опасаются конкуренции.
Ведь фантастика позволяет решать абсолютно все проблемы, которые традиционными средствами решают они. И гораздо лучше. Не говоря о том, что художник-фантаст решает свои специфические проблемы, которые перед ним просто не стоят.
Здесь говорили об электростанциях в космосе. Но так ли уж они необходимы? Энергия пронизывает пространство, эфирная энергия, которая способна, с одной стороны, разрешить все наши проблемы, а с другой — уничтожить континенты. Такие случаи бывали в истории. Главное сейчас — найти пути подхода к этой энергии.
И я хотел бы затронуть еще один важный вопрос.
Почему все-таки у нас до сих пор нет специализированного журнала научной фантастики? За рубежом их издаются сотни, в том числе и в социалистических странах. Такое издание, думается, нужно не только писателям-фантастам и любителям научной фантастики. Необходимо оно и нам, художникам-фантастам.
 | КОНСТАНТИН КЕДРОВ, кандидат филологических наук: |
Мы живем в эпоху, когда наш биологический вид — гомо сапиенс — на наших глазах превращается в новый вид — гомо сапиенс космикус. Изобразительное искусство играет в этом процессе немалую роль.
Когда К. Э. Циолковский в начале века с помощью не слишком совершенных рисунков изображал человека в условиях невесомости, в состоянии совершенно необычном и по тем временам непредставимом, он преследовал одну цель — переориентировать человеческое сознание, избавить его от привычных штампов. И рисунок помогал ему больше, чем точные, математические формулы.
Сегодня есть формулы, описывающие состояние мира в окрестностях таких экзотических объектов, как «черные дыры», где он как бы выворачивается наизнанку, где время становится пространством и наоборот, где внешнее превращается во внутреннее, а внутреннее — во внешнее.
И художники должны переориентировать человеческое сознание на восприятие подобных вещей.
Когда человек осознает, что так называемая «окружающая среда» может при определенных условиях стать его «внутренней средой», он начнет по-другому к ней относиться. Излишне будет призывать людей охранять окружающую среду, это станет составной частью нового инстинкта самосохранения. Человек поймет, что природа — это всего лишь скафандр.
Мы стоим накануне рождения человека космического.