«Техника-молодежи» 1984 №10, с.60-62

Януш Анджей ЗАЙДЕЛЬ — представитель среднего поколения польских фантастов. Он родился в Варшаве в 1938 году, по специальности физик-атомник, выпускник Варшавского университета. Работает в Варшаве, в Центральной лаборатории радиологической защиты. Автор многих научных и научно-популярных работ. В жанре научной фантастики дебютировал в 1961 году. Сейчас на его счету 5 авторских сборников рассказов и около десятка романов и повестей. Ряд его рассказов переведен на русский язык.

В эпоху Великих географических открытий, дальних морских путешествий и покорения новых земель единственным источником информации о неведомых странах были рассказы моряков. Возле пирующего в портовой таверне морского волка всегда собиралась кучка любопытных, жадно внимающих байкам о кораблях-призраках и морских чудищах.

Очарование Неизвестности, Большого Приключения — хотя бы чужого — притягивает людей с незапамятных времен. Сегодня — когда моряка сменил пилот-космонавт, а портовый кабак уступил место элегантному ресторану Космопорта — также нет недостатка в охотниках послушать необычные и незаурядные истории. В рассказах, которые можно услышать сегодня, не осталось ничего от наивности и нереальности былых моряцких легенд. Современного слушателя трудно удивить вымышленными историями. Несмотря на это, иногда случается услышать рассказ, на первый взгляд неправдоподобный. В бортжурналах и рапортах таких не найдешь...

Будучи частым гостем Клуба пилотов-космонавтов, я имел возможность услышать много необычных историй. Вот одна из них.

Я отворил дверь спальной каюты. Кирс спал на койке, привязанный к ней поясами безопасности. Я едва не расхохотался — он выглядел как танцор, затянутый шнуровкой. Мне вспомнилось, как во время одного из наших первых рейсов Кирс тоже заснул сразу после старта. Я вывел ракету на траекторию и пошел его будить. К моему большому удивлению, на койке его не было. Лишь погодя, осмотревшись в слабо освещенной каюте, я заметил его: он висел как приклеенный в углу между стеной и потолком. Счастье еще, что стены каюты покрыты толстым слоем губки! Очевидно, он забыл застегнуть ремни или сделал это неаккуратно и при маневрировании выпал из койки. Спал он, однако, так крепко, что совершенно этого не почувствовал. Я выключил магниты своих ботинок и, осторожно подлетев к нему, потряс за плечо. Извиваясь как угорь, выброшенный на песок, он выглядел весьма комично, пока не пробудился окончательно.

Наш корабль — небольшой и довольно старый грузовичок — был лишен многих облегчающих жизнь, но дорогостоящих приспособлений, какие применяются на пассажирских лайнерах. Больше всего не хватало искусственной тяжести. После выключения двигателей для перехода из рубки в каюту нужно было пользоваться магнитной обувью.

Кирс был непомерно рассеян и не раз попадал в ситуации, столь неправдоподобные, что во всех портах о нем рассказывали анекдоты. Естественно, большую их часть пускал в обращение я. К счастью, Кирс обладал чувством юмора и за несколько лет совместной работы на марсианских линиях ни разу не обиделся на шутку. Однако я чувствовал, что он только и ждет, чтобы со мной произошло нечто забавное, и уж тогда он со мной расквитается.

На этот раз, как я уже упомянул, Кирс достаточно себя обезопасил. Я закрыл дверь и по дюралевой лестнице начал карабкаться вдоль оси ракеты в направлении носа. При тяге два «же» это довольно тягостно. В современных кораблях установлены лифты, а здесь ты сам должен влачить свои вдвое отяжелевшие 75 кг массы тридцать пять метров «вверх». Понятия «верх» и «вес» тела определяются здесь, естественно, направлением и величиной ускорения.

Отдыхая, как обычно, на середние пути, я подумал с чувством: «Когда же наконец отправят в утиль эту старую развалину и дадут нам пристойный корабль?»

Карабкаясь дальше, я миновал бледные цветные лампочки, обозначавшие люки грузового трюма и выходные шлюзы. Дверь рубки находилась в конце коридора, то есть прямо над моей головой. Я отворил ее и минуту спустя сидел уже в пилотском кресле. Следовало убрать ускорение и перейти на нормальную траекторию перелета. Обычно такой маневр выполняется без труда: отсечка двигателя, потом резкий поворот, коррекция курса — и готово. Конечно, на мгновение появляется пара лишних «же», но так проще и быстрее. Однако на этот раз нам рекомендовали соблюдать осторожность при сменах ускорения — мы везли груз для исследовательских станций, какие-то ценные и деликатные приборы, чувствительные к толчкам. Имея это в виду, я старался действовать рулями возможно тщательнее. Но — как обычно бывает, когда хочешь сделать что-нибудь получше, а оборудование вдобавок старое и разрегулированное — именно теперь я допустил незначительную ошибку: ракету охватило кратковременной, но сильной вибрацией, а потам дважды дернуло, прежде чем я сумел направить ее на надлежащий курс.

Двигатели умолкли — мы шли уже по баллистической траектории. Я еще раз проверил, все ли в порядке, и встал из кресла. Несколько часов здесь нечего делать. Я включил магнитные присоски и вышел в коридор, затворив за собой дверь рубки. Сейчас, в состоянии невесомости, можно спокойно идти по стальной стене цилиндрического коридора. Шагая в направлении кормы и спотыкаясь о крышки люков, я с раздражением думал: «Почему, черт подери, в коридоре нет приличного освещения? Экономия энергии? Этих лампочек совершенно недостаточно».

В этот момент моя левая нога, не встретив опоры, провалилась в щель.

«Опять этот болван Кирс не запер замок трюма! — подумал я с недовольством. — Ноги можно сломать!»

Я со злостью задвинул крышку люка и дальше шел уже осторожно, светя себе под ноги карманным фонариком.

Вдруг, когда я поднял глаза и посмотрел в глубину коридора, впереди что-то блеснуло. Я направил туда луч фонаря — и вздрогнул, неприятная дрожь пробежала у меня по спине. Впереди, на высоте моего лица, сверкала серебристая сфера размерам с арбуз. Это было столь неожиданно, что несколько мгновений я стоял неподвижно, всматриваясь в блестящее видение. Припомнились слышанные когда-то истории о таинственных существах, пробирающихся на космические корабли. Я погасил фонарь. На месте сферы мерцали лишь тусклые отблески лампочек. Сфера отражала свет как зеркальная поверхность.

«Что это такое? Откуда она взялась?» — думал я лихорадочно. Но ничего, кроме бессмысленных ассоциаций, не приходило в голову. Когда-то я слышал — кажется, от Келтона — о каком-то «серебряном шаре», преследующем ракеты в Поясе астероидов... Тогда мне казалось, что это вздор.

Я приблизился к сфере на расстояние вытянутой руки и зажег фонарь. Поток отраженного света охватил мое лицо. Ноги подо мной подогнулись. Из сферы на меня смотрело страшилище: как бы лицо, но так чудовищно искаженное, что напоминало скорее культовую маску какого-нибудь африканского колдуна.

Я отскочил назад. С расстояния нескольких метров сфера блестела, как и раньше, отражая свет фонаря. Тут до меня дошло, что страшилище, глядевшее на меня изнутри сферы, было лишь отражением моего лица в выпуклой зеркальной поверхности. Рассердившись на себя за то, что поддался панике, я решил реабилитироваться в собственных глазах. Я смело подошел к сфере. Она беспокойно дрожала и, как мне показалось, слегка отодвинулась. Во всяком случае, она не показывала враждебных намерений, и это несколько меня ободрило.

Она все еще висела на уровне моего лица — идеально гладкая, таинственно поблескивающая... Я осторожно приблизил к ней ладонь и вытянутым указательным пальцем ткнул в середину сферы. Палец погрузился во что-то холодное и скользкое. Вздрогнув от отвращения, я поспешно отдернул руку. Сфера, будто разгневанная нападением, внезапно заколыхалась, меняя форму. Одновременно она лениво двинулась в направлении, которое придал ей толчок моего пальца. Она беззвучно отплывала в глубину темного коридора. Я сопровождал ее лучам фонаря. Доплыв до конца коридора, сфера на мгновение расплющилась на стене, как бы напрягшись для прыжка, и, мягко оттолкнувшись, вновь двинулась в мою сторону, все время беспокойно пульсируя. Она плыла прямо на меня, на вид равнодушная, но мне казалось, что сейчас... вот сейчас она на меня нападет! Я стоял без движения. Она явно направлялась ко мне. Метр... полметра... уже сантиметры отделяли ее от моего лица. Я отклонился, когда она почти коснулась моего носа. Ощутил на лице холодное прикосновение, машинально отер его тыльной стороной ладони. Сфера миновала меня, будто не замечая... Она плыла теперь к носовой части ракеты.

«Хорошо ли я запер дверь рубки? — подумал со страхом. — Ведь если она проберется туда, то...»

В этот момент я осознал, что без всякого основания трактую удивительный объект как... живое существо, к тому же сознательно действующее!

Кретин! Она ведь до сих пор не сделала, собственно, ничего...

Однако на всякий случай я не спускал с нее глаз. Она болталась где-то в конце коридора. Я стоял у двери выходного шлюза. Проверил замки — они были в порядке. Отсюда она не могла проникнуть... Но как же она появилась внутри закрытой ракеты?

«Хватит!» — подумал я и потянул засов внутренней двери шлюза. Она бесшумно отворилась. Я вошел внутрь камеры и стал облачаться в космический скафандр. Поспешно затягивая защелки ботинок, посмотрел в коридор. Сфера, оттолкнувшись от двери рубки, бесшумно летела назад. Она была уже близко. Я выскочил в коридор и остановился у противоположной стены. В тот момент, когда сфера находилась между мной и дверью шлюза, я ударил ее открытой перчаткой. Ладонь наткнулась на мягкое сопротивление, мне показалось, что я влепил оплеуху порции холодца... Сфера медленно вплыла в камеру шлюза, а я вскочил вслед, захлопнув за собой люк. Она несколько раз ткнулась в стены шлюза, как мышь, попавшая в мышеловку. Я отворил внешний люк, обеими руками схватил ускользающую, как бы полужидкую сферу и вытолкнул ее из ракеты. Присоски ботинок вцепились в сталь корпуса, страховочный фал натянулся, запутавшись в нескольких местах. Я довольно долго стоял в нерешительности. И вдруг, сжав сферу немного сильнее, ощутил, что она... затвердела! Это уж слишком! Я выпустил ее из рук и в приступе злости... пнул тяжелым ботинком. Нога отскочила, я почувствовал боль в пальце. Сфера неторопливо начала удаляться от ракеты. Вероятно, ее масса была значительнее, чем я думал...

«Пускай тебя дьявол возьмет!» — крикнул я ей вслед, грозя кулаком.

Избавившись таким образом от таинственного пришельца, я возвратился в ракету. Снимая скафандр, пытался объяснить себе, что же это, собственно, было... Должен признать, что нелепый факт появления материального предмета (или существа?) внутри герметически закрытого корабля вывел меня из равновесия. Сфера раздражала меня не своим видом или поведением — собственно, она ведь вела себя как мертвое тело... Причиной моего возбуждения было само ее присутствие; я не мог успокоиться, не выяснив, что она собой представляла и откуда взялась. Я уже жалел, что дал волю нервам и выбросил ее из ракеты...

«Необъяснимые вещи нервируют человека, привыкшего лишь к стандартным ситуациям! — попытался я философствовать, возвращаясь коридором в каюту. — Пару веков назад человек сказал бы: это был черт, и вопрос улажен... Собственно... я вел себя так, как пристало в темное средневековье: вместо того чтобы подробно изучить, выбросил проблему в окно».

Теперь, глядя на это сквозь толщу лет, я отчетливо понимаю, почему так поступил. Просто... почувствовал страх, самый обычный страх... Тогда, однако, я искал для себя оправдание — чужое тело в ракете, кто знает, что в нем скрывается... Оно могло взорваться, из него могло выскочить какое-нибудь хищное существо, которое нападает на космические корабли и душит их экипажи... Конечно, я не рассуждал буквально так, тем не менее моими поступками руководил страх.

В тот же день, прежде чем разбудить Кирса, чтобы сдать ему вахту, я обходил бытовые помещения ракеты. Крышка четвертого трюма была не заперта.

Что это значит? Я ведь сам его закрывал, когда споткнулся, возвращаясь из рубки...

Я вошел в трюм и включил свет. Небольшое помещение было битком набито ящиками и сосудами, прикрепленными к стенам и полу. Я посмотрел по углам, все ли на месте, и... Хорошо, что никто не видел в этот момент моего лица.

Под одной из стен в неестественном положении балансировал в воздухе пластмассовый резервуар. Он был открыт и пуст. Рядом витало в воздухе несколько разнокалиберных серебриггых пузырьков.

Минуту я стоял остолбеневший, а потом разразился хохотом...

Да! Это была просто-напросто... ртуть! Обычная, заурядная ртуть, которую мы вместе с другими грузами везли на Марс... Очевидно, я недостаточно тщательно изучил соответствующий список...

Во время моего не слишком искусного маневрирования тяжелый резервуар с ртутью, вероятно, плохо закрепленный, вырвало из захвата. Содержимое вытекло и, слившись в одну чудовищную каплю, выкатилось при торможении в коридор...

Я внимательно осмотрел замок люка. Естественно, он был неисправен, и при малейшем сотрясении крышка отодвигалась..

А когда я вышел с шаром из ракеты, он тут же замерз и затвердел. Это ясно. В космической пустоте царит температура, близкая к абсолютному нулю. Внутри обогреваемого скафандра это не пришло мне в голову. Я укрепил пустой резервуар на месте. Выходя из трюма, столкнулся в коридоре с Кирсом.

Все в порядке? — спросил он. Я представил себе, что будет, если он вдруг узнает...

Да, — ответил я как ни в чем не бывало.

Перевел с польского Михаил ПУХОВ

Острый серебряный кристалл, мерцая гигантскими гранями, пронизывал Вселенную. Молниеносный бросок удалил его от родной звезды, которая казалась теперь невзрачной пурпурной песчинкой...

Глаза пришельца увидели близкое солнце, и его, оказавшегоея вдруг посреди пылающего водопада золотого света, охватили смятение и радость.

Играя, свет мягко толкнул в лицо, ослепляюще брызнул в глаза и живым, ярким огнем заплясал вокруг. Пылинки вспыхнули в воздухе; свет затопил собою пространство и зазвенел: негромко, чисто и мелодично.. В замкнутом объеме звездолета возникли откуда-то яркие краски, сочные и насыщенные, подобных которым здесь не было никогда.

«Истинное счастье для глаза увидеть такой свет... Счастье...» — пульсировала мысль космического странника. Подняв глаза, внезапно он замер: голубая двойная планета, миниатюрная, словно раздвоенная капля лазури в пустоте космического пространства, медленно надвигалась на него, сияла сквозь дымку атмосфер игрушечными морями и океанами, манила, притягивала белизной и мягкостью облаков.

«Белое на голубом...»

Ощущая на себе тепло падающего света, он думал, как прекрасно, должно быть, жить там, как приятно дышать голубым воздухом на берегах бриллиантовых морей, среди изумрудных лесов.

«В системе есть жизнь», — поступила информация от автомата.

Он обрадовался.

«Жизнь на главном компоненте двойной планеты»

Он улыбнулся: «Этого следовало ожидать».

«Они убивают», — поступила информация.

Он не понял.

«Они убивают» — последовало повторение.

«Что?!»

«Они убивают друг друга. Войны, бессмысленный террор, массовые убийства, насилие, кровь, горе»

«У них есть разум?»

«У них есть разум, последовала информация. Их психика тонка, чувства и эмоции богаты, тела гармоничны и совершенны. По всем признакам они являются одними из прекраснейших во Вселенной существ. Но они убивают. Уже пять тысяч лет».

Он подозрительно вглядывался в голубую двойную планету.

«Пять тысяч лет — большой срок » — задумчиво произнес он.

«У них много печального опыта, — поступила информация. Но они и сейчас продолжают совершенствовать оружие»

«Надеюсь, они еще не придумали Решающее Оружие?»

«Они придумали», — последовала информация.

Он размышлял мгновение.

«Курс? Скорость? Возможность торможения? — посыпались вопросы.

Скорость предельна. Торможение невозможно», поступила информация.

Белое на голубом таяло вдали и угасало во мраке.

«Курс изменить! По окружности минимального диаметра вернуться в систему!»

«Контрольный вопрос», — потребовал автомат

«Спрашивай».

«Намерение?»

«Вмешаться».

«Цель?»

«Обезвредить Решающее Оружие. Помочь».

«Привожу выдержку из инструкции: цивилизация только тогда настоящая цивилизация, когда способна сама избавиться от Решающего Оружия».

«Так-то оно так... — подумал он и повторил приказ: — Курс изменить. Вернуться в систему».

«Привожу данные вычислений...»

Поступила новая информация Он понял, что время, которое требуется для полета по ведущей обратно окружности, огромно. Это было почти все его время; то время, которое ему осталось...

«Вернись в систему. Торопись»

...Замкнув циклопическое кольцо, парсек за парсеком острый кристалл звездолета вновь приближался к источнику золотого сияния.

«И снова будет счастье увидеть такой свет...»

И вдруг...

«Ты ошибся в координатах!» — воскликнул он

«Координаты совпадают», — сообщил автомат.

Его взгляд скользнул по бывшей голубой планетке.

«Вероятно, Решающее Оружие они применили в полной мере», — поступила информация.

Пораженный открывшейся картиной, он стоял, подавшись вперед. Его тело словно оцепенело.

«Все мое время...» — мучительно думал он.

И вдруг гримаса презрения исказила его лицо.. Он отвернулся от бывшего главного компонента двойной планеты — ныне съежившегося мертвого шара...

«Кратеры и пыль...»

Мерцая зеркальными гранями звездолет прочертил по черному небу пульсирующую прямую и через мгновение растворился в пространстве.