«Техника-молодежи» 1984 №4, с.62-64

Мечта о полете на Луну возникла, наверное, одновременно с мечтой о полете. Как только человек начал догадываться, что ночное светило не дырка в небе, а мир, в чем-то подобный Земле, он немедленно загорелся желанием этот мир посетить и принялся изобретать механизмы и способы, которые позволили бы добраться до нашего естественного спутника.

Первенцем «лунного флота» стал... космический корабль (1). Галеру, на которой плыл Менипп, любимый герой Лукиана Самосатского, забросило сильным смерчем на «какую-то огромную землю, которая была похожа на сияющий шарообразный остров. А страна эта... не что иное, как светящая вам, живущим внизу, Луна...»

От случайностей, увлекающих героя в неожиданное для него путешествие, авторы эпохи Возрождения перешли к целенаправленному покорению космических просторов.

На первых порах весьма пригодились повозки, запряженные различными животными (сказывалась, очевидно, традиция, восходящая к мифу о Фаэтоне). На колеснице, влекомой крылатыми конями (2), отправился на Луну искать разум неистового Роланда рыцарь Астольф — персонаж вышедшей в 1532 году поэмы Лудовико Ариосто:

Сквозь полымем охваченный простор До новой тверди кони их домчали И понесли к Луне во весь опор Пространством гладким, наподобье стали, Лишенной даже неприметных пор. Уступит по величине едва ли Луна последнему из прочих мест — Земле, включая океан окрест.

Как видим, Ариосто (хотя он и уверен в существовании «небесной тверди») последовательным приверженцем геоцентризма назвать затруднительно...

В вышедшей столетием позже книге английского епископа Фрэнсиса Годвина главный герой, испанский авантюрист Гонсалес, смастерил замечательную упряжку, которую поднимали в небеса несколько десятков лебедей, но лебедей необычных: «На одной ноге у них были когти, подобные орлиным, другая же была как у обыкновенного лебедя» (3). Видимо, по этой причине зимовать столь удивительные птицы летали не в Африку, а на Луну, чем и воспользовался хитроумный испанец.

Чтобы покончить с «биологическими» космическими аппаратами, забежим немного вперед и упомянем самого правдивого человека на свете — барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена. В отличие от героя одноименного фильма Мюнхгаузен Рудольфа Эриха Распэ, достиг Луны, оседлав не пушечное ядро, а стебель чудесного гороха, который рос так быстро, что вскоре уперся в ночное светило; славному барону осталось сделать армстронговский «маленький шаг» и спрыгнуть на лунную почву. Любопытно, что похожую (только более сложную) схему использовал в романе «Теплица» современный английский фантаст Брайан Олдисс. Рисуя эпоху, когда животные большей частью вымерли, а соответствующие экологические ниши заняты их растительными звероподобными эквивалентами, он описывает гигантских (размером в несколько километров) «растительных пауков», которые протянули свою паутину до Луны (а она в то время уже сильно приблизилась) и ползают (с космическими скоростями) туда-сюда, наслаждаясь солнечной радиацией. Человеку, чтобы перебраться в «мир иной», достаточно загрузиться в герметическую капсулу (тоже растительного происхождения), которую его товарищи подвешивают к конечности «паука», уходящего в очередной «челночный рейс». Спустя несколько суток «космонавт» оказывается на нашем естественном спутнике...

Но вернемся в XVII век, во времена Сирано де Бержерака, книга которого «Иной свет, или Государства и империи Луны» стала своеобразным сборником патентов на различные экзотические способы лунной навигации. «Я обвешался множеством склянок с росою, а солнечные лучи устремлялись на них столь яростно, что тепло, притягивавшее склянки... подняло меня на такую высоту, что я оказался выше средней сферы». Впрочем, данное средство все-таки подкачало, — совершив «суборбитальный полет», герой оказался не на Луне, а всего-навсего... в Канаде. Однако он и не думал сдаваться. «Я соорудил машину, которая... могла поднять меня на любую высоту... но, не приняв, как видно, достаточных мер предосторожности, со страшной силой рухнул в долину». Обильно смазав многочисленные кровоподтеки бычьим костным мозгом и вернувшись к машине, герой обнаружил, что некие солдаты решили «привязать к ней несколько летучих ракет, чтобы они подняли ее высоко в небо». Спасая машину, герой бросился к ней; она тут же взлетела. «Как только пламя уничтожало один ряд ракет... благодаря запалу, помещенному в конце каждого ряда, загорался другой ряд» (4). Многоступенчатая ракета? По принципу действия — да, но функционально — всего лишь первая ступень: когда все ракеты сгорели, выяснилось, что машина падает на Землю, зато сам герой продолжает подниматься вверх. Тому причиною был костный мозг, которым он намазался, — ведь когда Луна на ущербе, «она имеет обыкновение высасывать костный мозг из животных».

На сей раз цель была успешно достигнута. Во время своих лунных скитаний герой Сирано повстречался не только с нашим старым знакомцем Гонсалесом, но и с ветхозаветными Енохом и Илией, одолевшими межпланетные бездны не менее экстравагантными методами. Енох, например, «наполнил испарениями жертвы два больших сосуда... и подвесил себе под мышками. Дым, стремившийся подняться прямо к господу... стал поднимать сосуды вверх, а вместе с ними и праведника» (5). Илия же изобрел, вероятно, первый в мире «безопорный движитель»; сделал магнитное ядро «средней величины», затем «велел соорудить из самого легкого железа телегу», уселся в нее и подбросил магнит (6). Телегу, разумеется, потянуло вверх. Так, «множество раз подбросив ядро как можно выше», Илия достиг точки гравитационного равновесия между Землей и Луной, откуда плавно опустился на Луну, тем же способом сбавляя скорость.

Но добраться до цели мало — нужно еще вернуться. Герой Сирано не упал лицом в грязь и при решении этой задачи. Когда на его глазах дьявол заграбастал местного грешника и поволок в ад, он, вовремя вспомнив, где располагается «геенна огненная», крепко ухватился за несчастного селенита и проделал обратный путь, так сказать, на попутном транспорте.

Аналогичным средством (для «прямого» перелета) воспользовался несколько раньше и великий «законодатель небес» Иоганн Кеплер. Героев небольшого фантастического сочинения «Сон, или Лунная астрономия» переносят на Луну ее обитатели, могучие демоны. «Всякий раз отправление действует на человека подобно сильнейшему удару, поскольку он ощущает такой толчок, будто им выстрелили из пушки... затем возникает новая трудность: сильный холод и затрудненность дыхания». Как видим, Кеплер первым обратил внимание на холод и разреженность межпланетного пространства; его демоны преодолевают эти трудности с помощью «присущей им от природы силы»...

Но эпоха демонов и крылатых коней неотвратимо приближалась к своему завершению. Конец XVIII — начало XIX века ознаменовались крупнейшими достижениями в области транспорта. Первый аэростат, первый паровоз, первый пароход... Техника властно вторгалась в жизнь; в этих условиях о полете на Луну можно было уже думать серьезно. Даже такой далекий, казалось бы, от науки поэт, как Джордж Гордон Байрон, пророчески провозгласил в «Дон-Жуане»:

Уж скоро мы, природы властелины,
И на Луну пошлем свои машины!

Если писателей прошлых веков мало заботило правдоподобие описываемых путешествий, то теперь литературное «покорение космоса» происходило во все более строгом соответствии с научными данными на дату очередного старта. Возник жанр научной фантасти «в 37,4 раза меньше плотности водорода» (7). Шар «вмещал более сорока тысяч кубических футов газа» и легко поднимал отважного аэронавта, его запасы и «сто семьдесят пять фунтов балласта». Межпланетное пространство, как следует из «Необыкновенного приключения Ганса Пфааля», заполнено воздухом в состоянии крайнего разрежения; поэтому гондола шара была снабжена приспособлениями для герметизации и «устройством для сгущения воздуха». Через 19 дней после старта Ганс Пфааль достиг цели, а еще спустя пять лет послал о себе весточку на родину: в качестве курьера выступил один из лунных жителей, прилетевший опять-таки на воздушном шаре, тоже не очень обычном — он был склеен «из старых газет» в виде «огромного дурацкого колпака, опрокинутого верхушкой вниз», а гондолой служила... собственная шляпа Ганса Пфааля! Последнее, впрочем, можно понять, если учесть, что рост лунных жителей не превышает «двух футов», а герметизация гондолы для существа, привыкшего к разреженной лунной атмосфере, очевидно, совершенно излишня...

Через год, в 1836 году, путешествие на Луну совершили на воздушном корабле герои повести венгерского писателя Ференца Нея, после чего наступило временное затишье: надежды на существование хоть какого-нибудь воздуха в межпланетном пространстве развеялись, а изобрести новый летательный аппарат на замену аэростату оказалось не так легко.

Следующая лунная экспедиция стартовала спустя 30 лет. Мало найдется в мире людей, которые не читали бы о путешествии Барбикена, Николя и Мишеля Ардана вокруг Луны (8). Жюль-верновская «колумбиада», направившая их за пределы земного тяготения, представляла собой, выражаясь современным языком, вертикальную «пусковую шахту» длиной 275 м, диаметром 2,75 м (ровно в сто раз меньше). «Цилиндро-конический вагон-снаряд» длиной 3,66 м, выброшенный из ее жерла взрывом 180 т пироксилина, был оборудован четырьмя окнами-иллюминаторами, нес на борту запасы «хлорновато-кислого калия и едкого натра» для восстановления кислорода и удаления углекислоты и «герметически закупоривался алюминиевой крышкой, прикрепленной с внутренней стороны мощными болтами». Наконец, для торможения на финише «Барбикен запасся ракетами в маленьких стальных цилиндрах с нарезкой, которые ввинчивались в дно снаряда... Их было двадцать штук... оставалось только вовремя вынуть металлические пробки, вставленные в дно снаряда, и вместо них ввинтить цилиндры с ракетами». Итак, на вооружении лунного флота снова появились ракеты — на сей раз не случайно (в отличие от Сирано) и с большой практической пользой. Ведь именно они заставили снаряд стартовать с окололунной орбиты в обратный полет к Земле. Впервые в литературе человек вернулся из лунной экспедиции на ракетном корабле.

Но это событие осталось не замеченным современниками. По страницам романов катилось эхо выстрела «колумбиады». До конца XIX века полет «из пушки на Луну» повторили многие, среди них герои произведений Ежи Жулавского, Ле-Фора и Графиньи... У последних, кстати, один из снарядов стартует из «естественного орудия», используя «могучую силу извержения вулкана Елтопахи». Однако главной трудности «пушечной космонавтики» — чудовищных ускорений — безрассудные путешественники (и их можно понять!) старались попросту не замечать...

Прощальным залпом по «артиллерийской эпохе» прозвучали выстрелы марсианских орудий в романе Герберта Дж. Уэллса «Война миров» (1898), а уже через три года его же герои — Кейвор и Бедфорд — повели к Луне нечто принципиально новое — антигравитационный аппарат (9). Изобретатель-одиночка Кейвор ухитрился создать вещество, которое «преграждает взаимное притяжение между телами», и с помощью Бедфорда построил летательную машину — герметичный шар из толстого стекла, вложенный в покрытую «кейворитом» стальную оболочку «из отдельных сегментов, так что каждый сегмент может передвигаться, как у свертывающейся шторы». Закрыв все шторы, кроме окна, направленного к Луне, герои благополучно прибыли на спутник нашей планеты. Получилось так, что вскоре Бедфорд вернулся тем же путем на Землю, а Кейвор остался на Луне, зато ухитрился наладить оттуда регулярные радиопередачи за 60 лет до того, как они были осуществлены в действительности.

Антигравитация, как и многие другие фантастические придумки Уэллса, оказалась весьма долгоживущей. До сих пор антигравитационная тяга — обычнейший атрибут НФ. Однако на лунных трассах аппарат Кейвора остался уникальным, да и немудрено: спустя всего два года после его создания в российском журнале «Научное обозрение» начали печататься первые главы работы К. Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами», и с этого момента лунный транспорт перестал быть исключительным достоянием литературы, перейдя в более надежное ведомство науки и техники. А первым научно-фантастическим произведением, в котором на трассе Земля — Луна появляется настоящая ракета, была, видимо, повесть Циолковского «Вне Земли», начатая еще в 1896 году (целиком повесть была опубликована уже при Советской власти). «В общем, это было длинное тело... что-то вроде гигантского веретена. Поперечными перегородками оно разделялось на 20 отделений, каждое из которых было реактивным прибором... Одно среднее отделение не имело реактивного прибора и служило кают-компанией. Расширенные концы всех взрывных труб, выходя наружу сбоку ракеты, все имели почти одно направление и обращены в одну сторону. Ряд выходных отверстий составлял винтообразную линию кругом прибора» (10). Как видим, это далеко не привычная нам схема реактивного корабля с соплами сзади, здесь они расположены по всей поверхности веретена; но все же это самая настоящая ракета, и среди посещенных ее экипажем небесных тел первым был наш естественный спутник.

В 20-е годы в фантастике началась «ракетная эра», а немногие исключения лишь подтверждали правило. Так, инженер Крейцкопф из рассказа Андрея Платонова «Лунная бомба» (1926) отправился в облет Луны в металлическом шаре, выпущенном из центробежной машины — с обода большого вращающегося диска (11). Но посадка, если бы в ней возникла необходимость, должна была проводиться при помощи реактивного торможения, так что снаряд Крейцкопфа все-таки наполовину ракета.

А Герберт Уэллс в антифашистском киносценарии «Облик грядущего» (1935) описал последнего представителя вымирающей «лунной артиллерии» — Межпланетное орудие (12), в котором причудливо сочетались основные принципы электромагнитной пушки и многоступенчатой ракеты: «Пушка, которую разряжают электричеством, — множество пушек одна в другой, и каждая выстреливает следующую... цилиндр, который выстреливается напоследок, летит так быстро, что — фьюить! — отрывается прочь от Земли». Так «лунная артиллерия» под занавес сама была вынуждена заимствовать технические хитрости у победивших ракет!

Но эти последние «динозавры» дореактивной эпохи вскоре сошли со сцены, и по страницам романов, повестей и рассказов сотнями понеслись к Луне (и к другим небесным телам) самые разнообразные ракеты — беспилотные, пилотируемые, многоступенчатые, ядерные, фотонные, ионные... Другие средства используются крайне редко (чаще всего для экзотики), как уже упоминавшийся «растительный монстр» из романа Б. Олдисса или лестница из «Космокомических историй» Итало Кальвино (Луна в этом произведении кружит совсем близко над Землей, вздымая огромные приливные волны; с вершины такой волны можно добраться до Луны по длинной лестнице). В 1959 году советская АМС «Луна-2» стала первым земным предметом, достигшим лунной поверхности (13); еще через 10 лет Нил Армстронг ступил на Луну. И тема первого путешествия на Луну вообще исчезла из НФ. Такова судьба фантастики — постоянно отдавать поле деятельности науке и технике. Но фантастика уступает лишь темы — не произведения. Лучшие из них остаются с нами. Они вошли в золотой фонд мировой литературы и по-прежнему выполняют свое высокое предназначение — будить мечту, творческую мысль, стремление к поиску.